Текст книги "Пронзенное сердце"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Барбара Картленд
Пронзенное сердце
От автора
Мятеж батраков 1830 года принял чрезвычайно широкий размах. Несколько графств на юге Англии находились на грани массовых восстаний. Правительство впало в панику. Однако волнения не увенчались успехом, хотя зарплата батраков и была повышена. Шестерых зачинщиков повесили, четыреста мятежников были заключены в тюрьму, а четыреста пятьдесят семь человек отправлены на каторгу. Суда доставили осужденных в Землю Ван-Дьемана и Новый Южный Уэльс. Как показывают списки, большинство мятежников были выходцами из тринадцати различных графств, однако среди них отсутствовали уроженцы Херфордшира.
Существует множество легенд о знаменитом капитане Свинге, чьи письма, содержавшие страшные угрозы, наводили ужас на всех землевладельцев Англии. Однако так и не удалось с полной достоверностью установить, был ли он, наряду с другими зачинщиками мятежа, приговорен к смертной казни через повешение.
Глава 1
1830
– Сэр Джеймс, вас хочет видеть лорд Колуолл.
Сидевший у камина и читавший газету мужчина средних лет удивленно вскинул брови и поднялся. Ему навстречу через комнату шел молодой человек. Его костюм отличался искусно завязанным галстуком и отделанным драгоценными камнями цепочки для часов, выглядывавшим из-под визитки.
Он был чрезвычайно красив – классические черты и открытый лоб, обрамленный темными волосами – однако во всем его облике было нечто вызывающее. Трудно было поверить, что в молодом возрасте человек может быть настолько циничен и холоден. При встрече с ним у людей сразу же возникало подсознательное желание держаться от него подальше.
Но с сэром Джеймсом Парком они были давними друзьями, и по добродушной улыбке хозяина дома и сердечности, проявившейся во всех его движениях, можно было заключить, что он искренне рад гостю.
– Ранульф! – воскликнул он. – Почему ты не предупредил о своем приезде? Но как бы то ни было, я все равно страшно рад тебя видеть.
Лорд Колуолл не улыбнулся в ответ на столь радушный прием. Он подошел к камину и ледяным, лишенным всяких эмоций тоном произнес:
– Я только вчера вечером принял решение посетить вас.
Сэр Джеймс с некоторым беспокойством взглянул на молодого человека.
– Что-то случилось в замке?
– Нет, ничего.
Сэр Джеймс помолчал, как бы в ожидании более подробного объяснения, но так как его гость не изъявлял подобного желания, решил взять инициативу в свои руки.
– Присаживайся, Ранульф. Что тебе предложить выпить? Рюмочку портвейна? Или в это время дня ты предпочитаешь мадеру? – Он уже протянул руку к шнурку звонка.
– Спасибо, но я недавно завтракал, – поспешно ответил лорд Колуолл.
– Я сейчас читал "Таймс", – сообщил сэр Джеймс. – Там опубликовано угрожающее письмо, направленное землевладельцам южных графств. Оно подписано "Свинг". Удивительно, что никому не известно, кто этот человек.
Мужчины расположились в креслах, стоявших по обе стороны камина.
– Когда установят его личность, – заметил лорд Колуолл, – то этого Свинга обязательно повесят или хотя бы отправят на каторгу.
– Вокруг него ходит столько слухов, – продолжал сэр Джеймс. – Одни считают его пэром, другие – преступником, избежавшим виселицы, третьи – отошедшим от дел адвокатом. – Лорд Колуолл молчал, поэтому сэр Джеймс добавил: – Кем бы он ни был – а судя по стилю его письма, он образованный человек – он, без сомнения, несет ответственность за беспорядки, начавшиеся в Кентербери. Батраки с ферм никогда бы не смогли организовать подобное восстание без посторонней помощи. За всем этим кто-то стоит.
– Это совершенно очевидно, – согласился лорд Колуолл. – Его идеи отравили их души. Вы слышали, что заявил главному шерифу Кента один из батраков?
– Нет, расскажи, – заинтересовался сэр Джеймс.
