Текст книги "Кодекс молчания (СИ)"

Автор книги: Бай Айран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Когда слезы мои иссякли и высохли, я окончательно выдохлась, растратив последние остатки сил, и только безвольно покачивалась в такт ходьбы Силенса, когда он нес меня в нашу спальню. Я, как ребенок, прижималась к нему, хваталась слабыми и дрожащими пальцами за камзол, утыкаясь лицом в солоноватую и влажную рубаху, от которой все еще пахло моим мужчиной. Сон пришел быстро, как лекарство, и для меня не было сейчас лучшего лекаря, чем прогулки по туманному царству Лайта.

Я не знала о том, что на рассвете Силенс получил письмо от Монтэи и Дефро, государя Ейса.

Мое утро неожиданно наполнилось таким количеством событий, что я на миг задумалась о том, что я только сейчас попала в водоворот событий, присущий королевскому двору. Еще ни разу за месяцы замужества я не ощущала себя настолько королевой, как в этот день и последующие за ним тоже. Чудилось, еще немного и моя голова просто напросто лопнет от той информации, которая ко мне поступала, а я не найду правильных слов для распоряжений, которых с открытым ртом ждали от меня слуги.

На деле все оказалось гораздо сложнее. Я впервые была в замке, который потерял короля Энтраста, и теперь отчаянно нуждался в новом и сильном монархе. Силенс безупречно справлялся с этой ролью, но, конечно же, на всех моего мужа не хватало, так что на мои плечи мгновенно легли оставшиеся обязанности. Я только присвистнула, представив, что если это только малая часть, то чем же довольствуется мой король. Это было так непривычно – идти по коридору и постоянно встречать людей, которые непременно нуждались в моей помощи или совете. Я была благодарна только тому, что бастард сумел справиться со своей обидой, и вскоре вновь занял пост королевского советника, оказывая мне услуги. Если бы не он, то я бы наверняка запуталась во всевозможных тонкостях, которые в один миг стали моей повседневной заботой. Иногда я задавалась вопросом, что же твориться в замке Дейст, когда на границах не бушует война.

Оставалось только нервно сглатывать, представляя все эти балы и официальные приемы, какими была насыщена мирная жизнь королевской семьи. Так как Дейстроу стоял на военном положении, все празднества были отменены, но это не мешало мелким лордам и даже герцогам приезжать в Дейст с какими-то вопросами. Каждый правитель опасался за свое герцогство, и каждого мне требовалось убедить в том, что пока Королевство справляется со своими задачами, и король непременно обратиться к герцогам с необходимыми просьбами, если на то появятся резонные причины. Потеря титула Йелоусандом пошатнула политические отношения между герцогами, ведь большинство поддерживал взгляды предателя, а теперь они остались без предводителя и не понимали, надо ли поддерживать свой оппозиционный лагерь в жизнеспособном состоянии или стоит переметнуться на сторону тех, кто поддерживал короля Силенса. Все это бурлило, как похлебка в котле над очагом, и как-то с этой бурей нужно было управляться. Голова моя шла кругом, когда Хелл каждый день приносил к моему столу новые пергаменты и листы, в которых мне писали герцоги, лорды, торговцы и купцы. У каждого находилась особенная проблема, требующая немедленного решения, но просить совета у Силенса я не имела права. В то время, пока я разбиралась с внутренними проблемами государства, король был озабочен подготовкой армии и охраной границ.

Что ж, теперь можно рассказать о том самом письме, которое пришло в день схватки между Янро и Морпом. Монтэя и Дефро писали о том, что желают заключить с Дейстроу перемирие.

«Нам надоела эта война. Наши люди устали. И мы тоже. Так что предлагаем вывесить белые флаги».

