Текст книги "Узы тьмы (ЛП)"
Автор книги: Бек Макмастер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Слева с грохотом взметнулся сноп золотых искр. Реми? Какого черта он тут забыл? Это же его излюбленный сценический трюк.
Раздались крики, и кто-то кинулся по кладбищу в направлении взрыва. Реми захохотал, отвлекая внимание. Сердце Ианты подскочила к горлу. Она бросила последнюю сферу, раздробив правое крыло статуи ангела перед Себастьяном.
Он застыл.
– Не двигайся, – приказала Ианта.
Себастьян медленно повернулся к ней в свете луны. Он осторожно держал Луизу на руках.
– Мисс Мартин, не надо.
– Посмотрим.
Она сделала еще шаг. Две сферы соскочили с ее рук и закружились вокруг головы.
«Меня шантажировали, мне угрожали, на меня напали. Я не спала почти неделю. И вы, ублюдки, украли мою дочь и убили ее приемных родителей. С меня хватит!»
– Верни мне дочь, – приказала она, подняв руки и сплетая нити чар.
– Не могу, даже если бы захотел, – выдавил Себастьян.
Он стиснул зубы, дрожа, упал на колени и выпустил Луизу. Одной рукой Себастьян все еще цеплялся за ее юбку, но постепенно разжал пальцы.
Какого черта с ним происходит? Ианта сделала шаг вперед, настороженно изучая колдуна.
– Лу, иди ко мне, пожалуйста.
– Беги, – шепнул он Луизе, и его глаза почернели.
С визгом Луиза бросилась к Ианте и врезалась ей в живот.
– О боже, – прошептала Ианта, с трудом подхватив дочку на руки и гладя ее волосы. – Ты здесь. Ты в самом деле здесь.
– Не тронь его, – попросила Луиза, глядя через плечо на согнувшегося Себастьяна. – Он добрый.
«Не могу этого обещать».
– Не шевелись, и я тебя не трону, – крикнула Ианта колдуну.
Себастьян, шипя от боли, втянул воздух.
– Беги, тупая стерва. Она идет, у меня не будет выбора.
«Моргана».
Ианта похолодела.
Ощутила повисшее в воздухе напряжение. Не только она тянула из окружающего мира силы. Ианта буквально видела жар энергии, стремящейся к Себастьяну. Мороз прошел по коже, по рукам побежали мурашки.
– Какого черта?..
Изо рта вырвался пар.
Себастьян содрогнулся.
– Уничтожь их, – приказала Моргана, выходя из тумана. Ее кольцо сверкало изумрудным светом. Лицо казалось жутким и потусторонним. Все свое внимание она обратила на сына.
Себастьян обхватил голову руками, скрежеща зубами от боли. Он закричал, его тело дернулось, будто что-то двигалось под кожей.
– Давай! – крикнула Моргана.
Себастьян снова закричал и уронил руки, будто сдаваясь.
– Прости, – шепнул он, глядя на Ианту.
Мир замер. Пузырь тишины окружил Ианту, заставив ее застыть с дочерью на руках. Она ощущала сердцебиение Луизы… Медленно тянулись секунды. Она не могла ни двигаться, ни дышать… Мир стал вакуумом…
Тук-тук. На этот раз она услышала стук собственного сердца. А потом время понеслось с обычной скоростью, и в ушах зазвенело.
Кто-то сшиб ее с ног.
Ианта рухнула на спину и ударилась обо что-то острое. Люсьен прикрыл собой ее и Луизу. Вся энергия вытекла, словно вода из бурдюка, а потом мир стал белым. Она ослепла. Все органы чувств словно перестали работать. Взрыв экспрессии вырвался из центра, будто потревоженные камнем волны, пролетел над головой, ломая надгробия. Волосы выбились из прически и трепетали на ветру, и только твердое мужское тело защищало от удара.
