Текст книги "Миллиардеры поневоле. Альтернативная история создания Facebook"

Автор книги: Бен Мезрич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 27
3 ДЕКАБРЯ 2004 ГОДА

У Эдуардо рябило в глазах и звенело в ушах. Он проталкивался сквозь толпу модного симпатичного народа, голова кружилась от музыки – пульсирующей смеси техно, альтернативы и рока – и от мелькания ярких разноцветных огней, плясавших под высоким куполом потолка. Бешеное кружение фиолетовых, желтых и оранжевых световых пятен, имитирующее рождение сверхновой, создавало в ресторане психоделическую атмосферу.

Ресторан назывался «Фриссон»[38]38
  Frisson (англ.) – «дрожь предвкушения».


[Закрыть] и был на тот момент самым модным местом в Сан-Франциско. В интерьере заведения, одновременно невероятно современного и трогательно старомодного, соединялась эстетика капитанского мостика космического крейсера «Энтерпрайз»[39]39
  Enterprise – название космических кораблей из сериалов «Звездный путь».


[Закрыть] и психоделического трипа а-ля 1960-е. Голова у Эдуардо кружилась не столько от музыки и солидного количества поглощенного алкоголя, сколько от культурного шока, который он испытал, очутившись здесь после степенного и тихого гарвардского кампуса.

Эдуардо остановился в нескольких шагах от будки диджея, возвышавшейся над круглым залом, еще раз оглядел толпу и пространство роскошного ресторана. Надо было признать, это заведение как нельзя лучше подходило для праздника в честь миллионного пользователя Facebook, который зарегистрировался на сайте несколько дней назад, то есть всего через десять месяцев после того, как они с Марком запустили сайт в комнате Кёркланд-Хауса… Ресторан «Фриссон» был современным, модным, элитным и этим походил на Facebook. К тому же он принадлежал совладельцу Facebook Питеру Тилю, оплатившему эту вечеринку из своего глубокого кармана.

Калифорнийская тусовка отрывалась под музыку, причем приблизительно половина народу была в джинсах и поло, а другая – в гламурных европейских шмотках. Да, вечеринка отлично соответствовала духу Кремниевой долины и модного Сан-Франциско. И духу Facebook тоже. Большинство гостей были вполне студенческого возраста: учащиеся Стэнфорда и недавние выпускники разных университетов. Все пили разноцветные коктейли, происходящее было гостям явно в кайф. Позади будки диджея Эдуардо заметил кучку симпатичных девушек. Одна из них ему вроде бы улыбнулась – он покраснел и быстро отвел взгляд. Да, несмотря на все перемены в его жизни, Эдуардо по-прежнему был робок.

Вечеринка ему нравилась. Едва появившись на ней, он принялся всем и каждому рассказывать, что он создавал Facebook вместе с Марком и Дастином. Многие девушки в ответ просто улыбались, некоторые смотрели на него как на сумасшедшего. Это было слегка непривычно, ведь в Гарварде все знали о его заслугах. А здесь восхищенные взоры были устремлены на Марка – и больше ни на кого.

Но это не страшно. Эдуардо не против оставаться в тени здесь, в Калифорнии. Он прилетел сюда не за славой. Он спокойно относился к тому, что никто не знает о его участии в рождении сайта, о том, что ему принадлежит доля компании и что благодаря ему, а не только Марку у сайта теперь больше миллиона пользователей. Главное, чтобы сайт нравился людям, чтобы превратился в одну из крупнейших компаний за всю историю Интернета.

Эдуардо усмехнулся про себя этой мысли и посмотрел в дальний конец ресторана, туда, где за танцполом стояли столики. Он различал там силуэты Марка, Шона и Питера – они сидели за круглым столом и были явно увлечены беседой. По чистой случайности сегодня же отмечался день рождения Шона – сколько же ему исполнилось? Двадцать пять? Эдуардо подумал было подойти к ним, но потом решил, что лучше будет остаться в толпе – одиноким и никем не узнаваемым. Снова сказался культурный шок: это место настолько отличалось от Гарвард-Ярда, что с таким же успехом могло оказаться не рестораном, а мостиком космического крейсера «Энтерпрайз».

Эдуардо заморгал от ударившего прямо в глаза света прожектора.

