Текст книги "Сердце пламени (СИ)"

Автор книги: Бек Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Рюрик сложил крылья, ощущая омывающий поток ветра. Дреки свободно падал, воздух летел мимо с головокружительным напором, лишь в последнюю секунду Рюрик сделал вираж, чиркнув болото, и сел на скалу. Он вздрогнул, по коже пробежало электрическое покалывание.

Он давно не принимал человеческое обличие. Очень давно не хотел превращаться, да и ничего, по сути, не хотел. Вдали блеснула молния. Тень дреки задрожала и уменьшилась, крылья исчезли, змеиная шея втянулась. Рюрик упал на руки и колени, впитывая через прикосновение энергию земли. Дождь хлестал кожу, и Рюрик склонил голову, вздрагивая от чувственного удовольствия в ожидании, когда пройдет шок от превращения.

Нагой. Прекрасный. Наполненный силой, что кипела в тяжелых мускулах. Рюрик поднял голову – вода ручьями стекала по голой коже, – и свирепо ухмыльнулся, оскалив зубы.

Пора на охоту.

Глава 3

С золотом имелась одна проблема: никто в деревне или хозяйствах по соседству не мог продать чего-то за эти монеты. Да и демонстрировать свое богатство было неразумно, вдруг кто-то захочет проверить, сколько у нее всего денег.

Три дня Фрейя обдумывала задачку и в конце концов запрягла в телегу свою маленькую исландскую пони Ханну. Отцу она сказала, что едет за новым бараном в Акурейри, умолчав о том, как погиб Генрик. Фрейя отправилась в город на ярмарку. Телегу она заполнила шерстью и гагачьим пухом, ведь такие поездки случались редко, а Фрейя была достаточно практична, чтобы воспользоваться шансом и продать кое-что из припасов.

Один день на дорогу, один на торговлю, один на обратный путь. С отцом все будет хорошо. Он всю жизнь провел в их маленьком домике. Справится и незрячим, да и сосед обещал присмотреть за стариком.

Солнце сияло, когда Фрейя направляла Ханну по заболоченной равнине к Акурейри. Узкий путь был еле заметен, не так много путешественников ходили по нему, а последняя оттепель смыла почти все следы. Лишь несколько керлингаров – маленьких, сложенных из камней пирамид, напоминающих согбенных старух – отмечали дорогу.

– Полегче, – пробормотала Фрейя, когда Ханна резво перевалила через вершину, и внизу показался Акурейри. Торговый город угнездился в самом сердце фьорда, там, где теплые воды не давали замерзнуть природной гавани. Вдоль залива выстроились красные домики, в порту стояло несколько датских торговых судов. Иногда прибывали закупить рыбы англичане, но это держалось в тайне, ибо торговой монополией владели датчане. Они то и дело самодовольно дефилировали по городу, задирая носы перед местными.

Путешествующей в одиночку женщине было неблагоразумно приближаться к докам, но Фрейя родилась с разными глазами: зеленым и карим. То ли ведьмино отродье, то ли проклятая эльфами, в зависимости от религии или поверий наблюдателя. Люди крестились, завидев ее, а уж заговорить решались единицы.

По крайней мере, она надеялась, что так и будет.

Сняв комнату с питанием в маленьком постоялом дворе, Фрейя быстренько почистила Ханну. Золото в нашейном кошельке давило тяжким грузом. Ей казалось, что чужие глаза пристально следят, как она выходит из конюшни, хотя это было просто смешно. Никто не знал, что у нее при себе.

– Эй! Берегись! – рявкнул кто-то, когда Фрейя торопилась к гостинице.

Рядом с берегом пришвартовалось торговое судно, грузчики торопливо мастерили какую-то хитроумную штуковину, чтобы выгрузить с палубы на пристань нечто вроде огромного арбалета на колесах.

Фрейя поплотнее завернулась в ярко-красную шаль и присоединилась к собирающейся толпе.

– Что там такое? – спросила она в никуда.

Молодой парень в темно-синей моряцкой куртке с латунными пуговицами зыркнул из-под шерстяной вязаной шапки.

– Охотник на драконов, мисс. Из Норвегии.

Похоже, весь город сбежался посмотреть на диковину. Фрейя встала на цыпочки. Охотник на драконов. По позвоночнику пробежал холодок предчувствия.

