Текст книги "Рабы любви"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Возможно, он проявил бы большую гуманность, чем вы, – поддразнила его Ямина.

– Несомненно, он бы счел вас очень соблазнительной в этом маскарадном костюме. А ваша внешность также порадовала бы и других мужчин, которые, по вашим словам, несколько месяцев обходились без женщин!

Он хотел, чтобы его слова прозвучали язвительно, и ему это удалось. Но, увидев, как покраснела Ямина, лорд Кастльфорд испытал стыд от своего высказывания.

Он достал часы из жилетного кармана.

– Уже почти четыре часа, – сказал он. – Мой камердинер сейчас принесет чай. Пожалуй, нам следует придумать историю, которую мы расскажем ему.

Ямина отвернулась, а затем произнесла:

– Вы можете посчитать меня трусихой, но я предпочла бы, чтобы вы не говорили ему, что я русская. Почему бы вам не рассказать ему, что меня похитили и увезли в султанский гарем, а мои друзья, которые живут во дворце, помогли мне бежать оттуда?

Лорд Кастльфорд промолчал, и через мгновение Ямина добавила:

– Дело не в том, что я стыжусь своей национальности. Не думайте так! Я горжусь тем, что я русская!.. Но в то же время, когда корабль полон раненых солдат, трудно будет непредвзято относиться к человеку из враждебного государства!

– Должен признаться, что вы, пожалуй, правы, – согласился лорд Кастльфорд. – Я расскажу Дженкинсу предложенную вами историю, но пока я буду говорить с ним, вы лучше спрячьтесь.

– Я спрячусь в ванной, – согласилась Ямина. – Я не буду выходить до тех пор, пока вы меня не позовете.

С этими словами она подошла к сундуку и вытащила оттуда несколько одеяний, которыми накрыла ее Михра.

Она нашла среди них кафтан из парчи, в которой сверкали серебристые нити.

Взяв его, Ямина удалилась в ванную и закрыла за собой дверь. Как раз в этот момент лорд Кастльфорд услышал, как в замке поворачивается ключ, и отодвинул засов.

Вошел Дженкинс с подносом в руках, на котором стоял чайник, фарфоровая чашка и тарелочка с печеньем. Именно таким печеньем лорда Кастльфорда совсем недавно угощали в посольстве.

Когда камердинер поставил поднос на стол, его хозяин обратился к нему:

– Закройте дверь, Дженкинс. Я хочу вам кое-что сказать.

Когда тот подчинился, он, с трудом подбирая слова, произнес:

– У меня есть для вас сюрприз, Дженкинс.

– Неужели, милорд?

– Именно! В сундуке, который я привез из султанского дворца, не оказалось ожидаемого подарка. Там пряталась молодая девушка, для нее это было единственной возможностью бежать из гарема.

– Девушка, милорд?

Даже Дженкинс, обычно флегматичный, на этот раз очень удивился.

– Ее насильно увезли в гарем люди султана, – объяснил лорд Кастльфорд. – У нее просто не было другого выхода. Как вы понимаете, для меня это чрезвычайно щекотливая ситуация!

– Да, действительно, милорд. Что же ваша милость собирается делать?

– Я ничего не могу поделать, Дженкинс, кроме как отвезти эту юную даму в Афины, а затем каким-то образом переправить в нашу резиденцию.

Лорд Кастльфорд умолк, а затем медленно и внушительно произнес:

– Вы, Дженкинс, лучше, чем кто-либо другой, можете понять, какие у меня будут неприятности, если об этом узнают посторонние.

– Конечно, милорд.

– Случись это, будет бесполезно утверждать, что я к этому был совершенно непричастен. Никто не поверит, что я вовсе не содействовал бегству одной из женщин султана.

– Я вас понимаю, милорд.

– И поэтому, Дженкинс, вам придется помочь мне сохранить все это в тайне до прибытия в Афины.

– Хорошо, милорд.

– К счастью, я завтракаю, обедаю и ужинаю здесь, а вы прислуживаете мне, – продолжил лорд Кастльфорд. – Так что в каюту, я надеюсь, не будут заходить посторонние.

– Верно, милорд.

– Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше благоразумие и содействие, – проговорил лорд Кастльфорд.

