Текст книги "Узы тьмы (ЛП)"
Автор книги: Бек Макмастер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
– Чо надо? – сухим замогильным голосом процедил Хорроуэй, положив руки на прилавок и склонив голову набок.
Люсьен все никак не мог рассмотреть его черты, да и вряд ли хотел бы. Однако спокойно прошел в зал, не убирая ладоней с ремня. С Хорроуэя станется нарушить гостевую клятву. Хотя, возможно, в его случае ритуал не работал. Все-таки в этом теле не осталось крови.
– Гастингс, прочь отсюда.
– Д-да, мэм. – Мариус Гастингс бросился к двери и исчез.
Ианта не спеша сняла перчатки, разглядывая комнату. Люсьен заподозрил, что она питает слабость к некоторой театральности.
– Я за информацией, Хорроуэй.
– Правда? – Некромант сухо усмехнулся, вытащил из кармана фляжку и плеснул содержимое в бокал. Без сомнения, его же эликсир. – Бесстыжая девка… С чего ты взяла, будто я тебе помогу? Что ты мне предложишь? Перепихнуться в переулке?
Хорроуэй заглотнул свое пойло – особый напиток, который привязал его дух к позаимствованной плоти. Во всяком случае, так говорили.
– Не грубите, мистер Хорроуэй. Полагаю, вежливость – то немногое, что еще поможет вам хоть сколько-то сохранить нынешнюю оболочку.
Хорроуэй искоса прищурился, Люсьен приблизился на шаг.
Некромант медленно повернулся и оперся локтями о прилавок. Его лицо было словно из страшилок – или из могилы: рябое и вялое. Мертвенно-бледные губы не слушались, придавая человеку вид хватающей воздух вспоротой рыбы. Только он совсем не дышал. На скрытой в грязном сюртуке латунной цепочке висели песочные часы. Когда песок заканчивался, – по слухам, ежемесячно, – Хорроуэю приходилось искать тело посвежее.
– Похоже, эта изрядно поизносилась, – заметила Ианта.
– Угрожаешь? Ты здорово ошиблась, явившись в мою вотчину. На мя право гостя не действует, в отличие от вас.
– Гостевая клятва запрещает мне тебя калечить, – мило ответила Ианта.
Энергия скользнула в нее, точно шелк по песку. Щеки разрумянились, она практически засветилась. А затем, пробормотав заклинание, взмахнула рукой, и Хорроуэй перелетел через прилавок и ударился о стену, дрожа и зависнув в паре сантиметров от пола.
– Однако я имею право тебя задержать. Интересно, сколько это дурно пахнущее тело протянет? Что случится потом, если ты вылетишь из него или не примешь эликсир вовремя? Заклинание задержания не приносит прямого вреда, ведь правда?
– Проклятая ковент-гарденская шлюха.
– Довольно, – пригрозил Люсьен, сложив руки на груди и разглядывая этого… типа. – Еще раз так выразишься, и я изобью тебя до крови. Рассказывай мисс Мартин то, что она хочет знать, и мы уйдем, а ты можешь продолжать гнить дальше.
Хорроуэй злобно на него зыркнул:
– Чего хотите?
– Правду. Как давно Моргана вернулась в Англию? – начала Ианта, бесстрашно шагнув ближе.
Хорошо, что она не спросила, в стране ли Моргана вообще: так Хорроуэй не догадается, сколько им известно.
– Не знаю, – ответил он, облизывая губы сухим потрескавшимся языком. – Не видел ее с того самого развода.
– Ой, да брось, Хорроуэй. Я не идиотка. Когда-то вы были не разлей вода… Вроде даже были помолвлены до ее обручения с Верховным. Ты ходил за ней как привязанный, пока Моргана не бросила тебя ради Дрейка. А еще поговаривают, что именно ты помог ей сбежать из страны, когда Дрейк и Совет Ордена назначили цену за ее голову. Она с тобой связывалась?
– Зачем? – презрительно протянул Хорроуэй.
– Не знаю. – Ианта пожала плечами, а ее глаза странно блеснули. – Может, ей нужно было убежище? Или информация о… неких реликвиях.
– Ничего не знаю ни о каких реликвиях.
– Интересно, что из всех заданных мною вопросов ты ответил именно на этот.
