Текст книги "Сердце пламени (СИ)"

Автор книги: Бек Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Мечты могли быть опасны. Это Рюрик знал. Тридцать лет он провел в полусне у жерла Краблы, пытаясь не думать о прошлом, принимая еду от местных жителей, так что даже выбираться на охоту не приходилось. Он бесцельно плыл, слившись разумом с вулканом, слушал потрескивание и стоны земли, старался не вспоминать о том, что потерял.

Палец Рюрика погладил нежную кожу.

– Знаешь… я тоже перестал мечтать, – признался дреки, – пока не встретил тебя.

Щеки Фрейи вспыхнули. Она закатила глаза.

– Ну конечно!

«Ничего ты не поняла». Рюрик смотрел, как она откусывает небольшие кусочки вяленого мяса и сыра, заедая их свежим клубничным джемом и мягким белым хлебом. Такого Фрейя никогда раньше не пробовала.

В ту ночь, когда Рюрик украл барана, изменилась вся жизнь дреки. Голод выгнал его из Краблы, он думал не столько об охоте, сколько о желании набить брюхо. Но в жизни его появилось нечто совершенно новое и важное.

Появилась она.

Он помнил, как Фрейя наставила на него меч, ее лицо, усталое, но полное решимости. Все годы полусонного безразличия слетели в одно мгновение, как шелуха. Рюрик удалился от мира, сосредоточившись на земле и скрывающемся в недрах огне, но Фрейя моментально вернула его назад, будто невероятного размаха гроза. Он снова ощутил себя живым, впервые за долгие годы.

Рюрик начал думать о будущем, об их общем будущем. Он не мог просто так отпустить ее, не сейчас. Она пробудила его сердце.

– О чем ты думаешь? – спросила Фрейя, кусая крупную клубнику, в поисках которой он облетел горы и долины.

– Пытаюсь угадать твое заветное желание.

– Быстро закончить всю работу, чтобы вечером выделить для себя часок-другой. – Алый сок стекал по ее губам.

Рюрику захотелось слизнуть его, ощутить вкус сока и губ.

– Это маленькая мечта.

– Пусть так, но и небольшая мечта приносит радость. – Фрейя медленно перевернулась на спину, опершись на локоть. Коса перекинулась через плечо. Фрейя медлила с последним кусочком клубники, не подозревая, что творит с Рюриком это зрелище.

– А будь у тебя сколько угодно времени, денег, любых других человеческих благ, что бы ты делала?

Фрейя снова взглянула серьезно. Рюрик поймал кончик косы, запутался пальцами в ленте. Фрейя задохнулась и выбросила хвостик от ягоды. «Ну же. Отдай мне свое сердце. Подскажи, как завоевать его».

– Путешествовала, – прошептала она, пока Рюрик развязывал ленту. – Повидала бы те большие города, о которых говорится в моих книгах. Весь мир.

Вот оно. Рюрик улыбнулся и стал расплетать косу. Шелковистые волосы обвивали пальцы. Он мечтал, как роскошные пряди раскинутся по его кровати, как он будет их гладить.

– Тебе нравятся мои истории, потому что ты мечтаешь о приключениях.

– Я вообще люблю истории. – Фрейя наблюдала за его движениями. Не с трепетом, но так, словно ей было интересно, что он задумал. – Они напоминают, что существует нечто большее, нечто за пределами моих повседневных обязанностей.

– И это твое самое большое желание?

– Почему тебя так интересуют мечты? – хрипло выдохнула она, перехватывая полурасплетенную косу. – Это не более, чем грезы. Они прекрасны, пока ты погружен в них, но ведь толку от мечтаний не будет.

– Мечтать о большем – один из величайших даров. Без грез не к чему стремиться. Незачем дышать. Без грез мы ничем не отличаемся от вон той скалы или камня на дороге. – Рюрик отвел руку Фрейи в сторону и раскинул густые волны золотых волос по покрывалу. Она вздрогнула, сомневаясь, стоит ли позволять ему такую вольность. – А еще ты поставила мне условие: выполнить твое заветное желание в обмен на сердце.

Упомянутое сердце забилось быстрее. Рюрик ясно расслышал.

– Но это не мое заветное желание.

– А какое тогда?

Фрейя улыбнулась.

– Не скажу! Если тебе не все равно, сам поймешь.