– Вы можете мне полностью доверять, милорд, – ответил Дженкинс.

– Если кто-нибудь будет излишне настойчиво просить вас пропустить его в мою каюту, – сказал лорд Кастльфорд, – мисс Ямина спрячется в сундук. Или в ванную, как, например, она сделала сейчас.

Дженкинс машинально поднял с пола шелковую косынку, выпавшую из сундука. Сложив косынку, камердинер снова положил ее в сундук.

– Это будет нетрудно, милорд, – через мгновение сказал он.

– Возникает вопрос относительно дополнительного, количества пищи.

Услышав это, Дженкинс хитро улыбнулся.

– Они просто подумают, что у вашей милости отменный аппетит! Что касается лишних чашек и тарелок, то не беспокойтесь и предоставьте это мне, милорд!

– Я уверен, что вы отлично со всем справитесь, – сказал лорд Кастльфорд.

Хотя Дженкинс, как правило, не проявлял ненужного любопытства, на этот раз он вопросительно посмотрел на кровать, и хозяин перехватил его взгляд.

– Опустите противомоскитную сетку, – распорядился он. – Мисс Ямина будет спать на кровати. А для меня принесите еще несколько подушек. Я буду спать на полу, как это принято на Востоке.

Лорд Кастльфорд подумал о том, что это предложение сделала Ямина, и ему пришлось едва ли не рабски следовать ее совету.

– Я позабочусь об этом, милорд, – заверил его Дженкинс. – Если ваша милость позволит, то я сейчас пойду и принесу еще одну чашку.

– Это не покажется странным окружающим? – поинтересовался его хозяин.

– Вовсе нет, милорд! Я скажу, что разбил ее. А когда никого не будет поблизости, я принесу еще несколько тарелок и столовых приборов. Так что на корабельной кухне мне не станут задавать никаких вопросов.

– Благодарю вас, Дженкинс, я всегда знал, что на вас можно положиться.

– Всегда рад быть полезным вашей милости.

Дженкинс с любопытством посмотрел на дверь ванной, затем вышел из каюты.

Лорд Кастльфорд ждал камердинера недолго – через несколько минут тот вернулся с чашкой, которую тут же поставил на поднос.

– Вам нужно что-нибудь еще, милорд? – спросил он.

– Нет, благодарю вас, вы свободны.

Когда камердинер снова вышел из каюты, он закрыл дверь на засов.

Это как будто послужило сигналом Ямине, и она в следующее мгновение вышла из ванной. Лорд Кастльфорд понял, что она слышала его разговор с камердинером.

Причудливый и довольно откровенный турецкий наряд Ямина сменила на синий кафтан, который удивительно шел ей. Воротничок и рукава были украшены жемчугом и бирюзой, полы кафтана также расшиты тонкими жемчужными нитями. Она не успела вынуть бриллианты из рассыпанных по плечам волос. Когда она подошла к лорду Кастльфорду, тому показалось, будто Ямина только что сошла с мозаичного изображения, сложенного руками персидских мастеров.

– Мне думается, что вы со всем прекрасно справились, – сказала она.

– Конечно. Я польщен вашим одобрением! – язвительно заметил ее собеседник.

Ямина улыбнулась и ответила:

– Вы все еще сердитесь на меня?

– Естественно! – ответил он. – Вообще-то сердиться – занятие утомительное, а дипломат всегда должен проявлять сдержанность.

– Вы были отнюдь не сдержанным, увидев, как я вылезаю из сундука.

– Вас это удивило?

– Не совсем, – ответила девушка. – Меня скорее даже порадовало, что я смутила ваше традиционное британское спокойствие и пробила броню отстраненного безразличия, которым славится ваша нация,

– Так вот, значит, как русские думают о нас?

– Конечно! – ответила Ямина. – Ничто не может заставить англичанина выйти из себя, потерять хладнокровие. Хотя, конечно же, исключением являются женщины! Только они способны стать причиной вашего беспокойства!

– Можете поздравить себя, что столь преуспели в этом!

– Именно этих слов я от вас и ожидала! Мне теперь стало гораздо спокойнее от того, что я теперь знаю, что вы за человек.

