Текст книги "Узы тьмы (ЛП)"

Автор книги: Бек Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Глава 8

Девчонка снова плакала.

Моргана отложила незаконченное письмо и раздраженно зыркнула на дверь, отделявшую гостиную от комнаты, которую Луиза, судя по всему, сейчас стремилась затопить. Моргана пыталась не обращать на нее внимания, но усталые полувсхлипы слишком напоминали о том, как ее саму в детстве дядя избивал и запирал в подсобках. Разница лишь в том, что Моргана вскоре перестала плакать, так как слезы совершенно не помогали. В конце концов, у девчонки есть настоящая спальня с удобной постелью и мягкими одеялами, а не чуланчик под лестницей или даже ящик, где приходилось сидеть целый день. Луизу не морили голодом, не били за то, что она не мальчик, а лишь обуза, которую надо кормить, когда еды и так мало. И вообще лить слезы надо над чем-то похуже.

Моргана со скрипом отодвинула стул, встала, шелестя темно-фиолетовыми юбками, и громко постучала.

– Замолчи сейчас же или останешься без ужина!

Сработало. Наступила тишина, замечательная благословенная тишина. Наконец-то.

– Снова угрожаете детям, матушка?

Моргана едва не вздрогнула. Общение с Себастьяном всегда требовало железных нервов, а теперь он повадился подкрадываться как кот. Иногда Моргана подозревала, что сын знает, насколько ее изводит.

– Ты опоздал.

Как всегда.

Он постоянно задерживался минут на десять-пятнадцать. Она ворчала, но наказание за каждый мелкий проступок ни к чему бы не привело. Этому ее научил дядюшка: чем больше наказываешь, тем скорее жертва к этому привыкает. Если делать больно редко, напряжение возрастает. Ты всегда ждешь удара, всегда начеку и следишь за мучителем. Иногда Моргане хотелось, чтобы дядя уже избил ее и покончил со всем этим.

Озаренный серым дневным светом, ее сын смотрел из окна на парк и машинально вертел в руках касторовую шляпу. Камзол и штаны безукоризненны и богато украшены. Себастьян походил на залихватского щеголя, но его отличал внутренний стержень, а не то, что Моргана дала ему богатой одеждой, хорошей обувью и бесконечными часами обучения. Он унаследовал от отца надменно вздернутый подбородок и сурово поджатые губы – признаки нетерпимости к слабостям других людей.

Единственный изъян заключался в отсутствие галстука и полурасстегнутой рубашке, в вороте которой виднелся золотой ошейник. Иногда Моргана подозревала, что сын специально демонстрирует ей это украшение, будто говоря: «Пусть ты меня им контролируешь, матушка, но я никогда не забуду, что ты со мной сотворила, и не прощу».

– У меня было важное дело, – ответил Себастьян.

Наверняка чтение книг в библиотеке, прогулка за дом или уход за его драгоценными чертовыми розами.

– Себастьян, события развиваются быстро. Мы воплощаем наш замысел. Если ты заставишь меня ждать еще раз…

Он холодно посмотрел на нее. Ртутный цвет глаз сын тоже взял от Дрейка, а вот хищное выражение – нет. Ее бывший муж никогда не был таким опасным, он воплощал собой тепло и страсть, а вот Себастьян походил на чистый лед.

– И что? Поставишь на колени с помощью ошейника? – Похлопывая шляпой по ноге, он шагнул к Моргане и улыбнулся, но выражение глаз не изменилось. – И сколько, как думаешь, это колечко на пальце защитит тебя? Сколько я пробуду твоим рабом?

Она думала об этом почти каждый день с его двенадцатилетия, когда у Себастьяна впервые проявились способности, а колдовская сила вызывала грозовые тучи на горизонте. Моргана никогда не видела ничего похожего, хотя давно знала, что украденный у Верховного отпрыск будет опасным и практически неуправляемым.

В конце концов, предыдущая Кассандра, леди Ретберн, предсказала такое развитие событий, нося под сердцем бастарда Дрейка.

