Текст книги "Защитник (ЛП)"
Автор книги: Белла Мэттьюз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Глава 5
Линди
Когда Чарльз подъезжает к нашему зданию, Бринли сжимает мою руку.
– Ты уверена, что хочешь пойти прямо к маме? Возможно, стоит сначала подумать.
Мы приземлились в частном аэропорту недалеко от Кройдон-Хиллз около часа назад, и узел, который медленно разрастался у меня в животе во время полета, увеличился вдвое. Эверли вела прямую трансляцию моей свадьбы, и ее уже подхватили несколько новостных агентств, включая Philly Press и ESPN.
Мама просто убьет меня.
Я прикусываю внутреннюю часть щеки, до такой степени, что ощущаю металлический привкус крови.
– Нет. Но не уверена, что у меня есть выбор. Если не пойду, они с Брэндоном просто появятся здесь.
– Это правда. Тогда она, возможно, приведет подкрепление, – добавляет Эверли, вылезая с девочками из внедорожника.
– Ага. Как и моя мама, – хихикает Брин. – Смирись, лютик. Лучше покончить с этим и, надеюсь, у тебя получится избежать остальных членов семьи, – она следует за остальными из внедорожника, и я опускаю голову на сиденье.
– Предатели, – шепчу я, когда они приветствуют нашего швейцара.
Раньше мы жили в одном доме ближе к главному кампусу Кройдонского университета, но как только компания моей семьи приобрела это маленькое здание из семи квартир, мне предложили верхний этаж. Они объединили две квартиры и превратили их в квартиру с пятью спальнями. Думаю, можно сказать, что у моей семьи проблемы с контролем, и это был способ сохранить контроль.
Мэддокс и Каллен жили в одной из квартир этажом ниже, и это был другой путь. На двух этажах под ними есть еще четыре квартиры, а на первом этаже – кафе и тренажерный зал. Это прекрасное место для жизни, но я не настолько наивна, чтобы думать, что здесь нет никаких условий.
Моя семья всегда была чрезмерно опекающей.
После всего, что случилось с маминым преследователем, это резко усилилось.
Как я уже сказала, проблемы с контролем.
Чарльз смотрит на меня через зеркало заднего вида.
– Ты готова идти, Мэдлин?
– Кажется, это вопрос на миллион долларов, не так ли? – или хотя бы один из многих.
– Думаю, у твоей матери возникнет еще несколько вопросов, – он отстраняется, и у меня закручивается узел в животе.
Я борюсь с желанием рассмеяться, потому что боюсь, начав, не смогу остановиться.
– Есть ли шанс, что ты сможешь выбрать самый долгий путь до дома?
– Я посмотрю, что можно сделать.
К несчастью для меня, мы проезжали каждый зеленый свет на пути к маме и Брэндону. Городок у нас не такой уж и большой, поэтому нужно проехать всего три светофора, но все же. Было бы слишком просить Вселенную, чтобы хотя бы один из этих светофоров был красным?
Когда мы въезжаем на территорию частных поместий на берегу озера, где живет половина моей семьи, я улыбаюсь, глядя на праздничные украшения, освещающие великолепные дома. Еще только декабрь, а на земле уже лежит снег и на озере лед. Это успокаивает душу. Это мое любимое время года. Дом матери усеян белыми мерцающими огнями, а из окон свисают зеленые венки с красными бархатными бантами. Маленькие белые свечи освещают все, излучая тепло, которое, я знаю, исчезнет, как только войду внутрь.
Как только беру ручку входной двери, моя младшая сестра Рейвен открывает ее, прижимая палец ко рту.
– Чшш. Мама на кухне с тетей Ленни и тетей Скарлет, и они говорят о тебе.
Мой бульдог Миртл сбегает по лестнице и приближается к нам, радуясь моему приходу. Мисс «Слишком драматичные поступки», будто меня не было два месяца, а не два дня.
Я приседаю и прижимаю их обоих к себе.
– Как они? – тихо спрашиваю я.
Ее большие карие глаза смотрят на меня.
– Они громкие, – шепчет она, и я почти смеюсь. Почти.
– Мэдлин… – моя старшая сестра Скарлет, также известная как мама Бринли, выходит в холл и останавливается в нескольких футах от меня. Ее малиновые губы плотно сжимаются, и я готовлюсь к удару, который она собирается нанести. – Твой муж с тобой?
