Текст книги "Пронзенное сердце"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Отец в ответ только улыбался и продолжал рассказывать дочери о героях легенд, чрезвычайно занимавших его, об Александре Македонском, о философах Древней Греции и о подвигах исторических личностей, подобных Ганнибалу.
Поэтому, когда девушка впервые увидела лорда Колуолла, его красивое лицо вызвало у нее вполне определенную ассоциацию, и она сразу же поняла, кто он. Он не был ни богом с Олимпа, ни великим завоевателем древности.
Она восприняла его как совершенно особенного героя, вложив в свое отношение к нему глубоко личные чувства и не сомневаясь в правильности сделанного ею вывода, как будто получила подтверждение свыше.
Он был живым воплощением ее Рыцаря.
Глава 2
Эту мысль подал дочери не кто иной, как преподобный Адольфус. Ей было двенадцать, и они прогуливались по берегу озера. Вокруг росли березы, чьи набухшие почки готовы были вот-вот раскрыться. Дул сильный ветер, темные воды озера были подернуты рябью, тяжелые облака почти касались вершин гор.
Но Наталия, ничего не замечавшая, как завороженная слушала рассказ отца о крестоносцах. Это было его любимой темой, к тому же, будучи великолепным знатоком английского языка, он обладал способностью заставить почувствовать возбуждение, охватившее все дворянство Англии и других христианских стран, когда они решили, что обязаны защитить святой город Иерусалим от неверных.
Наталия живо представляла себе рыцарей, собиравшихся в замках своих сеньоров. Вдохновленные благой целью и преисполненные желания поскорее отправиться в длительный и опасный поход, они покидали свои дома, оставляя жен, семьи и все, что было им дорого. Она буквально видела, как от берегов отчаливали стройные корабли с рыцарями и лошадьми. А над ними развевались разноцветные знамена.
Их предводителем был король Ричард Львиное Сердце. Считалось, что перед британскими войсками стоит совершенно безнадежная задача. И Наталия не раз размышляла о храбрости тех, кто отважился на подобный подвиг. Ее глаза блестели, а сердце начинало учащенно биться, когда она узнавала о том, что было сделано ими за долгие века.
Отец рассказал ей о иерусалимском госпитале, основанном более ста лет назад и предназначенном для лечения паломников-христиан. Он поведал ей о том, как рыцари ордена Госпитальеров [2]2
Госпитальеры – члены различных братств, орденов и др. в католической церкви, имеющих целью уход за больными, призрение странников, неимущих рыцарей, защиту паломников.
[Закрыть]были сначала изгнаны с Родоса, а потом – с Мальты.
Он описывал, как они, обосновавшись на этом крохотном островке, упорно боролись с пиратами-варварами, нагонявшими страх на все Средиземноморье и однажды взявшими в плен более двадцати пяти тысяч христиан, которых держали в Алжире.
Он заставил Наталию почувствовать себя так, словно она действительно побывала в построенных ими на Родосе и Мальте великолепных зданиях, где жили собравшиеся со всего света рыцари, отличавшиеся не только большой отвагой, но и знатным происхождением, а также высоким уровнем культуры и образования.
"Шестнадцать лет назад Наполеон вторгся на Мальту, – грустно добавил преподобный Адольфус, – разогнал всех рыцарей и разграбил собранные орденом за долгие века сокровища".
"О папа! Не может быть, чтобы они покорились навсегда!" – встревожилась Наталия.
"Естественно, нет, – ответил отец. – Орден продолжает существовать в других европейских странах, и идеалы, за которые они боролись, и отвага, веками наполнявшая сердца рыцарей, не исчезли".
"Как здорово! – обрадовалась девочка. – Мне было бы очень грустно, если бы на свете больше не было подобных храбрецов".
"Это никогда не произойдет, – успокоил ее преподобный Адольфус. – Не забывай, дорогая моя, что всеми нами должно движить желание бороться с силами зла".
Поразмышляв немного над тем, что услышала, Наталия тихо спросила:
"Ты, папа, хочешь сказать, что каждый из нас должен умом и физически сражаться против того, что нам кажется неправильным?"
