Текст книги "Защитник (ЛП)"

Автор книги: Белла Мэттьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Ты уволен.

– Извините, мисс Кингстон. Но я не работаю на вас.

– Нет, – соглашаюсь я. – Но, если ты последуешь за мной из этого магазина, я позвоню в полицию и скажу, что ты меня преследуешь, – хлопаю рукой по столу и пугаю всех. – Никто из вас меня не спрашивал. Ни одна из вас. Я сказала это еще несколько дней назад, а вы до сих пор меня не спросили.

Отталкиваю большой стул и хватаю сумочку.

– Может быть, если бы кто-нибудь из вас удосужился спросить меня, чего я хочу, все прошло бы по-другому. Но вы этого не сделали. Итак, вот как это будет происходить. У меня есть свои деньги, своя работа и своя квартира. У меня есть собственные акции «Кинг Корп». Джон Кингстон, возможно, никогда не был для меня отцом до своей смерти, но он устроил так, чтобы я могла вести независимую жизнь, не беспокоясь о том, как себя прокормить. Если хочу вечно учить маленьких фигуристов, я буду. Мне не нужно вас ни о чем просить. Никогда не нужно было. Так что вы больше не имеете права голоса в моей жизни.

Я оглядываюсь на маму и сестер и останавливаюсь на Ленни.

– За исключением Ленни. По крайней мере, она дала мне презумпцию невиновности. Возможно, вам всем стоит попробовать также.

– Мэдлин… – голос мамы дрожит, но меня это уже не волнует.

– Не. Надо. Мэдлин. Я тебя люблю. Но пока ты не поймешь, насколько ошибаешься, меня мы не увидимся.

И с этими словами я выбегаю из «Сладкого Искушения» в свою машину. К счастью, Чарльз не следует за мной, и мне удается заставить держать себя в руках достаточно долго, чтобы поехать домой. И только когда припарковалась в гараже, наконец позволила слезам упасть.

Через несколько минут телефон звонит, и появляется имя Истона, поэтому пытаюсь собраться с силами. Я смотрю в зеркало и вытираю лицо, пытаясь привести себя в порядок, прежде чем наконец ответить.

– Хей, – фыркаю я.

– Ты в порядке? – он спрашивает.

– Конечно, – мой голос срывается от лжи. – Почему нет?

– Звонила Джул. Она сказала, что ты уволила Чарльза и сказала маме и сестрам, чтобы они пошли нахер, – его губы изгибаются в нерешительной, слегка кривой ухмылке. – Я бы все отдал, чтобы увидеть лицо Скарлет.

– О, она разозлилась, – признаюсь я. – Если бы не была так зла, возможно, мне бы это понравилось. Я так зла, что позволила этому зайти так далеко. Это такая же моя вина, как и их.

Смотрю на свой телефон и нервничаю: после сегодняшнего дня Истон станет еще одним человеком, который злится на меня.

– Ты собираешься ругать меня за то, что я уволила Чарльза?

– Детка, ты взрослая женщина. Ты умная, красивая и совсем не безответственная. Если ты захотела его уволить, то имеешь на это полное право. Это твоя жизнь. Просто сделай мне одолжение и постарайся быть в безопасности, пока я не вернусь домой. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Истон… – замолкаю, пораженная его доверием ко мне. Я смотрю на него, желая уже во второй раз за последние двадцать четыре часа, чтобы он был здесь.

– Мне пора идти, принцесса. Мы садимся в самолет, чтобы отправиться в Вашингтон.

– Хорошо. Наслаждайтесь выходным и надерите им задницы во время завтрашней игры, – заканчиваю разговор, задаваясь вопросом, как этот мужчина – мой муж – может так слепо верить в меня, а собственная мать – нет.

Я выхожу из машины и сталкиваюсь с Грейси. Ее волосы собраны в пучок, а поверх спортивных штанов и угг накинута тяжелая куртка-пуховик.

– Идешь на тренировку?

– Ага. Я просто выпустила Миртл. Она спит, – Грейс показывает на мое лицо. – Что это такое?

– С чем?

– Это выражение твоего лица. Ты что-то задумала.

Я что-то задумала?

Возможно, так и есть.

