Текст книги "Война Волка (ЛП)"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

И норвежцы, свирепый народ, делали Кумбраланд своим новым домом. Драться с норвежцами никто не жаждал, но слабость их была в том, что они редко объединялись вместе. Они следовали за своими вождями, а когда вожди ссорились, норвежцы воевали друг с другом. Это разделение и привело к поражению от ирландцев, к яростным схваткам вдоль всего западного побережья Шотландии, и проигравшие ушли на своих кораблях-драккарах в Кумбраланд, свой последний приют в Британии, А теперь появился новый предводитель, Скёлль Гриммарсон, который совершил чудо, объединил разрозненные отряды норвежцев и стремился получить собственное королевство, мое королевство, Нортумбрию.

– Мне следовало взять себе трон Нортумбрии.

– проворчал я наутро Финану.

– Да, господин, тебе следовало занять трон. Почему ты его не взял?

– Я никогда не хотел быть королем.

– А если бы ты стал королем. – спросил он. – что бы ты сделал?

– Для начала, вбил бы в этих норвежцев повиновение. – сказал я, хотя, по правде говоря, сказал глупость. Если бы Сигтрюгр увел воинов к западу, в Кумбраланд, тогда мерсийцы или скотты атаковали бы Эофервик с востока, а пока он защищал восток, западная часть королевства оставалась вне закона.

– Защищаясь, войну не выиграть. – сказал я.

– и чтобы оставаться свободной, Нортумбрия должна нападать.

Только это были просто слова, мимолетные, как высокие легкие тучки, отгоняемые прочь свежим ветром, А за мимолетными тучками стеной вставало черное, тяжелое облако, обещавшее снег. До сих пор было адски холодно. Мы отвели коней к броду на водопой, их копыта ломали лед у края реки, а торф, на котором мы пытались спать, хрустел от мороза. Едва рассвело, мы нагрузили вьючных коней, оседлали своих жеребцов и оставили позади курящийся пепел кострищ нашего лагеря, Я хотел поспешить, но не рисковал – у нас мало запасных лошадей, не хотелось бы потерять хоть одну из-за переломанных ног, а римская дорога стал тропой из камней, полузарытых в выбеленный морозом торф на холмах. Наше дыхание превращалось в пар, маленькие ручьи застывали. Впереди на самых быстрых конях скакали разведчики, они и заметили первыми приближение всадников.

Перевалило за полдень. Небо затянули темные облака, временами сыпал мокрый снег, хотя серьезного снегопада не предвиделось. Дорога, самонадеянно проложенная по склону холма, игнорируя выступы и потоки, весь день поднималась вверх. Теперь мы ехали по голой суровой пустоши, по-прежнему вверх, но я увидел, что самые дальние наши разведчики, примерно в миле впереди нас, сошли с коней, и держатся ниже линии высокого хребта, Я понял, что впереди есть люди, которые заметили бы силуэты наших разведчиков на фоне серого зимнего неба, не будь те так осторожны. Потом один из разведчиков вскочил в седло, развернул коня и поскакал в нашу сторону.

– Опасность. – проворчал Финан.

На этих высях, среди болот, не было никаких селений, Летом сюда могли пригонять на выпас овец и коз, но зимой земля пустовала, так что вряд ли по этой разбитой дороге между болотами проезжал случайный торговец.

– Должно быть, это возвращающиеся из Эофервика. – предположил я.

– Надеюсь, что с поражением. – сказал Финан, Мы скакали вперед, чтобы встретить разведчика, Кеттила, придерживая коней там, где дорогу давно размыло. Приближаясь к нам, Кеттил сбавил скорость, разрешив коню самому выбирать путь.

– Воины, господин. – сказал он. – сотни две. Некоторые на дороге, другие гонят по долине скот.

Долиной он называл обширную заболоченную пойму слева от нас.

– Как далеко?

– Добрая миля вон от того хребта, господин. Они едут медленно из-за скота.

Любой скот, захваченный в это время года, взят из коровников и сараев, не с пастбищ. Стада режут в начале зимы, оставляя животных за стенами только для размножения на следующий год. Значит, приближающиеся люди грабили на земле Сигтрюгра, возможно, и на моей, наверняка крали скот, серебро и рабов, а теперь доставляли добычу домой. Поскольку здесь скот и, тем более, сами воины, можно предположить, что они не сумели взять Эофервик, Иначе – зачем им тащиться через холмы, вместо того, чтобы остаться в городе?

