Текст книги "Френд-зона"
Автор книги: Белль Аврора
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)
Глава двадцать девятая
Официальные отношения
Через месяц...
Мысли о прошлом месяце заставляют меня чувствовать себя опустошенной.
Оказывается, я провела в больнице три недели, прежде чем вышла из комы. Я получила пулю под правую ключицу. Пуля прошла навылет, к счастью, не задела жизненно важные органы.
Ник был там каждый день со мной, оставив Макса за главного в «Белом Кролике». Мой папа приехал, когда я попала в больницу, но Ник отправил его обратно в Кали с обещанием, что если что-то изменится, он позвонит. В день после того как я очнулась, мой папа был там, подшучивая надо мной, что заставило меня смеяться.
Мой папа становится еще более резким, когда он страдает.
Я провела еще неделю в больнице после того, как очнулась и после выхода я обратилась к врачу в частном порядке.
Месяц в больнице после тяжелого ранения и комы, меняет личность. Во-первых, вы спрашиваете себя, правильно ли вы живете. Во-вторых, вы решаете изменить что-то. И, наконец, вы решаете жить полной жизнью. Это причина для моего личного посещения врача.
Пожилая женщина-врач, которую я знаю, как Гейл приходит в мою палату и закрывает дверь. Я озвучиваю свою просьбу, и она широко улыбается:
– Конечно! Мы можем сделать это сегодня. Это займет всего минуту. Я только спрошу еще раз. Ты уверена?
Я киваю, и через несколько минут дело сделано.
Я так удивлена собой и не могу сдержать огромную улыбку, которая растягивает мое лицо.
Следующие недели мы с Ником делаем физиотерапию дважды в день. Мы мотивируем друг друга настолько, насколько можем, но некоторые дни тяжелее, чем другие. Мы оба выздоровели почти полностью, но нам объяснили, что раны всегда остаются в нашем сознании, и мы, скорее всего, будем испытывать фантомные боли снова и снова.
Дядя Джерм общался с полицией, когда я была в больнице, и против Ника не выдвинули обвинение за убийство Омара. Все обвинения были сняты, и это признали самообороной.
Через неделю после того как меня выписали из больницы, Ник устроил приветственную вечеринку для меня у себя дома. Все наши близкие были там: мой папа, девушки, парни, мама Ника и его сестры, Молли, Сиси, даже Дядя Джерм.
В середине вечера, Макс и Ловкач подняли меня и поставили на кухонный островок. Все повернулись, смотря на меня с интересом. Так что, конечно, мои глаза сощурились типа «Я-Не-Люблю-Сюрпризы».
Ник вышел вперед и сказал во всеуслышание:
– Я хотел встать по традиции на колено, но я не могу из-за моей травмы, поэтому я попросил ребят, чтобы тебя подняли.
Он достал маленькую кожаную коробочку с кольцом из своих джинсов. Я громко выдохнула и закрыла рот руками. Он улыбнулся и сказал:
– Тина, лучшее, что со мной случилось, я оказался в твоей френд-зоне.
При этом все расхохотались, даже я. Он продолжил:
– И я никогда не думал, что буду так благодарен за те отвратительные конфеты-губки. Так много всего обрушивалось нас, и мы всегда находили выход. Даже смерть не может нас разлучить. Я хочу, чтобы ты была рядом всегда, детка. Окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Все еще держа руки на своих губах, я приглушенно вскрикнула:
– Ах, да!
Он усмехнулся и открыл коробку. Золотое кольцо красивое и элегантное. Это со вкусом и именно то, что я бы хотела, если бы выбрала сама. Сверху сверкали три бриллианта.
Я люблю его.
Я прохрипела:
– Я люблю тебя.
Ник ответил:
– Не так сильно, как я люблю тебя, Тина.
Он взял мое лицо в руки и поцеловал меня глубоко и сладко.
Все ликовали, и Ник объявил, что я перееду к нему, как только смогу. Нат расстроилась, но она улыбалась, как ненормальная.
Что приводит нас к сегодня.
Я переезжаю к Нику, Максу и Сиси. Ник помогает мне упаковать коробки и перевезти в мой новый дом. Я была немного обеспокоена, оставляя Нат в одиночку, но она заверила меня, что всё в порядке. Она поживет в квартире, пока не закончится аренда, затем найдет квартиру с одной спальней для себя ближе к работе. Мне так повезло иметь такого друга, как она.