– Возможно, иногда стоит посмотреть на себя самого глазами врага, – ответил лорд Кастльфорд. – Хотя, должен признаться, гостеприимство, оказанное мне во время моего последнего путешествия в Россию, дало мне совсем другое представление о самом себе. Причем отличное от вашего.

– Русские – очень гостеприимный народ. Мы всегда очень учтивы с иностранцами, – заметила Ямина. – Теперь, когда мы находимся в состоянии войны с вами, вы сможете наконец узнать о себе всю правду.

– Вы на самом деле хотите, чтобы я сказал правду? – спросил лорд Кастльфорд.

– Нет, если это означает, что вы будете говорить еще более неприятные вещи, чем те, которые уже сказали, – ответила Ямина. – Мне будет трудно забыть, что вы назвали меня «экзотической гурией»!

Лорд Кастльфорд улыбнулся,

– Должен ли я сказать вам, что в данный момент вы нисколько не похожи на таковую гурию? – спросил он. – В подобном случае могу я рассчитывать на прощение?

– А я не слишком неприлично выгляжу?

– Мне действительно следует извиниться перед вами? – вопросом на вопрос ответил он.

– Не утруждайтесь, – успокоила его Ямина. – Важно не то, что говорят люди, а то, что они делают. Поэтому я невероятно благодарна вам за то, что вы не выдали меня капитану.

– Это был бы спорный вопрос: чьей пленницей вы могли бы стать – армии или флота.

– Но вместо этого, будучи вашей пленницей, я нахожусь в безопасности от всего, кроме ваших личных оскорблений!

Лорд Кастльфорд откинул назад голову и искренне рассмеялся.

– Я вижу, что язычок у вас острый, и вы в карман за словом не лезете, – сказал он. – Смею ли я предложить вам если не трубку мира, то хотя бы чашку чаю?

– Не откажусь, если вы только пообещаете не относиться ко мне предвзято, – сказала Ямина. – Признаюсь вам, мне действительно очень хочется есть и пить.

– Вы голодны? Не обедали?

– Боюсь, что я пропустила обед, а турецкий завтрак редко бывает плотным.

– Позвольте, я закажу для вас что-нибудь более сытное, чем это печенье?

Ямина отрицательно покачала головой:

– Я дождусь ужина. Надеюсь, что на корабле ужинают не слишком поздно.

– Я закажу обед пораньше, – предложил лорд Кастльфорд. – Кстати, мой камердинер сам замечательно готовит.

– Это мне стало ясно из вашего разговора с ним, когда вы только поднялись на корабль, – ответила Ямина. – Несомненно, вы путешествуете с комфортом, милорд!

– Я всегда считал, что незачем испытывать неудобства, когда имеется возможность их избежать, – заявил лорд Кастльфорд.

– Значит, вы вполне самостоятельный, волевой человек. Ваш камердинер умеет готовить и отлично прислуживает вам, так что вы вполне можете обходиться без жены, верно?

– Именно это я и сказал себе, – ответил лорд Кастльфорд. – У нас есть пословица: «Быстрее путешествует тот, кто путешествует в одиночку»,

– И вам очень хочется достичь своей цели? Какова же она? Возглавлять посольство в Париже?

Лорд Кастльфорд удивился ее проницательности, и Ямина, поняв это, улыбнулась.

– В Санкт-Петербурге мой отец водил знакомства со многими дипломатами из европейских государств, – сказала она. – Они всегда говорили так, будто Париж был для них чем-то вроде сказочного Эльдорадо, к которому они всегда так стремились.

– Несомненно, это – самый желанный пост, на который может назначить меня министерство иностранных дел, – ответил лорд Кастльфорд.

– Значит, Париж может стать вашим следующим назначением после Афин?

На мгновение он замешкался, словно не желая делиться с ней своими планами и намерениями, затем неохотно ответил:

– Я на это надеюсь.

– Стало быть, вы в этом почти полностью уверены! – настаивала Ямина. – Конечно, если вы до этого ничем не запятнаете свою репутацию, которой все же может серьезно повредить гурия, прячущаяся в вашем багаже!

– Я уже извинился за свои слова! – снова напомнил ей лорд Кастльфорд.

