Текст книги "Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала"

Автор книги: Барт Эрман

Соавторы: Брюс Мецгер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

V. Конъектурные исправления

Как мы уже говорили в начале главы, классический метод текстологии часто подразумевает применение в тексте конъектурных исправлений. Если имеющееся в нашем распоряжении единственное текстуальное чтение, или все те варианты, что дошли до нас в рукописной традиции, являются невозможными с той или иной точки зрения или дают неприемлемый смысл, то издателю остается лишь строить предположения о том, каким мог быть первоначальный текст. Такие предположения называются конъектурами.

Как правило, конъектура устраняет аномалию в тексте, но не надо забывать, что хотя одни аномалии появились в результате ошибок и искажений при рукописной передаче, а другие автор мог внести в текст намеренно или махнуть на них рукой[413]413
  Обсуждение парадоксальной ситуации, при которой текстолог может «улучшить» оригинал, предлагает Цунц в своей статье о 1 Кор 6:5: «The Critic Correcting the Author», Philologus, xcix (1955), pp. 295–303.


[Закрыть]. Перед тем, как приступить к конъектурной правке, текстолог должен самым тщательным образом изучить стиль и образ мысли автора, чтобы выделить те из аномалий, которые совершенно чужды авторскому замыслу.

Конъектурное исправление текста временами доходило до абсурда. В одной из своих поздних работ Ричард Бентли, например, почти полностью отвергал значение рукописных свидетельств при выборе чтений, полагаясь в основном на собственную интуицию, которая должна была подсказать ему, что в данном месте должен был написать автор. Свой метод он сформулировал так: nobis et ratio et res ipsa centum codicibus potiores sunt, что в переводе означает: «для меня и здравый смысл, и самый предмет изучения значат больше, чем сто рукописей». Следуя этому дерзкому принципу, Бентли внес немало поспешных исправлений, не выдерживающих никакой критики, но, с другой стороны, предложил немало ярких и убедительных конъектур. Reductio ad absurdum этого субъективного подхода можно найти в подготовленном Бентли издании мильтоновского «Потерянного рая», куда было внесено более 800 исправлений. Всякий раз Бентли был уверен: он восстанавливает то, что Мильтон на самом деле говорил (или намеревался сказать) когда диктовал поэму своим дочерям[414]414
  См. James Henry Monk, The life of Richard Bentley, D. D., 2^nd ed., ii (London, 1833), pp. 309–323; Richard C. Jebb, Bentley (London, 1889), pp. 180–191.


[Закрыть].

Чтобы конъектуру можно было признать хотя бы имеющей право на существование, она должна прежде выдержать двойную проверку, суть которой сходна с тем, как текстолог оценивает текстуальные разночтения в рукописях. Конъектура должна, во-первых, по своему внутреннему содержанию соответствовать контексту, а, во-вторых, должна объяснять появление неправильных или испорченных рукописных чтений в данном месте. Тем не менее, процедура оценки разночтений существенно отличается от оценки конъектур: из дошедших до нас вариантов мы выбираем тот, что лучше других выдерживает проверку, а от конъектуры требуется полностью соответствовать заявленным выше требованиям. Конъектура не поднимется выше определенного уровня правдоподобия («счастливая догадка»), не станет возможной или вероятно возможной, если она хотя бы немного не удовлетворяет требуемым условиям. Единственный критерий, по которому можно судить об удачной конъектуре состоит в том, что ее подтверждает только невозможность предложить никакой другой вариант исправления текста. Однако, если конъектура не является единственно возможной, она остается сомнительной.

Хорошей иллюстрацией того, насколько разной степенью правдоподобия могут обладать предложенные конъектуры к одному и тому же тексту, послужит нижеследующий пример из английской литературы[415]415
  Этот пример почти дословно заимствован из: James Gow, Companion to School Classics, 2^nd ed. (London, 1889), pp.65 f.


