Текст книги "Брак по расчету"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Барбара Картленд
Брак по расчету

Глава I

Мужчина и женщина медленно, даже, пожалуй, излишне медленно, шли по зеленой лужайке. Миновав живую изгородь из рододендронов, они вступили в беседку, увитую розами. Разросшиеся кусты жимолости окружали ее со всех сторон.

Здесь можно было укрыться от глаз расфранченной публики, прогуливающейся в саду герцога Северна. Прием в замке герцога, как обычно летом, считался одним из значительных событий в жизни графства.

Но в этот прелестный уголок звуки оркестра едва долетали и лишь легким эхом аккомпанировали громкому жужжанию пчел.

Как только двое оказались в тени беседки, их нарочитая сдержанность сразу исчезла. Леди Сибли обернулась и, запрокинув кокетливо голову, воскликнула:

– Наконец-то! Я уж думала, мы никогда не останемся одни.

– Должен сделать комплимент, Жоржетта, – прозвучал густой низкий голос графа. – Я никогда еще не видел тебя такой красивой.

Действительно, любовь к графу делала всеми признанную красавицу леди Сибли еще прекраснее, придавала ей женственности: строгие черты стали нежнее, а взгляд – мягче.

Она была необыкновенно мила. Аромат гелиотропа, ее любимых духов, усиливал очарование.

– Ах, Элтон, я не видела тебя больше недели! – вздохнула она. – Джордж настоял на нашем отъезде в деревню, а в Лондоне так весело. Ты ведь знаешь, как я ненавижу деревенскую жизнь.

– Я тоже по тебе скучал, – сказал граф.

– Увидимся ли мы сегодня вечером на месте наших прежних свиданий? – спросила леди Сибли. – Джордж сразу же после ужина ляжет спать. Конечно, он подумает, что и я устала. Я тоже лягу пораньше, а потом незаметно выскользну из дома, как всегда…

Голос ее был полон страсти. Внезапно она замолчала и теперь только пристально смотрела на графа. Красавец… может быть, самый красивый во всем графстве.

Но сейчас он выглядел суровым. Озабоченное выражение лица. Взгляд темных глаз пугал.

– Что случилось? – взволнованно спросила леди Сибли. – Я вижу, что-то произошло.

– Не хотелось говорить тебе, Жоржетта, – ответил граф. – Дело в том, что я должен жениться.

– Жениться? – едва слышно произнесла леди Сибли.

Это известие настолько ее поразило, что она отпрянула от графа и смотрела на него с изумлением. Ее глаза уже не сияли любовью, губы крепко сжались.

– Да, жениться, – с раздражением повторил граф. – Мало того, у меня только один месяц, за который предстоит найти невесту, сделать предложение и обвенчаться.

– Но почему? Ничего не понимаю! – воскликнула леди Сибли.

– Неудивительно, – ответил граф. – Я и сам ничего не могу понять.

– Элтон, расскажи мне все, – потребовала леди Сибли. – Хотя, если признаться, мне становится дурно от одной мысли, что ты можешь жениться.

– Давай сядем, – сказал граф.

Секунду леди Сибли раздумывала, потом подошла к скамейке, стоявшей в беседке, и присела. Сжав руки, посмотрела на графа. Он молчал, мрачно уставившись на куст сирени. Подождав немного, леди Сибли сказала:

– Что же произошло? Я не могу поверить в то, что ты сказал.

– Должностным лицом, представляющим власть короля в этом графстве, всегда был кто-то из членов нашей семьи. Мой отец оставался лордом-лейтенантом графства до самой смерти, как до него мои дед и прадед. После смерти отца Его Величество посчитал меня слишком молодым, чтобы предложить этот пост мне. Назначил лорда Хэндли. Однако дал понять, что лорд Хэндли стар и, как только мне позволит возраст, я по праву займу это место.

– Кажется, ты что-то рассказывал, – перебила его леди Сибли. – Однако не понимаю, при чем здесь твоя женитьба.

– Две недели назад лорд Хэндли скончался, как ты знаешь, – сказал граф, не обратив внимания на ее слова. – Вчера я был у премьер-министра на Даунинг-стрит, десять. Хотел узнать, когда Его Величество соблаговолит утвердить меня в должности, наследуемой в нашей семье испокон веков.

