Текст книги "Где же ты, любовь?"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 2

В такси девушка тут же закрыла лицо руками.

Она плакала, но уже не так отчаянно и потерянно, как раньше. Майкл ничего не говорил, чувствуя, что слезы могут принести ей облегчение.

Они долго ехали по темным улицам. Внезапно девушка заговорила:

– Куда вы меня везете?

Ее голос был едва слышен.

– К той, кто сможет вам помочь, – сказал Майкл. – Она заменила мать не только мне, но и сотням других людей. Это очень добрая женщина.

– Но почему вы это делаете? – спросила девушка. В ее голосе послышался страх.

– Можно я задам вам вопрос? – ответил он. – Как вас зовут? Если не хотите, не отвечайте.

– Меня зовут Мэри Ренкин, – ответила она.

– А меня Майкл Филдинг. Теперь мы представлены друг другу.

Он говорил легко, она же едва дышала от страха.

– Что вы подумали обо мне? – робко спросила она. – Я не знаю, что будет со мной, просто чувствую, что мне нужно бежать. Все было слишком… слишком…

– Да не думайте об этом, – успокоил ее Майкл. – Все уже позади.

Мэри Ренкин посмотрела на свои мокрые ноги, потом подняла глаза на Майкла.

– Мне так стыдно, – сказала она по-детски жалобно.

Майкл ей ободряюще улыбнулся:

– Забудьте об этом.

– Хотелось бы…

– Не можете?

– Видите ли… – Она смутилась, словно ей было трудно подыскать подходящие слова. – Я была… была такой дурой!

– Со всеми такое случается.

– Может быть, – горько вздохнула она.

Такси на минуту остановилось, и Майкл смог лучше рассмотреть несостоявшуюся утопленницу. Полудетское личико, бьющаяся на шее жилка, тонкие пальцы нервно сжаты. Он заметил и то, что ее одежда была достаточно дорогой и хорошо сшитой.

Майкл видел, как подрагивают ее губы. Она явно пыталась ему что-то сказать, но он опередил ее:

– Ничего не говорите. Постарайтесь отвлечься. Думайте о чем-нибудь постороннем.

– Но я хочу все рассказать вам, – настаивала она. – Вы – случайный человек, и я могу вам это рассказать.

Майкл не смог отказать ей.

– Расскажите, – мягко сказал он, – у нас есть немного времени. Женщина, к которой я везу вас, живет довольно далеко, но я все объясню вам позже.

– Я родилась в Девоншире… – начала Мэри, и Майкл понял, что она собралась пересказать ему всю свою жизнь.

Пока Мэри говорила, Майкл понимал, что для нее он просто жилетка, в которую можно всласть выплакаться.

– Я никогда не уезжала оттуда, – продолжала Мэри. – Мой отец давно умер. Он служил во флоте, поэтому мы с мамой привыкли к одиночеству. Нам было достаточно друг друга. Конечно, у нас были друзья в деревне, но не очень близкие. Мы ведь были очень бедны и не могли устраивать больших приемов. А потом, три месяца назад, случилось удивительное. На нашем побережье одна кинокомпания начала снимать фильм. Мы познакомились с некоторыми из приезжих. Среди них был один мужчина по имени… Чарльз Марсден.

Мэри тяжело вздохнула. Майкл с тоской подумал, что это и есть главный злодей из мелодрамы.

– Чарльз не был актером, – продолжала Мэри. – Мне кажется, он называл себя продюсером, хотя этот фильм продюсировал не он, однако он был очень влиятельным человеком. Он часто заходил к нам и проводил вечера со мной и мамой. Можете себе представить, как я радовалась. Наконец, когда фильм был почти закончен, он сказал моей маме, что хочет сделать меня звездой экрана. Мы своим ушам не поверили, когда услышали это. Он хотел, чтобы я поехала с ним в Лондон, и сказал маме, что у него нет сомнений: через год я стану знаменитой. Можете себе представить, что это для меня значило?