[Закрыть]. Поскольку первыми печатниками в Англии зачастую были иностранцы, которые допускали в процессе своей работы иногда столь же грубые ошибки, как и их предшественники переписчики, по количеству трудных мест в своих сочинениях Шекспир вполне может конкурировать с Эсхилом. Издания in folio исторической драмы «Генрих V» (2 акт, 3 сцена) содержат такие слова хозяйки об умирающем Фальстафе: «his nose was as sharp as a pen and a table of Green Fields» («его нос был таким же острым, как перо и стол из Зеленых Полей»). Слова «стол из Зеленых Полей» («а table of Green Fields»), которые печатались с незначительной разницей в орфографии в изданиях инфолио, но были выброшены в изданиях in quarto, стали предметом многочисленных конъектурных исправлений. Поуп (Pope) предположил, возможно, с иронией, что это была сценическая ремарка, требующая принести один из столов Гринфилда (Greenfield), а сам Гринфилд был продавцом мебели, поставлявшим реквизит шекспировскому театру. Коллиер (Collier) предложил свой вариант: «on a table of green frieze» («на столе из зеленой ворсистой ткани»). Другой текстолог подумал, что самым подходящим вариантом будет – «as stubble on shorn fields» («как стерня на сжатых полях»). На сегодняшний день в изданиях принята конъектура «and a’ babbled of green fields» («шум зеленых полей»), которая, в свою очередь, является видоизменением предложенной Теобальдом (Theobald) очень удачной конъектуры, предложенной неизвестным комментатором, который вместо слова «table» («стол») написал «talked» («говорил»)[416]416
  Некоторые отрывки из Шекспира испорчены настолько, что спасти их не смогут никакие усилия палеографа или тестолога. Кроме счастливого озарения, ничто, пожалуй, не объяснит значения бессмысленного нагроможденных слов о первом издании «Короля Лира» in quatro, акт 3, сц. 4, с. 118 слл.: «swithald footed thrice the old a nellthu night more and her nine fold bid her, O light and her troth plight and arint thee, with arint thee». О текстологических проблемах в произведениях Шекспира см. Madeleine Doran, «An Evaluation of Evidence in Shakespearean Textual Criticism», English Institute Annual 1941 (New York), 1942, pp. 95-114; Wilson E P. «Shakespeare and the ‘New Bibliography’», The Bibliographical Society, 1892–1893, Studies in Retrospect (London, 1945), pp. 133–134.


[Закрыть].

Делая конъектурное исправление, исследователи чаще всего грешат поспешностью. Наличие порченого текста у многих греческих и латинских классиков (а равно и в Новом Завете) часто постулировали, не имея для этого достаточных оснований, словно бы просто для того, чтобы очередной филолог мог блеснуть умом, предложив альтернативное чтение. Эта «жажда к исправлению» (pruritus emendandi) привела к тому, что текст Нового Завета было предложено изменить в буквальном смысле слова тысячами конъектур. Собранная Уильямом Бойером в XVIII в. коллекция таких исправлений (см.) во второй половине XIX в. была значительно пополнена целым потоком новых конъектур, которые в своих статьях и книгах обосновывали голландские ученые – В.-Х. ван Манен (van Manen), В.-Х. ван дер Санде Бакхёйзен (van der Sande Bakhuyzen), Д. Хартинг (Harting), С.-С. де Ку (de Кое), X. Франссен (Franssen), Й.-М.-С. Бальон (Baljon), Й.-Х.-А. Михельсен (Michelsen), И. Крамер (Cramer) и другие[417]417
  Точные библиогорафические описания этих работ см. у Эберхарда Нестле: Nestle, Urtext und Übersetzungen der Bibel (Leipzig, 1897), pp. 55–56 (репринт статьи «Bibeltext und Bibelübersetzungen», Realenzyklopädie für protestantische Theologie und Kirche, 3te Aufl.) В XX в. голландский филолог Хартман утверждал, что при передаче классических текстов большая часть ошибок допускалась, благодаря отнюдь не механическим причинам, и, следовательно, ошибки необъяснимы в принципе; поэтому издатель имеет право пренебречь данными рукописи, если, по его мнению, этого требует содержание. См. статью 1.1. Hartman, «Ars critica, quid sibi habeat propositum et qua utatur ratione», Mnemosyne, n. s., xlviii (1920), pp. 227–238. Опровержение доводов Хартмана см. A. Damsté, «De arte critica», Mnemosyne, n. s., xlviii (1920), pp. 424–433. Некоторое обсуждение вопроса о разумном ограничении конъектурной правки см. в приложении ко второму изданию книги Паскуали (Pasquali) Storia della tradizione e critica del testo под названием «Congettura e probabilità diplomatica», pp. 481–486; Paul van den Ven, «Erreurs de méthode dans la correction conjecturale des textes byzantins», Byzantion, xxiv (1954), pp. 19–45, a также замечания в статье Людвига Билера: Ludwig Bieler, «The Grammarian's Craft», Folia: Studies in the Christian Perpetuation of the Classics, x (1956), pp. 3-42, в особенности p. 26 ff.


[Закрыть].