И вот оно.
– Эй, Рейвен, как насчет того, чтобы найти папу, ладно? – провожу рукой по ее шелковистым черным волосам и подталкиваю по коридору. – И возьми с собой Миртл, пожалуйста, – когда она поворачивается к лестнице, я снова встаю. – Сегодня вечером только я, Скар.
Она мягко качает головой и обнимает меня за плечи.
– Ну, по крайней мере, что-то ты сделала правильно.
Она ведет меня на кухню, как будто это моя прогулка по зеленой миле, а мама и Ленни ждут в конце. Единственная, кого не хватает…
Жена моего брата, Джульетта, выходит из подвала с двумя бутылками вина в руках.
– Нашла их, – она переводит взгляд с мамы на меня и протягивает мне бутылки. – Как насчет того, чтобы налить нам вина, а потом рассказать, как именно ты стала моей псевдоневесткой?
Я беру у нее обе бутылки и смотрю на маму, которая не сказала ни слова.
– Ты говорила с Истоном? – голос дрожит, выдавая мои нервы.
Истон и Кензи переехали к Джульетте и моему брату Беккету, когда много лет назад умерла их мама. У Иса и Джульетты всегда были особые отношения, которые, по словам Кензи, с годами только крепли.
– Я разговаривала с его голосовой почтой, если это имеет значение. Но он мне не перезвонил. Поэтому я подумала, что лучше сразу обратиться к источнику. Прямо сейчас, это ты, малышка. И я подумала, что кто-то должен быть здесь, чтобы помешать твоей матери и Скарлет убить тебя, – Джульетта протягивает мне открывалку и смотрит на маму.
– Я думала, что это моя работа, – говорит Ленни, но я игнорирую ее и смотрю в лицо самой главной проблеме, также известной как моя мать.
– Привет мам.
Маска безразличия, которую она носит, соскальзывает, и ее раздраженный взгляд сосредоточивается на мне.
– О чем ты думала? – ее тон достаточно острый, чтобы разрезать стекло.
Все будет намного хуже, чем я думала.
Всю жизнь я была хорошей девочкой.
Той, которая всегда поступала правильно и делала то, что мне говорили.
Я потратила всю жизнь на то, чтобы завоевать доверие Брэндона и мамы.
И за одну ночь я это уничтожила.
– Мэдлин… Я… Я просто не… – она вырывает одну из бутылок у меня из рук и поворачивается спиной, открывая самостоятельно. Наполнив свой стакан и проглотив его в три глотка, она медленно поворачивается назад. – Я пытаюсь сохранять спокойствие, но не уверена, что смогу, – говорит мне, немного больше владея собой, чем минуту назад. – Я не понимаю, о чем ты думала. Ты издеваешься? Ты была под наркотой? Это потому, что бросила фигурное катание и теперь барахтаешься, пытаясь понять, чем хочешь заниматься в жизни?
Ой. Это больно.
– Мне нужно, чтобы ты объяснила это, потому что очень трудно понять, о чем ты, черт возьми, думала, – она задыхается и прикрывает рот. – Ты же не беременна, да?
– Нет, я точно не беременна, – отвечаю я огорченно.
– Эшлин, – шепчет Ленни, и горящие глаза мамы обращаются к ней.
Лен забирает у меня из рук вторую бутылку, а я стою, застыв на месте, уверенная, что мама никогда раньше не разочаровывалась во мне так сильно.
– Садись, Линди, – она вытаскивает один из табуретов и толкает меня на него, а затем наливает мне бокал вина.
– Вот и все, Лен. Награди ее еще большим количеством алкоголя. Потому что я уверена, что вчера вечером ей не хватило, когда она выходила замуж за Истона в грязной часовне в Лас-Вегасе, – насмехается Скарлет и вырывает бутылку из рук Ленни, а затем нацеливается на меня. – Если бы ты хотя бы предупредила меня, я могла бы заявить об этом прессе. Разве мы тебя ничему не научили?
– Прессе? – скриплю зубами. Затем я думаю о статьях «Филадельфия Пресс» и «ESPN», которые видела ранее. Черт. Если их уже две, то обязательно будут еще.