Граф задумался. Он знал лорда Грея с детских лет. Тот был другом его отца и часто гостил у них в Дроксфорде. Когда началась беседа, ему показалось, лорд Грей чем-то озабочен.

– К моему глубочайшему сожалению, Дроксфорд, я не могу обещать, что вы будете назначены лордом-лейтенантом графства.

Граф резко выпрямился.

– Вы хотите сказать, что Его Величество хочет назначить кого-то другого? – с сомнением в голосе проговорил он. – Кто собирается занять место, по праву принадлежащее мне? Черт побери, милорд, у меня пятьдесят тысяч акров земли. Я уж не говорю о том, что власть короля в графстве всегда представляли члены нашей семьи.

– Мне это известно, – сказал лорд Грей. – Но я получил от короля новые инструкции.

– Интересно! Какие, если не секрет?

– Король требует, чтобы должностное лицо, представляющее Его Величество, был обязательно женат.

Графу показалось, что земля разверзлась у него под ногами.

– Женат? – хриплым голосом проговорил он.

– Для вас это, конечно, полная неожиданность, – сказал премьер-министр тихим голосом. Так он говорил обычно в палате общин, когда необходимо было успокоить враждебно настроенного противника. – Его Величество твердо намерен начать новую эру – эру респектабельности в его монархии. – Он улыбнулся, как бы извиняясь, и продолжил: – Эксцессы, происходившие во времена правления брата короля, должны быть преданы забвению. Поскольку Его Величество сам счастлив в браке, он полагает, что женитьба пойдет на пользу любому мужчине, и особенно претендующему на ответственный пост.

– Боже мой, какое лицемерие! – рассердился граф. – Особенно если вспомнить, как в свое время король наделял титулами своих отпрысков от миссис Джордан… Кто бы мог предположить, что он так быстро забудет радости холостяцкой жизни.

– Я с вами полностью согласен, – сказал лорд Грей. – Но все это было давно. А сейчас Его Величество намеревается поступать только на благо государства. Король и королева должны подавать своим подданным пример во всем.

– Вы утверждаете, что, если я не женюсь, пост лорда-лейтенанта займет кто-то другой?

– Другого выхода не вижу, – ответил премьер-министр.

– Я знаю, что кроется за решением короля, что его вывело из себя, – сказал граф. – Лорд Битон открыто живет с этой балериной. Всюду таскает ее за собой. Говорят, все светские дамы в Уэссексе вне себя от возмущения, потому что лорд Битон требует, чтобы они ее принимали.

– С тех пор как Его Величество взошел на престол, лорд Битон доставил ему немало неприятных минут, – согласился премьер-министр. – Между тем король сообщил, что Его Сиятельству следует подать в отставку.

Граф был поражен.

– Это новшество? Я не знаю прецедента. Всегда считал, что лорда-лейтенанта не освобождают от должности. Думал, если такое и случается, то крайне редко.

– Насколько помню, один из моих предшественников, Джордж Гренвил, тоже отстранил своего брата от должности лорда-лейтенанта в Букингэмшире, – улыбнулся лорд Грей. – Но я согласен с вами, Дроксфорд, это случай редкий. Поэтому Его Величество и решил быть весьма осмотрительным при назначении нового лорда-лейтенанта.

– Могу ли я переговорить с Его Величеством, – сказал граф. Он знал, что Вильям IV – веселый, добродушный человек – редко кому отказывал, когда к нему обращались лично.

Лорд Грей покачал головой.

– Боюсь, это не поможет. Я уже неоднократно имел беседу с королем, но его поддерживает королева, а вы знаете, что это значит.

– Да, знаю, – ответил граф. – Я получил вчера письмо от мистера Гривилла. Он сейчас в Брайтоне. Он пишет: «Королева – благочестивая женщина. Она не позволяет дамам в декольте появляться на королевских приемах».

Мужчины переглянулись.

– Времена меняются, – сказал премьер-министр. – Помнится, Георг Четвертый требовал как раз обратного.

Граф рассмеялся, но скоро опять посуровел.