– Но единственный в наших краях дреки живет под Краблой.

– Айе, – откликнулся парень. – Селяне скинулись и объявили награду охотнику за поимку дракона. Не желают больше десятину платить, прихоти вирма исполнять. Исландии не нужны такие хозяева.

Чтобы собрать достаточную для награды сумму, денег селян было недостаточно. Здесь явно замешан Бенедикт. Они с отцом сколотили состояние на добыче серы, а затем скупали всю землю, какую только могли. Бенедикт часто возмущался десятиной и обязательствами, которые налагались на жителей деревни. Фрейя сомневалась, что желание избавиться от дракона было продиктовано заботой о земляках. Гордыни Бенедикта хватало с лихвой, чтобы возмутиться любым повелителем, и неважно, что вирм практически не вмешивался в их дела.

– А где сам охотник? – спросила Фрейя, запинаясь.

– Да вон, – указал парень.

У Фрейи перехватило дыхание при виде громадного мужчины, орущего на работников, что спускали баллисту с корабля. Орудие зыбко покачивалось над заливом между водой и пристанью.

Высокий охотник был облачен в старомодную кольчугу и длинный меховый плащ. В угасающем свете дня его волосы отливали серебристо-лунным, и даже издали Фрейя отметила, как он красив. Шушуканье вокруг подтвердило, что она не одинока в своем мнении.

Фрейя не могла отвести глаз от приближающейся к пристани баллисты. У нее даже живот свело от нервного напряжения, пришлось засунуть руки в узкие рукава до самых локтей. Золото в кошельке, казалось, вспыхнуло огнем.

– Он победил многих дреки? – поинтересовалась Фрейя. – Не так-то легко их завалить.

– Есть у него свои хитрости, – заверил парень. – Говорят, в Норвегии троих одолел.

Троих. Этот человек отлично знал, как убивать драконов. Фрейя содрогнулась. Оглядываясь назад, она решила, что вирм был самым любопытным существом, что ей встречалось в жизни. Обдумывая произошедшее в пещере, Фрейя быстро поняла: он и не думал ее убивать.

Ведь при первом же побуждении Великий мог расправиться с ней незамедлительно.

В груди Фрейи собирался странный комок вины. Не след ей вмешиваться. В конце концов, что она может сделать? Предупредить чудовище?

Охотник на драконов ступил на край пристани и поднял руки, требуя тишины.

– Мое имя, – объявил он с сильным акцентом, – Хокон Харальдссон. Я прибыл, чтобы избавить вас от злобной твари, что скрывается под Краблой.

Послышались хлопки, женщины ликовали и махали платочками. Охотник держался, как некий властный феодал.

Легкая улыбка искривила губы Хокона, но глаза его остались холодными, как южные ледники. И цвет у них, как у ледников, отметила Фрейя, когда взгляд охотника вперился в нее.

– Мой отряд уничтожил троих злобных тварей. Мы отправили их назад в пекло, откуда они явились. – Здесь он перекрестился, и вслед за ним перекрестился люд. – Мне донесли, что Исландия страдает под бременем этих чудовищ. И я сказал: хватит! – Последние слова Хокон прорычал.

По толпе пробежало волнение, скользнув по коже Фрейи. Лишь она воздержалась от аплодисментов, и охотник это заметил. Он с вызовом уставился на нее.

– Ты много говоришь, – прорезал гул чей-то баритон, – но я так и не услышал, как же ты собираешься воплотить в жизнь сей… чудодейственный подвиг, – насмешливо протянул хозяин голоса.

Все взоры устремились в конец скопища. По толпе пробежал вздох, и люди расступились вокруг другого мужчины; солнечный свет вспыхнул на золотых нитях его богато расшитого жилета. Незнакомец не сдвинулся с места, он пристально глядел на драконоборца, скрестив руки на мощной груди. Соперники были примерно одного роста, но плечи новичка казались шире, и держался он так, словно возвышался над всеми.

Незнакомец выглядел солнцем по контрасту с лунной мастью Хокона. Шелковые золотистые волосы зачесаны назад, глаза цвета янтаря смотрят настороженно. Нос, похоже, давным-давно был сломан, но это несовершенство лишь подчеркивало красоту черт лица. Таким Фрейя нарисовала бы принца из материнских историй, хоть хищный взгляд и намекал, что его обладатель может быть не столь благороден, как ей представлялось.