К этому месту, к этому ресторану еще надо привыкнуть. Здесь все было совсем непривычно. Как-то все… стремительно, что ли. Это ощущение возникло у Эдуардо сразу, как только он вылез из такси. Рядом со входом в ресторан стоял «феррари-спайдер» Питера Тиля. «Инфинити» Марка, выданная ему, как только его подержанная тачка утратила всякую возможность без опоздания доставлять его на деловые встречи, была припаркована где-то дальше по улице. Там же, должно быть, стоял БМВ Паркера.

А Эдуардо по-прежнему жил в общежитии. Ходил на занятия по заснеженному Гарвард-Ярду, ежась от холода в тени Библиотеки Уайднера.

Конечно, он не ожидал, что за лето и осень произойдут такие головокружительные перемены. Но что ж теперь рассуждать? Он сам сделал выбор. И если надо кого-то за это винить, то только себя. Конечно, он мог бы перебраться в Калифорнию. Оставить на время университет. С другой стороны, учиться ему оставалось всего пять месяцев. Получив диплом, он еще сможет наравне с другими без остатка посвятить себя Facebook.

Сегодня, решил Эдуардо, надо радоваться жизни. Хорошо бы выпить и поболтать с симпатичной девушкой – той, что приглянулась ему у будки диджея. А завтра он полетит в Кембридж и снова возьмется за учебу, оставив Facebook в надежных руках Марка.

Эдуардо не сомневался, что и впредь все будет в лучшем виде.

* * *

За круглым столиком позади танцпола Шон Паркер откинулся на спинку дизайнерского стула и слушал, как Питер и Марк обсуждают новые приложения для Facebook. Предполагалось улучшить систему поиска зарегистрированных пользователей, внести полезные изменения в функцию «стены», уже ставшую безумно популярной. Возможно даже, запустить – но, видимо, не раньше чем через полгода – сервис обмена фотографиями, который легко сможет соперничать с любыми уже существующими. Инновации следовали одна за одной.

Шон был доволен: все шло по плану. Как он и с самого начала подозревал, Тиль с Цукербергом оказались отличным дуэтом.

Оглядев зал, Шон увидел Эдуардо Саверина, который у будки диджея беседовал с миловидной азиаткой. Он выглядел, как всегда, долговязым и неуклюжим, сутулился, нависая над собеседницей. Она, насколько мог рассмотреть Шон, улыбалась, и это здорово. Эдуардо рад, девушка рада – все круто.

Все ведь прошло на удивление гладко. Эдуардо подписал документы. Тиль дал денег на дальнейшее стремительное развитие. Facebook преодолел рубеж в миллион пользователей. Каждую неделю прибавлялись десятки тысяч новых. Со временем сервис смогут использовать студенты всех университетов и колледжей. Вслед за ними, возможно, и старшеклассники. А затем – кто знает? – в один прекрасный день сайт может сделаться общедоступным. Эксклюзивность свою роль отыграла. Люди поверили в Facebook. Они его полюбили.

Скоро отбоя не будет от желающих заплатить за него миллиарды долларов.

Глава 28
3 АПРЕЛЯ 2005 ГОДА

– Вот оно! В Новую Англию официально пришла весна.

Эдуардо улыбнулся: его приятель показывал на девушку с умопомрачительными ногами, прогуливавшуюся туда-сюда у подножия библиотечной лестницы, – она уткнулась носом в учебник по экономике, прямые светлые волосы, ниспадая, цеплялись за проводки айпода.

– Ага, – поддержал приятеля Эдуардо. – Первая короткая юбка в этом году. Теперь только держись.

Эдуардо так и не привык к затяжным гарвардским зимам. Всего неделю назад Гарвард-Ярд жил под снегом, ступени библиотеки были местами покрыты коркой льда, холодный воздух обжигал легкие. Казалось, что в календаре Гарварда март напрочь отсутствовал – за февралем следовал февраль, а потом… снова февраль.

Но наконец-то снег растаял. В воздухе запахло весной, небо стало ярко-голубым и почти безоблачным, девушки сменили гардероб – убирали подальше толстые бесформенные свитера, достали юбки, маечки и открытые туфли. Маечки, впрочем, были не самыми соблазнительными – как-никак тут Гарвард, – но какие-то участки тела все-таки выставлялись напоказ, и на это было ну очень приятно смотреть.

