Текст книги "Сердце пламени (СИ)"

Автор книги: Бек Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Так тому и быть, – прошептал Рюрик, все еще сомневаясь, правильно ли поступил. Он верил в судьбу, а никто из дреки не должен противостоять этой капризной даме. Рюрик сделал все возможное, чтобы повлиять на охотника.

Хокон скакал навстречу своей судьбе. А Рюрику надо было решать другие проблемы.

Эти чужаки, эти пришельцы не войдут в его логово. Оно было запечатано силой хозяина, и мало кто на земле мог проникнуть сквозь магию дреки.

Наглецы это знали, из чего следовал вопрос: что они тут делают?

Что за безумную интригу задумала Амадея на этот раз?

* * *

– Ты думаешь, он не вернется, – сказала Фрейя, пока Рюрик провожал взглядом Хокона. Она слышала их спор и нутром чуяла, что внимание Рюрика отвлеклось от ее персоны.

Ночь заполнили фонари, отряд Хокона пытался запрячь в повозку лошадей. Баллисту накрыли брезентом, но дождь лил уже как из ведра.

– Дурак. – Ей показалось, что Рюрик пробормотал именно это. Ветер унес слова, пока он поворачивался.

– Зачем ты предупредил его? – спросила Фрейя, убирая волосы с мокрых щек. Она не хотела смотреть на орудие. – Хокон убьет одного из дреки баллистой, а ты же, кажется, на их стороне?

Рюрик мрачно посмотрел на юг.

– Я не желаю видеть, как эта штуковина пробивает шкуру дреки. Но без нее Хокон станет лакомством для вирмов, а этого я тоже не хочу. Есть незакрытый долг, и золотая дреки оплатит все сполна, когда Хокон найдет ее.

– Ее?

Рюрик резко обернулся.

– Дреки из Краблы не похищал его жену. Есть лишь двое такой масти, и, похоже, судьба Хокона привела его ко второй золотой дреки. – Он пожал плечами, Фрейя залюбовалась, как мокрая сорочка облегает мощное тело. – Я верю, что им… суждено встретиться снова.

Фрейя смотрела, как Хокон исчезает за окраиной города.

– То есть ты спас его от этой смерти ради другой?

– Почему ты решила, что ему суждено погибнуть?

Фрейя нахмурилась.

– Ты играешь словами.

– Возможно. А ты почему-то совершенно уверена в том, что дреки едят людей.

– В отличие о других, – фыркнула Фрейя, – я не верю во все эти дурацкие романтические истории, что так любят рассказывать хозяюшки.

– Не веришь? – По его губам промелькнула улыбка. – А разве твой дреки съел тебя, Фрейя? Или оставил в покое? Ты так и не рассказала, как вы встретились.

Фрейя нахмурилась и обхватила себя руками.

– Он съел моего барана. Может, когда мы встретились, он просто был сыт?

Ей показалось, будто Рюрик зарычал сквозь зубы.

– Ты же ешь ягнят, правда? Может, и дреки любят ягнят? Из этого не следует, что они едят людей. Установлены договоренности, благодаря которым между двумя видами царит мир. Думаю, последнее, что сделает дреки – это нарушит договор. Кроме того, – он задумался, – эти дурацкие романтические истории появились не на ровном месте.

Фрейя с отвращением вскинула руки. Жертвоприношения девственниц и счастливый конец сказки… Это просто сказки, не больше.

– Ты такой же, как моя мама! Она всегда мечтала о запретных романах. О дреки, что ходят в людском обличье и соблазняют наивных барышень.

Его легкая улыбка усугубилась.

– Кто сказал, что они так не делают?

– А ты их видел? Хоть кто-то видел? В последнее время точно нет, а может и никогда. Даже если они могут менять форму, в них остается след дреки. Говорят, их глаза в человеческом обличье в точности как у ящерицы, а святой крест проявляет их истинную сущность.

– Это о дреки или о вашем дьяволе? – задумчиво протянул Рюрик. – Похоже, кто-то намеренно запускал такие байки.

Да сколько ж…

– Ты неимоверно меня бесишь.

– Мне просто хочется верить в легенды. Вот и все. Думаю, однажды ты встретишь дреки в людском обличье и тоже поверишь. Всем нам не повредит немного романтики в жизни. Чуть-чуть магии. Не стоит считать правдой все истории, но некоторые из них не врут, Фрейя. В конце концов, ты видела дреки из Краблы. И он явно заинтересовался тобой, а то и увлекся, судя по твоей истории.