Мэри закрыла лицо руками, а потом продолжила:

– Это было точно гром среди ясного неба. Мы едва поверили в удачу. Мы с мамой давно размышляли о том, как мне зарабатывать на жизнь. Я выучилась стенографировать, умела печатать, но в нашей деревне никому не требовался секретарь. Я думаю, что мы были слишком застенчивы, чтобы всерьез заниматься поисками работы. Но на этот раз все складывалось по-другому. Это была легкая дорога к успеху. Весь поселок уже знал о предложении Чарльза. До самого последнего момента я не предполагала, что у нас так много друзей. Едва ли нашлась хоть одна душа, которая не внесла хоть самую малость в мои сборы. Они все понимали, что на ту крошечную пенсию, которую получала моя мать, она не сможет сделать для меня гардероб, необходимый для поездки в Лондон. Даже школьницы в свободное время подшивали мне носовые платки. А когда я через две недели уезжала, меня так провожали… я никогда не ждала такого от соседей. Мы приехали в Лондон. Вы, наверное, уже обо всем догадались. Я была такой дурочкой, что ничего не поняла, даже когда Чарльз привез меня на квартиру, принадлежавшую, как он сказал, его сестре. Правда, он сводил меня на несколько кинопроб, но я уверена, что это было безнадежно. Но он хотел только одного. И это было совсем не связано с кино.

– Вы были в него влюблены? – прямо спросил ее Майкл.

Мэри повернулась к нему. Майкл понял, что она очень удивлена.

– Влюблена в него? – переспросила она. – У меня даже мысли такой не было. Во-первых, он казался мне ужасно старым. Он был пузатым, лысым, ему было, по меньшей мере, сорок лет… Я с интересом его слушала, но никогда не думала о нем как о мужчине…

Она передернула плечами, и Майкл понял, что для нее было потрясением узнать, что для Чарльза Марсдена она была как раз прежде всего женщиной.

– Сначала, – продолжала Мэри безжизненным голосом, – я не поняла, чего он хочет. Тогда он засмеялся и сказал, чтобы я не притворялась невинной маленькой девочкой. Он обвинил меня в том, что я все знала с самого начала, и когда я сказала, что не хочу и слышать о нем, то пригрозил, что я об этом пожалею. – Она всхлипнула. – Он решил, что я постесняюсь вернуться в деревню… и оказался прав! Мне было стыдно… очень стыдно… вернуться домой. Тогда все бы поняли, какая я дура…

Она глубоко вздохнула, затем снова заговорила:

– Я боролась с ним почти целую неделю. Сегодня днем он потерял терпение и заявил, что, если я не соглашусь на то, что он хочет, он вышвырнет меня вон. Я и раньше пыталась найти себе работу. Я обращалась по объявлениям, ходила по агентствам, но они ничего не могли мне предложить. Сегодня я словно сошла с ума. Я убежала из квартиры. Не знаю, где я была и что делала. Я ходила, наверное… должно быть, много часов… и оказалась у реки…

– И тут появился я и нашел вас, – вмешался Майкл. – Все хорошо, что хорошо кончается. Мы найдем вам работу, обещаю. Вам не нужно возвращаться домой, а я поговорю с вашим другом мистером Чарльзом Марсденом.

Мэри смотрела на него, будто не веря его словам.

– Вы найдете мне работу, – повторила она. – Что-то приличное?

– Непременно приличное, – твердо пообещал Майкл.

В этот момент такси остановилось. Мэри выглянула в окно и вскрикнула.

– Не пугайтесь, – сказал Майкл. – Мы среди доков. Вы все поймете через минуту.

Он вышел и расплатился с шофером, понимая, что Мэри не ждет ничего хорошего и продолжает бояться.

– Вы уверены, что все в порядке? – дрожащим голосом спросила она.

– Совершенно уверен, – ободряюще улыбнулся Майкл.

Он вошел в темный, узкий проход с железной лестницей, ведущей круто вверх.

– Нам предстоит долгий подъем. Справитесь?

– Конечно, – ответила Мэри.

На третьем этаже, с трудом переведя дух, она уцепилась за перила и сказала:

– Куда вы меня ведете?