Конечно, все еще могло измениться. Того и гляди, завтра снова налетят серые тучи и Гарвард-Ярд опять будет являть собой негостеприимный пятачок лунной поверхности. Но, даже если завтра такое случится, Эдуардо этого не увидит. Завтра он летит в Калифорнию.

Приятель Эдуардо сделал знак, что, мол, пора, и начал спускаться вниз. В здании на другой стороне Гарвард-Ярда у них начинался семинар. Эдуардо медлил. Куда торопиться им, студентам последнего курса, за два месяца до выпуска? Они имеют право опаздывать на занятия. Вообще могут никуда не ходить. Скоро они сдадут последние экзамены и покинут Гарвард с золотыми дипломами, которые, как принято считать, имеют большую ценность в реальном мире.

В реальном мире. Эдуардо не очень понимал, где именно начинается реальный мир. Уж точно не в Калифорнии, в тихом зеленом городке, в новом коттедже, где обосновался Марк и десятками тысяч приводит новых пользователей на Facebook. Это и не новый офис компании в Пало-Альто, о котором рассказывал ему Цукерберг, – помещение было почти готово к приему новых сотрудников, о них говорили осенью, когда Эдуардо летал в Калифорнию подписывать учредительные документы.

Реальный мир трудно было соотнести с Facebook, потому что все в жизни происходит гораздо медленнее. А миллион пользователей Facebook незаметно превратился в два, скоро их будет три. Скромный поначалу веб-сайт родом из Гарварда теперь был всюду: на пяти сотнях кампусов; во всех газетах, которые попадались на глаза Эдуардо; во всех выпусках новостей, которые он успевал посмотреть до или после занятий. На Facebook были зарегистрированы все, кого он знал. Даже отец Эдуардо зашел на сайт, воспользовавшись его аккаунтом, и остался доволен увиденным. Facebook – это не «реальный мир», а нечто несравнимо большее. Это целая новая вселенная. Эдуардо не мог не гордиться тем, что ее породили они с Марком.

Однако за последние два месяца он почти не общался с приятелями из Калифорнии – ему звонили изредка, чтобы он помог найти того или иного человека в Нью-Йорке или поделился сведениями о потенциальных рекламодателях. Все эти месяцы он настолько мало контактировал с Марком, что даже выкроил время на создание собственного сайта – он назывался Joboozle и был неким подобием Facebook, ориентированным на поиск работы. На нем студенты могли искать работодателей, обмениваться резюме, заводить связи в профессиональной среде. Эдуардо не тешил себя надеждой, что Joboozle сможет хотя бы приблизиться по популярности к Facebook, но зато сайт скрашивал ему ожидание следующих телодвижений со стороны Марка.

И вот наконец Марк вышел на связь – пару дней назад прислал Эдуардо мейл с приглашением снова лететь в Калифорнию. Там он должен был принять участие в важной деловой встрече и ввести в курс работы нового сотрудника.

Но кое-какие слова из письма Марка насторожили Эдуардо. Так, Марк писал, что в последнее время Facebook обхаживают именитые венчурные фонды, в том числе крупнейший в Кремниевой долине фонд Sequoia Capital, которым руководит старый недруг Шона Паркера Майкл Мориц, и Accel Partners, компания из Пало-Альто, за последние десять лет заработавшая себе неплохую репутацию. Марк намекал на вероятность того, что инвестиционные предложения одного из фондов могут быть приняты. Кроме того, он упомянул, что интерес к Facebook проявляет Дон Грэм, генеральный директор Washington Post Company.

Далее Марк писал, что он сам, Шон Паркер и Дастин подумывают о продаже части своих акций и рассчитывают выручить за них по два миллиона на каждого.

Это заявление Эдуардо до крайности удивило: во-первых, из подписанных им бумаг следовало, что он не имеет права продавать свои акции – они еще очень долго не смогут поменять владельца. С какой стати тогда у Марка, Шона и Дастина взялась возможность получить за акции по два миллиона? Разве они не подписывали точно такие же документы?

И второе: чего это Марк вообще заговорил о продаже акций? С каких это пор его начали волновать деньги? И на каком основании два миллиона должны перепасть Шону Паркеру, который еще два с половиной месяца назад официально не имел к компании никакого отношения? А Эдуардо был в ней с самого начала…

Как-то все это выглядело несправедливо.