От одежды несло горелым. Люсьен вскрикнул, ее собственные руки покрылись ожогами от магического огня. Земля под ними тряслась, будто норовистая лошадь. Ианте оставалось лишь обнимать Люсьена и Луизу в этом кошмаре.
«Откройся мне», – раздался в голове голос Дрейка, и знакомое ощущение золотом растеклось по коже.
Ианта послушалась. Между ними – наставником и учеником – протянулась связь, что обычно дремала до тех пор, пока в ней не возникнет надобность.
Не думая, Ианта полностью отдалась этой связи. Дрейк сумеет видеть ее глазами и поможет направить силу.
Магия легко протанцевала по ней, и каким-то образом Ианте удалось закрыть их троих блестящим щитом. Чужая энергия перестала рвать кожу, одежду, волосы… Люсьен тяжело рухнул, дыша так, словно пробежал марафон.
Потом Дрейк сумел воспользоваться ее способностями немыслимым образом. Ианта ощутила, как он рассеял удар чистой силы, вырвавшийся из Себастьяна. Не стал противостоять ему, а просто дал энергии пройти через Ианту и свел чары на нет. Она стала лишь проводником, наблюдателем, и восхищалась изяществом колдовства Дрейка.
Моргана бросилась к сыну и заставила его встать, будто ощутив присутствие Верховного. Она потащила Себастьяна к лесу, и они исчезли. Его сила пропала так резко, что кожу Ианты закололо.
Кончено.
Наконец-то.
«Кто он?» – спросил Дрейк.
«Твой сын, – ответила она, обмякая под любовником и дочерью. – Тот ребенок, которого Моргана якобы убила».
От изумления Дрейк разорвал связь. Ианта снова ощутила свое тело, неподъемное, словно камень. Ее глаза закатились, и она провалилась в благословенную спокойную тьму.
***
– Она жива? – спросил Ремингтон.
Люсьен с трудом сглотнул, стоя на коленях на траве и пытаясь нащупать пульс на шее Ианты.
«Пожалуйста. Пожалуйста».
Есть. Он с облегчением кивнул. Спину покрывали магические ожоги, от запаха паленых волос тошнило.
– Да. Что-то произошло. Я ощутил чужое присутствие в ее сознании.
– Дрейк. Немногие способны на то, что она сделала, – ответил Ремингтон.
– Я отнесу ее домой. – Склонившись, Люсьен осторожно взял возлюбленную на руки. Ианта казалась такой маленькой и легкой. Казалось, что платье весит больше, чем тело. А ведь обычно Ианта такая сильная и уверенная.
– Привет, Луиза, – поздоровался Ремингтон, вставая на колени перед девочкой, цепляющейся за платье Ианты. – Я работодатель твоей тети, Ремингтон, а это…
– Люсьен Ретберн… Друг твоей тети, – перебил его Люсьен. Луиза. Его дитя. Боже. Он посмотрел дочери в глаза. У нее они были того же необычного оттенка, как его собственные. Луиза застенчиво отвернулась к Ремингтону, а потом снова посмотрела на Люка, будто чувствуя в нем что-то странное.
– Я возьму Луизу, – сказал Ремингтон, глядя ему в глаза. Он тоже заметил их сходство.
Когда Ианта пошатнулась под ударом, сердце Люсьена будто кинжал пронзил. Он не смог ни защитить их, ни отразить, ни наложить чары. Единственное, что сумел – рухнуть на нее сверху и понадеяться, что они выживут.
Слишком поздно. Слишком медленно. Слишком слабо. В нужный момент Люк оказался ни на что не способен. Собственная беспомощность раздражала.
Год назад он бы ее защитил. Год назад его сила была равной способностям Морганы, и он сумел бы победить колдунью. Но теперь все иначе. И как бы ему не хотелось притвориться, что можно восстановить форму, времени нет.
«Если бы ты не цеплялся за гордость, то еще вчера встретился с ее целителем. Получил бы помощь. И уже сегодня воспользовался чарами».