– А мне все еще немного обидно.

– Слова никогда не обижают, если они не соответствуют действительности.

– Вовсе нет, – возразила Ямина. – Именно это всегда так несправедливо в мире. Как раз неправда или, скорее, полуправда намного обиднее, чем откровенная ложь.

Девушка замолчала, а затем снова продолжила:

– Например, сколько бы вы ни знали о данных обстоятельствах, сколько бы я вам ни объясняла, вы все равно будете считать меня наложницей султана, женщиной из гарема, которая только и ждет того, чтобы ее турецкий повелитель обратил на нее внимание.

Лорд Кастльфорд улыбнулся:

– Когда вы только что прошлись по каюте, я подумал, что вы как будто сошли с персидской мозаики пятнадцатого века или же с персидской росписи по слоновой кости – столь бесценных и изысканных, что сам персидский шах ревниво охраняет их!

– Я польщена!

– Как вы вообще умудрились оказаться в такой ситуации, что остались одна во всем мире – без семьи, без родителей, без мужа, без тех, кто заботился бы о вас?

– Это было неизбежно, – ответила Ямина. – Поэтому в данный момент я благодарна вам за то, что вы, вольно или невольно, сейчас заботитесь обо мне!

Она слегка вздрогнула – отчасти взаправду, отчасти притворно – и добавила:

– Я нахожусь на вражеской территории, пью чай с врагом моей родной страны. И все-таки это даже и вполовину не так страшно, как в султанском гареме, когда я с ужасом каждую минуту ожидала появления черного евнуха!

Глава 6

Вздрогнув, Ямина проснулась, а затем с чувством облегчения вспомнила, что она больше уже не находится в гареме.

Она сейчас находится на борту «Индии», которая увозит ее прочь от всего того ужаса, который она совсем недавно пережила в Турции. Увозит в неведомое будущее, которое, кстати сказать, может оказаться даже еще страшнее настоящего.

Тем не менее в этом странном состоянии между сном и явью она сказала себе, что в данный момент ей ничто не угрожает.

Затем она поняла, что в каюте присутствует еще кто-то. На полу, на куче подушек, из которых Дженкинс соорудил ему постель, лежал лорд Кастльфорд.

Ямина была уверена, что ему вполне удобно, и, хотя он смотрел на это импровизированное ложе с некоторым пренебрежением, она не сомневалась, что ее спутник просто хотел к чему-то придраться, но на самом деле не испытывает особого неудобства.

Теперь, слыша шум корабельных двигателей и ощущая мягкое колыхание волн. Ямина подумала о том, как это странно – она спит в одной каюте с незнакомцем, который ненавидит ее так же, как и она его, и их разделяет лишь закрывающая ее кровать противомоскитная сетка.

Затем она спросила себя, происходит ли это во сне или на самом деле. Когда лорд Кастльфорд вышел из ванной, переодевшись к ужину, Ямина подумала, что, пожалуй, вряд ли найдется хотя бы один мужчина, который выглядел бы более элегантно.

Дженкинс накрыл стол, и поскольку море было спокойно, поставил посередине стола канделябр с тремя свечами.

Сначала в дополнительном освещении не было необходимости, но затем, когда ужин был окончен и оставалось подать на стол кофе, Дженкинс зажег свечи и задернул шторы на иллюминаторах, чтобы в каюту не падали лучи заходящего солнца.

Просто невероятно, подумала Ямина, что она весьма любезно поговорила с человеком, который совсем недавно гневно ругал ее и который был ее врагом не только из-за своей национальности, но и потому, что она невольно вторглась в его жизнь.

И все же она понимала, что лорд Кастльфорд совершает невероятные усилия, стараясь не обращать внимания на то неловкое положение, в котором они оказались. Он рассказывал ей о своих путешествиях, о своем последнем посещении Персии – что показалось ей чрезвычайно интересным – и о некоторых опасных ситуациях, в которых ему пришлось побывать за годы его дипломатической службы.

Ямина не сводила глаз с лица собеседника, когда он рассказывал ей о своих приключениях. Любой мужчина был бы польщен ее вниманием и непременно оценил бы то, как красиво она сейчас выглядит.