Определенно чужак. Могучий и самоуверенный, знающий себе цену. Фрейя не смогла удержаться и бросила взгляд на его мускулистые бедра, обтянутые штанами из искусно выделанной тончайшей телячьей кожи. Пальто незнакомца было из шерсти цвета темной бронзы, а всплеск белоснежных кружев у шеи подчеркивал золотое сияние кожи. Никогда в своей жизни Фрейя не видела никого подобного.

– А ты кто такой? – вопросил Хокон.

– Можешь звать меня Рюриком, – ответил пришелец с легким акцентом. Он говорил негромко, но слова слышал каждый. – Я изучаю мифы. В том числе о дреки, которых ты якобы убил.

– Школяр. – Слово из уст Хокона прозвучало многозначительно. Охотник ухмыльнулся. – Возможно, об убийстве драконов стоит говорить не тебе, а тем, кто к этому привык.

В толпе захихикали.

– Знание – само по себе сила, – с ехидным блеском в глазах возразил Рюрик. Он говорил с насмешкой – и с вызовом.

Хокон повернулся и указал на баллисту.

– Она стреляет стальными болтами со скоростью сто ярдов в секунду. Такого удара достаточно, чтобы пробить драконью шкуру.

– Только зверь должен неподвижно стоять, ожидая твоего нападения.

Хокон чуть склонил голову набок.

– Есть разные способы, – ответил он с леденящей усмешкой.

– А кольчуга? Возомнил себя древним рыцарем?

Хокон погладил гладкие кольца.

– Она спасла мне жизнь три месяца назад. У драконов острые зубы. Но прокусить ее они не могут.

Внезапный скрип привлек внимание всех, включая Хокона. Взгляд Фрейи перескочил на канат, удерживающий тяжелую машину. Она увидела, как одна конопляная веревка стремительно раскрутилась на волокна. Вторая продержалась секундой дольше, прежде чем лопнула посередине.

– Закрепи эту чертову хрень! – зарычал Хокон, когда баллиста завалилась на одну сторону, свисая на оставшихся канатах.

Вот лопнул еще один, и баллиста дернулась к воде. Последняя веревка не выдержала и разорвалась с громким треском.

– Нет! – Хокон опрометью кинулся к орудию, но то плюхнулось в воду с леденящим душу всплеском и тут же пошло ко дну. Охотник осыпал бранью рабочих, что крепили веревки, лающим голосом жестко раздавая приказы.

– Какая жалость, – пробормотал Фрейе на ухо голос, исполненный мрачного веселья. – Теперь ему будет куда сложнее охотиться на дреки.

Шепот коснулся нежной кожи за ухом. Фрейя вздрогнула и крутанулась на каблуках. Рюрик стоял ближе, чем полагалось, порывы холодного ветра разбивались о его тело, и Фрейе сразу стало тепло. Хотя, возможно, это сам воздух между ними внезапно нагрелся.

Она даже не слышала, как он подошел. Плотно запахнув шаль на плечах, Фрейя зыркнула на нахала, словно бросая вызов – посмеет ли он встретиться с ней взглядом.

Посмел.

Но не отшатнулся в ужасе, как большинство мужчин. Вместо этого подступил ближе, глядя будто сквозь нее, разглядывая нечто невидимое другим. Рюрик, казалось, раздевал ее, но речь шла не об одежде, а обо всех суевериях и притворствах, о каждой лжи, что произносили ее губы, о всех тех улыбках, за которыми она прятала боль.

Словно вспыхнул огонь. Между ними установилась неразрывная связь. Фрейя потерялась в дымном янтаре его глаз, не в силах отвести взгляд, как железные опилки, притягиваемые глыбой магнита. Легкие не могли расправиться для вдоха, будто ее заковали в стальной корсет.

– У тебя такие красивые глаза, – наконец пробормотал Рюрик, и колдовство разрушилось.

– Красивы… – выпалила Фрейя и осеклась. Никто не называл ее глаза красивыми, и реплика была слишком смелой для человека, который и имени-то у нее не спросил.

Крохотные морщинки прорезались в уголках его глаз, словно он улыбался про себя.

– Ты мне не веришь? Разве у тебя нет зеркала?