"И за то, что мы считаем правильным, – добавил преподобный Адольфус. – Я часто думаю о том, что мы слишком часто принимаем мир таким, каков он есть, вместо того чтобы попытаться изменить его к лучшему". – Он тяжело вздохнул.
"Но, папа, ты сам часто говорил мне, что мы должны любить своих врагов", – напомнила девочка.
"Любить – еще не значит принимать то, что считается злом, или отказываться от наказания тех, кто поступает плохо, – ответил отец. – Мы должны быть сильными духом, честными и, что не менее важно, отважными, как рыцари. – Помолчав, он с улыбкой добавил: – Я всегда полагал, что, убеждая ребенка в существовании ангела-хранителя, который наблюдает за ним с небес, мы тем самым внушаем ему ложные представления".
"А что же тогда истинные представления?"
"По-моему, вместо ангела, нежного и ласкового, с белыми крылышками, каждый из нас имеет своего рыцаря, который от нашего имени сражается со злом и охраняет от угрожающей нам опасности", – объяснил преподобный Адольфус.
"Рыцаря!" – эхом отозвалась Наталия.
"Да, именно, – продолжал он, – рыцаря с мечом в руке! Потому что любовь – это не только романтика и эмоции. Это обнаженный меч, которым ты должна проложить себе дорогу к победе".
После этого разговора Наталия больше никогда не испытывала страха, оказавшись одна в лесу или заблудившись в тумане, который обычно совершенно внезапно поднимался с озера и окутывал окрестности. Она верила, что Рыцарь – ее рыцарь-хранитель – был всегда рядом, сопровождая и наблюдая за ней. Иногда она даже беседовала с ним и сердцем чувствовала ответ.
И она сразу же узнала его в высоком и красивом незнакомце, которого мама представила как родственника!
"Неудивительно, – сказала себе Наталия, взглянув на молодого человека, – что его лицо показалось мне знакомым".
Он выглядел именно так, как она представляла своего Рыцаря.
Наталия не спускала с него огромных глаз, выделявшихся на ее утонченном личике, но видела не его модный и элегантный костюм, не белоснежную сорочку с пышными брыжами, а сверкающие в лучах солнца доспехи и поднятый меч в его руке.
"Познакомьтесь, кузен Ранульф, это Наталия, – донесся до девушки голос матери. – Ей пятнадцать, и она совсем ребенок, но мы прилагаем все усилия, чтобы воспитать ее должным образом".
У Наталии возникло впечатление, что лорд Колуолл изучает ее. Его взгляд как бы проникал в самые потаенные уголки души.
Продолжая зачарованно смотреть на него и чувствуя себя не в силах опустить глаза, как полагалось бы скромной девушке, она присела в реверансе. Она никогда и не представляла, что мужчина может быть так прекрасен!
"Я хотел бы поговорить с вами и вашим мужем наедине", – обратился лорд Колуолл к леди Маргарет, которая сразу же повернулась к дочери.
"Уверена, дорогая, тебе есть чем заняться в своей комнате. Когда его светлость соберется уезжать, я позову тебя, чтобы ты с ним попрощалась".
"Позвольте мне пойти взглянуть на ваших лошадей?" – с трудом преодолевая смущение, спросила Наталия у лорда Колуолла.
"Вам нравятся лошади?" – удивился он.
"Я их очень люблю!"
"Тогда я пришлю вам одну в подарок".
На лице девушки отразилось крайнее изумление.
"Вы пришлете мне лошадь? – переспросила она. – Такую же, как те, что запряжены в вашу карету?"
"Даже лучше".
Наталия направилась к двери, ощущая странное головокружение и сомневаясь, правильно ли поняла его слова. Но когда спустя месяц он исполнил свое обещание, это послужило для девушки лишним подтверждением, что лорд Колуолл – действительно тот самый Рыцарь, который послан, чтобы охранять ее, заботиться о ней и сделать ее жизнь счастливой.
