Текст книги "Подруга игрока"
Автор книги: Барбара Шеррод
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Когда они вернулись домой, детей накормили и отправили отдыхать. Однако они так настойчиво и шумно требовали, чтобы их отвели в классную комнату вместе с мисс Деуитт, что матери уступили.
– Какими чарами околдовала их мисс Деуитт? – раздраженно спросила Сюзанна.
– О, она действительно способна творить чудеса, – ответила леди Трой. И рассказала о чудесном преображении миссис Гастингс, после того как с ней поговорила эта молодая дама.
Послали за мисс Деуитт, умоляя ее побыть в классной комнате. Мисс Деуитт милостиво согласилась, но при условии, что с ней там будет Миранда. Поставленная перед выбором – провести вечер в компании придирчивых сестер или два часа в обществе мистера Гастингса, племянников и племянниц, Миранда без колебаний решили идти в классную комнату.
Войдя туда, она обнаружила, что вся компания сидит за длинным столом. Она видела, что они дожидались ее. Мистер Гастингс поднялся и торжественно проводил ее во главу стола. Дети тем временем смотрели на нее во все глаза.
– И что же за заговор вы организовали на этот раз? – спросила Миранда шепотом у мистера Гастингса.
– Увидите, – ответил он, галантно помогая ей сесть.
– Мы собираемся сыграть в пикет, – объявил маленький Клайв.
Испуганная Миранда резко вскочила.
– Это невозможно, – возразила она. – Дети еще слишком малы, чтобы учиться такой игре. Их матери поднимут крик, когда узнают об этом недостойном занятии. Вас и меня обвинят в том, что мы устроили школу игроков и лишат общества детей. Но даже если бы они одобрили вашу затею, я не смогу играть. Да, я проиграла пари и должна теперь научиться играть в пикет, но, понимаете, я с трудом усваиваю азартные игры. Не ожидаете же вы от меня, что я быстро освою ее? Дети могут сказать вам, у меня совсем нет склонности к карточным играм. Ясделаю глупость и испорчу вам всю партию. О, мистер Гастингс, я хочу сказать, милая Шарлотта, замысел ваш несерьезен. Не могли же вы и вправду думать, что заставите меня играть в пикет?
В течение всей этой произнесенной на одном дыхании речи мистер Гастингс смотрел на нее и ласково улыбался.
– Не желаете ли вы поставить немного вот на эту карту?
ГЛАВА XIII
ЛИХОРАДКА
Шестой принцип игры Гастингса: Самый тяжкий грех в игре – это отказываться от высоких ставок, когда фортуна повернулась к тебе лицом. Игрок должен всегда лететь на гребне победной волны, стремясь удержаться на нем подольше. Тот, кто не делает ставок, сумеет сохранить свои деньги, но он больше не сможет каждое утро, глядя на себя в зеркало, видеть в нем мужчину.
Младшие дети заснули, уронив головы на столы к тому времени, когда Миранда могла уже с уверенностью сказать, что поняла принцип и практический смысл объявления масти. Мистер Гастингс был так рад продемонстрированному ею прогрессу, что научил ее еще правилам, касающимся карт-бланша, подсчета очков, последовательности мастей и конов. От этой науки старшие дети тоже заснули.
Когда пришел слуга, чтобы поторопить всех семерых ко сну, они терли глаза, зевали и жаловались, что тетушка Миранда ушла от них в игре далеко вперед, пока они спали. Это было недопустимо, поскольку раньше она была абсолютно неумелой и всегда проигрывала им. Мисс Деуитт пришлось пообещать детям возобновить урок на следующий день.
– А если вы будете очень внимательны, – объявил мистер Гастингс, – мы изучим всякого рода трюки.
Услышав это, Миранда вскричала:
– Вы хотите сказать, что я сегодня еще не совсем освоила игру в пикет?
– О, еще очень многому надо научиться, – радостно ответил он.
Дети зааплодировали и ушли вместе со слугой в прекрасном настроении.
Миранда уселась и уныло вздохнула.
– Я никогда не смогу этого выучить.
Он сел рядом с ней:
– Вы пасуете, я принимаю.
