Текст книги "Ибсен. Путь художника"

Автор книги: Бьёрн Хеммер

Путь творца: креативность и деструктивность в драме «Строитель Сольнес»

Нет страсти более неистовой, бессмысленной и эгоистичной, нежели страсть художника. Она не знает пределов, не ведает, что такое правда, что такое грех. Она безудержно хватает предмет своего влечения, ибо тот, кто ей предан, полагает, что он подобен Богу[94].

Хенрик Вергеланн. «Букет Яна ван Хёйсмуса»

Строитель Сольнес – автопортрет Ибсена?

В 1890-е годы, на заключительном этапе своего творчества, Ибсен сосредотачивает внимание на ином предмете – теперь объектом его художественного исследования становится мужчина.Тем самым Ибсен возвращается к тематике, которая была характерна для его произведений, предшествующих эпохе «прорыва».

Ни в ранней, ни в поздней драматургии Ибсена женщинане занимала такой главенствующей позиции, как в пьесах 1870–1880-х годов, посвященных проблемам современного общества. Но и в последних его произведениях женщина играет важную роль как моральная инстанция, разбирающая поступки героев-мужчин. Кроме того, судьба женщины – супруги или спутницы – показывает, насколько неудавшейся оказалась егожизнь. Именно мужчина несет ответственность за судьбу женщины, ибо он обладает положением, силой и возможностью действовать. Именно ему приходится расплачиваться за прошлое.

Но вопрос об ответственности не столь однозначен и прост. Творческий потенциал и воля к действию неизбежно делают человека ответственным, хочет он того или нет. Всякое творчество осуществляется за счет чего-то в жизни творца и его окружающих. Герои последних произведений Ибсена долго избегают расчета с прошлым, но наступает время, когда им приходится платить по счетам.

В 1890-е годы Ибсен был уже стар, его жизненный путь близился к концу. И он чувствовал необходимость подвести определенные итоги. В 1891 году он вернулся на родину, в Кристианию своей юности, где когда-то вел тяжелейшую борьбу за признание.

Представляется вполне естественным связать новые акценты в творчестве Ибсена с его жизненной ситуацией в эти годы. Литературоведы часто прибегают к биографическим данным, интерпретируя его последние драмы. Гак поступил и Майкл Мейер [95]95
  Майкл Мейер (род. 1922) – английский писатель, литературовед, переводчик.


[Закрыть]в своей биографии Ибсена, написанной в 1967 году. О «Строителе Сольнесе» Мейер пишет, что это наиболее личная и саморазоблачительная из всех драм Ибсена, «во всяком случае – наиболее осознанносаморазоблачительная».

Многие ибсеноведы усматривали явные параллели между самим Ибсеном и его героями Сольнесом и Рубеком из драмы «Когда мы, мертвые, пробуждаемся». Такая подчеркнуто биографическая интерпретация может показаться соблазнительной, но она почти ничего не объясняет в позднем творчестве драматурга. Слишком много аспектов, которые не вписываются в эту интерпретацию.

Ибсен вовсе не занимается саморазоблачением и пишет не о собственном возрастном кризисе. Его пьесы посвящены мужчинам, которые пытаются чего-то достичь в своей жизни. В них рассказывается о творческой личности как таковой, о ее поступках и мыслях, а отнюдь не о личности самого Ибсена. Проблематика и основа драматического конфликта в этих пьесах универсальна, независимо от того, кем выступает герой: строителем, философом-моралистом, предпринимателем или скульптором.

Четыре главных героя – Сольнес, Алмерс, Боркман и Рубек – подобно Гедде Габлер, глубоко одиноки. За их плечами многолетняя работа, которая в глазах окружающих – по крайней мере, когда-то – выглядела важной и значительной. Самим героям эта работа обеспечила положение в обществе. Но все они по разным причинам испытывают чувство неудовлетворенности и тоски, их воля парализована. По этой причине окружающие относятся к ним как к «сумасшедшим». В жизни этих героев что-то не удалось.