В своем греческом тексте Нового Завета Весткотт и Хорт отметили около 60 мест, в которых оба издателя или один из них подозревали наличие «изначальной ошибки» («primitive error»), иными словами, ошибки, возраст которой превышает возраст сохранившихся источников; чтобы устранить ее, необходимо прибегнуть к конъектурному исправлению[418]418
  Вот места, в которых Весткотт и Хорт подозревали наличие «изначальной ошибки»: Мф 21:28 ff.; 28:7; Мк 4:28; Лк 11:35; Ин 4:1; 6:4; 8:9; Деян 4:25; 7:46; 12:25; 13:32, 43; 16:12; 19:40; 20:28; 25:13; Рим 1:32; 4:12; 5:6; 7:2; 13:3; 15:32; 1 Кор 12:2; 2 Кор 3:3, 17; 7:8; 12:7; Гал 5:1; Кол 2:2, 18, 23; 2 Фес 1:10; 1 Тим 4:3; 6:7; 2 Тим 1:13; Фил, ст. 9; Евр 4:2; 10:1; 11:4, 37; 12:11; 13:21; 1 Петр 1:7; 3:21; 2 Петр 3:10, 12; 1 Ин 5:10; Иуда, ст. 1, 5, 22 f.; Откр 1:20; 2:12, 13; 3:1, 7, 14; 9:10; 11:3; 13:10, 15, 16; 18:12; 19:13.


[Закрыть]. Как указывает Шмидель (Schmiedel)[419]419
  Paul W. Schmiedel, Festgabe Adolf Kaegi von Schülern und Freunden dargebracht zum 30. September 1919 (Frauenfeld, 1919), p. 179.


[Закрыть], издания Трегелльса, Тишендорфа и Вайсса содержат всего лишь по одному конъектурному исправлению: у Трегелльса в 1 Петр 3:7 на полях; у Тишендорфа в Евр 11:37; у Вайсса в Откр 18:14. Аппарат 24-го издания Греческого Нового Завета Нестле включает около 200 конъектур из различных источников, 90 из которых названы по имени ученых, первыми их предложивших. В 27-м издании присутствует 129 конъектур, из которых только одна не названа именем ученого, который ее предложил[420]420
  Сведения о 27 издании Нестле-Аланда были предоставлены Яном Крансом (Krans), недавно защитившим в Амстердаме диссертацию о конъектурных исправлениях в тексте Нового Завета.


[Закрыть].

Следует признать теоретически правомерным применение по отношению к Новому Завету того метода, который многократно доказал свою необходимость для восстановления первоначального текста классических авторов. С другой стороны, количество данных для новозаветного текста – будь то рукописи, ранние переводы или цитаты из отцов церкви – настолько превосходит объем сведений о любом древнем авторе, что необходимость использования конъектурных исправлений сокращается до ничтожно малых величин[421]421
  Из всех исправлений, предложенных для новозаветного текста, самое широкое одобрение получило предположение о том, что имя «Енох» выпало из текста 1 Петр 3:19, «… которым он (Христос или Енох?) и находящимся в темнице духам, сошед, проповедал». С 1772 года, когда Бойер включил это исправление во второе издание Critical Conjectures, и по сегодняшний день многие ученые, в том числе Джеймс Моффатт (Moffatt) и Эдгар Гудспид (Goodspeed), которые ввели его в свои переводы Нового Завета, одобряют этот шаг. (Об истории этой конъектуры и об ученых, принявших его, см. B. M. Metzger, Journal of Religion, xxxii (1952), p. 256 f.) Что можно сказать об этом исправлении? Нужно признать, что точное значение 1 Петр 3:19 в общепринятом тексте трудно установить. Предлагались различные интерпретации этого места. С точки зрения палеографии, предлагаемое исправление выглядит очень удачным (ἐν ᾧ καί и ̕Ἐνωχ в унциальной рукописи удивительно похожи: ΕΝΩΚΑΙ и ΕΝΩΧ). Тем не менее, поскольку введение еще одного подлежащего в стихе 19 нарушает стройность контекста и целостность аргументации, оно не может быть принято – так как исправление, которое влечет за собой новые трудности, должно быть по определению отвергнуто.


[Закрыть]. Поэтому, хоть некоторые ученые на протяжении XVIII и XIX вв. и проводили время, изобретая тысячи возможных исправлений для различных мест Нового Завета, в современный период возобладала крайняя осторожность как в создании новых конъектур, так и в принятии уже имеющихся[422]422
  John Strugnell, «A Plea for Conjectural Emendation in the New Testament», Catholic Biblical Quarterly, xxxv (1974), pp. 543–558, книга получила резкое опровержение со стороны Килпатрика: «Conjectural Emendation in the New Testament», New Testament Textual Criticism, Its Significance for Exegesis, ed. by E. J. Epp and G. D. Fee (Oxford, 1981), pp. 349–360. См. также трезвый анализ Дэвида Алана Блэка (Black) «Conjectural Emendations in the Gospel of Mathew», New Testamentum, xxxi (1989), pp. 1-15.