Фрейя фыркнула, подобрала юбки и зашагала в постоялый двор.

– Ты такой же болван, как и Хокон. Я пошла спать. Слишком много впечатлений для одного вечера. Спокойной ночи.

– Фрейя…

Она обернулась; один порыв ветра взметнул ее юбки и сдул волосы с его ясного и такого мужественного лица. На мгновение она решила, что Рюрик собирается снова вернуть их в тот безрассудный страстный момент в конюшне. В тот момент, когда нечто внутри нее – что-то не замеченное раньше – разрушило логику и здравый смысл, позволив разразиться буре внутри. Сердце Фрейи пропустило удар.

– Позавтракаешь со мной? – вместо этого спросил Рюрик.

Фрейя заколебалась. Какая-то ее часть помнила тот глупый момент в конюшне, когда дыхание перехватывало от ощущения его грубых рук. Жар прилил к щекам. Этот мужчина был опасен.

– Прости, но мне рано вставать. Надо добраться до дома, проверить, как там отец.

В янтарных глазах Рюрика промелькнула некая мысль, но он просто улыбнулся и сунул руки в карманы.

– Ну тогда до скорого. До новых встреч.

– Это вряд ли, – прошептала она.

Каким-то чудом он услышал.

– Не искушай судьбу, Фрейя. Не плюй ей в глаза.

Фрейя вздрогнула, уже положив ладонь на дверную ручку гостиницы. Никак не получалось достаточно быстро сбежать от этого загадочного человека.

– Я не верю в судьбу. Я не верю ни во что, чего не могу коснуться своими руками или увидеть своими глазами.

Рюрик отвернулся, всматриваясь в бурю.

– И почему я не удивлен? – Он улыбнулся шире, по крайней мере, судя по видимой ей половине лица. – Беги, Фрейя. Ты можешь не верить в судьбу, но я верю. Мы снова встретимся. Я точно знаю. И тогда…

Он обернулся, янтарные глаза горели во тьме, и Фрейя резко распахнула дверь. Его взгляд говорил о неизбежности, она до одурения хотела подбежать к нему, прыгнуть вниз с этой вершины, освободиться.

Фрейя больше не знала, может ли доверять себе, когда речь шла о Рюрике. Она жаждала того, что дать мог только он, и пусть какая-то часть ее страстно желала хоть раз коснуться солнца, другая оставалась настороже. Возможно, он мог научить ее страсти и любви, но всегда оставался риск вместо этого остаться с разбитым сердцем, вокруг которого Фрейя возвела бастионы.

А она давно узнала, каково это, когда из-под тебя вышибают почву, снова и снова.

Фрейя нырнула в гостиницу, захлопнула дверь и прижалась к створке спиной. Прилив восторга прокатился по венам, и она впервые в жизни не могла понять, почему.

Наверное, это действительно была судьба.

Глава 7

Ханна трусила по маленькой деревне, рядом с которой жила Фрейя. Поселение бурлило. Дюжины соседских селян шагали к центральной площади, где громоздилась огромная повозка с баллистой охотника на драконов. Вид громадины, сопровождаемой людьми Хокона, поразил Фрейю в самое сердце. Пот пенился на боках лошадей; один из мужчин вел гнедого, свесившего от изнеможения голову, и поглаживал его бархатистые ноздри.

– Какой позор, – пробормотала Фрейя. Подобная гонка по этой коварной земле могла привести к трагедии. Вряд ли Хокон собирался напасть на Краблу прямо сейчас, поэтому спешка не имела смысла.

Охотники на драконов сильно отличались от местных. Крепкие люди, из-под задрапированных на плечах мехов проглядывали кольчуги. Видимо, Хокон собрал наемников, и Фрейе стало любопытно, где именно он их нашел. Особенно когда один из пришельцев полоснул по ней недобрым взглядом.

– Мистресс Хельгасдоттир! – окликнул кто-то.

Фрейя притворилась, будто не слышит. Она упорно смотрела вперед, страстно желая, чтобы Ханна двигалась чуть быстрее, но уголком глаза заметила движение.

– Фрейя! – проревел голос.