– Только пара сотен? – спросил его Финан.

– Пока да. – сказал Кеттил. – но когда я ушел, подтягивались другие.

– Разведчики? – спросил я.

– Ни единого, господин. Думаю, они и без них чувствуют себя в безопасности. Там этих ублюдков достаточно.

– Мы отправимся к югу. – мрачно объявил я. – Дадим им пройти, но я хочу захватить кого-нибудь из этих ублюдков.

Я предпочел бы идти на север – местность там более холмистая и дает больше возможностей укрыться, но прямо впереди вся долина к северу была открытой, а, как я прикинул, чтобы достичь дальнего хребта потребуется чересчур много времени, за которое нас может заметить приближающийся враг. Хребет с южной стороны ближе, Я привстал в стременах, указал на юг, и дальние разведчики, которые уже двинулись к нам, увидели мой жест и сменили направление. Потом я перевел своих воинов через холм, и мы спешились, едва скрывшись из вида со стороны дороги.

Я лежал на гребне хребта, дрожал от холода и наблюдал. Над долиной начался сильный ливень. Не мокрый снег, так что, может быть, потеплело, однако я промерз до костей. Порывы ветра колыхали завесу дождя, затихая и поднимаясь снова. Дождь прекратился, некоторое время не было видно ничего, кроме пары куликов над пустой долиной, да стервятников, которых сносил к югу переменчивый ветер. Может это знамение? Ночью я просыпался, дрожа от холода, и сон был еще свеж в моей памяти, Я вел корабль вдоль странного берега, искал безопасную гавань, и не мог найти, Я пытался увидеть знамение в этом сне, но не мог припомнить ничего зловещего ни в корабле, ни на мирном берегу. Боги говорят с нами во снах, и полет птиц тоже может открыть нам их волю, но, похоже, со мной боги не говорили. Стервятники исчезли из вида, Я хотел обрести уверенность в знаке богов, но не получил ничего.

– Смотри. – сказал за моей спиной Финан, и я увидел первых всадников, появившихся на восточном хребте.

Они ехали один за другим, и широкую долину на севере заполнило стадо скота, который гнали мальчишки.

– Господи. – сказал Финан. – их куда больше, чем пара сотен!

Некоторые воины шли пешком, а другие охраняли захваченных в плен женщин и детей. Большинство этих женщин будет продано в рабство, хотя некоторые, несомненно, найдут среди норвежцев новых мужей, Я махнул Бедвульфу, чтобы присоединился к нам, и прикрикнул, чтобы пригнулся на последних шагах и не высовывал голову.

– Скажи мне, если увидишь Скёлля. – приказал я ему.

– Я ни разу не видел его, господин. – он заметил гнев на моем лице. – Но я слышал, он большой человек, и носит белый меховой плащ.

Какое-то время я лежал молча и просто наблюдал за плетущимися по дороге людьми, Я насчитал уже три сотни, когда Бедвульф взволнованно ахнул.

– Вон, господин. – он широко открытыми глазами смотрел на появившуюся перед нами группу всадников, человек сорок-пятьдесят.

– Что там?

– Там, должно быть, Скёлль Гриммарсон. – он говорил тихо, словно боялся, что всадники нас услышат. – Вон тот, в белом медвежьем плаще, господин. – добавил он. Там, в центре отряда всадников, ехал крупный мужчина на высоком коне, в длинном плаще из белого меха.

Я слышал о белых медведях, хоть ни разу ни одного и не видел. Но путешественники говорили, что далеко на севере, где снег никогда не тает, и море даже летом покрыто льдом, живут огромные звери с толстенными белыми шкурами, Я не верил бы в эти россказни, если бы сам однажды не видел, как в Лундене продавали такую шкуру, хотя по карману она была бы разве что королю. Большинство всадников, окружавших Скёлля, были в серых плащах. Волчьи шкуры? Эти люди и есть ульфхеднары?

– А вон и его колдун, господин. – прошептал Бедвульф. – Снорри.

Он мог бы и не трудиться показывать – у колдуна были длинные белые волосы и длинное белое одеяние под плащом из темного меха, Я инстинктивно коснулся своего молота-амулета.

– Он слепой, господин. – сказал Бедвульф.

– Колдун?

– Говорят, Скёлль ослепил его острием раскаленного меча, господин.

