Текст книги "Где же ты, любовь?"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 13

Майкл был на собрании, и Билл предполагал, что ему придется ждать не меньше двух часов. Но теперь время вышло, и он уже начал жалеть, что не пошел с Майклом.

Билл закурил сигарету и снова стал вспоминать о событиях прошлых недель. Столько всего произошло со времени смерти мисс Туги, но даже сейчас мысль о ней с новой силой напомнила о боли утраты.

Билл знал ее недолго, но сумел полюбить всем сердцем.

Огромные толпы народа на похоронах мисс Туги не удивили Билла. Он понимал, в чем секрет силы мисс Туги.

Он заключался в том, что она умела зажечь в каждом человеке огонь, который, если уж он загорался, горел всю жизнь.

Для большинства людей было невозможно выразить словами, что они чувствовали, потеряв мисс Туги, и Билл не был исключением. Он смог только сказать Майклу:

– Я никогда не смогу забыть ее. Она так много для меня сделала…

Но он знал, что Майкл понял его.

Тем, кто жил рядом с ней, было сначала трудно поверить, что мисс Туги умерла. Они не помнили о том, что она уже стара: так много она успевала делать.

К счастью, большинство начинаний мисс Туги не исчезли после ее смерти. Детский сад был полон детей, клиника – беременных и молодых матерей.

Мисс Смитерс заявила, что все будет идти по-прежнему, если у нее хватит сил, да и Синтия Стендиш взяла на себя многое из того, что делала мисс Туги.

Билл знал и то, что люди все еще продолжали идти в дом 253 на Вофсайд-роуд.

Среди них были и старушки, которым требовались помощь и утешение, и молодые женщины, запутавшиеся в отношениях с мужьями или любовниками, и мужчины, оставшиеся без работы, и дети, которым было так нужны домашнее тепло и любовь. И хотя теперь там не было мисс Туги, там была Синтия, которую та, как они поняли, выбрала себе на замену.

Известие о том, что мисс Туги выбрала мисс Стендиш продолжать свое дело, распространилось очень быстро. И, как это было ни удивительно, люди приняли Синтию. Да, мисс Туги хотела, чтобы Синтия продолжила ее дело!

Билл докурил сигарету и выбросил окурок на дорогу. И тут увидел, что кто-то идет к машине.

Хотя было уже темно, он узнал стройную фигуру Мэри. Он вскочил со своего места и пошел ей навстречу. Она увидела его и помахала рукой.

– Майкл будет не раньше чем через полчаса, – сказала она, как только подошла поближе. – Он уже выступил, но осталась еще целая толпа людей с вопросами. Там было так жарко, что я улизнула.

Билл открыл заднюю дверцу машины, но Мэри покачала головой:

– Нет, я сяду рядом с тобой, – сказала она. – Мне надо с тобой поговорить.

– Хорошо, – ответил Билл.

Он помог ей залезть в машину, закрыл дверцу и сел на свое место.

– Куришь? – спросил он, предлагая ей пачку сигарет.

Мэри отрицательно покачала головой:

– Нет, спасибо. У меня болит голова от дыма.

– Ты очень устала сегодня?

– Да. Мне осточертели все эти собрания. Еще ладно, когда выступает Майкл, но все остальные… На самом деле всем этим людям нужно просто запретить подходить к трибуне. Все равно их никто не слушает.

– Я не прогадал, что остался здесь, – улыбнулся Билл. – Но мне хотелось бы самому послушать Майкла.

Мэри ничего не ответила. Несколько минут тянулось молчание. Вдруг девушка тяжело вздохнула:

– Ах, Билл, я такая несчастная!

– Но почему, Мэри?

– Потому что я дура, – ответила Мэри. – Дура, которая влюбилась в мужчину, который меня ни капельки не любит. Я ничего тебе не говорила, но ты и сам, наверное, уже знаешь. Да, Билл? Разве можно было жить рядом с нами все эти месяцы и ничего не заметить?

– Мне жаль тебя, – сказал Билл.

– Что толку меня жалеть? – чуть не плача произнесла Мэри. – Я знаю, что мне делать. Видишь ли, с тех пор, как умерла мисс Туги, Майкл почти не разговаривает со мной.