Прижав к себе Ианту, Люсьен вдохнул легкий аромат духов, уверяя себя, что она цела. Он ощущал, что ее сознание начинает пробуждаться. Оставалось надеяться, что все с ней будет хорошо. Нет. С ней обязательно все будет хорошо.
«Вот почему большинство чародеев избегают уз, мальчик мой», – однажды заметил его друг.
Как все запуталось.
Глава 22
Клео считала, что со свадьбой ее жизнь изменится, но ошиблась.
Странное состояние для той, кто предвидит будущее, но уж что есть, то есть.
Сама церемония была довольно милой, хоть и короткой, и скорее напоминала сделку, чем союз двух людей. Клео даже показалось, что ее новоиспеченный супруг – незнакомец, так холодно он разговаривал с ней и почти не обращал на нее внимания. Она попыталась взять его за руку у алтаря, потому что в церкви чувствовала себя не в своей тарелке, но Себастьян мгновенно передал ее отцу и, не останавливаясь, заявил, что придет позже.
Видите ли, ему срочно понадобилось за новыми сапогами.
Ее сундуки уже перевезли в дом, который Себастьян снимал с матерью. Без дальнейших церемоний Клео усадили в экипаж.
Одну.
Она не покидала особняк Тремейнов с тех пор, как отец впервые надел на нее повязку.
На месте экономка миссис Гиббонс устроила Клео недолгую экскурсию по дому, а потом сопроводила в комнату.
– Через пару часов вам пришлют ужин, мэм.
– А можно погулять по саду? – спросила Клео.
Экономка замялась.
– Лучше отдохните в покоях, а я пришлю горничную, которая поможет снять платье.
Дверь закрылась. Клео с раздражением повернулась и принялась обходить комнату. Управилась за пять минут. Дверь в другом углу покоев не открывалась, как Клео ни крутила ручку.
– Покои хозяина через стенку, – упомянула ранее миссис Гиббонс и неловко кашлянула.
Через минуту Клео вскрыла замок шпилькой.
В покоях Себастьяна было прохладнее, но никаких личных вещей не имелось, если не считать неровной стопки книг. Они ничего не говорили о ее новоиспеченном супруге. Клео коснулась потрепанных кожаных переплетов, но даже не поняла, что это за книги.
Ничего, что свидетельствовало бы о его личных увлечениях. Какое же чуждое ощущение – сомнение. Она встретилась с Себастьяном всего раз… Кто же ее супруг? Задумчивый парень, который с улыбкой вывел ее из-под огня тяжелой утиной артиллерии? Или тот холодный мужчина, не постеснявшийся утром пригрозить ее отцу так буднично, словно обсуждал погоду?
День медленно сменился вечером. Клео обедала в своих покоях, прислушиваясь к шуму за дверью. Что-то случилось. Хотя сегодня ее дар не посылал видений, наверное из-за нервов она потеряла концентрацию. В доме царило тяжелое молчание и напряжение. Клео приоткрыла окно и услышала, как Себастьян ругается с матерью.
– Мне плевать как, только утихомирь ее, пока не доберемся до кладбища. – Лошадь заржала, и колеса покатили по гравию. – Себастьян, нельзя провалить это дело. Мы должны забрать реликвию у мисс Мартин любой ценой. И лучше бы ей честно выполнить инструкции, иначе, клянусь, девчонка пострадает.
– Все в порядке, – прошептал Себастьян. Вот теперь он напоминал Клео того мужчину, что ей понравился. – Ты вскоре снова увидишься с мамой, обещаю. И тогда будешь в безопасности. Просто помолчи еще немного. Сможешь?
– Постараюсь, – прошептала малышка.
– Умница, Лу.
Дверь экипажа закрылась, прервав всхлипы и голоса. Карета уехала, а из-за ночной прохлады Клео пришлось закрыть окна.
Надо же. Что, черт побери, происходит?