– Думаю, я влюбляюсь в своего мужа, – говорю ей, когда мне приходит в голову идея.

– Да. Мне нравится это. Я здесь только ради всей этой романтики. И у вас с Истоном получатся красивые дети.

– Успокойся, хорошая близняшка. Дай мне разобраться во всей этой истории с браком, прежде чем мы начнем говорить о детях.

Грейси смеется, проходя мимо меня и открывая дверцу машины.

– Просто говорю: я буду крестной.

Она закрывает дверь, и я улыбаюсь, решив, что тоже здесь ради романтики.

Я отправляю Брин короткое сообщение.

Линди: Ребята, в каком отеле вы остановитесь сегодня вечером?

Бринли: Зачем тебе?

Линди: Мне нужно знать, куда направиться, когда приземлюсь.

Королевский скандал

Источники, близкие к семье Кингстон, рассказали репортеру, что внутри королевской семьи возникли проблемы. Кингстоны недовольны тем, что их маленькая девочка вышла замуж за хоккейного красавчика и устроили сегодня дебош во всеми любимой кондитерской. Станет ли это последней каплей для наших влюбленных или «Американская любимица» поддержит своего мужчину? Время покажет.

#ХроникиКройдона

Глава 12

Истон

– Хочешь поужинать?

Я смотрю на Буна, который не перестает смотреть в свой телефон. За последние двадцать четыре часа я понял, что он не просто наш второй капитан. Насколько могу судить, он также является нашим социальным директором. Возможно, он действительно нашел свое призвание.

– Кингстон будет там?

– Да ладно, совратитель малолетних, ты же знаешь, что он будет там, – насмехается он с дурацкой ухмылкой.

Он также, кажется, никогда не воспринимает всерьез ничего, кроме своей игры.

На льду он убийца. Вне льда он джокер.

– Засранец. Она на пять лет младше меня.

– Да, знаю. Но так весело тебя злить. Сестра Кингстона для тебя как выключатель. И для него тоже, теперь, когда я об этом думаю.

– Ага. Я пропущу ужин. Не заставлю себя иметь дело с Джейсом больше, чем это необходимо.

– Тебе никогда не удастся вступить в контакт с командой, если будешь продолжать прятаться здесь, Хейс, – он не ошибается, но нет ни малейшего шанса, что я скажу ему это или поужинаю с Джейсом.

– Послушай, я стараюсь уважать Кингстона и держаться подальше. По крайней мере на данный момент.

– У нас есть еще три дня, Хейс. Ты будешь все время прятаться?

В дверь стучат, и Бун ждет, передумаю ли я.

Но нет.

– Все в порядке. Но когда-нибудь я уговорю тебя выйти с нами, – говорит он, прежде чем схватить пальто и уйти.

Ебать.

Не прошло и двух минут, как раздался еще один чертов стук.

– Чувак. Что? Ты забыл свой ключ-карту? – рывком открываю дверь и останавливаюсь, застыв на месте. – Ты не Бун.

– Нет, – глаза Линди загораются. – Я не он.

– Принцесса… как ты здесь…?

Она приподнимается на цыпочках и целует меня в щеку, и, клянусь, чувствую это одно чертово прикосновение повсюду.

– Хочешь сбежать со мной?

– Что? – я смеюсь. – Я вроде как подписал контракт, в котором написано, что мне нужно быть здесь завтра.

– Все будет нормально. Это всего лишь одно свидание. Я верну тебя сегодня вечером. Ты согласен?

– Сбежать с женой? Черт возьми, да, я в игре, – хватаю свою толстовку и беру ее за руку. – Куда идем, миссис Хейс?

Она останавливается и смотрит на меня, ее глаза чертовски мерцают, чего я не видел чертовски долгое время.

– Возможно, я не ненавижу это прозвище так сильно, как раньше.

– Думаю, это хорошее начало, – я сжимаю ее руку. – Хочешь перекусить?

– Ух, ух, ух. Я решила, что настала моя очередь ухаживать за тобой. У меня есть на нас планы, – она достает из-за спины коробку и протягивает ее мне.

– Что это? – натягиваю черный бархатный бант, а Линди улыбается мне.