[Закрыть]. В самом деле, из всех предложенных разными учеными конъектур, содержащихся в издании Нестле-Аланда, лишь весьма немногие получили отражение в тексте или примечаниях к тексту различных современных новозаветных переводов и версий на английском, французском и немецком языках[423]423
  См. Erroll F. Rhodes, «Conjectural Emendations in Modern Translations», New Testament Textual Criticism, ed. by Epp and Fee, pp. 361–380. См. также P. W. Comfort, Early Manuscripts and Modem Translations of the New Testament (Wheaton, IL, 1990).


[Закрыть].

VI. Способы определить родственные отношения между рукописями[424]424
  См. B. D. Ehrman, «Methodological Developments in the Analysis and Classification of New Testament Documentary Evidence», Novum Testamentum, xxix (1987), pp. 22–45.


[Закрыть]

С 1725 года, когда Иоганн-Альбрехт Бенгель впервые предположил, что существующие рукописи Нового Завета могут быть классифицированы «по сообществам, семьям, племенам и народам» (см.), ученые признают необходимость установления родственных связей между дошедшими до нас рукописями. Во-первых, в ситуации, когда нам нужно сравнить несколько разночтений и определить древнейшее, совершенно невозможно исследовать каждую из тысяч имеющихся рукописей. Но делать этого и не нужно: поскольку рукописи объединяются в группы, можно сравнить лишь основных представителей каждой группы, чтобы установить, какое именно чтение будет общим для всех представителей этой семьи. Во-вторых, коль скоро мы объединяем рукописи в группы, исходя из их текста, возникает возможность сравнивать сами эти группы между собой в том случае, если чтение, общее для какой-либо одной группы, отличается от чтения, содержащегося в рукописях других групп. Опираясь на эти сопоставления, можно сделать вывод о том, что та или иная группа стоит ближе к оригинальному тексту, нежели другие. Так, например, если одна группа обычно содержит чтения, которые гармонизированы с параллельными местами или же является результатом конфляции разных других ветвей текстуальной традиции, то ценность такого семейства для установления оригинального текста будет, как правило, невелика. Поэтому, с точки зрения традиционного подхода к классификации, с того момента, как мы устанавливаем категории рукописей на основе их текстуального родства, эти группы могут уже учитываться и оцениваться как самостоятельные единицы и в этом качестве использоваться для принятия текстуальных решений.

Другой метод, которым пользуются текстуальные критики в работе с группами рукописей, состоит в том, чтобы рассматривать не превосходство одной группы над другой, а устанавливать то, в каком сочетании группы поддерживают или, напротив, отвергают какое-либо чтение. Например, вариация, присутствующая только в ранних александрийском и западном типах текста, обычно признается подлинной, поскольку эти две текстуальные группы относятся к раннему времени и не зависят друг от друга.

Хотя ученые широко признают, сколь ценным оказывается установление групповых связей между рукописями, научные критерии методы для данного разделения были установлены относительно недавно. В период, когда текстология только зарождалась, ученые устанавливали для рукописей классификацию ad hoc, сравнивая несколько ключевых чтений той или иной рукописи с чтениями отдельных других текстуальных свидетелей, которые, как считалось, представляли другие семейства или типы текста. Гораздо чаще колляции для той или иной рукописи были основаны на противопоставлении ее Textus Receptus; полученные разночтения затем сравнивались с другими рукописями, разночтения которых попали в различные apparatus critici. Подобная процедура была осмыслена для тех ученых, кто считал Textus Receptus оригинальным новозаветным текстом, ибо в этом случае все отступления от него окажутся «согласием в ошибке» и будут указывать на генеалогические связи между рукописями, в которых подобные отступления встречаются. После низвержения Textus Receptus в конце XIX века метод не утратил своего смысла. Ведь теперь вариации стали восприниматься как свидетельства о более древних формах текста, и рукописи стало можно группировать, опираясь на присутствующие в них разночтения.

В итоге же ученым пришлось признать, что подобная классификация рукописей изначально порочна, так как она не рассматривает большую часть доступной информации, оставляет вне поля рассмотрения значительную часть информации. Для исследователя было бы весьма обманчиво знать, что в одной из глав данная рукопись, допустим, в десяти местах отличается от Textus Receptus, совпадая с B и א; ибо в в том случае, если B и א в той же самой главе отступают от Textus Receptus еще в 90 местах, то рассматриваемая нами рукопись будет демонстрировать весьма и весьма слабое сходство с александрийским типом.