– Боюсь, что по крайней мере сегодня вечером, – сказала Ямина, когда они сели ужинать, – я не смогу переодеться во что-нибудь подходящее.

– Вы выглядите очень хорошо! – заверил ее лорд Кастльфорд.

Он словно почувствовал, что проявил излишнюю учтивость, и поспешно добавил:

– Уверен, что вы сами это прекрасно знаете.

Ямина бросила на него взгляд из-под своих длинных черных ресниц, глаза ее весело блеснули.

– Жалко портить такую замечательную речь, – заметила она, – причем чрезвычайно пространную для англичанина!

Ее сотрапезник улыбнулся.

– Насколько я понимаю, вы вознамерились выставить меня и моих соотечественников несносными людьми! – сказал он. – Как знать, может быть, в один прекрасный день мы очень удивим вас, причем тогда, когда вы этого совершенно не будете ожидать!

– Пока вы переодевались, я задумалась о том, каковы же вы в тот момент, когда остаетесь наедине с собой, – сказала Ямина. – У меня создалось впечатление, что вы всегда боитесь, как бы ваши слова окружающие не истолковали превратно или их кто-нибудь подслушал. Поэтому вы выбираете слова так же осторожно, как другие люди выбирают вина.

– Видимо, именно так и должен всегда поступать дипломат, – ответил лорд Кастльфорд.

– Вы, конечно же, считаете, что это некие обязательные ограничения, накладываемые на вас профессией? – поинтересовалась Ямина. – Вам никогда не хотелось вести себя свободно, раскованно, говорить то, что в данный момент приходит в голову, быть абсолютно естественным и совершенно недипломатичным?

– Меня учили сдерживать себя, – ответил лорд Кастльфорд. Затем, встретившись взглядом с Яминой, он снова рассмеялся. – Честно вам признаюсь – когда вы вылезли из сундука, то застали меня врасплох. Но все равно мне почему-то кажется, что если вы честны перед собой, то предпочтете, чтобы я сдерживал как свой язык, так и свой гнев.

– Я скажу вам, что думаю по этому поводу, тогда, когда мы с вами лучше узнаем друг друга, – ответила девушка.

Она подумала, что к концу ужина они с этим английским дипломатом на самом деле узнали друг друга немного ближе.

Раньше ей никогда не доводилось ужинать в обществе мужчины, разве что только с родным отцом.

Когда они с лордом Кастльфордом сели за стол, стоящий посередине каюты, Ямине показалось, будто они находятся вдвоем на необитаемом острове, а вокруг них плещут волны бурного моря.

Сейчас они оторваны от всего мира – два человека, которых случайно вместе свела судьба. И, как следствие, им не оставалось ничего иного, как изучать друг друга, словно каждый из них был островком неизведанной земли.

«У нас нет ни карт, ни компасов – ничего, кроме наших собственных инстинктов, которые говорят нам, что истинно, а что ложно», – сказала себе Ямина.

Сама того не замечая, она улыбнулась, и лорд Кастльфорд, заметив это, спросил:

– Признайтесь мне, что вас так забавляет?

– Меня забавляем мы – вы и я! – призналась Ямина. – Тот факт, что мы здесь вдвоем, не зная друг о друге ровным счетом ничего, но при этом наши отношения построены на предвзятости, поскольку наши государства находятся в состоянии войны.

– Теперь вижу, к чему вы клоните! – ответил он. – И поэтому война несправедлива, бессмысленна и примитивна!

Он посмотрел на Ямину и добавил:

– Когда я был в Санкт-Петербурге четыре года назад, меня принимал царь и многие ваши выдающиеся соотечественники. Мне было приятно думать, что многие из них стали моими добрыми друзьями. И все же, поскольку русский посол повел себя намеренно агрессивно и вынудил турок обороняться, я потерял доверие людей, дружбой с которыми дорожил всю жизнь.

– Если так подумать, то вся эта ситуация становится просто абсурдной, – согласилась девушка. – Но я уверена, что, когда война закончится, вы сможете снова приехать в Россию и восстановить пошатнувшиеся взаимоотношения.

– Трудно сказать, удастся ли это, – задумчиво произнес дипломат.