Этот день навсегда остался в памяти Морганы. На чаепитии все члены Ордена злорадно наблюдали, как две дамы Верховного маневрируют у стола с маленькими сэндвичами, медовыми пряниками, булочками, вареньем и густыми сливками. Все знали, что Моргана с супругом не в ладах после произошедшего несчастья – отравления его племянника и наследника. То, что она зачала Себастьяна, стало чудом. Моргана обернула бурную ссору себе на пользу, и теперь в ней зрело драгоценное оружие, гарантия против развода, коим ей грозил Дрейк.

Если бы не любовница Дрейка, леди Ретберн, и тот неприятный факт, что она тоже носит его ребенка, Моргане удалось бы склонить мужа в нужную сторону.

Где-то между астрологическими играми и началом чтений она на некоторое время упустила соперницу из виду. А затем они столкнулись. Леди Ретберн фальшиво улыбнулась, приторно пропела «Пардон, мадмуазель» и походя нечаянно коснулась затянутой в перчатку рукой живота Морганы, после чего удивленно округлила глаза и вошла в пророческий транс.

– Этот сын никогда не станет твоим, – громогласно и без акцента заявила орденская Кассандра, слепо глядя в никуда.

А потом вдруг ахнула и отшатнулась, сбив с ног служанку с тарелкой лимонных пирожных и чуть не уронив столик с сэндвичами. Все обратили внимание на происшествие и стали перешептываться за кружевными веерами.

Моргана не смогла больше там оставаться и убежала, прижимая одну руку к оборкам, скрывавшим ее располневшую талию, а другой стискивая носовой платок. Она скрылась от чужих глаз в тихом уголке сада, но от мыслей спрятаться не могла.

«Он никогда не будет моим». Моргана могла и дальше себя обманывать, уверять, что наконец нашла того, кто в любом случае ее полюбит и никогда не предаст, но сомнения терзали душу. Ребенок ведь должен любить мать, разве нет? Но эта надежда пошатнулась, а от пророчества во рту остался неприятный привкус.

И дитя, которое сейчас беспокойно шевелилось в ней, резко толкнулось, будто подтверждая сей вывод.

Времени придумать выход не было. Неделю спустя Дрейк подал на развод. Даже угрозы аборта не остановили его надолго. По закону ребенок принадлежал ему. Орден приговорил Моргану к казни за отравление племянника Дрейка, лишая ее возможности увидеть, как растет сын, и пресекая попытки склонить его на свою сторону.

Единственный выход – бежать из Британии, и она со злорадным удовольствием пересекла Английский канал, зная, что Дрейк уже получил ее послание с окровавленными останками в тряпице.

«Вот твой сын. Скажи своей любовнице, что ее предсказание сбылось: я никогда не буду владеть им, но и тебе он не достанется».

Разумеется, Моргана солгала, но в те дни только мысли о причиненной Дрейку боли помогали ей улыбаться. Никто не смеет ее выкидывать. Хватит мужчинам портить ей жизнь кулаками и лживыми обещаниями. Больше она не будет им доверять.

Даже собственному сыну.

– Если попытаешься снять ошейник, Себастьян, то ощутишь такую боль, которую даже я не смогла бы причинить тебе за неповиновение. Мне говорили, что избавиться от него… практически невозможно.

Лишь трепет крыльев носа выдал его волнение.

– Поживем – увидим. Помнишь, ты рассказывала мне о своем дядюшке? О том, как он наконец доигрался, запирая тебя в тот ящик? Интересная сказка на ночь для семилетнего мальчика, но я ее не забыл, как и многие другие. В этой истории есть занятная мораль. Я тут подумал: как скоро для меня наступит тот момент, когда боль станет лишь мелким недоразумением, а желание убрать эту… штуку, – Себастьян дотронулся до шеи, – всепоглощающим? И будешь ли ты столь же самоуверенна тогда?

Моргана слегка улыбнулась, хотя по спине поползли капельки пота.

– Так пусть это послужит еще одним уроком: надо держать козыри в рукаве, Себастьян. Ты ошибаешься, если думаешь, будто я управляю тобой лишь через ошейник.

– И как же еще? – Колдовская сила в нем рвалась на свободу. Воздух похолодел, когда Себастьян стал втягивать в себя энергию. – Я сильнее тебя.

«Сильнее – да, но хитрости тебе не достает».