– Ты невыносима! – Рюрик сгреб ее волосы в охапку и нежно потянул, так, что Фрейя опрокинулась на спину. Он навалился сверху, распуская остатки косы. Тяжелые пряди цвета расплавленного золота свободным волнами рассыпались по покрывалу. – Тебе нравится, когда за тобой бегают.

– О, мой могучий охотник! – поддела Фрейя. – Ты не любишь, когда добыча сама идет в руки.

– Да. Но я знаю, чем закончится преследование, – с горящими глазами ответил Рюрик. – И это предвкушение лучше охоты.

Он поднес горсть волос к лицу, потерся о пряди щеками. Фрейя пахла летним бризом, дикой бурей. Разноцветные глаза следили за ним, словно она не могла понять происходящее.

– Что ты делаешь? – выдохнула Фрейя.

– Я мечтал играть с ними, вот так. – Он пропустил прядь между большим и указательным пальцами и взглянул на Фрейю. – У тебя великолепные волосы, я хочу увидеть их распущенными.

Ее идеальные губы были так близко, все еще алые от клубники. Сладкие, пухлые, молящие о ласке.

Рюрик приблизил к ней лицо, набрав полные пригоршни волос. Одно лишь прикосновение, и он забыл обо всем. Медленно лизнул ее, проник в приоткрытый рот, и Фрейя открылась ему навстречу, осторожно, словно ступая в незнакомые воды.

Мысли о вчерашнем захлестнули Рюрика, кинули в жар. Или, может, причиной тому была Фрейя. Светлая и яркая. Искра, что зажигала все его чувства.

С ним что-то творилось, он не не знал, что именно и почему. Но ключом была она.

Фрейя уперлась рукой в его грудь. Не столько отталкивая, сколько оставляя себе пространство и, возможно, время собрать мысли. Оба тяжело дышали.

– С тобой я чувствую себя живым, – прошептал Рюрик, оглушенный кипящими в груди сложными эмоциями.

– С тобой я желаю того, чего не должна желать, – прошептала в ответ Фрейя, словно открывая некую тайну.

Не готова. Пока нет. Фрейя хотела его, но что-то ее сдерживало. Рюрик сел рядом, поправил болезненно эрегированный член и погладил мягкую копну ее волос.

– А ты о чем мечтаешь? – внезапно спросила Фрейя, поднимая густые золотые ресницы.

«Я?» Рюрик застыл. Никто ни разу не спрашивал его об этом. Да он и сам не задумывался.

– Я… я мечтаю о доме, – медленно выговорил он, изумленно осознавая, что так и есть. Его охватило внезапное желание еще раз обнять сестру, увидеть улыбку младшего брата. Хоть один день в Гекле, где живет его народ, где должен находиться и он сам. Дом. Чувство принадлежности, голос отца, эхом отражающийся от стен…

Мечта разбилась. Рюрику не было места у Геклы. Лишь воспоминания о делах тридцатилетней давности, до того, как он выбрал изгнание. До момента, когда отец покинул этот мир.

И Рюрик, при всей его мощи, не мог воскресить то время.

– Почему ты не возвращаешься? – Фрейя погладила его щеку, пальцы скользнули по пробивающейся щетине.

Несмотря на нежность прикосновения, им овладела тревога.

– Я никогда не вернусь домой.

Рюрик отвернулся, подтянул к груди согнутую ногу, ощущая, как колотится сердце. Эрекция исчезла, планы соблазнения испарились. Фрейя села, в ее глазах метались тысячи вопросов.

– Хочешь поговорить об этом?

– Нет.

Она не стала спорить. Просто начала упаковывать остатки еды. Рюрик не рассчитывал на такое окончание пикника, день был безнадежно испорчен. И все-таки ему казалось, что произошедшее пошатнуло стены, возведенные вокруг ее сердца.

– Меня изгнали из клана, – просто сказал Рюрик. – Если вернусь, дядя постарается убить меня.

Колдовские глаза пугающе серьезно сосредоточились на нем.

– Зачем ему твоя смерть?

В сердце заныли старые раны.

– Стеллан – брат моей матери. Когда отец умер, он занял его место в роли… как бы это сказать… главы клана. Я думаю… думаю, что он приложил руку к смерти отца. И мать помогала ему.

– Ты не бился с ним?

Рюрик почувствовал, как на его лицо словно опустилось забрало.

– Меня изгнали. Обвинили в убийстве родителя.

У Фрейи даже рот приоткрылся.

