Текст книги "Узы тьмы (ЛП)"
Автор книги: Бек Макмастер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Глава 3
«У Ордена Рассветной звезды два назначения:
во-первых, мы стремимся познать великие
тайны жизни и предсказания,
а во-вторых, желаем служить своей стране,
защищать ее от злых сил из иных измерений
и тех, кто хочет ими воспользоваться».
«Понимание предсказаний», сэр Энтони Скотт
Первая остановка случилась на забитых зеваками улицах Ковент-гардена. Ианта грациозно выпрыгнула из герцогского экипажа.
Люсьен мрачно огляделся:
– Считаешь, тут мы найдем вора, забравшего кинжал?
– Нет, но поиски стоит начать именно здесь.
– Ничего не понимаю.
– Со временем поймешь, Ретберн.
У входа в театр «Феникс» висели яркие афиши с заголовками: «Не пропустите! Великий Ремингтон Кросс и его красавица-помощница, экзотическая Сабина».
Вытащив ключ из сумочки, Ианта отперла двери.
Люсьен вошел первым. Он снял солнцезащитные очки, которые теперь носил с собой, а она невольно задержала взгляд на его нелепо длинных не по моде волосах.
Черт побери Дрейка за то, что свел их вместе, когда ей нужно сохранить ясную голову.
Ианта направилась за ним по мягким красным коврам мимо стен с обоями в желтую полоску. Какой контраст по сравнению с входом для рабочего класса, который специально отделили от богачей. Тот коридор вел прямо на галерку – единственно доступную для бедняков. Ни обоев, ни мягких ковров. В этом когда-то знакомом Ианте мире бал правила иллюзия.
Люсьен развернул край выцветшей афиши и посмотрел на нарисованную девушку с дьявольской улыбкой, в светлом завитом парике и платье с блестками. Таинственная Сабина. Он обратил взгляд золотисто-карих глаз на Ианту, и та сразу поняла намек.
– Я просто работала, – пояснила, подталкивая его к зрительному залу. – Идеальная должность для чародейки. Не всем же быть богатыми наследниками.
– Ты использовала чары на потеху толпе?
Ианта резко повернулась, заставив Люсьена отшатнуться, чтобы избежать столкновения.
– Давай, насмехайся надо мной. Я ведь могу приказать тебе пропрыгать на одной ножке остаток дня. Ты же знаешь, что придется повиноваться. – Она прищурилась. – Или хочешь облачиться в платье?
Он дал слово подчиняться, подтвердив его кровью. Метка на груди Ианты до сих пор покалывала.
– А сегодня вечером ты будешь моей. – Люсьен погладил тыльной стороной руки гладкую кожу ее декольте, словно клеймя своим прикосновением, и гневно сжал губы. – Только представь, как я отомщу.
Ианта представляла, даже слишком хорошо. Когда-то она поддалась желанию, что и стало ее погибелью. Проявила слабость, и от воспоминаний об этом тело пронзила дрожь.
Судя по страстному взгляду Люсьена, он не остался равнодушным.
Внезапно напряжение между ними сменилось чем-то другим.
– Бойся своих желаний, – прошептала ему на ухо Ианта, встав на цыпочки и осторожно сжимая воротник его камзола. – Месть сладка. Если думаешь, что я стану сопротивляться, то сильно ошибаешься. Если полагаешь, будто я не смогу обвести тебя вокруг пальца и одновременно поддаться желанию… не торопись и подумай еще. Я проберусь тебе под кожу, Ретберн. Заставлю позабыть всех женщин, с которыми ты был.
Соблазнительным речам она научилась в роли Сабины. На сцене Ианта распаляла желание мужчин, пока те не падали к ее ногам, вне себя от жажды.
– И когда все закончится, и мы разорвем узы… Ты будешь умолять взять тебя обратно.
Ианта отодвинулась и посмотрела на него из-под ресниц.
Люсьен сжал стальными пальцами ее запястья и опустил голову, дыханием лаская ее чувствительные губы. В его глазах зажегся интерес.
– Хочешь пари?
Ианта на миг поддалась иллюзии беспомощности. Она могла бы приказать ему прекратить. И оба это знали.
– Какое именно?
– Которое покажет, кто главный. – Люсьен мазнул губами вдоль линии ее подбородка, зубами прикусил теплую мочку уха. – Кто из нас быстрее заставит другого умолять?
