Текст книги "Где же ты, любовь?"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 14

Майкл смотрел на «Клэверли» со странным чувством. Это был его дом! Здесь он должен был родиться и расти. Он боялся предстоящего разговора и все равно чувствовал приятное возбуждение от возможной опасности.

Как можно медленнее Майкл подъехал к извилистой подъездной дорожке.

Вечерние тени уже ползли от озера. В его середине, на крошечном островке, стоял небольшой каменный домик.

Все было мирным и красивым. Только огромным усилием Майкл заставил себя думать о громадных фабриках, расположенных всего в полумиле отсюда, о людях, едущих домой в переполненных автобусах, о детях, живущих в тесных домишках и играющих на пыльных улицах.

– Я, наверно, становлюсь слишком сентиментальным, – улыбнулся сам себе Майкл.

Дворецкий провел его через холл в комнату, которую он раньше не видел. Это была библиотека. Там стояли большие кожаные кресла, а над камином висели отличные гравюры.

– Я скажу сэру Норману, что вы здесь, сэр, – объявил дворецкий. – Думаю, он в саду.

Майкл оглядел комнату. Он понял, что это личная комната сэра Нормана: на письменном столе лежала огромная стопка документов и писем. Это была настоящая мужская комната, строгая, полностью лишенная изящества и мягкости, которые может придать только женщина.

Впервые Майкл почувствовал жалость к отцу.

Неужели все это время он жил один, даже не знал, что у него есть сын? Могло ли производство, каким бы успешным оно ни было, заменить ему человеческую потребность в любви?

Пока Майкл задавал себе эти вопросы, открылась дверь и вошел сэр Норман.

Майкл пошел ему навстречу. Оба – и гость, и хозяин – были напряжены и почувствовали это, когда обменивались рукопожатиями и бормотали общепринятые приветствия. Сэр Норман открыл большую серебряную сигаретницу и протянул ее Майклу:

– Хочешь закурить?

– Нет, спасибо, не сейчас.

– Сядем?

Мужчины уселись рядом, и тут Майкл увидел, каким уставшим выглядит сэр Норман. У него было бледное, морщинистое лицо. Майкл вспомнил, что его отец немного старше Туги. Он решил взять инициативу на себя.

– Это все, наверное, очень неловко для вас, сэр.

– Да.

Голос сэра Нормана прозвучал глухо. Он искоса взглянул на Майкла:

– Видишь ли… мне трудно извиняться – я никогда не извинялся, – а теперь чувствую, что обязан извиниться перед тобой за те события, которые произошли до твоего рождения. Это была моя вина. Теперь я это понял. Но ни один человек на свете не был так жестоко наказан за свою ошибку, как я.

– Мне очень вас жаль, – сказал Майкл.

– Интересно! – заметил сэр Норман. – Сьюзан, видно, хорошо потрудилась над твоим воспитанием. Она всегда была превосходным человеком. Не будь я тогда таким идиотом, я бы обязательно женился на ней.

Майкл засмеялся:

– Почему бы и нет? Но я не думаю, что она согласилась бы выйти за вас замуж. Туги была из тех людей, которые живут только работой и ради работы.

– И ты в это веришь?

– До некоторой степени. Думаю, что когда есть по-настоящему важная работа, то ради нее можно от всего отказаться.

– Когда-то я тоже так думал, – вздохнул сэр Норман. – И именно поэтому я так много добился.

Последовало короткое молчание. Затем сэр Норман тихо сказал:

– Я бы сделал куда больше, если бы мне было ради кого работать.

– Еще не поздно.

Сэр Норман снова вздохнул:

– Увы, уже поздно. Я очень стар, Майкл, а старикам трудно приспосабливаться к новому. – Он секунду помолчал, затем продолжил: – Мне всегда так хотелось иметь сына…

– Вы же не обвиняете Туги, сэр, за то, что она вам ничего раньше не сказала?

– Нет, нет, конечно! Она ведь поклялась твоей матери. Когда она рассказала мне, мы решили, что все должно оставаться по-прежнему. Сьюзан не хотела, чтобы это тебя расстроило или каким-то образом нарушило твои планы. Я предложил, что лучше всего молчать до…

– До? – настойчиво переспросил Майкл.