Именно такой Ианта предстала перед Люком год назад в отеле «Гросвенор», когда явилась его арестовать. Искусной, коварной, умной и уверенной в собственной мощи… Только в своих покоях она выказывала уязвимость. Опасная смесь. С одной стороны его восхищала ее сила воли, а с другой – будоражила мысль, что Ианта обратилась к нему за утешением. Люсьену хотелось выяснить все ее тайны, понять, почему иногда у нее такой грустный взгляд, когда она отрешенно выглядывает в окно…
– Не знаю, где Моргана, не знаю, чего она хочет, не знаю…
– Но ты не отрицаешь, что она в Англии.
Хорроуэй замолчал, а потом оскалился:
– Клятая стерва, ты не знала!
На губах Ианта заиграла легкая улыбка. Она медленно, шурша юбками, прошла перед Хорроуэем, словно ученый, задумавшийся над проблемой.
– Она вернулась в Англию, в Лондон, но не пришла к тебе за помощью. О, как тяжко падать с небес на землю. Бедный Элайджа. Ты был так ей предан, надеялся, что когда-нибудь она к тебе вернется… Однако теперь, когда ты такой, надежды нет. Моргана не захочет неполноценного мужчину. Нет, к кому же еще она бы обратилась? – Ианта постучала пальцем по губам. – У нее никогда не было союзниц, только союзники. Хотя, скорее марионетки. И кто же из них жив и пляшет под ее дудку? Ну разумеется, Тремейн, но они расстались не в лучших отношениях, когда Моргана вместе с Дрейком украли у него реликвии преисподней. Треймейн долго с ней возиться не будет. Есть Роджер Мэддесли, но какой от него прок? Честер Хеммингфилд амбициозный мужчина и недолюбливает Верховного… – Ианта обратилась к Хорроуэю: – Кто из них?
– Пыжься сколько влезет, выуживай сведения, я не собираюсь идти у тя на поводу.
Люсьен вытащил из пальто карманные часы:
– Сколько у него осталось?
Обернув руку платком для защиты, Ианта достала цепочку из-под рубашки Хорроуэя.
– Хм, трудно сказать. Несколько дней от силы.
У них не было столько времени…
– Давай отвезем его к тебе домой и запрем в подвале, подальше от свежих тел?
– Гм.
– Да пошли вы! – рявкнул Хорроуэй, дергаясь в незримых путах на стене.
– Тремейн, Мэддесли или Хеммингфилд? Кто ей помогает? – потребовал ответа Люсьен.
– Откуда, черт побери, мне знать? – огрызнулся Хорроуэй. – Разве похоже, что я слежу за ее поклонниками? Может, вам расширить список? Много чародеев устало от гнета Верховного.
– Он лжет, – уверенно заметил Люсьен. Ему было намного сложнее читать слабые блики на лице Хорроуэя, чем радужные переливы у Ианты. Но он знал, что не ошибся. – Только что солгал.
На Люсьена уставилось две пары глаз. Затем Ианта вскинула бровь и перевела взгляд на Хорроуэя:
– Значит, кто-то из списка.
– Да пошла т…
Она выкрикнула одно из ритуальных слов и стиснула кулаки. Хорроуэй ахнул, а его фляжка вылетела из кармана прямо к Ианте. Та сняла колпачок и наклонила сосуд, грозя вылить содержимое на пол.
– Я уже предупреждала тебя об оскорблениях, и сейчас лучше не испытывай мое терпение. Моргана кое-что у меня украла, и я хочу это вернуть. – Зеленая струйка пролилась и зашипела, будто прожигая деревянные половицы. – Я уже на грани. Скажи правду, и я оставлю тебя гнить тут. Мне правда совершенно наплевать, что с тобой будет.
– Не смей… – Хорроуэй корчился от ярости, наблюдая, как Ианта выливает еще драгоценного эликсира на пол. – Сучка! Проклятая сучка! Ладно. Я знаю, где она. В отеле «Виндзор». С любовником. – Он ухмыльнулся и сплюнул. – И попробуйте пройти мимо него!
– С любовником? – Ианта прищурилась.
– Красивый щеголь, которого она таскает за собой. Он носит колдовскую личину, что-то вроде маски, но силен. Сильнее, чем ты и твой драгоценный Верховный! И вообще такого я еще не встречал.
– Значит, ты ее видел. – Еще одна зеленая капелька упала на пол. – Но не водишься с ней?