Она устало посмотрела на него.
– Пасовать – это значит воздерживаться от объявления комбинации, которая, как вы думаете, не выиграет. Очевидно, вы себя рассматриваете в качестве такой комбинации.
Она подняла руку, чтобы прекратить дальнейшие разговоры о картах. Он взял ее руку в свою, и от его порывистого движения она полностью проснулась.
– Пасовать иногда бывает очень полезно, – сказал он, улыбаясь. – С другой стороны, надо хорошо помнить, что если ты сказал «пас», то дальше уже не сможешь объявить своей игры, даже если она будет выигрышной. То есть, я хочу сказать, бывают случаи, когда лучше рискнуть, даже если не уверен в результате.
Она безотрывно смотрела на их переплетенные руки.
Он проследил, куда направлен ее взгляд и придвинулся ближе. Внезапно у нее возникло чувство, что сейчас он поцелует ее. Однако он встал и спросил:
– Как же вы решили поступить с мистером Ллойдом?
Неожиданность этого вопроса вернула ее на землю. Вопрос этот напомнил ей, что в своей решимости отвергнуть предложение соседа она не может опереться ни на одного союзника. Даже этот человек, которого она желает, побуждает ее желать другого. Обстоятельство более чем горькое. Игра в пикет по сравнению с этим – просто прогулка по саду.
Упоминание о мистере Ллойде не разозлило ее, как это случалось прежде. Однако она была огорчена. Смахнув слезы, она пожелала мистеру Гастингсу доброй ночи и удалилась.
Когда она ушла, он приподнял свою юбку, обнажил ногу в изящной туфле и ударом этой ноги захлопнул дверь.
В последующие дни Миранда с мисс Деуитт то сопровождали детей в деревню, то развлекали их игрой в карты. Дети считали игру в пикет потрясающей, а мисс Деуитт, которая учила их еще и тому, как передергивать карты, – «выше всех деревьев». Тетушка Миранда – это они должны были признать – овладела определенным мастерством, однако ей не хватало бойцовского духа. Мистер Гастингс вторил им, что если бы она играла более энергично, то могла бы выигрывать чаще и игра приносила бы ей настоящее удовольствие. В такие минуты Миранда холодно смотрела на него и говорила, что лучше будет, если она оставит их за этой игрой и развлечется где-нибудь в другом месте. Эти слова вызывали крик. Детям слишком хорошо было в компании с тетушкой, чтобы позволить ей уйти и развлекаться самой, вместо того чтобы развлекать их.
Мисс Деуитт тоже очень не хотелось расставаться со своей лучшей школьной подругой. Так не хотелось, что на следующий после разговора день она достала бумагу для рисования и карандаши и попросила Миранду поучить их всех декоративному садоводству.
– Нельзя же все время играть в пикет, – сказал мистер Гастингс голосом Шарлотты. – Так мы устанем от него, а как говорит доктор Джонсон: «Если ты устал от пикета, значит ты устал от жизни».
Миранда засмеялась:
– Доктор Джонсон сказал: «Если ты устал от Лондона, значит ты устал от жизни». Он ничего не говорил о пикете, как вам прекрасно известно, дорогая Шарлотта. Кроме того, боюсь, что детям изучение садово-паркового искусства покажется скучным предметом.
– Вы опять пасуете, – пожурил ее мистер Гастингс, подняв палец.
– Ох, не пасуй, – попросил ее маленький Клайв. – Ты не должна падать духом.
Зная, что спорить с такими серьезными людьми бесполезно и что если она уйдет от них, ей придется сидеть вместе с сестрами, Миранда согласилась поучить всех садово-парковому искусству.
– Не так давно, – сказала она, – заборы, предназначенные, как это водится, для ограждения того, что внутри, от того, что снаружи, обычно возводились из кирпича или камня. Нам повезло жить в такое время, когда заборы стали менее назойливыми. Они могут быть окрашены в зеленые или коричневые тона и построены таким образом, что кажутся почти незаметными. Они могут изготовляться из плетеной лозы, цепей, железных прутьев и быть низкими, чтобы через них все было видно. Но забор можно сделать фигурным, придать его элементам такие же приятные глазу очертания, как и у окружающей их зелени.