– Сколько времени вы даете мне на то, чтобы найти себе жену?

– Неужели должность так много значит для вас? – спросил лорд Грей.

– Я горжусь своими предками, – сказал граф. – Моего отца и уважали, и любили. Он всегда старался выполнять свои обязанности как можно лучше. Отец был мудрым и добрым лордом-лейтенантом. Вы ведь его знали, милорд. Разве я преувеличиваю?

– Нисколько, – ответил лорд Грей. – Ваш отец был моим другом, и я не погрешу против истины, если скажу, что он был действительно замечательный человек.

– Я хотел бы походить на своего отца, – сказал граф. – Поверьте, у меня нет ни малейшего желания жениться. Холостяцкая жизнь гораздо приятнее. Но вы должны признать, я ничем не запятнал свое имя и не бросил тень на дворянство. И я не потерплю, чтобы кто-то другой стал представителем короля. – Нахмурив брови, он сурово продолжал: – Наша семья всегда оказывала благотворное влияние на жизнь графства. Благотворительные общества, школы, больницы… Отец, говоря о графстве, всегда добавлял местоимение «мое». И у меня должно быть право так говорить. – Граф помолчал и добавил: – Позвольте спросить, милорд, каким временем я располагаю, чтобы найти жену, которая принесет мне титул лорда-лейтенанта?

– Уверен, Его Величество, если я об этом попрошу, согласится подождать по крайней мере месяц, – ответил премьер-министр. – Но скажу откровенно, Дроксфорд, вам не следует тянуть. Тем более что у Его Величества уже есть кое-кто на примете.

– Полагаю, это герцог Северн? – ухмыльнулся граф.

– Совершенно верно, – подтвердил премьер-министр.

– Но ведь у него всего десять тысяч акров запущенных угодий. И хозяйство он ведет из рук вон плохо.

– Зато он женат и с ним считаются, – в глазах премьер-министра искрился смех.

– Черт побери! – воскликнул граф. – Да я скорее умру, чем допущу назначение герцога. Я еще раз зайду к вам, с вашего позволения.

Он вышел от премьер-министра с таким выражением лица, что и лакей, и кучер посмотрели на него с опаской.

Когда граф был вне себя от ярости, в Дроксфорд-хаузе на Парк-лейн трепетали все – от мальчишки-разносчика до дворецкого.

Закончив рассказ о визите к премьер-министру, граф стукнул кулаком по колену и добавил:

– Не позволю герцогу занять место, которое принадлежит мне по праву!

– Конечно, этого нельзя допустить, – согласилась леди Сибли. – Я знаю, Джордж так же не любит герцога, как и ты.

– Тогда найди мне жену, – резко бросил граф.

– Это не составит труда, – сказала леди Сибли. – А может быть, Элтон, так будет и лучше.

– Что ты имеешь в виду?

– Я подумала о нас, – нежным голосом сказала леди Сибли. – Видишь ли, дорогой, ты настолько красив, что стоит тебе только появиться, как каждый муж начинает ревновать к тебе свою жену. У Джорджа уже, кажется, кончается терпение. Но если ты женишься, не будет причин не приглашать тебя в дом, ведь это приглашение распространится и на твою жену.

Граф не ответил. Леди Сибли коснулась его руки.

– Элтон, дорогой, не расстраивайся. Я найду тебе подходящую жену, которая будет прекрасно смотреться в дроксфордских бриллиантах во главе стола. А большего тебе и не требуется.

– У меня нет никакого желания жениться на безмозглой простушке, – отрезал граф.

– Если она будет вести себя как положено и не мешать другим твоим… интересам, – леди Сибли выделила голосом два последних слова, – то все будет прекрасно.

Граф прижался губами к ее руке.

– Ты пытаешься успокоить меня, Жоржетта. Но уверяю тебя, мне все это крайне неприятно. Я вовсе не хочу жениться. Да еще на женщине, которую не люблю.

– Если бы ты этого хотел, мне было бы очень больно, – сказала леди Сибли. – Ведь мы были так счастливы в последние месяцы. Ничто не должно помешать нашим отношениям. И если ты в самом деле в кого-нибудь влюбишься, мое сердце будет разбито.