Конечно же, Силенс не поверил ни единому слову, но отправил гонца,  который передал противнику о том, что наш король размышляет о предложении. На удивление правительница отозвалась спокойно и сообщала, что готова ждать столько, сколько потребуется королю для того, дабы принять столь непростое решение. Но мой муж и не думал взвешивать факты и на что-то там идти. Веры в то, что война могла закончиться так просто. Он даже гневно взорвался и разорвал письмо на клочки, так как оскорбительные слова засели в его сознании, будто ему поставили клеймо. Силенс был глубоко уязвлен тем, что два правителя считали его глупцом. Это же смешно! Я сама была не менее раздражена предложением о перемирии. После всего, что сделала Красная страна поверить в ее великодушие просто катастрофически сложно. Так что мой король лишь укреплял границы, ожидая нападения с любой стороны. В постоянном напряжении были не только органы власти, но и солдаты, не имеющие представления, в какой из обычных дней начала зимы им уготована судьба пасть на поле битвы. Кто знал, когда вероломный враг нанесет следующий удар. Можно лишь гадать и строить предположения, но никто никогда не узнают, будут ли он верными в ситуации военных действий.

Постоянные переживания за Дейстроу практически состарили Силенса на глазах. Глядя на него, можно было сказать, что ему около тридцати, молодость словно ушла из его тела, прибавив морщин на лице. Заботы сломили его, я понимала весь легкий комизм ситуации. Смотреть на короля и не задумываться вместе с тем, что же с человеком делает долг перед троном, было просто невозможно. Когда-то присягнувшая династии Предназначенных, я почти ничего не делала, чтобы подтвердить свою клятву. Наверное, ничего хуже сделать в своей жизни я просто не могла, ведь я предавала не только убеждения, какие считала правильным, но и то, что от меня ожидал мой король, мой народ и мое государство.

Я едва узнавала в этом мужчине того молодого парня, который стоял на помосте и смотрел на меня сверху вниз. Тогда я была захвачена его юной красотой и привлекательностью, легкостью в движениях и озорной улыбкой. Теперь это был взрослый человек, обремененный заботами о своем королевстве. Время было безжалостно к нему, и пусть минуло каких-то полгода, Силенс постарел на десяток лет. Пугающая скорость яда магии, который его сжигал, приводила меня в замешательство. Но вместе с этим, мотивы мужа были близки и просты. И все же без сожаления я не могла смотреть на морщины Ленса. На его губы, вытянутые в одну тонкую линию, на потускневшие, едва не потерявшие цвет серебряные глаза. Изменения действительно расстраивали меня, но кроме как качать головой и недовольно вздыхать, я больше ничего не могла сделать. Угроза Красной страны, как топор над шеей приговоренного, нависла над Дейстроу и не позволяла расслабиться ни на минуту.

Наши отношения с Хеллом стали резко подчеркнуто-официальными, как будто никогда не было между нами дружбы и близости, улыбок и откровенных разговоров. Он пренебрежительно относился ко мне, как к Эверин, но всегда был готов помочь, как королеве. Эта двойственность раздражала меня, почти злила, но я молчала, упорно наблюдая за его несносным поведением. Такое явное отношение и игнорирование меня, как друга, в конце концов, лишали сил и надежды на то, что когда-нибудь он сумеет простить мой обман. Хоть порою хотелось сказать, что я ни в чем не виновата, я придерживала язык, чтобы не потерять его окончательно. А страх этот уживался вместе с надеждой. Я не знала, что из них сильнее, но все-таки полагалась на сознательность своего советника. Вера, конечно, слабла с каждым днем, и я с тоской глядела на то, как он хмуриться, разбирая бумаги и растасовывая их по стопкам. И он ни разу не перевел взгляд на меня и вообще всячески пытался делать вид, что меня совершенно не существует. Это ранило меня, безумно ранило, но я терпела и продолжала прожигать в его светлом затылке дырку. Конечно, ничего не удавалось, но попытка никогда не бывает бесполезной. Можно только вздыхать и вновь заниматься рутиной, потеряв друга, я осознала, до какой степени он был мне важен, но злость уже не помогала.