– А можно через них перепрыгивать? – спросил Клайв.
– Конечно, – ответила она и пригласила всех, включая мистера Гастингса, нарисовать забор, используя для этого любое количество завитушек, отделку, решетки и перекладины. Закончив, все с гордостью представили свои творения. На следующий день дети потребовали, чтобы им позволили пририсовать к забору ворота.
Шли дни, состоявшие из уроков декоративного садоводства, а также партий в пикет и прогулок в Тогбери. Время летело быстро, как и всегда, когда оно доставляет удовольствие. К сожалению, эти дни не были столь приятны для мистера Гастингса. Ему приходилось поддерживать переписку с Феликсом, а тот сообщал известия малоприятные. Хотя джентльмену с Боу-стрит успешно удалось подкупить нанятых Эверардом заплечных дел мастеров и выторговать их благосклонность к мистеру Гастингсу, сам Эверард представлял собой угрозу не меньшую, чем прежде. Ненависть его стала просто наваждением; где бы ни появлялся, он повсюду говорил, что разработал план кровавой мести мистеру Гастингсу.
В последнем письме от Феликса содержались неприятные новости о том, что Эверард побывал в Лайм-Риджисе. Мистера Гастингса опознали в качестве постояльца в двух расположенных в округе гостиницах. Пожилые дамы, которым мистер Гастингс сдал дом, настолько подробно описали внешность своего хозяина, что Эверард смог взять след.
«Лучше со всех ног удирать подальше из аббатства Эрандел, насколько ноги мисс Шарлотты смогут унести ее», – советовал Феликс в письме.
Мистер Гастингс прочел это предостережение, когда семейство совершало утреннюю трапезу в специально отведенной для завтраков гостиной. Он задумчиво сложил письмо и похлопал себя им по щеке.
Леди Трой восхищалась:
– Как обожает вас ваш кузен, мисс Деуитт. Как часто он пишет вам письма. Мне просто неизвестен другой такой джентльмен, который был бы так же внимателен к родственникам, как мистер Деуитт.
Вслух мистер Гастингс радостно согласился с нею, про себя, однако, пожелал, чтобы внимание Феликса было направлено по другому адресу. Менее всего он думал о бегстве из аббатства Эрандел. Альпинист не прервет восхождения, если близка вершина. Генерал никогда не даст команду отступать, когда победа уже рядом. Игрок в вист ни за что не покинет стол, если он уже готов побить туза противника. А он не уедет из аббатства Эрандел сейчас, когда вот-вот прояснится, любит его Миранда или нет.
Лучше не говорить Миранде о предупреждении Феликса, подумал он. Ведь будет совершенно невозможно, глядя ей в глаза, объяснять причину, по которой он с риском для жизни остается в аббатстве.
Наступило Рождество; пришла пора детям, как и слугам, надеть свои лучшие наряды. По очереди заглядывая в гостиную, они смотрели в благоговейной тишине, как зажигают синие, зеленые, желтые и красные свечи. Читались сказки, вызывали всеобщее восхищение рождественские украшения комнаты, дарились подарки детям. Мисс Деуитт ласково бранили за то, что она раздала им слишком много конфет.
После рождественского обеда, за которым было съедено неимоверное количество гусятины и пудинга, четыре сестры вручили родителям, мисс Деуитт и всем остальным небольшие подарки – книги, шкатулки для безделушек, изящные флаконы с духами, засахаренные фрукты, перчатки. Среди этих подарков был один, специально предназначенный для Миранды. От кого он, было неизвестно. Все собрались посмотреть, что же находится в маленькой прямоугольной коробочке.