– Иисусе. – с отвращением пробормотал Финан, Но для меня это имело смысл. Мы знаем, что великая мудрость Одина дана была ценой глаза, и потому Скёлль заставил своего колдуна заплатить двойную цену, чтобы наделить его двойным знанием.

– Люди боятся Снорри. – сказал Бедвульф. – поскольку он видит будущее и может убить проклятием. – Он посмотрел на скачущих под нами всадников.

– А вон тот, мне кажется, Арнборг. – продолжил он.

– который на чалом коне, господин, Я думаю, это он, И лошадь, похоже, его.

Чалый конь шел шагах в двадцати от Скёлля и его колдуна, но слишком далеко, чтобы я мог рассмотреть лицо всадника. На нем был шлем, на боку висел меч, круп коня окутывал длинный серый плащ. Он ссутулился в седле, как и большинство проезжающих всадников – видно, устал. Меня искушало желание приказать своим людям вскочить на коней, броситься с хребта вниз и ударить по людям в долине. Прикончить вождей, думал я, и остальные норвежцы будут обескуражены. Но мы рисковали потерять коней, которые могли переломать ноги, и норвежцы, возможно, не так утомились, как кажется, Я все еще взвешивал опасность такой атаки, когда появилось еще больше всадников.

– Бог на небе. – произнес Финан. – да сколько же их?

За отрядом Скёлля следовали, по меньшей мере, шестьдесят всадников. И, очевидно, они не последние – примерно в четверти мили за ними шла беспорядочная толпа женщин и детей, сопровождаемая девятью наездниками. Некоторые женщины хромали, другие несли малышей, а стражники копьями подталкивали рабов, человек тридцать-сорок.

– Я хочу пленных. – сказал я, и взглянул на Финана. – Вели христианам спрятать свои кресты.

Финан поколебался, искушаемый желанием отговорить меня от опрометчивых действий, потом резко кивнул, развернулся и поскакал вниз по склону.

– Что ты собираешься делать, господин? – осторожно спросил меня Бедвульф.

– Мне нужны пленные. – сказал я. – Мне нужно знать, что произошло в Эофервике.

В самом деле – хотел ли я знать? Появление норвежцев означало, что они проиграли. Это было уже кое-что, но я хотел узнать больше, Я хотел знать вею историю их поражения. Поэтому я захвачу пленных.

Я смотрел на запад, В полумиле от пае дорога пересекала горный хребет и исчезала из вида. Если я правильно выберу время для нападения, Скёлль и его люди не увидят, что произошло позади. Ну, а если увидят? Чтобы вернуться и вступить с нами в бой, им потребуется время, нам хватит его, чтобы отступить, и я сомневался, что они захотят преследовать пае в этот гаснущий вечер.

Позади меня мои люди садились на лошадей, Я вернулся и присоединился к ним, взгромоздившись в седло Тинтрига.

– Рорик! – окликнул я. – Ты захватил с собой флаг, который мы сняли из дома Арнборга?

– Разумеется, господин.

– Надень его на древко!

Одна из наших вьючных лошадей везла мой флаг с волчьей головой, и теперь Рорик отвязал его от шеста и прикрепил чужой, Я не хотел без оглядки скакать вниз с холма, рискуя сломать лошади ногу, но, сели мы пойдем медленно, эти несколько человек, ведущие пленников, могут успеть предупредить воинов впереди, А знакомый флаг убедит их, что тревогу поднимать незачем, Я на это надеялся, И я думал, что, если возьму лишь горстку людей, хитрость выйдет еще убедительнее.

– Берг. – велел я. – выбери восьмерых.

– Восьмерых?

– Не больше, И чтобы все норвежцы или датчане! Рорик! Тащи сюда флаг!

– А как же насчет меня? – спросил Финан, не желавший пропустить ни одной драки.

– Ты нужен мне здесь. Жди, пока мы не возьмем в плен этих ублюдков, а потом покажись, если придется.

Финан – единственный, кому я дал понять, что планировал. Если все пойдет не как надо, если Скёлль Гриммарсон повернет на нас и станет угрозой – вид почти сотни воинов на гребне холма, возможно, его остановит. Похоже, он не смог взять Эофервик, так зачем ему терять еще людей? Воины – это ценность, они дороже, чем скот и рабы, которых он гонит на запад.

– Едем медленно. – приказал я Бергу. – Без щитов, Я хочу, чтобы они подумали, что мы разведчики, возвращающиеся на дорогу.