Перешептывания в армии уже превратились в громкие возмущения, солдаты требовали от короля либо приказов о наступлении на врага, либо разрешения отправиться домой. Военные томились в казармах, трактирах города, не находя себе места и скучая по семьям. Их терпение постепенно подходило к концу, и вместе с этим рос ропот недовольства потому, что жалование уменьшали, но не объясняли причин. Силенс же готовил план, который нельзя было предавать огласке, но вскоре ему понадобятся практически все гарнизоны Дейстроу. Даже состав капитанов ничего не знал о планах короля, это тоже создавало напряжение среди стражников. Казалось, только бывший гарнизон Коктона и моя личная стража не испытывала никаких потребностей, терпя и ожидания, и низкое жалование, и надоевшую компанию.

Вместе с этим казна наша таяла, деньги уходили на обеспечении огромной армии, которая сливовым сиропом разлилась по всему Дейсту и окружающих городках. Пара капель была и на границах, конечно, но основные силы были сосредоточены возле столицы. По решению короля, было изготовлено новое оружие для большинства солдат, что тоже изрядно ударило по монаршему кошельку. И все-таки Силенс был настроен решительно, он желал подготовить свою армию так, чтобы она дала отпор бесстрашным воинам Красной страны, у которых не находилось души. Страх, конечно, никуда не уходил, но теперь к нему начала примешиваться уверенность. Сейчас этого оказалось достаточно, ведь игры Монтэи в перемирие могли рассказать только о том, что она готовит нечто грандиозное. В смеси все события давали необычайный эффект, кое-кого они бы лишили сил, но только не моего короля, пусть частенько он доверял мне в некоторых вопросов. Я ощущала всю силу своей ответственности и старалась выполнить все его поручения так, чтобы он мог мною гордиться. И не только он. Я старалась для народа Дейстроу. Это были мои люди, и их страдания от нападений Красной страны были моими страданиями. Каждый убитый человек, каждая бездушно прерванная жизнь являлась моей жизнью. Уничтожить Монтэю и сердце ее рассадника зла и крови стало первостепенной задачей. Смыслом жизни. И я была готова на все, дабы достичь поставленной цели.

В планах все выглядело более радужно, чем нам предстояло вынести, но на военном совете, который состоялся спустя семь дней после окончания Войны Иных, многие согласно кивали в ответ на рассуждения короля. Я замечала обеспокоенность на лицах капитанов. Особенно нахмурился Коктон, которому уже приходилось биться с воинами Красной страны. Тогда только горстка его солдат сумела выжить на этой бойне, поэтому он как никто другой понимал, что нас ждет, если мы зайдем за границы врага. Остальные капитаны слышали только рассудительность слов Силенса, они не присутствовали на битве при Собачьем Клыке. Они не отдавали себе отчета в том, что поведут своих воинов буквально на казнь.

–Но у нас нет выхода, – вторя моим мыслям, громко сказал Силенс. Король выпрямился, сложив руки на груди. Лоб его был нахмуренным, глаза буквально веяли холодом, настроен мой муж был решительно, казалось, ничто уже не сможет его переубедить. – Она не ожидает, что мы нагрянем в Бладсан. Ведь Монтэя рассчитывает, что мы кинемся на столицу, решив, что это и есть ее местонахождение, – добавил Ленс. По словам Хелла, Монтэя до сих пор находилась в том замке. Видимо, он являлся ее убежищем, в котором она творила Дарк знает какие дела.

Напряженно стиснув зубы, Коктон пытался держать себя в руках. Я знала абсолютно точно, что капитан никогда не пойдет против воли короля, и все же отчетливо видела, как тяжело ему дастся этот приказ. В очередной раз вести своих людей на верную смерть, вот чего мужчина боялся. Но Ворнинг был солдатом, солдатом до мозга костей, и его бы ничего не смогло заставить не выполнять приказ короля Силенса.