– Открой и посмотри.

Я поднимаю крышку, папиросную бумагу и нахожу светло-серое пальто и черный кашемировый шарф.

– Ты купила мне пальто?

– Да, мальчик-хоккеист. В Вашингтоне идет снег, а у тебя с собой только толстовка. А теперь надевай его и пойдем.

Я надеваю пальто, а Линди берет шарф и обматывает его вокруг моей шеи.

– Такой красивый… – она улыбается мне, и мир кажется чертовски правильным. – Ты готов?

– Веди меня, – следую за женой через вестибюль, где нас ждет городская машина.

Водитель собирается открыть дверь, но я преграждаю дорогу и придерживаю ее открытой для Линди, а затем сажусь рядом с ней.

– Знаешь, Джул предупреждала меня о вас, Кингстонах, и о ваших ухаживаниях.

– Можем ли мы сегодня вечером не говорить о моей семье? Мне нужно немного дистанцироваться, – она скрещивает ноги и нервно складывает руки на коленях. – Сегодня вечером я собираюсь стать Хейс.

– Принцесса… Мне нравится, что ты Хейс. Но несколько дней назад ты даже не была уверена, что хотела выйти замуж. Ты не можешь сбежать от своей семьи навсегда. И когда решишь, что готова быть моей, нужно, чтобы это было потому, что ты хочешь меня, а не потому, что не хочешь их.

– Я знаю, – она кладет свою руку на мою. – Но я кое-что поняла, когда ты позвонил ранее.

– Ах, да? Что ты поняла? – спрашиваю и подношу ее костяшки пальцев к губам.

– Я поняла, что постоять за себя сегодня – это не побег из семьи. Это я бежала навстречу своей жизни. И хочу, чтобы эта жизнь включала и тебя.

– Линди…

Водитель останавливает машину.

– Мы на месте, мисс Кингстон.

– Спасибо. Я думаю, нам понадобится около часа.

Я смотрю сквозь тонированные стекла на мерцающие огни перед нами.

– Где мы?

– Увидишь, – она открывает дверь и вытаскивает меня за собой. – Я просто подумала, что нам не помешало бы немного развлечься сегодня вечером.

Мы проходим через огороженную парковку к небольшой билетной кассе, а затем в «Рождественскую деревню». Поперек проходов развешаны праздничные огни, подчеркивающие киоски, полные еды и игр. В стороне стоит освещенное дерево двадцати футов высотой, на нем Санта сидит в большом красном царственном кресле, а перед ним шеренга детей. В центре всего – открытый каток и прокат коньков. Я глажу Линди по ее мягкой белой шапке, пока пушистый белый помпон подпрыгивает.

– Мы собираемся кататься на коньках, принцесса?

– Конечно, мальчик-хоккеист, – она дергает меня за воротник пальто. – Хочешь посмотреть, как я надеру тебе задницу?

Обнимаю за талию и сжимаю ее задницу.

– Я лучше понаблюдаю за твоей задницей, чем надеру ее, детка. Но если думаешь, что можешь кататься быстрее меня, я посоревнуюсь с тобой. Только не думай, что позволю тебе выиграть.

– Готовься к проигрышу, мальчик-хоккеист.

Следующий час я провожу в поисках причин прикоснуться к жене.

Держать ее за руку.

Схватить ее за бедра. Ее талию. Ее лицо.

Нас никто не беспокоит. Черт, никто даже не догадывается, кто мы, пока, закончив, мы не сидим на скамейке и не снимаем коньки. Перед нами останавливается маленькая девочка в фиолетовой шапочке и таких же варежках, держа перед собой салфетку и ручку. Ее мать стоит в стороне, молча наблюдая за ней.

– Прошу прощения. Вы Мэдлин Кингстон?

– Это зависит от тебя, – Линди улыбается. – Обещаешь никому не рассказывать?

Девочка стягивает варежку и протягивает мизинец.

– Клянусь.

Линди снимает перчатку и связывает их мизинцы.

– Тогда да, я Мэдлин Кингстон. Тебе нравится фигурное катание?

Глаза маленькой девочки становятся размером с блюдца.