– Главный шериф прибыл в тюрьму с целью мирно договориться с повстанцами. Они внимательно выслушали его нравоучение и уже готовы были разойтись, как один из них заявил: "В этом году мы разрушим зернохранилища и молотилки, в следующем – разделаемся с приходскими священниками, а еще через год – пойдем войной на землевладельцев".
– О Боже! – воскликнул сэр Джеймс. – Ведь это будет гражданская война!
– Война может начаться уже сейчас, если правительство не предпримет более серьезных шагов, – заметил лорд Колуолл.
– Я прочитал в "Таймсе" еще несколько писем, – сказал сэр Джеймс, – и у меня сложилось впечатление, что у батраков есть веские причины для подобных действий.
– Причины? – возмущенно переспросил лорд Колуолл. – Нет у них никаких причин! Им платят за их работу, а поджигать стога и ломать оборудование – это самая настоящая анархия.
В его голосе звучала такая ярость, что сэр Джеймс, не любивший споры и отличавшийся мирным складом характера, предпринял попытку успокоить своего гостя:
– Давай поговорим о чем-нибудь более приятном. Что же все-таки привело тебя ко мне, чему я, кстати, несказанно рад?
Несколько секунд лорд Колуолл колебался, потом медленно произнес:
– Я приехал, чтобы просить вас, сэр Джеймс, быть шафером на моей свадьбе.
– На твоей свадьбе? – воскликнул изумленный сэр Джеймс. – Мой дорогой мальчик, уверяю тебя, ничто на свете не доставило бы мне большего удовольствия! Но я даже не предполагал – никто не сообщил мне, что ты намереваешься жениться. Неужели я пропустил объявление о твоей помолвке?
– Я не помещал объявления, – ответил лорд Колуолл.
– И кто же невеста? Я знаком с ней?
– Нет, вы не знаете ее. – При этих словах лорд Колуолл поднялся и, пройдя через комнату, остановился возле окна, выходившего в тщательно ухоженный сад, которому хозяин дома посвятил много времени и сил.
Сэр Джеймс не сводил взгляда с широкой спины воспитанника и друга.
– В чем дело, Ранульф? – наконец произнес он. – Тебе прекрасно известно, что никакая другая новость не могла бы обрадовать меня больше, чем известие о твоей женитьбе.
– Я знаю, – сказал лорд Колуолл, поворачиваясь к нему. – Вы, сэр Джеймс, были близким другом отца, а до моего совершеннолетия являлись моим опекуном, поэтому вы первый, кому я сообщил о своих намерениях.
– Я польщен твоим доверием, – признался сэр Джеймс, – но почему ты делаешь из этого тайну?
– Это не тайна, – ответил лорд Колуолл. – Я планировал эту женитьбу много лет.
– Планировал?
Лорд Колуолл вернулся к камину.
– Когда я обнаружил, что Кларисса так подло обманула меня, – медленно проговорил он, как бы выдавливая из себя слова, – то поклялся никогда не жениться.
– В то время ты едва не потерял рассудок от горя, – тихим голосом напомнил сэр Джеймс. – Ведь мы же понимаем, что она поступила просто ужасно по отношению к тебе, но ведь ты был молод. Ты даже не достиг совершеннолетия, а в юности человек нередко утверждает то, что совсем не имеет в виду.
– Я отвечал за каждое сказанное мною слово! – возразил лорд Колуолл. – Но три года назад, когда мне исполнилось двадцать пять и я вступил во владение остальной частью наследства, то понял, что должен сбросить со счетов свои эмоции и позаботиться о наследнике.
– Ты, конечно, прав, – пристально взглянув на него, согласился сэр Джеймс. – Колуоллы жили в замке с двенадцатого века.
– Правильно! – подтвердил молодой человек. – И поэтому прямая линия не должна прерываться. Сэр Джеймс, я намереваюсь оставить в наследство своему сыну замок!
– Нам бы всем очень хотелось, чтобы замок остался в руках прямого наследника, – сказал сэр Джеймс. – Но мое самое большое желание – увидеть тебя счастливым.
– Я доволен тем, что имею, – холодно заметил лорд Колуолл. – Однако, для того чтобы иметь законного наследника, мне нужна жена, и я уже выбрал ее!