А вдруг Эдуардо просто не до конца понимал ситуацию? Быть может, при личной встрече Марк все ему объяснит. В любом случае Эдуардо решил на сей раз не давать волю чувствам – памятуя о том, что летом они сослужили ему дурную службу. Он поведет себя спокойно, разумно, с пониманием. Тем более на дворе весна, юбки становятся короче, учебе скоро придет конец…

Завтра Эдуардо совершит шестичасовой перелет, осмотрит строящийся офис, примет участие в совещании и введет в курс дела нового, пока неизвестного ему сотрудника. Можно надеяться, что с этого возобновится его нормальное сотрудничество с Марком и после окончания университета он вернется к оставленной на время роли партнера-основателя компании. Думать об этом было приятно – эта роль, предвкушал Эдуардо, поможет ему продлить студенческие годы, ибо, до каких бы масштабов ни вырос Facebook, в нем навсегда сохранится университетский дух. Facebook поможет ему оттянуть для себя – не исключено, что навсегда, – вступление в реальный мир, как его оттягивает Марк.

Согретый этой мыслью, Эдуардо спускался по ступеням библиотеки. Завтра он снова увидится с Марком, и тот ему все объяснит.

Глава 29
4 АПРЕЛЯ 2005 ГОДА

Этого момента Эдуардо не забудет никогда в жизни.

Его буквально затрясло, стоило взглянуть на документы, полученные у юриста в тот момент, когда Эдуардо переступил порог недоделанного офиса. Юрист был не тем, что в прошлый раз, а офис – не похож на прежний. Вместо студенческой берлоги в зеленом пригороде он очутился в настоящем офисном здании на Юниверсити-авеню в центре Пало-Альто, со стеклянными стенами, столами из клена, новыми современными мониторами, ковровым покрытием, даже с росписью на стенах лестничной клетки – ее создал специально нанятый местный художник – мастер по граффити. Настоящий офис. В нем настоящий новый юрист встал между Эдуардо и Марком, который сидел где-то в глубине здания за своим вечным компьютером под надежной защитой светящегося монитора.

Сначала Эдуардо подумал, что юрист просто шутит – сует новые документы на подпись, не дав осмотреть помещение, расспросить Марка о новом сотруднике и о продаже акций на два миллиона. Но, приступив к чтению, Эдуардо понял, что в Калифорнию он прилетел совсем не на деловую встречу.

Он прилетел сюда в западню.

Только через несколько минут до Эдуардо дошел смысл того, что он читал, – а когда наконец это произошло, у него побледнели щеки и похолодели конечности. Осознание катастрофы сразило его, как выстрел в упор, потрясло с головы до пят, безвозвратно уничтожило какую-то частицу его души. Никакими гиперболами, никакими прилагательными и существительными невозможно описать, что именно он испытал. Ведь он мог предвидеть, что так будет, он, черт возьми, мог различить признаки надвигающегося кошмара – но был слеп. Позорно слеп. И позорно недогадлив.

Такого он не ожидал от Марка, от своего друга, с которым они, два неказистых ботаника, сошлись на вечеринке еврейского студенческого братства, пытаясь самоутвердиться в Гарварде. Да, у них не все складывалось гладко, Марк нередко был холодным и отстраненным – но сейчас поступил совсем уж гадко.

Эдуардо считал, что это грязное и откровенное предательство. Марк предал его, уничтожил, перечеркнул все, что между ними было. В бумагах, которые он держал в руках, это читалось четко, как черные буквы граффити на стенах цвета слоновой кости.

Первым шел документ, датированный 14 февраля 2005 года, – письменное согласие акционеров компании Thefacebook увеличить объем разрешенной эмиссии до 19 миллионов обыкновенных акций. Следующий документ, от 28 марта, увеличивал названную в первом цифру до 20 890 000 акций. Третий санкционировал выпуск 3,3 миллиона акций в пользу Марка Цукерберга, 2 миллионов – для Дастина Московица и еще 2 миллионов – для Шона Паркера.

Эдуардо смотрел на эти числа и быстро подсчитывал в уме. С учетом всех этих нововыпущенных акций его доля в компании теперь и близко не дотягивала до 34 процентов. Если были выпущены только акции, доставшиеся Марку, Шону и Дастину, то его доля составляла теперь значительно меньше 10 процентов, а в случае выпуска всех разрешенных к эмиссии акций его участие в капитале компании сводилось практически к нулю.