– У них нет разведчиков, господин. – напомнил мне Берг.

– Может быть, люди в тылу об этом не знают. – ответил я, потом направил Тинтрига вверх по склону и смотрел, как огромная масса всадников переходит горный хребет и исчезает на западе. Маленькая кучка пленников, охраняемая девятью конниками, оставалась одна на дороге.

– Вперед. – скомандовал я.

И мы погнали коней вверх по склону, и потом вдоль хребта. Ветер усилился, но наш трофейный флаг отяжелел от дождевой воды и не разворачивался, и потому я приказал Рорику размахивать древком. Один из всадников внизу поднял взгляд, Я наблюдал за ними, но они не выказывали тревоги. Обычно разведчики не носили флагов потому, что не хотели быть замеченными, но всадники, глядевшие на нас снизу, кажется, не заметили ничего странного. Они не пришпоривали коней, только оглядывались и продолжали двигаться тем же медленным шагом, так что мы спустились с холма.

– Мы с тобой их обгоним. – сказал я Бергу, зная, что остальные восемь – четыре норвежца и четыре датчанина – тоже слышат. – Остальные идут за пленными. Смотрите, не спугните охранников. Мы все друзья!

Хенкиль Херетсон рассмеялся. Христианин-датчанин, что редкость в Нортумбрии, он служил в Беббанбурге, в гарнизоне моего кузена. Он сражался там против нас, но потом поклялся мне в верности, и доказал свою верность. Обоюдоострая секира, которой он любил драться, свисала с его седла, Я заметил, что крест Хенкиль спрятал.

– Не обнажайте мечи. – продолжал я. – до моей команды, А потом обходите их с флангов и ждите, пока я не обнажу Вздох Змея, И тогда атакуйте.

Помните, мне нужны пленные, не меньше двух, И Рорик!

Мальчик улыбнулся, зная, что я собираюсь сказать.

– Мне не лезть в бой, господин?

– А тебе – не лезть в бой.

Враги явно ничего не подозревали – они остановились и ждали нас. Мы выехали на дорогу и поскакали к ним. Их пленники сбились у края дороги, Я услышал, как плачет ребенок, и увидел, как один из всадников ударил мать младенца по голове древком копья.

– Жуткий плач. – заметил мне Берг.

– Ты будешь его часто слышать. – сказал я. – Ханна уже беременна?

– Может быть, господин. Мы очень стараемся.

Я рассмеялся, потом поднял руку, придерживая следующих за нами воинов. Они придержали коней всего в нескольких шагах от тыла противника, а мы с Бергом выехали вперед, Я дружески кивнул ближайшему копейщику, пришпорил Тинтрига и проскакал мимо пленников, туда, где в седле сгорбился мрачного вида воин с седыми висячими усами. Его плащ, кольчуга и шлем выглядели получше, чем у остальных, и я заключил, что он главный,

– Холодно! – крикнул я ему.

– Уже почти время окота. – ответил он. – Должно бы быть потеплее. – он нахмурился, возможно сообразив, что не видал меня раньше. Капли воды усеивали обод его шлема. – Ты из людей ярла Арнборга?

– Его дядя. – ответил я. – брат отца.

– Ты был в Йорвике?

– Мы слишком поздно прибыли. – сказал я. – Только что из Ирландии, Фолкмар. – назвался я.

– Инар Эриксон. – сказал он в ответ.

– Мы должны ехать дальше. – продолжил я. – саксы за тем холмом. – я кивнул на юг.

Инар встревожился.

– Преследуют нас?

– Просто рыщут. Они далеко, и нас не увидели. Но все-таки, надо ехать.

Он махнул своим людям, чтобы двинулись. Закричали женщины, которых подталкивали длинными копьями, но поднялись и тоже нехотя побрели вперед.

– Нам надо было их просто прикончить. – проворчал Инар, мрачно глядя на пленников. – Рабов у нас и так хватит, а эти медлительные и больные.

– А все же, они принесут серебро. – сказал я.

– Откуда? В Дифлине рабов больше, чем нужно.

Я знал, что Дифлин – самое большое поселение норвежцев в Ирландии, и самый крупный город работорговли на западе. Большую часть рабов везли во Франкию или продавали в Лундене, но до тех рынков дальше и труднее добраться из Кумбраланда.

– Рабы есть рабы. – расплывчато ответил я. – они все имеют цену.