Даже властный и удачливый строитель Хальвар Сольнес за фасадом внешнего благополучия скрывает измученного, несчастного и неуверенного в себе человека. Он по-прежнему на вершине могущества, и, казалось бы, может и дальше свободно реализовать себя. Но Сольнес саркастически усмехается, когда доктор Хэрдал говорит, что он «стоит на ногах тверже, чем когда-либо» и поэтому должен быть счастлив (4: 211). Сольнес высмеивает мнение обывателей, что власть, карьера и благосостояние приносят человеку счастье. Нет, счастье заключается совсем в другом. В чем именно – знает лишь Сольнес.

На этом – более глубоком – уровне действительно прослеживается какая-то связь с духовной жизнью самого Ибсена. В драме отчасти могли отразиться его чувства и переживания – в том числе и наиболее болезненные. Так или иначе, проблема кажется гораздо сложнее и глубже, чем поверхностная параллель между автором и созданным им персонажем.

Но поскольку на эту параллель часто указывали исследователи, а утверждение об автобиографическом характере «Строителя Сольнеса» стало уже традиционным, есть смысл обратиться к данному аспекту. Разумеется, Ибсен мог использовать в драме фрагменты собственного жизненного опыта, свои мысли и переживания. Это было бы совершенно естественно. Но к этому не сводится процесс написания драмы, и этим не исчерпывается ее содержание. Произведение искусства самостоятельно по отношению к автобиографии, оно живет собственной жизнью. Поэтому для начала – несколько слов о самой пьесе.

Строитель и его слабость

«Строитель Сольнес» – драма о последних днях жизни, которая была полна борьбы, жажды власти, самореализации и свободы. Жизни внешне успешной, за фасадом которой, однако, скрывались страх и угрызения совести. Сольнес считает себя творцом. Он способен честно оценивать свое прошлое. Он видит, что строил всегда на руинах. Старый дом, где росла Алина, жена Сольнеса, сгорел. Именно этого Сольнес втайне и желал. Своего прежнего наставника Брувика он отодвигает в сторону, а впоследствии жестоко обходится с ним и с его сыном Рагнаром. Помолвка Рагнара с Каей расстроена, их отношения разрушены.

Все эти руины и трагедии других людей оказываются весьма непрочным фундаментом высокого положения, которое занимает герой. У Сольнеса есть основания опасаться, что все неожиданно рухнет и его когда-нибудь постигнет возмездие. Этот страх – или голос совести – выражается в том, что строитель Сольнес страдает от сильного головокружения. Он боится подняться на высоту и увидеть оттуда пропасть под тем, что он строил.

Стремление ввысь, на вершину карьеры, – вот что сделало его совесть больной. Он хотел найти применение своему таланту – но страшится взглянуть на плоды своего труда. Таково состояние героя в начале драмы. Оно становится невыносимым. Первая же реплика пьесы – слова старого Брувика – звучит как удар: «Нет, скоро сил моих не хватит больше!» (4: 195).

Этот удар поражает большинство персонажей драмы, в том числе и главного героя. Обессилев от угрызений совести и депрессии, Сольнес думает, что дни его сочтены. Но ситуация резко меняется, когда к Сольнесу приезжает девушка, которую он едва помнит. Это Хильда Вангель. Ей было лет двенадцать-тринадцать, когда Сольнес решил отказаться от работы, которую считал своим призванием, а именно – от строительства церквей. Хильда стала свидетельницей его выбора, продиктованного бунтарством и своеволием. Сольнес поставил себе задачу строить дома для людей.

Но тогда этот бунт не принес ему ни желанной свободы, ни радости. И вот Хильда – в тот же день, что и десять лет назад, – врывается в его жизнь и побуждает его вновь проявить свой мятежный дух, утвердить свою волю наперекор всем и вся. Она хочет, чтобы он стал таким же, каким был в молодости, осуществил былые мечты, вернул себе прежнюю творческую силу. Но когда он венчает свое творение, пытаясь закрепить венец на башне высоко над толпой, то падает и мгновенно умирает. Кажется, что виной всему его злосчастные головокружения – а также роковая ошибка, которую он совершил из-за Хильды.