Путем разводнения акций его выпирали из компании.

Юрист начал что-то говорить, а Эдуардо все не мог понять, какой реакции ожидал от него Марк. Не исключено, что он вообще не ожидал никакой реакции. Он мог думать, что Эдуардо давным-давно покинул компанию. Может быть, осенью, когда подписал бумаги, которые позволили сделать то, что творится сейчас. Или еще раньше, летом, когда заблокировал счет. Они с Марком функционировали в разных диапазонах, придерживались непересекающихся точек зрения.

Юрист бубнил о том, что выпуск дополнительных акций необходим, что в нем заинтересованы инвесторы, что подпись Эдуардо – это чистая формальность, поскольку разрешение на эмиссию и так существует, что все делается ради пользы компании и решение об этом уже принято…

– Нет.

Эдуардо услышал, как его голос отразился от стеклянных стен, прокатился по разрисованной граффити лестничной клетке, разнесся по полупустому офису.

– Не-е-ет!

Эдуардо отказывался подписывать отказ от принадлежавшей ему доли в Facebook. Отказ от всего, чего он достиг. Он стоял у истоков компании. Он участвовал в ее создании там, в комнате общежития. Он был основателем Facebook и с полным правом мог рассчитывать на 30 процентов в нем. Они об этом договорились с Марком.

На все эти доводы юрист ответил, ни секунды не задумываясь. Ведь Эдуардо больше не работал в Facebook. Не входил в руководство, не являлся сотрудником – не имел к компании вообще никакого отношения. Поэтому его имя будет вычеркнуто из ее истории. Для Марка Цукерберга и Facebook Эдуардо Саверин отныне не существовал.

Эдуардо показалось, что стены смыкаются вокруг него.

Ему захотелось бежать прочь.

Обратно в Гарвард. Обратно на кампус, домой.

Он никак не мог поверить, что все происходящее не страшный сон. Не мог поверить, что его предали. Но ему еще раз сказали, что выбора не остается. Решение принято окончательно и бесповоротно, приняли его основатель и генеральный директор Facebook Марк Цукерберг совместно с новым президентом компании.

Вот, в довершение всего, еще одна гнусная новость.

И кто же этот, черт побери, этот новый президент Facebook?

Едва задумавшись об этом, Эдуардо понял, что знает ответ.

Глава 30
ЧТО ПОСЕЕШЬ

Шон Паркер, подгоняемый нетерпением, первым выскочил из БМВ на тротуар. Его мозг работал на десяти тысячах оборотах в минуту, даже быстрее, чем обычно, потому что с минуты на минуту ему, образно выражаясь, должен был быть подан самый сладкий десерт в жизни.

Он от души хлопнул дверцей машины, скрестил руки на груди и, задрав голову, окинул взглядом сияющее стеклом и металлом здание, в котором размещалась штаб-квартира Sequoia Capital. Господи, как же он ненавидел это место! Шон не без злорадства вспомнил, как однажды пришел сюда в поисках финансирования, сотрудничества, внимания… И какого внимания его тогда удостоили – оставили с голой задницей, выперли из компании, которую он основал и которая стоила ему немалого пота и слез.

Многое с тех пор изменилось. На сей раз просителем выступала Sequoia Capital. Люди из Sequoia осаждали офис Facebook бесконечными звонками, пытались организовать встречу, добиться телефонного разговора с Марком, залучить его к себе на переговоры. И Sequoia была не одна такая, в Facebook названивали из таких компаний, как Greylock, Merry Tech, Bessemer, Strong. Интерес проявляли не только венчурные фонды. Ходили слухи, что к Facebook присматриваются Microsoft и Yahoo. A Friendster, тот уже сделал неофициальное предложение – Шон с Марком, не раздумывая, отвергли их жалкие гроши, какие-то там десять миллионов долларов. MySpace тоже предпринимал шаги навстречу – да кто только их теперь не предпринимал. Sequoia, самые крутые парни в песочнице, разумеется, не хотели оставаться в стороне.