Скорее встревоженная, чем взволнованная, Миранда принялась развязывать ленточку. Она не могла отделаться от странного ощущения, что подарок этот от мистера Гастингса. Миранда подняла крышку коробочки и взорам открылось ожерелье из бриллиантов и изумрудов. Изумленные возгласы собравшегося вокруг семейства усилили ее неловкость. Посыпались предположения относительно того, кто автор этого дара; разумеется, все, кто находился в комнате, поклялись, что никого из них нельзя ни винить, ни благодарить за столь великолепный подарок. Каждая из сестер по очереди примерила колье, громко восхищаясь его изысканностью. Сэр Бэском прикинул, что стоить эта безделушка должна более тысячи фунтов. Леди Трой заявила, что не видела ничего, что могло бы сравниться с этим украшением, кроме, разве что, ожерелья с бриллиантами и изумрудами, которое надевала в торжественных случаях ее подруга Табита.
– Ох, но они же совсем не похожи, – заметила леди Трой. – Это во много раз красивее.
Мисс Деуитт сдержанно заметила, что Миранде очень идет это колье, и выразила надежду, что оно будет приносить ей много радости.
Миранда перебирала драгоценные камни, охваченная благоговейным страхом.
Предположили, что инкогнито дарителя может быть раскрыто этим же вечером, когда мистер Ллойд зайдет поздравить соседей с Рождеством.
– Ох вы хитрец, – напустилась на него Сюзанна. – Вы думали, мы не догадаемся, что это вы. Но мы догадались.
Мистер Ллойд нахмурил бровь:
– Вы догадались?
– С вашей стороны в высшей степени неуместный поступок! – пожурила его леди Трой. – Если бы я не знала вас так хорошо, то очень бы рассердилась. Я буду настаивать, чтобы Миранда вернула вам эту вещь.
Прищурив глаза и оглядев присутствующих, мистер Ллойд сказал:
– Прошу прощения, если я сделал что-то не так.
– Ох, мама! – вскричала Мария. – Не корите его за проявленную щедрость. Лучше скажите, что вы надеетесь, он будет по достоинству вознагражден своей дамой и так, что это всех нас сделает счастливыми.
Однако леди Трой хранила твердость. Она взяла колье у Миранды и вложила его в руки мистеру Ллойду.
Он с недоумением посмотрел на колье и покачал головой.
– Надеюсь, вы не полагаете, что я преподнес это мисс Трой!
– Мы не полагаем. Мы знаем это!
– Меня шокирует то, что вы так плохо обо мне думаете. Мне кажется, я слишком хорошо знаю, как подобает вести себя джентльмену, чтобы преподнести столь неподходящий подарок даме, особенно такой даме, как мисс Трой, которую я высоко ценю.
Тут он отвесил Миранде поклон и напустил на себя гневный вид.
Леди Трой неохотно приняла колье назад. Если мистер Ллойд не признается в своей щедрости, ей не удастся с полным правом навязать ему эту вещь. Как заметили ее дочери, ей не оставлено иного выбора, кроме как позволить Миранде сохранить подарок у себя.
Тем временем Миранда наблюдала за мистером Гастингсом, который, в свою очередь, безучастно взирал на происходящее. Он выглядел таким смиренным, таким безразличным, что в какой-то момент у нее мелькнула мысль: а не мистер ли Ллойд в самом деле прислал ей этот подарок? Но в следующее же мгновение она подумала – нет, мистер Ллойд не способен на такого рода поступок. Он – олицетворение нормы и никогда не пошел бы на риск. Мистер Гастингс же, напротив, любовь к риску впитал с молоком матери.
Мария погрозила мистеру Ллойду пальцем, как непослушному мальчишке.
– Скажите правду, вы пришли сегодня посмотреть, как смотрится колье на шее у Миранды, и выслушать слова признательности. Ну же, сознайтесь.
– Клянусь, это не так, – возразил он. – Я пришел пригласить вас всех на ассамблею в Тогбери. Сквайр Роуди созывает ассамблею в честь празднования Нового года, он как раз и попросил меня передать вам приглашение.
Об ожерелье забыли. Ассамблея, общественный бал, была подарком для всех них, а не для одной избранной. Так что, полученное приглашение воодушевило их больше, чем старинное колье. Все сестры сразу же согласились принять его и сказали, что напишут своим мужьям и будут настаивать на их приезде. Сэр Бэском и леди Трой просто сияли от перспективы веселья в их обществе. Давно уже все семейство не собиралось у них по столь подходящему и радостному поводу.