Целых два года родители не говорили ей, что ее будущее было предрешено еще тогда, когда в их доме столь неожиданно появился лорд Колуолл. Однако для самой Наталии тот день ознаменовался тем, что вся ее жизнь изменилась.
К урокам, которые несколько раз в неделю давала Наталии старенькая мисс Гримсдаун, жившая в деревне и давно оставившая преподавание в школе, прибавились занятия с учителями, приезжавшими даже из Пенрита. Среди них были учитель французского, говоривший с парижским акцентом, что леди Маргарет посчитала наиважнейшим фактом; учителя арифметики, алгебры, геометрии, географии, основ грамматики английского языка и музыки; учитель латыни, назвавший методы преподобного Адольфуса безнадежно устаревшими и превративший то, что могло бы доставлять удовольствие и радость, в бесконечные часы скучнейшей зубрежки.
Но викарий оставался непоколебим в одном: он, и только он, будет обучать свою дочь истории и классической литературе. Именно эти уроки больше всего ценила Наталия. Однако она со всей прилежностью пыталась впитать в себя все существенное, что преподавалось по другим дисциплинам. Она чувствовала, что все изменения и нововведения каким-то образом связаны с лордом Колуоллом, и ей очень хотелось сделать ему приятное.
"На свете нет человека добрее его, ведь он подарил мне тебя", – не раз шептала она своей лошади.
Это был длинноногий трехлеток, прибывший в Пули-Бридж в сопровождении конюха, приставленного, чтобы ухаживать за ним. Естественно, Наталия назвала его Крестоносцем, и временами у нее складывалось впечатление, будто она сама собирается выступить в некий особый крестовый поход. Но с кем она будет сражаться, какова ее цель – девушка не смогла бы объяснить это даже себе!
"Как мы можем позволить себе подобное расточительство, мама?" – однажды спросила Наталия и была чрезвычайно удивлена тем, что леди Маргарет медлит с ответом.
"В этом нам с папой помогает один человек", – уклончиво произнесла та.
Наталия больше ничего не сказала. Она и так догадывалась, кто тот человек, и, когда мама наконец открыла ей правду, ее предположения подтвердились.
В мире существовал единственный человек, который до такой степени заботился о ее благополучии, что занялся ее образованием.
"Я должна усердно трудиться, чтобы он мог гордиться мною", – напомнила она себе, когда начались уроки с новыми учителями.
Девушке исполнилось семнадцать, и леди Маргарет сообщила, что лорд Колуолл хочет жениться на Наталии, когда та достигнет подходящего возраста; что именно будущее замужество и стало причиной кропотливой работы, продолжавшейся в их доме в течение двух лет. Наталия же поняла, что в основе ее усердия лежала любовь к лорду Колуоллу.
Она полюбила его, потому что с первого мгновения увидела в нем Рыцаря, который потом три года жил в ее мечтах и появлялся в снах. Она полюбила его за то, что он думал о ней, взял на себя труд обеспечить ее образование, а главным образом за то, что он подарил ей Крестоносца.
"Когда его светлость приезжал к нам, – неуверенно и с некоторым беспокойством произнесла леди Маргарет, – то сказал, что хочет взять тебя в жены".
Наталия не ответила. Ей показалось, будто внезапно небольшая комната в доме викария осветилась неземным светом. Сердце учащенно забилось в груди, но, будучи не в силах преодолеть охвативший ее восторг, она не могла вымолвить ни слова.
"Конечно, дорогая, – добавила леди Маргарет, – когда ты вновь встретишься с ним, может получиться, что его светлость тебе не понравится. Тогда нам с папой придется объяснить ему, что, несмотря на его искреннюю заботу и затраченные им средства, свадьба между вами невозможна. – Наталия молчала, поэтому она продолжила: – Но если ты не против, то я могу с полным основанием утверждать, что молила Бога именно о таком муже для тебя. Я всегда надеялась, что ты сделаешь столь блестящую партию. Ты будешь жить в доме, который я искренне люблю. Еще в детстве он стал для меня самым восхитительным местом на земле".
"Ты часто… рассказывала о замке, мама", – наконец выговорила девушка.