– Он и с нами немногословен, – попытался ее утешить Билл.

– Это правда, – согласилась Мэри. – Он все работает и работает.

– Это был страшный удар для него, – сказал Билл. – Он ее обожал.

– Да, я знаю. Но вот я обожаю его, и куда это завело меня?

Билл на секунду замер, затем вдохнул побольше воздуха.

– Хочешь, я буду с тобой откровенен, Мэри?

Она повернулась и взглянула на него.

– Почему бы и нет? – сказала она.

– Ты только не сердись, – предупредил ее Билл. – Ты ведь и так меня не особо любишь.

Мэри кисло улыбнулась:

– Знаю, я ревновала тебя. Но это уже прошло. Ты был очень честен по отношению ко мне, Билл. Вот поэтому я и захотела поговорить с тобой. Мне больше не с кем поговорить. Когда я возвращаюсь в квартиру ночью, то чувствую, что мне никто не рад. Синтия Стендиш меня не выносит. Я хочу переехать куда-нибудь еще… то есть если я останусь работать у Майкла.

– А ты хочешь продолжать работать у него?

– Хочу, конечно, но что в этом хорошего? Это ужасно – быть рядом с тем, кого ты любишь, а ты для него только машина для услуг. Вот кто я для Майкла – машина!

Она заплакала. К ее удивлению, Билл вдруг положил ей руку на плечо. Он повернул ее к себе и долго смотрел на нее.

– Ответь мне на один вопрос, Мэри. Что ты на самом деле хочешь от Майкла?

– Хочу? Я хочу, чтобы он любил меня!

– И ты ждешь, что он женится на тебе?

– Женится на мне? – эхом повторила Мэри. – Не знаю… Я не думала об этом.

– Нет, думала, – строго сказал Билл. – Разве ты не понимаешь, что хочешь от него слишком многого?

– Почему?

Она неловко попыталась освободиться из-под его руки.

– Потому что Майкл – не тот, кто тебе подходит. Взгляни правде в лицо, Мэри, не обманывайся на этот счет. Ты очень милая, и любой другой мужчина сможет полюбить тебя, но только не Майкл. Ты недостаточно сильная для него.

– Недостаточно… сильная? Зачем ему сила?

– Это не та сила, о которой ты подумала, – ответил Билл. – Ему нужны не могучие мышцы, а сила духа. Та сила, которая была в мисс Туги. Но мы сейчас говорим о тебе. Тебе нужен кто-то, кто заботился бы о тебе.

– А почему это не может делать Майкл?

– Потому что у него никогда не будет для этого времени. Вот почему та женщина, на которой он женится, должна давать ему столько же… нет, даже больше того, что получит. Ты этого не сможешь, Мэри.

Мэри сбросила со своего плеча руку Билла.

– Не слишком приятный комплимент, – произнесла она ледяным тоном.

– Я не пытался говорить тебе комплименты, я просто хотел сказать тебе, что ты не та женщина, которая нужна Майклу. Но есть другие, для кого ты подходишь. Есть мужчина, который любил бы тебя и который хотел бы о тебе заботиться и защищать тебя.

– Ну, если и есть такой мужчина, то я его еще не встретила, – резко ответила Мэри.

– Не встретила? Ты совершенно в этом уверена?

Что-то в голосе Билла удивило ее. Она повернулась и посмотрела на него:

– Что ты хочешь этим сказать?

Он взял в свои руки ее руку.

– Я не умею красиво говорить, Мэри.

– Что… что ты хочешь мне сказать?

Билл глубоко вздохнул:

– Мэри… неужели ты сама не можешь догадаться?

Ее глаза раскрывались все шире по мере того, как смысл его слов доходил до нее. Билл снова обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Ты такая милая, Мэри, – прошептал он, но она все равно молчала.

Он прижался к ее щеке своей щекой. Через мгновение, когда Билл почувствовал, что она не отталкивает его, он тихо сказал:

– Не слишком это приятно – любить кого-то, кому ты не нужен. Позволь мне попытаться научить тебя любить меня, Мэри. Я, конечно, не хватаю звезд с неба, и у меня нет больших денег, но я буду работать для тебя. Ты такая маленькая. Я хочу взять тебя на руки и держать в объятиях. Я хочу целовать тебя…

И все равно Мэри упорно молчала. Очень нежно и мягко губы Билла прикоснулись к ее щеке. Он поцеловал ее один раз, затем снова, потом его губы нашли ее рот. Она не ответила на его поцелуй. Тем не менее он почувствовал себя увереннее и поцеловал ее снова.