Я приостанавливаю сборы на короткий перерыв. Я наклоняюсь к кухонному шкафу, чтобы достать стаканы, и руки обвиваются вокруг моей талии, заставляя меня вздрогнуть. Я оборачиваюсь и кричу:
– Каждый раз одно и то же!
Ник смеется и качает головой. Мы делаем так почти каждый день. И я всё еще не привыкла к этому.
Он мягко убирает мои волосы, прижимает лицо к затылку и шепчет:
– Не могу ждать до вечера.
Мой желудок сжимается, и я вспыхиваю. Я не могу ждать тоже. Наша первая ночь вместе.
Восхитительно!
Я шепчу в ответ:
– Я тоже, у меня есть нечто особенное на сегодня. Что-то, что я купила в очень шикарном магазине нижнего белья.
Его рука сжимает мою талию, и он тянет меня назад к своему твердому телу. Он щипает меня за ухо, рычит и предупреждает:
– Не искушай меня, детка. Мы не можем сделать это до вечера и нам ещё нужно упаковать кучу всего.
Я вздыхаю и спрашиваю спокойно:
– Хочешь быстрый секс сейчас, и затем мы вернемся к этому вопросу позже? Знаешь, просто чтобы снять напряжение?
С момента перестрелки с Омаром, мы были ненасытны. Искали любой повод, чтобы остаться наедине.
Хорошо, ладно, мы вели себя как кролики.
И это было так хорошо!
Ник замирает за моей спиной, и я улыбаюсь. Он подхватывает меня, и я хихикаю, он несет меня ко мне в комнату, пинком закрывает дверь, и мы вместе снимаем напряжение.
***
Я официально переехала к Нику!
Мы распаковали последнюю коробку час назад и это замечательно!
Я не чувствовала себя счастливее в течение двух последних месяцев. Если бы вы спросили меня два месяца назад, где я буду и что буду делать через два месяца, мой ответ был бы точно такой же, что я делала в предыдущем месяце: управления «Сафирой!, проживание с Нат и гулянки с моими замечательными друзьями и удивительным парнем.
Этот вечер – особенный для меня. Даже то, что мы заказали китайскую еду и смотрели телевизор в домашней одежде, он был удивительным.
Я прошу Ника дать мне полчаса, прежде чем ложиться спать. Он ухмыляется и целует меня нежно.
Я быстро принимаю душ, делаю прическу и макияж. Я надеваю свое сказочное новое белье и наношу духи в нескольких местах.
Прежде, чем я заканчиваю, Ник кричит из спальни:
– Я надеюсь, что ты будешь готова в ближайшее время, или я зайду.
Я прикасаюсь к опухшему шраму на моей бледной коже в районе ключицы.
– Почти готова, милый.
Просто иди туда и сделай это.
Да. Так же, как сорвать пластырь. Быстро и безболезненно.
Используя медленные дыхательные техники, которым меня научили в больнице, я успокаиваюсь.
Я улыбаюсь про себя и открываю дверь. Я выхожу и иду в спальню, одетая в свое новое сексуальное белье. Бюстгальтер – чашечки с кружевной оборкой и подходящие трусики, оставляющие половину попки открытой, в кремовом цвете с черным кружевом.
Ник сидит на постели, прикрытый простыней. Его глаза закрыты, а руки сложены за головой.
Я прочищаю горло, и он открывает глаза. Он хрипит:
– Святой черт, Тина. Ты собиралась устроить мне сердечный приступ.
Я хихикаю и иду к его стороне кровати. Как только я достаточно близко, он тянет меня к себе, так что я оказываюсь на коленях. Он садится прямее и оборачивает свои мускулистые руки вокруг меня. Одна на моей заднице, другая на плечах. Он тянет меня к себе и целует нежно.
Он бормочет между поцелуями:
– Я не могу поверить, что ты в моей постели каждую ночь. Я самый счастливый сукин сын из живущих.
Его поцелуи становятся настойчивее, и я отклоняюсь назад от него. Его брови поднимаются, но я улыбаюсь быстро и говорю:
– Мне нужно обсудить с тобой кое-что.
Он смотрит на меня с недоверием и спрашивает:
– Сейчас?!
Я не сдержать смех над его разочарованным лицом. Разглаживаю морщины на его лбу и улыбаюсь:
– Да. Сейчас, малыш.
Он откидывается назад и вздыхает:
– Хорошо, дорогая. Что такое?
Я выпаливаю:
– Ты все еще хочешь детей, Ник?