Краткий пересказ может создать впечатление, будто драма посвящена трагическим заблуждениям человека и его высокомерию, будто она является классической историей о вине и расплате, а также об иллюзии человека, что он может начать жизнь заново и побороть тиранию времени. Хотя герой тянется к юной Хильде и хочет соединиться с ней, свою молодость ему не вернуть. Время неумолимо движется, и юные – это другие,которые с полным правом требуют, чтобы старики уступили им место. Так и произойдет, невзирая на славу и статус.

Экскурс в биографию

В описании взаимоотношений Сольнеса с молодежью многие исследователи, ориентированные на биографизм, видели отражение жизненной ситуации самого Ибсена. Особенно их привлекал тот факт, что в 1891 году Кнут Гамсун с присущим ему темпераментом обрушился на корифеев норвежской литературы, в том числе и на Ибсена. Сам Ибсен присутствовал на той лекции и слышал эти нападки.

Но ничто при этом не указывает, будто Ибсен ощущал от молодых какую-то угрозу для своего положения в литературе. Перед ним всегда стояла более чем солидная «стена» – как на родине, так и за рубежом. В те годы драматург мог – как вернувшаяся на родину знаменитость – купаться в лучах всемирной славы. Он, начинавший творческий путь бедным учеником аптекаря, юношей, выброшенным на обочину жизни в маленьком городке, теперь жил в столице, окруженный уважением и восхищением. Ибсеном восхищались и молодежь, и женщины. Хотя многое указывает на то, что необычайный успех вовсе не принес ему подлинного счастья. Скорее он принес ощущение пустоты и какой-то бесприютности.

В речи 1898 года Ибсен прямо говорит, что не стоит полагать, будто в силу его «редкой, сказочной судьбы» он «должен чувствовать себя настоящим счастливцем» (4: 660). В том же году на пасхальном вечере в Стокгольме Ибсен охарактеризовал свою жизнь как «долгую-долгую Страстную неделю». Правда, при этом он добавляет – вероятно, в угоду празднику, – что его жизнь стала волшебной поэмой, «сном в летнюю ночь» (4: 662). Это добавление звучит не особенно убедительно, ибо сказка и мечта все-таки суть иллюзии – что мы видим и в драме «Строитель Сольнес».

Естественно, Ибсен в эти годы много размышлял о своей необычной судьбе. Он не раз оглядывался на прошлое и озирал весь свой путь – от бедного юноши до влиятельного и почтенного мэтра. Всю жизнь он посвятил творчеству, выразив в нем свое «я». Ибо все то, о чем писал драматург, он черпал из своего внутреннего мира.

В 1869 году он признавался своей сестре Хедвиг: «Я всегда обращен внутрь себя. Мой внутренний мир и есть поле сражения, где я то побеждаю, то терплю поражение». А в 1891 году он писал ей, что с удовольствием принял бы участие в общественных торжествах, которые должны были состояться в его родном городе Шиене. Но там много чего уже нет. Дом, в котором родился Ибсен, сгорел, церковь сгорела: «Сгорело все, с чем связаны мои ранние воспоминания». Это весьма напоминает одну из реплик драмы, над которой он в то время работал, – горькую жалобу жены Сольнеса, сетующей, что вместе с домом сгорели все пожитки ее семьи.

Такие фрагменты своих воспоминаний и чувств Ибсен вполне мог использовать в работе над драмой. Интересно, что он часто характеризовал свою писательскую деятельность словами и выражениями, имеющими прямое отношение к профессии строителя. Стихотворение «Строительные планы» (1853, 1871) во многом зиждется на тех же ключевых словах и символах, что и драма «Строитель Сольнес». Особенно это заметно в окончательной версии стихотворения, где лирический герой выражает желание построить огромный воздушный замок, где будут жить его призвание и любовь. Но этот план остается напрасной мечтой. В другом стихотворении, «Письме в стихах к фру Хейберг» (1871), Ибсен сравнивает писателей и поэтов с архитекторами. После выхода «Строителя Сольнеса» драматург много раз подписывал свои письма словом «Строитель». В частности, так было в переписке с Хильдур Андерсон [96]96
  Хильдур Андерсон – пианистка.