Хорроуэй потерянно отвел подернутые пленкой глаза. Несмотря на всю отвратительность этого мужчины, Люсьен ощутил укол сострадания. Теперь, когда Хорроуэй больше не мог доставить удовольствие той, кого, по слухам, когда-то любил, его отбросили, как использованную игрушку.
Однако он почти чудовище, и об этом нельзя забывать. Иногда некромант брал тела вовсе не из могил.
– Она тебя больше не хочет? – спросил Люсьен, приказав себе не размякать. – Что она у тебя попросила?
– Тебе ли не знать?
Люсьен помедлил.
– Что ты имеешь в виду?
– Дневник твоего отца-лорда. – Хорроуэй сплюнул. – Он нужен Моргане, я без понятия зачем. И мне плевать.
– Лорда Ретберна? – Мозг Люсьена заработал на всю катушку. Он и не подозревал, что его «отец» связан с Морганой. – Ты его достал?
– Не нашел проклятую книжку. Это правда, – прибавил Хорроуэй, заметив, как они переглянулись.
– Не уверена, что ты вообще знаешь такое слово, – пробормотала Ианта.
– Катись в ад. Я никакой дневник в глаза не видел.
– Если скажешь, кто стал союзником Морганы, мы уйдем, оставим тебя в покое и займемся им.
– Ага, удачи. – Хорроуэй горько и саркастично усмехнулся. – Я многого не знаю, но не глупец. – Он с ненавистью уставился на них. – Он ей не друг, но намерения у них одни – убрать Верховного.
– Кто?
– Тремейн. – Хорроуэй презрительно ухмыльнулся. – Кто еще хочет вернуть реликвии и покончить с Верховным так же сильно, как Моргана?
Из лабиринта Люсьен и Ианта вышли беспрепятственно.
– Напомни мне никогда тебя не злить, – заметил Люк, взяв ее под руку. – Ты совершенно безжалостна.
Ианта снова о чем-то задумалась, но при этих словах погрустнела.
– На самом деле я вовсе не такая, – произнесла она так тихо, что он бы не услышал, если бы не прислушивался. – Но иногда нас вынуждают перейти грань. Сейчас меня мало что остановит…
– Ради возвращения реликвии? – спросил Люсьен, помогая ей сесть в экипаж, в котором они сюда приехали.
– Да, ради нее, – прошептала Ианта.
И во второй раз за день ему солгали. Люк окинул ее внимательным взглядом.
– А как насчет дневника твоего отца? – спросила Ианта, явно пытаясь сменить тему.
– Черт, даже не знаю. Лорд Ретберн, по-моему, никогда бы не опустился до того, чтобы вести дела с подобными людьми.
– Он заставил тебя вызвать демона. Ты спрашивал его зачем?
Эту тему Люсьен предпочел бы никогда не затрагивать. Капли пота выступили на шее.
– Вероятно, потому что желал уничтожить Дрейка. Если бы тварь убила Верховного… – Он запнулся.
Совет легко вычислил бы призвавшего демона колдуна, а, соответственно, через него и самого лорда Ретберна. Бессмыслица.
– Почему ты?
Люсьен нахмурился:
– Не знаю.
– А ты читал его дневник?
– Нет. – Он посмотрел на Ианту. – Но я знаю, где он его прятал.
Глава 10
«Иногда видения будущего – дар, иногда – нет».
Леди Ретберн
Мисс Клео Синклер, дочь графа Тремейна, ощутила на себе чей-то взгляд.
По спине побежали мурашки. Неизвестный вел себя тихо, не желая, чтобы она его услышала. Какая досада. Клео бы испугалась, но была вполне уверена, что сегодня ее не украдут и не убьют.
О, она проснулась с ощущением, что сегодня что-то произойдет. От предчувствия время от времени покалывало кожу, а на горизонте будто маячило нечто огромное, но Клео точно знала: оно ей не опасно. Такие предчувствия всегда обрушивались на нее, выталкивая из монотонности бытия в поток предсказания, независимо от желаний самой Клео.
Неужели именно этого она ожидала весь день?
Не опасность, а нечто иное? Вряд ли. Ничего с ней не происходило, во всяком случае, ничего особенного. Она была курицей, несущей для отца золотые яйца. Ценнее литой статуи Будды. Изо дня в день Клео прозябала в особняке Тремейнов, пока ее не звали, чтобы дать очередное предсказание отцу или какому-то лорду или леди, выложивших за это целое состояние.