Ианта затрепетала.
– Я думала, ты хочешь со мной переспать.
– О, обязательно, Ианта. Я буду иметь тебя так часто и так страстно, как смогу, но не стану тебя целовать, если только ты не падешь на колени и не попросишь.
– Ты так высоко оцениваешь свои поцелуи? – От тревоги и желания голос задрожал.
Грубая прямота Ретберна шокировала. Ианта никогда в жизни так не выражалась… и в глубине души ей даже понравилось.
С очередной жаркой улыбкой, Ретберн отпустил ее руки и отступил:
– С поцелуем делишься частью души. Если считаешь, что цена завышена, значит, тебя никогда по-настоящему не целовали. Проиграет тот, кто сдастся первым.
Разум призывал отказаться, но Ианта прищурилась и опустила руки, все еще ощущая фантомную хватку Люсьена.
– Уверена, ты не выдержишь первым, так что я согласна на пари, милорд. Это придаст нашему договору интригующую нотку. – Он хотел возразить, но она жестом его остановила: – Пойдем. Какой бы захватывающей ни была беседа, мы опаздываем. Кросс с меня голову снимет.
– Кросс? – спросил Люсьен, вскинув бровь.
– Мой другой дикий и несдержанный повелитель.
Ответ ему явно не понравился, но Ианта спокойно двинулась дальше в зрительный зал, чуть сильнее покачивая бедрами.
***
Глухая тишина сильно отличалась от шума улиц. Люсьен последовал за мисс Я-заставлю-тебя-умолять, зная, что не соблюдает дистанцию.
Их пари стало для него неожиданностью. Он уставился нахалке в затылок. В ней, оказывается, крылась сногсшибательная соблазнительность, хотя вот так, глядя в эти нарочито наивные очи, и не подумаешь.
Сегодня… Сегодня Люсьен снова ощутит ее чувственную натуру, хотя она вся будто закрылась, застегнувшись на все пуговицы. Она упомянула о сладости мести, и он с нетерпением ждал возможности проверить ее слова на практике.
Раздался громкий треск, и на сцене взорвался столб дыма и искр. Люк, не думая, сбил Ианту с ног, закрыв их обоих щитом. Медный браслет на руке похолодел от струившейся через него магии. Защитный браслет – один из первых сделанных им самим артефактов. Какое же облегчение, что он все еще работает.
– Ретберн! – воскликнула Ианта.
Он поднял голову, чувствуя, как в голове звенит гулкая тишина. Из дыма шагнул мужчина в кроваво-красном шарфе, рубашке, черном шелковом сюртуке и безукоризненно отглаженных брюках в тонкую полоску.
– Он обожает эффектные появления, – прошептала Ианта, пытаясь освободиться.
Тут Люсьен понял, что придавил ее к полу.
– Как будто другие этого не любят! – крикнул мужчина со сцены на весь театр. – Вы уже закончили лапать мою помощницу?
Встав, Люсьен протянул ей руку.
– Даже не начинал.
Ианта покраснела от намека.
– Реми, познакомься с Люсьеном Деверо, графом Ретберном. Ретберн – это Ремингтон Кросс, великий чародей.
– Приятно познакомиться, – безэмоционально ответил Кросс.
Теперь Люсьен узнал человека с афиш, хотя рисованное изображение ему льстило. На деле проницательные черные глаза и орлиный нос казались скорее хищными, а не симпатичными. Однако нельзя было отрицать потрясающую харизму артиста. Люк понял, что имеет дело с мастером-чародеем, хотя никогда не встречал Кросса на собраниях Ордена, а на его пальцах не было колец, указывающих на статус.
– Взаимно.
– Я уже не твоя помощница, Реми, – с нежностью сказала Ианта, наконец поднявшись. – Помнишь? Уже три месяца как. Да и Ретберн не лапал меня, он…
– Я решил, что на нас напали, – нахмурился Люк.
– Сколько? – Кросс пересек сцену и спустился по лестнице.
– О чем ты? – уточнила Ианта.
– Сколько мне заплатить, чтобы ты вернулась?
– Аннабель играет не хуже меня. Радуйся, что кто-то еще готов с тобой мириться.