– Я Сара, и я видела, как ты выиграла золотую медаль в прошлом году. Ты была великолепна, – говорит она с таким трепетом в голосе, что мне хочется сказать: «Да, малышка, она действительно такая замечательная». – Однажды я хочу кататься на коньках, как ты, – она смотрит на меня и наклоняет голову. – Ты ее партнер?

Линди кладет руку мне на ногу.

– Могу ли я поделиться с тобой секретом?

Сара подходит ближе и взволнованно кивает.

– Он лучше, чем партнер. Он мой муж.

Ебать… что эти слова делают со мной.

– Он играет в хоккей, – говорит ей Линди.

– Хоккей? – лицо Сары искажается. – Эх. Фигурное катание мне нравится больше, чем хоккей.

Кажется, меня только что унизила первоклассница.

– Ты подпишешь это для меня? – Сара протягивает ручку и салфетку Линди, которая делает самый сексуальный поступок, который я когда-либо видел.

Она подписывает салфетку:

«Целую,

Мэдлин Кингстон Хейс»

Линди

Как только Сара и ее мама уходят, я поворачиваюсь к Истону, чтобы спросить, не хочет ли он чего-нибудь поесть, но жар в его глазах останавливает меня.

– С тобой все в порядке, мальчик-хоккеист?

– Ты планируешь взять мою фамилию, принцесса? – его голос полон эмоций, и внезапно остались только он и я. Остальная часть катка исчезает, и что-то дергается в глубине души. Кое-что важное.

Я сажусь к нему на колени и обхватываю лицо руками, как ему, кажется, нравится делать со мной.

– Я думала об этом, – шепчу ему в губы, открывая правду, которую до сих пор даже не осознавала. – Тебя это устраивает?

– Это твой выбор, детка. В твоих руках вся власть. Всегда будет, – рука Истона обхватывает мою голову, углубляя наш поцелуй, и у меня возникает ощущение дежавю. Его язык облизывает мой рот, и я издаю тихий стон. – Ты готова уйти отсюда?

– Да, – шепчу, задыхаясь, и Истон поднимается со мной на руках.

– Поставь меня, мальчик-хоккеист. Мы не можем напугать детей.

– К черту детей, – он снова целует меня, и я почти соглашаюсь. Почти.

– Истон… – я отстраняюсь.

– Хорошо, – он опускает меня на землю. – Скажи, что у тебя есть номер в отеле, потому что я делю его с Буном, и мне не нужны зрители для того, что собираюсь с тобой сделать, принцесса.

– Лучше. У меня есть люкс.

Истон стонет и берет меня за руку.

– Давай уйдем отсюда к черту.

Глава 13

Истон

Линди кладет голову мне на плечо и руку на сердце, пока едем обратно в отель. Никто из нас не говорит ни слова, а воздух вокруг наполняется нуждой, желанием и чертовым отчаянием.

Ее пальцы, лежащие под моим пальто, на рубашке, почему-то все еще обжигают мою кожу. Между тем, я не смею пошевелить ни одним чертовым мускулом. Я не могу. Еще нет. Потому что, когда я наконец это сделаю, не уверен, что смогу остановиться.

Линди смотрит на меня, как только мы возвращаемся в отель, и я провожу рукой по ее волосам, держу затылок в своих ладонях, обрамляя ее лицо. Эти длинные ресницы трепещут вокруг бурно-голубых глаз, увлекая меня под воду, как водоворот.

Медленно она проводит зубами по дрожащей нижней губе и наклоняется к моей руке, и я наконец позволяю себе поддаться отчаянию, бегущему по венам. Чертовски легким движением наклоняюсь, касаюсь ее губ и глотаю самый сладкий вздох, вырывающийся из нее.

– Отведи меня наверх, Истон, – она отстраняется и проводит пальцами по моим губам. – Пожалуйста…

Эта женщина…

– Как пожелаешь, принцесса.

Медленно выходим из машины и пробираемся через вестибюль к лифтам. Она нажимает кнопку сорокового этажа, мы стоим, молча держась за руки, и ждем. Жар между нами грозит сжечь любого на своем пути. Несколько товарищей по команде проходят мимо и здороваются, но я в ответ лишь киваю им, а губы Линди растягиваются в медленной сексуальной улыбке.