– Но…

– Я не совершал этого, Фрейя. Я любил своего отца. Но первым прибежал на место убийства, первым нашел его сердце, пронзенное лезвием из чистой стали. А еще… нашелся свидетель, который подтвердил, что я убийца. Свидетель, которому никто не возразил.

– Кто?

Сердце Рюрика ухнуло вниз, будто камень в ледяную воду. Этого предательства он не мог простить.

– Моя мать.

Фрейя потянулась, провела рукой по его лицу.

– Зачем ей так поступать с собственным сыном?

Рюрик подался навстречу ласке, поймал руку и прижал к щеке. Ярость дреки таяла под ее прикосновением. Лишь Фрейя могла его успокоить.

– Думаю, она хотела власти. Стеллан полностью в ее руках, да еще и происходит из того же клана. А меня контролировать она не могла. Не сравнивай мою мать со своей. Она родила нас троих: меня, Ардис и Мардука. Но не вырастила. Мы были лишь пунктами ее договора. Исполнением клятвы, что она дала моему отцу и его клану, когда выходила замуж. Обязанностью. Любил и растил нас отец.

Сердце Рюрика заныло в груди при мысли о том, что народ дреки считает его отцеубийцей.

«Мне так жаль», – послала Фрейя мысль по нити, которую непроизвольно сотворила.

Рюрик не мог ответить ей так же, ведь Фрейя считала его обычным человеком.

Он взглянул ей в глаза.

– Я принял изгнание, чтобы брата и сестру не втянули в войну. Они не были готовы. Как и я, честно говоря. Но мать и дядя неоднократно пытались погубить меня. – Он сжал ее руку. – А теперь впервые мне есть что терять, кроме собственной жизни. Моя семья… слишком гордая. Они не примут ни тебя, ни наши отношения.

Фрейя подтянула колени к лицу, оперлась на них подбородком.

– Скучаешь по брату и сестре?

– Безумно.

– Не такая и маленькая мечта, – прошептала Фрейя, словно понимая, какие страсти кипят в груди Рюрика.

– Нет. – Он вгляделся в прекрасные глаза, понимая, что лед между ними стронулся, и внезапно осознал ее тоску. – Не такая и маленькая.

Последовала долгая тишина, каждый погрузился в свои мысли. Как же Рюрику хотелось прочитать мечты Фрейи. Но он просто протянул руку и погладил костяшками пальцев ее бледную щеку.

Фрейя наклонилась навстречу, опустила ресницы, чуть приоткрыла губы. В эту минуту она не чувствовала страха, не думала ни о чем. Ее полностью поглотило ощущение ласки.

Рюрик решил, что может снова поцеловать ее. Но вместо того, чтобы поддаться порыву, заколебался, понимая, что на сей раз желание не имеет ничего общего с предыдущими порывами прижать Фрейю к земле, овладеть ее сладким ртом или даже телом. Он хотел лишь ощутить вкус губ, окунуться в покой, в принятие и понимание. Он хотел поцеловать ради самого поцелуя, а еще… еще потому что она столько для него значила.

Рюрик отшатнулся. Что это? Он не мог в точности понять свои ощущения, но знал: это нечто новое, иное.

В этом чувстве не было бесконечного любопытства. Не было желания владеть или брать силой. Лишь… нежность?

Фрейя вскинула глаза. Через мгновение Рюрик понял, что смотрит на нее неотрывно, будто случайно отвернулся, а она украла его сердце из груди, и что с этим делать, он не знал.

– День уходит, – резко сказал дреки, вставая. – Если хочешь выкроить время на себя, то вот оно. Я пообещал помочь после обеда, так что распоряжайся мной разумно. Хватит разговоров.

* * *

«Хватит разговоров».

Воспоминание мучило Фрейю; она пыталась читать, но безуспешно.

Новую книгу она купила в Акурейри. Обычно, открывая тома, подобные «Путешествию Гулливера», Фрейя полностью погружалась в мир под обложкой, комната исчезала в грезах.

Время для себя… Оно казалось пустой мечтой, пока этот момент наконец не настал.

Фрейя захлопнула книгу.

– Что стряслось? – спросил отец.

– Ничего. – «И все сразу». Фрейя вскочила. – Просто никак не угомонюсь. Пойду проверю стойла.

– Не угомонишься? – Отец закрыл глаза, нежась в тепле солнечных лучей, льющихся через окно. – Думаю, тут не обошлось без мастера Рюрика, а?

Фрейя замерла.

– Почему ты так решил?