– И кто же она? – спросил сэр Джеймс. – Одна из местных красавиц? Или ты в Лондоне нашел какую-нибудь "несравненную", которая осветит своим изяществом и очарованием наше довольно скучное и однообразное существование?
– Я уже сказал вам, – продолжал лорд Колуолл, как бы не расслышав замечания сэра Джеймса, – что очень тщательно занимался планированием своей женитьбы. И это действительно правда. – Какие-то странные интонации, прозвучавшие в его голосе, заставили сэра Джеймса нахмуриться.
– Что ты хочешь сказать мне, Ранульф?
– Я пытаюсь объяснить, что предпринял, – ответил лорд Колуолл. – И делаю это не потому, что нуждаюсь в вашем одобрении. Просто я чувствую, что человек, всегда принимавший мои дела так близко к сердцу, должен знать правду.
– И в чем же заключается правда? – поинтересовался сэр Джеймс.
– Решив жениться, – начал лорд Колуолл, – я понял, что не смогу жить с женщиной, похожей на Клариссу. Как я выяснил на собственном горьком опыте, то, что столь беспечно называется любовью, является оружием самоуничтожения.
– Я вижу, что горечь и сожаление, оставшиеся в твоей душе после того печального случая, с годами только усилились, – перебил его сэр Джеймс. – Но теперь-то ты понимаешь, что муки и страдания, выпавшие на твою долю, – это не обычное явление в жизни. Подобное может произойти один раз на миллион.
– Могу только надеяться, что ваши подсчеты верны! – с циничной ухмылкой заявил лорд Колуолл.
– Ты стал старше и мудрее, – продолжал сэр Джеймс, – поэтому тебе следует забыть о прошлом. Перед тобой вся жизнь. Ты занимаешь высокое положение в обществе – предмет зависти многих мужчин. У тебя обширные владения, тебе досталось большое наследство, которое корнями уходит в глубины истории Англии, и уважаемое имя.
– Вы абсолютно правы! – воскликнул лорд Колуолл. – Учитывая, что имел глупость рискнуть как честью и гордостью нашей семьи, так и своим громким именем, я решил не повторять подобной ошибки.
– Ты был слишком молод в те годы, поэтому не понимал, что представляет собой Кларисса, – напомнил сэр Джеймс. – Тебя околдовала ее красота – разве можно тебя за это осуждать? Никто не был в состоянии предположить, что произойдет.
– Вы сами предупреждали меня о том, что я рискую, предлагая ей руку и сердце, – бросил лорд Колуолл, – но я не послушал вас.
– Ты был влюблен, – спокойно произнес сэр Джеймс, – а когда мужчина теряет голову, ему многое прощается.
– Я был влюблен, очарован и околдован – и в результате вел себя как последний идиот! – довольно грубо заявил лорд Колуолл. – Больше это не повторится.
– Мы все совершаем ошибки, – попытался успокоить его лорд Колуолл. – Мы все время от времени выставляем себя в глупом виде. Но я всегда надеялся, Ранульф, что с годами ты все забудешь, горечь перестанет разъедать твою душу и ты встретишь женщину, которую полюбишь и которая подарит тебе свою любовь.
– Я помню, что, узнав правду о Клариссе, заявил вам о своем нежелании когда-либо жениться, – проговорил лорд Колуолл. – Сэр Джеймс, это не было голословным утверждением впавшего в истерику мальчишки. Это было своего рода клятвой – клятвой, которой я буду верен до конца дней своих.
– И все же ты намерен жениться?
– Я уже объяснил вам причины, вынуждающие меня к этому шагу, – ответил лорд Колуолл. – Я выбрал себе жену три года назад, когда ей было пятнадцать. Сейчас ей уже исполнилось восемнадцать, и в настоящий момент она на пути из Кумберленда, где жила с родителями, в замок. Она приедет в среду, и бракосочетание будет назначено на следующий день. Я рассчитываю на вашу поддержку.
– Что ты имеешь в виду, утверждая, будто выбрал ее, когда ей было пятнадцать? – изумился сэр Джеймс.