– Да, Мэдлин, – рявкает мама, как один из тех драконов из «Игры престолов», прежде чем тот открывает пасть и одним огненным вздохом уничтожает целый город. – Пресса. Ты одна из самых богатых наследниц во всей стране. Золотой призер Олимпийских игр. Сколько у тебя миллионов подписчиков в социальных сетях? Думала, что пресса не заметит, когда выйдешь замуж за мальчика, который спас тебе жизнь? Который является одним из лучших вратарей во всей хоккейной лиге и чье присутствие в социальных сетях может соперничать с твоим?
Ленни пьет вино.
– Может быть, если бы Эверли не опубликовала фотографию…
– Может быть, если бы эта дурацкая колонка в «Хрониках Кройдона» не была одержима всей вашей семьей… – Джульетта добавляет.
– Или, может быть, если бы ты вела себя как взрослая, а не как безрассудный и безответственный ребенок, – мама пристально смотрит на меня.
– Знаешь что? – я медленно встаю, пытаясь скрыть быстро уходящую уверенность. Я должна сказать им, чтобы они отстали. Что мне двадцать три, и я никогда не давала им повода не доверять мне или моему суждению. Напомнить им, что это Истон, и он никогда не сделает мне ничего плохого. Но я не могу.
Хотя, думаю, мне самой было необходимо последнее напоминание.
На какую-то долю секунду я думаю о том, чтобы сказать им всем заткнуться.
Но это ничего не исправит.
Моя семья не знает, как молчать.
Я даже не уверена, что мне от этого станет лучше.
Вместо этого решаю поджать хвост и вести себя как их версия взрослого, которым они хотят, чтобы я была.
– Мне жаль, что я подвела тебя. Я поговорю с Истоном, и мы разберемся с этим.
Я собираюсь выйти из кухни, но останавливаюсь, не оборачиваясь, когда мама зовет меня по имени.
– Как ты думаешь, куда ты идешь?
– Поцеловать на прощание Брэндона и Рейвен и обнять свою собаку. Я измождена.
– Ты просто собираешься уйти? – тон мамы сегодня впервые дрожит, и мне почти жаль, через что ей пришлось пройти. Почти. Но я этого не делаю. Потому что это моя жизнь. И ни один человек в этой комнате не удосужился спросить хотела ли я выйти замуж за Истона Хейса.
Никто не спросил люблю ли я его или любит ли он меня.
Они все просто решили, что я пьяная идиотка.
Что, окей, возможно, так оно и было.
Но всю жизнь я была хорошей девочкой. Умной девочкой. Девушкой, которая тренировалась усерднее, дольше и чаще, чем кто-либо другой. Я была идеальной дочерью. Идеальной партнершей. И идеальной Кингстон. Кем я никогда не была, так это безответственной.
Я заслужила от них большего, чем этот сегодняшний вечер. Но не собираюсь тратить время, пытаясь спорить по этому поводу, потому что все в этой комнате по-прежнему видят во мне ребенка, а не взрослую женщину. И будет она замужем или нет, это не изменится.
Я выхожу из кухни и обнаруживаю Брэндона, прислонившегося к стене в конце коридора и молча прислушивающегося. Его сильные руки скрещены на груди, но, увидев меня, он тут же раскрывает их и притягивает к себе, чтобы обнять.
– Эй, гномик. Как ты себя чувствуешь?
– Как будто меня только что сбила толпа диких лошадей, – я уткнулась в него лицом и каким-то образом умудрилась не заплакать. – Я никогда раньше не видела ее такой злой.
– Твоя мама просто волнуется за тебя. Это не похоже на тебя, Линди. Черт, это также не похоже на Истона. Что происходит?
Я закрываю глаза и впитываю силу отчима.
– На самом деле я еще не уверена.
Брэндон целует меня в макушку, затем кладет туда подбородок.
Губы дрожат, пока я сдерживаю слезы.
– Думаю, тогда тебе лучше разобраться в этом, не так ли?
Я киваю.
– Ага. Думаю, мне следует.
Когда поздно вечером мы с Миртл возвращаемся домой, в квартире темно и тихо. Мой ленивый маленький бульдог движется на удивление быстро, когда вбегает в гостиную, сует свою толстую морду в корзину для игрушек, достает любимого плюшевого динозавра, одетого в майку «Кинги», затем устраивается на своей пушистой кровати перед камином и начинает храпеть в течение нескольких секунд. Она никогда не была сверхактивной собакой, но в этом году определенно немного сбавила темп. Мы с ней вместе с пятнадцати лет, и, возможно, я люблю ее больше, чем нескольких членов семьи.