"Он просто великолепен – прямо-таки сказочный замок, – призналась леди Маргарет. – Когда мы приезжали в гости, матери кузена Ранульфа уже не было в живых, поэтому роль хозяйки брала на себя его вдовствующая тетушка, леди Блестоу. Летом и на Рождество в замке устраивались чрезвычайно веселые праздники. Там есть огромный бальный зал, где мы танцевали до рассвета, и сад, полный всевозможных увеселений".
"Ты очень часто рассказывала мне об этом", – неестественным голосом повторила Наталия.
"В те дни я даже предположить не могла, что моя дочь когда-нибудь будет там жить! Но имей в виду, Наталия, мы с папой не раз обсуждали твое замужество и решили, что не будем принуждать тебя".
"Но я действительно хочу выйти замуж за лорда Колуолла", – проговорила Наталия, чувствуя, что слова наполняются некой силой, поднимавшейся из самого сердца.
"Я надеялась, – с сожалением произнесла леди Маргарет, – что лорд Колуолл еще раз навестит нас, но, очевидно, он правильно сделал, что не приехал и дождался, пока ты вырастешь. Теперь он увидит, как сильно ты изменилась с первой встречи. Уверена, ему будет интересно узнать, насколько ты оказалась талантлива. – Она негромко рассмеялась. – Твой папа всегда утверждал, что если бы ты родилась мальчиком, то с отличием окончила бы Оксфорд и получила бы степень".
"Когда состоится… свадьба, мама?" – В голосе девушки слышалось нетерпение, и, внимательно посмотрев на дочь, леди Маргарет увидела, что ее глаза загорелись внутренним светом.
"Я точно не знаю, – ответила она. – Я ежемесячно переписываюсь с его светлостью, рассказывая ему о твоих успехах. Насколько я помню, он говорил о твоем восемнадцатилетии. Значит, в следующем году. Мы с папой не спешим расстаться с тобой".
"Да, конечно, мама, – согласилась девушка, понимавшая, что именно этого ждет от нее леди Маргарет. – У меня остался всего год, а мне нужно еще так много узнать и прочитать. О мама! Как же мне справиться с такой задачей?"
Леди Маргарет нежно улыбнулась дочери.
"Сомневаюсь, что на желание лорда Колуолла взять тебя в жены повлияют только твои умственные способности. Хотя папа всегда говорил, что женщины должны быть так же образованы, как и мужчины. Признаюсь, я часто сожалела, что не в состоянии проследить за его аргументацией, основанной на глубоких познаниях, или понять все, что он пытается донести до меня".
Наталия поцеловала мать в щеку.
"Папа считает тебя самим совершенством, мамочка, – ласково сказала она. – Надеюсь, и его светлость будет думать обо мне так же".
Леди Маргарет вздохнула.
"Это не вызывает у меня сомнений", – проговорила она, но по ее тону можно было заключить, что она старается успокоить скорее себя, чем свою дочь.
Наталия, горевшая желанием предстать перед лордом Колуоллом во всем блеске своих познаний, убедила отца выписывать не только "Морнинг пост", но и "Таймс".
"Наталия, у меня никогда не хватало времени прочитать две газеты", – протестовал преподобный Адольфус.
"А у меня есть! – настаивала девушка. – Я должна знать, что происходит в мире, папа, мне нужно быть в курсе всех событий. Пули-Брижд настолько изолирован от всего света, как будто это одинокий остров в океане", – печально добавила она.
"Ты несправедлива, – возмутился отец. – Минимум раз в месяц вы с мамой ездите в Пенрит, а в окрестностях живет несколько довольно интересных семей, включая нашу".
"Да, папа, знаю и не ропщу, – согласилась с ним Наталия, – но мне жаль, что лорд Колуолл не считает обязательным аспектом моего образования поездку в Лондон или даже путешествие по Европе! – Помолчав, она добавила: – Представляешь, папа, как было бы замечательно оказаться в Риме или Афинах!"
"Уверен, после свадьбы твой муж покажет тебе эти страны, – заметил викарий. – Он бы очень расстроился, если бы оказалось, что ты уже побывала там".