– О, я не стану противостоять тебе колдовством, Себастьян. Я знаю, на что ты способен и как силен. А еще тот городок в Провансе точно знает, что ты умеешь.

Моргана улыбнулась, когда сын неуверенно нахмурился, и шагнула ему навстречу. Ее не мучили угрызения совести. Люди умирают, дома рушатся. Иногда земля сама себя разрывает. Такова жизнь, и Моргане совсем не было жалко чужаков. Никто никогда ее не жалел. Но в Себастьяне слишком много от отца. Нельзя об этом забывать. Она прекрасно знала его натуру. Если он сорвался на экспрессию и уничтожил столько людей из-за одной смерти какой-то жалкой служанки, которую едва замечал, не то что любил (девчонка погибла под колесами экипажа могущественного союзника Морганы), то что же сделает, когда угроза нависнет над тем, кто ему небезразличен?

У Морганы изо рта вырвался пар. Воздух стал ледяным, дыхание застревало в легких, но она сделала еще шаг и потянулась к вороту сына.

– Если ты освободишься, Себастьян, я не стану с тобой сражаться. Я позволю тебе уничтожить меня, даже не попытавшись создать заклинание. – Она застегнула последнюю пуговицу, убирая ужасный ошейник с глаз, и отступила, нежно погладив сына по щеке. – Но я прихвачу с собой всех. Девчонку, что плачет в соседней комнате… – Себастьян резко повернулся в ту сторону, но мать схватила его за подбородок, обращая внимание не себя. – Дворецкого, горничных, грумов… Ту старую гарпию по соседству, к которой ты привязался… Я не стану бороться с твоими способностями, Себастьян, а усилю эффект. Представь, сколько лондонцев я заберу с собой, воспользовавшись твоей силой? Представь, скольких ты убьешь? Я уж позабочусь, чтобы ты выжил, мой драгоценный. Ты останешься среди развалин, будешь слышать крики раздавленных детей и матерей, оплакивающих своих чад. Запах крови и смерти – вот, что ты подаришь этому миру.

Моргана впервые увидела такие сильные чувства в его глазах. Себастьян жил в страхе, который она ему живописала. А неумолчное чувство вины делало воспоминание еще ярче.

Пол сдвинулся у нее под ногами. Моргана уставилась на сына. Опасная ситуация. Если он потеряет контроль над эмоциями, то, независимо от их намерений, сравняет город с землей. Стало трудно дышать, а воздух так похолодел, что у нее едва глаза коркой льда не покрылись.

– Вспомни о девчонке, что плачет на кровати. Сопротивляйся своему гневу страхом того, что ты можешь с ней сотворить. Управляй им, Себастьян.

Он зажмурился и крепко сжал кулаки. Из него вырвалась волна чистой силы, пошатнув стол и раскидав стулья по полу. Моргана вцепилась в камзол сына, пытаясь не упасть.

Затем ее слова дошли до его сознания, и Себастьян стиснул зубы. Пол перестал подрагивать, а хлопанье ставней стало тише.

Идеально выбрав момент, Морагана пропустила чары через кольцо на пальце. Ошейник на горле сына немного сжался, и он побелел, ощущая боль во всех нервных окончаниях. Эта агония помешала ему контролировать эмоции. К тому времени, как Себастьян рухнул у ее ног, тяжело дыша и сжимая ошейник обеими руками, гостиная перестала трястись.

– А теперь вставай, и хватит разговоров на эту тему, – приказала Моргана.

Она снова села за стол, взяла письмо и элегантно подписалась, пытаясь скрыть дрожь в пальцах. Пусть Себастьян придет в себя после небольшого урока. Теперь проще. Первый раз было хуже всего. Тринадцатилетний мальчик вытаращил глаза, будто не веря, что она это сделала. Моргане не нравилось предавать, слишком это напоминало о ее собственном прошлом, но она постаралась замкнуть сердце и отвернулась от сына. И тогда, и сейчас.

Если бы только он принадлежал ей… Если бы полюбил с самого начала, все было бы по-другому. Он сам навлек на себя ее недовольство. Ни одной матери не понравится, что собственный ребенок ее презирает.

– Полагаю, тебе от меня что-то нужно, – прохрипел Себастьян, вставая.

Моргана запечатала письмо.