– …До смерти одного из нас. Ни один из нас не имел ни малейшего понятия, когда это может произойти.

– Ни один из нас не знал, – подтвердил Майкл. – Казалось, что она хорошо себя чувствует. Но она слишком много на себя взвалила. Она всегда была такой, не умела беречь себя.

– Да, да, я знаю, – кивнул сэр Норман.

– А теперь что мы будем делать? – спросил Майкл.

– Говоря «мы», ты имеешь в виду себя и меня? – поинтересовался сэр Норман.

Майкл молча кивнул.

– Тебе решать, мой мальчик. Я много думал об этом, пытался посмотреть на жизнь с твоей точки зрения.

Майкл наклонился вперед.

– Я хотел бы делать то, что хотите вы, сэр, – сказал он, и впервые оба мужчины посмотрели друг на друга с пониманием.

Наступило короткое молчание, которое помогало отцу и сыну лучше узнать друг друга. Потом сэр Норман проворчал, пытаясь скрыть свои подлинные чувства:

– Дело в том, Майкл, что сейчас важно не то, что я хочу. Все это касается именно тебя. Я понял из слов Сьюзан и по отзывам других людей, что ты затеял кампанию по спасению страны. Люди, которые пошли за тобой, знают тебя как приемного сына Сьюзан. Давай оставим все как есть еще на некоторое время. Когда ты добьешься успеха, тогда мы и сделаем заявление.

Сэр Норман говорил легко. Майкл понял, что этому упрямому и властному старику требуется, чтобы подчинить свои интересы чему-то, чего он не мог до конца понять.

Это был широкий жест, и Майкл откликнулся на него. Он встал и протянул ему руку.

– Спасибо, сэр, – сказал он. – Я вам очень благодарен.

Мужчины снова пожали друг другу руки. Но теперь в их рукопожатии чувствовалось родственное тепло.

Некоторое время они ничего не говорили, а просто стояли и смотрели друг на друга, и казалось, что сэр Норман на глазах молодеет. Он расправил плечи, глаза его сияли.

– Я горжусь тобой, Майкл, – сказал он наконец.

– Спасибо, сэр. Но я еще почти ничего не сделал.

– Нет? Но тебе предстоит еще долгий путь. Если я смогу помочь тебе чем-то…

– Я обязательно попрошу вас об этом.

Сэр Норман удовлетворенно вздохнул.

– Хочешь посмотреть дом?

– С большим удовольствием.

Сэр Норман горделиво пошел вперед. И Майкл, следуя за ним, почувствовал себя спокойно и безмятежно. Все прошло совсем не так страшно, как он думал.

Он понял в тот момент, что они с отцом обязательно станут друзьями. У них было много общего. Теперь Майкл знал, от кого он унаследовал обаяние и целеустремленность.

Они медленно обошли весь дом. Там было на что посмотреть. Многие годы сэр Норман коллекционировал предметы искусства. В конце длинной картинной галереи он остановился.

Сэр Норман стоял и смотрел на портрет женщины в сером платье, державшей в руках букет роз.

– Твоя мать.

Сэр Норман произнес эти слова хриплым голом, но Майкл видел, как смягчился его взгляд.

– Я очень рад, что увидел этот портрет, – откликнулся Майкл. – У Туги была только фотография, к тому же не очень хорошая. Ее сделали еще до вашей свадьбы.

– А этот портрет был написан сразу же после нее, – сказал сэр Норман.

Мужчины молча стояли и смотрели на портрет. Затем сэр Норман вытащил из жилетного кармана золотые часы.

– Без пяти восемь, – сказал он. – Сейчас подадут обед.

Они прошли по галерее, ничего не говоря друг другу. Каждый думал о своем. Только дойдя до холла, сэр Норман сказал:

– Между прочим, моя крестница тоже напросилась на обед. Она звонила из Лондона и сказала, что очень хотела бы пообедать у меня именно сегодня.

– Вы имеете в виду Синтию Стендиш?

– Да, Синтию. Она сказала, что теперь работает на месте Сьюзан.

– Да.

Майкл чувствовал, что не может объявить, что он не желает, чтобы Синтия приезжала в «Клэверли». Он встревожился, когда они увидели ее в столовой, занятой беседой с мисс Хелен.