–Я с передовым отрядом отправляюсь в путь завтра, – четко выговаривал Силенс, выдавая в себе так же простого солдата.– Остальная армия двинется следом. На подготовку я дам вам три дня. Вы будете обязаны догнать нас на границе с Красной страной, не беспокойтесь, капитаны, – поспешил успокоить возбужденно переговаривающихся мужчин и женщин. – Нам придется сделать одну остановку, так что мы не уйдем далеко за границы Красной страны.

Слова короля успокоили взволнованных людей. Голос Силенса звучал убедительно и уверенно, наверное, только я слышала в нем горькое переживание.

–Я отдам официальный приказ, – кивнул Силенс, предупредив ненужные вопросы.– Со мной отправится Южный гарнизон, моя личная стража и стража моей королевы, – продолжал он.– Если бы здесь был Бииблэк…– тихо вздохнул Ленс, но тряхнув головой, отогнал темные мысли.– Думаю, совет окончен.

Капитаны гарнизонов поспешно покинули зал для аудиенций. Взгляд мой упал на карты, разложенные на высоком прямоугольном столе. Они уже слегка пожелтели от того, что их часто брали в руки и рассматривали. Казалось, Силенс пытался увидеть там то, что не было начертано чернилами, и Королевская магия ему в этом помогала. Весь совет я ощущала ее легкое дрожание. Королю пришлось пойти на такие меры, чтобы вселить уверенность хотя бы в павших духом офицеров. Он надеялся, что тогда у капитанов получиться убедить солдат в правильности действий королевской семьи. Сомнения грызли Силенса внутри, но мужчина прилагал массу усилий, дабы никто этого не заметил. Страна на грани распада, гражданской войны и угрозы со стороны двух вражеских государств была его наследием, оставленным королем Энтрастом. И чтобы дать будущее Дейстроу, Силенс был обязан принимать тяжелые решения, которые давались ему нелегко, которые казались ему невыполнимыми.

Тяжелый вздох прорезал тишину. Силенс устало потер виски, как будто это могло прогнать боль, вызванную магией. Не так давно я узнала, чем платил мой король за столь дорогой дар от памяти крови, которая текла по его жилам. Королевская магия была не столь радужной и простой, какой я считала ее раньше. Она едва ли не выпивала Ленса, не лишала его рассудка и всех сил. Но отказаться от ее использования он не мог. Легкое воздействие на разум командира, и вот уже отряд Красной страны передумал нападать на наш аванпост. Это было маленькой, едва заметной победой, но только боги знали, чего сделанное стоило моему королю.

–Я мог бы прочесть все, что ты от меня скрываешь, – вдруг заговорил Силенс. Я вздрогнула, не ожидавшая, что у него найдется пара слов для меня. После того, как он узнал, что я многое скрывала, муж отдалился. Король отдавал приказы, поручал мне что-то, возлагал новые ответственности и обязанности, но, казалось, перестал быть близким человеком. Потеря его, как мужа, давалась мне вдвойне нелегко. Ведь со мной рядом не было даже друга, но я терпела, сетуя только на собственную глупость. Страшно даже представить, что сказал бы мне муж, если бы узнал о том, что я скрываю от него беременность. Боюсь, такую глубокую трещину в сосуде нашей любви уже ничто не сумело бы склеить или залатать.

Одинокая и скупая слеза покатилась по моей побледневшей щеке. Я ощущала ту пульсирующую боль, которая была не в теле, а в моей душе. Принять то, что Силенс потерял доверие ко мне и любовь, нелегко, но я только дрожала и продолжала терпеть. Все это было делом моих рук, и винить кого-то в том, что я стала чужой для мужа, просто глупо. Сделав глубокий вздох, я постаралась привести разбалансированные чувства в порядок, выполнить невозможную задачу. Все равно что заставить пьяного до поросячьего визга солдата встать смирно перед своим капитаном.

–Я не сделаю этого, – не дожидаясь ответа, все говорил Силенс.– Не хочешь узнать причину? – Я молчала, не в силах справиться с комком в горле и онемевшей от боли гортани. Сдерживать слезы становилось все труднее.– Что ж, – горько усмехнулся король.– Боюсь, все, что я увижу, убьет меня, – жестоко выдал Ленс, не заботясь о том, что ломает внутри меня своими словами. Я едва не застонала и, прикусив губу, стояла перед ним, прямая, как меч, и бледная, как мел.