– Именно то, что сказал, – произнес лорд Колуолл. – Я составил список родственников и выбрал из них тех, у кого были дочери подходящего возраста. Потом нанес им визит. – Помолчав, он с некоторой долей сарказма добавил: – Я обнаружил, что у моего двоюродного брата, живущего в Линкольншире, есть юная дочь, однако ее мать оказалась безнадежной пропойцей! – Сэр Джеймс никак не отреагировал на эту новость, поэтому лорд Колуолл продолжил: – Затем я нашел троюродную сестру своего отца, леди Маргарет Грейстоук. Она живет в Пули-Бридже, в Кумберленде, и у нее дочь пятнадцати лет. – Лорд Колуолл бросил взгляд на сэра Джеймса, внимательно слушавшего его рассказ. – Прошлое леди Маргарет безупречно, а Грейстоук вышел из старейшей и уважаемой семьи Кумберленда. Его брат является пятым баронетом. Они небогаты, однако их происхождение идеально!
– Ты хочешь сказать, – с явным удивлением спросил сэр Джеймс, – что выбирал свою будущую жену, как выбирают жеребенка?
– А почему бы и нет? – отпарировал лорд Колуолл. – Ведь причина, по которой мне понадобилась жена, как раз и заключается в том, чтобы она рожала мне детей.
– Ты говорил об этом девушке?
– Я не виделся с ней с тех пор, как навещал ее отца.
– Ты даже… не видел ее? – Сэр Джеймс поднялся. – Мой дорогой Ранульф, но ведь это ужасно! Я в жизни не слышал о подобном сумасбродстве! Ты не имеешь права так поступать!
Лорд Колуолл бросил на сэра Джеймса непонимающий взгляд.
– Что в этом плохого? – спросил он. – Если бы я познакомился с девушкой в Лондоне, пару раз побеседовал с ней под бдительным оком ее матери, а потом принялся бы ухаживать, то вы не проявили бы и доли удивления. Причем мне было бы известно о ней ни меньше и ни больше, чем о Наталии.
– О девушке, которую ты видел ребенком? – настаивал сэр Джеймс. – Как она выглядела?
– Она производила довольно приятное впечатление, – ответил лорд Колуолл. – К тому же у нее отсутствовали явные физические недостатки. В то время Наталия была слишком маловата ростом, но, я уверен, она подросла. Она происходит из благородной семьи, и мне трудно представить, чтобы дочь еле сводящего концы с концами викария не испытывала благоговейного трепета при мысли, что станет хозяйкой замка Колуолл.
– Другими словами, ты принимаешь как должное тот факт, что она продает себя за твой титул и положение, а ты покупаешь ее исключительно как детородную машину! – возмутился сэр Джеймс.
Впервые на лице лорда Колуолла появилось некое подобие улыбки.
– Вы преувеличиваете, сэр Джеймс. Но смею уверить вас, что брак по расчету может оказаться более успешным, чем тот, который основан на страстных заявлениях и на обманчивом чувстве, называемом "любовью".
– А вдруг получится так, что, встретившись, вы не понравитесь друг другу? – предположил сэр Джеймс. – Что тогда?
– Она все равно займет приличествующее моей жене положение в обществе, – принялся терпеливо объяснять лорд Колуолл, – а я буду надеяться на рождение не только наследника, но и других детей.
– Я в жизни не сталкивался с чем-либо более противоестественным, – сердито проговорил сэр Джеймс. – А теперь выслушай меня, Ранульф.
– Я слушаю вас.
– Ты чрезвычайно привлекательный молодой человек. Во всем Херфордшире нет женщины, которая отказалась бы упасть в твои объятия – стоит тебе только намекнуть. Некоторые из них рассказывали мне, что на все их попытки завязать с тобой отношения ты отвечал резким отпором. Нет надобности лишний раз говорить о том, что твое поведение отбило у них всякую охоту продолжать свои попытки.
– Мне это прекрасно известно! – вставил лорд Колуолл.
– Кроме того, – добавил сэр Джеймс, – в Лондоне у тебя наверняка были женщины, чье общество приносило тебе удовольствие.
– Их было множество, – с циничной улыбкой произнес лорд Колуолл, – но они не подходили на роль моей жены либо по рождению, либо по своему уровню развития.