– Потому что он явно за тобой увивается, и с момента его появления ты слишком рассеянная.

Фрейя потеребила юбку.

– Не строй иллюзий, – тихо ответила она не столько отцу, сколько самой себе. – У меня с Рюриком не может быть никакого общего будущего. – Она щелкнула пальцами и направилась к двери. – Пойдем, Локи.

Песец подскочил, облизнулся и побежал следом наружу. Фрейя поправила косу и зашагала к стойлу. От воспоминания о том, как руки Рюрика скользили по шелковистым прядям волос, ее бросило в жар. Она не собиралась проверять надежность затворов. О, нет. Она хотела отыскать Рюрика. Внезапная отставка жутко злила.

Ведь это Рюрик собирался соблазнить ее, разве нет?

А потом «хватит разговоров». А ведь она только-только начала что-то чувствовать к нему. Только позволила небольшие вольности.

Фрейя знала, что несправедлива. Она сама держала Рюрика на расстоянии вытянутой руки и настаивала, что между ними ничего не произойдет, так почему же так расстроилась, когда он сдал назад?

Потому что Рюрик чуть впустил ее в свою жизнь, рассказав об изгнании и о доме. На секунду Фрейе показалось, что она уже хорошо его знает.

«Потому что я тоже одинока».

Овцы сгрудились у каменной ограды близ сарая, пялясь перепуганными глазами. С тех пор, как этот проклятый дреки украл барана, стадо все время нервничало. Странно, что коза до сих пор доится…

Амбар пустовал, но Ханна фыркнула при виде хозяйки, словно просила успокоить ее. Рюрик выполнил все задания, а вот его самого видно не было.

– И ты туда же, – проворчала Фрейя кобыле, когда та нервно вздрогнула.

Солнечный свет лился между трещинами в половицах чердака, пылинки танцевали в золотых лучах.

Локи врезался в лодыжку, почти сбив Фрейю с ног.

– Рюрик? – позвала Фрейя.

Зашевелилась тень. После того разговора о мечтах Фрейя не видела Рюрика. Она была благодарна за приоткрытие завесы над прошлым. Настолько благодарна, что даже достала и порубила на куски копченую баранину, сварила картошку и отрезала ломоть ржаного хлеба, что испекся в горячем источнике за домом. Такую еду обычно подавали на Рождество.

Запах копченой ягнятины заполонил маленькую кухню.

– Приглашаю тебя на ужин, – снова позвала она, выглядывая Рюрика. Доски чердака поскрипывали, но почему же он не отвечал? – Я приготовила кое-что особенное! – Фрейя поколебалась. – Чтобы напомнить тебе о доме.

Ответа не было.

Волоски на затылке Фрейи встали дыбом.

– Рюрик? – позвала она снова, направляясь к лестнице на чердак.

Локи тявкнул, и Фрейя шикнула на него. Лисенок, глухо рыча, метнулся в тени. Подобного звука он раньше никогда не издавал.

– Что такое? – спросила Фрейя, отступая. Угрюмая тишина сарая тревожила. Там кто-то был. И ей казалось, что это не Рюрик.

Неизвестный глухо чертыхнулся, Локи взвизгнул и кинулся прочь.

– Ах ты мелкая дрянь!

– Кто здесь? – вопросила Фрейя, всматриваясь в темноту стойла. – Локи?

Сзади послышался шум. Фрейя обернулась, и из тени вышел второй мужчина. Фрейя бросилась к вилам, развернулась и оскалилась, выставив трезуб вперед.

– Рюрик!

– Его здесь нет, – раздался голос сзади. – Видать, сбежал от тебя.

Рюрик ушел? Фрейя похолодела. Что она такого сказала или сделала? Фрейя ничего не понимала. Он же обещал, что позаботится о ней. Это что, лишь красивые слова? Или Рюрик просто хотел овладеть ею и плюнул на тщетные попытки?

В этом не было никакого смысла. Он мог взять ее еще вчера, если хотел лишь тело. Честно говоря, она не отказала бы.

Из тени со смешком появился еще один человек.

– Ну так а кто б не сбежал? Ты глянь на ее глаза!

Фрейю окружили трое. Слова не должны причинять боль, но как же ей стало больно. Говоривший размашисто перекрестился.

– Ты, – выдохнула она, узнав одного из людей Хокона, Гуннара. – Убирайся с моей земли.