Видимо, для любви несколько месяцев это чересчур мало, и вспыхнувшее чувство в Силенсе погасло так же быстро, как и загорелось. Я стоически приняла то, что отныне стала безразлична мужу, хотя за себя не сумела бы так поручиться. Может, кто-то назовет это странностью, но я знала, что люблю моего короля так, как никогда бы в жизни не сумела полюбить. В силу ли своего возраста или просто впечатлительности, я приняла то, что он будет единственным мужчиной в моей жизни. Единственным героем моего сердца. Отвернувшись от света, я прятала свои слезы, которых Ленс не замечал.

Тишина в зале больше не была тягучей и приятной, она стала напряженно и вязкой, будто остывшая овсянка на завтрак. Я поежилась, не в силах заставить себя выйти из комнаты. Я боялась, искреннее боялась слов, какие еще мог сказать мне мой муж. Они бы, как сказал он о том, что я скрываю, окончательно убили бы все внутри.

–Эверин, – хрипло позвал Ленс. Я не повернулась, не желая показывать ему слабость своей души.– Я знаю, что должен тебя отпустить. Как только война закончится… – В его словах слышалось несколько иное. «Если война когда-нибудь закончится».– Я… – мужчина запнулся, словно все, что он говорил, вызывало в нем какие-то эмоции. Но я знала. Нет у Силенса никаких чувств ко мне, он просто пытается сделать так, что бы мне было легче.– Я отдам приказ, лично тебе, Эверин, о нем больше не узнает никто. Я идам запрет, который не позволит находиться тебе в замке.– Голос его дрожал то ли от злости, то ли от ярости, которую он сдерживал.– Ты наконец-то получишь то, о чем мечтала.

Мурашки побежали по всему телу. О чем он говорит?

–Ты получишь долгожданную свободу, которую так жаждала, стоя тогда в Сверкающем зале, – глухо произнес Ленс. Тут же за его спиной захлопнулась дверь. Я осталась одна в пустом зале.

Еще никогда та самая свобода не казалась мне ядовитым одиночеством. Зал вдруг превратился не в огромную пустую комнату, а в часть моего дома, где я ощущала себя нужной, полезной и важной. Именно это я искала в своей мечте. Но как Силенс узнал об этом? О, Королевская магия, конечно. Он знал, что я не хочу становиться его женой, и все равно произнес ту фразу, которая изменила мою судьбу навсегда. И теперь муж бросил мне эту подачку, надеясь избавиться от моего присутствия в замке. Я приняла его решение. Пропажу королевы заметят все, а вскоре и припишут мне печальную и трагическую смерть. Король будет волен жениться во второй раз на той, которую любит.

Я вытерла слезы тыльной стороной ладони, услышав, как дверь открылась и в комнату кто-то вошел. Повернувшись, я увидела Хелла. На лице его читалась тревога.

–Моя леди, – тихо приветствовал он, заговорив со мной просто так в первый раз с того момента, как я рассказала ему правду о ночи с Подделкой.

–Тебе что-то нужно, советник? – сухо и официально спросила я, пытаясь спрятать в пренебрежительном тоне боль и слезы.

Хелл пересек комнату и встал напротив меня. Без церемоний бастард обнял мои плечи и прижал к себе. Я благодарно прильнула к своему другу, дав волю чувствам и слезам, которые он безмолвно понимал и так же утешал меня, роняя в душу семена веры в то, что наша дружба не изжила себя окончательно. Его длинные пальцы осторожно поглаживали мои волосы, цвета прошлогодней смолы. Они стали такими короткими, удивленно подумала я.

–Вы справитесь, моя королева, – тихо произнес Хелл успокаивающим голосом, он баюкал меня, словно я была маленьким ребенком, которого обидели старшие ребятишки.