Она вышагивала по комнате по меньшей мере час, но супруг все не возвращался. Никто не пришел подбросить дров в камин или принести ужин. Про нее забыли. Клео все еще не сняла проклятое свадебное платье, оно сковывало движения, а кружево врезалось в горло.
«Дурочка, ты полагала, что будет лучше», – думала она, сонно моргая.
Клео замерзла. Забравшись в постель Себастьяна, она натянула одеяла, прикрыла глаза и размеренно задышала.
В коридоре раздались шаги, значит, ее одиночество скоро нарушат. Клео очнулась, не понимая, где находится. Резко села, сбросив покрывало.
Дверь открылась, и, судя по стремительным шагам, вошел Себастьян. Клео застыла, ощутив запах одеколона. Точно, ее супруг. Что-то легкое упало на пол, наверное, галстук.
– Черт!
– Долгая выдалась ночь? – спросила Клео.
Себастьян закашлялся и, кажется, обернулся.
– Мисс Синклер. Я… не ожидал вас.
Как неловко.
– Просто… я не могу снять платье. – Сглотнув, Клео вскинула подбородок. – Полагаю, теперь я миссис Монткалм? Или мадам? Как вам больше нравится?
– Лично мне плевать. Подозреваю, разница невелика.
Ну что ж, в эту игру можно сыграть вдвоем. Клео почувствовала себя увереннее. Пусть она не знала дом, не представляла, чего от нее ждут, но всему можно научиться. И прошло уже несколько часов с тех пор, как о ней вообще вспоминали.
– Значит, буду миссис Монткалм. Мне подходит. Вам помочь раздеться? – Она медленно встала и подошла к нему, мысленно вспоминая обстановку.
Себастьян обошел ее и сразу направился к шкафчику со спиртным.
– Нет, не надо.
Он будто от нее отмахнулся.
– Я всего лишь пытаюсь выполнить обязанности жены.
– В этом нет и не будет нужды, – ответил он чуть хрипло. Послышался шелест ткани. Он будто пытался снять плащ.
– Совсем? Но сэр, я не против…
– Совсем. – Он сбросил плащ и со звоном заткнул графин хрустальной пробкой.
– Что ж, а вот мне, к несчастью, помощь нужна. – Она повернулась к нему спиной и перекинула массу мягких кудрей через плечо. – Я не могу расстегнуть все эти пуговицы.
Повисла тишина. Себастьян сглотнул и отставил графин.
– Позвали бы горничную.
– Я позвала. Наверное, все заняты, – солгала она. – Что-то не так?
– Ничего.
Он по-прежнему держался от нее на расстоянии. Клео склонила голову набок, чтобы лучше слышать. По коже побежали мурашки, а лиф стал слишком тесным.
С тихим проклятьем Себастьян пошел к ней.
– Сейчас, – сказал он и резко потянул ткань, явно стараясь разобраться со всем как можно скорее. Одна из пуговиц-жемчужин оторвалась и укатилась. Себастьян снова выругался. Ему пришлось действовать медленнее. Клео ощутила его дыхание. Мозолистые пальцы изредка касались ее голых плеч и спины.
Кажется, затея была не лучшей. Клео словно стояла на краю обрыва, готовясь прыгнуть в воду и не зная глубины… Ей отчаянно хотелось сделать этот шаг. Каждое прикосновение Себастьяна воспламеняло чувства.
Сердце гулко билось в груди. Клео закусила губу и наклонила голову. Она раскраснелась и дрожала. Ей надо хоть что-то сказать.
– А ваши сапоги доставили?
– Что?
Странно, он все делал левой рукой, будто правая пострадала.
– Сапоги. Те, за которыми вы поспешили сразу после церемонии. Я подумала, что они очень ценны, раз вы пошли за ними в такое время.
Себастьян снова принялся расстегивать пуговицы, пусть и почти безуспешно.
– Да, очень ценны.
Лгун. Она поджала губы.
– Ну вот и все.
Платье едва не соскользнуло с плеч. Клео замялась.
– А корсет?