Мистер Ллойд подошел к Миранде, которая сидела на канапе рядом с мисс Деуитт.
– Могу ли я, – спросил он ее, – просить вас принять мое приглашение на первые два танца?
Миранда почувствовала, что на нее устремлены глаза всего семейства. От этих любящих взглядов и ожидающих улыбок ей стало больно. Инстинктивно она повернулась к мистеру Гастингсу. Он смотрел на нее необычайно внимательно, но что означало это внимание, угадать она не могла. Только знала, что ей хотелось бы уловить в его взгляде.
– И как по-твоему следует мне поступить, Шарлотта? – спросила она его.
В глазах его блеснул огонек. Казалось, сейчас он скажет что-то ошеломляюще. Однако Гастингс собрался и с мрачной улыбкой изрек:
– Ты должна принять приглашение мистера Ллойда, дорогая Миранда, и ты должна пойти на ассамблею. Ты должна танцевать там все танцы и пить шампанское. А самое главное, ты должна надеть свое новое колье, чтобы ни один джентльмен не смог удержаться от того, чтобы влюбиться в тебя.
Миранда ощутила боль. Она посмотрела на мистера Ллойда, кивнула ему и приняла его приглашение.
В течение последующих семи дней она пыталась загнать мистера Гастингса в угол. Ей надо было задать ему три вопроса. Во-первых, что он имел в виду, когда пытался повесить ее на шею мистеру Ллойду? Во-вторых, что за все это время он предпринял в отношении Эверарда? В-третьих, нравится ли она ему так, как подсказывает ей сердце, или же сердце ее подсказывает только то, что ей хочется слышать? Разумеется, она не собиралась открыто задавать ему третий вопрос, однако надеялась, что во время откровенного и серьезного разговора с этим джентльменом по первым двум вопросам, сам собою выскользнет и прозвучит и ответ на третий вопрос.
Однако кто выскальзывал, так это только сам мистер Гастингс, который в этом смысле смог бы сравниться с угрем. Куда бы он ни пошел, вокруг него постоянно были защищавшие его дети. В классной комнате подобраться к нему не получалось. В столовой или гостиной у него всегда находился предлог уйти из-за какого-то дела или требовалось навестить кого-то из детей, кто прихворнул, дуется или скучает.
Однако остановить Миранду было невозможно. Она все же постучалась к нему в комнату и окликнула:
– О, Шарлотта, дорогая, можно мне войти? Это Миранда.
Мистер Гастингс отозвался:
– Ох, Миранда, дорогая, мне что-то нездоровится.
Очевидно, он знал, что она собирается задать ему вопросы, и хотел избежать этого. И Миранда задумала поставить его в безвыходное положение. Когда в следующий раз семья собралась у камина, чтобы обсудить, кто в каком экипаже поедет на ассамблею, Миранда громко сказала:
– О, не позабыть бы о милой Шарлотте. Надо сделать так, чтобы ее приметили на ассамблее. Каждый из нас должен представить ей партнера для танцев.
Пристальный взгляд, адресованный ей мистером Гастингсом, принес ей огромное удовлетворение. Три сестры также вознаградили Миранду, перечислив обитавших по соседству джентльменов, из тех, кто мог бы составить выгодную партию и послужить для мисс Деуитт достойным партнером для танцев.
– Мне, пожалуй, не следует ехать на ассамблею, – пробормотал мистер Гастингс самым скромным голоском из репертуара Шарлотты. – Надо же кому-то остаться с детьми, и я была бы рада взять это на себя. Я не люблю танцевать.