– На самый верх, – ответил Майкл. – Простите, но здесь нет лифта. На нижнем этаже дома – склад, на втором – продуктовый магазин, на третьем этаже – детская больница. А на двух верхних этажах находится, по-моему, одна из самых лучших квартир в Лондоне. Она принадлежит самой доброй женщине в мире. Идемте, познакомитесь с ней.

Подбодренная спокойным тоном его голоса, Мэри повиновалась. Он пропустил ее в крошечную прихожую, выкрашенную в теплый желтый цвет. Большое зеркало в позолоченной раме отражало вазу с цветами, стоявшую на старинном дубовом столе. Майкл бросил шляпу на стол и позвал:

– Туги!

Дверь сразу же открылась, и вошла пожилая женщина. Она была небольшого роста, седая, очень энергичная с виду. Она воскликнула неожиданно молодым и звонким голосом:

– Майкл, дорогой! Я уже начала волноваться, что с тобой случилось?

Майкл наклонился и поцеловал ее. Затем повернулся к Мэри и сказал:

– Туги, это Мэри Ренкин. Она была очень несчастна, поэтому я привел ее с собой.

– Ну конечно, – ответила Туги, – заходите в гостиную, дорогая, или вы хотите прилечь?

– Думаю, ей прежде всего нужно снять туфли и чулки, – сказал Майкл.

Не обращая внимания на его пожелание, седая женщина обняла Мэри и провела ее через холл в комнаты.

– Идемте в мою комнату, – сказал она, – я дам вам все, что нужно.

Женщины ушли, а Майкл зашел в гостиную. Это была большая комната с окнами, выходящими на реку. Майкл часто сидел здесь, когда был мальчиком. Он наблюдал за большими кораблями, которые заходили в порт Лондона.

Обстановка была очень простой и удобной. Майклу вспомнилась большая гостиная в Мельтон-Хаус. Как же они были не похожи…

Майкл вспомнил также и кабинет его светлости на верхнем этаже. Он подумал, что эти две комнаты даже невозможно сравнивать. Да и как сравнить Туги с кем бы то ни было?

Почти полвека прошло с тех пор, как мисс Трагрот, вопреки желанию родителей, начала работать в доках. Отлично образованная девушка захотела работать среди беднейших из бедных.

В доках тогда работали и жили только изгои общества. Они ночевали в трюмах пустых кораблей, а если с ними происходили несчастные случаи, их бросали умирать в доках. Никто даже не пытался хоть чем-нибудь помочь им.

И вот им-то, этим оборванным и вшивым, голодным и раздетым людям и их детям, решила посвятить свою жизнь мисс Трагрот.

Сначала к ней относились настороженно, однако скоро женщины из доков узнали, с какой симпатией и пониманием она относится к ним, и полюбили ее.

И с течением времени имя Трагрот превратилось в Тугуд, а затем сократилось до Туги.

Мисс Туги стала олицетворением доков. Она поселилась там, среди своих подопечных.

Полиция часто просила ее о помощи. И бедняки знали, что всегда могут положиться на нее. Только иногда Майкл, глядя на нее, понимал, что она стареет, и боялся не столько за нее, сколько за то, что может произойти с ее маленьким королевством, когда она уйдет.

Сам он не знал ни другой матери, ни другого дома. Его настоящая мать, подруга Туги, умерла при родах.

Он был воспитан как собственный сын Туги. Прошло много лет, прежде чем он понял, что отличается от других детей.

Когда Туги вошла в комнату, он думал о ней.

Она вошла своей обычной бодрой походкой. Но когда села перед ним, его поразили прозрачная бледность ее лица и выражение глубокой усталости.

– Чем ты занималась? – спросил он, внезапно почувствовал тревогу за нее.

– День был трудным, – ответила Туги. – На верфи произошел несчастный случай: двое мужчин пострадали, мне пришлось пойти туда и встретиться с их женами. И было еще кое-что и другое. Но давай поговорим об этом после. Я хочу спросить тебя о Мэри Ренкин.

– Что она делает? – спросил Майкл.

– Я уложила ее в постель и дала грелку, – ответила Туги. – Бедной девочке несладко пришлось. Что с ней произошло, Майкл?

– Самая обычная история, – ответил Майкл и кратко пересказал все, что Мэри поведала ему.