Его брови поднимаются, и он начинает:
– Я сказал тебе, что это не имеет значения для меня бо...
Я прерываю его:
– Я беременна.
Он замирает на мгновение и моргает. Волнение скручивает мои кишки.
Тогда он шепчет:
– Честно?
Я опускаю лицо и шепчу в ответ:
– Честно.
Прежде, чем я успеваю отреагировать, Ник переворачивает меня на спину, так что я лежу на постели под ним, возвышающимся над моим телом. Его глаза устремлены на мой живот. Он выглядит ошеломленным.
Я его не виню. Я не говорила ему, что я убрала противозачаточное устройство.
Его молчание наполняет меня страхом. Я выпаливаю:
– Если ты не хочешь…
Ник перебивает меня:
– Ты что, шутишь? – Он улыбается широко, тычет в мой живот и говорит: – Наш малыш растет здесь. Мы сделали эту маленькую фасолинку. И это плод нашей любви, детка. Это благословение.
Туман застилает глаза, и я улыбаюсь, тоже:
– Да, малыш. Мы благословлены. Пока еще рано говорить кому-то, но наш ребенок растет с каждым днем.
Он наклоняется над моим лицом и ведет своим носом к моему. Он целует меня нежно и говорит:
– Я надеюсь, что она такая же, как ее мама.
Я хихикаю и бормочу:
– Я надеюсь, что он такой же, как его папа.
Его глаза открываются, и он сидится на кровати. Он проводит рукой по своим волосам и повторяет:
– Папа. Я собираюсь стать папой.
Он вскакивает на кровати в стиле Тома Круза и шепотом кричит:
– Я собираюсь стать папой!
Я смеюсь, и он прыгает на меня сверху, щекоча меня. Он обвиняет:
– Ты маленькая вредина. Когда ты перестала предохраняться?
В перерывах между приступами смеха, я пищу:
– В день, когда вышла из больницы! Пожалуйста, Ник, остановись! Я же описаюсь!
Он перестает щекотать меня и неистово целует. Я оборачиваю руки вокруг его шеи, и он говорит против моих губ:
– Я надеюсь, что ты в настроении для хорошего траха, детка, потому что сейчас я чувствую себя невероятно мужественным! – мы оба посмеиваемся над его глупостью.
Его поцелуи становятся все более и более настойчивыми. Он спускает мои трусики и спрашивает:
– Жестко и быстро или медленно и сладко?
Я отвечаю сбивчиво:
– Жестко и быстро.
Он немного отстраняется назад, и ухмыляется:
– Боже, я люблю тебя.
Ник перемещается между моих ног, направляет себя к моему входу и медленно толкается. Я крепко обвиваю руки вокруг его шеи и прошу:
– Двигайся, малыш.
Он выходит наполовину и сильно толкается назад.
Фейерверк в моих глазах. В моем животе бабочки.
Ничто не сравнится с этим. Ник заполняет недостающие части моего сердца и делает его цельным снова.
Его руки двигаются под моей задницей, он хватает меня и слегка поднимает. Небольшое изменение сделало отличные ощущения фантастическими. Мы идеально расположены, и Ник движется во мне, вращая бедрами с каждым толчком.
Это совершенство.
Я чувствую, что мое сердце бьется быстрее, и мои внутренности сжимаются. Ник тянет мой лифчик вниз. И моя грудь освобождается. Он берет один твердый сосок в рот и сосет его.
И это все.
Я взлетаю. Я долго стону и сжимаюсь вокруг его возбужденной длины.
Экстаз.
Он отпускает мой сосок. Его глаза закрываются в блаженстве. Он целует меня глубоко, держит меня крепко и толкается еще один раз, два, три раза, прежде чем он стонет глубоко мне в рот, обнимает меня крепче и освобождается внутри меня.
Мы остаемся так, пытаясь отдышаться, и купаемся в лучах нашей любви.
Я начинаю засыпать. Ник двигает нас к нашим сторонам кровати, по-прежнему обнимая, и говорит шепотом:
– Ты будешь мамой, детка.
С закрытыми глазами я улыбаюсь и надменно говорю:
– Я собираюсь быть лучшей мамой всех времен.
Я слышу его поддразнивание, когда он отвечает:
– Даже если бы ты хотела быть плохой мамой, ты не смогла бы. Это не в твоей природе, дорогая.
Я открываю глаза и смотрю в его. Затем шепчу:
– Как ты думаешь, Миа будет возражать?