– Хокон хочет поговорить, – ответил мужчина, демонстративно поднимая руки. – Мы не собираемся навредить тебе.

– Если Хокон хочет поговорить, то пусть вежливо попросит. – Мужчина справа, тот, что бросил реплику о глазах, ступил ближе, и Фрейя сделала ложный выпад в его сторону. Страх наполнил грудь, сжал легкие ребрами. Что им надо? Хокон сходил с ума от потери, но казалось, ему не чужда некоторая порядочность. Неужели Фрейя ошибалась?

– Да хватай ее! – приказал третий. Фрейя все никак не могла толком разглядеть его лицо, этот был выше остальных и что-то в нем вызывало тревогу.

– Еще один шаг, – выпалила Фрейя, с ужасом понимая, что не отобьется от троих вилами, – и я выпущу магию!

Повисла тишина. Все трое замерли. Молчание нарушали лишь повизгивание и бешеное тявканье Локи, которого заперли где-то в стойле.

– Красивые у меня глаза? – спросила Фрейя того, кто крестился. – Это подарок хульдфолков. И магия! Я могу вызывать бурю и пускать молнии руками!

Двое мужчин переглянулись.

– Врет, – фыркнул тот, что повыше, который напугал ее. – Зачем альвам раздаривать магию?

– Не зови их так, – пробормотала Фрейя. – Они не любят это имя.

Гуннар проворчал сквозь зубы что-то вроде «нет никакого скрытого народца», но, похоже, хитрость сработала. Он передумал хватать ее.

Зловещий незнакомец пересек стайню и сгреб Локи за загривок.

– Хватит трепаться.

Он достал нож…

Локи!

– Нет! – Сила брызнула наружу, по сараю пронесся вихрь. Полетела солома, Гуннар и его суеверный напарник попятились, бледнея.

Фрейя призвала в руки жар и повернулась к третьему. Тот прижал Локи к груди, приставив острие ножа к горлу лисенка.

– Ну давай, ударь меня, и я прикончу его.

Фрейя отпустила магию, сердце бешено колотилось в груди. Она ощущала ужас Локи и желание зверька защитить хозяйку. Песец хотел помочь, хоть и был напуган запахом высокого незнакомца. Тот пах как…

– Отпусти его, – прошептала Фрейя, тяжело сглотнув.

– Полегче, Магнус, – вмешался бородач. – Мы здесь не для кровопролития.

– Так мы ничего не добьемся, – ответил Магнус, в упор глядя на Фрейю. Его глаза хищно сверкнули. – Давай, выпускай свою силу.

Выбора не было. Фрейя встретилась взглядом с янтарными глазами Локи, ветер и пламя стихли, все в стайне замерло.

– Если навредишь ему, – холодно ответила она, – я не успокоюсь, пока от тебя не останется лишь пепел.

Гуннар с напарником схватили ее за руки. Фрейя отметила, что хватка Гуннара была аккуратной.

– С тобой все будет в порядке. Ты нужна Хокону для приманки.

Приманки? Какой еще приманки? Для кого?

Ей на голову накинули капюшон, мир вокруг потемнел, дыхание Фрейи отражалось от черной шерсти, так что она почувствовала клаустрофобию. На глазах выступили слезы.

– Смотри, чтобы мешок не сдвинулся! – приказал Магнус. – Не будет видеть – не сможет колдовать!

Фрейя вздрогнула. Откуда ему это известно?

* * *

Рюрик приземлился за сараем Фрейи; он уменьшался в размерах, сила кипела в венах. Вопль дреки с юга заставил его взмыть и наматывать круги вокруг Краблы, высматривая того, кто осмелился бросить вызов, но Рюрик никого не обнаружил.

Хотя, возможно, это был лишь повод развеяться. Рюрик никак не мог отойти от того момента на пикнике, когда внутри него сдвинулось нечто монументальное.

Фрейя.

Вздохнув, он достал из тайника одежду и уже почти натянул штаны, когда услышал отчаянное тявканье Локи. Рюрик застыл. Звук доносился из стойла.

«Братишка?» – позвал дреки, сплетаясь с песцом мыслями.

«…злоба, кусать, схватили хозяйку, обидели, обидели ее, выпусти меня…»

Рюрик попытался пробиться сквозь ужас и ярость.

«Фрейя? Кто-то схватил Фрейю? Кто?»

Его захлестнули образы: бородатый гигант, что скакал рядом с Хоконом, и неизвестный незнакомец.