Мы заходим в лифт вместе с горсткой других людей, я перемещаю нас в дальний угол и тащу ее перед собой так, чтобы спина находилась всего в сантиметрах от моей груди. Не трогая. Не в лифте, полном людей. Не сейчас, когда папарацци дежурят по всему отелю.

Мы оба наблюдаем, как цифры движутся со скоростью, которую могла бы опередить чертова улитка.

Она делает шаг назад и соединяет один палец с моим, и из-за такого маленького жеста начинается одно из самых горячих переживаний в моей жизни.

Потому что это она.

Потому что я хочу ее больше всего на свете.

Больше, чем собственную жизнь.

Только она.

Один из моих товарищей по команде заходит на тридцать пятый этаж и замечает меня.

– Хей, чувак.

Я поднимаю подбородок и киваю Доннелли.

Он переводит взгляд с меня на Линди, затем на наши руки, и двери лифта снова закрываются.

– Некоторые из нас зависают в комнате Малькольма. Он всегда берет с собой игровую приставку на долгие периоды времени. Хочешь прийти?

– Не сегодня, чувак. Но спасибо, – говорю ему, голос звучит напряженным для моих ушей, как будто я проглотил чертово разбитое стекло.

Его взгляд падает на наши сцепленные пальцы, и Линди отпускает мою руку. Я собираюсь протестовать, когда она тянется к нему.

– Привет, я Линди, жена Истона. Приятно познакомиться.

Он пожимает ей руку, затем удивленно смотрит на меня.

– Черт, Хейс, – я готовлюсь к тому, что он меня выругает, но вместо этого засранец смеется. – Ты превзошел все слухи, чувак.

Я хватаю ее за бедро как раз перед тем, как двери на нашем этаже наконец-то открываются.

– Ты понятия не имеешь насколько. Увидимся завтра.

Я вывожу Линди из лифта и слышу тихий свист Доннелли, когда двери закрываются.

Линди трясущимися руками достает карточку-ключ из сумочки и пытается открыть дверь. Поэтому я забираю у нее карточку и прижимаю к сенсору, пока он не начнет мигать зеленым, и заталкиваю нас внутрь.

Как только дверь закрывается за нами, я разворачиваю нас и запираю ее, прислоняя руку к двери и возвышаясь над этой красивой женщиной.

У нее перехватывает дыхание, когда она прислоняется спиной к двери и хватается за воротник моего пальто.

– Истон…

– Не спеши, детка, – стягиваю с ее головы белую шапку и дергаю за прядь длинных волос. – Ты все контролируешь, Линди. Это твой выбор, – провожу рукой по ее горлу и обхватываю подбородок. – Ты решаешь, как пройдет сегодняшний вечер.

Она сбрасывает свое пальто и позволяет ему упасть на пол, затем сбрасывает пальто с моих плеч и обнимает за шею.

– Я выбираю тебя, Истон, – она облизывает губы и улыбается. – Я выбираю нас.

Вот и все.

Веревки, удерживающие меня – те, что медленно натягивались, – рвутся.

Я поднимаю Линди на руки и прижимаюсь к ее губам, пока она прижимается своим телом к моему. Ее руки и ноги обнимают меня, умоляя обнять в ответ. Как будто я когда-нибудь отпущу ее.

Я делаю два шага к большой кровати в центре комнаты и укладываю ее перед собой. Лунный свет, проникающий из окна отеля, освещает ее кремовую кожу.

– Ты чертовски красивая, принцесса.

Пальцы Линди движутся к пуговицам шелковистой рубашки, и она медленно расстегивает каждую, пока не садится на колени и не сбрасывает ее. Кружевной белый бюстгальтер обхватывает ее идеальные сиськи, и у меня текут слюнки, когда она тянется ко мне.

– Я доверяю тебе, Истон, – ее холодные руки проникают под мою рубашку и прижимаются к коже. – Так, как никогда в жизни никому не доверяла. Сделай меня своей.

Я проглатываю эмоции, застрявшие в горле, и срываю рубашку через голову, затем избавляюсь от джинсов и стягиваю ее джинсы. Мне нужно ее увидеть. Чувствовать ее кожу своей. Я опускаюсь на колени на кровать и обхватываю рукой ее горло.