До розовой арки в отцовских садах оставалось четыре шага. Клео молча считала их, слушая шорох гравия под ногами.
Затем она почувствовала аромат духов – смесь лавровишневой воды, бергамота, капельки розового дерева и лимона. Значит, джентльмен. И небедный, потому что эта особая смесь исходила лишь от самых богатых приятелей отца. Тех, кто разговаривал с итонским акцентом и даже смеялся как-то по-особенному.
Клео подняла голову, и кончики повязки мазнули по шее. Она остановилась подле увитой розами решетки, закусила губу, а затем решилась.
– Вы меня преследуете, сэр?
Незнакомец изумленно промолчал. Он не ожидал, что она его заметит.
– Если, конечно, вы тут не случайно и просто хотели покормить уток в закрытом саду моего отца? – Клео повернулась, задев корзинкой юбки. Она ощущала аромат духов, но больше ничего. – А теперь вы заставляете меня чувствовать себя глупо, так как я знаю, что вы здесь. – Она коснулась повязки. Надо добавить немного тайны и театральности. – Вы не можете подкрасться к Кассандре, понимаете?
– Прошу прощения, я не хотел вас беспокоить, – произнес низкий голос.
Не старый, хотя и старше Клео. С легким французским акцентом. Незваный гость словно ощущал себя не в своей тарелке и не знал, что сказать.
– Не сомневаюсь. Вы так тихо за мной крались.
Повисло неловкое молчание.
– Прошу прощения.
– За то, что я вас поймала, или за то, что следили за мной?
Клео давно поняла, что на прямые вопросы люди отвечают правдиво, да и по их реакции можно кое-что выяснить.
– Я не знал, что вы предсказательница, – печально ответил он, словно если бы знал, то и близко бы не подошел.
– Я не просто предсказательница, а самая сильная, во всяком случае, пока.
– А они все должны носить повязку на глазах? Я считал… – Мужчина замолчал, осознав, что забыл о вежливости, хотя сама Клео сочла его любопытство почти безвредным.
– Она помогает мне четче видеть. Отец надел на меня повязку, когда мне исполнилось пять. У меня было видение, что если я когда-либо снова увижу мир, то потеряю дар.
И поэтому Клео так никогда и не осмелилась снять повязку. Отца волновал лишь ее талант. Она не хотела терять его внимание.
– И вы ничего с тех пор не видели?
– Ах, многое, часто неприятное, иногда весьма занимательное. Что бы я увидела глазами, помимо травы и деревьев? А вот в повязке я вижу многое, иногда весь мир. – Клео не дала гостю времени прийти в себя и протянула руку. – Вы со мной не погуляете? Проводите слепую бедняжку до воды?
– Уверен, вы и без меня прекрасно справлялись. – Судя по тихому шуршанию одежды, он сцепил руки за спиной.
Клео склонила голову набок:
– Вам не нравится прикасаться к людям?
– Вовсе нет. Только вот, думается мне, касаться той, что видит весь мир, небезопасно. Вдруг вы узнаете все мои секреты?
Клео улыбнулась. Прикосновение часто позволяло ей узнать человека, иногда даже вызывало пророческое видение. О да, гость очень интересный.
– А у вас разве есть секреты?
– У всех они есть, – мрачно ответил он.
– Ну что ж, вы бросили мне вызов.
Незнакомец отступил, но Клео и не подумала хватать его за руку.
– О, не глупите, это было бы слишком просто. – Она проказливо ухмыльнулась.
Клео не хотела всего лишь узнать тайны этого мужчины, она собиралась их отыскать. Какой интерес в легко полученной информации, да и нет гарантии, что от одного прикосновения она впадет в транс. Для этого требовались долгие часы медитации. В противном случае предсказания случались помимо ее воли.
– Это меня и беспокоит, – прошептал незнакомец.
– Вы останетесь? У меня нечасто бывают гости, и ни одному из них я не интересна.
– Почему вы думаете, что я другой?
Клео взмахнула корзинкой. Ей не хотелось сообщать ему правду, но и терять собеседника тоже не улыбалось.
– Со мной редко заговаривают и задают вопросы лишь о себе. А на мои почти никогда не отвечают. К тому же, подозреваю, вам интересна я сама, а не то, что я способна дать.