А чтоб его черти взяли. Фрейя неохотно остановила Ханну, когда Бенедикт схватил ее под уздцы. Молодой баран в клетке на повозке испуганно заблеял. Бенедикт вырядился в свое лучшее пальто, но выглядел бледной копией Рюрика, которого она лицезрела во всей красе. Бенедикт был высоким, с дряблыми мышцами и бледным холеным лицом. Его круглые щеки и мальчишеский вид с возрастом не исчезли. Он часто напоминал ей капризного ребенка, у которого отобрали игрушку. Проблема заключалась в том, что такой игрушкой Бенедикт и его отец считали деревню и окрестных жителей.

Особенно саму Фрейю.

– Как тебе новости? – выпалил Бенедикт с горящими глазами. Как обычно, он продолжил, не дав ей и слова вставить. – Мы получим назад наши земли, Фрейя. Мы с отцом собираемся выпереть чудище из Краблы. Или убить его.

– Давай по-честному, – перебила Фрейя, пока он не начал один из своих адских монологов. – Вы наняли людей, чтобы попытаться убить вирма. А вдруг проклятый дреки посчитает этих охотников милым маленьким подарком, дабы задобрить его? Особенно принимая во внимание, что ты нарушил договор о десятине и должен ему мяса за несколько месяцев. Или сочтет их появление серьезным оскорблением и сожжет деревню дотла. Мы же не просто так заключили с ним договор.

Мясистые губы Бенедикта сжались в куриную гузку. Он был довольно симпатичен, но натура его внушала отвращение.

– Ты всегда думаешь о худшем варианте. А я верю в Хокона и его людей. – Губы Бенедикта изогнулись в ухмылке. – И ты бы поверила, если бы знала, что есть вера.

Почти угроза. Ханна дернулась, и Фрейя воспользовалась моментом, чтобы успокоить норовистую кобылку, а заодно и взять себя в руки. Опять…

– Твой отец считает, что это отличная идея, – продолжил Бенедикт. – Я с ним вчера поговорил.

Это взбесило ее. Фрейя не желала, чтобы Бенедикт ошивался рядом с отцом, умасливал старика сладкими речами и откровенной ложью. Иногда негодяй насмехался над ней, изображая очаровательного соседского парнишку, ведь знал, что отец не видит ее отчаяния.

– Оставь отца в покое! Он болен.

– Ты слишком нянчишься с ним. Он мужчина, Фрейя. Не инвалид, так что не высасывай его волю.

– Единственная пиявка здесь – та, на которую я смотрю, – вскипела Фрейя.

– О, мистресс Хельгасдоттир, – окликнул ее Хокон, вмешиваясь в разговор. Он пересек поляну в центре деревни. – Вы передумали? Прибыли, чтобы рассказать нам о планировке логова вирма?

Рука Бенедикта сжалась на уздечке Ханны, и лошадь вздрогнула.

– Вы знакомы с моей Фрейей? – спросил он Хокона. – Уверяю вас, от нее мало проку. Никто не может войти в Краблу и вернуться оттуда живым.

– Я не твоя Фрейя, – пробормотала она.

– У меня иное мнение, – возразил Хокон, не обращая внимания на ее слова, и Фрейя внезапно обнаружила, что в нее вперилась пара взглядов: один холодный и изучающий, другой – мрачный, исполненный разочарования и ярости. – Я встретил мистресс Хельгасдоттир в Акурейри, где у нее были кое-какие дела. Она заявила, что побывала в логове дракона.

Бенедикт изумленно вытаращился:

– Ты вошла в Краблу?

Фрейя закатила глаза.

– Отпусти уздечку. И да, я побывала в логове дреки. Он украл и съел моего барана из-за твоего трижды проклятого вмешательства.

– Почему ты мне не сказала?

Ханна, испуганная тоном Бенедикта, выдернула упряжь из его рук, и Фрейя спокойно подобрала уздечку.

– Потому что это не имеет к тебе никакого отношения.

– Все вокруг имеет отношение ко мне, – отрезал он. – Или к моему отцу.

– Может, кто-то так и думает.

Они сверлили друг друга глазами. Бенедикт выругался сквозь зубы и отошел.

– Однажды ты пожалеешь, что так со мной говорила.

Когда он повернулся и зашагал по траве, Фрейя прикусила губу. Однажды она поразит ублюдка ударом молнии и долго, с чувством глубокого удовлетворения, будет созерцать, как тлеют его сапоги.

И, словно небо услышало ее, горизонт сотряс далекий удар грома.

Хокон похлопал Ханну по боку, чуть заметно улыбаясь.