Молчание стало еще более напряженным.
– Клео.
Он задышал тяжелее.
– Я не могу сама его снять, – призналась Клео.
И снова Себастьян пришел ей на помощь. Резко развязал тесемки левой рукой, легко прижимая правую к ее спине.
Настоящая пытка. И Клео сама ее спровоцировала.
Себастьян со вздохом отступил.
– Вот и все. – Сунул ей в руки шелковый халат и снова прошагал к шкафчику со спиртным.
Клео слепо смотрела ему вслед, ощущая жар желания. Ее явно отвергли. Она не знала, что делать. Ну по крайней мере теперь можно снять платье. Она принялась сбрасывать одежду, пока не осталась в тоненькой сорочке. И зарделась, хоть и понимала, что Себастьян отвернулся.
Неужели она ничего для него не значит?
Прикрываясь халатом, Клео поспешно облачилась в ночную рубашку и нерешительно застыла. Себастьян зажег камин. Затрещало пламя, а он вновь направился к графину.
– Возвращайтесь в свои покои.
– Не могу.
– Клео, я устал и не желаю, чтобы вы здесь оставались.
Как грубо. Клео покраснела.
– Я нечаянно толкнула горничную, когда та принесла мне ужин. Она опрокинула чайник чая на постель и посчитала, что лучше мне переночевать здесь, а поутру слуги постараются просушить матрас.
Себастьян помолчал, явно пытаясь переварить услышанное.
– Вы не можете здесь спать.
– Мы ведь женаты? Я знаю, вы не хотите скрепить брак, но уверена, вы сумеете сдержаться, постель просторная. Вы даже не заметите моего присутствия.
– Я посплю на кушетке, – проворчал он. И чертыхнувшись, налил себе… бренди, судя по запаху.
– Мы женаты всего семь часов, а вы уже пьете. Какие перспективы.
Себастьян зашипел.
– Клео, я жутко устал и не могу сегодня спорить.
– А мы спорим?
– Прошу, не надо…. Не давите на меня.
Впервые он действительно показал свою усталость.
Внезапно она почувствовала запах крови. Желание тут же пропало. Клео припомнила, как неловко он двигался, ругался сквозь зубы и дернулся, когда потянул за тесемки корсета…
– Вы ранены?
– Я в порядке. – Себастьян говорил так, словно держал что-то в зубах. Потом что-то звякнуло – пробка графина. Застонав, он оторвал кусок материи. Ткань прошелестела по коже.
– Вы ранены. Почему ничего не сказали?
– Пустяки.
– Пустяки?! Глупец! – Клео поспешила к нему, вытянув руки. – Давайте помогу. – И коснулась полурасстегнутой рубашки. Под пальцами дернулись твердые мышцы живота. Себастьян осторожно отвел ее руки от своего тела.
– Я сам справлюсь.
Теперь, когда к ней вернулась ясность мысли и не отвлекали его прикосновения, Клео ощутила легкий запах паленой кожи.
– У вас всего две руки, Себастьян, давайте помогу. Мне так стыдно, что я вынудила вас возиться с платьем.
Если бы не усталость, он бы точно так легко не согласился, но вздохнув, Себастьян сел на стул у туалетного столика.
– В меня стреляли.
– Стреляли?!
Он снова глотнул спиртного.
– Пуля прошла насквозь, все нормально, почти не кровит.
– Где?
Себастьян положил ее руки на свое плечо.
– Вот здесь.
Клео нащупала импровизированную повязку. Он попытался закрепить ее на шее и плече, но без особого успеха. Клео отодвинула воротник рубашки.
– Рану чистили?
– Я прижег ее и промыл алкоголем.
– Этого недостаточно, я пошлю за доктором…
Себастьян перехватил ее запястье.
– Нет.
– Но…
– Нет, – с нажимом продолжил он. – Ни докторов, ни хирургов. Просто помогите мне закрепить повязку, а потом я просто посплю.