Для того, чтобы ввести более точный метод анализа рукописей, Эдвард Хаттон в 1911 г. предложил опираться на то, что он назвал «тройными чтениями»[425]425
  Edward Ardron Hutton, An Atlas of Textual Criticism, Being an Attempt to Show the Mutual Relationship of the Authorities for the Text of the New Testament up to About 1000 A. D. (Cambridge, 1911).


[Закрыть]. Отобрав список вариантов, в которых расходятся рукописи трех типов текста – александрийского, западного и сирийского (византийского), Хаттон настаивал на том, чтобы впредь в основу анализа всех рукописей было положено выявление количества совпадений с каждым из этих трех типов текста.

С увеличением числа идентифицируемых групп текста исследователи пожелали достичь большей точности, нежели позволял им метод Хаттона. Э. К. Колуэлл при помощи Μ. М. Парвиса (Parvis) разработал свою собственную методику для определения отношений между рукописями, которая получила название метода множественных чтений. Множественное чтение определяется как такое чтение, у которого каждый из самое меньшее трех вариантов текста опирается как минимум на одну из главных ветвей традиции, либо на одну из ранее установленных групп (такой как семья 1, семья π, группа Феррара, К^l, Kⁱ, К^r), либо на один из древних переводов (таких как af, it, sy^s, sy^c, bo или sa), или же на отдельную рукопись, которая по общему признанию, стоит особняком среди других (например, D)[426]426
  E. C. Colwell, «Method in Locating a Newly-Discovered Manuscript within the Manuscript Tradition of the Greek New Testament», Studia Euangelica…, ed. by Kurt Aland et al. (Texte und Untersuchungen, lxxiii; Berlin, 1959), p. 759, перепечатано в его Studies in Methodology in Textual Criticism of the New Testament (Grand Rapids, MI, 1969), pp. 26–34.


[Закрыть].

Колуэлл применил данные характеристики множественного чтения к пробному отрывку текста (Ин 1:1–4:40) и обнаружил 22 примера таких множественных чтений. Сводя в одну таблицу все примеры, в которых мы делаем колляцию вновь найденной рукописи с другими источниками в местах, содержащих множественные чтения, можно многое узнать о степени сложности данной рукописи в текстологическом отношении.

Ограниченность этого метода (по крайней мере, если взять названный выше отрывок из Евангелия от Иоанна), состоит в том, что число исследованных примеров относительно невелико по сравнению с объемом изучаемого текста. Вполне вероятно, что та или иная рукопись может последовательно согласовываться с тем или иным типом текста в большинстве из 22 отрывков, взятых из 152 стихов Ин 1:1–4:40, но ничто не мешает ей отклоняться от него в куда большем числе мест из оставшихся 130 стихов, которые не представлены множественными чтениями.

В конечном счете, более продуктивным в деле классификации рукописей оказался другой вариант решения этой задачи, также сформулированный Колуэллом и получивший название «квантитативный метод текстуального анализа»[427]427
  См. пересмотренные и обновленные варианты работ Колуэлла в его Studies in Methodology in Textual Criticism, особенно «Method in Locating a Newly-Discovered Manuscript», pp. 26–44, и «Method in Establishing Quantitative Relationship Between Text-Types of New Testament Manuscripts» (в соавт. с Эрнестом Тьюном (Tune), pp. 56–62.


[Закрыть]. Колуэлл указывал, что классификация новозаветных рукописей по признаку того, насколько далеко они отходят от Textus Receptus, явно однобока, ибо она не учитывает тех примеров, в которых рукописи согласуются друг с другом в чтениях, не отклоняясь при этом от Textus Receptus. Ученый утверждал, что «текстуальные типы» (т. е., текстуальные группы в широком смысле слова) можно установить, сопоставив рукописи с каким-либо базовым текстом (им мог быть и Textus Receptus, и любой другой) и затем сравнив, сколько раз каждая конкретная рукопись совпадает или не совпадает с остальными в генетически важных местах, т. е. тех, которые признаются ключевыми для отнесения того или иного источника к конкретному текстуальному типу (иными словами, из полученного результата надо исключить такие несущественные детали, как подвижное v или замена ουτω на ουτως и наоборот). По мнению Колуэлла, для того, чтобы группа источников была признана текстуальным типом, они должны были совпадать примерно в 70 % генетически важных вариаций; один тип от другого при этом отделяет граница из примерно 10 % несовпадений в тех же генетически важных местах.