Озабоченное выражение исчезло с лица Наталии.
"Конечно, это входит в намерения его светлости, – убежденно произнесла она. – Как же ты мудр, папа, если понял это. Естественно, я бы с большим удовольствием поехала с ним, чем с кем-нибудь другим. Однако ты должен рассказать мне историю Колизея, Форума, Акрополя и Парфенона. Как бы ни был его светлость умен, он не знает столько, сколько ты".
"Не сомневаюсь, что его познания гораздо обширнее", – заскромничал преподобный Адольфус и, прижав голову дочери к груди, поцеловал ее.
"Античный мир чрезвычайно интересен, – продолжала девушка, – ведь тебе, папа, прекрасно известно, сколько радостных минут доставили нам с тобой почерпнутые из древних источников сведения, но я должна знать и текущие события. – Слегка нахмурившись, она добавила: – В сегодняшней "Таймс" опубликовано много статей о том, как жестоко обходятся с детьми, набирая их для работы в шахтах. Тебе стоило бы прочесть их".
"Я так и сделаю, – ответил преподобный Адольфус. – Думаю, они еще не поместили мою статью, в которой я пишу о бесчеловечном применении кнутов, чтобы будить детей, работающих на ткацком производстве".
"Нет, ее в газете нет, – подтвердила Наталия, – но там есть письмо лорда Лодердейла, в котором он обосновывает необходимость нанимать подростков для чистки дымовых труб в помощь трубочистам.
Преподобный Адольфус сердито фыркнул.
"Надо бы загнать на крышу самого лорда Лодердейла! – заявил он. – Мое единственное желание – встретиться с его светлостью и сказать ему в лицо все, что я о нем думаю".
Горячность, звучавшая в его словах, заставила Наталию улыбнуться.
"О папа, мне так нравится, когда ты в воинственном настроении! – воскликнула она. – Если бы ты выступил в палате лордов, то наверняка разгромил бы лорда Лодердейла".
И в этот момент девушка вспомнила, что лорд Колуолл является членом верхней палаты, и очень удивилась тому, что ни разу не встречала его имени среди тех, кто выступал по важным для нее и отца вопросам.
* * *
Подходил к концу последний день путешествия. Дорожный экипаж легко катил по плодородной долине Ившем.
– В газетах ничего не говорится о волнениях среди батраков Херфордшира, – обрадованно объявила она.
– Да, я заметил, – ответил отец. – Волнения поднялись в начале прошлого месяца в Кенте, а потом распространились на Суссекс и Гемпшир.
– В "Таймсе" была большая статья о дорчестерских батраках, – продолжала Наталия. – Пишут, что они получают всего семь шиллингов в неделю, однако их сопротивление ограничилось поломкой нескольких молотилок.
– Я читал об этом. Они вели себя довольно сдержанно и утверждали, что "не намерены причинять вреда фермерам, но полны решимости добиться повышения зарплаты".
– Как бы то ни было, но двое были приговорены к смертной казни, – еле слышно произнесла девушка.
– Это отвратительно, – возмутился викарий, – когда человек не имеет возможности отстаивать свои права, не боясь угрозы быть казненным или отправленным на каторгу! – Помолчав немного, он добавил: – Я читал о деле некоего Легга. Так вот, его приговорили к каторге только за то, что он назвал обвинителя "бесстыдным нахалом" и вел себя "непочтительно и дерзко".
– Я тоже видела эту статью, – сообщила Наталия. – Такой приговор вынесли даже несмотря на отличную репутацию этого человека, что было подтверждено письменными показаниями священника.
– Как они решились на такую несправедливость! – воскликнул преподобный Адольфус. – У Легга было пятеро детей, которых он содержал без посторонней помощи на жалкие семь шиллингов в неделю. Приход предоставил ему домик, но Леггу нечем было топить.
– Уверена, что лорд Колуолл никогда бы не потерпел подобной жестокости в своих владениях, – заметила Наталия.
– Естественно, нет, – поспешно согласился с ней викарий. – Но я обратил внимание, что волнения распространились на Глостер, расположенный недалеко от Колуолла.