– А если рана загноится?
– Все будет хорошо.
Клео сглотнула.
– Я могу наложить слабенькое целительное заклинание. Рана не закроется, но заживление пойдет быстрее.
– Вы же предсказательница.
– Так и есть. Четвертого уровня, однако я немного умею лечить, хотя до специалиста мне как до неба.
Себастьян помедлил с ответом, и Клео уточнила:
– Вы мне не доверяете?
– Доверяю. – Себастьян усмехнулся. – Я не привык к тому, что мне помогают. Все пытаюсь найти подвох, но затем вспоминаю, кто вы такая. Вы совсем не похожи на мою мать и ее приспешников.
– Надеюсь, что нет. Почему она вас не исцелила?
– Потому что я ее ослушался.
Какая женщина заставит сына так мучиться?
– Погодите, мне надо коснуться вас. – Она прижала пальцы к его ране и отодвинула повязку. Себастьян напрягся.
Клео открылась, вытягивая тепло из огня, из кожи Себастьяна, из себя… Из всего окружающего пространства. Наконец она почувствовала себя распустившимся цветком. Мир со всей холодностью и жестокостью исчез, все ощущения стали острее.
Наконец его сердце застучало как барабан. Клео ощутила напряжение в муже, как будто он смотрел на ее закрытое повязкой лицо. Она почувствовала легкий запах колдовства от его одежды. Сегодня он потратил много энергии.
– Будьте осторожнее. Вы слишком выложились. Бастиан, так и выгореть недолго.
Она прошептала заклинание, и Себастьян застонал. Под ее пальцами рана горела одновременно жаром и холодом, пока магия проникала в его охваченное лихорадкой тело. Рана затянулась и теперь слегка пульсировала. К утру он будет как новенький.
– Благодарю, – прохрипел Себастьян.
– Надо было мне раньше сказать. Что же случилось?
Но вместо ответа он снова глотнул из бутылки.
– Не спрашивайте, Клео, одна из афер Морганы.
– А что с девочкой?
Себастьен поднял голову.
– Откуда вы?.. – Он хмыкнул. – Вы что-то «видели»?
– Нет, сегодня я сама не своя, и мои способности не работают. Я услышала Моргану со двора. – Она встала перед Себастьяном на колени. – Вот, все готово. Вам лучше лечь.
– Клео.
– Обещаю на вас не накидываться.
– Я лягу на кушетке в гардеробной.
Нет, так не пойдет. Не следует выгонять его из кровати в таком состоянии. Самое обидное, что насчет мокрого матраса Клео не соврала.
– А ваша мать не посчитает такое поведение необычным? Возможно… ей покажется, что вам неловко в моем присутствии.
Себастьян упрямо молчал.
– Обещаю, что останусь на своей стороне кровати и не буду кусаться, если только не захрапите. Вы храпите?
– Не знаю. – Он поднялся. – Вы правда думаете, что вам удастся меня одурачить?
– Нет, вовсе нет. – Себастьян поерзал, и Клео поспешно добавила: – А вы правда думаете, что вам удастся одурачить меня?
Они молчали целую минуту. Клео подождала еще чуть-чуть.
– Отлично. Мы ведь не хотим, чтобы моя мать заподозрила неладное. – Раздался звон стекла о комод. Себастьян принялся разоблачаться.
С каждой расстегнутой пуговицей беспокойство росло. Клео не знала почему. Она подошла к постели, ощущая замешательство. Одно дело думать о супружеских обязанностях, и совсем другое слышать легкий шорох льна и хлопка, пока муж раздевается. У Клео было потрясающее воображение. Благодаря видениям, она представляла, что происходит между мужчиной и женщиной, но всегда считала этот процесс чем-то неприятным. Словно дуэль – резкие движения, доминирование, искаженные лица…
Клео покраснела. Она всегда считала, что сможет заставить себя выдержать первую брачную ночь, если когда-нибудь выйдет замуж, но никогда не ощущала ни волнения, ни предвкушения. А теперь готова была из кожи выпрыгнуть.