Отстранившись от бастарда, я прикрыла на мгновение глаза, приводя себя в чувство. Тревога была невероятной, тревога за все, что происходило, но мне удалось побороть свои страхи и страдания. Чувства одного человека не могли погубить благополучие тысяч других.

–Ты прав, Хелл, ты прав, – скупо ответила я, оправляя свою рубашку. Прятать живот пока что удавалось, так что я не спешила переходить на платья, как мне советовал Беллс.

Хмурый взгляд достался мне, но Хелл только поджал губы и ничего не сказал, приняв мою холодность.

–Завтра мы отправляемся в путь, – сообщил он.

–Силенс берет меня в свой передовой отряд? – удивилась я.

То, что Хелл неуверенно отвернулся от меня, а потом посмотрел виноватым взглядом, рассказало мне о многом.

–Пришлось долго уговаривать его, – честно признался советник, решив, что я должна знать.– Все-таки оставлять резиденцию королевской семьи без кого-либо неправильно. Как будто король бежит из Дейста, так сказал мне он, – вздохнул Хелл, все еще чувствуя себя неловко.

В словах Силенса была доля истины, с которой спорить было бы глупо. Я сама задумывалась о том, что станется с замком, если в такой напряженный период и королева, и король покинут его. Но такое уже случалось перед битвой под Собачьим Клыком, так что люди должны были понимать, что монаршая семья не бежит, а идет на защиту своего государства. Конечно, объяснить это простому крестьянину или рыбаку, которые отдавали последние деньги на налоги, нелегко, поэтому нам придется терпеть недовольное роптание. И надеяться на то, что это не приведет к расколу Дейстроу на семь обособленных частей.

–Эверин, ты понимаешь, зачем ты едешь? – вкрадчиво спросил Хелл, словно он знал больше, чем я.

Отрицательно покачав головой я, видимо, расстроила бастарда.

–Ты должна помнить, что Силенсу нельзя приближаться к Монтэи. Ее яд убьет его мгновенно, Эв, мгновенно, – для верности повторил Хелл.

–Так что это работа для меня? – мягко уточнила я, словно бы эта истина не была очевидной.

Хелл безмолвно закивал, стараясь выглядеть непринужденным. Он, как и я, понимал, что это будет не просто. Но свергнуть Монтэю с ее воображаемого трона необходимо, а значит, я буду обязана сделать это. Последнее, что покажет моему королю – я способна жертвовать ради своего народа. Вряд ли мой поступок покажется ему доказательством и моей любви к нему, ведь Силенс больше не испытывал ко мне никаких трепетных чувств, обещав свободу после войны.

–То, что надо, – усмехнулась я, губы разъехались в ядовитой улыбке. Странна решимость охватила меня, и я была ей бесконечно рада.

Неуверенность на побледневшем лице Хелла не насторожила. Советник королевы должен принимать мои решения, так что ему ничего не оставалось, как согласиться.

Как и говорил Силенс, мы вышли на рассвете. Этот процесс был мне знаком, но я все равно с интересом наблюдала за сборами военной кавалькады, которая не брала с собой в путь ничего лишнего. Вещи были уложены, люди собраны, лошади смирно стояло под всадниками, но мы все не двигались. Напряжение стояло в воздухе вместе со снежной пылью, я сама дрожала от какого-то нетерпения, и замечала подобные чувства на лицах других солдат. Даже Коктон слегка приободрился, словно на некоторое время позабыл, что ждет нас всех в конце пути. Но молодости свойственно быстро оправляться, так что я была в восторге, похожая на маленькую девочку, неожиданно получившую сладкую конфету в подарок. Я действительно любила путешествия и запах свободного ветра, но все-таки это не то, ради чего я бы променяла долг перед королем. Силенс мог не понимать сей простой истины, но я не собиралась переубеждать его, не видя в своих попытках никакого смысла.