Обе женщины нарядились к обеду. Мисс Хелен надела черное кружевное платье, а Синтия – прозрачное вечернее платье из шифона, в котором она казалась совсем юной и хрупкой.

– Как дела, Майкл?

Она протянула ему руку и обезоруживающе улыбнулась, но Майклу не стало от этого легче. Почему-то он чувствовал, что Синтия приехала сюда потому, что знала, что он будет здесь.

Сегодня Синтия была безыскусно обаятельной. Не один раз Майкл чувствовал, что он поддается ее очарованию. По отношению к сэру Норману она была просто невероятно любезной. Тот совершенно растаял от ее комплиментов.

– Почему это ты вдруг решила заняться благотворительностью, Синтия? – поддразнил он ее. – Не говори мне, что устала от веселой жизни, я тебе не поверю.

– Тем не менее это правда, – ответила Синтия. – И я могу честно признаться, дядя Норман, что счастлива, как никогда в жизни.

– Вы собираетесь остаться в доках? – недоверчиво спросил Майкл.

– Конечно, – ответила она. – Я чувствую, что люди, которым я пытаюсь помочь, доверяют мне, как мисс Туги.

Трудно было не поверить в ее искренность, но все же Майкл не мог забыть о Дэвиде. Как он может доверять этой женщине после того, что она сотворила с его другом?

Майкл был рад, когда обед закончился и они вернулись в гостиную. Мисс Хелен разлила кофе, а сэр Норман уговорил его выпить стакан портвейна.

– Вина этого года сохранилось совсем мало, – сказал он, держа стакан в руке.

– Хотите, я вам поиграю? – спросила Синтия.

Майкл, вспомнив другую ночь, когда она играла, почувствовал, что не сможет этого вынести. Он в отчаянии подыскивал предлог, чтобы помешать ей сесть к пианино. Он выглянул в окно.

– Такая теплая ночь, – сказал он. – Хорошо будет прогуляться по саду.

– Ну конечно, – согласился сэр Норман. – В другой раз я покажу вам сад.

Он открыл высокое французское окно, и они вышли в сад.

– Тебе не будет холодно, Хелен? – спросил сэр Норман сестру. – Хочешь, я принесу тебе шаль?

– Нет, спасибо. Норман. Здесь так чудесно.

Первые вечерние звезды мерцали между кронами деревьев. Изредка слышался шорох крыльев летучих мышей.

– Красивое озеро, не правда ли? – заметил сэр Норман, и Майкл ответил:

– Прекрасное. Еще вечером я удивлялся, что это за здание там на острове.

– О, это самая потрясающая история во всем «Клэверли»! – вмешалась Синтия.

– Не расскажете о ней? – попросил Майкл, обращаясь к сэру Норману.

– Как уже сказала Синтия, это интересная история! – ответил он. – Дом был построен сначала как летний. Его выстроил первый владелец этого поместья. Кстати, он был и первым лордом Клэвером. Его сын, унаследовавший «Клэверли», второй лорд Клэвер, был очень ревнив. К тому же он женился на известной красавице с довольно скандальной репутацией. Она давала ему немало поводов к ревности. Как бы там ни было, чтобы проверить ее верность, он как-то раз заявил, что отправляется в Рим. Шли приготовления к его отъезду, но он тайно собирался спрятаться в домике на острове. Не могу понять, то ли хозяйка «Клэверли» была нелюбопытна, то ли она была слишком занята своими похождениями, но рабочих на острове не заметила. Тем временем хозяин попрощался и отправился в Дувр. Он сменил лошадей на первой остановке и вернулся среди ночи. Потом переправился через озеро и спрятался в летнем домике. Через несколько дней его подозрения подтвердились. Тогда он вернулся в дом, влез в окно спальни жены и убил любовника на ее глазах.

– Ужасная история! – воскликнула мисс Хелен.

– И чем она закончилась? – спросил Майкл.

– Обезумев от гнева, обманутый муж стащил свою неверную жену вниз по лестнице, посадил в лодку и отвез в летний домик на острове. Там он удавил изменницу лентой от ее халата.

– Говорят, что ее призрак все еще появляется там, – добавила Синтия. – Но как бы там ни было, никто в поместье еще не рискнул отправиться на остров ночью. Не так ли, дядя Норман?