Ее голос дрогнул, и в первый раз за этот вечер он взглянул ей прямо в глаза.

– Какая ты красивая, Жоржетта!

– Я хочу, чтобы ты всегда говорил мне об этом, – прошептала она.

Он сжал ее в своих объятиях, нашел ее губы, и они надолго забыли обо всем.

Потом леди Сибли отстранилась и начала натягивать белые лайковые перчатки.

– Ты должен прийти ко мне сегодня ночью, Элтон. Клянусь, я умираю без твоей любви.

– Я буду ждать на нашем месте, – пообещал он. – Только не заставляй меня томиться в ожидании.

Его голос был полон страсти. А она посмотрела на него так, как смотрит женщина, когда уверена, что неотразима.

– Дорогой, прямо сейчас пойду и выберу тебе жену, – сказала она. – Слава Богу, на этой лужайке есть из кого выбрать. Провинциальные девушки не так испорчены. Твоя будущая жена должна довольствоваться минимумом твоего внимания. Следовательно, нам нужна невинная глупышка.

– Боже мой, Жоржетта. Ты говоришь об этом, как о манной каше. А я терпеть ее не мог, когда был маленьким.

Леди Сибли засмеялась.

– Я хочу, чтобы со мной ты вспоминал только о шампанском.

Она встала и, когда граф обнял ее, прижалась к нему в страстном порыве.

– Ты возбуждаешь меня, – сказал он. – Ты моя прелесть. Ни одна женщина не приняла бы новость о моей женитьбе так спокойно и трезво, как это сделала ты.

– Все будет хорошо, – сказала леди Сибли. – Твоя женитьба облегчит нам встречи. – Она на мгновение коснулась губами его губ и, выскользнув из его объятий, добавила: – Я уйду отсюда первой. Не следует выходить из беседки вместе, чтобы не вызывать подозрений.

– Хорошо, – ответил он. – До встречи, Жоржетта.

– Обещаю, что не заставлю тебя долго ждать, – сказала она нежным голосом и скрылась в зелени кустов рододендронов.

Граф вытащил из жилетного кармана часы, взглянул на циферблат и, взяв со скамейки цилиндр, водрузил на голову. Но только он собрался удалиться, как раздался звонкий голос:

– Лорд Дроксфорд!

Граф вздрогнул и осмотрелся, но вокруг никого не было.

– Я здесь, – снова послышался голос.

Подняв голову, он увидел, что с ветки огромного дуба возле беседки на него глядит какая-то девочка.

– Что ты здесь делаешь? – строго спросил он.

– Если вы минутку подождете, я спущусь и все объясню.

Граф помрачнел. Очевидно, его разговор с леди Сибли подслушали, и он уже думал, не дать ли девочке денег, чтобы она никому ни о чем не рассказывала. И если дать, то сколько, гинею или полгинеи? «Ребенок не сможет объяснить, откуда у него взялась гинея», – сказал он сам себе. Граф полез в карман за мелкой монетой. Послышался шорох листьев, и в беседку вошла не девочка, как он ожидал, а девушка.

На ней было тесное выцветшее бледно-голубое ситцевое платье. Тонкая материя облегала высокую грудь. Поняв, что перед ним не ребенок, молчание которого можно купить, граф посмотрел на девушку более внимательно. Без сомнения, хороша собой. Небольшого роста, хрупкая. Огромные глаза с темными ресницами. Граф никогда не видел таких красивых глаз. Зеленые со светло-коричневыми крапинками. Не голубые, как характерно для блондинок. Волосы цвета спелой пшеницы, с рыжеватым оттенком, подчеркивали белизну нежной кожи. Щеки незнакомки окрашивал легкий румянец.

– Итак, вы подслушивали, – укоризненно сказал граф.

Она кивнула.

– У меня есть подруга. Это дерево – наш наблюдательный пункт, – сказала она. – Но нынче Элизабет уже на празднике, среди гостей.

– И кто же ваша Элизабет? – спросил он.