Это вызвало бурю протестов. Мисс Деуитт не должна лишать их радости общения с нею. Она и так в последнее время слишком часто жертвовала собой, чтобы доставить удовольствие детям. Пора бы и ей развлечься. Если у нее нет подходящего бального платья, они будут рады одолжить ей свое. Она может позаимствовать у них и брошь, и серьги и все, что ей захочется. В самом деле, они придут к ней, помогут ей одеться, помогут горничной причесать ее. Да-да, что-то надо сделать с волосами мисс Деуитт. Желтый оттенок заметен, несомненно, но прическе недостает элегантности. Волосы необходимо припудрить, чтобы чуть-чуть смягчить яркость тона, и немного завить, чтобы они казались более пышными. И еще ей нужен чепец покрасивее, да чтобы он на глаза не сползал. Этот вон половину лица закрывает! Ну и конечно, хоть раз в жизни должна же мисс Деуитт оставить дома свою шаль. А то она скрывает под шалью свою фигуру, и это очень жаль, потому что наверняка фигура у нее вполне приемлемая, а с помощью корсета ее можно еще и улучшить. Они придут и помогут ей одеться, и пусть она не опасается, что будет выглядеть экстравагантно.
Миранда выслушивала все эти добрые слова с улыбкой, мистер Гастингс со стоном. Стон, разумеется, был беззвучным, но Миранда слышала его так же отчетливо, как бой каминных часов. Мисс Деуиттдолжна была рассыпаться в благодарностях своим друзьям, но мистер Гастингсдолжен был разъяриться, как бык.
Хитрость Миранды удалась. Вечером накануне ассамблеи мистер Гастингс прислал ей через служанку записку.
– Мисс Деуитт умоляет вас прийти к ней в комнату, – сказала девушка, присев в реверансе.
Прибрав свои волосы и поправив платье, Миранда направилась к комнате мистера Гастингса и постучала в дверь.
Дверь открылась и ее бесцеремонно втянули внутрь. Мистер Гастингс взял ее руки и прижал их к стене. Одет он был в свою собственную одежду, на нем были панталоны и наполовину расстегнутая рубашка, и вид его был чуть ли не угрожающим.
– Вам прекрасно известно, что у мисс Деуитт нет никакого намерения появляться на ассамблее, – набросился он на нее. – Вы знаете, что ее появление там неизбежно повлечет за собой разоблачение мистера Гастингса. Мне неизвестно, зачем вам вздумалось дразнить меня по этому поводу, но все это необходимо прекратить немедленно!
Миранда попыталась высвободиться, но не тут-то было.
– Я прекращу это, – бросила она ему в ответ, – если вы прекратите толкать меня в объятия к мистеру Ллойду!
Он замер. Он нахмурился. Он раскрыл рот, словно хотел что-то сказать, а потом, очевидно, передумал. Он тихо выпустил ее. Потом он улыбнулся и как будто расслабился.
– Нет ничего легче, – сказал он, кланяясь. – С этой минуты и впредь, я никогда не буду толкать вас ни в чьи объятия, а уж тем более в объятия мистера Ллойда.
– И вы не будете обещать моей матери или мистеру Ллойду подействовать на меня на предмет замужества.
Он широко, можно сказать, удальски, улыбнулся:
– Имя этого джентльмена больше не сорвется с моих губ.
Миранда с облегчением вздохнула.
– И вы не будете заставлять меня танцевать с ним или вообще иметь с ним какие-то дела.
Положив руку на сердце, он поклялся:
– Пусть я не выиграю больше ни одного пари, если совершу один из таких проступков.
– Очень хорошо, – сказала она довольно. – Значит, мы договорились. Я поддержу ваше желание не появляться на ассамблее. А вы, со своей стороны, прекратите вмешиваться в мои дела.
Он поднял руки, как поднимают их, когда клянутся перед Богом:
– Именно так, за исключением одной маленькой оговорки.
Глаза ее сузились.
– Я хочу, чтобы на ассамблее вы были в своем колье.
Это замечание напомнило ей, что, сделав такой подарок, он поставил себя под угрозу.
– Как могли вы быть столь беспечны? – упрекнула она его. – И такой дорогой подарок! Если бы мои родственники поверили в непричастность мистера Ллойда к этому дару, то они могли бы подумать на вас.
– Я подарил вам колье, потому что обещал это сделать. Я писал вам, что вы получите достойный вас дар в знак признательности за мое спасение. Теперь он у вас. Я прошу только об одном: вернуть мне мой галстук.
Мысли ее обратились к галстуку, который она давно уже простила и вернула на прежнее место, обвязав им свой дневник.