Для того, чтобы решить связанный с этим вопрос о том, по каким критериям следует отнести новооткрытую рукопись к одной из уже известных текстуальных семей, Колуэлл предложил сходную процедуру. Следует произвести полную колляцию нового источника с набором старых рукописей, групповая принадлежность которых уже известна. Учет всех совпадений и расхождений позволит причислить вновь открытую рукопись к той семье, с текстом которой она выказывает признаки наибольшего сходства.

Таким образом можно идентифицировать текстуальные группы и находить внутри них место для отдельных рукописей, опираясь на то, как последние соотносятся друг с другом, а не с неким установленным внешним образцом (например, Textus Receptus). Квантитативный метод также многократно доказал свою полезность в исследованиях второй половины XX века, когда исследователи, применявшие его, добивались замечательных результатов[428]428
  Метод также был использован для того, чтобы продемонстрировать связи Синайского кодекса с Западным текстом в первых главах Ин (Gordon Fee, «Codex Sinaiticus in the Gospel of John: A Contribution to Methodology in Establishing Textual Relationships», New Testament Studies xv [1968–1969], pp.23–44); проследить возникновение и развитие александрийского типа текста (idem, «Origen’s Text of the New Testament and the Text of Egypt», New Testament Studies 28 [1982], pp. 284–264; idem «p⁷⁵, p⁶⁶, and Origen: The Myth of Textual Recension in Alexandria», New Dimensions in New Testament Studies, ed. by Richard N. Longenecker and Merrill C. Tenney [Grand Rapids, MI, 1974]; Bart D. Ehrman, Didymus the Blind, and the Text of the Gospels [Athlanta, 1986]); опровергнуть предположения о «докесарийском типе текста Евангелий» (Larry Hurtado, Text-Critical Methodology and the pre-Caesarian Text: Codex W in the Gospel of Mark [Grand Rapids, MI, 1981]); определить текстуальные связи для сохранившихся свидетелей текста посланий Иоанна (W. L. Richards, The Classification of the Greek Witnesses of the Johannine Epistles [Missoula, MT, 1977]); и установить текстуальные связи для ряда патристических источников, см. p. 239, п. 71.


[Закрыть].

В дополнение к квантитативному методу Колуэлла[429]429
  См. далее Klaus Wachtel, «Colwell Revisited: Grouping New Testament Manuscripts», в New Testament in Early Christianity: Proceedings of the Lille Colloquium, July 2000, ed. by Christian-B. Amphoux and J. Keith Elliott (Lausanne, 2003), pp. 31–43.


[Закрыть] учеными, которых интересовала классификация новозаветные рукописей, были разработаны три других метода[430]430
  Другой важный метод классификации рукописей был разработан Гердом Минком (Gerd Mink) и назван «локальным генеалогическим методом». Метод устанавливает генеалогические связи между чтениями той или иной рукописи, определяя, какая форма текста является первоисточником ее вариаций (если таковые имеются). Когда эта работа проделана для всех вариантных чтений книги, результаты заносятся в таблицу, по которой можно определить, какие тексты (обнаруженные в одних рукописях) вероятно оказываются производными от других (находящихся в других рукописях), и, таким образом, основываясь на данных текстов, можно составить генеалогическое древо рукописей. См. G. Mink, «Eine Umfassende Genealogie der neurestamentlichen Überlieferung», New Testament Studies, xxxix (1993), pp. 481–499. Практическое применение метода см. Matthew Spencer, Klaus Wachtel, Christopher J. Howe, «The Greek Vorlage of the Syra Harclensis: A Comparative Study on Method in Exploring Textual Genealogy», TC: A Journal of Biblical Textual Criticism [http://purl.org/TC] vii (2002), pars. 13–24.


[Закрыть]. Каждый из них имеет свою отдельную сферу применения, так что они скорее дополняют друг друга, нежели конкурируют между собой.

1. Клермонтский метод профиля

Клермонтский метод профиля (Claremont profile method) был разработан в Университете Клермонта (штат Калифорния) двумя учениками Колуэлла, Полом Мак-Рейнольдсом (McReynolds) и Фредриком Виссе[431]431
  Принципы, на которых основан Клермонтский метод профиля, и результаты его применения были впервые изложены в статье: Eldon Jay Epp, «The Claremont Profile-Method for Grouping New Testament Minuscle Manuscripts», в Studies in the History, ed. by Boyd L. Daniels and M. Jack Suggs (Studies and Documents 29; Salt Lake City, UT, 1967), pp. 27–37; исчерпывающий отчет об истории метода и используемых процедурах, а также обсуждение применения по отношению к рукописям Лк можно найти в: Frederick Wisse, The Profile Method for the Classification and Evaluation of Manuscript Evidence as Applied to the Continuous Text of the Gospel of Luke (Studies and Documents 44; Grand Rapids, MI, 1982); о дальнейшем применении этого метода см. David C. Parker, «A Comparison Between the Text und Textwert and the Claremont Profile Method Analyses of Manuscripts in the Gospel of Luke», New Testament Studies, li (2000), pp.108–138.