– Для тебя несколько поручений. Как я уже говорила, наш план претворяется в жизнь. Вот. – Она вручила ему послание. – Нужно доставить это лорду Тремейну. Передай, что я согласна на его условия.

– Ты ведь говорила, что он слишком много просит.

– Я передумала. Его условия допустимы. – Моргана откинулась в кожаном кресле и сложила пальцы домиком. – Кстати, они напрямую касаются тебя. Я бы не хотела, чтобы ты вышел из себя, когда меня нет рядом, если граф вдруг об этом упомянет.

– И с чего мне выходить из себя? – Этот его смертельно опасный тихий тон она знала. Себастьян теперь быстрее оправлялся после их мелких «стычек». – На какое задание ты меня подписала? Убить кредитора? Трахнуть его жену или любовницу, а то и обеих одновременно, чтобы старому козлу не пришлось утруждаться?

– Нет, Себастьян, я знаю, что подобное тебе противно.

Три месяца назад леди Уормуолд, союзница Морганы, захотела посмотреть, так ли Себастьян красив без одежды, как и в ней. Он всегда был прекрасной приманкой для потенциальных союзников, и колдунья никогда не гнушалась предложить им сына. Однако после случившегося с леди Уормуолд… Моргана даже не думала, что мужчинам претят подобные обязанности, но лучше не ставить его в подобную ситуацию, когда он может поддаться эмоциям. Пришлось подкупить супруга леди, чтобы замять дело. Ему, считай, оказали услугу, избавив от стервы. Себастьян был самым опасным оружием Морганы, и нельзя допустить, чтобы до Дрейка дошли слухи об отпрыске.

Себастьян немного расслабился.

– Так что мне надо сделать?

– Жениться на его дочери. Этот союз подтвердит мое доверие Тремейну на сей…

– Нет. – Он ударил рукой по столу, рассыпав бумаги. – Нет, я этого не сделаю.

Моргана подняла голову, оценивая его недовольство, и решила, что опасаться не стоит.

– Сделаешь. Тебе и не придется иметь маленькую сучку. Супруги часто ночуют в отдельных спальнях, а Тремейн хочет, чтобы она осталась невинной. Я бы возразила, но мне предпочтительнее не смешивать нашу кровь, потому что у меня есть планы на Тремейна, но…

– Неужели мне нельзя ничего решать в своей чертовой жизни? Совсем ничего?

– Если перебьешь меня еще раз, Себастьян… – Она не стала заканчивать угрозу.

Он рассмеялся, глаза дико заблестели.

– Дяде следовало перерезать тебе горло. Он должен был понять, какую змею пригрел на груди и какая ты отрава. Оказал бы миру услугу.

– Тогда бы тебя не было на свете!

Нет, ей не больно. Нельзя поддаваться эмоциям.

– Разве это было бы так ужасно?

К удивлению Морганы, комната опять содрогнулась. Она даже не почувствовала, как он собирал силу. Нож для писем скатился со стола и скрылся среди бумаг на полу. Моргана ухватилась за столик и сглотнула. Этот импульс был сильнее прежнего и едва не разбил стекла в окнах.

Но на сей раз Моргане ничего не пришлось останавливать. В маленькой соседней спальне что-то разбилось, и раздался испуганный крик.

Землетрясение тут же прекратилось.

Девочка снова заплакала, прижавшись к двери, будто хотела сбежать. Моргана никогда в жизни не была так рада чужим слезам.

Она позволила им острыми иглами пронзать сердце сына. Себастьян зажмурился и опустил голову, словно наконец смирился.

На столе остался ледяной узор вроде того, что появляется утром на окнах… Пугающе. В комнате было так холодно и тихо. Весь дом замер, как будто из него за секунду вытянули все тепло и жизнь.

«Опасен. Он намного опаснее, чем я полагала».

Даже Дрейку не под силу собрать столько энергии так быстро.

И страх тут же пропал.

Даже Дрейк не выстоит против мощи Себастьяна. Триада советников склонится перед ее величием. Моргане лишь надо забрать у сына способности.

С пустым беспомощным выражением лица он взял письмо:

– Ты еще чего-то от меня хочешь?