– Это неприлично, – пробормотала Фрейя, опустив голову и пытаясь избежать дополнительного внимания.

– Вот уж не подумал бы, что ты такая скромница.

Фрейя вздернула подбородок, метнув стальной взгляд.

– Вы говорите неподобающие вещи, сэр. Буду благодарна, если вы отступите и дадите мне пройти.

Янтарные глаза Рюрика вспыхнули, словно он обнаружил ровно то, что искал.

– Приношу свои извинения. Я не хотел обидеть тебя. Лишь желал подчеркнуть, что ты – редчайший цветок в саду, – он обвел взглядом толпу, – простых фиалок. Ты не из тех, кто подчиняется. И это так возбуждает.

И на нее обрушилась сокрушительная мощь его улыбки.

Фрейя сделала шаг назад, плотнее кутаясь в шаль, словно та могла защитить ее или утихомирить водоворот внезапно нахлынувших эмоций.

– Вы слишком легко рассыпаете комплименты.

– Я говорю правду, сейчас и всегда. – Он протянул руку, словно желая поднести ее пальцы к губам. – Меня зовут Рюрик.

– Да, вы уже представились. – Его пальцы были длинными и изящными. Она сверлила их взглядом, словно жабу. Как же не хотелось касаться. Инстинкт никогда раньше не подводил ее и сейчас вопил во все горло. Дотронься до него и пропадешь. Дотронься до него, и твоя жизнь перевернется с ног на голову. – Если медовые речи – ваше единственное оружие, боюсь, добычи вам не видать.

– Желаешь, чтобы я доказал серьезность своих намерений?

– Всего лишь утверждаю, что лестью меня не возьмешь, – с вызовом уставилась на него Фрейя.

Рюрик опустил ресницы, словно осознав, что она не примет его руку.

– Кажется, я не расслышал твое имя.

– А я его не называла, – парировала Фрейя и, подхватив юбки, обошла его. – Всего доброго, сэр.

Шагая к гостинице, Фрейя чувствовала взгляд. Сверлящий. Тлеющий. И внезапно она поняла, что за ней следит не только Рюрик.

Охотник за драконами провожал ее глазами, скрестив на груди руки и напустив показное безразличие. За его спиной кто-то из отряда нырял в залив, цепляя канаты к баллисте, но Хокон не обращал на них внимания. Он сосредоточился на Фрейе.

Фрейя споткнулась. Ее уши стали улавливать обрывки окружающих перешептываний. Взгляды, что бросали из толпы.

– … и как она так шваркнулась-то? Как будто веревки подрезали…

– Чем подрезали?

Ответом была тишина. Никто вроде не смотрел на Фрейю, но она заметила, как одна старуха перекрестилась.

Фрейя заставила себя сделать шаг вперед. Затем второй. Каждое движение давалось с трудом, хоть она и старалась идти плавно. Пульс участился. Ведьм больше не жгли на кострах, но внезапно она поняла, как уязвима вдали от дома. Здесь никто не встанет на защиту, не отстоит невиновность. Здесь никто ее не знает.

В деревне дела обстояли не так уж плохо. Досужие хозяйки рассказывали сказки, и все знали, что не стоит валить торосы, дабы не вызвать гнев троллей. Подменыш, шептались у нее за спиной местные сплетники, но тем все и заканчивалось. Здесь, в городе, религия была сильнее.

Фрейя попыталась игнорировать взгляд истребителя драконов, пока шла до двери постоялого двора. Опасность исходила не от толпы.

– Сюда. – На нее сверху вниз хмуро взирал Рюрик, предлагая руку. Он также расслышал шепот. Сейчас школяр выглядел иначе, личина ленивого красавчика исчезла, сменившись чем-то бесконечно диким. Злым. Его скулы, казалось, заострились, глаза сияли, как раскаленное жерло. Он встал между ней и людом, обрубая убийственный взгляд драконоборца.

Ему нельзя доверять.

– Возьми меня под руку, – предложил Рюрик. – Поужинаем вместе.

Тяжело сглотнув, Фрейя положила ладонь ему на локоть. Прикосновение тела наполнило ее жаром и странным желанием. Посмеет ли она довериться ему?