Туги вздохнула:

– Бедняжка! Такого рода истории случаются каждый день. Только мы не всегда оказываемся рядом.

– Я хочу повидаться с мистером Чарльзом Марсденом, – жестко произнес Майкл.

– Не надо, – покачала головой Туги. – Ты только разозлишь его, но толку от этого не будет. Я пошлю за вещами Мэри. Самое лучшее, если вся эта скверная история поскорее забудется.

– Позволить этой свинье выйти сухим из воды? – возмутился Майкл.

– Оттого что ты затеешь скандал, он не перестанет быть свиньей, – постаралась образумить его Туги. – Пусть люди остаются такими, какие они на самом деле. Ты добьешься только того, что в следующий раз он будет действовать умнее. К тому же он может обозлиться и постарается навредить Мэри.

– Хорошо, Туги, будь по-твоему, – сказал Майкл.

Туги засмеялась:

– А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, о тебе. У меня для тебя новости.

Майкл удивленно посмотрел на нее.

– Уэст-Винкли? – спросил он.

Туги кивнула:

– Председатель звонил мне сегодня утром. Он уверен, что ты будешь рад узнать, что комитет по выборам решил рекомендовать тебя администрации.

– Не знаю почему, – сказал Майкл, – но я всегда хотел представлять Мелчестер в парламенте. И все же, когда сказал, что место свободно, я не думал, что это тебя расстроит.

– Не думал?

В голосе Туги прозвучало сомнение.

– Да, ты ничего не сказала, но почему-то я подумал, что ты была не слишком довольна.

– Но почему ты хочешь поехать именно туда? – спросила Туги.

– Не знаю. Не могу объяснить. Но Мелчестер всегда притягивал меня, А ты, Туги, рада, что они берут меня?

– Да, рада, – сказала Туги.

– Тогда все улажено. Я бы отказался, если бы тебе это не понравилось.

– Рада, что это так, – тихо произнесла Туги.

– Теперь я наконец дома. Меня не было так долго, целых восемь лет. Я уже боялся, что совсем отвык от всего здесь.

Он рассказал Туги о предложении лорда Мельтона. Какое-то время она молчала, а затем ласково взяла его за обе руки.

– Я очень рада, что ты отказался, – мягко произнесла она. – Мы с тобой знаем, что Британия никогда не потеряет хватки.

Минуту они молчали. Затем Майкл сказал:

– Я виделся с Синтией Стендиш.

– Говорят, она красавица.

– Да, но в ней есть что-то отталкивающее. Смешно, Туги, но я ни к кому еще не испытывал такой неприязни, даже ненависти, какую испытал сегодня к Синтии Стендиш.

– Неужели она так сильно тебе не понравилась? – удивилась Туги.

– Ой, Туги, – сказал он с улыбкой, – давай не будем уделять ей столько времени. Она этого не стоит. Чтобы закончить с этой темой, скажу тебе, что Синтия Стендиш – противная особа и тебе бы она совершенно не понравилась.

Майкл снова повернулся к реке, а Туги уселась в свое низкое кресло у камина. Через некоторое время она спросила:

– О чем ты думаешь, Майкл?

Вздрогнув, он повернулся к ней:

– Стыдно признаться, Туги, но я снова думал о Синтии Стендиш и о том, почему Дэвид так любил ее. Это она довела его до смерти.

– Сомневаюсь, – покачала головой Туги.

– Дэвид был моим другом.

– Да, я знаю. Мне он тоже нравился, но все равно я не считаю, что можно осуждать кого-то только за то, что он не любил Дэвида.

Майкл протестующее замахал руками:

– Туги, ты такая добрая, такая милая, и все же, черт побери, ты не можешь понять простых вещей…

– Майкл, не трать время на ненависть. Ненависть – это яд, я твержу тебе об этом с самого детства.

– Да, и я верю тебе, – сказал Майкл. – Но все равно, когда я думаю о ней, такой сдержанной, окруженной всем, что только можно купить на деньги, и такой безжалостной, заносчивой, высокомерно-жестокой… Эта женщина не заслуживает хорошего отношения.