– Но ни в "Таймсе", ни в "Морнинг пост" не упоминается Херфордшир, – проговорила девушка. – Убеждена, что у лорда Колуолла нет молотилок.
– Будем надеяться! – заключил преподобный Адольфус. – Один землевладелец, проживающий поблизости от Кентербери, написал, что в их приходе, где нет никаких сельскохозяйственных машин, имеется двадцать три амбара. Он подсчитал, что если на три амбара поставить пятнадцать человек, которые будут молотить зерно вручную, то им обеспечена хорошо оплачиваемая работа до мая.
– К тому же они смогут кое-что заработать сверх зарплаты, – добавила Наталия.
– На молотьбе в зимнее время батрак может зарабатывать от пятнадцати до двадцати шиллингов в неделю, – согласился викарий.
– Нам не составляет труда представить, какое действие оказывает на батраков один вид молотилки! Неужели тебя удивляет, что они ломают их, воспринимая машину как чудовище, олицетворяющее собою несправедливость?
– Сомневаюсь, – уверенно произнес отец, – что батраки всех графств получают нормальную зарплату или хотя бы имеют гарантию быть выслушанными. После свадьбы, Наталия, ты должна поговорить с его светлостью, – с настойчивостью продолжил он. – Ты должна следить, чтобы в Колуолле все вопросы решались по справедливости и чтобы зарплата давала батракам возможность нормально содержать семью.
– Уверена, его светлость отличается исключительным великодушием, – негромко сказала Наталия, вспомнив, какую заботу проявил по отношению к ней ее будущий муж.
Она провела рукой по мягкому меху горностая, согревавшего ее всю дорогу и защищавшего от колючего и холодного ветра. Она подумала о шелковых и атласных платьях, доставленных вместе с накидкой.
Среди всего этого вороха одежды были также и ночные сорочки, воздушные, как паутинка, панталоны и нижние сорочки из такого тонкого полотна, что их можно было протянуть через кольцо.
Внезапно сообразив, что ее приданое стоило огромных денег, Наталия поняла, что совершенно явное отсутствие восторга со стороны матери было вызвано тем, что она почувствовала себя обязанной лорду Колуоллу. У леди Маргарет создалось впечатление, что столь дорогие подарки – это всего лишь каприз лорда Колуолла, но Наталия была просто ошеломлена его добротой.
Комфортный дорожный экипаж, цветы, поджидавшие ее во всех гостиницах, деньги, затраченные на ее учителей, и, самое главное, Крестоносец – на это мог пойти только чрезвычайно щедрый человек, чье великодушие проявляется как в мыслях, так и в делах.
Последнюю ночь своего путешествия отец с дочерью провели в гостинице в Тьюксбери. Несмотря на долгую дорогу и некоторую усталость, Наталия решила сопровождать отца, отправившегося в Норманнское аббатство, которое, как сказал преподобный Адольфус, он всегда мечтал посетить.
Высокие арки, мозаичные окна и очень красивый алтарь вызвали у девушки благоговейный трепет, и она почувствовала, будто отдает свое сердце небесам в признательность за то, что случилось с ней и что ей предстоит. Опустившись на колени рядом с отцом, Наталия подумала, что ее благодарность Господу никогда не будет соизмерима со счастьем, дарованным ей в детстве и ожидавшим ее в супружестве.
– Спасибо Тебе, Господи, спасибо, – прошептала она и внезапно услышала, как в ее душе зазвучал божественный голос, который благословил ее.
"Завтра я увижу его", – подумала девушка, укладываясь спать. Она была уверена, что не заснет, однако провела ночь совершенно спокойно, и утром ее разбудила горничная, путешествовавшая вместе с ними.
– Восемь часов, мисс, и преподобный Адольфус уже спустился к завтраку.
Наталия, не сразу вспомнившая, где находится, издала радостный возглас.
– Мы сегодня будем в замке, Эллен! – произнесла она.
– Да, мисс, и вам там понравится. Говорят, во всем графстве нет замка, подобного нашему.