– Я не позволю им тебя обидеть. Пойдем. – Рюрик толкнул дверь постоялого двора и придержал ее для Фрейи, медленно растянув губы в улыбке. – Смелее, моя леди. Вряд ли ты из тех, кто избегает чего бы то ни было.

Фрейя глубоко вдохнула. Он был прав. Если уж она осмелилась в одиночку встретиться с могущественным вирмом, то с горсткой узколобых суеверных сплетников разберется и подавно. Мысль вызвала у нее неуместную улыбку, и взгляд Рюрика потяжелел.

– Тебя забавляет происходящее?

– У меня чудное чувство страха. Знали бы вы, что я увидела… и выкарабкалась живой. – Она хихикнула. – Такое безрассудство.

Рюрик провел ее внутрь, положив руку на талию. Низкий балочный потолок скрывали клубы торфяного дыма, у барной стойки околачивалось несколько местных, затягиваясь трубками. Большей частью мужчины, женщины редко посещали подобные заведения, разве что такие, как она, вынужденные торговать сами из-за того, что в их жизни не было представителей сильного пола.

– Люди боятся того, чего не понимают, – пробормотал Рюрик, тепло его руки обжигало спину. На мгновение она уловила запах одеколона и непроизвольно повернулась к его груди, вдыхая. Пряный. Горячий, словно дым. Вкусный. Их глаза встретились. Что-то в его взгляде испугало ее. Темное предвкушение. Спокойствие. Как будто он в точности знал ее ощущения и просто дожидался, когда она сдастся.

– Пожалуй, у них есть причины для страха, – пробормотала Фрейя.

– Ты о себе или обо мне?

Рюрик окинул взглядом гладкую черную ткань ее платья, скаутбунингура. Это был лучший наряд, декольте и юбка расшиты золотыми листьями, у горла – белое кружево. Платье закрывало Фрейю от горла до кончиков пальцев, но на мгновение она почувствовала себя опасно нагой.

По-настоящему, она имела в виду их обоих. Рюрик тоже обладал некой силой.

– Спасибо, – прошептала Фрейя, отстраняясь от него и игнорируя намек, – но я уверена, что…

– Ты же не сбежишь от меня еще раз, правда? Я полагал, северяне славятся гостеприимством.

Слова замерли у Фрейи на языке. При такой удаленности ферм и исландском суровом климате, отказать от дома мужчине или женщине было немыслимо. Предположить, что она негостеприимна, значило нанести оскорбление, и Рюрик отлично это понимал, судя по лукавому блеску янтарных глаз.

– Это не мой дом, – вымолвила Фрейя, подбирая точные краткие слова. – Вы можете приходить или уходить, когда пожелаете.

– Тогда я останусь на ужин.

Он прошел мимо, оставляя за собой легкий запах, от которого она затаила дыхание. Руки Фрейи сжались в кулаки, но Рюрик, казалось, ничего не заметил. Чувственный рот изогнулся в улыбке, когда он обернулся.

– Посмотри-ка, остался последний стол. Если ты вежливо попросишь, выделю тебе местечко.

Высокомерный дьявол. Она не желала ужинать с ним, но желудок предательски сжался, напоминая, сколько времени прошло с завтрака. И, будучи той еще чревоугодницей, Фрейя мечтала о пироге с лососем или жареной семге всю дорогу до города. Редкое лакомство, а теперь у нее даже были на него деньги.

Но Рюрик был опасен.

Никогда прежде она не чувствовала подобного: словно хранила секрет, о котором он каким-то образом прознал. Тайное плотское желание, что не разгоралось до сей поры, будто тело ее знало нечто, скрытое от нее самой. Возможно, то, что мужчины шарахались от ее глаз, было лишь во благо. Откровенная заинтересованность Рюрика напрочь выбила Фрейю из колеи.

– Я хотел бы больше узнать о дреки под Краблой, – проронил Рюрик, направляясь к столу, как будто она уже согласилась. – Для моих изысканий. Буду очень признателен, если ты присоединишься.

Черт его побери.

Чему он может навредить? Лишнего она не сболтнет. И намеки на негостеприимство так раздражали. Мама бы сгорела от стыда, да и сама Фрейя… Неужели она так изменилась за последние годы? На мгновение Фрейя вспомнила чистую радость детской поры, когда была надежно спрятана и защищена на равнинах, толком не понимая, почему к ним так редко ходят гости, или зачем ее отправляют спать пораньше, если в доме посторонний. Она так скучала по компании, прежде чем узнала, каков на самом деле мир.