Ладно, ну, может быть, просто больше Мэддокса.
Я беру из кухни бутылку воды и проверяю, свободен ли путь, прежде чем отправиться в комнату. Судя по выключенному свету, все легли спать рано, и это звучит довольно хорошо для меня.
– Линди… – я останавливаюсь у двери Кензи. Она приоткрыта и оттуда проникает мягкий свет.
– Привет.
Она закрывает ноутбук и освобождает место для меня рядом с собой.
– Как мама?
– Даже Джульетта была там, – откидываю одеяло и забираюсь на кровать рядом с ней. – Они все так злятся на меня, Кенз.
– Примерно так же, как раньше ты злилась на Истона?
– Туше, – соединяю свой мизинец с ее и кладу голову на подушку. – Мне жаль. Я знаю, что поставила тебя в неловкое положение. Мне бы хотелось вспомнить прошлую ночь. Он все помнит, но отказывается рассказывать. Потом он сказал, что не даст развод. Я была так зла. Я все еще злюсь. Но не уверена, злюсь на него или на себя.
Она ничего не говорит, но ей это и не нужно. Выражения ее лица достаточно.
– Я знаю, что не справилась с этим хорошо. Но, Кенз, это Истон. Истон, – умоляю и надеюсь, что она понимает, о чем я говорю.
Легко закрыть глаза и вернуться в ту ночь.
К тому, как он держал меня, пока этот психопат приставил пистолет к моей голове.
То, как он держал нас обоих в безопасности.
Обо всех телефонных звонках, прошедших с той ночи.
– Это Истон, Кенз, – снова умоляю я. – Для этого нет никакой инструкции. Я не знаю, что мне делать.
Она поднимает руку к лицу и шокирует меня, когда улыбается.
– Почему ты улыбаешься?
Она сжимает губы, затем снова улыбается.
– Потому что, Линдс. Как ты и сказала, это Истон. Истон и ты. Технически, мы теперь сестры.
– Ага, – натягиваю одеяло повыше. – Думаю, да, – съеживаюсь, потому что всегда этого хотела. Но никогда таким образом.
– Просто постарайся сохранять непредвзятость, когда разговариваешь с ним. Если я знаю своего брата, это еще не все. Но тебе нужно поговорить с ним, чтобы получить ответы, которые хочешь, – она переворачивается и выключает свет на тумбочке. – Иди спать, Линдс.
– Как мне спать, если у меня отчетливое впечатление, что ты знаешь больше, чем говоришь мне? – я снимаю пушистые носки под одеялом, затем стягиваю толстовку и бросаю ее на пол. – Мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь из вас, братьев и сестер Хейс, рассказал мне.
– Попробуй позвонить ему завтра. Возможно, ты получишь ответы.
Ага. Может быть, получу.
На следующий день я пытаюсь набраться смелости и позвонить Истону, но терплю неудачу.
В свою защиту скажу, что он тоже не звонит.
Так что, возможно, я решила пойти трусливым путем.
Линди: Нам нужно поговорить.
Истон: Ты уже вспомнила, как вышла за меня замуж?
Линди: Нет. Это то, о чем нам нужно поговорить. Нам не следовало жениться.
Истон: Я не согласен.
Линди: Истон… Как ты вообще можешь такое говорить? Я даже не помню, как вышла за тебя.
Истон: Именно поэтому я могу так говорить. Я знаю, что произошло в субботу вечером, принцесса. И это не было ошибкой. Если ты скажешь мне, что тоже это помнишь и все еще хочешь аннулирования, я соглашусь.
Линди: Почему с тобой так сложно?
Истон: Потому что ты стоишь этого. Мне пора идти, женушка. У меня
игра.
Потому что ты стоишь этого.
Будь он проклят.
Линди: Что вы делаете, когда не можете избавиться от депрессии?
Эверли: Я вспоминаю, что у меня отличная задница и, что все могло быть хуже.
Бринли: Вот почему мы друзья.
Грейси: У тебя отличная задница.
Эверли: Ты так говоришь, потому что у нас одна и та же задница.
Кензи: Ты только что заставила меня нюхать колу через нос.