– Вижу, ваше очарование распространяется на джентльменов всей деревни, мистресс.

– Я не вижу здесь ни одного джентльмена.

– Туше. – Охотник даже не удосужился изобразить оскорбленную невинность. – Мы не обнаружили следов двух драконов.

– Дреки, – поправила Фрейя почти машинально, и на мгновение в ее голове зазвучал голос Рюрика. – Может, они полетели на юг, над ледниками? Тут им нечего ловить.

– Нечего, кроме смерти и бойни.

Ей не понравились его слова.

– Дреки опасный и могущественный, но он не причинял нам вреда, Хокон. Если ты нападешь, можешь лишь разбудить его ярость. А здесь живут люди, что не в силах ему противостоять.

– Я не намерен проигрывать, – ответил драконоборец. – А ты, кажется, симпатизируешь чудовищу.

– Может, я просто знаю, что значит быть изгоем, – пробормотала Фрейя. – Он лишь хочет поесть раз в неделю. И никогда не доставлял нам никаких неприятностей. Какое же он чудовище?р

– Не все так думают. Расскажи, как все случилось?

– Ему было любопытно. А еще он смеялся надо мной, будто я мелкая тявкающая шавка. Не думаю, что дреки вообще собирался навредить мне. А ведь мог, если бы захотел. – Фрейя вздрогнула, вспомнив огромные клыки и непроницаемую чешую. – Он весь покрыт золоченой броней, а мощь его силы почти сокрушила мои легкие.

– У меня есть железо и сталь, Фрейя. Я пробью его шкуру.

Она вздрогнула от уверенности тона драконоборца.

– Тогда не о чем больше говорить. Я не стану помогать, но и винить себя в случае вашей смерти не буду. Вас предупредили, но вы не послушались. – Фрейя собрала поводья Ханны, трогая лошадь. – Надеюсь, оно того стоит, когда дреки станет ковыряться в зубах вашими костями. Давай, Ханна. – Она шлепнула по мохнатой шкуре кобылы.

Ханна шагнула вперед, и Хокон отступил, давая дорогу.

– Поосторожнее, мистресс Хельгасдоттир, – воскликнул охотник, на прощание похлопывая косматый круп Ханны. – А то кто-нибудь решит, что ваши симпатии не на той стороне.

По ее позвоночнику пробежала дрожь. Фрейя не думала, что Хокон причинит ей зло, но ведь так же она относилась и к Бенедикту во времена юности, до того, как он положил на нее глаз. Стоило сказать нет, как проявилась уродливая сторона его натуры.

Я не беззащитна, твердила Фрейя сама себе, уезжая прочь.

Даже если сила разорвет ее на части или уничтожит весь мир вокруг, никто никогда не заставит Фрейю делать то, чего она не желает.

* * *

Фрейя сразу поняла, что дома что-то не так: овцы сбились в кучу в загоне, их глаза выпучились от ужаса. Блеяние действовало на нервы, но причины паники она не видела.

Ведя Ханну по дорожке, Фрейя нахмурилась: «Что же так встревожило моих девочек?» Она поглядела на небо. Вечер лился с востока, словно завеса чернильных теней, а на западе, где садилось солнце, мерцали бледно-золотистые тона. Несколько звезд сверкали в ночном небе.

Никаких дреки.

Фрейя вздрогнула. Она отпустила Ханну и нового барана, приласкала свою милую кобылку и сунула ей кусочек высушенного яблока, что выудила из кармана. В желудке висела тяжесть, как и в Акурейри, когда она прощалась с Рюриком.

«Судьба», – прошептал он в ее воспоминаниях.

– Глупости, – пробормотала Фрейя и закрыла дверь конюшни за Ханной.

Кутаясь в шаль, она поспешила к отчему дому с корзиной еды. Ночь наконец победила день, но свет лился и из кухонного окна, и из крохотной соседней комнатки. О чем только думал папа? Керосина осталось совсем мало, и Фрейя оберегала его, как дреки в Крабле оберегал свое золото.

– Папа? – позвала она, захлопывая за собой дверь и стягивая шаль. Домашнее тепло окутало теплым облаком. Боже правый, да он раскочегарил огонь. Тощая поленница в углу кухни стала пугающе низкой. – Папа, ты где?

– Тут я, Фрейя, – отозвался отец из гостиной, и сердце ее пропустило удар от того, как бодро звучал голос.