– Да, но ей не хватает твоего шарма. – Кросс поцеловал ей руку, будто Люка вовсе не было рядом.
– У нее нет моего выдающегося декольте, – парировала Ианта. – Ты знаешь, почему я перестала выступать, и причины не поменялись.
Они молча переглянулись.
– Ха, – фыркнул Кросс, – респектабельность всего лишь иллюзия.
– Не для меня. К тому же я занята. Чтобы сдать экзамены на следующий уровень, нужно учиться, а еще я исполняю обязанности сенешаля Дрейка. – И будто поставив точку, она прижалась губами к гладкой щеке Кросса и криво улыбнулась. – Я тоже по тебе скучаю, Реми.
– Ты пришла повидаться?
– Увы, дело не в этом.
Как ни странно, говорила Ианта с искренним сожалением, а ведь Люсьен никак не мог разглядеть, в чем же привлекательность этого «великого чародея».
– Как там щенок де Винтер?
– Неплохо.
– Проблемы?
– Что-то затевается. – Она взяла Кросса под руку. – Мне надо поговорить с тобой наедине. Ретберн, пойдешь с нами или посторожишь театр?
– Ни за что не пропущу, – ответил Люк и направился вслед за ними за кулисы в личные апартаменты Кросса.
– Ну? – спросил артист, налив им всем немного виски. – Что привело вас к моему порогу?
– К сожалению, плохие вести. – Ианта бросила красивую шляпку на кресло и с серьезным видом взяла стакан.
– Виски? – предложил Кросс Люсьену.
Тот согласился, а потом принюхался к янтарной жидкости, одновременно разглядывая комнату с разной бутафорией.
В углу стоял саркофаг, разрисованный под артефакт из Древнего Египта. Люсьен подошел к декорации, и газовая лампа отбросила тень на стену. На полках пылилось множество предметов: маленький портрет мужчины в одежде времен Тюдоров, набор драгоценных камней и змея, так похожая на живую…
– Не прикасайся.
Люк застыл с вытянутой рукой и посмотрел Кроссу в глаза. Что-то в нем ему не нравилось.
– Ни к чему не прикасайтесь, – добавил Кросс, наливая себе еще глоток из бутылки. – Никогда не знаешь, что может тебя укусить.
Люсьен уставился на безжизненную статую кобры. На ее коже черными чернилами (хотелось верить, что чернилами) были небрежно нацарапаны символы. Внезапно показалось, будто она пошевелилась, а камень во лбу засиял.
– Тут есть чары, но они мне незнакомы, – сказал Люк, небрежно сунув руки в карманы штанов.
– Индийская магия. Наги, – пояснил Кросс, словно читал лекцию. – Защищает от ракшасов.
– Индийских злых духов.
– В общем, да. – Блеснув глазами, он поднес стакан к губам. – Я коллекционирую реликвии и артефакты.
– Вот поэтому я и пришла к тебе, – вмешалась Ианта до того, как Кросс успел продолжить. – Надо выяснить, кто бы мог купить пропавшую реликвию или заказать кражу. Ты занимаешься темными искусствами и должен знать.
– Давненько я не ввязывался в дела Ордена, – фыркнул он, хотя явно заинтересовался. – Что за реликвия?
Она не ответила.
Кросс нахмурился:
– Зависит от самого предмета, но если он связан с темными искусствами, я бы назвал Магнуса Кокрейна, лорда Тремейна, леди Эстер Ламберт и не такого уж достопочтенного мистера Элайджу Хорроуэя. Если вам нужна лишь информация, лучше сначала поговорите с леди Эберхард. Подергайте тигра за усы, прежде чем сунуть голову в яму со змеями. У нее потрясающая коллекция, и она явно знает, с кем можно связаться. А потом загляните за сведениями на черный рынок Кокрейна.
Леди Эберхард. Даже Люсьен вскинул бровь. Подергать тигра за усы – это мягко сказано. В списке ставленников Ордена, с которыми Люк не желал связываться, было и имя этой леди. Но все же…
– Я думал, что Хорроуэй покойник.
– Поговаривают, что да. Он ведь изучает замогильное искусство.