Линди: ЧТО?!
Кензи: Газировка. Ну серьезно. Это не то, что Эви сказала.
Эверли: Я никогда ничего не нюхала через нос, большое спасибо.
Линди: Я так смеюсь, что не могу дышать.
Эверли: Хорошо. Депрессия ушла. Ушла на весь день.
Наблюдения за двумя побережьями
Для тех из вас, кто следит за новой супер-парой, любимый вратарь «Кройдон Хиллз» был огненным вчера вечером во время игры «Гадюки Вегаса» против «Колорадо Краш». Все еще жду, будет ли эта пара существовать и дальше без препятствий, связанных с большими расстояниями. Мне не хотелось бы видеть этот счет за авиационное топливо. Я не знаю, ребята. Должны ли мы быть бдительными? Оставайтесь с нами и увидите.
#ХроникиКройдона
Глава 6
Истон
– Я ждал твоего звонка, малыш. Хотя думал, что это произойдет немного раньше.
– Послушай, старик, мне скоро тридцать. Думаю, пришло время тебе отказаться от всей этой детской ерунды, – говорю Беккету, ожидая «Убер» возле аэропорта Филадельфии. – И прошло всего несколько дней.
– Ходят слухи, что ты стар и женат, по крайней мере, если верить Джульетте и нескольким сотням сплетням, – ага… Бекс всегда умел обращаться со словами. – И прошла почти неделя.
– Похоже на то, – не то, чтобы моя жена ответила хоть на один мой звонок с тех пор, как написала на следующий день после того, как уехала из Вегаса. Но я все равно звонил. – И ты придираешься к словам. Несколько дней. Почти неделя. Я говорю помидор, а ты…
«Убер» подъезжает, я сажусь на заднее сиденье и подтверждаю адрес водителю.
– Почему ты даешь кому-то мой адрес, Истон? – спрашивает Бекс.
– Потому что я возвращаюсь домой, Беккет.
– Домой? Прямо домой, домой? – спрашивает он, и ладно, да, возможно, снова чувствую себя ребенком, потому что именно так Бекс меня расспрашивал, прежде чем я уехал.
– Домой. Прямо домой в Кройдон-Хиллз, Бекс. Макс предложил мне обмен на этих выходных, и я согласился, поэтому еду домой. Нам пришлось согласовать кое-какие детали, но сегодня утром это стало официально.
Бекс громко втягивает воздух и выдыхает его долгим тихим свистом.
– Ну блин, малыш. Это заняло у тебя достаточно много времени. Макс уже давно делал это предложение. Рад узнать, что ты наконец согласился. И я немного злюсь, что он не сказал об этом.
– Ага. Я знаю. Чувствую атмосферу «я же тебе говорил» через телефон. И не злись на Макса. Я попросил его позволить мне сообщить эту новость, – смотрю в окно на сумрачный, заснеженный город и думаю обо всех причинах, по которым я до сих пор не был готов вернуться домой. Большинство из них начинаются и заканчиваются с Линди.
– Может быть, я говорил не о сделке, – насмехается он. – Твоя семья очень расстроена из-за Линди и тебя. Ты уже готов об этом поговорить?
– Ты готов слушать? Потому что сообщения, которые Джул оставляла мне, на самом деле не звучат так, будто она готова меня выслушать. Она просто выглядит рассерженной.
– Послушай, Джульетта, возможно, и не твоя мама, но она любит тебя и Кензи точно так же, как любит Блейза. Не важно, что она тебя не родила. Ты ее. Наш. И ей больно. Мы совсем не ожидали узнать из социальных сетей, что вы с Линди напились и поженились в Вегасе. Можно с уверенностью сказать, что некоторые члены семьи могут быть немного разозлены.
Бекет Кингстон появился в моей жизни через неделю после смерти матери. Я был злым подростком, злившимся на мир. Он не пытался изменить меня, исправить или загнать в какую-то чертову коробку, соответствующую шаблону Кингстонов. Вместо этого он потратил время на знакомство со мной. Устанавливал границы и, как известно, сбивал меня с ног всякий раз, когда я переступал границу, что делал очень часто. Он никогда не поднимал руку и редко повышал голос. Нет. Он использовал слова. Он руководил своими действиями и потребовал, чтобы я тоже следил за своими. Вот как действовал Бекс. Вероятно, именно поэтому он провел последнее десятилетие в качестве сенатора США.