– Я так мечтал, как буду держать тебя в своих объятиях, – шепнул он. – Я потратил столько лет, чтобы найти тебя, Мэри… А теперь ты здесь, в моих объятиях… О, моя дорогая, я не могу выразить, как это чудесно.

Его голос стал увереннее, и он прижал ее к себе еще крепче. Теперь наконец и Мэри заговорила. В ее голосе звучало смущение.

– Я… не… понимаю, Билл. Я никогда не думала, что ты так ко мне относишься…

– Сначала мне было просто тебя жалко, – ответил Билл, – и все же с самого первого мгновения, как я тебя увидел, я захотел заботиться о тебе. Ты выглядела слишком нежной и хрупкой, чтобы так тяжело работать. Потом я поймал себя на том, что считаю часы до того времени, когда смогу снова увидеть тебя.

– А я и не знала!

– А как я мог сказать это тебе? Я знал, что ты любишь Майкла.

– Я и сейчас все еще люблю его, – пробормотала Мэри.

– Конечно, любишь, – ответил Билл. – Я это понимаю, и ничего пока от тебя не прошу. Только всегда помни, что я здесь. Тебе больше не надо чувствовать, что ты никому не нужна.

– О, Билл!

Она интуитивно придвинулась к нему ближе, и снова он нашел ее губы. На этот раз она робко ответила ему.

– Ты такая милая, Мэри, – прошептал он. – О, моя дорогая Мэри, ты такая милая!

Наклонив, голову, Билл поцеловал жилку, бьющуюся на ее шее. Мэри вся напряглась, ее руки слегка задрожали, но она все равно не отодвинулась от него.

Его дыхание участилось. И, взглянув на ее лицо, он увидел, что ее губы раскрыты.

– О, Мэри, – выдохнул он. – Думала ли ты, что ты можешь?..

Она слегка вздохнула, словно пробуждаясь ото сна:

– Возможно, Билл… возможно, когда-нибудь.

Она произнесла это едва слышным шепотом и ощутила, что его снова охватила дрожь. Затем он прижал ее к себе так крепко, что она едва могла дышать.

Снова его губы нашли ее, но на этот раз они были требовательнее и смелее. Мэри почувствовала волнующую дрожь, ее пульс участился. Невольно она уперлась руками ему в грудь.

– Нет, Билл, не надо, пожалуйста.

Он сразу же отпустил ее. Она отодвинулась от него. Ее глаза были широко раскрыты, она задыхалась.

– О, Билл!

Она сказала это без упрека, но он извинился:

– Прости, Мэри. Я так люблю тебя и так желаю…

Он взял ее руки и поднес к губам. Он стал целовать ее пальцы, потом долго и медленно целовал ладонь. Он почувствовал, что ее рука дрожит от его прикосновений, и когда он поднял голову, то увидел, что ее глаза сияют.

Он порывисто наклонился вперед, но что он собирался ей сказать, Мэри так и не узнала.

В этот момент они увидели, что к ним приближается Майкл. Рядом с ним шел какой-то мужчина.

– А, вот и моя машина, – услышали они его голос. – Спокойной ночи, майор Вайтлок. Спасибо за удивительное собрание.

– Я ожидал большего от сегодняшнего вечера, – ответил майор. – Кроме того, сэр Норман Болтис сказал, что он займет место председателя в следующую пятницу.

Секунду Майкл стоял неподвижно, затем ответил:

– А это… так уж необходимо?

– Необходимо? – переспросил майор Вайтлок. – Это чудесная идея, и это предложил сам сэр Норман.

– А, понятно. – В голосе Майкла стали слышны тревожные нотки.

– Хотел бы я знать – но, наверное, вы никогда мне не расскажете, – как вам удалось переубедить сэра Нормана за одну ночь, знаете ли. Теперь он стал одним из ваших преданных сторонников.