Но вот штандарт короля взметнулся в воздух, и наша процессия двинулась, еще нестройная и идущая косо. Вскоре мы обрели особый ритм, в котором и двигались, привыкая к окружению и скверной погоде. Иногда начинался снегопад, но мы не останавливались, ледяные хлопья залепляли глаза и рот, мешая дышать. Часто я чувствовала, что мои руки уже заледенели и онемели, я куталась в теплый меховой плащ, но за ворот постоянно попадали талые льдинки, и я беспрерывно ежилась. Лошадей постоянно приходилось придерживать, чтобы они не вспотели, и все равно от их горячих шкур поднимался пар. Я похлопала по шее Шудо, с которым мы так давно никуда не выезжали. Ощущая некоторую неловкость, я поняла, что жеребец уже привык к новому всаднику, который ухаживал за ним и исправно каждый день выводил их конюшен. Все же к моей радости Шудо узнал меня и был безумно рад предложенной сладкой моркови из урожая этого года. Пока он хрустел предложенным угощением, я смотрела на него и испытывала отдаленную тоску по тому времени, когда была только нечерией для принца Силенса. Теперь все круто поменялось. Я была женой, Силенс королем, а мой жеребец проводил свою лучшие дни в деревянном стойле. Я покачала головой, отгоняя ненужные мысли, вновь провела пальцами по гриве Шудо, его уши благодарно дернулись, ведь я как никто другой знала о том, как мой жеребец любит эту ласку. Холод начал пробираться под мой плащ, замораживая тело и мышцы. Я испуганно потрогала свой живот, но потом вспомнила слова Хелла и немного успокоилась. Во всей этой магии был несомненный плюс.

Первые три дня для меня прошли тяжело. Я ехала в одиночестве, потому что Хелл и Коктон были заняты разговорами с королем, который объяснял им некоторые нюансы. Меня в эти планы не посвящали, так что я только стискивала зубы, сдерживая свой гнев. Если Силенс перестал ценить меня в роли жены, почему он пренебрегал мною в роли королевы? Я чувствовала себя обманутой служанкой, которую добрый лорд зажимал по темным углам, когда был пьян, но отвернулся, стоило ей прийти к нему с округлившимся животом. Раздражение с каждым днем мое росло, но благодаря своей личной страже, я могла отвлекаться. Все это время со мной рядом ехала крепкая женщина, ее звали Трейта. Она доверчиво рассказала мне о том, что оставила дома детей и больного мужа, который не так давно вернулся из долины Собачий Клык. Трейта качала головой, когда рассказывала о том, как мужчина протестовал против ее участия в этой кампании, но сержант гарнизона Дейста настояла на том, что это дело чести, и если не едет он, то это должна сделать она. Говоря сбивчиво, быстро, она безутешно вспоминала свою маленькую дочку и старшего сына. Слова ее были пропитаны нежностью и любовью, и я непреднамеренно зашевелилась в седле, чувствуя в себе ту самую жизнь, о которой ворковала Трейта.

В начале четвертого дня ко мне присоединился Хелл, который вежливо исключил женщину из нашего общества. Советник выглядел озабоченным, под глазами пролегли синяки, словно военные советы продолжались даже ночью, когда мы укреплялись в теплых шатрах или останавливались в тавернах. Его нахмуренный лоб, бегающие красные глаза и плотно стиснутые губы не внушали мне особого доверия, но говорить бастард не собирался. Обиженно фыркнув, я отвернулась от Беллса и обратила внимание, что дорога теперь идет вдоль леса. Деревья стояли плотно друг к другу, лишь иногда там находились достаточные просветы, чтобы мог пройти человек. По мере нашего продвижения, деревья редели, и мой взгляд неожиданно наткнулся на лишнюю деталь в зимнем бору.