Повисло натянутое молчание.
– Я останусь, – наконец сказал он, судя по ощущениям, не сводя с нее глаз, и сердце Клео екнуло.
– Так как вас зовут? Можно мне это узнать? – спросила она, снова повернувшись к пруду.
Незнакомец был прав, она не нуждалась в его помощи: за шестнадцать лет прогулок вслепую Клео запомнила все дорожки.
После некоторого колебания, он произнес:
– Себастьян.
Себастьян. Она мысленно проговорила его имя. Красивое. Такого ей прежде слышать не приходилось, по крайней мере, в связи с отцом.
– Меня зовут Клео.
– Я знаю.
Как необычно. Клео считала, что ее существование держится в строгой тайне, если не считать некоторых посвященных, но уверенность в голосе гостя вызвала подозрения. Себастьян знал, кто она, и специально пришел в сад. Их встреча не случайна.
Он явно заинтересовался ею, а не ее отцом.
«Верно». Предчувствие накатило на нее, обжигая огнем.
Клео замаскировала вскрик покашливанием.
– И что вы тут делаете? Шпионите?
– Шпионю? – с удивлением переспросил он. – Я не шпионю. Меня прислали сюда доставить сообщение.
– Ах да.
Она слышала шум в прихожей и холодный мужской голос, который произвел впечатление на ее отца. Совсем не похожий на этого тихого осторожного незнакомца, которому по душе тишина. Чрезвычайно занимательное происшествие, потому что графа Тремейна нечасто получалось урезонить. Он бравировал своим гневом, словно плащом, и обычно его описывали как напыщенного задиру, громкоголосого и надменного… список заканчивался словом «тиран». Но что-то в этом госте заставило графа осторожничать.
– Вы доставили послание больше часа назад. Неужели отец позволяет посыльным оставаться на его земле?
Ответа она не получила.
– Кошка язык проглотила?
– Вы всегда такая… откровенная? Будьте поосторожнее с незнакомыми.
Он не угрожал, скорее, недоумевал.
– Со мной сегодня ничего не случится, иначе бы я почувствовала. – Клео указала на повязку. – Я не всегда вижу будущее в подробностях, но катастрофы и несчастья обязательно. Увы, громких скандалов мне не светит.
– Скандалов?
– Вы посоветовали мне быть осторожнее. Как в тех случаях, когда дерзкий молодой незнакомец верхом на коне похищает юную деву, дабы потом ею овладеть, или вы о чем-то другом?
– Вам читают эти газетные истории с продолжением?
– Моя компаньонка, – весело отозвалась Клео. – Ей особо по вкусу беспутные герцоги. Ну или на худой конец графы. – Не получив ответа, она склонила голову в сторону Себастьяна. – О, простите, я вас шокировала?
– Я… просто не знал, что сказать, ведь я не герцог и не граф, – с легкой смешинкой пояснил он.
– Я вас не виню. В конце концов, вы чистый Адонис. А за такое, похоже, все простительно.
Судя по шуршанию камзола, гость резко повернулся:
– Откуда вы?..
– От вас все горничные в восторге. Даже кухарка упомянула ваши прекрасные глаза, а обычно она отзывается о мужчинах лишь как о никчемной обузе. Моей компаньонке больше понравились ваши бедра, хотя я не стану повторять ее мнение. Миссис Пендлебери следовало бы устыдиться своих слов. Она бы так и сделала, если бы знала, что я подслушиваю. В особняке Тремейнов подобного вам еще не было, а судя по тому, сколько посетителей приходит узнать будущее, это в самом деле незаурядное событие. – Клео склонила голову. – Вы снова молчите.
– Вообще-то, я размышлял, нет ли здесь норы, в которую можно забиться и спрятаться. Вы… я вас совершенно не такой представлял, – протянул Себастьян.
– Ожидали увидеть слепую бедняжку, сидящую на чердаке, чтобы ее не жалели? – невольно съязвила Клео.
Под ногами перестал хрустеть гравий, и она машинально повернулась, возвращаясь на тропинку. До беседки и озера еще шагов тридцать.