– Я не имею в виду проституток! – возмутился сэр Джеймс. – Ты вращался в обществе, которое в дни моей молодости, когда принц-регент считал себя разудалым Лотарио [1]1
Лотарио – повеса, волокита (Здесь и далее примеч. перев.)
[Закрыть], было принято называть "холостяцким раздольем". Ведь наверняка в той толпе встречались красивые женщины, привлекавшие твое внимание?
– И не раз, – признался лорд Колуолл, – но у них было огромное преимущество передо мной: они уже имели мужа, пусть даже и старого брюзгу. И мне не составляло никакого труда расстаться с ними, как только они наскучивали мне, предварительно ублажив мой взор своей красотой и, скажем так, подстегнув мой интерес.
– Великий Боже, Ранульф! Есть ли в твоем прекрасном теле душа, сердце?
– Сердце? – насмешливо повторил лорд Колуолл. – Уверяю вас, мой дорогой сэр Джеймс, я вырвал этот бесполезный орган из груди и заменил его камнем! У меня нет сердца! И жалости нет! И любви! Надеюсь, теперь никто не способен нанести душевную рану тому, что вы назвали "прекрасной плотью". Я обычный мужчина, обладающий естественной страстностью, однако мне удалось обеспечить себе полную защиту от лживых и подлых уловок женщин.
– Ты действительно считаешь, что можешь прожить оставшуюся жизнь в таком состоянии? – спросил сэр Джеймс.
– Уверен в этом, – со всей искренностью ответил лорд Колуолл. – Осмелюсь заметить, что я доволен собой. Посторонние называют меня тяжелым человеком – мне это отлично известно! Я и в самом деле тяжелый! Я безжалостен! И намереваюсь оставаться таким. У меня нет желания быть обманутым каким-нибудь существом женского пола, которому удастся заманить меня к алтарю ради того, чтобы заполучить титул.
– Женщина способна полюбить тебя только за твои качества, – едва слышно произнес сэр Джеймс.
– А вот тут вы ошибаетесь! – возразил лорд Колуолл. – Ни одна женщина больше не полюбит меня, потому что у меня нет намерений допустить это. Я возьму ее тело, если оно мне понравится, однако меня не интересуют ее мысли, чувства и, тем более, привязанности! – Его губы изогнулись в ухмылке. – Большинство женщин, немного поломавшись, с радостью берут от меня деньги или то, что я предлагаю им, и оставляют меня в покое.
Сэр Джеймс тяжело вздохнул.
– Я никогда не встречал более красивого юноши, чем ты. Ты был очарователен. Я не преувеличиваю, Ранульф, утверждая, что готов был отдать правую руку, чтобы спасти тебя от трагедии, так изменившей твой характер. Этого нельзя было допускать.
– Но это же произошло! – тихим голосом проговорил лорд Колуолл. – Как вы сказали, случившееся изменило мой характер и мое мировоззрение. Возврата нет. И я построил свою жизнь так, как считал нужным! Признаюсь, что именно подобный образ жизни меня больше всего устраивает.
– Возможно, однажды… – предпринял еще одну попытку сэр Джеймс.
– Нет, нет, – перебил его лорд Колуолл. – Вы романтик! А это реальность. Один раз мужчина может позволить себе сгореть во всепоглощающем огне и отдать свою душу на муки, но во второй раз он будет действовать чрезвычайно осторожно. Я страдал, как вы правильно заметили, но от этого стал мудрее. Теперь никто не способен сделать из меня дурака.
– А как же та малышка, на которой ты собираешься жениться? – поинтересовался сэр Джеймс.
– Наверняка родители объяснили ей преимущества предстоящего замужества, – надменно заявил лорд Колуолл. – Между прочим, в течение всех этих лет я выложил довольно значительную сумму на ее образование.
– Так ты хочешь, чтобы она была образованна?
– Да, но не для общения со мной, – ответил лорд Колуолл. – Просто мать моих детей должна иметь определенный уровень культуры и некоторые познания в различных областях. Ведь мать – это первый учитель для ребенка.
Сэр Джеймс несколько минут молчал, прежде чем произнес:
– Жаль, что ты не знал своей матери. Она была очень красива и обладала способностью понимать других. Я всегда был убежден, что, останься она жива, с тобой бы ничего подобного не случилось.