Да. Намного больше, но сейчас Моргана не осмелилась это озвучить. Неужели она упустила признаки того, как близок он к срыву? Или Себастьян научился это скрывать? Надо быть с ним очень-очень осторожной.

– Просто… доставь это письмо. И это. – Она перебрала разбросанные бумаги и выудила закрытый конверт с прядью волос и инструкцией по доставке. – Пора заставить мисс Мартин выполнить свои обязанности. Проследи, чтобы наш дружок оставил послание у нее на кровати. Надеюсь, она приняла к сведению мои угрозы и сделала, как велено.

– Я не позволю тебе причинить боль этому ребенку.

– Я и не собиралась. – Моргана натянуто улыбнулась. – Убийство – на редкость грязное дело.

И бесповоротное. Можно уничтожить рычаги давления, но кто знает, вдруг они понадобятся снова? По этой же причине она родила Себастьяна.

– Мне надо лишь убедиться, что девчонка исчезнет без шума. Ее больше никто не увидит и не узнает, где она.

Себастьян положил оба конверта в карман камзола. Моргану нервировало, что он ничем не выдал своего согласия или несогласия.

– Тогда… сегодня днем ты свободен, – медленно процедила она. – Сделай что-то для себя, что тебе нравится, только не выдай нас. Выбери сам. Увидимся за ужином, вечером у нас дела. – Она склонила голову, заметив недоверчивый взгляд сына. Возможно, им удастся осторожно манипулировать. – Я могу быть доброй, Себастьян, сама бы так предпочла. Только перестань мне сопротивляться.

Он зажмурил красивые пустые глаза, обрамленные черными ресницами.

– Проблема в том, поверю ли я тебе?

***

Дрейк захлопнул книгу и поднял голову, глядя на юг. Воздух сгустился от чар, которых он прежде не видел. Они походили на яростную бурю. Часть ее вырвалась и ударилась о землю, словно молнии. Непредсказуемые и беспощадные, точно огромная приливная волна, что угрожающе замерла на горизонте. Дрейк никогда не сталкивался с таким колдовством. Обычно чары состояли из аккуратно связанных нитей. А эта сила хотела просто бить, атаковать, излиться в мир, словно извергающийся вулкан.

Вся кровь отхлынула от рук и ног к сердцу Верховного.

Вот черт!

Заметив его внезапную реакцию, Элинор Росс оторвалась от карты, над которой водила карманными часами:

– Какого дьявола произошло? – Она слишком хорошо знала Дрейка, чтобы прочитать сигналы лица и тела. – Что случилось?

– Кто-то пользуется экспрессией.

– Где? Ты можешь остановить это или выследить колдуна?

Он ощутил металлический привкус чар и закрыл глаза. Юг. Не слишком далеко, в пределах трех миль. Нужно было пересмотреть первоначальную оценку. Судя по всему, всплеск просто чудовищный по размаху. Ни один человек не может справиться с такой волной энергии.

С самой пропажи реликвии Дрейка мучила бессонница, но случившееся только что его ужаснуло. Найти этого колдуна – первостепенная задача. Пусть Ианта и Ретберн ищут артефакт, но если не вычислить того, кто выпустил столько силы на Вест-Энд, этот район перестанет существовать.

А то и сам Лондон канет в Лету.

Глава 9

«Не все радеют об Ордене Рассветной звезды.

Пусть это и самая законопослушная группа чародеев в Империи,

но есть те, кто нарушил правила или был изгнан…

И разумеется, оккультные создания, которые вообще не были людьми…»

Из «Размышлений о лондонском оккультизме» сэра Джеффри Меллорса

Ретберн провел Ианту по заполненному зеваками рынку Портобелло-роуд. Вокруг голосили уличные торговцы и слышались музыка и смех.

Со вздохом облегчения Ианта заметила искомое и вслед за спутником прошла в паб «Черная лошадь». Мгновение они постояли в полутьме, привыкая к скудному освещению. Присутствие Люсьена придавало уверенности. Он, словно защищая, обнял Ианту за талию и огляделся. Какие-то трое мужчин попивали эль и задумчиво сверлили взглядом столы. В «Черную лошадь» приходили вовсе не пообщаться. В оккультном мире паб считался нейтральным убежищем, и здешнюю атмосферу прямо пропитывало черное колдовство. В зале царила легкая зловещая аура, будто горькое затхлое пиво смешалось с воздухом из свежевыкопанной могилы.