– Раньше – может быть, – отозвался сэр Норман. – Но теперь все молодые люди смеются над нелепыми историями о привидениях.

– А что случилось с убийцей? – спросил Майкл. – Его судили?

– Нет, ему удалось избежать виселицы. Он уехал за границу, а поместье унаследовал его брат.

– Думаю, что изгнание из «Клэверли» само по себе достойное наказание, – сказал Майкл.

– Слишком мягкое наказание за такое страшное преступление, – возразила Синтия.

– Леди Клэвер получила по заслугам, – сухо отозвался Майкл.

– Бедная леди Клэвер, – вздохнула Синтия. – Мне так ее жалко! Я думаю, что если ее призрак все еще появляется в этом домике, то это свидетельствует о ее раскаянии.

– Или о том, что она вовсе не раскаивается, а гордится своим поведением, – сказал Майкл, с трудом сдерживаясь.

Синтия посмотрела на него.

– Я уверена, что она раскаялась, – тихо сказала она.

– Мы никогда не узнаем этого, если не встретимся с призраком, – сказала мисс Хелен. – Но лично я никогда не видела здесь привидений.

– А я видела! – воскликнула Синтия. – Я уверена, что видела одно в детстве. А вы верите в призраков, Майкл?

– Не знаю, – ответил Майкл. – Не могу утверждать определенно, да или нет. В жизни бывает всякое.

– Но это чудесно! – обрадовалась Синтия. – Мы должны пойти и поискать призрака. Сегодня ночью будет полная луна, а ведь хорошо известно, что привидения всегда появляются в полнолуние.

– Боюсь, что у меня слишком много работы, чтобы тратить время на привидений, – проворчал Майкл.

– Вы обязательно должны взглянуть на место, где умерла хозяйка «Клэверли», – настаивала Синтия. – У вас будет достаточно времени на работу и потом. Мы пойдем сейчас же! Еще рано. Кто знает, может сумерки – самое время для привидений.

– Нет, я думаю, что мы отложим это до следующего раза, – ответил Майкл, слишком поздно поняв, к чему клонит Синтия.

Синтия, не обращая внимания на него, повернулась к сэру Норману:

– Вам не кажется, что это превосходная идея, дядя Норман? Заставьте его пойти! Эти политики считают, что только они во всем разбираются. Это будет урок для Майкла, если он увидит призрака. Может быть, он хоть немного пожалеет даму, которая была так жестоко наказана за попытку развлечься.

Сэр Норман засмеялся:

– Иди, Майкл, Синтия хочет показать тебе место, где было совершено преступление. Найдете ключи в холле.

Синтия выскользнула с террасы, а Майкл повернулся к сэру Норману:

– Но мне действительно нужно возвращаться домой, сэр! Меня ждет куча работы…

– Ну, эта прогулка не займет у вас много времени, – добродушно ответил сэр Норман. – Синтия очень милая девочка. Ей скучно сидеть с такими стариками, как мы с Хелен. Развлеки ее немножко. – Он немного помолчал и добавил: – Нельзя жить одной только работой, мой мальчик… Ты понял?

Майкл слишком хорошо понял, что пытается ему сказать сэр Норман. Но он не мог объяснить ему, что не хочет идти на остров с Синтией точно так же, как он не мог отказаться пойти с ней. Она уже бежала назад с ключом в руке:

– Я нашла его, дядя Норман.

– Умница!

Сэр Норман повернулся к Майклу:

– В библиотеке приготовят для тебя виски с содовой, когда ты вернешься. Мы с Хелен будем там. Мне еще нужно кое-что сделать.

– Очень хорошо, сэр.

Майклу ничего не оставалось делать, как идти за Синтией вдоль садовой дорожки, которая привела их к каменным ступеням, спускающимся вниз, к озеру.

Синтия прыгнула в лодку. Мягкие складки ее шифонового платья взметнулись вокруг ее ног.

– Вы хорошо гребете? – спросила она.

– Я не садился за весла много лет, – ответил Майкл. – Так что если лодка перевернется, то вы сами будет виноваты в этом.

– Я не боюсь. Я выиграла кубок школы по плаванию и к тому же знаю каждый дюйм этого озера. Можете не волноваться, я не запутаюсь в водорослях и не потону, словно Офелия.