Майкл ничего не сказал. Что-то в его молчании смутило майора. Он быстро протянул Майклу руку:

– Ну, спокойной ночи. И удачи вам.

– Спасибо.

Майкл сел в машину.

– С тобой все в порядке, Мэри? – спросил он. – Я видел, как ты улизнула, и подумал, что это было вполне разумно.

– Да, со мной все хорошо. Спасибо, Майкл. – В ее голосе слышалось что-то новое.

– Ну, теперь домой, Билл, – сказал Майкл. – Боже, как я устал!

– Неудивительно, – заметил Билл. – Но я рад слышать, что собрание прошло хорошо.

– Отлично.

Майкл откинулся на мягкую спинку сиденья и закрыл глаза. Машина двинулась с места. Больше никто ничего не говорил до самого дома.

– Ты отвезешь Мэри домой, Билл? – спросил Майкл. – Она не может здесь оставаться. Я понимаю, все это условности, но…

– Конечно, – перебила его Мэри. – Я поеду домой.

– Спокойной ночи, – сказал Майкл. – Увидимся утром.

– Я приеду к девяти. Спокойной ночи.

– А ты, Билл, остаешься здесь или поедешь домой?

– Домой. Отец хотел меня видеть.

– Тогда спокойной тебе ночи. Спасибо, что ждали меня так долго.

– Спокойной ночи, Майкл.

Автомобиль уехал, и Майкл вставил ключ в дверь. В холле горел свет. Он увидел, что на столе скопилась куча писем.

Он взял их и понес в столовую. Там его ждали бутерброды и бутылка пива.

Он рассеянно ел и открывал письма, раскладывая их на несколько стопок – те, на которые он должен ответить лично, и те, которые он отдаст утром Мэри.

Наконец письма закончились, и бутерброды тоже. Майкл встал и пошел в гостиную. Все в комнате оставалось так же, как при Туги. Даже корзинка с вязаньем стояла на табурете рядом с ее любимым креслом.

Казалось, Туги все еще была здесь. Ее присутствие он ощущал постоянно. Она была рядом, как всегда, и ее любовь по-прежнему помогала ему жить и побеждать.

– Я знал это, – сказал Майкл вслух. – Знал, что ты не можешь умереть.

Он уснул сразу же после того, как лег, и спал без снов, как усталый ребенок.

Его разбудила миссис Габбинс, стучавшая на кухне ножами. Когда она принесла ему утреннюю чашку чая и газеты, он уже сидел на кровати и писал письмо.

– Вы сегодня рано, сэр, – заметила миссис Габбинс.

– Утро чудесное, – ответил Майкл, – и у меня дел невпроворот.

– Ну, этого-то вы не боитесь, – заметила миссис Габбинс. – Съедите два яйца на завтрак?

– Да, и немного бекона, если он есть, – ответил Майкл.

Миссис Габбинс поставила перед ним чашку чая.

– Так-то вот. Люблю молодых людей с хорошим аппетитом. Не понимаю я этих молодых пустозвонов, которые не могут как следует подзаправиться. Они и ни на что другое не годятся, так я вам и скажу, ни на работу, ни на игру, и с женщинами тоже ничего не стоят.

– Идите-ка к себе, миссис Габбинс. Не забивайте мне голову с утра пораньше своими идеями, – приказал ей Майкл.

Она захихикала и спустилась вниз готовить завтрак.

Через минуту-другую он услышал звонок почтальона и шум падающего в ящик письма. Он встал, надел халат и спустился, чтобы забрать почту.

Это была обычная корреспонденция, и он лениво просматривал конверты, думая, что оставит их на потом. Но его внимание привлек серый конверт, подписанный мелким, нитевидным почерком.

Он нахмурился и открыл его. Он знал, от кого оно, еще до того, как прочитал подпись на конверте. Письмо начиналось так:

«Мой дорогой мистер Филдинг!

Как я понял из слов вашего секретаря, во вторник вы свободны. Думаю, пришло время нам поговорить. Не могли бы вы приехать в «Клэверли» в семь часов и остаться на обед?

Ваш Норман Болтис».

Майкл стоял и рассматривал письмо. Наступил момент, которого он так боялся. Момент, когда нужно было поговорить с сэром Норманом как со своим отцом.