Рюрик не осуждал ее. Сердце Фрейи сжалось. Как же она мечтала о подобном.

Рюрик взглянул через плечо, прокладывая дорогу сквозь толпу. Его сверлили глазами, разговор затихал, когда он проходил мимо. Чужак. Как она.

Фрейя невольно шагнула следом и осознала свое движение, лишь когда его взгляд утратил жесткость.

– Моя леди, – почти промурлыкал он, отодвигая для нее сиденье.

Она села и позволила ему придвинуть стул, от прикосновения пальцев кинуло в жар. Фрейя оглянулась через плечо, но Рюрик уже грациозно обогнул стол и опустился в кресло напротив.

– А теперь, моя леди, – он откинулся на спинку, – расскажи о себе.

Глава 4

– Но разве мы не намеревались поговорить о вас и вашем увлечении дреки, мой лорд? – возразила его мышка.

Она пахла полевыми цветами и весенним утром, влажной росой на траве или ветром, пронзающим горные перевалы. Дикая и свободная. Неукротимая.

Лицо ее, однако, оставалось практически бесстрастным. Холодный, резкий ветер с юга, прямо с ледников. Рюрик откинулся на спинку сиденья, изучая Фрейю с ленивым восхищением.

Она намеревалась остудить его пыл, но Рюрика лишь разбирало любопытство. В логове она так не осторожничала. А сейчас, оказавшись в обличье мужчины, он заставил ее нервничать и в точности знал, почему.

– Я – не очень-то интересный человек.

Фрейя вздернула бровь.

– Позволю себе не согласиться. В конце концов, вы не стали отрицать учтивый титул, которым я вас поименовала.

Умная мышка. Рюрик кивнул служанке, чтобы принесла вино.

– Ты хочешь знать все мои тайны, а сама даже имени своего не сказала…

Прекрасная мышка сжала свой милый ротик.

– Фрейя. Фрейя Хельгасдоттир.

Фрейя. Ну конечно.

– Богиня любви и войны, красоты и смерти. Чудесное имя.

– Я – не богиня.

– Это как посмотреть.

Щеки ее порозовели.

– Не хочу обижать богов.

– Так ты веришь в старых богов?

Фрейя заколебалась.

– Меня крестили, но я верю, что в этом мире существует нечто, не поддающееся объяснению. – Разноцветные глаза уставились на него. – А вы, как я заметила, отлично уклоняетесь от ответа на мой изначальный вопрос.

– Я – не знатный человек, если придерживаться точного смысла слова, – осторожно начал Рюрик. – У меня нет земель. – Технически это правда. – У меня также нет никакого титула, но я и не подчиняюсь королю.

– Вы не признаете власть короля Дании? У Исландии теперь есть ограниченная конституция и некоторая автономия. Вы – последователь Йоуна Сигурдссона? У отца были старые экземпляры «Нового общества», и я читала рассуждения Сигурдссона о демократии.

Фрейя оживилась. От блеска ее глаз – чудесных, необычных глаз – его тело затвердело.

Итак, ее интересовало его мнение, но она устояла против лести. Как интригующе.

– Нет. Я не слышал об этом Сигурдссоне – мое внимание занимали другие интересные вопросы, – но я верю, что никто… ни один человек не может управлять землей, по которой ходит. Не здесь. – Рюрик осмотрел бутылку вина, принесенную служанкой, и кивнул: – Сойдет.

Фрейя залилась краской.

– Я не пью вино.

– А ты когда-нибудь пробовала?

Он припомнил восхитительные винтажные вина своей юности, когда его носило по Франции и Италии эпохи Ренессанса, а смертные вокруг были еще так любопытны.

– Нет.

– А хочешь? – спросил Рюрик, заказывая еду.

Фрейя поколебалась, но рачительность все же возобладала над соблазном.

– Удовольствуюсь элем. – Она взглянула на служанку. – И принесите мне тушеную куропатку с ломтиками ржаного хлеба.

Рюрик улавливал отголоски мыслей, что Фрейя небрежно швыряла в мир. Прямо сейчас она сосредоточилась на золотых монетах. Рюрик и сам любил золото, но не понимал, при чем оно и выбор между элем и вином.