– Она умерла, когда мне было всего год, поэтому и не помню ее, – напомнил лорд Колуолл. – Зато я хорошо помню отца. Его жесткий характер и полное равнодушие по отношению ко мне мучили меня целых восемнадцать лет.
– Твой отец сильно изменился после смерти матери, – объяснил сэр Джеймс. – Безмерная любовь к ней заставила его сожалеть о твоем рождении, он обвинял тебя в том, что она так и не оправилась после родов.
– Я знаю, – сказал лорд Колуолл, – и это, сэр Джеймс, лишний раз подтверждает мою точку зрения о том, что нужно всеми средствами избегать всепоглощающей любви.
– Возможно, однажды тебе не удастся избежать ее, – предположил сэр Джеймс. – В нашей жизни наступает момент, когда любовь одерживает над нами верх.
– Вы витаете в заоблачных высотах! – ухмыльнулся лорд Колуолл. – А теперь мне хотелось бы знать, согласны ли вы, после того как услышали правду о моей женитьбе, быть моим шафером?
– Я сделаю все, о чем ты меня просишь, – заверил его сэр Джеймс, – однако то, что ты рассказал мне, вызывает у меня беспокойство.
– Оставьте все заботы и тревоги мне, – произнес лорд Колуолл. – Венчание состоится во второй половине дня, а в пять часов начнется средневековое свадебное торжество.
– Средневековое? – удивился сэр Джеймс.
– Я просмотрел все архивы, но так и не нашел описания свадебных торжеств, устраиваемых в честь бракосочетания владельца замка или его сына, – объяснил лорд Колуолл. – Обычно приемы устраивались в доме невесты.
– Естественно, – подтвердил сэр Джеймс.
– Но один раз, в тысяча четыреста девяносто шестом году, – продолжал лорд Колуолл, – в замке справляли свадьбу. Рэндольф, старший сын сэра Херуарда Колуолла, женился на девушке, которая прибыла к нему из Нортумбрии. Когда я обнаружил эту запись, меня заинтересовало такое совпадение: ведь моя будущая жена происходит из Кумберленда.
– И они были счастливы? – спросил сэр Джеймс.
– А как же иначе, если у них родилось одиннадцать детей? – усмехнулся лорд Колуолл.
– Тогда будем надеяться, что ради тебя история повторится, – заключил сэр Джеймс, однако в его голосе не чувствовалось убежденности.
* * *
Сегодня дорожный экипаж мчался гораздо быстрее, чем во все предыдущие дни.
– Смотри, папа, здесь не было дождя! – воскликнула Наталия.
– Полагаю, для октября в южной части Англии стоит слишком сухая погода, – усталым голосом произнес преподобный Адольфус Грейстоук.
Это бесконечное путешествие отняло у него все силы, в то время как его дочь чувствовала себя гораздо бодрее, чем когда они выезжали из Пули-Бриджа. Девушку переполнял восторг. Все вокруг интересовало ее, и даже неровные, превратившиеся в сплошное месиво дороги, по которым им пришлось пробираться в самом начале путешествия, не умалили ее пыла.
Экипаж, присланный лордом Колуоллом, в значительной мере облегчил тяготы дальней дороги. Когда он, сверкающий серебром и запряженный великолепной четверней, появился перед домом викария, на это чудо сбежалась посмотреть вся деревня. Даже преподобный Адольфус пришел в восторг от того, что ему предстоит путешествовать с таким комфортом.
У каждой почтовой станции их ждали свежие лошади его светлости, а частые остановки в течение дня позволяли набраться сил и отдохнуть. Вперед был послан еще один экипаж с багажом и слугами, которым предстояло подготовить все к прибытию викария и его дочери.
– Как будто мы с тобой – королевские особы! – с некоторым благоговением заметила Наталия, когда они остановились на первой почтовой станции.
Непрерывно кланявшийся хозяин гостиницы проводил их в отдельную гостиную, и, поднявшись наверх, Наталия обнаружила, что горничная уже распаковала ее вещи, а камердинер готовит постель для отца.
– Его светлость исключительно заботлив, – согласился преподобный Адольфус.