– Ты была моей с того дня, как я предпочел твою жизнь своей, детка. Вся моя. Навсегда. Даже если ты еще этого не знаешь.

Линди

Его слова словно бальзам на все оборванные края моей души.

Он целует слезу, которая скатилась из моего глаза, а я даже не заметила.

– Ты самая великолепная женщина, которую я когда-либо видел, Линди, – его язык проникает в мой рот, а руки скользят по коже. Мозолистая ладонь обхватывает мою грудь, и сосок ноет от ощущения его прикосновения к нему большим пальцем.

– Истон… – я умоляю и обхватываю ногами его бедра, умирая от желания почувствовать его на себе. Внутри меня. Нас разделяют только его боксеры и мои трусики, но это уже слишком. Мои пальцы тянутся к его боксерам. – Пожалуйста…

– Я знаю, что тебе нужно, детка, – дразнит он и прикусывает мою нижнюю губу, посылая ударную волну прямо в самое сердце.

Я поднимаю бедра и прижимаюсь к нему, отчаянно нуждаясь в облегчении, и его руки быстро сжимают мои бедра и прижимают их к кровати.

Большие пальцы скользят по поясу кружевных трусиков, а карие глаза прямо передо мной становятся темно-зелеными.

– Я мечтал об этом моменте много лет, женушка. Я бы сделал для тебя все, но даже ты не сможешь убедить меня поторопиться.

Его язык скользит по моей шее и вниз к груди, всасывая мой напряженный сосок в рот, и я вскрикиваю.

Одна рука скользит с моего бедра в трусики, и по моей, и без того разгоряченной коже пробегают мурашки, а его пальцы прикасаются к киске, отправляя меня в полет по стратосфере.

– Твоя киска мокрая, детка.

Эти зеленые глаза на мгновение смотрят на меня, и ямочка, которую я люблю, появляется на его щеке, когда он вводит в меня большой палец. Потом еще один. Растягивая. Наполняя меня так, как не удавалось ни одному мужчине. Его шершавый большой палец массирует мой клитор, и я стону.

– Это из-за меня, Линди? – он стонет, целуя мои губы. – Ты мокрая из-за меня, детка? Тебе снилось, как я тебя трахаю?

– Да, – кричу я, когда его грязные слова заставляют клитор пульсировать от желания.

Мой желудок дрожит, когда нервы смешиваются с волнением.

– Сдавайся, Линди. Дай то, что я хочу, и я дам все, что тебе нужно.

Его грубый большой палец кружит по моему клитору, дразня. Он меня пытает. Доводит до безумия.

– Истон, – умоляю, когда его пальцы изгибаются, чтобы коснуться точки глубоко внутри меня.

Внутри все сжимается, когда Истон смотрит на меня сверху вниз с жаром в темных глазах под тяжелыми веками.

Он вытаскивает пальцы, и мои глаза бросаются на него, внезапно пустые и растерянные.

Отчаявшиеся, ведь это закончилось.

Но он просто улыбается своей ленивой улыбкой и проводит пальцами по моим губам, прижимая их к моему языку.

– Попробуй.

Я осторожно высовываю язык и провожу по подушечкам его пальцев, затем делаю, как мне говорят, и обсасываю пальцы. Мой собственный терпкий вкус взрывается на языке, и без того темно-зеленые глаза Истона темнеют.

Он отстраняется, когда я провожу языком вокруг его пальцев.

– Хорошая девочка.

Удовольствие расцветает глубоко в груди, мне нравится, как это звучит. Я наклоняюсь и захватываю его губы своими, разделяя вкус. Засовываю свой язык ему в рот и позволяю ему его сосать.

Царапаю ногтями его грудь и талию. Впиваясь в мягкую кожу над его задницей, и стону.

– Истон…

– Я знаю, что тебе нужно, детка, – его руки нащупывают края моих трусиков и срывает с тела.

Блять, это горячо.

Он слезает с кровати и падает на колени, прежде чем дернуть меня к краю, закидывает мои ноги себе на плечи и устраивается между бедрами.