[Закрыть], с которой у Ибсена в эти годы завязались близкие и доверительные отношения.

Отношение Ибсена к молодым женщинам как до, так и после его возвращения на родину в 1891 году было излюбленной темой исследователей, которые приписывали ему невероятные связи. Особенно обманчивое впечатление возникает, когда цитата из письма вырывается из контекста, чтобы придать истории больше пикантности. Но приписывать Ибсену викторианскую «двойную жизнь» – некорректно, этому нет никаких документальных подтверждений. Другое дело, что в преклонном возрасте Ибсен мечтал о женщинах намного младше себя и использовал их образы в своем творчестве.

В письмах к некоторым из них, и особенно к Хильдур Андерсон, он неоднократно употребляет выражения, прямо указывающие на драму о строителе, – такие, как «принцесса» и «лесная птица» (но не «хищная птица», ибо это обозначение в драме связано с Хильдой). Здесь мы, возможно, видим некие очертания внутреннего мира Ибсена – где граница между жизнью и творчеством, реальностью и фикцией довольно неопределенная. В таком случае образы героев, подобных Сольнесу, Боркману и Рубеку, показывают, как неоднозначно понимал сам Ибсен процесс отражения действительности в художественном творчестве.

Насколько сильно драмаповлияла на последующую переписку Ибсена, мы можем судить по письму к Хильдур от 1893 года:

Моя лесная птица!

Где ты летаешь теперь? Это мне неведомо. Быть может, кружишь над Лейпцигом? Или взяла курс на север, поближе к дому? Сейчас я спущусь вниз и узнаю что-нибудь о тебе от твоей мамы. А может быть, меня ждет письмо от тебя.

Не знаю, каким образом и когда ты получишь эти строки. Скорее всего, я пишу их просто для самого себя, потому что мне так хочется послать их тебе. Для того чтобы не потерять Fuhlung – соприкосновение, контакт, понимаешь…

Я так тоскую по тебе, принцесса! Устремляюсь с вершин моих мечтаний навстречу к тебе. Хочу вместе с тобой ступать по земле. Чтобы мы могли снова… чтобы снова между нами было что-то, что и раньше.

А пока тысяча нежных приветов.

Твой, твой «строитель».

Разумеется, интересно наблюдать, как произведение отражается в частной переписке Ибсена – хотя это происходит после выхода драмы в свет, а не в ходе ее написания. Хильдур Андерсон не была прообразом Хильды Вангель. Этот образ возник в воображении Ибсена задолго до начала дружбы с Хильдур. Хильда – дальнейшее развитие образа молодой легкомысленной дочери врача с тем же именем из «Женщины с моря» (1888).

Рассуждения о других возможных прообразах Хильды – о Хелене Рафф [97]97
  Хелене Рафф (1865–1942) – немецкая художница и писательница, с которой Ибсен состоял в переписке.


[Закрыть]или Эмили Бардах [98]98
  Эмили Бардах (1871–1955) – приятельница Ибсена.


[Закрыть]– столь же неубедительны и мало способствуют пониманию драмы. Но то, что знакомство с молодыми женщинами, особенно с Хильдур Андерсон, могло дать пожилому драматургу определенные стимулы и идеи, – это вполне вероятно. Ибсену, когда драма вышла в свет, было шестьдесят четыре – то есть он был намного старше Сольнеса. Строитель описывается в драме как «здоровый и крепкий» человек, хотя «уже пожилой» (см. ремарку, 4: 196). Следует учитывать, что у той эпохи были свои представления о возрасте. Предположительно Сольнесу не больше пятидесяти, а скорее всего, даже меньше. Двенадцать-тринадцать лет назад у супругов появились первые и единственные дети-близнецы. Немногим позднее Сольнес начинает карьеру строителя.