– Вы ведь не уничтожили его, не правда ли? – спросил он.
Миранда покраснела.
– Вы получите его назад, – сказала она, раздумывая о том, сумеет ли она так же привязаться к колье, как это вышло с галстуком.
– Что же, хорошо, – он с удовольствием заглянул ей в глаза и похоже было, что он не собирается оторваться от этого занятия до конца столетия. – Что же, хорошо.
Она почувствовала себя неловко. Он стоял перед ней таким образом, что она не могла отойти ни от стены, ни от него. Для этого ей пришлось бы обходить либо стол, либо зеркало. А в теперешнем ее состоянии она вряд ли смогла бы осуществить такой маневр, не сбив чего-нибудь на пол. Но ведь и так она долго не выдержит – задохнется, потеряет сознание.
– Мне кажется, нам надо пожелать друг другу доброй ночи, – сказала она, чуть дыша.
Он отступил в сторону и раскрыл перед нею дверь.
– Доброй ночи, Миранда.
– Доброй ночи, Чарльз.
И только на следующий день, когда она уже брала свою десятую взятку, а мистер Гастингс тепло улыбался ей из-за карт, Миранда осознала, каким именем она назвала его.
У подножия лестницы выстроилась целая очередь; дети, слуги и мисс Деуитт собрались, чтобы увидеть наряженное для бала семейство во всем его великолепии.
Первыми спустились сэр Бэском и леди Трой, лица их сияли улыбками. Они поцеловали внуков и пожелали слугам всего, что подобает желать по случаю Нового года. Мисс Деуитт они выразили сожаление по поводу того, что на ассамблее будут лишены ее общества. Она заверила их, что для нее не может быть большего счастья, чем заняться в этот вечер детьми.
Затем по очереди последовали сестры, каждая под руку со своим мужем. Это было трио презентабельного вида джентльменов, которые, как отметил мистер Гастингс, могли бы полностью заменить один другого, такие все они были вежливые и обходительные. Последней спускалась Миранда. Она была явно оживлена, об этом свидетельствовали и улыбка ее и походка. Взглянув на мистера Гастингса, девушка вдруг остановилась. Что-то в том, как он смотрел на нее, заставило Миранду опустить глаза.
На ней было белое в греческом стиле платье без каких-либо украшений. Вырез платья был глубоким, а над ним сверкали бриллианты и изумруды, которые он ей подарил. Хотя она любила носить серьги, в ушах у нее ничего не было, словно ей хотелось, чтобы ничто не отвлекало взоров от великолепия драгоценностей, которыми была украшена ее грудь. Ее пышные густые волосы были уложены тоже в греческом стиле, высоко подняты и завиты надо лбом, однако не украшены ни лентами, ни кружевами. Эта подчеркнутая простота необычайно подействовала на Гастингса.
Он впервые заметил, насколько грациозно изгибается ее шея, когда она поворачивает голову. Платье льнуло к ее ногам. Она казалась такой стройной, что если бы он взял ее за талию, подумал Гастингс, она бы склонилась к нему, как молоденькое деревце. До этого самого момента он полагал, что ему известны все нюансы ее внешности. Теперь же, он видел это, может потребоваться целая жизнь, чтобы узнать все, что он хочет узнать.
Он воздержался от попытки заговорить с ней, поскольку видно было, что под его обжигающим взглядом она пребывает в ужасном смущении. Он махнул им всем на прощание рукой, одним, общим жестом, и пожелал всем счастливого Нового года, никого особо при этом не выделяя. Скоро двери закрылись, Миранды больше не было видно, но образ ее по-прежнему оставался с ним рядом. Впрочем, он был тут же лишен возможности наслаждаться им, поскольку дети потребовали его внимания и потащили его в классную комнату. Там он провел целых полчаса, оттачивая их мастерство игры в брэг [5]5
Старинная карточная игра.
[Закрыть]и изо всех сил пытаясь унять свое беспокойство. Когда полчаса подошли к концу, он послал за Рэгстоуном.
– Боюсь, у меня лихорадка, – прошептал он на ухо дворецкому. – Мне не хотелось бы тревожить детей, но нельзя и подвергать их опасности подхватить инфекцию, если я все-таки простудилась. Что можно предпринять, как вы думаете?