Шутка подмастерьев. В Ордене процветало три разновидности магии: светлая, темная и серая. Светом занимались в основном целители, астрономы и предсказатели. Люсьен благодаря своим пророческим талантам генетически был предрасположен к свету, а Ианта посвятила себя серой магии, судя по кольцам с гематитом на ее руках. К этой категории принадлежало большинство чародеев, учитывая широкий спектр их талантов. Те, кто занимался темным искусством, не всегда сеяли зло, но лично Люк считал, что большинство подобных адептов нарушают границы дозволенного. Именно темная магия питает жажду власти. Часто они становились сильными чародеями, пусть и не всегда. Самым темным колдовством была некромантия, и Верховному пришлось придумать особые правила по использованию замогильных чар.
Некроманты редко отличались психическим здоровьем, и их мотивы нельзя назвать невинными, а Элайджа Хорроуэй считался самым сильным местным некромантом.
– Я полагал, что невозможно победить смерть, – заметил Люсьен.
– Некоторые все еще пытаются. – В глазах Кросса появилось непонятное выражение. – Неоспоримая истина, что человек, увлеченный властью и загадками, всегда постарается остановить Смерть.
– И это ничем хорошим не заканчивается, – пробурчала Ианта. – Человек не должен жить вечно.
Они с Кроссом переглянулись.
– Нет, не должен, – кивнул он. – Значит, реликвия пропала, и на ее поиски Дрейк отправил свою правую руку. И какая? Обруч Рассветной звезды? Пентаграмма Мерлина? Алтарный кинжал?..
Наверное, Ианта выдала себя выражением лица.
– Вот как… значит, кинжал?
– Реми, – предупреждающе произнесла она.
Не обращая внимания на их перепалку, Люсьен снова уставился на миниатюрный портрет. В нем было что-то знакомое. Люк потянулся к изображению и, нахмурившись, сдул с него пыль.
Ну разумеется.
На портрете был изображен Ремингтон Кросс, а психометрия Люка уже заработала, погрузив его в видения. Свежая краска, итальянское поместье, спелый виноград, художник в наряде эпохи Ренессанса. Вот мастер лизнул кисточку, вот красавица блондинка открыла подарок и увидела миниатюру, затем кровь, тьма, ревность и смерть… Люсьен ахнул и едва не выронил портрет. Ему было более трехсот лет, а Кросс не выглядел ни на день старше. Как?.. Люк резко вскинул голову и встретился с ним взглядом.
– Это никогда ничем хорошим не заканчивается, – тихо повторил Кросс и повернулся к Ианте. – Если буду нужен, ты знаешь, где меня найти.
– Я считала, что ты предпочитаешь держаться подальше от дел Ордена.
Он опустил веки:
– По крайней мере, с начала восемнадцатого века, но сейчас готов сделать исключение, ради тебя. Я чувствую силовую воронку, здесь, в Лондоне, она втягивает в себя море энергии. Появляется на некоторое время, а потом пропадает, и так уже неделю. Никогда не испытывал ничего подобного.
Краски заплясали на коже Ианты: неловкость, страх и что-то непонятное, серо-желтого цвета.
– Дрейк ничего об этом не знает.
– Дрейку не хватает моего опыта, – ответил Кросс и вдруг уставился Люсьену в глаза, не позволяя отвернуться. – А еще у него нет моих способностей к магическому поиску. Вокруг вас клубок теней, что как-то связано с кинжалом и силовой воронкой. Поклянись, что сохранишь Ианту в безопасности.
Уже второй раз кто-то просил Люсьена дать обет.
– Клянусь.
– Хорошо. – Кросс немного расслабился, а потом нахмурился. – Что-то темное зарождается в Лондоне, и я не знаю, выйдете ли вы из передряги живыми, однако знаю вот что: вы нужны друг другу, чтобы выжить.
Глава 4
Люсьен вышел из экипажа у окруженного золотистым светом особняка. Через час ожидался великолепный закат. Взяв протянутую руку, Ианта в ворохе юбок тоже ступила на тротуар и посмотрела на дом леди Эберхард, территорию которого, будто предупреждение, окружал черный кованый забор. Из кустов пышного разросшегося сада слышался тихий щебет, словно кто-то засел в засаде.
– Очаровательно, – протянул Люсьен. – Какая гостеприимная атмосфера ловушки.
– Советую следить за тем, что говоришь, – тихо отозвалась Ианта. – Леди Эберхард весьма… эксцентрична и могущественна. Мы ведь не хотим ее обидеть.