Ианте тут определенно не нравилось.

Бармен протирал грязную стойку, но застыл, увидев новых посетителей, и поджал губы. Ни слова не говоря, он сплюнул на пол и с вызовом вскинул подбородок.

Этот коротышка стоял за стойкой на табуретке и поглядывал на них через очки-полумесяцы. Ходили слухи, будто в его родне водились бесы. В любом случае, человеком в полной мере его не назвать. От бармена несло теневым измерением, возможно, потому что он давно интересовался теми слоями бытия, в которых никому не стоило копаться. Чародейство Кокрейна было черным как сама ночь.

– Мистер Кокрейн, рад вас видеть, – вежливо поздоровался Люсьен.

– Я тоже, – ответил Магнус Кокрейн, затем отложил тряпку и оперся о стойку. – Я думал, ты в Бедламе.

– Верно, но меня решили выпустить.

– Даже не подозревал, что Верховный такой добренький.

Кокрейн снова сплюнул на пол. Из-под рукава показался широкий латунный браслет с горящими медными амулетами. Браслет привязывал коротышку к таверне, где тот не мог никому навредить. Кокрейн мастерски умел обходить законы Ордена, но слишком зарвался. Пошел против общественных интересов.

Он презрительно посмотрел на Ианту:

– А вот и кошечка Верховного пожаловала, теперь понимаю. Что-то ищете?

– Мистер Кокрейн, – поздоровалась Ианта, пытаясь не обращать внимания на его сальный взгляд в ее декольте. Все было прикрыто, но она вдруг почувствовала себя голой. – Я…

Люсьен схватил коротышку за галстук и прижал носом к следу от пивного бокала.

– Не груби, Кокрейн. Еще раз скажешь что-то вульгарное о мисс Мартин, и я прослежу, чтобы остаток своих дней ты ел с ложечки.

С милой улыбкой Люсьен выпустил хозяина паба, и тот отшатнулся, едва не свалившись с табуретки.

Вокруг стало тихо. Один из посетителей со скрипом отодвинул стул, будто собрался убегать.

Ианта медленно закрыла рот.

Она снова вспомнила, как Люсьен нежно пригладил ее волосы, спокойно расправил платье. Ианта тогда не знала, что и думать, а сейчас его поведение тем более ставило в тупик.

«Он меня защищает, вот и все».

Однако непохоже, чтобы новообретенный интерес к ее репутации зиждился только на данной клятве. Нет, Ианта заметила реакцию Ретберна, когда назвала себя теми же словами, коими – разумеется, за ее спиной – бросались орденские чародеи.

Они с Люсьеном словно… заключили перемирие. И Ианта не могла притворяться, что в глубине души не желает большего. Иногда он так на нее смотрел… Она много лет провела в одиночестве, пытаясь делать вид, что смысл ее жизни заключается лишь в обучении чародейству, но в тишине ночи в постели иногда желала чьего-то общества. Мужа, рядом с которым можно просыпаться. Семьи. Чтобы дочь, за взрослением которой Ианта наблюдала издалека, сидела у нее на коленях. Ей хотелось ощутить сладкий аромат роз, что всегда исходил от волос Луизы…

Увы, ничему этому сбыться не суждено.

Их связь опасна и заставляет желать недозволенного. Под конец этого задания Ианта вновь останется в одиночестве, да еще и с разбитым сердцем. Надо думать лишь о дочери и больше ни о чем.

Магнус Кокрейн снова оценивающе ее оглядел, но не так похотливо.

– Понятно.

Судя по всему, он действительно сделал какие-то выводы, но не осмеливался высказать их вслух.

Зеваки с облегчением вздохнули, и Ианта расслабилась. Напади Кокрейн на Ретберна, ей пришлось бы его защищать. Ведь, несмотря на продемонстрированную вчера силу, вряд ли он мог постоять за себя сам.

– Так чего вы хотите? – спросил коротышка.

– Пройти в лабиринт Балтазара. Мы ищем мистера Элайджу Хорроуэя. Надо задать ему пару вопросов.