Слава богу. Фрейя зажмурилась и выдохнула. Она всегда так переживала, оставляя его одного.

– Ты обедал? – Из кипящей на плите кастрюли доносился запах ягнятины, что она оставила в холодной комнате. – В Акурейри я купила свежего хлеба и круг сыра.

– А, брось! – воскликнул отец. – Иди сюда! У нас гость, он жаждет видеть тебя!

Фрейя поставила корзину с едой на стол и на цыпочках пошла к гостиной. Кто мог их навестить? Бенедикт с отцом остались в деревне, с Хоконом и его людьми. А кроме них мало кто желал проведать их хозяйство, несмотря на то, что над входной дверью висела железная подкова, прибитая вверх ногами.

– Гость?

Отец встал со скрипнувшего стула, на стене мелькнула тень. Рядом шевельнулась другая, судя по всему, в кресле у окна сидел высокий мужчина.

Шагнув в комнату, Фрейя остановилась, как вкопанная.

– Рюрик?

Что он здесь делает?

Рюрик вальяжно развалился во втором любимом кресле отца, с притворным безразличием покручивая старую надтреснутую чашку. Его поза кричала о показательно мирных намерениях, но глаза вспыхнули янтарем в ту же секунду, как их взгляды встретились, и ее тело завопило: «Беги!».

– Мистресс Фрейя, – промурлыкал Рюрик. – Я как раз рассказывал вашему отцу, как мы познакомились в Акурейри. Он знает несколько интересных историй о дреки, вроде тех что я собираю для книги, помните?

Книги? Да он словом не обмолвился о чертовой книге.

– Что в действительности ты здесь делаешь? – выдавила она.

– Фрейя! – Отец поднял голову от тарелки медовых пирожных, которые с аппетитом поглощал. Затуманенные глаза повернулись в ее сторону, отец улыбнулся.

Он отлично выглядел.

Фрейя поспешила к нему и поцеловала в лоб, незаметно измерив температуру.

– Откуда вы взяли пирожные?

– Мастер Рюрик купил в деревне, нам в подарок. – Отец обнял ее. – Он хочет провести кое-какие исследования в наших краях, и кто-то направил его к нам. – Отец гордо расправил плечи. – Мастер Рюрик интересуется местным дреки, а я знаю все истории твоей мамы. Я предложил ему почитать ее книги, а также пожить у нас несколько недель.

Недель?

– Тебе не стоило, – смущенно пробормотала она Рюрику. Ведь он заметил, как они бедны, даже принес еду в подарок. Их домик в его глазах, несомненно, выглядел лачугой. Крытая соломой крыша, да и из мебели остались лишь предметы первой необходимости. Дом был идеально чистым, а поверхности блестели от пчелиного воска, которым Фрейя любовно натирала дерево, но ведь она годами была вынуждена распродавать обстановку по частям, и на месте кресел зияли пустоты. Даже драгоценные книги матери с годами поредели, ведь их маленькое хозяйство поражала катастрофа за катастрофой: то неурожай, то ограда повалилась, то пара ягнят пропала. Она никогда не говорила отцу, что продала часть книг, а он явно этого не заметил.

Это разбило бы его сердце.

– Но у нас нет свободной комнаты, – упрямо возразила она.

Отец резко вздохнул.

– Фрейя…

– Да все в порядке, – вклинился Рюрик, лениво склонившись к камину. Он словно впитывал жар огня. – С моей стороны было бы предосудительно жить под одной крышей с юной незамужней девушкой. Поэтому я договорился с твоим отцом, что буду спать на конюшне. Я хорошо заплачу.

На конюшне… На мгновение она почувствовала угрызения совести. Но Рюрик тут же усмехнулся так, что все волосы на ее теле встали дыбом, и чувство вины испарилось.

– Фрейя покажет вам конюшню, – дружелюбно подтвердил отец, разрешая ситуацию. – Покажешь, да?

В любом случае она проводит незваного гостя до двери. Фрейя кивнула Рюрику, что успел подняться на ноги, и попыталась выдавить улыбку для отца.

– Ну разумеется.

В конце концов, в присутствии отца не получится высказать все, что она думает.

* * *

– Ты что здесь делаешь? – яростно зашептала Фрейя, как только они вошли в сарай. – И не рассказывай мне байки про книгу.

– А почему сразу байки? Я и правда думаю написать книгу. Слишком много вранья про дреки передают из уста в уста.