Люк открыл скрипучие ворота. В кустах стало тихо. «Да, совсем не зловеще», – подумал он, содрогнувшись.
– Разве не правильнее называть ее «спятившей»?
– Что ж. О вас говорят то же самое, милорд.
Ианта прошла мимо, искоса взглянув на него из-под края лихо сидящей лиловой шляпки с развивающимся как военное знамя страусиным пером. Она вообще всегда вышагивала стремительно, будто заявляя права на место в мире.
Люк натянуто улыбнулся и последовал за ней.
– И по-твоему, они правы?
– По-моему… капелька безумия есть во всех, выбравших этот путь.
– Это не ответ.
– Сейчас я могу дать только его.
Ианта нажала на звонок, и в доме раздался громкий раскатистый «дин-дон». Они с Люсьеном переглянулись.
– Я мало общался с леди Эберхард, но мне известна ее репутация. Она похоронила трех мужей, все умерли при подозрительных обстоятельствах.
Ианта нахмурилась:
– Насчет первых двух согласна, но что подозрительного в гибели третьего? Кажется, он сломал шею при падении.
– Упав с ночного горшка в борделе.
Она вскинула брови:
– Не знала.
– Такое не для невинных ушей.
Ианта фыркнула.
Дверь распахнулась, и на пороге появился бледный как мертвец дворецкий:
– Сюда, милорд, мэм. Леди Эберхард вас ожидает.
Странно. В ответ на выразительный взгляд Ианты, Люсьен махнул рукой:
– Дамы вперед.
Дверь за ними захлопнулась, заставив обоих подскочить. Со стены скалилась львиная голова, рядом с которой красовалось чучело тигра. Весь коридор был уставлен охотничьими трофеями, и у Люсьена возникло жуткое чувство, что их стеклянные глаза наблюдают за ним.
Он бывал и в более ужасных местах, к примеру, в Бедламе, но что-то в здешней натянутой тишине вызывало ощущение слежки.
Из гостиной доносились голоса, но когда дворецкий элегантно распахнул перед гостями дверь, внутри никого не оказалось.
– Подождите здесь, миледи вскоре подойдет, – прошептал он.
Десяток свечей стоял у зеркала на столике. От фитилей все еще поднимался дымок, будто их задули всего секундой ранее. Рядом находился фарфоровый чайный сервиз, и в чашке, точно облака на легком ветру, двигались дымчатые тени. Всмотревшись в них, Люсьен заметил что-то… Леди Эберхард славилась как искусная предсказательница, но он никогда не видел ничего подобного. Наклонившись, Люк различил небольшие изображения. Черный дым, казалось, манил и затягивал его, пока полностью не погрузил в видение.
Женщина лежала на красных шелковых простынях. Ее волосы цвета вороного крыла рассыпались по подушке. Незнакомка прижала к груди гадюку и рассмеялась.
– Три сына. Три брата. Три жертвы. – Она улыбнулась зловеще и победоносно. – У меня уже есть одна реликвия и еще одна на подходе. Третья пропала. Где же она?
Раскосые зеленые глаза стали отсутствующими, будто она уставилась в пустоту. Затем незнакомка выдохнула:
– Вот, вот где она – прямо за тобой.
Люсьен оглянулся через плечо, и женщина исчезла. Остался лишь смех и обещание:
– Я иду за ней.
Видение поменялось, теперь показывая мужчину в переулке, опирающегося на трость с ручкой из слоновой кости. Верховный. Моложе, чем сейчас, и невероятно прекрасный, вот только глаза мертвые, словно ртуть. На мгновение эти серебристые зрачки будто посмотрели на Люсьена из глубин чашки. Цепи, сотканные из теней, сковывали его запястья, но Верховный их не замечал. Затем что-то разорвало красивое лицо, и изнутри показался демон, отбросив плотскую оболочку как одежду. Люк знал эту тварь.
– Здравссстсссвуй, повелитель, – прошипел монстр, и Люсьен вскрикнул, внезапно потеряв способность двигаться.
Он не мог сбежать. Холод пронзил тело, Люк оцепенел, а этот ужасный шепот выжигал каждое слово огненными буквами в разуме.
– Люсьен? – вскрикнул кто-то и потянул его за руку.