На самом деле это его не интересовало. Он смотрел на девушку. Ее волосы блестели на солнце и были изумительного оттенка. «Может быть, она их красит, – думал он, – хотя вряд ли…»

– Элизабет – дочь герцога Северна, – последовал ответ. – Сегодня ее первый выход в свет, поэтому ее представляют именитым людям графства. Таким, как вы, например.

– Вы знаете, кто я?

– Конечно! Вы граф Дроксфорд. Я вас видела в прошлом году, и потом, о вас много судачат.

Граф удивленно вскинул брови, пораженный ее дерзостью.

– Как вас зовут?

– Карина Рендел. Несколько лет назад вы познакомились с моим отцом.

– Вы имеете в виду сэра Джона Рендела, который избирался членом парламента от этого округа?

– Да, это мой отец.

– Конечно, я его знаю. Если не ошибаюсь, вы живете недалеко отсюда.

– Наше поместье граничит с поместьем герцога Северна, – ответила Карина.

– А почему вы не на балу? – спросил лорд Дроксфорд.

Ее лицо озарила улыбка.

– Сказать правду?

– Конечно.

– Во-первых, я слишком хорошенькая, а во-вторых, мне нечего надеть, – ответила Карина.

– Слишком хорошенькая? – переспросил граф.

– Герцогине не нравится, что я красивее Элизабет, поэтому они приглашают меня, только когда все свои.

Граф усмехнулся. Юная особа была явно не лишена сообразительности.

Он вновь взглянул на часы.

– Мне пора возвращаться к гостям.

– Подождите минутку, – сказала Карина. – Вы бы никогда не узнали, что я подслушивала, если бы я не собралась кое о чем вас попросить.

– О чем же? – Граф насторожился. Зеленые глаза пристально смотрели на него, румянец на щеках вспыхнул ярче.

– Я подумала, если вы ищете жену, может быть… я вам подойду? – медленно сказала она.

Граф был поражен. Он не мог вымолвить ни слова. Наконец сердито сказал:

– Вы подслушали разговор, не предназначавшийся для ваших ушей. Вы не имели никакого права делать это, и я прошу забыть о нем.

– Но почему? – воскликнула Карина. – Леди Сибли сказала, что найдет вам подходящую жену. И если вы готовы жениться на девушке, которую никогда не видели, о которой ничего не знаете, то почему бы вам не рассмотреть и мою кандидатуру?

– Вы всегда предлагаете незнакомым мужчинам жениться на вас? – спросил он, пытаясь уколоть, но она в ответ улыбнулась.

– Нет конечно. Незнакомых мужчин у меня почти нет. Знакомые – папины закадычные друзья – пытаются иногда поцеловать меня, когда папа не видит. А сами женаты, имеют с полдюжины детей, которые старше меня по возрасту.

– Так вы горите желанием выйти замуж? – съязвил граф Дроксфорд.

– На моем месте вы бы тоже этого хотели, – серьезно ответила Карина. – Видите ли, когда умерла мама, папа потерял ко всему интерес. Он уже не член парламента. У нас всего лишь пара лошадей. Если отец хорошо себя чувствует, зимой ходит на охоту. А летом просто сидит в доме и… – Внезапно Карина замолчала, но граф понял, что она хотела сказать. Кто-то говорил ему, что сэр Джон Рендел пристрастился к спиртному. – Поэтому я очень хотела бы выйти за вас замуж, – продолжала Карина. – И если вы ищете жену, которая даст вам возможность получить титул лорда-лейтенанта, думаю, я подойду вам больше, чем эти, как вы сказали, безмозглые простушки, с которыми леди Сибли собирается вас знакомить.

– Полагаю, вам не следует произносить имя леди Сибли в этой связи, – твердо сказал граф.

– Какая она красивая, правда? – спросила Карина. – А вы самый красивый кавалер, который у нее когда-либо был. В прошлом году она приводила сюда сэра Хьюберта Брэкета, но нам с Элизабет он совсем не понравился.

– Куда она его приводила? – рыкнул граф.

– Сюда, в беседку, – ответила Карина. – Она всегда появляется здесь со своим очередным любовником. А в позапрошлом году мы так смеялись…

– Помолчите, – приказал граф. – Вы не должны мне все это говорить.