Ник качает головой и улыбается грустной улыбкой:
– Нет. Ты не думаешь, что она была бы в восторге от сестренки? Она была бы на седьмом небе, детка. И мы удостоверимся, что наша маленькая фасолинка знает всё о своей сестренке, и что Миа наблюдает за ней с небес. Миа будет ангелом-хранителем для своих братьев и сестер.
Я расширяю свои глаза и шепчу:
– У нас будут еще дети?
Ник закатывает глаза и говорит:
– Конечно! По крайней мере, еще один.
Я моргаю и спрашиваю:
– Могу ли я сначала родить этого, прежде чем мы добавим еще детей в список?
Он улыбается и отвечает с сарказмом:
– Я не знаю. Я думал, что мы могли бы родить одновременно двоих. Это сэкономит время.
Я хихикаю и потираю шею. Дразню его:
– Ты будешь одним из тех раздражающих пап, которые говорят всем, что их ребенок лучше, чем все остальные.
Ник смеется и признает:
– Да, я, вероятно, буду.
Мы допоздна болтаем о нашей новой семье.
Ник на седьмом небе, и я тоже.
Мы ждём ребенка.
***
Каждое воскресенье, с тех пор как я выписалась из больницы, Ник приглашает на ужин наших друзей и семьи.
Папа уехал через несколько недель после того, как я очнулась, но мы говорим по телефону почти каждый день. Он полюбил Ника и так рад, что я нашла кого-то. Я сказала папе, что беременна, и он на самом деле плакал, и я тоже плакала. В конечном итоге мы оба были в слезах и не могли говорить, так что просто повесили трубки и поговорили на следующий день. Мой папа в восторге от того, что станет дедушкой снова. Он столяр и сказал мне не беспокоиться о покупке детской мебели, потому что мы спроектируем всё вместе, и он сделает мебель сам.
Это отличный подарок, который, мы надеемся, станет семейной реликвией.
Таким образом, уже воскресенье. Все собрались на обед, и мы болтаем на улице.
Сиси рядом, как всегда, и я люблю это. Я играю с ее волосами, обнимаю и поцелую ее. У нее будет младший брат или сестричка достаточно скоро, и я знаю, что она будет хорошим образцом для подражания.
Ник объявляет, что еда готова, и мы все садимся за новый обеденный гарнитур, который, я настояла, чтобы мы купили.
Ник и я сидим рядом, как всегда, что делает наш обмен едой гораздо легче.
Все помогают друг другу наложить еду. Ник наполняет тарелку для меня, положив в три раза больше еды, чем я обычно ем. Он немного сходит с ума из-за моей беременности.
Я начинаю перекладывать еду со своей тарелки на его. Убираю оливки, сыр фета и бекон из своего салата. Он добавляет помидоры в мою тарелку. Я не заметила, что Нат наблюдает за нами. Она щурит глаза на меня и предлагает мне вино, от которого я любезно отказываюсь.
Нат ахает и встает так быстро, что ее стул падает назад. Она улыбается и указывает на меня:
– Ты беременна!
Все прекращают есть и смотрят на меня потрясенно.
Мое лицо горит, шея чешется, и я стараюсь отрицать:
– Что? Ты с ума сошла! Вы все с ума сошли, если думаете, что я беременна, правда Ник?
Ник кивает и оглядывает всех присутствующих. Он делает серьезное лицо и говорит:
– Она беременна.
Все за столом начинают поздравлять нас. Они встают и обнимаются с нами. Нат смеется и плачет одновременно, она спрашивает:
– Неужели ты думала, что можешь скрыть что-то подобное от меня?
Я говорю громко, чтобы все слышали:
– Еще ранний срок, ребята. Я еще не во втором триместре. Я хотела подождать, по крайней мере, двенадцать недель. Но да, у нас есть фасолинка, растущая в животе.
Мама Ника, Сесилия, улыбается широко, но плачет. Я подхожу и обнимаю ее.
Она говорит:
– Ты спасла его. Моего Ники. Ты спасла его от одиночества. Я всегда волновалась, что он никогда не сможет жить нормально, пока он не встретил тебя. Я буду вечно у тебя в долгу.
Слезы текут по моему лицу, и я дразнюсь:
– Вы можете оплатить мне, став няней для малыша.
Она смеется:
– Конечно, даже если вы не будете нуждаться во мне, я буду рядом.
Сестры Ника обнимают и целуют меня, они все в восторге.
Это делает меня счастливой.