Но затем появился третий образ, и Рюрик резко втянул воздух. Мужчина с резким, хищным лицом, янтарными глазами и волосами цвета воронова крыла. Мужчина, что прижал нож к горлу лисенка и тем самым заставил Фрейю сдаться.

– Магнус, – прошептал Рюрик, поворачиваясь к деревне.

Фрейю схватил его двоюродный брат.

Глава 12

Ее привязали на лужайке в центре деревни, обе руки прикрутили к вбитым в землю кольям. Глаза закрывала повязка черного льна, не давая рассмотреть происходящий кошмар.

– Пожалуйста! – молила Фрейя; без зрения она была бессильна. Они ослепили ее и смочили путы в святой воде. От веревок кожа зудела, высвободиться не удавалось.

Как же ей было больно. Они все спланировали… Нет, Бенедикт спланировал! Лишь он знал сверхъестественную силу Фрейи и придумал, как обуздать ее.

Толпа затихла, и сердце Фрейи лихорадочно застучало в ушах. Рядом шумно сопел Бенедикт. Возбужденный. Наслаждающийся ее замешательством. «Осторожнее с мужской гордостью, любовь моя, – шепнула мама, когда обе заметили, какие взгляды бросает Бенедикт. – Она опасна, а в случае отказа и непредсказуема».

– Трубите в рог! – скомандовал Бенедикт.

Сокрушительный рев рога тролля прорезал тишину, прокатился по коже, завибрировал в ушах. Никогда в жизни она не ощущала такую беспомощность. Именно об этом предупреждала мама. «Мудро выбирай сражения, Фрейя… ибо ты уязвима. У любого существа, обладающего силой, есть слабое место». Даже у могучего дреки, которого призывали селяне, предлагая ее саму.

Где же Рюрик? Фрейя не могла поверить, что он оставил ее. Просто не могла поверить. Но если Рюрик не ушел, то уже знал бы, что она в руках селян. Он не позволил бы так поступить с ней.

Или позволил?

От этой мысли перехватило дыхание.

Разве что Рюрик и вправду ушел. Она вздрогнула, вспоминая утреннюю беседу. «Хватит разговоров», – были его слова, необратимый похоронный звон подчеркнул смысл сказанного. Он тогда отступил, вежливо кивнув ей.

«Рюрик!» – Фрейя швырнула мысль в пространство, корчась от отчаяния. – «Прости меня!»

Ответа не последовало, лишь юбки взметнуло ветром. И снова заревел рог тролля. Последний раз человек трубил в этот рог тридцать лет назад, когда Эйнар с селянами призвали дреки, дабы заключить договор.

– Вон он летит, – довольно пробормотал Бенедикт. Он подошел к Фрейе и заговорил еще тише: – Увидимся, когда вернешься, лапочка.

В последних словах таилась несомненная угроза. Если наглый юнец не смог овладеть ею сам, возьмет объедки после дреки.

Фрейя задергалась, но веревки не поддались. Она опустила плечи, слыша, как селяне шарахнулись, суетливо прячась за домами.

Фрейя ничего не видела. Но чувствовала, сильнее, чем когда-либо, мощные взмахи крыльев в ледяном небе. Давление от возникшего исполинского присутствия было столь велико, что отдалось болью во всем теле.

Дреки описал круг над площадью, подняв целую бурю. Фрейя упала на колени, сбежать она не могла. Ветер от взмахов могучих крыльев почти свалил ее, но внезапно веревка, стягивающее левое запястье, ослабла и упала.

Правая тоже лопнула, едва не выдернув руку из сустава. «Свободна?» Фрейя, дрожа, застыла на мгновение, пытаясь подняться.

– Не свободна, – прошептал дреки у нее в сознании. – Моя.

Гигантские когти нежно и аккуратно сомкнулись вокруг плеч, и дреки взлетел, мощно взмахнув крыльями.

– Давай! – заорал Бенедикт, когда ноги Фрейи оторвались от земли.

Она вскрикнула и вцепилась в сомкнутые когти, в ужасе, что дреки может уронить ее.

– Отпускай! – послышался голос Хокона.

Боевой клич дреки вознесся в воздух, мир перевернулся вверх тормашками, и вирм закувыркался вниз. Они кружились снова и снова, Фрейя болталась, как тряпичная кукла. Что-то с просвистело мимо, и она вдруг поняла, что происходит.