– Месссть – блюдо, которое лучшшше подавать холодным…
Затем в груди Люка зародилось пламя, сжигая изнутри, превращая в ничто. Он закричал…
Рука, появившаяся между ним и чашкой, разорвала видение.
Люсьен отшатнулся, и Ианта повела его к ближайшей кушетке. Он упал, тяжело дыша, хлопая по одежде, которая все еще дымилась. Проклятый ад. Демон все еще там. Странно, разве его не изгнали? При одной мысли об этом голову пронзила острая боль, и Люсьен прижал руку ко лбу. Он чувствовал в себе что-то, пытающееся разорвать его изнутри, как демон Верховного в видении.
– Mercurah abadi di absolom, – прошептала Ианта голосом, пронизанным силой, с каждым словом повышая громкость и пальцем выводя вокруг него блестящие символы.
Они ярко засияли, а потом вошли в его плоть, будто ментоловые сигареты, одновременно горячие и холодные.
– Mercurah abadi hessalah di abscrolutious.
– Тебе здесь не место, темная тварь! – вдруг вмешался другой голос. – Прочь. Прочь. Убирайся отсюда, выродок!
Кто-то задул свечу. Боль и давление в голове Люсьена внезапно пропали, оставив его дрожащим и в поту.
Мир начал понемногу возвращаться к прежнему виду. Люк ощутил у себя на коленях кого-то пахнущего сиренью. Ианта обняла его, прижав лицом к своему плечу, и погладила по волосам:
– Тс-с, все в порядке. Здесь он тебя не достанет. Ты в безопасности. Он ушел.
Люк содрогнулся, цепляясь за нее и стараясь вернуть себе рассудок.
– Мальчик, зря ты смотрел живые сны другого человека, – на удивление приветливо сказала стоящая рядом пожилая женщина. – Что ты увидел?
Ианта отстранилась, но он не мог перестать дрожать. Неужели это та воронка, о которой упоминал Кросс?
– Проклятый ад! – Люк пригладил мокрые волосы, но мало чем помог своей прическе.
– Ретберн. – Ианта взяла его за руку, и колечки из гематита и изумрудов засияли. – Оно тут тебя не достанет.
– Что это было? – прохрипел он.
– Ночные тени, – ответила хозяйка, выливая дымчатую субстанцию в чайник. У нее был мужеподобный хриплый голос человека, привыкшего повелевать. – В них не проникнуть, если только не обладаешь даром предсказания, а у тебя, мой мальчик… великий дар.
Взяв Люка за подбородок, леди Эберхард всмотрелась в его глаза своими, черными как угли.
– Ах, теперь колеса завертелись. Неудивительно, что Дрейк послал вас ко мне, – проворчала она.
Ее лицо, словно вне возраста и времени, приковывало взгляд: широкие скулы намекали на былую экзотическую красоту, а прямой патрицианский нос напоминал об эпохе Древнего Рима. Не классическая прелестница, но Люсьен не сомневался, что мужчины при виде нее застывали, не в силах оторвать глаз. Зная, что эта могущественная, полная достоинства женщина способна завладеть их волей.
– Рассказывай, что видел, – приказала она и, зашуршав черным кринолином, устроилась в кресле напротив и погрузила в длинный ворс ковра шокирующе босые ступни.
Большие с приподнятыми внешними уголками глаза таинственно блестели. Если бы не серебристые волосы, Люк не смог бы угадать ее возраст.
Он прижал ладонь ко лбу. Голова снова заболела, но он попытался разобраться в множестве образов и облечь ощущения в слова.
Когда он закончил, леди Эберхард просто уставилась на него, жуя фигу, взятую с тарелки на столе.
– Интересно. Опиши ту женщину, – отрешенно пробормотала она.
– По-моему, демон – угроза посущественнее, – заметил Люсьен.
– Опиши женщину.
Ианта ткнула его локтем.
– Я еще не встречал такой красавицы, хотя она уже немолода. Черные волосы с несколькими седыми прядями, похожими на высветленные, и зеленые глаза. – Он задумался. – Она казалась такой загадочной, будто знала секреты, о которых я понятия не имею. Словно получала от этого удовольствие. Я уверен, что у нее на запястье татуировка, кажется, змея или уроборос. Она сказала, что придет за последней реликвией.
Леди Эберхард побледнела:
– Это невозможно.