– Нет, я…
– И с чего вам вообще меня представлять? – продолжала она, выискивая правду. – Вы же пришли к отцу. Так почему же думали обо мне? Люди в основном не обращают на меня внимания. Кажется, отцу это по нраву. – Голос охрип. – Таким образом я остаюсь его скрытой в саду маленькой тайной.
Клео слышала кряканье уток, жужжание насекомых и крики одного из садовников во фруктовом саду в миле отсюда.
– Ну раз уж нам суждено пожениться, я попытался представить себе, какая же вы.
Клео уронила корзинку.
– Что?
Наверное, она ослышалась. Неужели? И с чего это вдруг дар не предупредил, что в будущем ее ждет красивый молчаливый незнакомец, источающий опасность?
Затрещал гравий. Себастьян поднял корзинку с ее содержимым и присел у ног Клео. Она не пошевелилась. Даже не знала, что и думать и ощущать. Может, разозлиться? Как смеет отец так с ней поступать? Он даже не упомянул… Ни словечка… Хоть бы представил их друг другу.
Она не знает этого Себастьяна. А теперь он будет ею владеть и принимать за нее решения. И, о господи, она не подумала сразу, но ведь Себастьян захочет иметь от нее наследников.
Миссис Пендлбери что-то говорила о его бедрах. Клео тогда не поняла, а теперь ей предстояло точно узнать, что имела в виду компаньонка.
Сногсшибательная новость…
– Простите. Мать сказала, что специальное разрешение готово, вот я и подумал, что отец уже сказал вам о свадьбе, а вы, оказывается, понятия не имели. – Себастьян встал на колени у ее ног, и Клео ощутила его взгляд на своем лице.
Судя по всему, ее щеки собирались в яркости поспорить с закатным солнцем.
– Я… я…
– У вас нет слов. Надо же.
Клео закрыла рот. Предчувствие пропало. Кожу больше не покалывало.
– Я хотел на вас посмотреть. Сколько вам лет?
И тут ее прорвало.
– И вы не спросили? Что это вообще за брак?
– Мне… не дали выбора. Я узнал об этом лишь несколько часов назад, когда мать послала меня доставить письмо с согласием. Я забыл спросить о вас. Слишком разозлился, потому что свадьба назначена на завтра.
– На завтра? Но… когда… я не…
Дар речи снова пропал. Неужели отец собирался сообщить ей новость непосредственно в день свадьбы и ожидал, что Клео с удовольствием наденет свадебное платье и выйдет за незнакомца?
Нет слов, совершенно нет слов. Но отец еще выслушает ее мнение, о да. Глубоко вздохнув, Клео потерла виски. Они с Себастьяном не виноваты. А еще он задал вопрос.
– Мне двадцать один. Я прожила в особняке Тремейнов всю жизнь, поэтому многого не знаю. Без сомнения.
В некотором смысле. А в другом – она достаточно насмотрелась на всевозможные несчастья, кровь, разорванные тела, изменения погоды, колдовство, злобу… видения, от которых Клео просыпалась по ночам и не знала покоя.
Самой страшное появлялось вновь и вновь: гибель Лондона, как она его именовала. Огромная туча возникала на горизонте в сопровождении молний. Только, может, это и не молнии. Клео видела столько ужасного, однако эта простая туча оказалась самой пугающей из всех ее предсказаний. В ней было столько… пустоты, боли. Сердце болело, и возникало желание убежать прочь без оглядки.
Клео отбросила эту мысль. Если бы она о таком задумывалась, то проплакала бы большую часть жизни. Несчастья случаются. Если она позволит себе копаться в них, то просто сойдет с ума, а так не годится.
– Ну что ж, вы меня успокоили, – сказал Себастьян, встав и вернув ей корзинку.
– Что меня держали здесь взаперти?
– Что вы не дитя.
Без сомнения, Себастьян говорил о ее фигуре. Так как повязка скрывала большую часть лица, угадать возраст Клео не представлялось возможным, а тело было не особо развитым. К тому же отцу нравилось наряжать ее в пышные наряды из белых кружев. Тремейну явно нравился образ чистой, непорочной предсказательницы, какой Клео и представляли некоторые гости. Если бы единороги существовали, он бы посадил одного из них на цепь на лужайке.
– Значит… вы не спросили о моем возрасте, – проговорила Клео. – Да и вообще не особо обо мне не расспрашивали. Не интересовались, красива ли я?
– Не интересовался.