Ее сделали приманкой. Наживкой, чтобы выманить дреки из логова и убить. Фрейя содрала повязку с глаз, в это мгновение дреки выровнялся, и она мельком увидела картину внизу. Юбки полоскались на ветру, крохотные фигурки на земле метались и кричали.

Хокон возвышался над толпой. Он заряжал баллисту и проворачивал вал назад, играя бицепсами. Тяжелый стальной трос натягивался, заточенное смертоносное копье блестело на солнце.

И Фрейя ощутила неизведанную доселе ярость.

Теперь она не была беспомощной слепой курицей с задушенной внутри магией. И Фрейя ударила, словно суть ее была кнутом, безжалостным и точным. Она не могла повредить железный трос, ведь железо – одно из немногих творений в этом мире, что не подчинялось ее магии, но тяжелые деревянные колеса баллисты были созданиями земли. Как только Хокон потянулся к спусковому механизму, Фрейя разбила все колеса.

Баллиста накренилась, острый стальной наконечник нырнул вниз, ручка вырвалась из хватки Хокона. Трос оборвался, сталь резко зазвенела, дротик полетел, проткнул плоть и вонзился в каменную стену дома напротив. С древка свисало тело Бенедикта.

Юнец визжал, как недорезанная свинья. Дреки заложил еще один круг, с интересом наблюдая за происходящим.

«Напомни мне позже никогда не подпускать тебя к этой штуке», – со смешком прошептал он в голове Фрейи.

Затем выполнил крутой вираж, взрезая воздух обтекаемым телом, и направился к Крабле.

* * *

Они летели минут десять, не больше, но к тому времени, как впереди замаячила Крабла, Фрейя начала дрожать от холода.

Разбросанные то тут, то там вокруг вулкана бесплодные поля дымились и пускали пузыри, но дальше к югу сияли белизной ледники, и от этого зрелища она затаила дыхание, невзирая на безжалостно бьющий в лицо ветер.

Фрейя едва могла поверить в происходящее. Целый мир развернулся под ней в миниатюре, точно ожившая карта.

Дреки притронулся к разуму Фрейи, словно вопрошая, что же так увлекло ее. Едва заметное касание к чувствам, внезапный контакт. Фрейя ощутила его любопытство.

«Хочешь увидеть ледники? Как-нибудь отвезу тебя».

Сказка рассеялась, между разумами взметнулись защитные стены.

– Опусти меня. – Фрейя всмотрелась в каменные склоны вулкана. – Только осторожно.

Они снизились. В паре шагов от выступа, ведущего к пещере, Рюрик мощным взмахом затормозил. Когти разжались, и Фрейя шлепнулась на уступ, подвернув лодыжку. Несмотря на аккуратную хватку, плечи нещадно ныли, пару секунд она просто лежала неподвижно.

В поле зрения внезапно вплыла причудливая голова, и Фрейя непроизвольно вскрикнула и отпрянула. Дреки замер, золотые глаза сияли.

«Ударилась?»

Фрейя, тяжело дыша, уперлась спиной в камень и посмотрела на вирма.

– Ударилась? – слабо повторила она. Бурные эмоции выплеснулись наружу слезами. Сил сдерживаться не осталось. Единственной живой душой, что заботилась о ней, был дреки. Но даже у него имелись скрытые мотивы, о которых Фрейя могла лишь гадать.

– Меня похитили, привязали и выставили приманкой… А потом потащили по воздуху, сбросили с высоты и… – Выдержка закончилась. «Да будь ты проклят, Рюрик». – Никто не спас меня! Все просто глазели! Папа останется без всякой помощи! Кто о нем позаботится? И что тебе от меня надо? Что, черт тебя побери?

Фрейя разрыдалась. Проклятые злые слезы ослепили ее, затуманили мир вокруг. Последнее, что она смогла рассмотреть – это странное выражение морды дреки, которое более всего походило на озадаченность. И это выбило из колеи. Фрейя одновременно смеялась, и плакала, и икала.

– Зачем я вообще все это тебе рассказываю? – прошептала она, вытирая покрасневшие глаза. – Ты и близко не поймешь, что не так со мной. И с миром.

«С этим миром много что не так. Ничтожные людишки считают его своим, хотя владеть им не может никто».

– Даже ты?

Сияющие глаза дреки прищурились.

«Лишь дурак посчитает, что обладает подобной властью. Я могу править миром, но не могу владеть. И зачем мне это? – Даже Фрейя расслышала в его голосе колебание. – Ну и да, признаю, с тобой не все ясно. В этой форме тяжело понимать людей. Где твоя повязка?»