Наталия тепло улыбнулась ей. Она уже знала, что Эллен, родившаяся и выросшая в Херфордшире, служит в замке с юных лет.
– Я увижу его светлость, – как бы разговаривая с самой собой, прошептала Наталия.
– Да, мисс. В вашу честь будет устроен великолепный праздник. Когда его светлость берется за подготовку какого-нибудь приема, он делает это безупречно.
– То же можно сказать и про мою супружескую жизнь, – мечтательно пробормотала Наталия.
Ей показалось, что Эллен как-то странно посмотрела на нее.
– Я надеюсь, мисс, вы принесете его светлости счастье, – проговорила горничная. – Насколько мне известно, в прошлом ему пришлось несладко, и будет только справедливо, если во второй раз ему улыбнется счастье.
Наталия промолчала. Она все время старалась отгонять от себя мысль, что лорд Колуолл уже был женат, и ни с кем, даже с матерью, не обсуждала это.
"Кузен Ранульф уже был однажды женат", – сообщила леди Маргарет, объяснив дочери причину необычной заинтересованности лорда Колуолла.
"Он был женат!" – воскликнула Наталия.
"Очень недолго", – добавила леди Маргарет.
"Но что же произошло с его женой?"
"Случилось несчастье, и… она умерла", – прозвучал неуверенный ответ.
Наталия сгорала от любопытства, но в то же время некая сила удерживала ее от расспросов. Ей не хотелось знать правду. Ей не хотелось думать, что Рыцарь, человек, которого она считала чуть ли не божеством, принадлежал другой. И волшебный свет, наполнивший комнату в тот момент, когда мать рассказала ей о намерениях лорда Колуолла, померк.
Но девушка приказала себе не поддаваться столь нелепым мыслям! Ведь это случилось очень давно, когда лорд Колуолл был молод, и сейчас он уже наверняка позабыл о своей печали.
"А можно ли забыть того, с кем был связан узами брака?" – раздался внутренний голос.
Наталия попыталась представить себя в подобной ситуации, но безуспешно.
"Возможно, – сказала она себе, – у мужчин все по-другому".
"У них не было детей, – продолжала леди Маргарет, – и я молю Бога, дорогая, чтобы Он ниспослал тебе сына, и не одного, и дочерей, которые полюбят замок так же, как я в детстве".
Наталия всю ночь размышляла над словами матери. Да, она будет рада иметь детей. Они будут играть в замке, а она – рассказывать им услышанные от отца истории. В одном она не сомневалась – у нее будет не один ребенок!
В детстве Наталия чувствовала себя очень одиноко без братьев и сестер, с которыми можно было бы поиграть и кому – а это гораздо важнее – можно было бы доверить свои самые сокровенные мысли, поведать о героях, путешествующих по горам и долинам выдуманной ею страны.
– Мне не терпится увидеть замок, – обратилась она к Эллен. – У меня такое впечатление, что он отражает характер лорда Колуолла.
Эллен уложила волосы Наталии в более замысловатую и модную, чем всегда, прическу. После простых хлопчатобумажных платьев дорожное платье из темно-синего кашемира с оборками из тафты и крохотными атласными бантиками казалось Наталии верхом элегантности. Став носить дорогие туалеты, она с удивлением обнаружила, что у нее очень тонкая талия, кожа бела и нежна, а цвет светлых волос настолько необычен, что создавалось впечатление, будто они перевиты лучиками весеннего солнца.
– Как я выгляжу, Эллен? – спросила она, разглядывая свое отражение в зеркале.
– Очаровательно, мисс, – с некоторым благоговением в голосе ответила горничная. – Вы будете прекрасны в наряде невесты.
Именно это и хотела услышать Наталия, потому что больше всего на свете желала быть красивой, поистине красивой для человека, о котором мечтала и который уже стал неотъемлемой частью ее жизни.
Для Рыцаря, сопровождавшего ее в прогулках по лесу. Для Рыцаря, скакавшего рядом с ней, летевшей на Крестоносце, по полям. И в своих снах Наталия позволяла ему перегнать себя, потому что, будучи Рыцарем, он должен превосходить ее во всем.