– Он ни о чем не забывает! – с нежностью добавила Наталия.
Она подошла к огромной вазе со свежими цветами. Рядом лежала визитная карточка лорда Колуолла. Наталия находила подобные знаки внимания во всех гостиницах, где им приходилось останавливаться. И каждый раз восхищалась цветами, чувствуя, что они несут в себе какой-то особый смысл, и, как некую драгоценность, складывала в сумочку карточки.
"Неужели на свете существует другой мужчина, способный с такой заботой относиться к своей невесте?" – спрашивала себя девушка.
Но лорд Колуолл прислал в Пули-Бридж не только экипажи, лошадей и своих слуг. Еще за неделю до отъезда им доставили сундук, полный всевозможных платьев, поверх которых лежал дорожный плащ, подбитый мехом.
"Горностай, мама! – воскликнула Наталия. – Даже не верится!"
Она была так ошеломлена великолепием подарка, что не заметила странного выражения, появившегося на лице матери. Леди Маргарет уже было известно, что по прибытии в замок ее дочь ждет приданое, заказанное у знаменитой портнихи с Бонд-стрит. Лорд Колуолл написал:
"На Севере нет возможности купить модные и разнообразные туалеты, которые пристало носить Наталии как моей жене. Поэтому я дал указания мадам Мадлен подготовить все, что необходимо. Соблаговолите выслать все мерки по прилагаемому адресу".
"Было бы предпочтительнее, если бы мы сами подготовили Наталии приданое", – заметила леди Маргарет, когда они с мужем остались наедине.
"Колуолл знает, что у нас тут глухая провинция, – ответил викарий. – К тому же, моя дорогая, если говорить честно, то нам было бы нелегко найти для этого денег. – Обратив внимание, что его жена все еще обеспокоена, он с улыбкой добавил: – Наталия всегда будет очаровательна, что бы ни носила, но мне бы хотелось увидеть ее в таком же роскошном платье, что было на тебе, когда мы познакомились!"
"Это был подарок моей крестной, но я, по крайней мере, ездила с ней покупать его! – воскликнула леди Маргарет. – Бесспорно, я говорю страшную чепуху. Кузен Ранульф чрезвычайно добр".
Но чувство неопределенности, не лишенное некоторого сожаления, не покидало ее.
– Жаль, что мамы нет с нами, – сказала Наталия, выглядывая в окно экипажа. – Представь, как она была бы рада вновь увидеть Юг! Она не раз говорила мне, как скучает по зеленым полям, по утопающим в весенних цветах деревьям и по изгородям из кустарника, так непохожим на стены в Кумберленде.
– Мама очень переживает из-за того, что не побывает на твоей свадьбе.
– Бедная мама, она плакала, когда мы уезжали! – сочувственно произнесла Наталия. – Я готова была остановить экипаж и написать его светлости, что, как все невесты, желаю, чтобы свадьба состоялась в моем доме.
– Лорд Колуолл не предполагал, что твоя мать сломает ногу за неделю до отъезда, – напомнил викарий.
– Да, конечно, – согласилась девушка, – к тому же, как сказала мама, было поздно менять планы.
И в то же время ее сердце сжималось при мысли о том, что мама, расстроенная и разочарованная, вынуждена была остаться дома.
"Не тревожься, – пыталась успокоить ее леди Маргарет. – Я буду следить за приходом в отсутствие твоего отца и постараюсь, чтобы все было в порядке к его возвращению. Я буду скучать по нему не меньше, чем по тебе, дорогая".
Наталия знала, что это правда. Ее родители крепко любили друг друга, и для них было очень тяжело расстаться хотя бы на день. Она не сомневалась, что они будут страдать друг без друга и время, которое потребуется викарию, чтобы привезти дочь в Херфордшир и вернуться в Пули-Бридж, превратится для них в вечность.
Наталия всегда считала, что ее дом, стоявший на берегу озера в Аллсуотере, расположен в самом красивом уголке мира. Каждый день по утрам она подходила к окну своей спальни и смотрела на горные вершины, возвышавшиеся над серебристой гладью воды и четко вырисовывавшиеся на фоне синего неба. Ей казалось, что они преисполнены таинственности и какого-то волшебного очарования, как будто перенеслись на землю из сказочной страны.