– Уверена, что удастся, – заверила его Ямина. – Возможно, на это уйдет какое-то время, но подобные вещи всегда случаются, когда человек оказывается вовлеченным в международные события.

– Нет, это случается, когда правительства используют силу вместо дипломатии.

– Значит, вы считаете себя сторонником мира?

– Несомненно! – последовал ответ.

Ямина приветственно подняла свой бокал.

– Тогда я поднимаю тост за ваше будущее! Потому что все женщины стремятся к миру и ненавидят войну!

Они продолжали беседовать, сидя за столом до тех пор, пока Дженкинс не пришел забрать чашки и тарелки. Он поставил на стол бокалы и графин с портвейном.

Они продолжали разговоры до тех пор, пока у Ямины не стали слипаться глаза и она не почувствовала, что с трудом сдерживает зевоту. Ей ужасно захотелось спать.

– Вы устали, – сказал, заметив ее состояние, лорд Кастльфорд. – Сегодня у вас был очень трудный день, вы пережили массу самых противоречивых эмоций. Самой главной, наверное, был страх.

Его слова заставили Ямину вспомнить о том, как ей было страшно в те минуты, когда ее выносили из гарема, о том ужасе, который она испытала, думая, что ее могут в любую секунду обнаружить. Она вспомнила, как боялась того, что английский дипломат мог забыть о своем подарке и ей не удастся оказаться на борту «Индии».

В данный момент, хотя ее прежние страхи куда-то улетучились, она все еще не могла прийти в себя.

– Ложитесь спать! – предложил ей лорд Кастльфорд.

Ямине показалось, что его голос прозвучал непривычно нежно.

– Я выйду на палубу, – добавил он, – и буду отсутствовать по меньшей мере час.

Ямина поднялась на ноги. Лорд Кастльфорд тоже встал.

Какое-то время они стояли, глядя друг на друга, и ей показалось, что даже несмотря на то что они молчали, их общение все же продолжалось.

– Спокойной ночи, Ямина!

Дипломат повернулся и вышел из каюты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Девушка разделась и забралась в постель. Она думала, что ей будет трудно уснуть до его возвращения. Но когда лорд Кастльфорд вошел в каюту, она уже спала.

Однако, услышав, как корабль остановился и бросил якорь, Ямина проснулась. На мгновение ей стало страшно. Что же могло случиться? Чем вызвана неожиданная остановка? Самые разные мысли вихрем пронеслись в ее голове. Ямина резко села в постели.

Лорд Кастльфорд, видимо, услышал, что она проснулась, потому что он тоже зашевелился и сказал:

– Не волнуйтесь. Ямина, капитан сказал мне, что у нас запланирована остановка в Монте-Санто. Русский священник из знаменитого Афонского монастыря был ранен во время богослужения, которое он проводил для ваших солдат в Крыму! Его собираются высадить здесь – в Монте-Санто.

– Монте-Санто! – воскликнула Ямина. – Как жаль, что сейчас поздний вечер. Мне бы так хотелось посмотреть на это место днем! Говорят, что сама Дева Мария какое-то время находилась здесь. После этого в течение многих столетий ни одной женщине не дозволялось подниматься на Святую Гору.

– Возможно, это всего лишь легенда, в которую верят монахи, – сказал лорд Кастльфорд. – Но на самом деле пять лет назад лорд Стрэтфорд и его супруга посещали Монте-Санто и леди Стрэтфорд принимали в одном из тамошних монастырей.

– И вновь это было вмешательство женщины, произошедшее там, где оно меньше всего ожидалось, – весело заметила Ямина.

Лорд Кастльфорд, надев длинный халат, который Дженкинс оставил для него на кресле, подошел к иллюминатору и раздвинул шторы.

В следующее мгновение каюту залил лунный свет, и Ямина увидела силуэт своего спутника на фоне иллюминатора.

– Подойдите и посмотрите, – предложил он. – Тогда вы не будете сожалеть о том, что не видели Монте-Санто днем.

– Ой, мне так хочется это увидеть! – воскликнула Ямина.

Лорд Кастльфорд услышал, как Ямина зашевелилась за противомоскитной сеткой.

– Вы закроете глаза? – раздался ее голос.