Наконец они обогнули Малверн Хиллс, и им открылся вид на замок. У Наталии перехватило дыхание. Она не предполагала, что на земле может существовать подобное совершенство! Это было похоже на сказочную страну.
Деревья, окружавшие замок, все еще были одеты в красно-желтый убор осени. Над ними возвышалась башня. Лучи послеполуденного солнца падали на серые каменные стены, заставляя их сверкать золотом.
– Смотри, папа! Замок!
В голосе девушки слышалось такое возбуждение, что преподобный Адольфус, мирно дремавший в углу экипажа, проснулся и выглянул в окно.
– Да, замок! – воскликнул он. – Это очень красивое здание.
– Оно просто прекрасно! Изумительно! Я не раз пыталась представить его, но даже не думала, что он может оказаться столь великолепным!
Лежавшую перед замком долину пересекала река, а сам замок, видимый на многие мили вокруг, казался часовым, охранявшим окрестности. Вдали поднималась горная гряда Уэльса. Ее вздымавшиеся в небо вершины были окрашены в предвечерний пурпур и окутаны той же тайной, что и горы в Аллсуотере.
Приближался момент, когда она увидит лорда Колуолла, и Наталия впервые почувствовала тревогу. А вдруг она ему не понравится? Вдруг за три года он успел передумать и нашел себе другую, которая ему больше по душе?
Но она тут же одернула себя. Если бы он нашел другую, то не послал бы за ней. Его письмо пришло вскоре после ее дня рождения, поэтому вполне возможно, что он, как и она, считал дни до того мгновения, когда получит право назвать ее своей женой.
– Как я выгляжу… папа?
В ее словах слышалось беспокойство, а в огромных серых глазах, обращенных на преподобного Адольфуса, отражался испуг.
– Ты очень красива, – ответил он. – Но не так прекрасна, как твоя мама, когда я встретил ее! Никто на свете не может сравниться с ней! Но твоя красота тоже довольно своеобразна.
– Спасибо, папа, – улыбнулась ему Наталия и на секунду прижалась щекой к его руке. – Я буду скучать по тебе, а еще мне будет не хватать наших бесед и дискуссий. Трудно передать, как мне тоскливо оттого, что я буду лишена твоих столь исчерпывающих объяснений.
– Теперь все беседы будет вести твой муж, – напомнил ей преподобный Адольфус. – Ты ведь не только красива, моя дорогая, но и чрезвычайно умна. Это необычно для женщины. А раз Господь благословил тебя, наградив такими способностями, ты не должна скрывать их.
– Я постараюсь, папа.
– И в то же время, – поспешно добавил он, – ни одному мужчине не понравится, если женщина станет предъявлять чрезмерные претензии, диктовать свои условия и окажется – как бы это сказать? – властной. Ты должна во всем слушаться своего мужа и делать то, что он говорит. Однако мне бы не хотелось, чтобы ты, Наталия, впустую растрачивала свои умственные способности, и я уверен, что в будущем эти качества очень понадобятся тебе.
– Моя сообразительность и знания будут мне полезны хотя бы для того, чтобы управлять таким огромным замком, – с улыбкой заметила девушка.
– Не сомневаюсь, что у лорда Колуолла достаточно людей, чтобы заниматься этим, – возразил преподобный Адольфус. – Но ты все равно права. У тебя будет много работы, чтобы обеспечить спокойную жизнь своему мужу. Надеюсь, тебе удастся воспользоваться своим влиянием на него и убедить помочь тем несчастным, о которых мы недавно говорили.
– Детям, батракам, маленьким трубочистам, – перечислила Наталия. – И многим другим! – со вздохом закончила она.
– Ты не должна считать, что добьешься этого в первый же день – чудес не бывает, – продолжал отец. – Но тот, кто любит свою жену, прислушивается к ней. Я убежден, что чем больше будет выступлений, и особенно в палате лордов, против несправедливости и жестокости, процветающих в настоящий момент в нашей стране, тем скорее нам удастся донести до страждущих милосердие и правосудие.