Он заслужил каждую каплю уважения, которое я всегда буду к нему испытывать. Даже если не говорю ему об этом. Так что, если он хочет злиться на то, что я в пьяном виде женился на его младшей сестре в Вегасе, он заслужил это право. Но это ничего не изменит. Мэдлин Кингстон – моя жена. И мне плевать, что по этому поводу думают остальные члены этой семьи.
– Ты разозлился, Бекс?
– Малыш, возможно, я единственный, кто этого не делает. Моя жена…? Теперь она злится. И, по словам Джул, твоя жена тоже на всех очень зла. Не уверен, что это относится и к тебе.
Линди сейчас очень на меня злится. По крайней мере, судя по отсутствию общения, можно с уверенностью предположить, что да. Хотя, наверное, говорить об этом Бекс – не лучшая идея.
– Могу ли я спросить, почему ты не злишься… или почему Джул? – спрашиваю я, когда водитель выезжает на Мейн-стрит в Кройдон-Хиллз.
Бекс вздыхает.
– Я женат достаточно долго, чтобы знать, что лучше не говорить от имени Джульетты. Но что касается меня, скажем так, я верю в человека, которым ты являешься, и этот мужчина не женился бы на моей сестре, не любя ее. Ты бы не сделал этого ни с Мэдлин, ни со мной. Ты хороший человек, Истон. А теперь, хотел бы я, чтобы ты не делал это пьяным в Вегасе? Да, ублюдок. Я пытался успокоить Джул двадцать четыре часа. Пресса – не помогала. И она не так расстроена, как Эшлин. Но – и это очень важно – если ты прямо сейчас скажешь мне, что хочешь жениться на моей младшей сестре, если ты скажешь мне, что это она, и что ты готов взять на себя всю семью – я тебя поддержу на все 100 %. Я буду бороться за семью вместе с тобой. Ты не глупый ребенок, Ис, и я не настолько забывчив, чтобы игнорировать тот факт, что между вами всегда что-то было.
Водитель подъезжает к закрытым воротам перед Кингстон-Мэнор, особняком площадью десять тысяч квадратных футов, где я провел последние два года учебы в средней школе с Джул и Бексом.
– Думаешь, сможешь меня впустить?
– Так где Джул и Блейз? – спрашиваю Бекса, когда он протягивает мне бутылку пива.
– Она забирает Блейза домой с баскетбольной тренировки. Они скоро будут здесь, – он садится на стул напротив меня за кухонным столом. – Твоя сестра уже знает, что ты дома?
– Нет. Только ты и Макс. Я хотел поговорить с Джул, прежде чем рассказать кому-нибудь еще. Если только Макс уже не активировал твое странное семейное телефонное древо.
Бекс улыбается и качает головой, давая понять, что Макс этого не делал. По крайней мере, пока.
– Так какой у тебя план, малыш?
Я провожу рукой по образующемуся на бутылке конденсату и обдумываю свой следующий шаг. По сути, это то же самое, о чем я думал последние двадцать четыре часа. Когда оглядываюсь на Бекса, мне хочется стереть с его лица эту дерьмовую ухмылку.
– Да ладно. Скажи мне, что ты не менял команду и не летел через всю страну без плана завоевать расположение Линди? Разве я не учил тебя лучшему? – он выглядит крайне удивленным, когда я не отвечаю. По крайней мере, один из нас. – Поскольку ты здесь один, я предполагаю, что тебе нужно убедить мою младшую сестру остаться твоей женой.
– Возможно, – бормочу я, и этот ублюдок смеется надо мной.
– Насколько ты был пьян? – он резко меняет свой тон. – И поэтому она злится? Или ты сделал что-то еще, что ее расстроило?
Я пока не готов об этом говорить. Не с Бексом. Ни с кем. Пока я не поговорю с Линди. Поэтому вместо этого поднимаю голову и смотрю на самого близкого к отцу мужчину, который у меня когда-либо был, и говорю ему единственное, что могу.
– Это всегда была она, Бекс.
– Я не тот, кого тебе нужно убеждать.
Он прав. Но с него можно начать.
Бекс смотрит на меня с минуту, что-то обдумывая.
– У тебя есть, где остановиться сегодня вечером?