И если честно, из-за странного томления между бедер ее мучила неуверенность.
– Ах, – прошептал Себастьян. На пол упал еще какой-то предмет одежды, и у Клео перехватило дыхание. – Теперь я понимаю, как управлять женой. Вы такая тихая, дорогая.
– Мне не нравится это слово, – краснея, прошептала Клео.
После недолгих раздумий он уточнил:
– «Управлять»? – Голос прозвучал приглушенно, словно Себастьян в это время снял что-то через голову. Затем он занялся ремнем.
Клео с трудом сглотнула. Ночная рубашка казалась невозможно тонкой. Соски напряглись.
– Мне оно тоже не нравится. – Он вздохнул и сбросил брюки. Снова шуршание. Наверное, облачился в ночное одеяние. Себастьян присел на край постели.
– Клео, я вас не трону, – тихонько признался он, будто ощущая ее беспокойство.
– Если хотите, я не возражаю. – Скорее всего, муж будет с ней нежен.
– А если я не хочу? – Он накрылся одеялом. Клео снова почувствовала себя очень одинокой.
Она легла. «А если я не хочу?» Клео могла придумать тысячу причин, почему муж ее отвергает. В горле встал ком. Довольно. Нельзя дать себе погрязнуть в этих жутких мыслях. Клео досыта нахлебалась людского безразличия, когда родной отец даже не ужинал вместе с ней или формально целовал в лоб и уходил заниматься делами поважнее.
Странно лежать с кем-то в постели, тем более с крепким мужчиной. Матрас прогнулся, и она с трудом удерживалась на своей стороне. Стоит двинуться, и Себастьян пулей выскочит из кровати. Лучше провести завоевательную компанию без импульсивных атак. Вот только после откровений мужа, Клео уже не была уверена, что вообще хочет бороться. Надежда постепенно умирала.
– А вы не очень-то любезны, – прошептала она.
Себастьян повернулся, обдавая ее лицо дыханием.
– Я…
– Полагаю, этого вы и добивались. Я уже привыкла к тому, что никому не нужна.
Себастьян резко вздохнул.
Клео отвернулась, сжимая одеяло и кипя от сдерживаемых эмоций. Все шло не так. На глаза навернулись слезы.
– Знаете, утром я была так счастлива. Думала, жизнь изменится. Я не ждала любви, не мечтала, что мы всегда будем вместе, но не нужно быть жестоким. Знаю, я всего лишь слепая девчонка, на которой вы не хотели жениться, но я тоже не горела желанием выходить замуж. Вы были добры ко мне прежде, а мне так хотелось сбежать. Худшее, чем вы можете меня наказать – безразличие. Я не надеюсь на любовь. Немного заботы уже достаточно.
Клео уткнулась в подушку и вздохнула, пытаясь сдержать чувства. Какая же она дура! Решила поиграть, но сама себя перехитрила и загнала в ловушку.
Она ощутила прикосновение к волосам. Обычно Клео заплетала косу, но сегодня распустила локоны, надеясь, что Себастьяну понравится. Она застыла, затаив дыхание и позволяя мужу себя гладить.
Все изменилось. Слезы высохли, сердце застучало в ушах, но Себастьян молчал. Возможно, его прикосновения немного сгладили грубые слова, но все равно ощущалось, как далеки супруги друг от друга.
– Простите. Я так долго жил в жестокости, что забываю, как легко причинить боль человеку. – Он грустно усмехнулся. – Или не ожидал, что моя язвительность так ранит. Я просто привык к тому, что люди не имеют сердца, а тут вы, такая открытая. – Он легонько провел рукой по прикрытой рубашкой спине. Затем отстранился. Как жаль.
– Клео, я по тысяче причин не могу вас касаться. И дело не только в вашем отце и моей матери. Самое нелепое в этой ситуации в том, что я, стараясь защитить вас от них, привел к вам более опасного хищника.