– Простите, – сказала Карина и взглянула на него с удивлением. – Неужели вы думали, что вы первый, кого увлекла красота леди Сибли?

Граф не ответил, и она продолжала:

– Мы с Элизабет всегда называли ее удавом, потому что она гипнотизирует мужчин, как кроликов. Правда, я никогда не видела, как удав это проделывает, только слышала об этом.

– Если вы будете продолжать в таком же духе, – снова рыкнул граф, – я задам вам хорошую взбучку! Вы не имеете права лазить по деревьям и подслушивать чужие разговоры.

– Пожалуйста, не сердитесь, – попросила Карина. – Простите, если я сказала что-то не то, но мне казалось, вы предпочитаете, чтобы вам говорили правду, а не «да, милорд» или «нет, милорд». Герцогиня хочет, чтобы ее дочери именно так себя вели.

– Вероятно, поэтому из них выйдут лучшие жены, – ответил граф.

– Не думаю, что вы захотите жениться на глупенькой.

– А я не думаю жениться на девушке, у которой не язык, а жало.

Карина помолчала.

– Считаю, что вы несправедливы, милорд, – произнесла она с таким достоинством, что он едва не рассмеялся.

Она отвернулась, гордо вскинув голову, и ему показалось, что Карина обиделась. Граф решил исправить положение.

– Объясните, почему вы считаете, что могли бы быть мне подходящей женой.

Ее глаза радостно вспыхнули.

– Вы хотите сказать, что, возможно, сделаете мне предложение?

– Скажем, я подумаю о вашей кандидатуре, – ответил он. – Безусловно, другие молодые леди не такие энергичные, как вы.

– Зато весьма энергичны их отцы и матери, – рассудительно сказала Карина. – Особенно, когда выбирают мужей для своих дочерей.

– Вы наверняка преувеличиваете, – сказал граф. – В тысяча восемьсот тридцать первом году не выдают замуж насильно. Если не нравится жених, девушка ему отказывает.

– Если речь идет не о такой важной персоне, как вы, – сказала Карина. – По словам герцога Северна, вы «желанная добыча». Мне всегда казалось, что это грубое выражение, но так говорит Его Сиятельство. Думаю, эту фразу можно было бы произнести и в высшем обществе.

– И вы думаете, герцог прав?

– Конечно! И если вы только взглянете на Элизабет, она должна будет выйти за вас замуж точно так же, как ее сестру Мери насильно выдали за лорда Хока.

В памяти графа всплыло лицо леди Хок, такое прелестное и такое несчастное.

– Вы хотите сказать, леди Мери не хотела выходить замуж за Его Сиятельство? – спросил он.

– Конечно нет! – презрительно фыркнула Карина. – Это ужасный человек, грубый и неприятный. Однажды он попытался обнять меня, но я пихнула его в живот и, пока он кашлял, убежала.

– Вижу, вы можете за себя постоять, – усмехнулся лорд Дроксфорд.

– Мне было всего четырнадцать, а убежать не всегда легко, – ответила Карина. – Но мы говорили о Мери. Она тогда влюбилась в молоденького солдата. Он был беден. Герцог пригрозил побить ее, запереть в комнате и посадить на хлеб и воду, если только она не выбросит его из головы. И уж чтобы действовать наверняка, сообщил обо всем командиру полка, в котором служил молодой человек, и того услали за границу.

– Силы небесные! – воскликнул граф. – И вы думаете, так поступят с любой, которая откажется выйти за меня замуж?

– Совершенно в этом уверена, – ответила Карина. – Ведь вы даже богаче лорда Хока!

– Вы полагаете, что никто не пойдет за меня по любви? – спросил граф.

– Думаю, это возможно, если вы тоже полюбите. А поскольку у вас есть другие… привязанности и очень мало времени…

Граф вспомнил, что ему придется поторопиться с женитьбой, и нахмурился.

– Вот поэтому мне кажется… только кажется, – продолжала Карина, – что я могла бы стать вам неплохой женой. Видите ли, я хотела бы выйти за вас замуж. Я считаю, что вы красивый, элегантный мужчина. У леди Сибли лучшего любовника еще не было. – Она замолчала, потом быстро добавила: – Я хочу сказать, некоторые мужчины, когда влюблены, совсем по-дурацки выглядят.