Когда он прочитал письмо, которое Туги дала ему перед смертью, он едва поверил в то, что там было написано.

Он читал и перечитывал его снова и снова, пока не убедился, что это не ошибка.

Она писала открыто и честно, как он и ожидал от нее.

«Я не видела причин рассказывать тебе об этом раньше. Когда ты был маленьким, я собиралась рассказать тебе всю правду о твоих родителях, когда тебе исполнится двадцать один год. Но началась война, и свой двадцать первый день рождения ты отметил на Востоке. Вполне могло случиться так, что ты умрешь, так и не узнав, кто твой отец.

Мне казалось, что это не важно. Мы так хорошо обходились без него, и не было сомнений в том, что он сделал твою мать несчастной. Потом, к моему удивлению, когда ты вернулся домой, тебя как магнитом потянуло в Мелчестер.

Жизнь – странная штука, Майкл. И то, что мы называем совпадением, по моему мнению, является перстом судьбы. Ты принадлежишь Мелчестеру, и Мелчестер хочет тебя. Это была судьба, – то, что единственным человеком, который мог тебе помешать, стал твой родной отец.

Я знаю, что пришло время, когда я должна заговорить. Я ездила к нему. Трудно выразить словами, что случилось во время нашего разговора. Я могу только сказать, что очень сожалею, что так долго хранила эту тайну. Если есть человек, которого судьба жестоко наказала, то это твой отец. Он хотел иметь сына больше всего в жизни. И хотя сын у него был, он никогда не знал об этом. Это он решил, что тебе не следует рассказывать об этом немедленно, что нужно подождать до моей смерти, и я бы хотела, чтобы ты оценил эту деликатность и понимание.

Кто знает, когда я умру? – возможно, быстро, возможно, пройдет еще много лет, но я хочу подчеркнуть: Норман вел себя в этой ситуации как настоящий джентльмен».

Сэр Норман не мог и предположить, что Туги умрет так скоро. Но он оставил Туги приемного сына до самой ее смерти.

Ему, должно быть, нелегко было принять такое решение.

Но для Майкла это было очень неприятно, и он хотел во что бы то ни стало избежать встречи с ним и уехать в Лондон как можно позже, оттянув ужасный момент.

Затем, когда он уже решился убежать, почувствовал, будто Туги смеется над ним. Она бы назвала его трусишкой! Да и чего тут бояться? Смешно Майклу Филдингу бояться хилого старика, чья жизнь уже на исходе?

Он положил письмо в карман, а остальные бросил на столик в холле.

«Хорошо, – сказал он Туги, жившей теперь в его сердце, – я поеду, но ты должна помочь мне в этом. Я смущаюсь, как школьник».

Когда он диктовал письма Мэри, он заметил произошедшую с ней перемену. Она казалась более живой и стала красивее, чем была в последнее время. Он уже привык к несчастному выражению ее лица, опущенным вниз уголкам рта, взгляду побитой собаки, вымаливающей прощение у грозного хозяина.

Сегодня утром она улыбалась и даже хихикнула, когда какая-то фраза в письме ей особенно понравилась. Майкл опасался делать ей какие-то замечания, чтобы не повторились снова те сцены, которых он так боялся. Но когда письмо было напечатано, Майкл сказал:

– Ты сегодня, кажется, в хорошем настроении, Мэри?

– Да. Вероятно, воздух Мелчестера идет мне на пользу.

Она улыбнулась, и почему-то ему показалось, что она не желает больше обсуждать с ним свое настроение. Вместо этого она раскрыла расписание его встреч.

– Вы сегодня обедаете в Сити, – сказала она. В пять часов у вас встреча с губернаторами. Сэр Норман Болтис звонил вчера и спрашивал, не сможете ли вы пообедать с ним в «Клэверли» сегодня вечером. Он сказал, что присылал вам приглашение.

– Да, присылал. Не могла бы ты позвонить ему и сказать, что я буду у него в семь часов?

– Да. Что-нибудь еще?

– Пока ничего. Ты будешь здесь весь день?

– Да, – ответила Мэри. – Вы можете мне позвонить, когда понадобится.

– Спасибо, Мэри.

Ему было любопытно, что же могло так изменить ее настроение, но он не посмел спросить, боясь новых истерик.