– Его тута нет, – бесстрастно ответил Кокрейн.

– Значит, с духом мистера Хорроуэя, – парировала Ианта. – И я знаю, что он в лабиринте, без сомнения, старается найти способ воскреснуть. Ну же, Кокрейн. Если ты слишком замешкаешься, мой спутник потеряет терпение. Поверь, тебе этого не захочется. Его сложно назвать утонченным человеком.

Кокрейн хмыкнул, соскочил с табуретки и исчез за стойкой. Ретберн изумленно посмотрел на Ианту. Она пожала плечами.

Им была видна лишь лысая макушка бармена. Он проковылял вглубь помещения и позвонил в колокольчик. Красные бархатные занавеси разошлись, открывая огромное железное колесо на стене, что напоминало дверь в банковский сейф, чем, собственно, когда-то и являлось.

Дверная панель приоткрылась на пару дюймов, и показалось холодное каменное лицо, похожее на маску или наскальную живопись.

– Да? – раздался резкий шепот, словно из свежераскопанной могилы.

– Господа желают пройти на постоялый двор. – Кокрейн указал на Ианту и Люсьена большим пальцем.

– Они заплатили?

– Еще нет.

Кокрейн махнул на небольшой каменный алтарь рядом с дверью.

Ианте стало не по себе. Из колоний до нее доходили слухи о проклятиях, которые можно наложить, используя волосы, ногти или кожу жертвы. Однако кровь есть кровь, а в лабиринте обитали приверженцы темных искусств.

Вытащив небольшой ритуальный кинжал, который обычно носили при себе чародеи, Ианта раскроила едва зарубцевавшуюся подушечку большого пальца и капнула кровью в серебряную чашу на алтаре.

– Клянусь не причинять вреда намеренно, позволяю чародеям лабиринта свободно проходить и прошу того же для себя.

На дне крови было на пару сантиментов, и едва капля ее собственной коснулась поверхности, как по спине прошел холодок магии. Клятва принята, и если Ианта вздумает ее нарушить, то пострадает. Она молча передала клинок Ретберну, и тот последовал ее примеру.

– Готово, – сказала Ианта Кокрейну, пряча кинжал в сумочку. – А теперь пропусти нас.

– С удовольствием. – Злобно и презрительно улыбнувшись, коротышка всем весом навалился на колесо. Оно с трудом сдвинулось, а потом пошло как по маслу, пока круглая дверца не открылась.

Тут же стало шумно. На улице высокая женщина в плаще с капюшоном спорила со сгорбленным стариком у его тележки с товарами. Ианта с Люсьеном словно оказались в другом мире, скрытом от обычных жителей Лондона. Вместо газовых фонарей темную копию рынков Портобелло освещали сальные свечи, с которых стекали крупные капли расплавленного воска. Тут скрывались десятки оккультных лавок, садов трав, аптек, лабораторий и музей. А еще болтали, будто во дворе таверны в конце Главной улицы даже устраивают смертельные дуэли потехи ради.

– Добро пожаловать в лабиринт Балтазара, – махнул рукой Кокрейн.

Стражник с другой стороны медленно и тяжело отодвинулся. Ианта перепрыгнула порог, стараясь не выказывать беспокойства. Она не впервые оказалась в лабиринте, но всегда ощущала волнение. Здесь у нее не было защиты. Верховный не управлял тем, что творится в этом скользком лабиринте переулков, скрытых от глаз правосудия. Конечно, некоторые обитатели все еще опасались Дрейка и будут вести себя с ней осторожно, но другие пожелают отомстить Верховному. Уничтожение его посланницы сделает их великими среди тех, кто прозябает на задворках Ордена.

Страж медленно прикрыл за ними дверь и легко повернул колесо. Наполовину конструкт, он напоминал громадного каменного голема. На его лбу виднелся кровавый символ, а пустые глаза походили на серые колодцы.

Заперты. Если бы только Ианта не беспокоилась так сильно. Но демонстрировать это не стоит, иначе следящие за ними люди тут же бросятся на добычу, как стервятники.

– Пойдем поймаем эту крысу Хорроуэя и выясним, что ему известно.

– Давай лучше я пойду первым, – шепнул Люсьен, поглядывая на уличный сброд.