Майкл оттолкнулся и начал равномерно грести. Весла разрезали неподвижную гладь воды. Синтия опустила руку в озеро.

– Как тихо, – мягко произнесла она. – У меня такое чувство, что я сплю.

– А я чувствую, что теряю время зря. Мне нужно работать, – угрюмо ответил Майкл.

– Во сне никто не торопится, – возразила Синтия.

– Мне кажется, я тороплюсь всегда, – сказал Майкл.

– Какой же вы нелюбезный кавалер! – поддразнила его Синтия. В это время они уже подплыли к острову.

– Там ступени, – сказала Синтия. – Вы можете привязать лодку к ним.

Он так и сделал, а потом помог ей выбраться на берег. Ему пришлось взять ее за руку и поддержать, чтобы она смогла выйти из лодки.

У нее были холодные пальцы. Он чувствовал, как они дрожат, будто она нервничает.

Ступени вывели их на заросшую тропинку, которая окружала крошечный островок. Их шаги были бесшумны. Белое платье Синтии в темноте летней ночи делало ее саму похожей на привидение.

Дверь в летний домик распахнулась. Майкл вошел туда вслед за Синтией. Предвидя, что им придется идти на ощупь, он вытащил из кармана спички.

Через окна в небольшую круглую комнату лились лунные лучи. Они наполняли пространство колдовским серебряным светом.

Майкл огляделся вокруг. На секунду ему почудилось, будто в темном углу притаился призрак. Но это был призрак не страдающей жертвы преступления, а счастливого человека, который когда-то жил и любил в «Клэверли».

Поколение за поколением молодые люди приходили сюда, чтобы остаться наедине. Майклу казалось, что он чувствует их присутствие, слышит их голоса. Его сердце, казалось, билось в унисон с их сердцами… все быстрее и быстрее…

Он почувствовал какое-то движение рядом с собой. Это шла Синтия. Ее шагов было почти не слышно.

Она встала у окна, и Майклу был хорошо виден ее немного вздернутый нос и округлая щека.

Она отвернулась, и все равно он чувствовал, что она поглощена мыслями о нем. И он сам тоже не мог не думать о ней. Он видел, как вздымается ее грудь под белым шифоном. Она чуть повернулась, и лунный свет упал ей на лицо. Она была так красива, что было трудно в тот момент думать о чем-то другом, кроме ее красоты.

– Майкл! – прошептала Синтия чуть слышным голосом.

Он шагнул к ней:

– Зачем вы делаете это со мной? Зачем? Зачем?

– Майкл!

Она снова произнесла его имя. Он увидел, как двигаются ее губы, такие мягкие и нежные…

– Я… люблю… вас.

И тут словно в одну секунду лопнули те узы, которыми он связал себя. Майкл схватил ее за плечи.

– А я ненавижу вас! – крикнул он. – Разве вы не понимаете, что ненавижу? Вы привели меня сюда, и в том, что сейчас произойдет, будет ваша вина. Я ненавижу вас, но… я и хочу вас.

Он еще крепче сжал ее плечи, так что она закричала от боли. Этот крик заставил Майкла забыть обо всем. Он наклонился и обнял Синтию.

Всего одно мгновение он смотрел в ее синие глаза, затем крепко поцеловал ее.

Он целовал ее все яростнее, и в нем разгоралось безумное пламя.

– Я хочу тебя, Синтия, – слышал он свой голос.

Страсть захватила его. Он вновь и вновь целовал Синтию.

Он почувствовал нежный запах ее кожи и волос, ощутил мягкость ее губ под своими губами. Его руки чувствовали нежность ее кожи.

– Я хочу тебя. Немедленно! Ты моя!

Это был крик победителя, празднующего победу.

Он подхватил ее на руки. В тот момент он не помнил ни о чем. На свете больше не оставалось ничего: ни работы, ни честолюбивых планов на будущее. Здесь была эта женщина, и он хотел ее. Она будет принадлежать ему!

– Я возьму тебя, – сказал он грубо. – Я ненавижу тебя, но я тебя сломаю, как ты сломала многих мужчин.

И тут Синтия вырвалась из его рук. Послышался треск платья. Майкл попытался удержать ее, но она уже убежала из домика.