Такой ответ можно было истолковать двумя способами: либо ему плевать, либо это не имело никакого значения, потому что ситуацию уже не изменить. Вероятно, и то, и другое.
– Я же говорил, что разозлился. Думал, что мне не оставили выбора и придется жениться на незнакомке. – Себастьян медленно выдохнул. – И я знал вашего отца. Особо… ни на что не надеялся.
– Вы ожидали громадного тролля с большим носом, густыми черными бровями и пронзительными, слегка косящими глазами?
– Вы уверены, что ничего не видите? Описание весьма похоже на вашего отца.
– Я знаю его лицо. Только его и помню, – призналась Клео.
– Ваш отец частенько весьма неприятен. Я не представлял, что у него может быть… такая дочь, – протянул он.
– О чем это вы?
– Вы совершенно не похожи на отца.
Клео снова не спеша двинулась дальше. Себастьян, ее жених, присоединился к ней. Как странно думать о нем, как о женихе. Все казалось таким нереальным.
– Вы считаете, что я красива? – спросила она, повернув к нему голову.
Повисло напряженное молчание. Ей начинали нравиться его красноречивые паузы.
– Вы… в своем роде очаровательны.
Клео расхохоталась.
– Кажется, вы никогда не ухаживали за девушкой.
– Нет. От меня не требовали ухаживаний, – немного холодно и тускло ответил Себастьян. – Я мог бы сказать, что вы прекраснейшее создание на свете, но это ничего бы не значило. Я уже встречал красавиц прежде и считал их самыми уродливыми чудовищами в мире.
Как странно он выражается – «не требовали ухаживаний»…
По коже пробежал холодок.
– Простите.
– За что вы извиняетесь? – спросил он уже не так мрачно.
– У вас грустный голос, а мне не нравится, когда окружающие грустят. В мире и так достаточно печали.
– Мне не грустно, мисс Синклер, я зол, – прошептал он. – Очень зол, и это меня пугает. Иногда мне кажется, что ярость поглотит меня заживо.
Платье Клео зашуршало по траве.
– Вам не нужно себя бояться, Бастьен.
– Бастьен?
Она спрятала улыбку.
– Мне нравится такое сокращение. Давайте отбросим формальности. Я знаю, что спешу, ведь мы только познакомились, но отец все равно отдает меня за вас замуж. И вы милый, я могу вам доверять.
– Мисс Синклер…
– Нет-нет, я уверена. – Клео намеренно коснулась его руки, весело помахивая корзинкой.
– Но вы меня совсем не знаете. Я совершил… многое, чего бы стоило стыдиться. На самом деле, мне совершенно нечем гордиться.
Она замешкалась. Бастьен, судя по ее способностям, совершенно нормальный. Клео прежде не ошибалась.
– А вы намеренно совершили те поступки?
– Нет.
– Тогда зачем вы их совершили?
– Мисс Синклер, не…
– Я никому не скажу, я умею хранить секреты.
Пару минут они шли в молчании.
– Моя мать Моргана – чародейка. Много лет назад ее обидели, и она поклялась отомстить всем виновным. Я… я…
– Она заставляет вас совершать жестокие поступки? Почему вы не отказались?
– Не могу. Выбора нет. – Его тон помрачнел. – Когда она чего-то хочет, то ее почти ничего не остановит. Она находит способ заставить человека.
Клео все равно не очень понимала.
– Она угрожает вашим близким?
Бастьен горько усмехнулся.
– Иногда. На мое двенадцатилетие она дала мне Рабский Ошейник. Предложила надеть его, уверяя, что это замечательный подарок. И я послушался.
Клео резко втянула воздух. Она лишь слышала о подобном ошейнике, что причиняет носителю невероятную боль и отдает его во власть обладателю парного кольца. Ее затошнило. Двенадцать… Всего в двенадцать лет. Мальчика предала собственная мать. Клео не знала, что сказать.
– Но это запрещено.
– Вы не знаете мою мать, она опасается моих способностей. – Бастьен снова усмехнулся. Звук был полон ненависти и жажды крови. Клео стало не по себе. – И не напрасно. Как только представится возможность, всего одна, я прикончу ее на месте. И кто я после этого? Вы по-прежнему считаете меня хорошим? – Мрачность его голоса едва не вызвала пророческий транс. – Лучше бы нам вообще не знакомиться.
– Возможно.