– А вот я никогда не довольствуюсь малым.

Она изучала покрой его великолепного пальто.

– В этом я совершенно не сомневаюсь.

Хм-м.

– Принесите два бокала, так, на всякий случай, – попросил Рюрик служанку, – и эль для моей леди.

Фрейю ошеломлял вид его рук, поглаживающих стол, и то, как воротник распахивался, обнажая загорелую гладкую кожу горла. Фрейе нравилась его внешность, и Рюрик подавил хищную улыбку, уловив летящую от нее мысль.

Так чудно видеть себя чужими глазами. Дреки было запрещено проникать в мысли другого создания и выведывать их, но вот считывать то, что она проецировала, было честной игрой. Мысли Фрейи плясали вокруг, словно осколки радуги, такие живые и цветные, что ему хотелось потянуться и поймать парочку.

Плохая идея. Стоит хотя бы взглянуть, как зажаты ее плечи. Если Фрейя почувствует психическое прикосновение… если поймет, кто сидит напротив, у него не будет шанса соблазнить.

Не сейчас. Она слишком насторожена. Куда более робкая, нежели он мог ожидать от этой дерзкой мышки. Брови Рюрика на мгновение сошлись. Что сделало ее такой? Внутри закопошилась колючая догадка.

– Итак, – пробормотала Фрейя, – откуда вы родом?

Она продолжала изучать его пальто.

Пошито портным, причем лондонским. За эту мимолетную причуду и еще пару отличных нарядов Рюрик заплатил небольшое состояние, прежде чем погнался за Фрейей. Но ведь он дреки. И не оденется в крестьянское тряпье, будто вытащенное из свинарника.

– Я прибыл с юга, – ответил Рюрик, рассматривая ее черное платье простого покроя. Фрейе надлежит быть облаченной в шелка, а еще лучше – нагой возлежать на шелковых простынях. Она заслужила вещи получше, и он обеспечит ей достойный гардероб, прежде чем порвет с ней.

– И вы прибыли сюда за историями о дреки? Местными поверьями?

Осторожно. Он не мог лгать, дреки были связаны своим словом и гордились этим.

– Мне интересно, что ты думаешь о подобных созданиях, – ответил Рюрик. Как раз принесли вино, эль и ужин. – Многие не верят в их существование. В основном горожане, да еще те, с Континента.

– Я видела… доказательство их существования. – Фрейя хмурилась над стаканом эля. – Проклятая тварь съела моего барана.

– Твоего барана? – Снова эта чертова скотина. Она что, никогда его не простит? Баран был вкусным, да еще и привел Фрейю в его логово, а ведь они могли бы вовсе не встретиться.

– Моя деревня платит десятину, – продолжила Фрейя. – Тридцать лет мы обязаны были жертвовать вирму животное, чтобы он нас не трогал. Папа рассказывал, как он и другие селяне собрались много лет назад и заключили договор с чудовищем.

Чудовищем?

– Они были либо очень смелыми, либо очень глупыми, чтобы обратиться к столь свирепому существу.

Фрейя пожала плечами.

– Может, они предполагали, что их предложение будет принято? Вирмы ленивы. Зачем вылетать на охоту, если раз в неделю тебе под нос приведут ягненка, да еще и привяжут? Папа говорит, раньше дреки часто охотился, но теперь он в основном валяется в горе, впитывая тепло вулкана.

– Я думал, вирмы – свирепые могучие хищники.

– Когда пожелают, да. В основном он нас не трогает. Связан обещанием не причинять нам вред… – Между бровей Фрейи пролегла морщинка. – Но теперь, похоже, кто-то из местных нарушил слово и нанял охотника.

– И с чего это тебя тревожит?

– Не тревожит. – И все же беспокойство не ушло с ее лица. Фрейя вздохнула. – Раз они нарушили клятву, то и вирм более ею не связан. Если верить легендам, дреки – мстительные создания. Не хотела бы я навлечь на себя их гнев. Я не могу больше терять овец.

И не потеряешь… Ее неистовое отчаяние в пещере поразило его в самое сердце. «Мы с отцом будем голодать…»

– Может, его успокоит другая дань?

После этих слов она в упор взглянула на него своими сияющими эмоциями разноцветными глазами, зеленым и карим.

– Вы о принесении в жертву девственницы? Мы больше не занимаемся подобным варварством.