[Закрыть]. Они были сотрудниками Международного проекта греческого Нового Завета (International Greek New Testament Project), получившими задачу подготовить аппарат для Евангелия от Луки. Мак-Рейнольдсу и Виссе предстояло классифицировать приблизительно 1400 рукописей Лк, чтобы установить, ссылки на какие именно текстуальные свидетельства более всего были уместны в аппарате при цитировании разночтений – работа, поистине достойная Гаргантюа. Выполнить ее с опорой на квантитативный метод, который требовал провести полные колляции и детальные сравнения рукописей, было невозможно. Более того, коль скоро подавляющее большинство рукописей заведомо принадлежало к византийскому типу (группа k по классификации фон Зодена), то полные колляции подтвердили бы высокую степень совпадения текста этих рукописей, показывая общую близость разных источников, но не выявляя подгруппы византийского текста, которые нужно было установить для того, чтобы процитировать по важнейшему представителю от каждой.

В процессе производства колляций Мак-Рейнольдс и Виссе все чаще замечали, что византийские рукописи содержат общие чтения в определенных комбинациях, иными словами, в распределении засвидетельствованных чтений появляются отчетливо различимые схемы, которые вполне могут быть представлены графически. Ученые предположили, что соотношение подгрупп может быть установлено по установлению того, какой профиль чтений обычно поддерживается данной группой, т. е., какие из рассматриваемых чтений присутствуют в двух третях рукописей данной группы. Как только для каждой подгруппы устанавливается своя схема распределения засвидетельствованных чтений, уже нет нужды сравнивать рукописи in toto, отныне достаточно лишь сопоставить лишь те чтения, по которым определяется принадлежность к той или иной подгруппе. Если же впервые исследуемый текстуальный свидетель согласен с профилем чтений той или иной установленной подгруппы, его можно отнести к ней.

Без сомнения, клермонтский метод профиля позволяет ускорить долгий и трудный процесс классификации новозаветных рукописей. Виссе утверждал, что с помощью этого метода он мог классифицировать ранее неизученную рукопись Лк всего за 30 минут. Однако нельзя забывать, что данный метод не является заменой для полного квантитативного анализа. Лучшей областью для его применения остается та, для которой он и был исходно разработан – а именно, быстрая черновая классификация подгрупп византийского текста.

2. Аланды и использование «проверочных отрывков» (Teststellen)

Совершенно иной подход к классификации рукописей Нового Завета был разработан в мюнстерском Институте новозаветной текстологии (Institut für neutestamentliche Textforschung) Куртом и Барбарой Аланд. В отличие от квантитативного метода, он не ставит своей целью создание окончательной и однозначной классификации новозаветных рукописей, построенной на их текстуальной близости; в отличие от клермонтского метода профиля он не предназначен для выявления подгрупп внутри византийской традиции. Этот метод был создан для того, чтобы установить, какие именно рукописи наиболее важны для реконструкции новозаветного текста, какие – для истории его передачи, и наконец, какие именно рукописи, не относящиеся ни к одной из двух названных выше категорий можно с уверенностью отнести к текстуальным семьям (западной или византийской). Метод основывается на колляции определенных «проверочных отрывков» (Teststellen), отобранных Куртом Аландом на всем протяжении Нового Завета. Рукопись исследуется в каждом из проверочных мест с тем, чтобы установить:

1) насколько она совпадает с тем, что, по мнению Аланда, является «оригинальным текстом»;

2) насколько она совпадает с византийским типом текста;

3) насколько она совпадает с византийским текстом в тех случаях, когда он не отличается от так называемого «оригинального»;

4) присутствуют ли в ней какие-либо иные разночтения;

5) наконец, совпадает ли она с текстом D, обычно называемым «западным».

В результате проведенных колляций, рукопись относят к одной из пяти категорий:

I. свидетели, содержащие по преимуществу «оригинальный текст»;

II. свидетели, в тенденции содержащие «оригинальный текст»;

III. свидетели, важные для истории текста;

IV. свидетели текста D;

V. свидетели византийского текста[432]432
  Список рукописей, отнесенных к соответствующим категориям см. Kurt Aland and Barbara Aland, The Text of the New Testament: An Introduction to the Critical Editions and to the Theory and Practice of Modem Textual Criticism, trans. by Erroll F. Rhodes (Grand Rapids, MI, 1987), pp. 83-160.