Клео задумалась. Она никак не могла воспринять Себастьяна в качестве злодея. Клео встречалась со злодеями прежде, они причиняли ей боль и требовали видений. И с теми, у кого руки в крови, встречалась. Он совершенно на них не походил. И у нее возникло легкое предчувствие, что Себастьян находится на краю пропасти. Один шаг в неверном направлении, и он упадет во тьму и тени и никогда не выберется. Но если отступит на шаг, его можно спасти. А если можно, Клео поклялась себе от всего сердца, что обязательно спасет новоиспеченного жениха.
– А если бы был выбор, вы бы совершили те поступки?
– Нет.
– Значит, не вам отвечать за свои действия, – просто сказала она. – Если у вас не было выбора, вина лежит на вашей матери. Вы не должны казнить себя за ее проступки. Вы инструмент в ее руках, Бастьен. Я… я понимаю, каково это. Мой отец использовал много моих видений себе на пользу, и я знаю: кое-какие пророчества воплотились лишь потому, что я ему о них сказала. Но по правде, я не могу остановить предсказания. Они накатывают на меня, независимо от попыток отгородиться. А отец сам решает, как распорядиться полученной информацией. Я тут ни при чем. И не стану брать на себя эти проблемы.
– Я даже не знаю, зачем вам это все выложил. – Себастьян вздохнул. – Ни разу никому не говорил о том, что она со мной делает. Вы не только красивы, мисс Синклер, – признался он с легким беспокойством. – Я начинаю думать, что вы опаснее своего отца.
– Ну вот, вы начинаете осваиваться. – Клео снова покраснела. – Девушкам нравится, когда молодые красавцы считают их опасными. Можно задать вопрос?
– Не уверен, что смогу вас остановить.
– Ну, этот вопрос… несколько откровеннее обычного.
– Боже милостивый, я уже боюсь.
Она рассмеялась:
– Прекратите, я серьезно.
И приняла его молчание за знак согласия.
Клео вздохнула, стараясь успокоиться. Сердце стучало в ушах.
– Вы хотите жениться на мне?
После долгого молчания Себастьян ответил:
– Нет.
Клео резко втянула воздух.
– Ну и я не хочу выходить замуж. Мы только познакомились, а я уже нахожу вас… мрачным. Вам следует больше улыбаться. – С этими словами она пошла вперед, ища в корзинке бумажный пакетик с крошками. Еще три шага.
Себастьян медленно двинулся следом. Он снова смотрел на нее.
– У меня мало поводов улыбаться.
– У меня тоже, – ответила Клео, бросив горсть крошек. Утки, крякая, кинулись к лакомству со всех сторон, задевая ее юбки перьями. – Я слепа. Меня закрыли в этом поместье, словно Рапунцель в башне. Я каждый день предсказываю ужасные события и иногда просыпаюсь с криками, потому что даже во сне не могу избавиться от видений. – Она склонила к нему голову. – У меня нет причин улыбаться, но это мне не мешает. Я нахожу повод радоваться. Например, покормить уток. Нельзя грустить, когда стая уток насмерть сражается ради кусочка черствого хлеба. Слышите?
Громкое кряканье определенно поражало.
– Что именно?
– Их боевой клич, – пояснила Клео, смягчаясь. – Я даже раздала им имена. – Вот тут… – она указала налево, – сэр Гагачий пух. Он всегда особенно агрессивен. И сейчас нападает на лорда Перьевой зад. Они вроде Монтекки и Капулетти. У них целая история взаимоотношений.
– По-моему, вы правы. – Себастьян чуть отвернулся, отчего слова стали менее разборчивы. – Тут явно намечается предумышленное убийство.
– Отлично. Очень мило. Вы явно прочувствовали ситуацию.
Он снова замолчал, и по коже Клео побежали мурашки.
– О чем вы думаете? Ненавижу, когда люди молчат. Я их не вижу, поэтому некрасиво с их стороны не рассказать мне о своих мыслях.
– Я думал о том, что на самом деле улыбаюсь. И что вы очень странная девушка.
– Это оскорбление, сэр? – спросила она с дразнящей улыбкой. – Имейте в виду, меня окружают рыцари. Будет жаль, если им придется защищать мою честь. Они покланяются мне, я их леди Крошек. Они могут заклевать вас до смерти или по меньшей мере испортить вам обувь.