– Такая редкость, – признал Рюрик, – к сожалению.

– Девственницы или принесение их в жертву? – поддела Фрейя.

Рюрик позволил себе слегка улыбнуться и не ответил.

– Ты так говоришь, будто это преступление.

– Ни одну женщину не должны принуждать к подобному.

А вот теперь она явно разозлилась. Ее глаза сверкали. Рюрик уловил отголосок мысли. По соседству с их фермой девственниц было немного. Молодые женщины либо повыходили замуж, либо еще не достигли зрелости.

Кроме нее.

– В старые времена женщине предлагали стать данью, – ответил Рюрик, потягивая вино и любуясь искрами, брызжущими из ее глаз. Красавица. – Это была честь.

– Чтобы тебя сожрали?

Какая невинность…

– О, да. Посмаковали.

Ресницы Фрейи опустились на пылающие щеки. И все же она не отозвалась на игривый намек и, судя по всему, намеренно, ведь мысль определенно уловила.

– Вы о тех дурацких эддах, что рассказывают, как дреки ходят среди нас.

– А как по-твоему, такое возможно?

– Да зачем им это? Мама говорила, что лишь в людском обличье дреки уязвимы и смертны. К чему им рисковать?

– От одиночества, возможно.

– Вы приписываете человеческие качества нелюдям.

– Нелюдям, как же, – возразил Рюрик, уже сам теряя терпение. – Они, конечно, иные, но любому живому существу нужна родная душа.

– Есть же другие дреки, – парировала Фрейя. – В каждом вулкане Исландии сидит как минимум одна тварь. Иногда больше.

Пальцы Рюрика застыли на краю бокала.

– Не все дреки рады другим. И не всех дреки принимают в их обществе. Если нарушен закон, иногда преступника изгоняют от сородичей, обрекая на годы одиночества.

Фрейя подняла глаза, заинтригованная ледяным тоном, словно почуяла что-то за его словами.

– Откуда вы все это знаете?

– У меня есть глаза. И уши.

– Вы говорите совсем как мой отец, – выдохнула Фрейя. – Много слов, но ничего по сути.

– А мне вот любопытно, как мог мужчина отпустить в дальнюю поездку незамужнюю дочь?

Рюрик дотянулся до бутылки с вином, наклонился и наполнил стакан Фрейи. Она сидела неподвижно, но тело ее было невероятно напряжено. Плененная молния. Только посмей дотронуться.

– Мой отец болен и слеп, он не может сопровождать меня. – Великолепные глаза сощурились, ледяная усмешка исказила мягкие губы. – Но я не беззащитна.

И он это знал. У его мышки были острые зубки и коготки, хотя лично для него они не представляли угрозы. Но все же… Ему нравилось. Нравилось, как она огрызалась, как щурились ее красивые глаза, меряющие его сверху донизу.

Вызов.

Рюрик поднял бокал, она взяла свой, их пальцы мимолетно встретились. От ощущения касания к ее коже его словно молнией ударило. Подобное с подобным. О Темная богиня Хел, кто же она такая?

Фрейя ощутила то же, распахнула глаза, но тут же поднесла бокал ко рту.

– Спасибо.

Рюрик глядел, как вино увлажняет ее губы, окрашивая их алым. Бархатные блестящие губы, что он так безумно желал погладить, провести по ним пальцем.

Фрейя изумленно уставилась в бокал.

– А вкусно.

– Я знаю. – «Не отвлекаться». – Ты понимаешь, что рядом со мной тебе не надо ни от чего обороняться? Я не желаю навредить тебе.

– А кто сказал, что я вас боюсь?

– Твое поведение.

Да ты не сможешь обидеть меня, даже если попробуешь… Фрейя изогнула дугой гладкую бровь цвета меда, словно и не швыряла в него этой мыслью.

– И какие же в таком случае ваши намерения?

– Ты меня интригуешь, – признался Рюрик, наблюдая, как она слизывает с губ капли вина. Боги, как же он ее хотел. – А подобного не случалось очень, очень давно. Возможно, со мной такое впервые.

– И что, в городах верят столь льстивым речам?

Рюрик улыбнулся и обернул выпад против нее:

– Ты не любишь комплименты. Как странно. Считаешь, что недостойна подобных слов?