Ианта взяла его за рукав:

– И что именно ты сделаешь? Благодаря Дрейку, я отлично управляюсь с заклинаниями. И тут меня мало чем можно удивить. Прикрой мне спину.

И шурша турнюром, она решительно зашагала по мостовой, будто королева.

***

«Чертовка», – пробурчал Люсьен и направился следом. То было единственное место в Лондоне, куда ему не хотелось приходить. Лабиринт – беспорядочные улочки, чей возраст насчитывал несколько сотен лет. Они напоминали город времен Шекспира. Покатые карнизы и крыши почти касались соседних домов. Небольшие витрины выходили на улицу, предлагая ассортимент товаров: лапки летучих мышей, зелья, всякие диковинки, редкие астрологические книги, гримуары, черные кулоны и украшения для защиты от проклятий… В каждой лавке таились темные чары, а владельцы незримо следили за ними из-за застекленных витрин.

Грязные окна наверху охраняли дома от непогоды и любопытных глаз. Узнай Парламент, что тут находится, половина бы закатила истерику. Много лет назад Орден принес присягу монархии и участвовал в нескольких войнах и колониальной экспансии, помогая Британии подмять под себя несколько стран. Королева и ее министры считали чародеев по меньшей мере своими союзниками. Военные герои и путешественники, по мнению обывателей, были слугами империи. Их считали салонными трюкачами, умеющими запускать красивые фейерверки. Не особо респектабельными, но очень забавными и смелыми.

Если бы до министров дошло, что из себя представляет колдовство с кровью, смертью и ядами, то отец Ианты смог бы наконец протолкнуть закон против чародеев. Это был один из зловещих лондонских секретов, место, полностью принадлежащее оккультизму, куда не дотягивались длинные руки Верховного. Тут царили свои правила и те, кто был готов их отстаивать.

– Сюда, – позвала Ианта через плечо и провела Люка по боковой улочке, которая казалась еще уже и темнее.

Из-за струйки пара, что вырвалась сквозь решетку между булыжниками, юбки Ианты чуть всколыхнулись. Несколько пареньков-торговцев следили за ней и Люсьеном и казались людьми, пока один из них не моргнул и полупрозрачное веко на мгновенье не закрыло его глаз. Люк сжал пистолет на поясе и пристально посмотрел на тварей. Отродья преисподней или их потомство. Ианта поутру зачаровала для него пули, вырезав на них аккуратные маленькие руны силы, смерти и неуязвимости против колдовства. Теперь он не такой беспомощный, как вчера.

– Хорроуэй обычно сидит в «Гримдарк и Гастингс» – книжной лавке, которой заправляет его приятель Мариус Гастингс. Не верь ни одному из них и не поворачивайся к ним спиной.

– Серьезно? А я-то думал, что уже миновал пору ученичества. – Люсьен вслед за Иантой обошел непонятную лужу – чернильная жижа на мощеной улице издала странный всплеск, и в темных глубинах что-то зашевелилось. – Я уже приходил сюда.

– Правда?

– Где еще, по-твоему, я мог купить книгу с заклинанием для вызова демона или подобрать предметы для ритуала?

– Тогда ты был… другим.

То есть, сильнее.

Люсьен не успел ответить, так как увидел знак «Площадь Осириса». Совсем недалеко расположилась искомая книжная лавка.

Ианта застыла на пороге, словно желая войти с большей помпой, и сурово оглядела присутствующую пару.

– Элайджа Хорроуэй, прошу на пару слов.

У прилавка стоял мужчина: потрепанный цилиндр отбрасывал тень на лицо, воротник пальто поднят. Само же пальто было покрыто пылью и изрешечено ударами кинжала. На руках красовались пестрые перчатки без пальцев. Он не пошевелился, увлеченный книгой.

Однако его приятель, мистер Гастингс, отошел к стене, вскинув руки в знак поражения.

– Мисс М-мартин, – пролепетал он. Свет отразился от его очков-полумесяцев. Сквозь зачесанные на одну сторону волнистые рыжие волосы проглядывала ранняя лысина на затылке. – Какая приятная неожиданность.

Он беспомощно посмотрел на Хорроуэя, который выпрямился и сунул что-то обратно в пальто.