– Нет. Я собирался снять номер в городском отеле.
– Может, сначала тебе стоит поздороваться со своей сестрой, – бросает он с вызовом. – Ты знаешь, что у них есть лофт на третьем этаже, где есть запасная кровать. А если тебе нужно что-то более постоянное, мы не заселили ни одну из квартир этажом ниже их. Мэддокс и Каллен находятся в другой, так что мы не торопились заполнять их соседний блок.
Я отталкиваюсь от стула и хватаю с пола сумку, когда план формируется в голове.
– Ты чертов гений, Бекс, – быстро обняв и хлопнув его по спине, я направляюсь к двери, прежде чем он успевает меня остановить. – Скажи Джул, что я зайду завтра после того, как свяжусь с «Революцией».
– Трус, – смеется он, когда я открываю дверь.
Я не трус.
Я человек с миссией.
– Хей, Бекс… Есть ли шанс, что я смогу одолжить машину?
Линди
– Кензи… – кричу я, включаю телевизор и нахожу нужный сериал. – Мы собираемся начинать, – мы с Миртл устраиваемся на диване перед камином, с миской попкорна и бутылкой вина для меня, а ей – особенное печенье.
Брин протягивает руку и хватает пригоршню попкорна, роняя несколько на диван, из-за чего Миртл тут же вздыхает.
– Ну давай же. Я нажимаю кнопку воспроизведения.
– Я иду, – кричит Кензи из кухни, прежде чем войти с тарелкой начос. – Вы начали?
– Еще нет.
У нас есть несколько нездоровое пристрастие к подростковой мыльной опере о группе футболистов в подготовительной школе под названием «Короли Кройдон-Хиллз». Он основан на серии книг, написанных тетей близнецов Нэтти. Весь город сошел с ума, когда в прошлом году его выпустили на потоковом сервисе. Единственная плохая вещь заключалась в том, что мы просмотрели все двенадцать серий за одни выходные, и второго сезона пришлось ждать целый год. Наконец-то сегодня он вышел.
В нашу дверь стучат, и мы с Брин смотрим на Кензи. Настала ее очередь открывать, так как она села последней. Домашние правила.
– Хорошо. Я поняла. Но тебе лучше поставить на паузу.
– Ребята сегодня вечером к нам не подойдут. Они знают, что мы планировали это посмотреть.
Я бросаю в Брин кусок попкорна.
– Как будто они бы просто постучали.
– Точно.
Мы обе поворачиваемся, когда Кензи визжит.
– Истон? Что ты здесь делаешь?
Бринли хватает меня за руку, переворачивая при этом миску с попкорном на пол, в то время как мы вдвоем крутимся на диване и потягиваемся, чтобы посмотреть в коридор.
Ты, должно быть, шутишь.
Брин шлепает меня и тихо произносит:
– О Боже мой…
Дверь захлопывается, и мы с Брин слишком потрясены, чтобы развернуться и сделать вид, что не взволнованы, когда Кензи и Истон входят в комнату.
– Привет, Ис, – Брин улыбается и подталкивает меня, пытаясь заставить закрыть рот. – Что ты здесь делаешь?
Истон переводит взгляд с нее на сестру, прежде чем наконец обратить на меня свои великолепные карие глаза.
– Теперь я живу здесь, – говорит он нам, и его все еще мальчишеская улыбка, кривая и красивая, растягивается на лице. – Я теперь в составе «Революции». Подумал, что моя сестра и жена, возможно, захотят это знать.
– Ты что? – я практически кричу, в то время как Кензи обнимает его.
– Наконец то. Это заняло у тебя много времени, – говорит она ему.
Брин снова толкает меня локтем под ребра и говорит:
– Ох, дерьмо.
Ага… Но на самом деле эти слова недостаточно описывают ситуацию.
– Ты уже рассказал Джул и Бексу? – спрашивает Кензи, и Истон роняет на пол сумку, которую я не заметила сразу.
– Еще один вопрос, – перебиваю я.
Эта проклятая улыбка становится еще шире, а ямочка, которая всегда делала с моим сердцем глупые вещи, появляется на его левой щеке.
– Да, женушка?
– Не мог бы ты, пожалуйста, перестать называть меня так? – требую это, потому что, черт возьми, мне действительно не нравится, как это звучит в его устах.
– Это был твой вопрос? – он насмехается.