– М-моя повязка? – запнулась Фрейя. – Я сорвала ее.

«Сделай новую».

У Фрейи челюсть упала.

– Чего ради?

«Чтобы ничего не видеть».

Ослепнув, она снова станет беззащитной.

– Нет.

«Я не причиню тебе вреда, Фрейя. Клянусь».

У добропорядочных женушек была в ходу поговорка: «надежный, как клятва дреки». Так называли самые верные договора. Дреки никогда не нарушали данное слово.

Фрейя чувствовала беспомощность, когда Бенедикт притащил ее в центр деревни, ослепленную и уязвимую. Бессильную, сжимающуюся в комок перед неизвестностью, задающуюся вопросом, когда же ударит дреки. Как же она ненавидела это ощущение.

И все же ее руки словно сами по себе вытянули из тайника в ботинке маленький нож и отрезали полоску черной шерсти. Чуть вздрогнув, Фрейя завязала глаза. Шерсть неприятно терлась о раздраженную от слез кожу. Дреки не отнимал ее силу. Он попросил, и Фрейя согласилась. Это давало некую иллюзию контроля.

– Ну и зачем?

Обрушился сногсшибательный поток силы, жаркой и жидкой. Каждый дюйм кожи покалывало, живот сжимался. Расплавленная энергия лилась волна за волной. Фрейе захотелось протянуть руки и пощупать эту мощь, но что-то ее остановило.

– Не хочу, чтобы ты меня видела, – ответил глубокий мужской баритон.

Фрейя приоткрыла рот от изумления, руки непроизвольно дернулись к повязке.

– Не надо, – предупредил дреки.

Она ухитрилась остановиться, но шок был огромен. Ведь раньше дреки говорил, что ему нет смысла менять форму. И вслед тут же пришла другая, непрошенная мысль. «А зачем дреки девственная плоть, а, Фрейя? Явно же не для еды. А значит…»

– Потому что мы ревнивы, – ответил дреки, шлепая босыми ногами по камням. Фрейя расслышала шорох, когда он приблизился и опустился на колени. – Терпеть не можем, когда кто-то посягает на нашу собственность.

Из ниоткуда появились пальцы и погладили ее по щеке. Фрейя вздрогнула, сердце лихорадочно заколотилось, но прикосновение оказалось нежным. Мягким. Будто вирм успокаивал перепуганную кобылку. И безумно жарким, словно под кожей дреки пылало пламя.

Внезапно вспыхнуло подозрение.

Не в первый раз она касалась кожи, что пылала неестественным жаром. Нет. Не может быть. Или может?

– Чего ты от меня хочешь? – прошептала Фрейя.

Хотя уже сама знала. В эту секунду кусочки головоломки начали складываться в цельную картину. Дреки заколебался, но причиной тому была отнюдь не нерешительность. Скорее всего, он оценивал ее реакцию.

– Пора, Фрейя.

Теплая ладонь легла на ее подбородок, и Фрейя поплыла, подавшись навстречу. Жаждая… чего-то. Это было не желание, не потребность. Ей так отчаянно хотелось этого прикосновения, ощущения заботы.

А ужасный зверь ни разу не причинил ей боли и не предал.

Но лгал ли он? Фрейя пока не знала ответа.

– Да, – прошептала она, поддаваясь прикосновению дреки. Был лишь один способ подтвердить подозрения.

«Позволь мне обжечь пальцы, лишь раз…»

Он взял ее за руки, притянул к пылающим губам.

– Ты не сгоришь, Фрейя, но ты будешь гореть, даю слово.

А дреки никогда не лгут.

Глава 13

Фрейю подхватили руки, подняли с пугающей легкостью, прижали к груди, рельефной и совершенно безволосой. Она прижала ладонь к сердцу дреки, стук под грудной клеткой звучал странно. Из горла дреки вырвался почти мурлыкающий звук. «Приятно». Вирм понес Фрейю в пещеру, темнота просочилась даже сквозь плотную повязку. Фрейя медленно склонила голову на сильное плечо.

Ничего не видно. Но снова этот сладкий запах корицы, такой знакомый. Под ладонью часто билось сердце. Фрейя чуть согнула пальцы, исследуя тело дреки дальше. Она подозревала, что вирм обнажен, и несмотря на все происшествия сегодняшнего дня, не могла сдержать любопытство.