Фрейя скрипнула зубами.

– Я не дура! И ненавижу, когда мужчины считают себя умнее и самодовольно пытаются это отрицать. Если будешь и дальше притворяться, что просто так возник у меня дома, когда последний раз мы виделись за много миль к северу отсюда, разговор у нас выйдет короткий.

Рюрик помолчал, изучая выражение ее лица.

– Почему ты здесь? – гаркнула Фрейя. – Только честно!

– Ты права. Я приехал не из-за книги, а из-за тебя. Судьба, Фрейя. – Он шагнул вперед и коснулся ее щеки. – Вот почему я здесь. – Его теплое дыхание коснулось губ, Рюрик улыбнулся, и сердце Фрейи предательски заколотилось в ребра. – Наша судьба еще не завершена.

Рюрик заправил прядь волос ей за ухо. Фрейя замерла. Она думала, то, что произошло между ними в Акурейри, было из-за бури, струящейся по ее венам и разжигающей огонь в крови. Но и теперь мгновенно вспыхнула и задрожала. Далекая буря, однако ее можно воскресить лишь парой простых прикосновений.

– О нет, не смей, – пробормотала Фрейя, ныряя Рюрику под руку вихрем юбок. Чертов наглец просто стоял и улыбался, скрестив руки на груди. Очень впечатляющей груди.

Фрейя зарычала, прижимая пальцы к вискам. Она не желала взрыва своего темперамента, хотя бы из-за того, что это мог быть не совсем гнев. Чувство граничило с возбуждением.

– Ты витаешь в облаках. Судьба, предназначение… что за бред. Да ты ничем не лучше любого пустозвона, что гоняется за юбками, разве что говоришь гладко. Моей маме ты бы определенно понравился.

– Я и тебе нравлюсь, – припечатал Рюрик. – Иначе ты бы вышвырнула меня вон в первую же секунду.

– Не хотела устраивать сцену при отце, – огрызнулась Фрейя. – Только поэтому ты все еще здесь. Папа верит в гостеприимство и ожидает, что я буду вести себя соответственно.

Бицепсы Рюрика расслабились.

– Какая же ты зануда! Признала бы, что хочешь меня, да и дело с концом.

Фрейя упорно отводила взгляд от его рельефных мышц. Очень упорно.

– Мама учила меня никогда не лгать.

Он стал медленно обходить ее по кругу.

– Тебе понравился мой поцелуй. Ты умоляла меня продолжать и сжимала мои волосы в кулаках. Не понимаю, чем ты недовольна. Ты желала меня. И до сих пор желаешь.

Каждое его слово проникало прямиком в живот, вспышки памяти молоточками били по нервам: танец капель дождя на крыше; ощущение жесткого тела, вжимающего ее в стену; чувственное соприкосновение языков.

– Я часто желаю лишнего – имбирные пирожные, эль, книги, которые не могу себе позволить… Это не значит, что я поддаюсь желанию.

Рюрик шагнул к ней.

Фрейя отступила.

Рюрик застыл.

– Может, мне и понравился поцелуй, но врать тебе я не буду. – Судя по выражению лица, Рюрик ничего не понимал. Но ведь это не он рисковал остаться с незаконнорожденным ребенком на руках и разрушенной репутацией, пусть даже от последней и так немного осталось. – Ты настойчив, надо отдать тебе должное, но все мужчины хотят одного.

– Твое сердце? – с вызовом спросил он.

– Перепихнуться на сеновале.

– Я не «все мужчины», – возразил Рюрик. Тени вокруг него, казалось, удлинились. – И ты понятия не имеешь, чего я хочу, Фрейя. Увидев тебя, я в ту же секунду возжелал обладать тобой – и душой, и телом.

– Это уже смешно. Все твои слова…

– Каждое сказанное мной слово налагает на меня обязательства, – ответил он, ступая вперед, и на этот раз она позволила ему приблизиться.

Предательское сердце билось в груди. Неверное тело увлажнилось от предвкушения и задрожало от желания. Фрейя тяжело сглотнула и закрыла глаза. Все, что у нее было, это хрупкая воля. И стойкая натура.

– Разве я хоть раз солгал тебе? – прошептал Рюрик, словно услышав ее сомнения. Кончики пальцев снова погладили щеки Фрейи.

И на этот раз она ему позволила.