Когда Наталия узнала, что после свадьбы ей придется жить в доме лорда Колуолла, ее охватило разочарование. Она почему-то всегда предполагала, что Ранульф переедет в Пули-Бридж и откроет свое сердце для красоты и величия окружавшей его природы, став как бы частью ее. Просто Наталия не могла воспринимать лорда Колуолла иначе. И хотя леди Маргарет часто рассказывала ей о сокровищах и великолепии его замка, будущий муж запомнился девушке именно таким, каким она впервые его увидела.
Он появился перед ней, будто выплыв из утреннего тумана, поднимавшегося с озера. Видневшиеся вдали горные вершины придавали всей картине некую нереальность, и у Наталии сложилось впечатление, что в ее жизнь вошел сказочный принц.
Это происходило в один из редких дней, когда стояла безветренная погода. Окружавшие озеро горы были окрашены пурпуром, а пробивавшиеся через облака лучи солнца бросали яркие блики на ровную поверхность воды.
Наталия отнесла приготовленные мамой суп и джем больному, который жил в доме, расположенном на дальнем краю деревни, и теперь возвращалась домой. В руке она держала пустую корзиночку. Недалеко от своего дома она увидела дорожную карету, запряженную великолепной четверней. Лошади были настолько прекрасны, что девушка не удержалась и приблизилась к ним, спрятавшись за дерево. В это мгновение стоявший в задумчивости на берегу озера мужчина повернулся.
Наталию так поразила его внешность, что она еще несколько минут не могла оторвать от него восхищенного взгляда. Никогда в жизни ей не доводилось видеть столь привлекательного мужчину, чья красота внушала благоговейный трепет. Он был одет в длинную пелерину, ниспадавшую тяжелыми складками, а в руках держал цилиндр.
Погруженный в свои мысли, он прошел мимо наблюдавшей за ним девушки, так и не заметив ее, и направился к лошадям. Она подумала, что он собирается сесть в карету, однако, к ее полному изумлению, его лакей открыл калитку дома викария.
"Кто этот незнакомец? – удивилась Наталия. – Зачем он приехал к папе?"
Она продолжала разглядывать лакея, одетого в ливрею со сверкающими позолотой пуговицами, который спешил впереди своего хозяина, чтобы распахнуть перед ним дверь.
"Кто же он такой?" – спросила себя Наталия и решила, что самым разумным будет зайти в дом и выяснить это.
Она вбежала через заднюю дверь и бросила корзинку в кухне, потом поднялась наверх, чтобы переодеться. Ей исполнилось всего пятнадцать, поэтому у нее было не так много туалетов. Перебрав свой гардероб, она надела голубое хлопчатобумажное платье с пышной юбкой и атласным кушаком и уложила волосы. Потом с тревогой выглянула в окно, чтобы убедиться, что карета все еще стоит у ворот.
Девушку переполняло любопытство, и в то же время она испытывала некоторое смущение при мысли, что ей предстоит беседовать с таким важным и красивым мужчиной, произведшим на нее столь ошеломляющее впечатление.
"Возможно, все это мне только привиделось, – сказала она себе. – Наверное, он не живой человек, а тот, кто не раз являлся мне в снах".
Наталия улыбнулась, вспомнив, как мама нередко упрекала ее за то, что она дает волю своей фантазии, населяя воображаемый мир героями, о которых читала в книгах отца. Но девушке всегда казалось, что боги и богини Олимпа жили на вершинах окружавших озеро гор. Она часто бродила по прибрежному лесу и представляла, будто встретила Аполлона, преследовавшего Дафну, или Персефону, возвращавшуюся из мрака подземного царства и приносившую с собой весеннее обновление природы.
"Это, конечно, хорошо, что ты рассказываешь ей о героях древних мифов, – как-то раз заявила леди Маргарет, обращаясь к мужу, – но ей также не следует забывать о миссис Уорнер, которая страдает ревматизмом, и о том, что Джонни Лавелл болен корью! Представлять себя посланцем богов Меркурием – это одно, а просто Наталией Грейстоук – это другое!"