«Стараясь защитить вас…»
Ее сердце заколотилось. Как странно. То он совершенный незнакомец, то вдруг снова становится ее Себастьяном.
– Кого же?
– Я про себя. – Он снова коснулся ее волос, будто не мог удержаться. – Клео, я опасен.
– Не верю.
– Так и есть, просто я показывал себя с лучшей стороны.
Клео вспомнила кошмарное видение про гибель Лондона и воздержалась от ответа. Она не могла утверждать, что Себастьян не опасен, но было так трудно связать разрушения с этим человеком, что гладил ее волосы с такой осторожностью, будто они из золота.
– Мне не нравится, когда меня касаются, – глухо произнес он, будто припоминая нечто неприятное. – Мне… больно. И физически неприятно, я прихожу в ярость. Я говорю вам это затем, чтобы вы не касались меня ночью. Клео, я могу принять вас за другую и выйти из себя. Вряд ли сразу осознаю, где я и что делаю. Я не могу перестать вспоминать других и то, что они со мной творили.
– Кто? Ваша мать?
– Нет. – Он горько усмехнулся. – Одна ее приятельница, не так давно. Имя не важно, однако именно ее лицо я никогда не забуду.
Неужели он любил ту женщину? Клео тут же отбросила эту мысль. Себастьян говорил не о любви, а о ненависти. Клео ничего не понимала и не хотела понимать.
– То есть… мать… отдает вас им на потеху?
– Я имел тех, кого она приказывала, – сурово пояснил он. – Сперва им нравилось причинять мне боль. Это было легко, ведь мать отдавала им кольцо на ночь. И в конце концов я уставал сопротивляться. Считается, что мужчин не заставишь… возбудиться, но есть способы…
– И что случилось? – с горечью прошептала она. – Почему вы помните именно ее?
Он поерзал.
– Клео…
– Я многое видела, в том числе и чудовищ, я выдержу.
– Могу себе представить. – Он прерывисто добавил: – А если я одно из тех чудовищ?
– Не верю, – сказала Клео и потянулась к мужу, пока не вспомнила, что ему не нравятся прикосновения. Она сжала дрожащие пальцы в кулак.
– Тогда вы меня совсем не знаете. Я запомнил лицо той стервы, потому что она стала первой, на кого я напал. Я истязал ее, пока она не стала молить у моих ног. Я сделал с ней все, что она творила со мной. Мне было плевать, я хотел ее уничтожить.
Ужасно. Клео впилась ногтями в ладони.
– Вы жертва обстоятельств и не виноваты…
– Ты все еще не понимаешь? Ей это нравилось. Когда она лежала у моих ног, моля о большем, мне захотелось причинить ей сильную боль, и я пошел у себя на поводу. Впервые я ощутил власть, и мне понравилось, Клео. Мне понравилось причинять боль. И я делал это снова и снова, уже с другими.
Клео лишилась дара речи. Она не могла дышать.
– Вы в постели с чудовищем, – прошептал он. – Я безнадежен. Меня нельзя касаться. Я не должен был ложиться с вами рядом. – Себастьян откинул покрывало. – Глупая надежда. Вдруг я забудусь…. Я только и думаю, что случится с вами. Что если я причиню вам боль? Сумеете ли вы улыбнуться мне после предательства? Напомню ли я вам того мужчину, что вы встретили в саду? Или вы увидите правду? – Себастьян встал. – Оставайтесь здесь, без меня вы в безопасности. Я не коснусь вас.
– Бастиан, – прошептала Клео, садясь и прижимая покрывало к груди.
Он застыл в темноте комнаты. Ожидал от нее обещания, которого она не могла произнести.
– Больше не приходите сюда, – сказал Себастьян. – Простите, вы не знали, за кого вышли замуж. Я больше не побеспокою вас и посплю на кушетке.
Он ушел. Во второй раз после их знакомства Клео потеряла дар речи.