На этот раз ее плечи опустились, и она наконец подняла ресницы, чтобы взглянуть Рюрику в лицо. Какая-то часть ее хотела поверить, поймать его рот своим и отдаться ласкам. Но более осторожная часть, та, что помнила коварную порочность Бенедикта, сдерживала Фрейю.

– Почему я?

– О, прекрасная Фрейя. – Его дыхание пробежало по коже. Рюрик нежно взял ее лицо в ладони, мозолистые пальцы поглаживали щеки. – Ты вся – очаровательное противоречие. Почти не опасаешься, когда следовало бы, но трепещешь, когда я наименее опасен. Всякий раз вспышка огня в твоих глазах зажигает во мне что-то, забытое очень, очень давно. Твое самообладание восхищает меня, твой разум, твоя ярость… и нежная природа, скрытая внутри. Мне продолжать?

– Для тебя это вызов. – Фрейя отлично знала, что мужчины борются за победу. – Всего-то.

– О да, твое сопротивление лишь увеличивает привлекательность, – выдохнул Рюрик. – Здесь я не стану спорить. Какую женщину или мужчину не волнует упорство? Если ты все время соглашаешься и целуешь мои сапоги, это скучно.

– Сроду не поцелую твой сапог. – Ее возмутила подобная идея.

Рюрик медленно расплылся в улыбке.

– Я знаю.

– Я почти никогда не буду соглашаться с тобой.

– Еще лучше.

– Я упрямая и злая, а еще плохая собеседница, – твердила Фрейя, раздражаясь все сильнее. – И я некрасивая…

– А вот тут ты ошибаешься. – Он нежно обхватил ее лицо обеими руками и притянул к себе. – Я прихожу в восторг от каждого дюйма твоей кожи. Всякий раз, когда наши глаза встречаются, так бы тебя и съел. В твоих венах текут жидкие молнии, прекрасная Фрейя. И когда ты целуешь меня, я словно пью их свет, их энергию. Между нами происходит нечто, что невозможно отрицать.

– Судьба, – прошептала Фрейя. Она все еще не верила в это слово, но… что-то за ним стояло. Рюрик говорил правду.

Ее предательское сердце забилось чуть быстрее. Фрейя знала, что он снова поцелует, и на этот раз она его не оттолкнет. Даже простое прикосновение большого пальца к щеке было столь прекрасным и приносило такое удовольствие, которое Фрейя едва смела признать.

Кому она вообще лгала? Ему? Или себе?

– Я не знаю, можно ли тебе верить, – призналась Фрейя.

– Так испытай меня. Как мне доказать искренность моих намерений? Как завоевать сердце прекрасной девы?

Да он издевается.

– Исполни мое самое заветное желание, – огрызнулась Фрейя, отбрасывая его руки прочь и направляясь к двери, – и я отдам тебе свое сердце.

Рюрик застыл. За ним словно взметнулся гигантский хвост, как у готовой к атаке кошки, но внезапно он улыбнулся.

– Да будет так.

Глава 8

Угадать ее самое заветное желание оказалось куда сложнее, чем полагал Рюрик.

Следующие два дня они почти не встречались. Фрейя умела бесшумно передвигаться. Бесчисленные часы она проводила, хозяйничая по дому и ухаживая за скотом. Всякий раз, когда Рюрику удавалось ее перехватить, Фрейя тут же вручала ему метлу или лопату и давала задание. Порой несколько дюжин блеющих овец истерично сбивались в кучу, и он сбегал, чтобы Фрейя не задалась вопросом, что же так напугало животных. А еще приходилось все время следить за небом. Пока признаков других дреки не наблюдалось, но Рюрик знал, они где-то рядом. Он усилил защиту логова, с любопытством понаблюдал, как Хокон бессмысленно рыскает вокруг вулкана, а затем осел у Фрейи, дожидаясь, пока те дреки объявятся.

В эту игру могли играть двое.

Рюрик был очень терпелив, как для дреки.

Или, по крайней мере, думал, что терпелив, пока неожиданно не столкнулся с силой воли Фрейи.

Ну и, само собой, решение отца Фрейи, Эйнара, проводить с ним долгие часы эдакой непреднамеренной дуэньей отнюдь не было на руку.

– Ты рассеян, – как-то заметил Эйнар, когда они пополудни сидели за маленькой шахматной доской. Отец вытащил безделицу из дальнего закутка и вытер от пыли. Маленький лис сидел на подлокотнике его кресла, следя за Рюриком немигающими темно-янтарными глазами. Локи знал, кто он такой, и как только заметил ответный взгляд Рюрика, тут же оскалил зубы и слегка рыкнул.