Он услышал, как она рыдает. Еще мгновение он стоял посреди комнаты, надеясь, что она вернется, но она не возвращалась, тогда он вышел из летнего домика и побежал за ней, девушка стояла у кромки воды.

– Синтия!

Он позвал ее по имени и понял, что его голос все еще дрожит от страсти.

Она повернула голову, посмотрела на него, как ему показалось со страхом, а потом прыгнула в воду. Он услышал негромкий всплеск.

– Синтия, Синтия! Что ты делаешь?

Но он уже видел, что она плывет к берегу. В воде было заметно только ее белое платье, плывущее за ней, как шлейф.

– Синтия!

Он снова позвал ее, но она все равно не откликнулась. Он стоял и смотрел на нее, пока к нему не вернулась способность рассуждать здравомысляще. Синтия уже исчезла на другой стороне озера, в нависавших над водой кустах. Майкл побрел к летнему домику.

Лунный свет все еще освещал небольшую комнату. Он стоял неподвижно, серебряные лучи прикасались к нему, словно нежные пальцы. И вдруг он понял, что вокруг него собрались призраки. Они тоже когда-то потеряли то, чего желали больше всего на свете.

Майкл резко повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Он сел в лодку и поплыл в сторону «Клэверли». Ему казалось, что ночь стала темнее.

– Боже, что я наделал! – шептал он сам себе.

Глава 15

Майкл ехал домой, и тяжелое чувство, которого раньше он никогда не испытывал, доводило его до отчаяния. Он почти не помнил, что сказал сэру Норману и мисс Хелен, ждавшим его в библиотеке. Они спросили его о Синтии, и он пробурчал, что она пошла спать. Они решили, что Синтия постеснялась идти за ним в библиотеку после тех волнующих мгновений, которые они пережили под луной. Сэр Норман и мисс Хелен лелеяли надежду, что между молодыми людьми завязался роман.

Майкл едва сдержался, чтобы не рассказать им, что он оскорбил Синтию и она убежала от него.

Он внушал себе снова и снова, что она заслужила это оскорбление. Но он так и не смог убедить себя в собственной правоте. Ему было мучительно стыдно. Но хуже всего было то, что он наконец понял: он влюблен в Синтию!

Он любил ее отчаянно, безумно, страстно, и ничто в жизни не могло изменить это. Снова и снова он твердил имя Дэвид, будто это было заклинание, способное охладить его кровь. Но все усилия были тщетны.

Теперь он признался себе, что образ Синтии преследовал его, был с ним все время, как бы он ни старался отрицать это.

Он думал о ней не один, а тысячу раз в день. И хотя стыдился этих мыслей, они все же преследовали его неотступно и настойчиво.

Теперь было поздно! Он уже знал, что никогда не сможет забыть ее, забыть жар ее тела.

Вновь и вновь он вспоминал тот момент, когда целовал ее губы и чувствовал в ответ биение ее сердца. И хотя он ненавидел себя за слабость, в то же время знал, что никогда не забудет этих чудесных мгновений. Синтия! Синтия!

Вся ночь, казалось, была полна ею.

Он помнил каждый ее взгляд, то, как билась нежная жилка у нее на шее.

Он любил ее! Конечно же он любил ее!

Но все это было безнадежно, обречено на неудачу с самого начала. В отчаянии Майкл пытался внушить себе ненависть к ней, но вместо этого он постоянно вспоминал рыдания Мэри, молившей его о любви, ее простертые к нему руки, ее ищущие глаза.

Неужели и Дэвид вел себя так же с Синтией? Ему было трудно сказать, так ли это. Но все равно он чувствовал, что между ним и Синтией всегда будет существовать барьер – барьер, возникший еще в их первую встречу.

Все это разбивало ему сердце, потому он понял, что будет любить Синтию до конца своей жизни.

Но даже Туги, несмотря на свою мудрость, не смогла бы понять, что, даже попроси он Синтию стать его женой, он будет всегда чувствовать кровь Дэвида на своих руках – Дэвида, который умер из-за любви к ней.

Это было безнадежно и невозможно!

И Майкл, подъезжая к своему домику, вдруг почувствовал нестерпимое желание поскорее найти корабль или, может быть, даже самолет, который унесет его подальше от нее. Он хотел очутиться в пустыне, затеряться там навсегда.