Майкл вышел из дома и пошел к машине, где его ждал Билл. Мэри улыбнулась вслед отъезжавшей машине и снова принялась печатать письма.

Вскоре ей помешал телефон: звонили из Лондона.

– Не кладите трубку. – сказала телефонистка.

Послышался щелчок, и Мэри услышала голос Синтии:

– Привет, это ты, Мэри? Майкл дома? Я хочу с ним поговорить.

– Его нет. Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет, не думаю. А когда он вернется из Мелчестера?

– Я точно не знаю, но не раньше следующего понедельника.

– Как некстати! Я надеялась, что он вернется сегодня!

– Дело в том, что сегодня он обедает у вашего крестного.

– У дяди Нормана? Почему?

Мэри почувствовала в голосе Синтии осуждение и закусила удила.

– Я думаю, что сэр Норман хочет лично поговорить с ним. Он стал большим сторонником Майкла, ты же знаешь.

– Я ничего не знаю. Удивительно, не правда ли?

– Совсем нет. Сэр Норман только один из многих.

– Но ведь он был яростным врагом Майкла!

– А теперь он его яростный сторонник. Так часто бывает.

Мэри говорила высокомерно, радуясь возможности хоть разок поставить гордячку Синтию на место.

– Ничего не понимаю, – пораженно сказала Синтия.

– Вы должны заставить Майкла рассказать вам обо всем этом, – предложила Мэри и добавила: – Еще что-нибудь? Мы очень заняты сегодня утром.

– Нет, ничего, спасибо, – ответила Синтия.

Мэри положила трубку. Все равно она не любит эту Синтию Стендиш. Было приятно думать, что и Майкл тоже не любит ее.

– Мы с Биллом можем позаботиться о нем. – сказала Мэри вслух. Каким-то образом это объединение с Биллом дало ей внутреннее удовлетворение.

Она подумала о его поцелуях прошлой ночью и о том, как он долго и страстно обнимал ее, когда они дошли до ее квартиры.

– Я люблю тебя, Мэри, – сказал он. – Это самая чудесная ночь в моей жизни.

Она тоже прижалась к нему. Было что-то пьянящее в том, что тебя кто-то так любит.

Она снова поцеловала его, потом открыла дверь квартиры и долго стояла по ту сторону двери, прислушиваясь к тому, как он спускается вниз. Он слышала, как отъехала машина, и только потом поняла, что чувствует себя как-то очень странно.

«Что бы это значило?» – спрашивала она себя.

Она же не может быть одновременно влюблена и в Майкла, и в Билла? Или она влюблена в саму любовь? Мэри знала только одно: теперь она уже не одинока.

Все это утро мысли Мэри постоянно возвращались к предыдущей ночи. Чем больше она задавала себе вопросов, тем фантастичнее казалось ей все произошедшее с ней. И все равно она была счастлива!

В ее сердце расцвела весна. Когда Мэри уже решила отправиться на ленч, снова зазвонил телефон. Она сразу сняла трубку:

– Алло!

– Мэри!

На другом конце провода звучал голос Билла.

– Я хотел спросить тебя, как ты?

– Откуда ты говоришь?

– Из телефонной будки. Я только что отвез Майкла на банкет и теперь сам собираюсь выпить чаю.

– Билл, позавтракай по-настоящему. Тебе вредно плохо питаться.

– А тебе не все равно, что для меня плохо или хорошо?

– Ты же знаешь, что нет! Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

– Мне лучше, чем когда бы то ни было в моей жизни. Мэри, ты сказала мне правду прошлой ночью?

– А что я сказала?

– Ты сказала «может быть». Это самое чудесное слово, которое я слышал в своей жизни.

– Какие вещи ты говоришь. Билл! – Мэри засмеялась.

– Над чем ты смеешься?

– Над нами! Все так чудно.

– Я так тебя люблю. Мэри.

Их прервал голос оператора:

– Ваше время истекло. Еще четыре пенса, пожалуйста.

– Боюсь, что у меня нет монетки, – сказал Билл. – До свидания. Мэри, увидимся вечером.

– До свидания. Билл.

Их разъединили. Мэри долго сидела и смотрела в открытое окно. Ее губы были приоткрыты, глаза сияли.