Таким образом, поверхностные параллели с биографией Ибсена не способствуют пониманию этой сложной и отчасти неразгаданной пьесы. «Строитель Сольнес», возможно, самая непонятная из всех драм Ибсена. В ней много темных, неясных намеков, возникающих всякий раз, когда действие уходит за грань непосредственного восприятия и того, что мы называем реализмом или натурализмом в театре. Наш краткий пересказ содержания драмы – трагедия о вине, наказании и иллюзиях – не дает о ней никакого представления. Ибсен, похоже, скрылся здесь за самой непроницаемой маской.

А вот реалистические элементы драмы понять нетрудно. Во-первых, это касается явного конфликта между тремя мужчинами – представителями трех поколений: старым Брувиком, Сольнесом и молодым Рагнаром. Во-вторых, это касается тяжелых, запутанных отношений между Сольнесом и его женой. Драма построена таким образом, что сначала мы видим конфликт поколений, а затем – несчастливый брак.

После чего – в третьей фазе – появляется Хильда, и драма становится все сложнее, переходя за границы строгого реализма. Этого не происходит при описании конфликта поколений и конфликта между супругами. Хильда делается катализатором основного – внутреннего – конфликта, который переживает и разрешает Сольнес в течение короткого времени, пока длится действие драмы. Лишь на этом уровне драма обретает свою целостность.Хотя все ее конфликты значимы, и все нити действия тянутся до самого финала. Ибсен вновь показывает себя выдающимся «строителем» драмы.

Далее мы рассмотрим три основных плана, которые только что перечислили: конфликт поколений, конфликт между супругами и внутренний конфликт в душе самого строителя – драма художника.

Реалистическая драма (1): борьба поколений, вина и возмездие

Сценография пьесы строго реалистична, и это подчеркивают ибсеновские ремарки – четкие, с конкретными деталями. Они показывают спартанскую обстановку в мастерских строителя (первое действие), изящно обставленную гостиную Сольнесов (второе действие) и большую веранду в доме (третье действие).

В третьем и завершающем действии со сцены открывается вид на обыденный мир вокруг. Мы видим улицу с низкими, убогими домиками, часть сада Сольнесов и их новый, только что построенный дом. Это странное здание, которое Сольнес вот-вот завершит, не такое уж странное, как представляется. Жилой дом, увенчанный башенкой, был характерной чертой архитектуры в отдельных престижных районах Кристиании. (О том, что действие происходит именно в столице, мы узнаём от Сольнеса, который спрашивает Хильду, приехала ли она в столицу учиться.) Таким образом, в самом по себе доме с башней нет ничего особенно «символического».

Вначале драма кажется обычной реалистической пьесой – в ней идет речь о влиянии и положении в обществе, о том, кто получит право определять характер местной архитектуры. Представители трех поколений строителей выступают в этой сфере непримиримыми соперниками. Старый и смертельно больной Кнут Брувик давно сброшен с пьедестала Хальваром Сольнесом, но лелеет надежду, что его сын Рагнар освободится от тягостной службы у Сольнеса.

Опытный архитектор Брувик видит, что у сына есть талант и он вполне способен работать самостоятельно. Но это еще нужно доказать Сольнесу.А Сольнес не хочет этого признать. Ибо он видит в Рагнаре представителя молодого поколения, которое может отодвинуть в сторону его самого, и тогда все обрушится, и его постигнет возмездие. В глубине души Сольнес сознаёт свою вину – как перед стариком, которого подмял под себя, так и перед Рагнаром, которого жестоко эксплуатирует.