– Я всю жизнь ждал возможности попробовать эту хорошенькую киску, принцесса.

Темные глаза смотрят со злой ухмылкой, и я задаюсь вопросом, как я когда-либо думала, что смогу жить без него.

– Это моя хорошая девочка. У тебя все в порядке, детка?

Я киваю, не в силах ответить, поскольку переполняют эмоции.

– Мне нужны твои слова, женушка. Помни об этом. Это твое шоу. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке.

– Не останавливайся, муженек, – шепчу я и откидываюсь на локти, не в силах отвести взгляд от гребаного бога-мужчины между моими ногами.

– Блять, детка. Никогда не устану слышать это слово из твоих уст.

Его слова разжигают пламя моего и без того безумного отчаяния.

Истон медленно проводит своим мягким языком по моей киске.

Его глаза не отрываются от моих, пока он ласкает. Потом он рычит.

Вибрации пульсируют во мне, и я задыхаюсь, не в силах отдышаться, наблюдая за греховным зрелищем. Запускаю пальцы в его песочно-каштановые волосы и дергаю их, прижимаясь к нему.

Он проникает языком в мою киску, затем вводит палец, чтобы снова языком вернуться к клитору. И, о Боже, это так приятно. Слишком хорошо.

Он нажимает на мой таз ладонью и лакомится, пока я громко стону. Сосет клитор. Дразнит меня. Подводит к краю. Пока тьма не окутала сознание, угрожая поглотить меня, и все мое тело не задрожало. Электричество покрывает каждый дюйм моей кожи.

Дергаю его за волосы, не в силах ни думать, ни говорить, ни сосредоточиться ни на чем, кроме того, как его рот прижимается ко мне. И как раз тогда, когда я думаю, что больше не могу этого терпеть… когда тело отказывается верить, что что-то может стать лучше, его зубы наконец царапают пульсирующий клитор, и моя спина выгибается над кроватью, в то время как я выкрикиваю его имя и кончаю на его языке.

Истон еще раз провел языком по моей мокрой киске и клитору, поглощая волны, разрушающие мое тело. Затем выхватывает из джинсов бумажник и дьявольски улыбается.

– Такая хорошая девочка.

Он берет мое лицо в свои руки и касается моего рта своим.

Целуя меня с благоговением.

– Ты в порядке, детка? – шепчет он мне в губы, я киваю и замечаю золотые пакетики презервативов, которые он держит между двумя пальцами.

Я беру их из его пальцев и швыряю на пол.

– Я лучше, чем просто в порядке.

– Принцесса… Моя работа – обеспечить твою безопасность. Мы не можем просто выбросить презерватив, играть в «вытягивание» и молиться.

– Я делаю прививки уже много лет, Ис. Таблетки заставили меня набрать вес, который не могла набрать, если бы меня и дальше собирались подбрасывать в воздух. Я начала делать прививки в семнадцать, – смотрю в его глаза и таю от прикосновений. – Тебе нравится говорить, что ты мой муж. Покажи мне, на что это похоже. Между нами ничего не будет.

– Разве ты не хочешь поговорить о ЗППП или предыдущих партнерах? – он настаивает.

Я качаю головой.

– Ты единственный мужчина, с которым я когда-либо была, Истон. И я доверяю тебе свою жизнь, – провожу большим пальцем по его скуле и теряюсь в его глазах. – Мне этого достаточно.

– Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы причинить тебе боль, Линди, – он перекатывает меня на спину и нависает сверху.

– Я знаю.

Я наклоняюсь и прижимаю член Истона к своему входу, затем смотрю на него, не уверенная, что он войдет.

– Войдет, женушка, – на его челюсти дергается мышца, и я прижимаю руки к его груди.

– Трахни меня, муженек.

– Как пожелаешь, – шепчет он мне в губы и проникает в меня.

Всплески удовольствия, окрашенные болью, появляется, когда он так тщательно меня растягивает, тело вибрирует вокруг него, и я прижимаю колени к его бедрам, опасаясь, что он собирается разорвать меня пополам.

– Дыши, детка, – он отстраняется, прежде чем толкнуться дальше.

Крошечными движениями, мучительно медленными. Пробирается внутрь, чтобы не причинить мне вреда.