Поскольку дворецкий ничего на свете так не любил, как давать советы, он заверил мисс Деуитт, что позаботится о том, чтобы дети не остались без присмотра. Ей же необходимо тотчас отправиться в свою комнату и прилечь отдохнуть.
– Я поступлю так, как вы говорите, – прошептал мистер Гастингс самым смиренным голосом Шарлотты. – Пойду и немедленно лягу спать.
– Ночной сон – самое лучшее восстанавливающее средство, – изрек Рэгстоун.
Освободиться от детей было не таким легким делом, ибо они подняли вой, узнав о перспективе расстаться с любимой компаньонкой сразу же после того, как отпустили любимую тетушку. Рэгстоун пришел ему на помощь и весьма обоснованно упрекнул детей в том, что не давая заболевшей мисс Деуитт прилечь, они проявляют эгоизм. Детей это проняло чуть не до слез. Шмыгая носами, они помахали ей на прощание и тут же принялись утешать себя игрой в лошадки, поеданием имбирных пряников и криками – насколько хватало воздуха в легких.
Попав в свою комнату, мистер Гастингс открыл сундук, который горничная не распаковывала, и достал оттуда элегантный темно-синий сюртук и брюки цвета слоновой кости. Несколько мгновений он задумчиво созерцал эту одежду. Давно уж ему не приходилось надевать что-либо столь удобное. Наряд был, правда, немного помят, но не слишком. Приняв решение, он переоделся, накинул плащ и нашел шляпу.
Он осторожно отворил дверь. Убедившись, что поблизости никого нет, спустился вниз по лестнице, прошел по коридору в заднюю часть дома и оттуда вышел на конюшню. Поскольку все экипажи уехали, слуги собрались на кухне погреться. Единственный оставшийся на конюшне конюх спал в стойле. В руке у него была бутылка джина. Как можно тише мистер Гастингс вывел на двор мерина, оседлал его и вскочил в седло. Потом он прошептал мерину на ухо:
– Теперь, мой славный боевой конь, домчи меня до Тогбери, прежде чем я успею образумиться.
И галопом вылетел со двора.
Дорога на Тогбери была теперь ему знакома, и он быстро преодолел ее. Он слышал, как говорили, что ассамблея состоится в ратуше, однако на всякий случай привязал лошадь за лавкой бакалейщика и остаток пути прошел пешком. Отблески ярких огней, звуки музыки и веселья помогали ему отыскать дорогу.
Сдав свои плащ и шляпу, он прошел к входу в зал, где столкнулся с леди Трой. При виде его она от удивления потеряла дар речи, но только на полминуты.
– Мистер Гастингс! – вскрикнула она достаточно громко, чтобы ее могли услышать остальные собравшиеся. – Вы последний человек на свете, которого можно было ожидать встретить в Тогбери.
Он одарил ее своей самой очаровательной улыбкой.
– Надеюсь, вы не жалеете, что встретили меня, леди Трой?
– О Господи, нет же! Но я просто поражена. Я думала, что с тех пор как вы и Миранда, то есть я хочу сказать, поскольку мы не видели вас со времени тех роковых событий, то есть я хотела сказать, что оставила все надежды увидеть вас. Однако вам, полагаю, известно, что мне всегда приятно видеть сына Табиты.
Охваченная смущением, она усердно обмахивала грудь веером.
Улыбнувшись, он поднес ее незанятую руку к своим губам.
– Вы очень добры, – сказал он. – Смогу ли я навестить вас и вашу замечательную дочь, пока я пребываю здесь по соседству?
Он произнес эти слова с таким очарованием, что леди Трой принялась обмахивать себя веером еще интенсивней.
– Мы будем ждать вас, – выдохнула она.
Он отвесил поклон и направился прямо в центр переполненного гостями зала.
Обмен любезностями между ним и леди Трой вызвал внимание нескольких находившихся поблизости пар. Заметив привлекательного незнакомца, одетого по-столичному, они принялись толкать локтями соседей и спрашивать шепотом:
