Текст книги "Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала"

Автор книги: Барт Эрман

Соавторы: Брюс Мецгер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

II. Выступления против классического метода в текстологии

1. Жозеф Бедье

На протяжении XX столетия генеалогический метод в некоторых научных кругах подвергался критике; иные полностью от него отказывались, другие же резко сужали область его применения. К числу тех, кто не признавал метода как такового принадлежит Жозеф Бедье (Bédier), издатель нескольких средневековых документов. Во время подготовки очередного издания Le lai de l̕ombre par Jean Renart (Paris, 1913) Бедье объявил, что перестал доверять генеалогическому методу по следующим причинам. Во-первых, применение этого метода на практике почти всегда приводило к тому, что генеалогия источников образовывала генеалогическое древо с двумя ветвями (это обстоятельство вызывало у Бедье подозрение, что издатели просто втискивают данные в заданную модель). Во-вторых, одни и те же доводы в классификации рукописей позволяли с равной степенью уверенности обосновать совершенно разные стеммы. Собственный метод Бедье состоял в том, чтобы, исходя из критериев грамматической целостности, связности смысла, простой и правильной орфографии, выбрать рукопись, которая кажется наиболее достоверной, а затем эклектично привлекать другие рукописи для исправления тех или иных разрозненных чтений в так называемой основной рукописи[372]372
  Помимо предисловия к изданию 1913 года, см. более полное изложение точки зрения Бедье в его «La Tradition manuscrite du Lai de l'ombre: réflexions sur l’art d’éditer les anciens textes», Romania, liv (1928), pp. 161-96, 321–356.


[Закрыть].

Среди исследователей Нового Завета, которые разделили скептическое отношение Бедье к генеалогическому методу, можно выделить Леона Ваганэ и Эрнста Кэдмана Колуэлла. Первый утверждал, что «применительно к новозаветным текстам этот [генеалогический] метод бесполезен»[373]373
  Léon Vaganay, Initiation à la critique textuelle néotestamentaire (Paris, 1934), p. 60.


[Закрыть]. Второй высказывался осторожнее:

генеалогический метод нельзя назвать наиболее важным в науке… При его помощи можно схематично выразить лишь историю передачи текстов в течение узкого периода на небольшой территории. Но в более широкой области, где ставятся более сложные вопросы, этому методу еще только предстоит доказать свою незаменимость для реконструкции подлинного текста греческого Нового Завета[374]374
  E. C. Colwell, «Genealogical Method: its Achievements and its Limitations», перепечатано в кн. Ernest C. Colwell, Studies in Metodology in Textual Criticism of the New Testament (New Testament Tools and Studies, IX; Grand Rapids, MI, 1969) pp. 63–83. См. там же, его же «Method of Grouping of New Testament Manuscripts», pp. 1-25. Для более взвешенной оценки классических подходов к текстуальной критике см. статью того же автора в том же сборнике – «Hort Redivivus, A Plea and a Program», pp. 148–171.


[Закрыть].

Оценивая справедливость критики Бедье, необходимо заметить, что существует вполне невинное объяснение того, почему почти все родословные образуют две ветви. Ведь с математической точки зрения, как заметил Маас, «нельзя забывать, что соотношение трех рукописей предполагает двадцать две возможные стеммы, из которых лишь одна образует три ветви»[375]375
  Maas, Textual Criticism (Oxford, 1958), p. 48.


[Закрыть].

Второй довод Бедье против лахманновой методологии отдаленно напоминает справедливую критику лишь в том случае, мы сочтем, будто рукопись есть раз и навсегда зафиксированная сущность, неизменная как отпечатанная книга. Но выйдя из-под пера писца, она, напротив, продолжает жить и подвергаться изменениям – об этом свидетельствуют многочисленные вычеркивания, исправления, добавления, глоссы и читательские замечания на полях[376]376
  Убедительное изложение данной точки зрения в приложении к текстуальной традиции Евангелий см. David C. Parker, The Living Text of The Gospels (Cambridge, 1997).


[Закрыть]. Следовательно, необходимо принимать во внимание то, что может быть названо последовательными «этапами образования рукописи»[377]377
  Обсуждение того, какое значение имеют подобные исправления, отмечающие последовательные этапы в истории передачи текста, см. Jean Irigoin, «Stemmas bifides et états des manuscrits», Revue de philologie, lxxx (1954), pp. 211–217.


[Закрыть], а равно нельзя исключать и смешанное происхождения текста из нескольких источников.

Дезориентирующая неясность, которая возникает из-за того, что классификация одного и того же набора рукописей может оказаться разной, но все варианты будут одинаково убедительными, не может стать причиной для полного отказа от разработанного Лахманном метода. Учитывая, что некоторые рукописи имеют более одного предка, текстолог вправе, не впадая ни в одну из крайностей, сочетать в своей работе элементы и эклектического метода Бедье, и генеалогического подхода классической текстологии. Предположим, что существует пять рукописей A, B, C, D и E, происхождение которых неясно. Мы не можем сказать, например, что A B C образуют одну семью с общим предком, a D E – другую семью. Сравнительный анализ покажет, тем не менее существуют определенные характерные чтения, обще для группы A B C, но отсутствующие в D и E. Результаты анализа показывают, что в той степени, в какой речь идет об этих чтениях, можно говорить о некоей рукописи с такими чтениями, которая была одним из предков для рукописей A, B и C в их общей родословной, хотя в остальных отношениях их происхождение может быть смешанным.

Следовательно, можно сделать вывод: несмотря на то, что новозаветные рукописи имеют во многом смешанное происхождение, предпочтительной задачей текстолога станет выявление среди рукописей более или менее близких групп[378]378
  См.


[Закрыть]. Такая процедура ясно показывает, что тип текста Нового Завета, который носит название византийского текста или койне, является вторичным и характеризуется теми признаками, которые с классической наглядностью выделил Хорт (см. выше). Более того, наличие общих для меньших групп аномалий в расположении отрывков доказывают и существование таких групп, и из общее происхождение от общего архетипа, который на определенном этапе пережил подобное перемещение текста – например, расположение pericope de adultera после Лк 21:38 в сем. 13[379]379
  Хотя смешение, присутствующее в новозаветных рукописях, делает до известной степени невозможным создание точной генеалогической стеммы, само это смешение в какой-то мере компенсирует этот недостаток. Как отмечает Цунц (Zuntz) (Classica et Mediaevalia, iii [1940], p. 24), чем шире «перекрестное опыление» рукописей, тем меньше вероятность, что любое древнее чтение, подлинное или нет, могло полностью исчезнуть.


[Закрыть].

2. Альберт К. Кларк

Одна из аксиом классической текстологии формулируется так: brevior lectio potior, иными словами, из двух разночтений оригинальным с большей вероятностью окажется более короткое. Это правило, равно признававшееся и филологами-классиками и библеистами, оспорил в 1914 г. в своей инаугурационной лекции Альберт Кёртис Кларк, профессор латинского языка оксфордского колледжа Корпус Кристи[380]380
  Albert C. Clark, Recent Developments in Textual Critisism. (Oxford, 1914).


[Закрыть]. Изучение рукописей, содержащих речи Цицерона, привели Кларка к мысли о том, что случайные потери текста при переписке были гораздо более распространены, нежели сознательные интерполяции. Четыре года спустя Кларк опубликовал обширное исследование о происхождении рукописей (The Descent of Manuscripts. Oxford, 1918), в котором показал, что многие пропуски в классических текстах кратны числу букв, помещавшихся в строке средней длины. В ситуации, когда имеется два варианта, более длинный и более короткий, появление второго почти всегда можно объяснить тем, что писец пропустил одну строку или несколько из экземпляра, с которого переписывал. Как объясняет Кларк, «текст подобен путешественнику, который переезжает с одного постоялого двора на другой, теряя при каждой стоянке что-нибудь из поклажи»[381]381
  Idem. Journal of Theological Studies, xvi (1915), p. 233.


[Закрыть].

Кларк применял сформулированный им принцип longior lectio potior («более длинное чтение вероятнее») к тексту Евангелий и Деяний Апостолов[382]382
  Idem. The Primitive Text of the Gospels and Acts, [Oxford], 1914.


[Закрыть]. В результате более длинная западная форма текста, заняла гораздо более важное место, нежели ей отводилось Весткоттом и Хортом. Если Хорт не видел никакой пользы в западном тексте, то для Кларка достоинств был лишен нейтральный текст как появившийся, по мнению ученого, в результате случайных пропусков многих строк средней длины.

Теорию Кларка о случайных допущенных писцами пропусках обильно критиковали многие известные текстологи, такие как Сэнди (Sanday), Сутер (Souter) и Кеньон[383]383
  F. C. Kenyon, The Text of the Greek Bible (London, 1937), p. 231; idem, «The Western Text in the Gospels and the Acts», Proceedings of the British Academy, xxiv (1938), pp. 287–315.


[Закрыть], который, в частности, указывал, на несколько обстоятельств. Во-первых, вариативность в длине строк разных рукописей делает метод подсчета букв надежным лишь в очень коротких отрывках; во-вторых, тезис о случайных пропусках не принимает во внимание, что такие пропуски обычно приводили бы к нарушению смысла текста; в-третьих, большинство текстуальных вариантов подразумевает не пропуски, а различные формулировки одной и той же мысли; и наконец, очень узкие столбцы текста, которые являются необходимым условием для теории Кларка, крайне редко встречаются в ранних папирусах (этот аргумент приобретает все больший вес по мере того, как в оборот вводится все больше и больше папирусов с относительно широкими столбцами столбцах). Более того, условия передачи евангельских повествований во многом отличались от того, как и кем переписывались цицероновы речи против Верреса. Церковь сохранила много преданий о делах и высказываниях Христа, которые не получили отражения в Евангелиях (ср. Ин 21:25). Не стоит удивляться, что подобные тексты проникали в Евангелия двумя путями – либо в том случае, когда переписчик вносил в основной текст пометы на полях более старых рукописей, либо из устного церковного предания.

В изданной позднее книге о западном типе текста Деяний Кларк вновь вернулся к этому спору[384]384
  Albert C. Clark, The Acts of the Apostles (Oxford, 1933).


[Закрыть]. На сей раз он практически отказался от теории случайных пропусков и возродил в науке гипотезу выдвинутую еще в XVII в. Жаном Леклерком (Leclerc), о том, что сам Лука был автором двух вариантов Деяний Апостолов. Эта гипотеза поднимает проблему на уровень соотношения двух авторских редакций, выводя ее из области простой передачи текста, и проверка данного предположения базируется на ином основании, нежели принципы текстологической науки. Единственное, о чем здесь следует сказать: для текстолога-новозаветника будет весьма поучительно сравнить тенденции в развитии текстологии «Илиады» и «Махабхараты», двух великих национальных эпосов древности, чья текстуальная передача позволяет провести определенные параллели с передачей Евангелий. Текстологи, изучающие оба литературных корпуса, имевших почти религиозное значение, убеждены, что обе поэмы являются непрерывно растущими текстами, и ни один из писцов не стал бы сознательно вычеркивать сколько-нибудь значимую часть текста[385]385
  Обзор основных научных позиций в текстологии Илиады и Махабхараты можно найти в книге B. M. Metzger, Chapters in the History of new Testament Textual Criticism (Grand Rapids, MI, 1963), pp. 142–154. Представленные выше выводы не умаляют того обстоятельства, что прежде чем книга стала священной, небрежное копирование текста чаще приводило к пропускам, нежели дополнениям.


[Закрыть].

Относительно недавно тезис brevior lectio potior был вновь оспорен, по крайней мере, в том, что касается древнейших рукописей Нового Завета. Тщательно исследовав папирусы, Джеймс Ройс пришел к выводу о том, что на самом раннем этапе передачи текста действовала иная тенденция поведения писцов, иными словами, переписчики дошедших до нас папирусов с большей вероятностью выбрасывали часть текста, нежели дополняли его[386]386
  James R. Royse, «Scribal Habits in Early Greek New Testament Papyri», (Diss., Berkeley, CA: Graduate Theological Union, 1981); см. также его же «Scribal Tendencies in the Transmission of the Text of the New Testament» in The Text of the New Testament in Contemporary Research: Essays on the Status Quaestionis, ed. by Bart D. Ehrman, Michael W. Holmes (Grand Rapids, MI, 1995), pp. 239–252.


[Закрыть].

III. Местные тексты и древние издания: Бёрнетт Хиллман Стритер

Ученым-новозаветником, который в полной мере использовал методы классической текстологии, был Б. X. Стритер (Streeter), выпустивший в 1924 г. книгу «Четвероевангелие: исследование его происхождения» (The Four Gospels, A Study of Origins), в которой прекрасно сочетаются основательность знаний, богатое воображение и изящный литературный стиль. Взяв за основу классический труд Весткотта и Хорта, Стритер усовершенствовал их методологию, опираясь на рукописные данные, введенные в оборот после 1881 г. Восприняв идею, впервые провозглашенную Й.-Л. Гугом (Hug), Стритер сделал акцент на том, сколь важно изолировать формы текста, бытовавшие в крупных центрах раннего христианства. Используя сведения, взятые из цитат в произведениях отцов церкви, он разграничил и идентифицировал характерные формы новозаветного текста, которые установились при основных епископских кафедрах древней церкви. Примерно к 200 г. эти местные тексты, как считал Стритер, далее всего отошли друг от друга и их различия отразились в древнейших версиях сирийского, латинского и коптского перевода. Весьма вероятно, что наиболее древние формы этих трех текстов были сделаны с греческих текстов, которыми пользовались, соответственно, в Антиохии, в Риме и в Александрии.

Помимо данных трех форм текста, анализ данных из кодекса Коридети (Θ) и некоторых произведений Оригена и Евсевия привел Стритера к необходимости постулировать существование так называемого кесарийского типа текста Евангелий, к которому также принадлежат семьи 1 и 13. Рукописи, которые Весткотт и Хорт относили к нейтральной и александрийской группе, Стритер объединил в один тип, назвав его александрийским. Переименовав сирийский тип текста в византийский, Стритер согласился с выводом Весткотта и Хорта о том, что этот извод появился в IV в. благодаря трудам Лукиана Антиохийского по проведению рецензии текста и был принят в Константинополе примерно около 380 г.; именно он стал основным Новым Заветом грекоязычных церквей и впоследствии лег в основу Textus Receptus. Следовательно, доказывал Стритер, можно пренебречь чтениями, появившимися позднее V в. практически во всех случаях, кроме тех, когда они отличаются от господствующего текста византийского типа. С другой стороны, поскольку древняя форма текста могла сохраняться даже до сравнительно позднего времени в местностях, отрезанных от остального христианского мира, приоритет в выборе рукописей зависит не столько от их возраста, сколько от происхождения.

Схема 1. Стемма, иллюстрирующая теорию местных текстов Стритера (приводится по книге Streeter B. H., The Four Gospels, ρ. 26).

Отношения между местными текстами, употреблявшимися в пяти церквах: в Александрии, Кесарии, Антиохии, Италии и Галлии, а также Карфагене, могут быть представлены в виде ступенчатой схемы, организованной по принципу географической близости текстов в рамках восточного Средиземноморья. Стритер формулирует этот принцип следующим образом:

Каждая рукопись, входящая в ту или иную последовательность, содержит чтения, характерные для нее одной, однако каждая рукопись при этом демонстрирует куда большую близость к своим непосредственным соседям, нежели к более отдаленным. Поэтому B (Александрия) имеет много общего с семьей (Θ) (Кесария); семья (Θ) имеет много общих характерных чтений с Syr. S. (Антиохия); Syr. S., в свою очередь, имеет определенную связь с D b а (Италия и Галлия); и наконец, возвращаясь обратно по кругу, мы видим, что к (Карфаген) в определенном смысле является промежуточным звеном между D b а и B (вновь Александрия)[387]387
  B. H. Streeter, The Four Gospels, A Study of Origins (London, 1924), p. 106.


[Закрыть].

На схемах 1 и 2 буквально воспроизведены заимствованные из книги Стритера стемма и таблица, которые, соответственно, показывают соотношения между несколькими местными текстами и важнейшие источники каждого из этих типов. Некоторые практические выводы, которые вытекают из теории местных текстов Стритера, сам ученый формулировал так:

1. Текстолог, оценивая количество внешних данных для принятия того или иного разночтения, должен в первую очередь учитывать не количество или возраст рукописей, содержащих данный вариант, а количество и географическое распределение древних местных текстов, в которых он может прослеживаться.

	Александрия	Антиохия	Кессария	Италия и Галлия	Карфаген
Свидетельства первостепенного значения	B	Syr. S.	Θ565Mk	D	k Mk, Mt
Свидетельства второстепенного значения	א L Sah. Boh.	Syr. C.	1 &c. 13 &c. 28 700(WMk.) Old Georgian	b а	(WMk) e
Свидетельства третьестепенного значения	C, 33, WLk Jn ΔМк ΨMk Frags.: TLk Jn ZMt ΞLk	Syr. Pesh. (Arm.)	1424 &c. 544 Ν-Σ-Ο Ф 157	ff2 bMt i r cMt, Jn Frag.: n (cf. а)	cMk, Lk
Дополнительные свидетельства	579Mk Lk Jn 892 1241X	Syr. Hcl.Syr. Hier.	U Λ 1071 1604Old Arm.	ff, g, l, q(?) f	m
Патристические свидетельства	Ориген 230 Кирилл Александр. 430		Ориген 240 Евсевий 325	Татиан 170 Ириней 185	Киприан 250
1 &c. = 1—22—118–131—209—872Mk—1278–1582—3193. 13 &c. = 13–69—124–230—346—543–788—826—828–983—1689–1709. 1424 &c. = 28 MSS., including M, cited by Soden as ΙФ. Byzantine Text: S V Ω; E F G H; (A, K П, Y); (Г); (WMt). Mixed Frags. P Q RLk N.B. – 1 &c. = fam. 1 = Sod. Iη; 13 &c. = fam. 13 = Sod. Ib, Sod. Ia misleadingly includes D with Θ, 28, 544, 565, 700.

Схема 2. Таблица источников местных текстов (Streeter B. H, The Four Gospels, p.108)

2. Следовательно, рукописи необходимо располагать не в алфавитном или количественном порядке, а по группам, соответствующим тем местным текстам, которые они представляют. В том случае, когда по крайней мере три основные рукописи любого местного текста поддерживают то или иное разночтение, весьма мало новой информации даст перечисление дополнительных свидетельств из рукописей, текст которых в тенденции совпадает с тем же самым местным изводом[388]388
  B. H. Streeter, The Four Gospels, A Study of Origins (London, 1924), p. 78.


[Закрыть].

3. Хотя, как правило, нельзя добиться абсолютной ясности относительно второстепенных чтений, существует возможность восстановить евангельский текст, чья свобода от серьезных изменений или интерполяций гарантирована совпадением. Несмотря на то, что отдельные детали данного чтения не всегда обладают абсолютной достоверностью, выявить подлинный текст Евангелия можно, опираясь на то, как совпадают различные древние и независимые друг от друга версии текста[389]389
  Ibid., p. 148.


[Закрыть].

Сегодня мало кто из критиков следует предложенному Стритером методу во всем. Большинство признает, например, что невозможно ни с уверенностью доказать существование кесарийского текста (см.), ни выделить ясно очерченные текстуальные семьи, соотносящиеся с какими-либо центрами раннего христианства, кроме Александрии. В то же самое время, необходимо помнить, что Стритер сослужил науке ценную службу, показав, как классический метод классификации рукописей может быть использован для того, чтобы установить историю передачи текста – ибо выделить древнейшие формы текста можно только зная его историю.

IV. Альтернативные методы текстологии

1. Текст большинства

Конец двадцатого века принес с собой оживление интереса к византийскому типу текста. Его выказывали те, кто верил, что оригинальный текст лучше всего сохранен средневековыми рукописями, составляющими большинство всех дошедших до нас текстуальных источников[390]390
  Краткое изложение вопроса и критику см.: Daniel B. Wallace, «The Majority Text Theory: History, Methods, and Critique» в сб. The Text of the New Testament in Contemporary Research, ed. by Ehrman and Holmes, pp. 297–320.


[Закрыть]. Подобные взгляды есть отличительная черта небольшой, но весьма шумной группы критиков, которые, как и Дж. В. Бёргон столетием ранее (см.), отдают предпочтение «тексту большинства», отвергая мнение Хорта о том, что сирийский (или, иначе, византийский) тип текста представляет собой позднейшую рецензию, характеризующуюся менее ценными, вторичными чтениями, но напротив – веря в то, что Бог сохранил необходимую чистоту того типа текста, который стоит за Библией короля Иакова. Хиллс (Hills) пытался отстаивать даже подлинность Comma Johanneum (1 Ин 5:7–8)[391]391
  Помимо публикаций Хилла (см. прим. 319), данную точку зрения представил Дэвид Отис Фуллер (David Otis Fuller) в книге True or False? (Grand Rapids, MI, 1973) и авторы статей в Journal of the Evangelical Theological Society, xxi (1978). Последовательное опровержение этой позиции см.: D. A. Carson, The King James Version Debate: A Plea for Realism (Grand Rapids, MI, 1979). Наиболее свежую апологетику текста большинства и Библии короля Иакова мы встречаем в вызывающих комментариях, отпущенных по этому поводу Гордоном Кларком (Gordon H. Clark. Logical Criticisms of Textual Criticism [Jefferson, MD, 1986]) и в материалах симпозиума (на который оппоненты допущены не были): The Majority Text Essays and Reviews in the Continuing Debate, ed. by Theodore R Letis (Fort Wayne, IN, 1987). Теодор Летис, имеет присужденную Эдинбургским университетом степень по церковной истории; большую часть диссертации он включил в свою в книгу The Ecclesiastical Text: Text Criticism, Biblical Authority, and the Popular Mind, пережившей уже второе издание (Philadelphia, 2000).


[Закрыть].

Другая группа ученых, также предпочитающих византийский текст, но признающих, что Textos Receptos представляет собой один из многих конкурирующих вариантов византийского текста, приводят аргументы на вид более утонченные[392]392
  Напр., Jacob van Bruggen, The Ancient Text of the New Testament (Winnipeg, 1976); Wilbur N. Pickering, The Identity of the New Testament Text (Nashville, 1977; 3rd ed., Eugene, OR, 2003); Zane C. Hodges, Arthur L. Fastard, The Greek New Testament According to the Majority Text (Nashville, 1982; rev. ed. 1985).


[Закрыть]. Так, например, Морис Робинсон (Robinson) и Уильям Пирпонт (Pierpont) в своем издании «Новый Завет в его греческом оригинале согласно византийскому тексту или „Тексту большинства“» (The New Testament in the Original Greek According to the Byzantine/Majority Textform) провозглашают мнение, согласно которому «с точки зрения передачи текста, в отсутствии каких-либо радикальных и надежно зафиксированных сдвигов рукописной традиции, единая текстуальная форма должна была, как ожидается, господствовать в подавляющем большинстве рукописей»[393]393
  Предисловие ко второму изданию. Здесь необходимо упомянуть, что как и другие приверженцы текста большинства, Пирпонт и Робинсон открыто декларируют свою богословскую презумпцию, которая гласит, что Бог, без сомнения, сохранил текст для церкви относительно в первозданном виде, и поэтому большая часть свидетелей скорее всего содержит оригинальный текст.


[Закрыть]. Отсюда они с уверенностью выводят, что с большей долей вероятности исходный текст должен был сохраниться именно в большинстве рукописей – а именно тех, которые «демонстрируют высокий уровень текстуального единообразия»[394]394
  Авторы выступают против того, чтобы использовать эклектичный метод при восстановлении оригинального текста, мотивируя это тем, что полученный таким образом текст (например, в издании Объединенных библейских обществ [UBS]) не присутствует ни в одной рукописи Нового Завета, но вместо этого являет собой современную реконструкцию, грубо слепленную исследователями (предисловие ко 2-му изданию). Как бы впечатляюще ни звучала эта критика, необходимо помнить, что все те же самые обвинения могут быть выдвинуты и против их собственного текста, эклектично составленного из разночтений, встречающихся в различных византийских рукописях и отобранных по критериям, весьма сходным с теми, что применяются издателями UBS. Как открыто признают сами публикаторы, «в каждом конкретном случае [при отборе текста для включения в наше издание] мы рассматриваем устойчивые факторы, связанные с передачей и перепиской текста, внешние и внутренние, в качестве слагаемых, имеющих все».


[Закрыть].

Похожую позицию отстаивают Зейн Ходжес и Артур Фарстад, издатели «Греческого Нового Завета согласно тексту большинства». Аргументация их базируется на весьма схожих исходных теоретических предпосылках: «В любой [рукописной] традиции, которая не знала резких разрывов континуитета, индивидуальное чтение, возникшее ранее всего, скорее всего и окажется представленным в большинстве рукописей»[395]395
  Hodges, Farstad, op. cit., pp. xi-xii.


[Закрыть].

Реальная история новозаветной рукописной традиции, однако же, была далека от нарисованной картины «непрерывной и ничем не потревоженной передачи текста». Во времена гонений на христиан императорскими указами прямо предписывалось отбирать и сжигать рукописи Нового Завета. К счастью, некоторые книжные собрания пережили диоклетиановы попытки уничтожить христианскую литературу как таковую. Одним из таких собраний была богатейшая Кесарийская библиотека, которой пользовались Ориген, Евсевий и даже Иероним. Но и она была уничтожена мусульманами в 638 году. Дальнейшее распространение ислама в VII веке привело к тому, что под мусульманским господством оказались три из пяти древних патриархатов – Александрийский, Иерусалимский и Антиохийский. Христианское население Северной Африки, Египта, Палестины, Сирии и Месопотамии резко сократилось. Все это, естественно, отразилось и на судьбе уже существующих и изготовлении новых библейских рукописей в данных регионах. Более того, хотя греческий язык и был некогда lingua franca Римской Империи, однако к шестому веку его едва понимали за пределами Византии. В силу этого верный вывод о том, что 90 % новозаветных рукописей содержат текст византийского извода, следует дополнять и другим, столь же верным – что созданы они были уже после того, как сфера употребления греческого языка сжалась до границ византийского государства.

Но и это еще не все. Существует эмпирическое доказательство того, что в новозаветной текстуальной традиции действительно происходили крупные переломы. Как было отмечено выше (см.), во многих случаях можно заметить, что отцы церкви цитируют варианты текста, которые некогда были весьма распространены, но до настоящего времени дошли в единичных рукописях или же полностью утрачены.[396]396
  Примеры разночтений, изначально бывших в меньшинстве, а ныне оказавшихся преобладающими, и наоборот, см. G. Zuntz, The Text of the Epistles, a Disquisition upon the Corpus Paulinum (London, 1953), p. 84.


[Закрыть] Подобное состояние дел совершенно исключает возможность решения текстологической проблемы простым перечислением количества рукописей, поддерживающих то или иное вариантное чтение. Вывод из всего сказанного таков: пусть даже и следует поблагодарить Пирпонта и Робинсона, с одной стороны, и Ходжеса и Фарстада, с другой, за то, что и те, и другие издали текст большинства в той его форме, какая гораздо более, нежели Textos Receptos, приближается к Новому Завету, которым по преимуществу пользовалась византийская церковь,[397]397
  Дэниэл Уоллес (Wallace) отстаивает необходимость употреблять это издание вместо Textus Receptus как основу для колляций в своей статье «The Majority Text: A New Collating Base?» New Testament Studies, xxxv (1989), pp. 609–618.


[Закрыть] но их издания весьма далеки от того, чтобы воспроизвести оригинальный текст Нового Завета[398]398
  О критике текста большинства, изданного Ходжесом и Фарстадом см. далее: Michael W. Holmes, «The Majority Text Debate; Recent Developments», The Biblical Translator, xxxvi (1985), pp. 136–140; Kurt Aland, «The Text of the Church?» Trinity Journal, viii (1987), pp. 131–144; Daniel B. Wallace, «Some Second Thoughts on the Majority Text», Bibliotheca Sacra, cxlvi (1989), pp. 270–290.


[Закрыть].

Промежуточную позицию в продолжающемся споре о византийском тексте занимает ныне покойный Гарри А. Стурз[399]399
  H. A. Sturz, The Byzantine Text-Type and New Testament Criticism (Nashville, 1984). Полезной особенностью этого издания является обширная библиография, охватывающая свыше 800 книг и статей я в основном на английском языке с предметным индексом и указателем библейских отрывков.


[Закрыть]. Этот ученый в своей книге отстаивал точку зрения, согласно которой византийский текст не является ни оригинальным, ни всецело вторичным; это ранняя независимая редакция, заслуживающая внимания и уважения в той же мере, что и александрийский или западный тип текста. Примерно треть книги Стурза представляет собой длинные списки, таблицы и схемы, позволяющие читателю проследить за тем, как в полутораста отрывках, взятых из всех книг Нового Завета, типично византийские чтения поддерживаются одним ранним папирусом или несколькими. Опираясь на подобные наблюдения, Стурз приходит к выводу о том, что византийский текст возникает как минимум во втором веке и представляет собой независимую текстуальную традицию.

К сожалению, среди примерно ста пятидесяти вариантов, приведенных Стурзом, весьма мало типично византийских. Большинство из них встречается и в невизантийских источниках текста. Далее, следует спросить себя: доказывает ли присутствие того или другого византийского чтения, что византийский текст существовал как текстуальный тип? Ведь последний подразумевает соединение определенных чтений в определенной характерной последовательности, в то время как ни об одном из изученных Стурзом папирусов нельзя сказать, что он содержит византийский текст как таковой. Существуют и другие серьезные доводы – например, почему каких-либо следов знакомства с данным текстуальным типом не выказывает никто из отцов ранее Василия Великого и Иоанна Златоуста. Словом, вывод очевиден: Стурзу не удалось доказать, что византийский текст возник ранее IV века.

2. Последовательный эклектизм

Разочаровавшись в тех результатах, которые приносит в оценке разночтений опора на внешние свидетельства – поддержку со стороны отдельных рукописей, семейств рукописей и локальных текстов, – некоторые исследователи обратили свой взгляд на разночтения как таковые, надеясь отыскать среди каждого набора вариантов то чтение, из которого наиболее убедительным образом можно было бы объяснить появление всех прочих[400]400
  Современное описание метода, созданное одним из его принципиальных сторонников см. J. Keith Elliott, «Throughgoing Eclectism in New Testament Text Criticism», The Text of the New Testament in Contemporary Research, ed. by Ehrman and Holmes, pp. 321–335.


[Закрыть]. Для такого подхода придумывали разные определения, иногда называли «рациональной критикой»[401]401
  M.-Ж. Лагранж (Lagrange) использует этот термин в качестве названия для своей книги La critique textuelle; ii, La critique rationelle (Paris, 1935), хотя на практике и он зачастую обращает большее внимание на внешние данные, чем на внутреннее родство источников.


[Закрыть]. Прилагательное «рациональный» в данном контексте указывает не на иррационализм всех остальных подходов, а на то обстоятельство, что критик, пользующийся данным методом, занят по большей части отысканием рациональных причин, основанных на внутреннем значении каждого чтения, которые позволили бы доказать оригинальность одного чтения и вторичность всех остальных. Чаще такой подход назвали эклектичным[402]402
  Например, G. D. Kilpatrick, Journal of Theological Stidies, xliv (1943), p. 36 («точный эклектизм»), и там же xlv (1944), p. 65 («беспристрастный эклектизм»). Пример применения такого эклектизма см. Kilpatrik, «An Eclectic Study of the Text of Acts», Principles and Practice of new Testament Textual Criticism: Collected Essays of G. D. Kilpatrik, ed. by J. K. Elliott (Leuven, 1990), pp. 358–369.


[Закрыть], поскольку применяя его, текстолог уделяет меньше внимания тому, чтобы датировать рукопись и отнести ее к той или иной семье, вместо этого сосредотачиваясь на внутренних, или контекстуальных вопросах. Таким образом, издатель текста следует то одному, то другому набору свидетельств в соответствии с тем, что признается авторским стилем или случайностями переписывания. Доведенное до крайности пренебрежение внешними данными разночтений отчетливо проступает в осуществленных Полем Мазоном (Mazon) изданиях греческих классиков, где в аппарат включаются только разночтения сами по себе, без упоминания источников, из которых они заимствованы[403]403
  См. комментарий Альфонса Дэна о том с каким «олимпийским безразличием» Мазон относится к тому, что считает «бесполезной эрудицией» (A. Dain, Les Manuscrits [Paris, 1949], p. 161; исправ. изд. 1964, p. 175).


[Закрыть].

Ныне этот метод обычно называют «последовательным эклектицизмом» для того, чтобы отличать от «мотивированного эклектицизма» – наиболее распространенного метода текстологии, который предписывает выбирать наилучшее чтение, опираясь как на внешние, так и внутренние свидетельства. Последовательный эклектицизм, напротив, всецело озабочен авторским стилем и требованиями контекста. Такого метода, к примеру, придерживался Бернард Вайсс, готовя свое издание Нового Завета (см.). Сходным образом и К. Г. Тёрнер тщательно изучил словоупотребление Евангелия от Марка и реконструировал греческий текст 1 главы, исходя из стилистических признаков[404]404
  C. H. Turner, «A Textual Commentary on Mark 1», Journal of Theological Studies, xxviii (1926–1927), pp. 145–158; idem, «Marcan Usage: Notes, Critical and Exegetical, on the Second Gospel», Journal of Theological Studies, xxv (1923–1924), pp. 377–386; xxvi (1924–1925), pp. 12–20, 145–156, 225–240, 337–346; xxvii (1925–1926), pp. 58–62; xxviii (1926–1927), pp. 9-30, 349–362.


[Закрыть]. Среди прочего Тёрнер в результате своих исследований пришел к выводы о необходимости обращать больше внимания на чтения западной группы, даже в том случае, когда их поддерживают лишь немногие источники (например, D или одна из трех ведущих старолатинских рукописей, к, e или a)[405]405
  См. его же «Western Readings in the Second Half of St. Mark’s Gospel», Journal of Theological Studies, xxix (1927–1928), pp.1-16; idem, «The Textual Criticism of the New Testament», A New Commentary on Holy Scripture…, ed. by Charles Gore et al. (London, 1928), pp. 718–729. Первые проблески этой концепции см. в более ранней статьей Тернера «New Testament, Text of», The Illustrated Bible Dictionary, ed. by William C. Piercy (New York, 1908), pp.585–596.


[Закрыть].

Некоторые ученые предпринимали схожие попытки проанализировать другие новозаветные книги с позиции последовательного эклектицизма. В том, что касается текстологии Павловых посланий, в особенности 1 Кор и Евр, интересующийся читатель многое может почерпнуть из фундаментальных, и вместе с тем ясно изложенных Швайхских лекций (Schweich Lectures) Гюнтера Цунца за 1946 год[406]406
  G. Zuntz, The Text of the Epistles: A Disquisition upon the Corpus Paulinum (London, 1953).


[Закрыть]. В отношении же Откр одним из наиболее ценных разделов объемистой монографии Йозефа Шмида об истории греческого текста Апокалипсиса, является глава, которая рассматривает влияние особенностей его языка на текстологическую оценку разночтений[407]407
  Josef Schmid, Studien zur Geschichte des griechischen Apokalypse-Textes; Die Aten Stämme (Munich, 1955), pp. 173–251.


[Закрыть].

Стилистический критерий, на который Тёрнер опирался, решая текстологические проблемы, получил новое признание в трудах Джорджа Д. Килпатрика, члена оксфордского Квинс-колледжа, и его ученика Дж. Кейта Эллиотта, преподавателя университета Лидса. Исследования Килпатрика по лексике и грамматике новозаветных книг были опубликованы частями в нескольких журналах[408]408
  Kilpatrick G. D. «Some Notes on Marcan Usage», Bible Translator, vii (1956), pp. 2–9, 51–56, 146; idem, «Some Notes on Johannine Usage», там же, xi (1960), pp. 173–177; и «Διαλέγεσθαι and διαλογίζεσθαι in the New Testament» Journal of Theological Studies, n. s., xi (1960), pp. 338–340. Эти и др. статьи Килпатрика изданы в сборнике The principles and Practice of New Testament Textual Criticism, ed. by Elliott.


[Закрыть], а его текстологические выводы нашли выражение в выпусках «Греко-английской двуязычной Библии для переводчика» (A Greek-English Diglot for the Use of Translators), выпущенной для частного использования Британским и Иностранным библейским обществом (Mark, 1958; Matthew, 1959; John, 1960; The General Letters, 1961; Luke, 1962; The Pastoral Letters and Hebrews, 1963; Romans and 1 and 2 Corinthians, 1964). Из двух или более разночтений Килпатрик обычно выбирал более соответствующее тому, что принято считать авторским стилем той или иной книги Нового Завета, независимо от датировки и характера внешних данных, поддерживающих данное чтение. В случае, когда об авторском стиле нельзя было сказать ничего определенного, ученый апеллировал к критерию аттицизма, ставшего одним из главных направлений в литературных кругах II в. Килпатрик утверждает, что переписчики во II в. внесли большое количество аттицизмов в новозаветный текст[409]409
  См. статью Килпатрика «Atticism and the Text of the Greek New Testament», Neutestamentliche Aufsätze: Festschrift für Prof Josef Schmid, Regensburg, 1963, pp. 127–137; сравни также его комментарии в Göttingische gelehrte Anzeigen, ccxv (1963), p. 14 ff.


[Закрыть]. Следовательно, из двух чтений, одно из которых соответствует аттическим канонам, а другое – нет, Килпатрик был склонен предпочесть последнее, даже если в его пользу не было иных свидетельств. Чтобы обосновать свое безразличие к возрасту рукописи и другим внешним данным, Килпатрик заявлял, что примерно к 200 г. в текст было внесено значительное число сознательных изменений, а затем сформировавшиеся варианты текста воспроизводились переписчиками с большой точностью. Поэтому даже если какое-либо чтение сохраняется только в поздней минускульной рукописи, но соответствует авторскому стилю и не содержит аттицизма, Килпатрик был склонен признать его подлинным[410]410
  Похожие принципы излагал и следовал им Дж. Эллиотт (Elliott); в частности см. его статью о «последовательном эклектизме» в Text of the New Testament in Contemporary Research, ed. by Ehrman and Holmes, pp. 321–335.


[Закрыть].

До какой степени Килпатрик был готов дойти в принятии чтений, внешние свидетельства в поддержку которых были весьма скудны, но в истинности которых ученый тем не менее не сомневался, поскольку считал, что их требуют внутренние причины, хорошо показывают следующие примеры из его греко-английского пособия для переводчиков Библии:

Мф 20:30 ἔκραζον подтверждается 118, 209, Syr^{c pal}.

Мф 22:1 опущено εἶπεν по E, Syr^p.

Мф 22:7 ἀκούσας δὲ ὁ βασιλεὺς ἐκεῖνος поддерживается 33.

Μκ 5:11 τὰ ὅρη поддерживается 372, 485, Syr^s.

Μκ 9:17 ἀποκριθεὶς αὐτῷ поддерживается C.

Μκ 14:6 εἰς ἐμέ поддерживается 517, 579, l251, Syr^s,p, Eth.

Μκ 14:31 ἐλάλει μᾶλλον поддерживается 574 и k.

Лк 9:51 ἐστήριζεν поддерживается 1241.

Ин 19:35 ἀληθής поддерживается ,124, Chr.

Иак 2:18 ἔργων τὴν πίστιν μου поддерживается Syr^h.

1 Петр 2:11 ἀπέχεσθαι ὑμᾶς поддерживается Vulg, Сур.

2 Ин, стих 8 πλήρης поддерживается L, Dam.

Не вдаваясь в подробности можно сказать, что существует много доводов в поддержку благоразумного эклектицизма при занятиях текстологией, коль скоро ни одна рукопись и ни одна семья рукописей не сохранила оригинальный текст во всей его полноте. Бесспорно, текстолог должен обращать внимание на то, совпадает ли форма повествования со стилем данного автора или нет, поскольку, как однажды метко заметил Хаусмен: «Тот, кто влюбляется в одну рукопись и пренебрегает другой, со временем заражается безразличием к самому их автору»[411]411
  См. предисловие к изданной им «Фарсалии» Лукана: Bellum civile libri decem, ed. A. E. Housman (Oxonii, 1926), p. vi.


[Закрыть]. Вместе с тем нельзя проигнорировать неотъемлемые слабые стороны этого метода. Статистические данные, которые фиксируют особенности авторского стиля, иногда заимствуются из конкордансов, основанных на таких изданиях греческого Нового Завета, где правомерность многих чтений не выдерживает критики. Более того, даже если сведения об авторском стиле были изучены со всей научной основательностью, судить об их значимости для конкретного отрывка можно лишь с учетом того, что автор мог отступать от своего характерного стиля, а переписчик, знакомый с этим стилем – изменять отклоняющееся чтение, чтобы гармонизировать его с остальным текстом этого же писателя.

Вывод из сказанного выше будет таким: хотя текстологу может принести немало пользы рассмотрение особенностей литературного стиля у каждого из новозаветных авторов, стилистические критерии нельзя брать за основу оценки текстуальных разночтений, пренебрегая при этом внешними свидетельствами. Кроме того, придавать чрезмерное значение возрождению аттицизма в первые века нашей эры – значит, недооценивать то, как на койне этого периода влияли другие литературные и стилистические направления, некоторые из которых сознательно противопоставляли себя аттицизму[412]412
  См., например, об антиаттицизме в книге: Wilhelm Schmid, Der Atticismus in seinen Hauptvertretern (Stuttgart, 1887–1896); cp. с предостережением Радермахера против чрезмерного доверия статистическим данным при оценке литературного стиля автора в период, когда противоположные влияния пересекались: L. Radermacher, Koine (Sitzungsberichte der Akademie der Wissenschaften in Wien, Phil. hist. Kl., ccxxiv, 5; Abhandlung, 1947), p. 61 f.


[Закрыть].