– Тебе нужно дышать, Линди.

Мои глаза встречаются с ним, и меня внезапно поражает тяжесть момента.

Я никогда не думала, что окажусь здесь. С ним.

Он снова отстраняется.

– Глубоко дыши, принцесса.

И когда он в этот раз входит, боль обжигает, раскалывает на части, и я задыхаюсь, пытаясь перевести дух.

Истон прижимает свои губы к моим, напористые, мягкие и совершенно гипнотические. На мгновение я теряюсь в совершенстве всего этого. Он просовывает язык мне в рот, и его пальцы играют с клитором.

Я прижимаюсь к мужу, медленно приспосабливаясь к его размеру. И через несколько мгновений боль отходит на второй план, и остаемся только мы и медленно нарастающее удовольствие.

Я прижимаюсь бедрами к его, пробуя это.

Смотрю, что мне нравится.

Хочется, чтобы это длилось вечно, но нужно больше.

В погоне за кайфом, которого жажду, который может дать мне только Истон.

– Ты просто загляденье, женушка, – он переворачивает нас, так что я сажусь на него верхом и чувствую, как Истон рассматривает меня. – Оседлай меня, Линди. Покажи, как тебе нравится.

Удовольствие охватывает меня, когда прижимаю ладони к его груди и пытаюсь пошевелиться. Моя голова откидывается назад, волосы задевают его бедра.

– Вот и все, детка. Ты берешь мой член, как хорошая девочка.

Одна рука скользит к центру моей спины, и я дрожу от его прикосновений, пока мы находим ритм.

– Твоя киска была создана для меня, детка.

Все тело сжимается от его грязных слов, желая большего.

– Тебе нравится это? – спрашивает он в мои губы, когда его бедра набирают скорость, и я чувствую, как мое возбуждение пропитывает нашу кожу с каждым новым толчком.

Я практически мурлычу, поскольку ощущения перегружают тело, и я совершенно не могу говорить, думать или формулировать слова. Я просто цепляюсь за него.

– Тебе нравится, как мой член трахает тебя, детка? Как ты сжимаешься вокруг меня? Только вокруг меня, женушка.

– Только ты, – эхом отвечаю я и хватаюсь за его сильные плечи, пока он трахает меня сильнее.

Отправляя меня выше.

Оргазм балансирует вне пределов досягаемости, пока Истон врезается в меня, и пламя не лижет мою кожу огненным взрывом. Яркие цвета вспыхивают перед глазами, когда охватывает оргазм, и мой муж выкрикивает мое имя в тишину комнаты, затем берет мое лицо в свои руки и накрывает поцелуем.

Он прижимает меня к своему телу.

Я не могу двигаться и не могу думать.

Я прижимаюсь лицом к его шее и сосу кожу.

– Думаю, если бы я умерла прямо сейчас, то умерла бы счастливой.

Все тело Истона напрягается, и он замирает подо мной.

– Я люблю тебя, Мэдлин Кингстон, – шепчет он, и с его губ слетает тихая мольба. – Тебе не позволено умереть, пока мы не состаримся, не поседеем и не будем лежать вместе в постели. А потом тебе придется подождать, пока я умру, хотя бы десять минут, чтобы мне никогда не пришлось жить в этом мире без тебя.

Я поднимаю голову и в шоке смотрю на него.

– Что?

Он смотрит на меня в замешательстве.

Что-то щекочет подсознание, и я смотрю в глубину его глаз.

Я смотрю на мужчину, за которого вышла замуж.

На человека, который спас мне жизнь.

Спасательный круг, который позаботился о том, чтобы он был на расстоянии одного телефонного звонка.

На того, кто был здесь, рядом со мной, всю жизнь.

– Я обещаю любить тебя, пока мы не состаримся и не поседеем и не будем окружены внуками, которые любят кататься на коньках, – шепчу я в ответ.

И Боже мой, улыбка, которая вспыхивает на его лице, – это все.

Это агония, экстаз и облегчение. Это волнение и любовь.

Так много любви.

– Принцесса… Ты вспомнила?

Я даже не пытаюсь скрыть слезы и с трепетом шепчу:

– Я все вспомнила.