[Закрыть].

Очевидно, что первые три категории не основаны на какой-либо строгой текстологической общности. В группу III, скажем, рукописи попадают не потому, что демонстрируют систематическое совпадение разночтений, но потому лишь, что Аланды находят их текст, отличающийся от византийского, западного и «оригинального», важным для восстановления текстуальной традиции. Поэтому выделенные выше пять групп не помогают исследователям понять, какие же именно категории были установлены на основе изучения Textstellen. Более того, сама логика подобного разделения идет по замкнутому кругу: если классификация совершается, в том числе, ради того, чтобы, использовать ее результаты, для восстановления оригинального текста, то не забегает ли вперед положенное в основу классификации суждение о том, насколько хорошо те или иные рукописи сохранили оригинальное чтение? Предложенный Аландами метод вполне успешен для достижения именно тех целей, ради которых он создан – а именно, для того, чтобы определить, какие рукописи можно с уверенностью отставить в сторону как представителей византийского текста и какие рукописи других типов должны цитироваться в аппарате всякий раз, как они дают какое-либо разночтение[433]433
  Пример применения метода классификации Аланда в сочетании с квантитативным методом, когда рукопись сначала отбиралась по «проверочным отрывкам» затем производилась оценка полных колляций по отношению к ряду свидетелей, см. Wachtel and Howe, op. cit., pars. 4-12.


[Закрыть].

3. Метод полного профиля

В то время как клермонтский метод профиля предназначен для для выявления подгрупп внутри византийской традиции, а аландовский метод «проверочных отрывков» определяет рукописи, которые необходимо упомянуть в текстуальном аппарате, третий подход к решению проблемы, получивший название «метод полного профиля» (Comprehensive Profile Method), стремится выполнить программу Колуэлла и классифицировать рукописи по группам и семьям, опираясь на их текстуальную близость[434]434
  См. Bart D. Ehrman, «The Use of Group Profiles for the Classification of New Testament Documentary Evidence», Journal of Biblical Literature, cvi (1987), pp. 465–486; idem, Didymus the Blind, pp. 223–253.


[Закрыть]. В отличие от клермонтского метода профиля, рассматривающего лишь те чтения, которые широко представлены в рукописях одного семейства (вне зависимости от того, поддерживают их рукописи какой-либо другой группы или нет), метод полного профиля рассматривает весь спектр разночтений – как те, что часто или всегда присутствуют в одной группе (не обращая внимания на то, где они могут встречаться еще), так и те, что исключительно или преимущественно появляются в одной группе и отсутствуют в других.

Этот подход работает особенно хорошо после применения более старого метода квантитативного анализа и призван исправить один из его ключевых недостатков: любой член текстуальной группы должен содержать не только высокий процент общих для группы чтений в тех местах, где присутствует принципиальное для группы разночтение, но также и те чтения, которыми группа характеризуется либо потому, что при прочих равных они присутствуют в большинстве ее членов (или даже во всех), либо же потому, что отмечаются некоторыми (или всеми) рукописями данной группы, но отсутствуют в других.

Метод полного профиля предлагает для уточнения результатов квантитативного анализа прибегнуть к использованию трех базовых профилей. Первый («межгрупповой», intergroup) определяет, в какой мере вновь найденный свидетель содержит чтения, присутствующие только (или исключительно) в рукописях какой-либо одной группы. Второй («внутригрупповой», intra-group) устанавливает, в какой степени свидетель содержит чтения, встречающиеся во всех остальных рукописях данной группы или среди большинства ее членов (вне зависимости от того, поддерживают ли это чтение рукописи других групп). Третий профиль соединяет сведения, полученные из первых двух, и показывает, в какой мере вновь исследуемая рукопись содержит чтения, которые присутствуют во всех или во многих рукописях какой-либо одной группы, но не других.

Выполнив подобную полную оценку разночтений группы, можно перейти к уточнению результатов колуэлловского квантитативного анализа и сделать итоговые выводы о текстуальных связях изучаемой рукописи. Этим методом в особенности успешно пользовались при исследовании важнейших патристических источников[435]435
  См. Ehrman, Didymus the Blind; Darrel D. Hannah, The Text of 1 Corinthians in the Writings of Origen (Atlanta, 1997). Roderic L. Mullen, The New Testament Text of Cyril of Jerusalem (Atlanta, 1997). Последующие тома в серии посвящены Афанасию [Великому] (John Brogan), Василию Великому (Jean-François Rasine), Епифанию (Carroll Osburn).


[Закрыть].