В этот момент дверь медленно открылась. Майкл увидел, что за дверью стоит Мэри Ренкин.

Она куталась в голубой халат, который дала ей Туги. Волосы безжизненно висели вокруг ее мертвенно-бледного лица.

Она дико огляделась, увидела Майкла. Тогда ужас в ее глазах сменился облегчением.

– Вы здесь! – воскликнула она. – Я уснула. Потом внезапно очнулась и обнаружила, что я одна. Я так испугалась…

– Все хорошо, – ободряюще сказал Майкл. – Я здесь, и Туги здесь. Это она уложила вас в постель. Мы позаботимся о вас.

– Вы уверены? – испуганно спросила Мэри.

– А теперь послушайте меня, – мягко сказал ей Майкл. – Вы можете быть спокойны. Никто не причинит вам ни малейшего вреда. Мне бы хотелось, чтобы вы хорошо выспались. А утром мы поговорим о том, что я смогу для вас сделать.

Она постояла в нерешительности несколько секунд, затем внезапно, словно сдаваясь, улыбнулась:

– Спасибо, простите меня.

– Идите назад в постель, – велел ей Майкл. – Вы найдете дорогу?

– Да, да, конечно, – пробормотала Мэри. – Я не хочу причинять вам беспокойство.

Она выскользнула из комнаты. Затем он услышал, как тихо закрывается дверь в спальню.

– Бедная девочка! – вздохнул Майкл.

– Что ты собираешься с ней делать? – спросила Туги.

– Постараюсь найти ей работу.

– Ты думаешь, она на что-то годится? Было бы намного лучше, если бы она вернулась к матери.

– Она не может. Быть героиней всей деревни – и вдруг вернуться с позором, как побитая собака…

– Да, – сказала Туги, – нужно быть очень сильной, чтобы признать свои ошибки.

Майкл удивленно посмотрел на нее:

– Туги, ты слишком строга к бедной девушке! Я-то надеялся на тебя. Ты же знаешь, как мне нужна твоя помощь.

Глава 3

– Я смотрю, твой друг, Майкл Филдинг, выиграл-таки выборы в Мелчестере, – заметил лорд Мельтон, просматривая утренние газеты.

Синтия поправляла букет орхидей в большой вазе на позолоченной консоли. Секунду помедлив, она произнесла:

– Он мне не друг.

– Зря. Он умный молодой человек и далеко пойдет.

– И бульдозер далеко идет, но из этого не следует, что с ним надо дружить.

– Не самое удачное сравнение, – заметил лорд Мельтон.

– Почему ты думаешь, что Майкл Филдинг добьется многого? – спросила она некоторое время спустя.

– Потому что он верит в себя, – кратко ответил лорд Мельтон.

– Я и не подозревала, что ты им так восхищаешься, – съязвила Синтия.

– Разве я говорил, что восхищаюсь им?

– Это же очевидно. Ты никогда не запоминал никаких молодых людей, особенно тех, которые отказываются исполнять твои желания.

Лорд Мельтон удивленно приподнял брови:

– А по-моему, Синтия, он и на тебя произвел впечатление.

– Очень неприятное, я уже тебе говорила.

– Меня он заинтересовал, – признался лорд Мельтон. – Ты читала отчеты о выборах в Уэст-Винкли за последние три недели? Их стоит почитать, Синтия.

Синтия внезапно смутилась:

– Я действительно видела некоторые газеты. Там просто какая-то история по поводу этого Филдинга.

– А газеты, которые его поддерживают, называют это беспрецедентным энтузиазмом, – комментировал лорд Мельтон. – Главное, что Филдинг идет в Вестминстер. Посмотрим, что он сможет там сделать.

Синтия, не говоря ни слова, поставила орхидеи в вазу и вышла.

Она спустилась вниз, в свои комнаты, села за письменный стол, взяла золотой нож для разрезания бумаги, украшенный драгоценными камнями, и стала машинально крутить его в руках. Она была так захвачена своими мыслями, что даже подскочила, когда открылась дверь. На пороге стояла ее мачеха.