– Зачем? – удивился он.

– Затем, – ответила девушка, – что очень трудно одеться, сидя на кровати. Будет гораздо легче, если я встану.

Через мгновение он спросил:

– Вы хотите сказать, что спите обнаженной?

– Вас это поражает? – спросила Ямина. – Если уж на то пошло, это просто потому, что моя подруга Михри собрала для меня дорогие, затейливые одеяния, расшитые жемчугом и драгоценными камнями. Я пыталась, когда легла спать в самой тонкой рубашке, но почувствовала себя принцессой из сказки, которой мешала горошина под двенадцатью перинами. Но только в моем случае это была не горошина, а множество жемчужин, лежать на которых очень больно!

– Я вовсе не жалуюсь, – сказал лорд Кастльфорд. – Я просто поинтересовался.

– Вы закрыли глаза?

– Я ничего не вижу, – последовал ответ.

Он услышал шорох – видимо Ямина поднялась с кровати. Затем машинально, даже не задумываясь, открыл глаза.

В лунном свете он увидел нечто столь совершенное и невероятно прекрасное, что ему показалось, словно он смотрит на древнегреческую богиню, сошедшую на землю, чтобы обольстить простого смертного.

Ямина продевала руки в рукава рубашки, которую держала высоко над головой. Она скользнула вниз, облегая ее тело.

Откинув назад темные волосы, Ямина прошла через всю каюту и приблизилась к лорду Кастльфорду.

В этот миг он понял, что на ней надета рубашка из газовой ткани, расшитая жемчугами, и крошечными бриллиантами. Когда на них падал лунный свет, то казалось, будто Ямина украшена маленькими яркими звездами.

Она подошла к иллюминатору, выглянула наружу и радостно вскрикнула. Впереди возвышалась огромная гора, на склонах которой росли гигантские каштаны, дубы и сосны.

Ямина также увидела белые стены православных монастырей, построенных еще в Средние века. Все это освещалось серебристым светом луны, придавая пейзажу неописуемую красоту.

– Как красиво! Красивее, чем я могла себе даже представить! – воскликнула Ямина, не в силах оторвать взгляда от острова. Море фосфоресцировало, волны бились о скалистые берега. Вершина Монте-Санто была словно окутана светящимся нимбом.

– Я никогда не забуду этого! – произнесла девушка и заметила, что лорд Кастльфорд смотрит не на остров, а на нее.

Ямина вопрошающе посмотрела на него и словно оцепенела под его взглядом.

Какое-то мгновение они стояли, глядя друг на друга. Лорд Кастльфорд не сводил глаз с ее ниспадающих на плечи темных волос, роскошного свободного одеяния, не скрывавшего округлостей ее груди, ее изящной шеи, как будто высеченной из белого мрамора.

И он, и она стояли неподвижно, словно статуи. Ямина чуть приоткрыла рот, ей стало трудно дышать.

Внезапно тишину нарушил голос лорда Кастльфорда, резкий, как удар хлыста.

– Ради Бога, не смотрите на меня так!

С этими словами он протянул к ней руки и порывисто обнял Ямину. Ей показалось, будто ее сжали в тисках.

Затем он прижался к ее губам своими губами – твердыми и почти жестокими в своей настойчивости.

Какое-то мгновение Ямина не чувствовала ничего, кроме боли. Она подсознательно понимала, что должна сопротивляться, но была не в силах даже слегка пошевелиться.

Затем на нее нахлынуло какое-то странное чувство, которого она никогда не испытывала раньше. Оно охватило все ее существо, и ей стало ясно, что его поцелуй вовсе не жестокий, а требовательный, устоять перед которым просто невозможно.

Она почувствовала, что полностью подчинилась его воле; испытала нечто такое, в чем сознание не принимало участия, а лишь приказывало ей сдаться, уступить ему.

Он обнял ее еще крепче. Его губы стали мягкими, даже нежными, в то же время оставаясь такими же властными и требовательными.

За ужином Ямина думала о том, что они напоминают двух людей, оставшихся вдвоем на необитаемом острове. Теперь же они стали единственными людьми во всей Вселенной, где не существовало больше ничего, кроме них самих. Она подумала, что, наверное, подобные ощущения испытывают боги – обитатели Олимпа и что это именно и есть неземное блаженство.