– Вы ее знаете? – спросила Ианта.
Леди Эберхард встала и, повернувшись к потухшему камину, уставилась на угли.
– Максвел!
Дворецкий появился у двери будто по волшебству:
– Миледи?
– Пошли записку Бишопу. Скажи, чтобы пришел сюда незамедлительно.
Она чуть вскинула бровь, и дворецкий снова пропал.
Леди Эберхард потерла руки:
– Три сына. Три реликвии. Проклятый ад. А теперь еще это.
Ианта встала и подошла к ней:
– Я ничего не понимаю. Кто эта женщина?
– Моргана де Винтер. – Леди Эберхард поджала губы. – Судя по всему, хотя не думала снова ее встретить по эту сторону Английского канала после того скандального развода.
Люсьен вскинул голову, через узы ощутив беспокойство Ианты. Она побелела.
– Бывшая жена Верховного.
– Да, стерва вернулась, – мрачно подтвердила леди Эберхард.
***
Ианта, разумеется, знала эту историю, хоть и исключительно по слухам. Дрейк никогда не упоминал о бывшей жене и скандальном разводе.
Только однажды он грустно заметил: «Она прекрасно владеет иллюзиями, а что есть иллюзия, как не обман? Чего я не понимал, когда женился на ней, так это того, что она сама, по сути, иллюзия. Она дарила именно то, что окружающие хотели видеть, а под маской была ложь. Под ней… незнакомка».
– Все началось почти тридцать пять лет назад. За пару лет до этого в Орден пришла юная девушка, моля об убежище. Она не сообщила своего имени, лишь то, что умеет колдовать и желает именоваться Морганой в честь всем известной колдуньи.
Одним движением брови леди Эберхард показала, что об этом думает.
– Это должно было сразу насторожить. Через несколько лет обучения она познакомилась с Дрейком на балу Равноденствия. У них нашлось кое-что общее, интерес к тем, кого мы зовем демонами, и измерениям, мирам, откуда они явились. Моргана обожала флиртовать, играя эмоциями окружающих, включая Дрейка и его тогдашнего друга Тремейна. Одно мгновенье она, казалось, принимала ухаживания Дрейка, а в следующее уже прогуливалась с Тремейном. – Леди Эберхард фыркнула. – Я никогда не доверяла этой мерзавке, но Дрейк ее завоевал. Однако соперничество между ним и Тремейном не закончилось, и каждый решил стать первым, кто сможет управлять высшим демоном. Только создав реликвии преисподней, Дрейк начал понимать, как опасно это творение. Что и стало первым шагом к разрушению его брака. Моргана помогла ему украсть артефакты у Тремейна, но события уже завертелись. Она стала супругой Верховного колдуна Ордена, заняв подобающее, по ее мнению, место, и пользовалась любой возможностью, чтобы помыкать нами, простыми адептами. Впрочем, Дрейк уже отстаивал свое главенство и не шел на поводу у жены. Моргана снова начала флиртовать, желая управлять молодым супругом с помощью ревности. – Леди Эберхард закатила глаза. – Они все время мерились силой воли, часто заканчивая спор в постели, но спустя время… Дрейку надоела эта война. Он наметил новый путь для Ордена и посвятил себя служению молодой королеве и ее министрам. Все, что угодно, лишь бы унять страх простых людей в отношении колдовства, который стал особенно силен после правления сэра Дэвиса. Дрейк занялся достойным делом, а Моргана злилась на его невнимание. У них не было наследника, и муж все чаще проводил время вдали от нее. Даже слухи о любовнике не заставили его вернуться. Дрейка привлекла другая молодая леди, которая разделяла его идеи, помогала своими талантами в прорицании и почти никогда с ним не спорила. Они идеально подходили друг другу. Жаль только, что она уже была замужем.
В комнате повисло многозначительное молчание. Люсьен посмотрел на хозяйку дома горящими золотистыми глазами:
– Моя мать.
– Твоя мать, – с удовлетворением подтвердила леди Эберхард. – Мне нравилась леди Ретберн. Она как-то сообщила мне, мол, всегда знала, что встретит любимого, когда станет слишком поздно. Проблема в том, что будущее видится лишь кусочками, а не целой картиной. Лорд Ретберн, разумеется, был не в восторге, что жена носит бастарда другого мужчины. Дрейку пришлось расстаться с твоей матерью, но беременность леди Ретберн привела Моргану в ярость. Она хотела получить власть обратно.