Лавиния Мельтон была необычно, экзотически красива. Бразильянка по происхождению, она была жгучей брюнеткой с поразительно белой для таких черных волос кожей и огромными темными и влажными глазами. До того как выйти замуж за лорда Мельтона, она была актрисой.

– Доброе утро, Лавиния, – поздоровалась Синтия.

– Доброе утро. Я хотела узнать, собираешься ли ты ехать с нами в Канны на следующей неделе. На вилле недостаточно комнат, а я хотела бы пригласить много гостей.

Не было никаких сомнений, на что Лавиния намекала. Синтия с легкой усмешкой ответила:

– Не беспокойся, Лавиния. Я уже придумала, где мне провести выходные.

– Отлично, – с облегчением произнесла Лавиния, – но не забудь, что большинство слуг мы тоже отпустили на праздники.

– Да, я помню, – ответила Синтия. Она отвернулась и посмотрела в окно.

Лавиния на мгновение смутилась, уставившись на свои длинные кроваво-красные ногти.

– Ты знаешь, Синтия, – сказала она наконец, – тебе нужно серьезно подумать о замужестве. Тебе уже двадцать второй год. Сколько можно задерживаться в девицах?

– По-моему, я вам не мешаю, – огрызнулась Синтия.

– Совсем не мешаешь, – сказала Лавиния тоном слишком сладким, чтобы быть искренним. – Я совсем не это имела в виду. Я только подумала, что тебе было бы лучше иметь собственный дом и быть самой себе хозяйкой.

– И здесь я сама себе хозяйка, – парировала Синтия.

Лавиния взглянула на нее, смутилась, затем сказала:

– Твое положение… давай говорить откровенно… ну, несколько неудобно. Мне трудно опекать падчерицу, которая моложе меня всего на пять лет, а тебе не нравится, что я вышла замуж за твоего отца. Ведь так?

Синтия посмотрела Лавинии прямо в глаза.

– Кто тебе это сказал? – спросила она.

Лавиния пожала плечами:

– Есть вещи, которые видны всем.

– Хорошо. Если уж мы заговорили начистоту, – сказала Синтия, – я не думаю, что ты подходящая жена для моего отца.

– Да? – переспросила Лавиния. В ее голосе послышались ядовитые нотки. – Тем не менее он женился именно на мне, дорогая Синтия. Честно говоря, мне нравится быть леди Мельтон.

– Лавиния, – усмехнулась Синтия, – на тебя нельзя обижаться. И я рада, что хоть кому-то пришлось по вкусу жить в этом бездушном доме.

Лавиния, подняв белую руку, украшенную огромным бриллиантовым перстнем, притронулась к броши из рубинов, приколотой на ее плече.

– Очень приятно знать, что ты в безопасности, – тихо сказала она.

Синтия внезапно почувствовала к ней симпатию. Из того, что она слышала о жизни Лавинии, можно было заключить, что до замужества она весьма бурно проводила время. Естественно, что, став леди Мельтон, она не желала напоминаний об этом.

Синтия внимательно посмотрела на мачеху. Она опасалась своей падчерицы – это было совершенно ясно. К тому же красивая молодая девушка была для Лавинии нежелательной соперницей. На мгновение Синтии стало даже жалко Лавинию.

– Не думаю, что замужество – это удачный выход, – сказала она, – но я очень скоро уеду отсюда.

Лавиния улыбнулась:

– Я не гоню тебя. Все-таки это твой дом.

– Очень мило, что ты об этом вспомнила. Но с тех пор, как умерла моя мама, он перестал быть домом.

– Ты ее любила?

– Очень. Она поддерживала в отце человека. Постарайся, чтобы он не становился слишком всемогущим, Лавиния.

– Всемогущим? Что ты имеешь в виду?

Синтия вздохнула. Она знала, что не сможет этого объяснить и, даже если попытается, Лавиния никогда ее не поймет.

– Да так, – сказал она. – Просто постарайся сделать его счастливым.

«А чего не хватает отцу? – спросила себя Синтия, когда Лавиния наконец ушла. – И чего не хватает мне?»

Она подумала о богатстве и власти, с которыми все связывают их семью, и о пустоте этих огромных, роскошных комнат, об отсутствии в их жизни того, что делает ее интересной.