Ямина не могла даже пошевелиться. Ей было трудно дышать, но все ее тело отвечало на его властный, восхитительный поцелуй. Она чувствовала биение его сердца, а их тела были так тесно прижаты друг к другу, что ей казалось, будто они слились воедино.

Затем, издав звук, который был не то восклицанием, не то стоном, лорд Кастльфорд порывисто оттолкнул ее от себя.

– Возвращайтесь в постель, пока я еще способен оторваться от вас! – охрипшим голосом приказал он.

Ямина едва не упала на пол, а лорд Кастльфорд вышел из каюты и громко захлопнул за собой дверь.

Ямина стояла, окутанная серебристым лунным светом, и ей казалось, словно в каюту, пробив потолок, упало пушечное ядро и все вокруг перевернулось с ног на голову.

На мгновение она даже не могла думать, ощущая лишь невыразимое блаженство, которым наполнилось ее тело, когда лорд Кастльфорд держал ее в своих объятиях.

Ямина не могла объяснить это чувство даже самой себе. Она просто ощущала как колотится сердце у нее в груди, как болят губы от его настойчивого поцелуя, как все ее тело трепещет от неизведанных доселе ощущений.

Она повернулась к иллюминатору и прижалась щекой к прохладному стеклу, зачарованно любуясь красотой Святой Горы.

Пейзаж вызывал чувство умиротворенного спокойствия, но это не помогло успокоить ту неистовую бурю, что бушевала в душе Ямины.

Лорд Кастльфорд разбудил в ней новые, непонятные эмоции, и теперь ее тело словно горело странным огнем.

Этот огонь казался частью лунного света, такой нежный и человечный, словно он подчеркивал окружающую красоту.

Ямина понимала, что он может вернуться и рассердиться, увидев, что она не повиновалась. Поэтому она задернула занавеску над иллюминатором, ослепительная красота луны исчезла. Затем, пройдя через каюту, девушка скользнула под противомоскитную сетку.

Она сбросила расшитую рубашку, натянула на себя простыни и закрыла глаза.

Ямина знала, что заснуть будет невозможно. Она чувствовала, что дрожит от макушки до пяток, и во всем ее теле разгорается огонь, который разбудил в ней лорд Кастльфорд.

Она не могла определить свое отношение к нему. Он перестал быть тем мужчиной, с которым она разговаривала за ужином или который ругался на нее за то, что косвенно оказался причастен к ее побегу.

Теперь он был едва ли не богом, который вошел в ее жизнь и стал частью ее самой.

Именно об этом она мечтала, тосковала об этом, сама того не осознавая. Ямина знала, что это чувство где-то поджидает ее, нужно лишь его отыскать.

Она не понимала этого раньше, но теперь это было начертано огненными буквами в ее сердце. Это была любовь!

Лорд Кастльфорд вернулся в свою каюту только на рассвете.

Он ступал очень тихо, и Ямина знала: он думает, что она спит. Не раздеваясь, лорд Кастльфорд лег на импровизированную кровать из подушек. Прошло немало времени, и Ямине показалось, что он уснул, однако она не могла сказать наверняка.

Все еще переполненная новыми эмоциями, Ямина думала о нем и наконец уснула. Через какое-то время она проснулась и услышала шум в ванной – там находился лорд Кастльфорд.

Он принимал ванну, и Ямина решила, что сейчас раннее утро и корабль плывет дальше.

Лорд Кастльфорд оделся без помощи своего камердинера, тихо прошел по каюте и вышел на палубу. Было еще темно. Ямина вновь осталась одна.

Она долго лежала, думая о случившемся, затем встала и направилась в ванную, чтобы переодеться.

Ей было нечего надеть, кроме энтари,в котором она вылезла из сундука и которое лорд Кастльфорд счел неприличной одеждой.

Единственное, во что она могла бы переодеться, – это бирюзовый бархатный кафтан, слишком теплый, отороченный мехом, на котором она сидела в сундуке. Было также несколько тончайших одеяний, вроде того, которое было на ней накануне вечером, расшитых бриллиантами и жемчугами.