Макс, Дух, и Ловкач все по очереди обнимают меня. Я спрашиваю их:
– Итак, вы готовы стать дядями снова?
Макс улыбается и энергично кивает, Дух ухмыляется, но его глаза расширены, и он выглядит немного испуганным, а Ловкач кричит:
– Черт, да!
Девушки прыгают вокруг меня. Они ловят меня в групповые объятия, и я выпаливаю:
– Я владею «Сафирой»!
Нат улыбается, Мими и Лола смотрят друг на друга и смеются.
Они на самом деле плачут от смеха!
Я кладу руку на бедро и спрашиваю:
– Что тут смешного?
Мими говорит между приступами смеха:
– О, боже. Она думала, что мы не знаем.
ЧТО?!
Лола хихикает и говорит мне:
– Милая, мы знали в течение почти двух лет. Ты указана в качестве владельца в наших зарплатных чеках из «Сафиры»!
Я не знала этого!
Я моргаю и шепчу:
– Я не знала.
Мы все хохочем, я вытираю слезы с глаз и бормочу:
– Я не хотела говорить вам какое-то время, потому что я думала, что вы будете относиться ко мне по-другому, если узнаете, что я большой босс.
Мими выпрямляется, встряхивает головой и говорит:
– Ты всегда будешь моим спасителем, кукла. Независимо от чего-либо.
Лола улыбается:
– Да, Ти. Ты дала нам шанс. Ты всегда будешь нашим другом.
Нат сжимает мою талию и говорит:
– Мы всегда будем рядом, милая. И, кстати, у тебя дерьмово получается врать.
Мы все хихикаем.
Я извиняюсь и иду на кухню, чтобы выпить стакан воды. Потягиваю воду и смотрю в окно во двор, там все мы мои друзья и семья Ника вместе болтают, смеются и валяют дурака.
Это все, что я когда-либо хотела.
Я не получила этого с первой попытки, но твердо верю во второй шанс.
Я смотрю на живот, кладу руку и улыбаюсь.
Получить второй шанс – это подарок.
Я собираюсь использовать его.
Эпилог
Это ребенок!
Семь с половиной месяцев спустя ...
– Ник, глупый сукин сын! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! – кричит Тина.
Я смотрю на врача в панике и кричу:
– Дайте ей обезболивающее! Дайте ей обезболивающее!
Гейл улыбается и объясняет Тине:
– Тина, всё идет так хорошо, но уже слишком поздно для обезболивающего. Ваш ребенок уже почти здесь и хочет встретиться с его мамой. Поэтому, когда я говорю, тужьтесь.
Тина сжимает мою руку, откидывает голову назад и протяжно стонет. Она покраснела, вспотела, ее волосы в беспорядке, но, ей-богу, она выглядит красивой. Она – боец.
Гейл смотрит на Тину и говорит:
– Давай, Тина. Тужься сильнее, милая.
Тина крепко сжимает мою руку и выпускает длинный протяжный стон. Гейл говорит нам:
– Головка выходит. Еще один толчок, и у вас будет ребенок!
Тина тяжело дышит и Гейл говорит:
– Сейчас, Тина. Тужься в последний раз!
Тина напрягается изо всех сил, а потом... плач.
О, боже. Этот прекрасный звук.
Гейл улыбается и протягивает мне хирургические ножницы. Она держит пуповину, и я перерезаю ее. Она плотная как резина!
Она несет нашего ребенка в угол, кладет салфетку и взвешивает его прежде, чем принести обратно нам.
Она протягивает нашего ребенка Тине, который припадает своим маленьким ртом к ее груди, и объявляет:
– Поздравляю, вас двоих. У вас здоровая девочка.
Я смотрю на свою жену и дочку и стараюсь держать себя в руках.
Тина смотрит на меня застенчиво и сообщает:
– Я не могу нести ответственность за то, что говорила, во время родов, Ник. Мы не будем упоминать о том, что вырвалось из моего рта когда-либо снова. Аминь.
Я хихикаю и касаюсь личика моей дочери. Она издает какие-то тихие звуки и шевелится немного, но продолжает сосать.
Она так мала.
Крошечная.
Но я помог сделать ее. Она моя. Я сделаю всё что угодно для неё.
Боже, она только что родилась, а я уже под каблуком.
Я спрашиваю свою прекрасную жену:
– Как мы назовем нашу маленькую принцессу?
Тина смотрит на меня и шепчет:
– Мне нравится Татьяна.
Я широко улыбаюсь и шепчу в ответ:
– Мне тоже нравится.