Главный герой ведет дьявольскую игру и манипулирует людьми, стремясь сохранить свое высокое положение. Сольнес использует это положение, чтобы разлучить Рагнара с его возлюбленной, безответной Каей, чтобы втоптать в грязь их чувства и чувства многих других. Сольнес выглядит просто чудовищем, когда отказывает старому Брувику в последнем утешении. Смертельно больной Брувик просит Сольнеса признать талант своего сына, но Сольнес не желает уступать никому и ни в чем. Он отвечает, что Брувик не должен требовать от него невозможного. Правда, Ибсен в ремарке указывает, что Сольнес говорит «почти в отчаянии»: «Да если я не могуиначе, поймите вы! Раз я таков, каков есть! Не могу же я переродиться!» (4: 200).

Это, конечно, ни в коей мере не оправдывает Сольнеса. Позже выясняется, что он – правда, под влиянием Хильды – все-таки можетдействовать иначе. В то же время его ответ Брувику показывает нам, как он воспринимает себя и окружающую действительность. Очевидно, что таким образом Сольнес пытается «объяснить» ситуацию и оправдаться. При этом он, как всегда, верит, что говорит правду.

Ответ Сольнеса Брувику также напоминает о словах Господа Бога, сказанных Моисею на горе Хореб. Моисей спрашивает, как ответить народу Израиля, вопрошающему об имени Господа, и Бог говорит: «Аз есмь сущий» (2 кн. Моисея, 3: 14). Вряд ли случайно Ибсен вкладывает подобные слова в уста героя. Строитель считает себя «творцом» в своем деле, и он действительно таков, каков есть. В этом смысле его последователем будет скульптор Рубек из драмы «Когда мы, мертвые, пробуждаемся». Рубек говорит: я рожден быть художником и никогда не стану кем-либо иным. Несмотря на все его человеческие слабости, он и вправду не может не быть художником.

Сольнес смотрит на мир как на иерархию властных отношений – отношений господства и подчинения. Жизнь для него – борьба, цель которой – власть. Возможно, это объясняется тем, что Сольнес – неуверенный в себе выскочка, пробившийся наверх за счет других. Таким же образом Сольнес определяет свою позицию по отношению к той силе, которую называет «Он», «Всемогущий», «Владыка». Он имеет в виду самого Господа Бога, против которого дважды, с промежутком в десять лет, поднимал мятеж. Сольнес считал, что этот «Всемогущий» вторгся в его жизнь и навязывал ему неприемлемые условия. Эта вышняя сила поработила его и заставила делать то, что он не хотел. Он должен был строить церкви, и ничего более.

По ходу действия драмы он вновь пытается отстоять свою свободу от Господа. Его первый бунт, целью которого было стать «свободным строителем», подобным самому Богу, не дал желаемых результатов. Да, Сольнес начал строить то, что хотел. Но он так и не сделался свободным строителем. По крайней мере, такова его точка зрения. Он полагает, что именно Всевышний, который обманом заставил его строить церкви и только церкви, виноват в том, что он согрешил перед другими – прежде всего перед Алиной, а впоследствии – перед Брувиком и его близкими.

По этой причине Сольнес так и не обрел свободы, а прошлое кажется ему кошмаром. Хотя он добился единоличной власти, его одолевает бессилие. В таких обстоятельствах он предпринимает вторую попытку свести счеты с Тем, Кого все называют владыкой жизни и Кто равнодушен к проблеме счастья и несчастья людей.

Сольнес горестно ропщет о потере своих детей, сетуя, что «такие вещи могут твориться на белом свете!» (4: 237). Позже он обвиняет того же Бога, что тот попустил темным силам беспрепятственно овладеть его душой. С его стороны это кажется просто бегством от ответственности.

Обе попытки Сольнеса свести счеты со «Всемогущим» следует воспринимать как выражение его фундаментальной потребности жить свободно и счастливо. Ибо, по его словам, он не может жить «без радости» (4: 260). А как же радость других людей? Разве Сольнес не обрекал их на такую же несвободу, от которой страдал он сам? Он, желавший строить дома для счастья людей? В этом и заключается мучительное противоречие жизни героя.