Пытаясь вести себя как обычно, Майкл осторожно остановил машину, вытащил из кармана ключи и вставил их в замок.

В холле горел свет. Там, как обычно, его ждала гора писем.

Он взял их и пошел в гостиную. Билл, который остался ночевать у него, сидел в кресле и читал газету.

– Привет, Майкл!

– Привет, Билл, – ответил Майкл. – Я думал, ты уже спишь.

Билл посмотрел на часы:

– Всего половина одиннадцатого. Еще совсем рано.

Майкл удивленно посмотрел на часы. Действительно, только половина одиннадцатого! Ему показалось, что после обеда прошло уже сто лет!

– Там, на столе, для тебя письмо, – сказал Билл. – Посыльный принес его примерно час назад. Сказал, что это срочно.

Майкл взял конверт и узнал почерк.

Это было письмо от крупного государственного деятеля, человека, который доблестно служил стране во время войны и который теперь отошел от общественной жизни, хотя и сохранил огромное влияние в своей партии.

Майкл распечатал конверт. Внутри было несколько строк, написанных мелким, четким почерком. Он медленно прочел:

«Мой дорогой Филдинг!

Я решил, что Вы должны незамедлительно узнать, что в октябре будут всеобщие выборы. Премьер-министр сделает заявление завтра утром. Примите нашу благодарность и поддержку».

У Майкла перехватило дыхание. Так это все-таки произошло, свершилось! Не говоря ни слова, он протянул листок Биллу.

– Хорошая новость? – спросил Билл, взяв его.

Он прочел письмо и радостно воскликнул:

– Майкл, это чудесно! Теперь у нас появится шанс спасти Англию.

– Неужели все оказалось так легко? – пробормотал Майкл.

– А ты в этом сомневался, да? – спросил Билл. – Это на тебя не похоже. Ты же делал все для этого! Или ты испугался?

– Нет, не испугался, – сказал Майкл. – Я только понял, сколько нам еще предстоит сделать, пока мы окончательно не выиграем.

Майкл сел в кресло напротив Билла. На несколько секунд воцарилось молчание. Каждый из них был занят своими мыслями.

Вдруг Майкл неожиданно спросил:

– Билл, а ты когда-нибудь был влюблен?

Билл удивленно посмотрел на него и слегка покраснел.

– Да, Майкл. Я хотел рассказать тебе об этом. Именно поэтому и ждал тебя сегодня вечером… Если ты, конечно, не слишком занят, чтобы выслушать меня.

– Конечно, я не занят, – сказал Майкл. Было видно, что слова Билла его удивили.

– Видишь ли, Майкл, – смущенно забормотал Били, – я влюблен в Мэри. Уже довольно давно… И сегодня днем она… она пообещала выйти за меня замуж.

– Билл! – изумленно воскликнул Майкл, вскочил и схватил его за руки. – Я просто в восторге!

Билл посмотрел на Майкла открыто и честно, как человек, который не привык притворяться.

– Я люблю Мэри, Майкл, но она не влюблена в меня. Пока не влюблена… Она все еще любит тебя…

– Но, Билл… – запротестовал Майкл.

– Подожди минутку, – сказал Билл. – Я знал об этом, конечно, еще до того, как она сама призналась. Но это не важно, Майкл. Мэри тебе не подходит, я так ей об этом и сказал. А я смогу заботиться о ней. Я буду счастлив работать ради нее и со временем заставлю ее полюбить себя. Она поймет, что мы очень подходим друг другу.

– Тебе удастся это сделать, Билл, – улыбнулся Майкл.

– Да, я знаю, что смогу, – уверенно произнес Билл. – Видишь ли, я понимаю Мэри лучше, чем она сама понимает себя. Она изголодалась по любви. Так было и со мной. Теперь мы будем вместе.

Майклу нечего было на это сказать. Он мог только похлопать Билла по плечу, давая понять, что все понимает.

Через несколько секунд молчания Билл смущенно сказал:

– Со мной все в порядке. Майкл. И я надеюсь, что ты тоже будешь счастлив.

– Думаю, что это маловероятно, – неожиданно сухо произнес Майкл.

– Почему? – спросил Билл и осмелился добавить: – Синтия Стендиш – чудесный человек, и… я думаю, она любит тебя.