– Только этих проклятых детей лучше бы просто поубивать. – сказал Инар. – Мы всегда можем наделать еще. – усмехнулся он.

– Так чего не убили? – спросил я. Он удивился вопросу. – Если они вас задерживают. – продолжил я. – почему не прикончить мелких ублюдков?

– Мелкие стоят денег. – скривился он.

– Однако от них жуткий шум. – я смолк, поскольку впереди на горизонте показались четыре всадника, скакавшие в нашу сторону. – Кто это? – спросил я.

Инар пробормотал проклятие, обернулся в седле, крикнул своим воинам:

– Поторопите их! – и они принялись колотить древками копий по спинам женщин.

Мне тоже хотелось ругаться, Я специально повел с холма вниз так мало людей, рассчитывая, что неожиданность дает нам преимущество в бою, который, как я знал, предстоит, А теперь нас десять против тринадцати, Я видел, что все четверо приближающихся к нам всадников одеты в серые плащи из волчьих шкур, Ульфхеднары, Прекрасные лошади, под плащами сверкающие кольчуги, шлемы увенчаны волчьими хвостами. Их предводитель, с длинной светлой бородой и в украшенном серебром шлеме, скакал впереди на высоком черном коне. Он выглядел юным, но держался с высокомерной уверенностью, говорившей либо о благородном происхождении, либо о боевых успехах.

– Если ты не можешь угнаться за нами. – крикнул он Инару, подъезжая ближе. – мы вас оставим. Заставь сук двигаться поживее!

– Мы стараемся, господин. – ответил Инар.

– Так старайтесь лучше. Прикончите самую уродливую для примера. – он осадил лошадь и нахмурился, взглянув на меня. – Кто такой?

– Фолкмар, господин. – смиренно ответил я.

Он, должно быть, заметил качество моей сбруи, кольчуги и шлема.

– Откуда ты? Я тебя прежде не видел.

– С Риббела, господин.

– Он – дядя Арнборга. – услужливо вставил Инар.

– Дядя Арнборга убит при… – начал юнец и схватился за меч.

Я к тому моменту уже начал доставать Вздох Змея и оказался быстрее, чем юнец, хотя тот был быстр, Я ударил наискось, но парень пригнулся и пришпорил коня, а потому мой меч бесполезно врубился в свисающий со шлема волчий хвост. Он тоже ударил наискось и попал мне по спине, но силы удара не хватило, чтобы прорубить кольчугу под плащом. Противник находился справа от меня, но слева от меня его товарищ попытался врезаться своим конем в Тинтрига.

Неудачник даже не успел полностью обнажить меч, когда я рубанул Вздохом Змея ему по лицу – брызнула кровь, Я пришпорил коня, повернулся направо и увидел, что юнец в посеребренном шлеме уже позади меня. Он был быстр. Он был хорош, Я снова ударил наотмашь, но он ткнул меня мечом в бок, и этот удар пробил бы кольчугу и пропорол бы мне кишки, и только одно меня спасло – его конь запнулся о большой камень на обочине.

Конь отшатнулся, и юноша промахнулся, а Вздох Змея мощно врубился в его затыльник шлема. Клинок пробил металл и вгрызся в кость. Мелькнула ярко-красная плоть и белая кость, а затем юнец вывалился из своего богато изукрашенного седла.

Я развернул Тинтрига, На меня мчался еще один волкошкурый воин с воздетым для удара мечом, Я безжалостно пришпорил жеребца и ощутил радость битвы, Тинтриг рванулся вперед, воин-вол к яростно рубанул мечом, но я слишком быстро сблизился с ним, и его рука с мечом бессильно попала мне по плечу, а Вздох Змея проткнул ему кольчугу и пронзил живот, Я развернулся, проворачивая лезвие, позволив Тинтригу высвободить клинок.

Теперь передо мной оказался Инар, Меч он выхватил, но, похоже, от нерешительности или страха промедлил, и пока он приходил в себя я достаточно сильно ударил его мечом по руке, отчего он выронил свой меч, а затем, проезжая мимо, я врезал по тыльнику шлема.

Ударил я плашмя, отчего Инара швырнуло вперед на холку коня, Я не был уверен, что оглушил его, а потому ударил его рукоятью меча по голове, потом схватил поводья его коня и оттащил его с дороги. На другой стороне дороги Берг вонзил меч в живот одному противнику и отрубил руку с мечом второму.