У них есть тысячи знакомых, но почти нет настоящих друзей; есть приглашения на любой час дня, и ни одной встречи, которая была бы для них по-настоящему желанной.

– Наша жизнь не лишена счастья, – произнесла Синтия вслух, – она просто пуста. – Она тряхнула головой, будто прогоняя от себя облако скуки, которое грозило захватить ее. – Чего я хочу? – спрашивала она. – Чего я хочу от жизни?

И словно в ответ на свой вопрос услышала голос отца: «Это молодой человек, который верит в себя».

– Что это значит? – спросила себя Синтия. – И как я могу обрести эту веру в себя?

Синтия развернулась, пошла в свою гостиную и решительно взяла трубку телефона. Она успела набрать только номер междугородней связи, когда открылась дверь и в комнату заглянул Тоби Даусон.

– О, так вот ты где, Синтия. Отец хочет тебя видеть.

– Мне нужно позвонить, – ответила Синтия. – почему междугородняя не отвечает?

– Давай я наберу, – предложил Тоби. – Какой номер?

– Мелчестер 235. Там живет мой крестный отец, сэр Норман Болтис. Я собираюсь съездить к нему погостить.

Тоби ухмыльнулся. Он знал Синтию много лет и был одним из немногих людей, которые осмеливались поддразнивать ее.

– Могу поспорить, что ты едешь посмотреть на героя-победителя. Сознаюсь, он, конечно, очень хорош собой.

– Скажи мне, Тоби, если бы ты был женщиной и хотел бы отомстить кому-то, что бы ты сделал? – произнесла Синтия.

– Заставил бы его влюбиться в себя, – быстро ответил Тоби самым серьезным тоном.

Синтия удивленно посмотрела на него:

– Я об этом не подумала.

– Так это же очевидно, – ответил Тоби. – Кроме того, Филдингу это только пойдет на пользу. Такие идеалисты витают в облаках. Нужно, чтобы кто-то опустил их на землю. Тебе, Синтия, это вполне по плечу.

Синтия пристально поглядела на него:

– Тоби, не говори папе, что я еду в Мелчестер.

– А если он спросит, где ты?

– Он собирается в Канны на следующей неделе. Ни он, ни Лавиния и не подумают поинтересоваться, что со мной происходит, пока я им не понадоблюсь.

Она говорила с такой горечью, что Тоби удивленно посмотрел на нее:

– Ну и ну, Синтия! Неужели ты все еще обижаешься на старика за то, что он женился на Лавинии, а?

– Но почему он выбрал Лавинию?

Тоби сделал неопределенный жест рукой.

– А кого еще?

– Наверное, ты прав, – согласилась Синтия.

В трубке раздался неожиданный щелчок.

– Наконец-то! Это междугородняя? Не мог бы ты набрать мне Мелчестер 235? – Она снова взглянула на Тоби. – Я собираюсь в Мелчестер. По крайней мере, это придаст моей жизни какую-то новизну.

Она вспомнила эти слова через неделю, сидя в поезде.

Жители Мелчестера слыли людьми изворотливыми и решительными. Им приходилось много работать, чтобы заработать свои деньги, а деньги для них были целью, ради которой они жили.

Каждый город имеет свой собственный облик и дух. Так вот, о Мелчестере можно было сказать, что он похож на динамомашину.

Синтию ждал автомобиль, благополучно провезший ее по забитой машинами главной улице в пригород.

Там находилось большое поместье. Когда-то оно было загородным, но в последние годы город постепенно окружил его своими домами. Тут и жил сэр Норман Болтис.

Дом стоял на возвышении. Его окружала высокая кирпичная стена. Сэр Норман Болтис купил усадьбу «Клэверли» вскоре после того, как сделал Мелчестер центром своего производства самолетов. Тогда как раз он решил объединить все свои фабрики в один крупный концерн, поселился здесь сам и сумел перевезти сюда все производства.

Это был странный человек, такой же странный, как и его друг, Роберт Мельтон. Возможно, именно это их и сблизило. Оба поставили перед собой цель – во что бы то ни стало достигнуть вершин, оба жестоко сражались и добивались своей цели. Оба в свое время женились на хрупких, прекрасно воспитанных женщинах и оба потерпели крах в семейной жизни.