Майкл не знал, что ему ответить, просто не мог найти подходящих слов. Ему показалось, что Билл говорит слишком смело.

Он даже чуть было не сказал ему, чтобы он не лез не в свое дело, но встревоженное выражение лица Билла сказало Майклу, что тот сделал это замечание только из дружеского чувства.

Взяв сигарету из пачки. Майкл помял ее в пальцах и наконец сказал:

– Ты помнишь Дэвида?

– Еще бы не помнить! – ответил Билл. Его явно удивил этот вопрос.

– Я любил Дэвида, – взволнованно произнес Майкл.

– Мы все его любили, – ответил Билл.

– Ты, наверное, знал его лучше меня, – сказал Майкл, – вы с ним жили в одной палатке. Ты ведь говорил мне, что он был хорошим человеком, так ведь?

– Отличным, – подтвердил Билл. – Он мне очень нравился, и мы прекрасно друг с другом ладили. У него не было недостатков… ну, если не считать того, что он не пропускал ни одной юбки.

Майкл, откинувшийся было на спинку стула, вдруг выпрямился.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил он требовательно.

– То, что женщины почему-то так и вешались ему на шею, – ответил Билл. – У него вечно были интрижки то с одной, то с другой.

Майкл вскочил.

– Почему я об этом ничего не знал? – гневно спросил он.

– Не знал? Боже мой, Майкл, ты, наверное, единственный человек в лагере, кому ничего не было известно о похождениях Дэвида! Остальные до смерти ему завидовали.

– Я не имел об этом ни малейшего понятия, – сказал Майкл, – ни малейшего…

Он настежь распахнул окно. Ему вдруг стало душно.

– Бедный Дэвид, – продолжал вспоминать Билл. – Он чертовски весело проводил время! Мы все были не святые, что касается женщин, но до него нам было далеко. Кого только у Дэвида не было! И девушки, и замужние, и даже подружки каких-то местных шишек. Помню, была у него одна…

Майкл жестом прервал его рассказ.

– Спасибо тебе, – резко сказал он, – жалко, что я не знал об этом раньше.

– Почему? Разве это так уж важно? – спросил Билл. – А потом, ты всегда относился к таким вещам слишком уж серьезно. Вот ребята тебе ничего и не рассказывали. Мы-то все были не ангелочки, я уже тебе говорил. Конечно, мы тебя любили, но ты… как бы это сказать… никогда не был для нас своим… в некоторых вещах.

Часы на камине пробили одиннадцать. Билл встал с кресла:

– Теперь мне пора спать. Доктор не велел засиживаться допоздна. Тебе что-нибудь еще нужно. Майкл?

– Нет, спасибо.

Билл ушел, а Майкл уселся за письменный стол. Он достал стопку бумаги и взял ручку.

Подперев голову руками, он смотрел прямо перед собой. Что он мог сказать? Он ни на секунду не сомневался в правдивости слов Билла. Теперь он знал правду. И его поступок показался ему еще отвратительнее.

Почему он посмел диктовать женщине, которую никогда до этого не видел, как строить отношения с мужчиной, любившим ее. Даже если Дэвид действительно испытывал к ней глубокое чувство, никому не позволено приказывать женщине, кого ей любить, а кого нет.

Он оскорбил женщину, которую любил и которая, как он надеялся, любила его.

Что он может сказать в свое оправдание? Словами извинений не обойтись. Он должен придумать что-то более действенное. Он хотел Синтию, он нуждался в ней. И знал, что не сможет жить без нее!

Вдруг Майклу стало понятно, что он должен предпринять, и он выскочил из комнаты с поспешностью человека, готового немедленно действовать.

Захлопнув входную дверь, Майкл вскочил в машину, развернулся и помчался по дороге.

Въездные ворота «Клэверли» были открыты. Он миновал их, не сбавляя скорости. Только у самого дома притормозил, остановился в тени огромного дуба и выключил мотор.

Майкл неслышно подошел к дому. Трава скрадывала звук его шагов. Он должен увидеть Синтию сегодня же ночью. Если будет нужно, перебудит весь дом.

Он вспоминал беседу за обедом, когда Синтия упомянула об аромате роз, который доносится в ее комнату из окна. Это было подсказкой.

Он догадался, с какой стороны дома может быть ее комната, так как уже видел розарий.