Моя кровь кипит. Был ли это мой вопрос?
– Нет, это был не мой вопрос, умник. Это была просьба. Но вот на один вопрос я бы хотела получить ответ. Мой вопрос: где ты планируешь остановиться?
– У нас есть дополнительная комната, – предлагает Кензи, и во второй раз за несколько минут моя голова словно кружится на 360 градусов.
– Кензи, – перебивает ее Брин, но уже слишком поздно. Ущерб нанесен.
Истон обнимает сестру и целует ее в макушку.
– Спасибо, Кензи. Она мне понадобится всего на одну-две ночи. Я работаю над обустройством своего места.
– Ты меня разыгрываешь, – я вижу красную пелену перед глазами, когда присаживаюсь на корточки, отталкиваю Миртл от рассыпанного попкорна, который она пожирает, и хватаю миску. – Можем ли мы поговорить на кухне, пожалуйста?
Широко раскрытые глаза Кензи обращаются ко мне.
– Я?
– Нет, – наклоняю голову в сторону Истона. – Он, – хватаю его за руку и тяну за собой, злясь на него и на Кензи. Но он, очевидно, не понял этого, потому что этот здоровенный придурок переплетает наши пальцы и охотно следует за мной, что только больше бесит. Отчасти потому, что мне это нравится, и очень, очень не хочу, чтобы так было. И отчасти, потому что было бы намного проще, если бы он был просто плохим парнем, а не Истоном. Моим Истоном. Человеком, который всегда был моим рыцарем на блестящих хоккейных коньках и одним из моих любимых людей во всем этом дурацком мире.
Я швыряю миску на стойку и поворачиваюсь к нему, полностью готовая отругать его, когда он резко приближается.
– Что ты…
Руки Истона скользят к моему лицу, и по коже пробегают мурашки, заставляя меня забыть, что собиралась сказать, когда окружает его чистый свежий аромат, успокаивая меня.
– Показываю жене, что скучал по ней, – он прижимает меня к холодильнику и накрывает мой рот своим. Мягкий, твердый и невозможно совершенный.
Как бы мне этого ни хотелось, я бессильна против него. Потому что это Истон.
Черт, маленький мультяшный фейерверк с таким же успехом мог бы взорваться над моей головой, когда между нами вспыхнуло огромное количество электричества.
Затем так же быстро, как это произошло, поцелуй заканчивается, он отстраняется и прижимается своим лбом к моему.
– Привет, – шепчет он, и мятное дыхание овевает мое лицо.
– Привет, – вылетает из моих губ прежде, чем успеваю вспомнить, почему злюсь на него. Осторожно подношу трясущуюся руку к его лицу и глажу по щеке. – Что ты делаешь, Ис?
– Передаю привет жене, – и вот он снова нарывается.
Ага. Это помогает вспомнить, почему я злюсь.
Я кладу руку ему на грудь и отталкиваю назад.
– Не привыкай называть меня так. Я же сказала тебе, что хочу аннулирования этого брака. Вся семья в ужасе от этого. Мама готова убить меня, и на твоем месте я бы избегала Брэндона любой ценой. Скарлет злится. «ESPN» просит об интервью, а мои братья… Даже не приближайся к моим братьям.
– Я не боюсь твоей семьи, принцесса. Мне плевать, что они думают.
Почему его голос вдруг стал рычащим и сексуальным?
И почему мои трусики вдруг стали влажными?
– Возможно, тебе да, но мне не плевать. Знаешь ли ты, как трудно было заставить братьев и сестер относиться ко мне как к взрослой, чтобы они перестали смотреть на меня, как на ребенка? Я выиграла чертову золотую медаль, но до сих пор не уверена, что стала взрослой в их глазах. Но была намного ближе к этому до того, как напилась и вышла замуж.
– Ты все еще не помнишь ту ночь, да? – его толстые руки скрещены на груди.
Я поднимаю лицо к нему и на мгновение просто смотрю на мужчину передо мной. Тот, кто значил для меня все на протяжении многих лет. Тот, кто выглядит так, будто я только что разбила ему сердце. Внезапно что-то треснуло глубоко в моей груди.
– Нет. Еще нет, – шепчу я.
Обида сменяется разочарованием, прежде чем Истон успевает замаскировать ее дерзкой уверенностью.