– Я рад, что вы оценили мое умение себя вести, – несколько саркастически заметил граф.

– Наверное, вы считаете, что я слишком дерзкая, – сказала Карина. – Конечно, не имеет значения, какой вы любовник, ведь от меня требуется просто быть покорной женой. И я не собираюсь мешать вашим любовным связям. Полагаю, их у вас достаточно. Я просто думаю, что быть покорной женой – значит всегда поступать правильно, быть приветливой с жителями графства, помогать бедным. Не так ли?

– Что-то в этом роде, – согласился граф.

Они немного помолчали, потом Карина нерешительно сказала:

– Вы, вероятно, обратили внимание, милорд, что я миниатюрная, и подумали, что меня не будет видно под тиарой. Но я немного похожа на маму, которую все считали красавицей, поэтому, думаю, я неплохо буду смотреться во главе стола.

– Уверен, вы просто украсите его, – вежливо заверил граф.

На этого забавного ребенка невозможно было долго сердиться.

– Теперь, что касается моего происхождения, – продолжала Карина. – Ренделы живут в этом графстве со времен короля Генриха Восьмого, а мама – дочь графа О'Мэли. Родственники по линии О'Мэли живут в Ирландии, поэтому я их никогда не видела. У нас никогда не было денег, чтобы туда поехать. Они тоже бедны. Но мама говорила, что одно время О'Мэли были королями Ирландии, поэтому нельзя сказать, что наш род недостаточно знатен для вас, правда?

Зеленые глаза с тревогой взирали на него.

– Считаю, вы происходите из знатного рода, мисс Рендел, – сказал он ласково.

– Благодарю вас, – ответила Карина. – Я бы не хотела, чтобы вы думали, будто я способна на какую-нибудь вульгарную выходку.

– Я вовсе так не считаю, – улыбнулся граф.

– И последнее, – Карина посмотрела на него. – Вы сказали, что не хотите брать в жены дурочку. Мама настояла, чтобы я выучила французский и итальянский. Немного знаю немецкий, правда, считаю, что это ужасный язык. Хорошо знаю греческий. Он один из самых любимых языков папы, поэтому-то меня и назвали Кариной. Но, боюсь, мой латинский… оставляет желать лучшего.

На ее лице появилось озабоченное выражение.

– Думаю, жене латынь ни к чему, – поспешил успокоить ее граф.

Она благодарно посмотрела на него и продолжала:

– Я плохо знаю математику, но зато пока отец был в палате общин, я обычно помогала ему готовить выступления и очень много читала. – В зеленых глазах снова мелькнуло беспокойство. – Боюсь, немного отстала от жизни, потому что последнее время мы не можем себе позволить покупать новые книги и газеты. Иногда я пользовалась библиотекой герцога. Думаю, много времени не потребуется, чтобы прочитать то, что я еще не читала.

– Я вижу, вы прекрасно образованы, – заметил граф.

– Должна сказать вам правду: когда я играю на пианино, даже собаки воют, – сказала Карина, решив быть с ним откровенной до конца. – И, может быть, вы заметили – у меня на носу веснушки. Это потому, что после смерти мамы я часто забывала надевать шляпу, когда каталась верхом. Если вы будете так добры и возьмете меня в жены, обещаю, что всегда буду носить шляпу.

– Очень хорошо, – сказал граф, едва сдержав улыбку.

– Кажется, вы смеетесь надо мной, – огорчилась Карина. – Но я стараюсь быть с вами абсолютно честной. Думаю, если мы поженимся, это очень важно. Вы согласны со мной?

– Абсолютно, – серьезно ответил граф. – Более того, я буду требовать от своей жены, чтобы она всегда говорила мне правду. А еще я хочу, чтобы она мне повиновалась.

Зеленые глаза вопросительно взглянули на него.

– Во всем?

– Во всем, – строго сказал он.

Карине пришла в голову мысль, что графу невозможно будет перечить, потому что за скучающим выражением его серых глаз скрывалось нечто, что говорило: если он поставит перед собой цель, его не остановить, пока он не достигнет желаемого.