Тина смотрит на нашу дочь и спрашивает ее спокойно:
– Татьяна, ты хочешь увидеть свою семью?
Татьяна хныкает слегка и извивается. Тина говорит:
– Я буду считать, что это «Да».
Я выхожу в коридор и зову наших друзей войти. Нат, Мими и Лола плачут. Макс, Ловкач и Духи тяжело сглатывают и смотрят на нашу дочь с восторгом.
Нат хрипит:
– Как ее зовут?
Я отвечаю:
– Татьяна.
Мими шепчет:
– Красиво.
Все улыбаются и кивают в знак согласия.
Парни стараются уйти. Чужая жена, кормящая грудью, заставляет их чувствовать себя некомфортно. Тина кричит:
– Парни. Можете остаться на минуту? Я хочу спросить вас кое о чем.
Парни вновь присоединяются ко всем, и Тина смотрит на меня и улыбается. Это моя реплика.
Я спрашиваю всех:
– Как вы смотрите на то, чтобы стать крестными Татьяны?
Все шесть смотрят на меня, открыв рот.
Лола шепчет:
– Все мы?
Тина кивает и улыбается:
– Мы не могли решить, кого из вас выбрать. Кроме того, это было бы несправедливо. Мы любим всех вас, а не только двоих из вас. Это была бы честь для нас.
Я выпрямляюсь и спрашиваю парней:
– Есть возражения?
Они все широко улыбаются и качают головами. Я смотрю на девушек и спрашиваю:
– Возражения, дамы?
Мими прочищает горло и шепчет:
– Вы уверены, что хотите меня, как крестную? – она смотрит вниз и продолжает: – Я точно не гожусь для этого.
Я начинаю говорить, но Тина перебивает. Она уверяет Мими:
– Это не так. Когда Татьяна будет нуждаться в помощи с хулиганами – ты поможешь. – Тина оглядывает комнату и продолжает: – Когда ее будет нужен кто-нибудь, чтобы рассмешить, Ловкач расскажет ей свои ужасные шутки. Когда она захочет услышать любовные истории, она попросит Лолу, которая будет их ей читать дюжинами. Когда кто-то посмотрит на нее не так, у нее будет Дух, чтобы прикрыть ее спину. Когда она станет старше и будет нуждаться в помощи в моде и косметике, Нат поможет ей выглядеть шикарно. Когда у нее будет плохой день, и нужно будет поднять настроение, у нее будет дядя Макс, чтобы сказать ей ободряющую речь. И когда она почувствует, как мир рухнул из-за какой-то подростковой трагедии, ей поможет Сиси, чтобы напомнить ей, что все плохое проходит. Итак, как видите, у Татьяны лучшая семья, о какой только можно попросить. Мы все можем быть неудачниками, но мы идеально подходим друг другу.
Мими нервно улыбается, прочищает горло и говорит тихо:
– Хорошо, но не говорите, что я вас не предупреждала.
Мы все смеемся, и все прощаются с Татьяной, которая перестала есть и решила поспать вместо этого. Я забираю ее от Тины и помещаю в маленькую кроватку. Я сижу рядом с Тиной на кровати, обнимаю ее и спрашиваю:
– Как ты себя чувствуешь, детка?
Она играет с пальцами другой моей руки и мягко улыбается:
– Я измотана, милый. Но так счастлива. Лучший день из всех.
Она поднимает свое лицо, и я нежно ее целую.
Я шепчу ей в губы:
– Я люблю тебя, Тина. Ты – мое всё.
Я чувствую ее улыбку у моих губ, и она говорит:
– Я люблю тебя сильнее. – Она спрашивает: – Ты можешь дать мне немного воды, милый? В горле пересохло.
Я встаю, чтобы принести ей воды. Иду обратно в палату с улыбкой.
Две мои красивые девочки крепко спят. Я использую момент, чтобы думать о том, что чувствую.
Я чертовски нервничаю из-за того, что я – папа. Я в восторге от того, что увижу, как Татьяна вырастет. И я счастливее, чем когда-либо был в своей жизни.
Я смотрю на маленькую женщину, спящую в постели. Сильная, с золотым сердцем, милая женщина, которая однажды послала мне конфеты. Моя жена и мать моего ребенка. Любовь всей моей жизни.
Тепло растекается внутри меня.
Я понимаю, что, наконец, чувствую умиротворение. Я улыбаюсь.
Этого стоило ждать.
КОНЕЦ