Шон нарочно тянул с ответом Sequoia, не без удовольствия фантазируя о том, как Мориц пыжится в своей укромной берлоге и с мерзким валлийским акцентом покрикивает на своих шестерок. Шон полагал, что до Морица уже дошло, кто именно стоит за нежеланием Facebook идти на контакт, но с его манией величия он наверняка надеется, что Шон рано или поздно сдастся. Дождавшись, когда Мориц окончательно потеряет терпение, Шон договорился о сегодняшней встрече.

Теперь он лыбился, как восторженная обезьяна, одетая во все черное – под цвет машины – от брюк DKNY до ремня крокодиловой кожи. Прямо не Шон, а Бэтмен, вышедший наводить справедливость на улицах Сан-Франциско.

Шон обернулся на звук хлопнувшей водительской двери и посмотрел на Марка, который спереди обходил машину.

– Господи Иисусе, как же все круто! – проговорил Шон и засмеялся в голос.

На Марке была цветастая пижама. Под мышкой он держал ноутбук, волосы спутанны, зато на лице – в высшей степени серьезное выражение.

– Уверен, что так надо?

Шон засмеялся еще громче. Он еще никогда и ни в чем не был более уверенным, чем в правильности того, что они с Марком делали сейчас.

– Все просто офигенно.

Шон посмотрел на часы. И вправду офигенно!

Мало того что Марк на десять минут опоздал на переговоры с крупнейшей венчурной инвестиционной компанией Кремниевой долины, но он еще и явится в образе городского сумасшедшего. Шон не собирался присутствовать на встрече – это было бы слишком даже для него, но Марк и в одиночку проведет ее в лучшем виде. Для начала Марк извинится, что, мол, проспал и даже не успел одеться. Затем приступит собственно к переговорам. А ближе к концу откроет на ноутбуке презентацию в PowerPoint, которую они состряпали специально для персонажей из Sequoia и которая только глубже вонзит нож им в сердце. После этого Марк встанет и уйдет.

Sequoia Capital никогда – никогда! – не сможет инвестировать в Facebook. Шон об этом позаботится. Марк знал, как с ним поступил Мориц со своими орлами, как выгнал из Plaxo и практически перерезал горло. Тиль тоже был полностью на стороне Шона – памятуя о том, как Sequoia повела себя по отношению к нему во времена PayPal. Сотрудникам этой компании, хотят они того или нет, придется запомнить одну простую истину: что посеешь, то и пожнешь.

Марку и Шону от потери такого потенциального инвестора было ни тепло ни холодно, поскольку от желающих инвестировать в Facebook не было отбоя. Они отвергли предложение Friendster, но совсем скоро должно было последовать другое предложение, на которое они с радостью ответят согласием. Уже несколько недель их обхаживала Accel Partners, одна из лучших венчурных инвестиционных компаний на рынке высоких технологий. Всякий раз, когда в Facebook звонил ее управляющий партнер Джим Брейер, Шон хватал трубку и выкрикивал в нее совершенно невероятные числа. Сто миллионов или ничего! Двести миллионов или до свиданья! В конце концов Брейер понял, с кем имеет дело.

Параллельно Марк много общался с Доном Грэмом, главой Washington Post Company, который стал для него старшим другом и советчиком. Намечалось интересное и многообещающее сотрудничество между титаном медиабизнеса и творцом революции в области общения, основанной на свободе обмена информацией. Марк уже рассматривал варианты заключения сделки с Грэмом и Washington Post, а это только подстегивало Accel Partners.

В самое ближайшее время Accel собиралась приобрести небольшую долю в Facebook за тринадцать миллионов долларов. Благодаря этой сумме оценочная стоимость Facebook вплотную приближалась к ста миллионам. И это всего за четырнадцать месяцев существования. Сто миллионов долларов. Но это далеко не предел. Шон был уверен, что через полгода стоимость компании утроится. А что будет к концу 2005 года? Если темпы регистрации новых пользователей сохранятся, то через год их может оказаться уже пятьдесят миллионов.

Интуиция подсказывала Шону, что из Facebook постепенно вылупится бабочка ценой в миллиард.

Он с улыбкой наблюдал, как Марк не торопясь приближался к подъезду. С одной стороны, Шону хотелось пойти вместе с Марком – но достаточно будет и просто представить себе происходящее в переговорной. Напоследок он бодро напутствовал Марка:

– Все пройдет отлично.

Глядя на пижаму Цукерберга, Шон снова рассмеялся.

Все пройдет просто офигенно!