Граф опять достал часы из кармана жилета.

– А теперь я действительно должен идти к гостям.

– Если вы обдумаете мое предложение, – сказала Карина, – может быть, заедете завтра к отцу? Я вас не заставляю… пожалуйста, не думайте так… но я хотела бы знать, в какое время вас ждать, чтобы… – она помолчала, – удержать его дома.

Граф понял, что она хотела сказать о другом.

– Независимо от того, станете ли вы моей женой или нет, – сказал он, – я буду рад снова встретиться с вашим отцом. Я приеду в Блейк-холл около полудня, если это удобно.

– Удобно, – сказала ему Карина. – А когда Вашему Сиятельству леди Сибли будет представлять других возможных невест, вы вспомните обо мне?

– У меня такое чувство, что я вас не скоро забуду, – ответил граф. – Я считаю, мисс Рендел, что у нас состоялась весьма необычная беседа.

– Вы хотите сказать, – засмеялась Карина, – что не привыкли получать предложения от молодых девушек?

– Это одна из причин, – согласился он.

– Но, видите ли, если бы я вас не окликнула, никто бы меня вам не представил и мне пришлось бы стоять у дороги и делать вам знаки, а это было бы еще более предосудительно. Словом, мы нигде не смогли бы познакомиться… только здесь.

– Кажется, вы действительно выбрали единственно верный способ, – согласился граф. – Разрешите сказать вам, что я счастлив познакомиться с вами, мисс Рендел, и с нетерпением буду ждать завтрашнего дня, чтобы возобновить знакомство с вашим отцом.

Он поклонился. Карина сделала реверанс.

– Как вы будете добираться домой? – поинтересовался граф.

– Вы хотите подвезти меня в своем ландо? – спросила она. – Вот уж была бы сенсация! Нет, Ваше Сиятельство, я уеду так, как приехала, – через забор, разделяющий два поместья. На той стороне меня ждет лошадь.

– Вы всегда одеты так, как сейчас, когда ездите верхом? – спросил он.

– Боюсь, что да, – ответила она. – Верхом на одной из наших лошадей – в самый раз. Свыше пяти километров по такой жаре идти пешком, согласитесь, тяжело.

– Я вижу, у вас на все готов ответ, – сказал граф. – До свидания, мисс Рендел. Теперь у меня будет над чем подумать.

Она улыбнулась, и он заметил родинку с левой стороны рта. Подумал, что, если ее как следует одеть, она, без сомнения, будет иметь успех. Но, однако, не такая жена ему была нужна. Эта была слишком умна и сообразительна.

Нет, определенно, Карина Рендел не была той женщиной, которую он хотел бы видеть хозяйкой Дроксфорда. «Она красива, и, без сомнения, ей пойдут бриллианты, а еще больше сапфиры», – думал он. Граф считал, что белокурым женщинам идут сапфиры и бирюза. Ясно представил себя маленьким мальчиком. Мать, златокудрая красавица, когда у них бывали гости, входила к нему в спальню пожелать спокойной ночи в тиаре и в бирюзовом ожерелье.

«Странно, у меня никогда не было любовницы с белокурыми волосами. Жоржетта Сибли – жгучая брюнетка с изумительным цветом лица – любит рубины. Бриллианты, – думал он, – сияли бы, как звезды, в волосах Карины цвета червонного золота. А если их распустить, они, наверное, длинные. Почему-то у брюнеток не бывает длинных волос, – неожиданно пришло на ум. – У матери, например, были длинные волосы. – Он вспомнил, что, когда был маленьким, просил ее посидеть на них. – Покажи, как ты сидишь на своих волосах, мама. Папа говорит, что у красивых женщин должны быть волосы такой длины, чтобы можно было сидеть на них».

Мать, смеясь, выполняла эту детскую просьбу…

…Возвращаясь на поляну и все отчетливее слыша звуки оркестра и гул голосов, он вдруг подумал, что у него никогда не было женщины, которая напоминала бы ему его мать.

«Может, мне повезет и я найду ее», – сказал он сам себе и направился к леди Сибли. Темно-красные перья ее шляпы были видны издалека.