Тролль и бесы – сила и силы

Сольнес чует нутром, что есть некие силы, которые, как и он сам, встроены в иерархию властных отношений, существующую в мире, – отношений господства и подчинения. По мнению Сольнеса, именно этим силам Всевышний позволил свободно распоряжаться его душой. Он утверждает, что в нем живет «тролль». Сольнес может обратиться к этому троллю, если хочет призвать силы, находящиеся у него в подчинении.

Эти силы он называет «сотрудниками и пособниками» или просто «бесами». Они бывают светлыми и темными, приходят откуда-то извне и помогают ему в творческой деятельности. Сольнес уверен, что зависит от них – ведь только благодаря этим силам он может творить. Но они также могут отнять у него способность к творчеству и подчинить своим требованиям. Таков секрет его успеха на поприще строителя, «творца».

Другие – такие, как старый Брувик – не обладают даром призывать помощников. Этот дар есть только у немногих избранных. У тех, кто способен делать великие дела. По мнению Сольнеса, одна Хильда может это понять. И он открывается ей одной: «Не думаете ли вы, Хильда, что есть на свете такие исключительные, избранные натуры, которым дарована сила, власть и способность желать, жаждатьчего-нибудь так страстно, упорно, так непреклонно, что оно дается им, наконец? Как вы думаете?» (4: 243).

Хильда отвечает, что когда-нибудь ей станет ясно, принадлежит ли она к числу избранных. А Сольнес между тем продолжает: «Великие дела не бывают делом рук какого-нибудь отдельногочеловека. Нет, ни в одном таком деле не обойтись без сотрудников и пособников. Но они никогда не являются сами собой. Их надо уметь вызвать… звать долго, упорно… Этак внутренне, вы понимаете?» (4: 244).

Свою способность подчинять всё собственной воле он воспринимает и как свою силу, и как свою слабость. Он использовал эту способность, когда желал что-нибудь осуществить, а у него за спиной оставались разрушенные человеческие судьбы. Люди, окружающие Сольнеса, – либо сломленные, либо больные, либо жертвы его несправедливости. Таким образом, его творческая сила бывает и разрушительной. Это основная особенность конфликта драмы – взаимосвязь между креативностьюи деструктивностью,взлетом и падением. Пожар и разрушенные судьбы окружающих становятся залогом успехов Сольнеса и обретения им того, что он называет «местом» художника. Ему пришлось сломить других, чтобы подняться. Как бы то ни было, сам он убежден, что обладает исключительным правом строить.

Конфликт поколений и борьба за власть доминируют на первом этапе драмы, после чего главное место занимает конфликт между супругами. И эти два мотива естественно взаимосвязаны. Так «строитель» Ибсен показывает свое мастерство драматурга. Ибо карьера Сольнеса строится на развалинах его брака. Он терзается чувством вины перед теми, кого поработил ради собственной карьеры, и перед женой, чью жизнь загубил. В то же время он страшится «возмездия».

Однако следует повторить, что конфликт поколений продолжается вплоть до финала драмы. Поэтому она ни на миг не перестает быть «реалистичной». Когда Сольнес в финале бросает вызов своей болезни и тем самым – своим подчиненным, в центре внимания оказывается именно конфликт поколений. Молодые рабочие, стоящие внизу, радуются поражению Сольнеса, ибо тот не смеет подняться на вершину того, что построил. Угнетенные люди злорадствуют, видя слабость своего угнетателя.

Сольнес, со своей стороны, хочет сделать невозможное, как считают и Рагнар, и Хильда, хотя Хильда имеет в виду совершенно другое. Сольнес более не желает подчиняться невозможному и пытается хоть как-то подчинить его себе. Этамысль притягивает его. В какой-то момент мы уверены, что герою вот-вот улыбнется удача. Он укрепляет венок на шпиле, и его триумф кажется неизбежным.

Но тут все резко меняется. С точки зрения строгого реализма Рагнар оказывается прав. Сольнес падает, и чей-то голос громко объявляет, что строитель мертв. Тем самым он освободил место для нового поколения, которое будет властвовать после него. Такой финал подтверждает все опасения Сольнеса, что его время проходит и приближается час возмездия. Его больная и нечистая совесть в конце концов убивает его. Он поднялся наверх по чужим головам – а потом упал с высоты.