Я увидела их почти одновременно с началом атаки. Лучник притаился на ветке, твердо натянув тетиву. Полетели стрелы, заржали лошади и закричали люди. Шудо занервничал, не привыкший к такому шуму и еще помнящий ужас битвы под Собачьим Клыком. Хелл что-то кричал мне, но мой конь прорывался вперед, испуганный свистом стрел. Когда из леса высыпали люди, я совершенно растерялась и выпустила из рук поводья. Жеребец тут же воспользовался этим, и когда наконечник стрелы грубо вошел в его грудь, он заржал и встал на дыбы. Я едва удержалась, схватившись за луку седла и прижавшись к шее жеребца. Шудо понес, прорывая ряд из человеческих тел и стремясь к лесу. Кровь оглушительно стучала в ушах, а жеребец несся галопом прямо на деревья, очертя голову от ужаса. Я закричала, когда мое правое колено с оглушительным хрустом ударилось о ствол дерева. Полетели щепки, зад коня мотнуло в сторону, он споткнулся, но все равно продолжал удаляться от места стычки.

Шудо вылетел из кустов на дорогу, когда звуки битвы за нами начали медленно затихать. Я тяжело дышала и морщилась от синяков, которыми меня наградили встречи с деревьями. Правая нога нещадно ныла и абсолютно занемела, превратившись в безжизненную культю. Я осторожно опустила ее, оставив без опоры. Стало немного легче, и все же физическую боль пересиливало волнение за отряд, который мы трусливо покинули бегством. Но заставить Шудо развернуться и вернуться туда мне не представлялось возможным. Жеребец разорвал узду, и теперь недоуздок бесполезно болтался возле его щеки. Я могла только ерзать в седле и оглядываться, ожидая увидеть конных всадников.

На меня наткнулась Королевская магия, и я ощутила облегчение Силенса, которое волной разлетелось над моей головой и лесом. Я удивленно приподнялась, смотря на дорогу. Он искал кого-то еще? Ведь какая ему теперь разница, что станется со мной, ведь король ясно дал понять, что более не нуждается во мне в любой сфере своей жизни. Отряд показался из-за поворота, когда тяжелое зимнее солнце уже начало медленно клониться к горизонту. Стремительно холодало, и от этого боль в моей ноге все разгоралась, выталкивая из глаз теплые, быстро леденеющие на щеках слезы. Я была рада увидеть людей, но вскоре мое воодушевление исчезло, когда я увидела множество раненных. Моя знакомая Трейта бережено прижимала к груди перевязанную руку, на ткани проступала кровь. Когда мой взгляд коснулся бастарда, я вздрогнула. Лиловый синяк разлился на его скуле, придавая нахмуренному лицу еще более грозный вид.

Первым ко мне подлетел Коктон, подгоняя своего жеребца пятками.

–Моя королева! – едва не закричал он.– Вы живы. – Облегчение в голосе капитана не было поддельным, мне оставалось только удивляться, что моя персона была еще кому-то до сих пор важна.

–Что бы со мной могло случиться? Шудо испугался и рванулся в лес, разорвав узду, – грустно вздохнула я.– Лишив меня тем самым возможность защищать моих солдат.

–Это солдаты должны защищать вас, – сурово отрезал Силенс, сверкнув в мою сторону ледяным взглядом серебристых глаз.– Мы просто подумали, что… – Он замолчал, встретив удивление на моем лице.

В это время к нам подъехал Хелл, нахмурившийся еще больше при виде неловкости между мною и королем.

–Как сказал король Силенс, мы подумали, что вас украли, – закончил он за Силенса.

Я подогнала своего коня, потому что мужчины решили продолжить путь до темноты, чтобы преодолеть опасный участок дороги, окруженной лесом. Еще одного нападения стоило ожидать, ведь защита деревьев являлась идеальной маскировкой. Я озиралась по сторонам, но все же ощущала себя в безопасности, окруженная с двух сторон мужчинами. Капитан держался слева от меня, Хелл справа, а Силенс выехал немного вперед.

–Кто на нас напал? – поспешила я спросить, все еще чувствуя за собой вину, что мой конь со страхом сбежал с дороги.

Помрачневшие лица насторожили меня, я оглянулась на солдат, которые плелись за нами в понурой тишине.