Один из стражников, тот, что подгонял женщин тупой стороной копья, помчался, нацелив на меня это копье, но я заметил в его глазах страх. Схватка разразилась столь стремительно, что норвежцы оказались к ней абсолютно не готовы, а вот мои люди – наоборот.

Я снова пришпорил Тинтрига, отбил копье мечом, а затем, поскольку мы сблизились, ударил тяжелой гардой всадника в лицо, Я ощутил, как хрустнул нос, увидел, как разлетаются кровавые брызги, а потом Ратульф, один из моих датчан, воткнул ему меч в поясницу. Мой противник завалился набок, копье со звоном упало на дорожные камни.

– Возьми его лошадь! – приказал я Ратульфу.

Женщины рыдали, дети вопили, а стражник, оставшийся без коня, взревел, когда над ним нависла секира Хенкиля.

– Берите пленных! – выкрикнул я, перекрывая весь этот шум, Хенкиль меня должен был услышать, но все-таки опустил свою тяжелую секиру, голова раскололась, и какой-то ребенок завыл от ужаса. – Пленных! – снова выкрикнул я, потом увидел, что Инар каким-то образом пришел в себя, и гонит своего коня к западу, Я вонзил пятки в бока Тинтрига, помчался следом и снова ударил мечом по тыльнику шлема Инара, еще сильнее, чем раньше, но снова плашмя. На этот раз, он вывалился из седла, и я подхватил поводья его коня. На помощь подоспел Берг, он спешился и отвязал меч с пояса бесчувственного Инара.

– Что станет с этими женщинами, господин? – спросил он.

– Им мы не можем помочь. – сказал я, Я сожалел, но мы – маленький отряд воинов на обширной земле, кишащей врагом. Мы должны быстро двигаться, или умрем, Я оглянулся удостовериться, что мои люди добили всех оставшихся врагов. Внезапность принесла победу в этой маленькой битве, но трое все же удрали, и гнали своих лошадей на запад.

Мы взяли двух пленных, один из них – Инар, Я спешился и подошел взглянуть на юнца, чей меч едва не ранил меня. Он был то ли мертв, то ли без сознания. Вздох Змея разрубил его шлем на затылке, как яичную скорлупу, и сквозь рваную дыру видно месиво из костей и крови, Я пнул его в грудь, чтобы перевернуть лицом вверх, но, похоже, удара он не почувствовал. Наклонившись, я сорвал золотую цепь с его шеи и забрал меч с инкрустированной золотом рукоятью, Я потянул пояс, снимая ножны, дернул, и рывок заставил его застонать, Я вложил в ножны дорогое оружие и бросил Рорику.

– Присмотри за мечом! Он ценный.

Я взобрался в седло и крикнул Бергу, чтобы поторопился, Он сумел перекинуть Инара через седло, и теперь привязывал ремнями его ноги и руки, Ратульф пристраивал второго пленного, гораздо более молодого, а женщины умоляли нас взять их с собой. Одна протягивала мне младенца.

– Забери ее, господин! Забери с собой!

– Мы не можем забрать никого из вас! – тошно было это произносить. Все что мы могли – отдать им всю еду, что нашлась в мешках, привязанных к захваченным седлам. Трое женщин обшаривали трупы, искали монеты или еду.

– Господин, мы должны торопиться. – напомнил мне Берг, И он прав. Три всадника, удравшие от нашей атаки, были уже на западном гребне дороги. Скоро Скёлль отправит сюда людей, чтобы расправиться с нами.

– Пленные надежно привязаны?

– Да, господин.

– Тогда едем.

– Господин! – завопила женщина. – Прошу тебя, господин!

Больно было их оставлять, но и взять их с собой я не мог. Мы пришпорили лошадей от дороги и вверх по склону, уводя захваченных жеребцов и двух пленных. Сразу за гребнем я планировал свернуть к югу, убедиться, что нет погони, а потом вернуться к дороге и спешить на восток, к Эофервику.

Наши лошади тяжело поднимались по заросшему вереском склону. Мы почти достигли хребта, оставалось несколько ярдов, когда Кеттил, оглянувшись, окликнул:

– Смотри, господин!

Я взглянул назад. Люди Скёлля вернулись, теперь по западному хребту протянулся ряд всадников, и я видел, как к ним присоединяются новые. Их не меньше сотни, а посередине – высокий человек в плаще из белого меха.

Я опять обернулся, когда мы дошли до хребта, и увидел, что враг пустился в погоню.

На нас охотились.