Реалистическая драма (2) – конфликт супругов

Интерпретация «Строителя Сольнеса» как драмы, посвященной в основном конфликту поколений, не кажется убедительной. В таком случае Сольнес превращается в малоинтересный образ предпринимателя, беспринципного карьериста и властолюбивого выскочки, который в итоге получает по заслугам. Чем и удовлетворяется чувство справедливости у зрителя или читателя.

Муки совести Сольнеса нам понятны, но это не делает его более привлекательным. Ведь Сольнес, напротив, хочет освободиться от всего, что связывает его с прошлым и делает несвободным. И что вообще может оправдать этого человека в наших глазах?

Творчество Ибсена свидетельствует о том, что его не особенно интересовали однозначно негативные персонажи. Разве что комедийный образ Стенсгорда в «Союзе молодежи» нарисован одной только черной краской. Ибсен всегда заострял внимание на человеке, который не желает смириться с существующим порядком вещей, ставит перед собой высокие цели, желает стать свободным и радостным – свободным в реализации своих способностей и ощущающим радость бытия. Человек такого типа – всегда личность творческая, стремящаяся к лучшему.

Вероятно, небезупречный работодатель и столь же небезупречный супруг Сольнес тоже не чужд всего этого. Во всяком случае, жена Сольнеса Алина не осуждает его сурово как человека. Да и он за внешней суровостью прячет нежность ко всему, что осталось доброго в ее зачерствелой душе. Эта нежность раскрывается у строителя в минуты его слабости.

Но в целом в жизни супругов доминирует тот же зловещий мрак, что и в цветах одежды Алины. Она носит цвет скорби и смерти, цвет утраты. Небольшое стихотворение, которое Ибсен называл первым наброском к «Строителю Сольнесу», выражает то самое настроение:

 
В этом доме они тихо жили вдвоем
И осенней, и зимней порою.
Но случился пожар. И рассыпался дом.
И склонились они над золою.
 
 
Там, под нею, хранился ларец золотой,
Несгораемо прочный, нетленный.
Рыли землю лопатой, дробили киркой,
Чтобы клад отыскать драгоценный.
 
 
И находят они, эти двое людей,
Ожерелье, подвески, запястья.
Не найти ей лишь веры сгоревшей своей,
А ему – его прежнее счастье. [99]99
  Перевод А. Ахматовой.


[Закрыть]
 

Что означают уцелевшие в огне «ожерелье, подвески, запястья» – понять довольно трудно. Память о былом, о том, что имеет нетленную ценность и что невозможно утратить? Мысленный образ, который не может, однако, заменить подлинного счастья и веры? Воспоминания не сгорают, они могут быть долго связаны с определенным местом – сгоревшим домом и пожарищем. Так случилось и с супругами Сольнес.

Иерархические отношения, подобные тем, что сложились в деятельности Сольнеса-строителя, сложились также и в его супружеской жизни. Сольнес говорит Хильде, что Алина относится к нему с глубоким чувством долга. Такое отношение было сформировано и узаконено патриархальной моралью эпохи. Да и в ритуале венчания женщине прямо предписывается быть покорной мужу.

Нелегко пришлось Алине, но она заставила себя смириться с этим. Жизнь Алины лишена малейшей свободы – это просто бесконечная череда обязанностей, которые довлеют над ее мыслями. Героиню мучают угрызения совести: она считает, что предала мужа и детей во время ужасного пожара, случившегося двенадцать-тринадцать лет назад. Смерть близнецов была прямым следствием этого пожара. Алина не выдержала холода и напряжения, заболела, и дети умерли, заразившись через материнское молоко. На протяжении всей драмы Алина в своем темном одеянии ассоциируется с чем-то застывшим и мертвым. Когда жизнь человека состоит из одних обязанностей, он превращается в «живого мертвеца». Никакой свободы для него не существует.