– И тогда решила отравить племянника Дрейка, – прошептала Ианта, знавшая эту часть истории.
У нее в голове не укладывалось, как женщина могла так поступить с ребенком.
– К несчастью, да, – ответила леди Эберхард. – Моргана понимала, что, лишь подарив Дрейку наследника, вернет былое могущество. Она начала работать с зельями, чтобы оживить свою бесплодную утробу, вот только потеряв племянника, Ричарда, супруг больше не стремился к ней в постель. Дрейк был… разбит. На моих глазах эта стерва подольстилась к нему, сочувствуя и утешая, и три недели спустя радовалась своей беременности. Тогда я начала что-то подозревать. Кто больше всего выиграл от смерти Ричарда? Она. Кто занимался темным искусством? Кто разбирался в ядах? Моргана. След медленно вывел на нее, и тварь арестовали. Первым делом она заявила Дрейку, что если тот попытается настоять на разводе и на наказании для нее, то никогда не увидит своего ребенка живым. Дрейк пришел в ярость и отдал ее дело на рассмотрение Ордена. Они приняли решение в его пользу, а королева в Парламенте даровала ему развод. – Глаза леди Эберхард стали печальными. – Никто из нас не думал, что Моргана исполнит свои угрозы. На следующий день ее охрану нашли перебитой, а она сама исчезла. Неделю спустя Дрейку прислали тельце нерожденного сына в коробке. Тогда он поклялся, что если Моргана вернется сюда, то ее тут же арестуют и казнят за предательство Ордена. Приказ так и не отменили.
В комнате стало тихо.
– Откуда вы все это знаете? – спросил Ретберн.
Леди Эберхард отпила чай, внимательно поглядывая на гостей.
– До того как в последний раз выйти замуж, я была одним из трех советников Ордена. Я подписала тот приказ, мальчик мой, и знаю множество секретов, неизвестных больше никому.
– Значит, Моргана вернулась на эту сторону Английского канала неспроста, – прошептала Ианта.
Ретберн потер подбородок, его взгляд стал суров.
– Интересно, зачем именно?
У Ианты похолодело в груди.
«Луиза».
Она с содроганием вспомнила о человеке, который столкнулся с ней на улице недели две назад и, сунув в руку прядь черных волос малышки, сказал:
– Отдай нам алтарный кинжал, иначе больше не увидишь свое дитя.
Ианта бросилась домой, чтобы собраться с мыслями, прежде чем рассказать все Дрейку, и нашла в спальне записку:
«Расскажешь кому-нибудь, и она умрет. Мы наблюдаем за тобой и Верховным, так что веди себя прилично. Никому не доверяй. Подозревай всех. Дальнейшие инструкции получишь, когда украдешь артефакт. Мы с тобой свяжемся. Мы узнаем».
Ианта потеребила медальон на шее, где носила портрет девочки. Она не считала себя хорошей матерью, потому что не могла во всеуслышание заявить о рождении ребенка, но похитители ударили по самому уязвимому месту, и теперь Ианта ввязалась в опасную игру, стараясь жонглировать одновременно полудюжиной чашек и ни одной не разбить. Нервы и так на пределе от ожидания сообщения от шантажистов, а тут еще и Дрейк навязал ей в напарники Люсьена.
– Моргана, – хрипло выдавила Ианта.
Она никогда бы не узнала человека с улицы и терялась в догадках, что за загадочное общество украло ее дочь и убило бедных Джейкоба и Эльзу, приемных родителей Луизы.
Связана ли с происходящим бывшая жена Дрейка?
И если так, что делать? Помощи ждать неоткуда. Нельзя ни обратиться к Дрейку, ни довериться кому-то из других чародеев. Если допустить, что в записке написана правда, значит, кто-то рядом с Верховным следит за ней, ожидая, что Ианта ошибется и раскроет себя. И тогда они убьют ее дочь. Разве что…
Она запнулась и с ужасом посмотрела на суровое лицо Ретберна. Только этот колдун не связан с похитителями.
Можно ли ему доверять? Он заявил, что желает отомстить ей и Верховному. Будет ли иметь для него значение безопасность незнакомого ребенка, пусть и его собственного?