Когда Норман Болтис приезжал в Лондон, он неизменно останавливался в Мельтон-Хаус у своего друга Роберта. Никто до конца не понимал этой дружбы, но их верность и преданность друг другу были неподдельными. Они всегда получали удовольствие от общества друг друга.

Сэр Норман вышел на лестницу, чтобы встретить Синтию. За его спиной пряталась маленькая, невзрачная фигурка его сестры. Она помогала ему управляться с домом. Мисс Хелен Болтис была довольно жалким созданием. На нее никто никогда не обращал внимания.

– Ну, вот ты и здесь, Синтия, – улыбнулся сэр Норман. – Чем обязаны твоему визиту?

– Моему желанию видеть вас, дядя Норман, – ответила Синтия. Она до сих пор по-детски называла его дядей.

– Очень рада, Синтия, дорогая моя, видеть тебя, – донесся сзади голосок мисс Хелен.

– И мне очень приятно снова здесь оказаться, – ответила Синтия, входя в гостиную с большими французскими окнами, открывающимися на каменную террасу.

– А что ты собираешься у нас делать? – не слишком вежливо поинтересовался сэр Норман.

– А что вы предлагаете? – парировала Синтия. – Разве все волнения в Уэст-Винкли уже улеглись?

– Ты имеешь в виду выборы?

– Конечно. Газеты только и пишут о них.

– Все это чепуха, – сказал сэр Норман. – Слишком много шумихи вокруг всего этого. Только отвлекают всех от работы. Будь моя воля, я бы проводил всеобщие выборы раз в десять лет и безо всяких дурацких перевыборов.

– Но я думаю, нам всем очень повезло, что у нас будет такой милый член парламента, как Филдинг, – неожиданно вставила слово мисс Хелен. – Такой красивый мужчина и говорит прекрасно! Я слушала его два раза.

– Его речи, кажется, произвели сенсацию, – сказала Синтия.

– О да, дорогая, слышала бы ты, как ему аплодировали! Я никогда не видела людей в таком возбуждении. Но я не удивилась. Он, кажется, способен разбудить кого угодно… даже меня.

– Сборище тупиц, – проворчал сэр Норман.

– А вы его слышали, дядя Норман? – спросила Синтия.

– Мне есть чем занять время. Между прочим, Майкл Филдинг приглашен к нам сегодня вечером на ужин. Вот это правильный подход – заставлять Членов парламента приходить к нам. Почему это мы должны ходить к ним?

Синтия засмеялась. О ненависти сэра Нормана Болтиса к политикам было давно всем известно. Ее причиной стал отказ, который он много лет назад получил от выборного комитета, когда выдвинул себя в кандидаты от мелчестерского округа.

– Так мистер Филдинг придет к вам? – быстро перепросила она.

– Да, дорогая, на ужин, – ответила мисс Хелен. – Я пригласила его, когда Норман сказал, что назначил ему встречу сегодня вечером.

Синтия удивленно посмотрела на мисс Хелен. Это было так не похоже на нее – брать на себя какую бы то ни было инициативу.

– И он принял приглашение?

– Сказал, что с удовольствием приедет, если не случится ничего неожиданного, – ответила мисс Хелен. – А ты, Норман, постарайся не грубить ему. И для Синтии будет очень приятно поговорить с молодым человеком…

– Она приехала сюда не затем, чтобы знакомиться с молодыми людьми, – отрезал сэр Норман. – Этого ей и в Лондоне хватает. Но мы, по крайней мере, узнаем, что это за парень. Если я буду с ним нелюбезен, то он начнет мне мешать, а я этого не желаю.

Наступила неловкая пауза. Затем мисс Хелен тихонько сказала:

– Ну, лично мне кажется, что Майкл Филдинг очень привлекателен. Тебе он понравится, Синтия, я знаю. А я просто в восторге от того, что он придет к нам сегодня вечером.

– Я тоже, – медленно произнесла Синтия.

Ее тон был совсем не восторженным, но мисс Хелен ничего не заметила.