По крайней мере, честно. Звереныш просто защищал семью. И он не убегал и не блеял, как Фрейины овцы каждый раз при появлении дреки.

Рюрик изучил расстановку фигурок слоновой кости. Ему нравилась игра, а старик был сильным соперником, несмотря на слепоту.

– Я думал об охотниках на драконов там, в деревне. Они не очень-то преуспели.

– И поэтому ты все время посматриваешь в окно?

Поймал.

– Нет, я выглядываю твою дочь. Она избегает меня всеми возможными способами. – Рюрик не спросил, откуда старик узнал о взгляде. Эйнар, похоже, ловил каждый шорох ткани, без зрения все его прочие чувства обострились.

– А. – Старик закашлялся, сплюнул в запятнанный носовой платок и тут же взялся за коня. Его рука дрожала. – Тебя интересует Фрейя.

От Эйнара исходил несвежий запах подступающей смерти. Рюрик замер.

– Она меня интригует, – признал он. – Твоя дочь красива, умна, упряма и совершенно безжалостна.

– Мне стоит напоминать, что лучше бы тебе иметь честные намерения? Я, может, стар и слеп, но со мной все еще стоит считаться, когда речь идет о любимой дочери.

Рюрик уважал мнение старика, хоть и мог при желании раздавить его, как муху.

– Можешь напоминать, но Фрейя уже установила свои правила. С тобой стоит считаться, а ей невозможно противостоять.

Старик хмыкнул, звук завис и растворился в тишине.

– О да, она гордая и осторожная. – Он поскреб подбородок, явно расстроенный внезапной мыслью. – Меня тревожит, что Фрейя до сих пор не вышла замуж. Мое здоровье угасает с каждой зимой. Я… Я боюсь…

Рюрик осмотрел доску, двинул вперед ферзя и сообщил ход старику.

– Фрейя выживет и без тебя, будь уверен. Она достаточно независимая и сильная, чтобы самой управлять своей жизнью.

– Я знаю, – кивнул Эйнар, – но она всегда была слишком одинокой. Ты видел ее глаза?

– Они прекрасны.

– Но есть те, кто твердит, мол, это признак ведьмы.

– Ваша деревня маленькая, – ответил Рюрик, скрещивая руки на груди. – Думаю, здесь люди в безопасности.

– К сожалению, селяне не разделяют твою уверенность. – Эйнар был явно обеспокоен. – Я всю жизнь старался оградить Фрейю от нападок, так что мы с Хельгой держали ее взаперти и редко приглашали гостей. Даже знакомых. Может, это было ошиб-бкой… – Он разразился очередным приступом кашля.

Рюрик принес старику стакан воды.

– Вот, – подал он, кончиками пальцев посылая тонкий лучик силы, чтобы зарядить его энергией.

– Благодарю. – Эйнар отхлебнул и откинулся на спинку стула, но теперь, по крайней мере, его кожа слегка порозовела.

– У Фрейи никогда не было жениха? – спросил Рюрик, ожидая, пока старик придет в себя.

– Я все подталкиваю ее к этому парню, Бенедикту, – признался Эйнар, – но он ей не по нраву.

При упоминании этого имени хищник внутри Рюрика взвился. Бенедикт. Человек, что угрожал Фрейе. Голос Рюрика стал медовым.

– Он местный?

– Его отцу принадлежит половина деревни. – Эйнар снова закашлялся. – Он не тот парень, которого я бы выбрал для Фрейи при обычных обстоятельствах, но…

Лишь он проявил к Фрейе интерес. Знал бы Эйнар, какой именно интерес…

Но не Рюрику открывать старику глаза. Ни за что. Рюрик намеревался противостоять сопернику иным способом. Он лишь выдавил:

– Иногда лучше быть одной, чем выйти замуж за неподходящего человека.

– Если только не появится кто-то более подходящий? – прямо намекнул Эйнар, взяв в руку ладью. Он пошел. – По-моему, тебе шах.

Так и было. Рюрик нахмурился. Его впервые победил человек.

– Твои мысли где-то блуждали, – задумчиво протянул Эйнар. Кухонная дверь тихо скрипнула.

Рюрик вскинулся. Из соседнего помещения послышался тихий шаг. Затем другой.