Текст книги "Прелестная Ромина"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– У вашего мужа болит голова? – заботливо поинтересовалась соседка Ромины. – Может, ему дать аспирин? Знаете, у меня с собой есть несколько таблеток…
– Спасибо, вы очень добры, – поблагодарила ее Ромина.
– Как только мы взлетим, сразу попросим стюардессу принести бокал воды. Она такая милая… Если, конечно, это девушка, которая обслуживала нас в перелете от Рима… Впрочем, скоро нам в любом случае принесут и поесть, и попить.
– Да, наверное, принесут, – согласилась Ромина.
Таблетку аспирина Мерлин спрятал в ладони так ловко, что никто, кроме Ромины, этого не заметил.
Вскоре две стюардессы действительно начали разносить пассажирам подносы с едой и питьем, после чего всех потянуло в сон и разговоры в салоне постепенно стихли…
В каирском аэропорту их уже ждал специальный туристический автобус, представитель фирмы помог им быстро пройти все таможенные и паспортные формальности, и буквально через двадцать минут после приземления путешественники поехали в Каир.
Только сейчас Ромина впервые за все это время всерьез задумалась над тем, как будут развиваться события, когда они прибудут в отель. Интересно, предусмотрел ли Мерлин возможность того, что им придется остановиться вместе в одном номере? Ведь на этот раз они путешествуют как муж и жена…
Несмотря на то что всю группу разместили в одном из окраинных районов Каира, отель оказался довольно чистым и уютным. Вот только поселили их с Мерлином, как и положено, вместе: мистер и миссис Робинсон.
– Итак? – улыбаясь, произнес Мерлин.
Ромина почувствовала, как краска заливает лицо.
– Что… что ты имеешь в виду?
– Как тебе наш небольшой, но, по-моему, миленький номер для молодоженов, дорогая? Нравится?
Она невольно взглянула на большие кровати, разделенные лишь узеньким ночным столиком с довольно симпатичной настольной лампой.
– Номер? Номер ничего… Мне и раньше приходилось останавливаться в одном номере с Крисом, так что… В общем, думаю, все будет в порядке.
– Значит, тебя ничего не смущает?
У Ромины было четкое ощущение, что бестактные вопросы он задает намеренно. Очевидно, чтобы проверить ее. Поэтому постаралась ответить как можно равнодушнее:
– Естественно, нет! С чего мне смущаться? В таких делах приходится быть готовым к вещам и похуже.
– Да, дорогая, тебя послушать, так можно подумать, опыта в подобного рода делах тебе не занимать.
Не в силах скрыть искреннего удивления, Ромина посмотрела Мерлину прямо в глаза:
– А почему ты спрашиваешь?
– Очевидно, для того, чтобы узнать о тебе побольше. Мы ведь делаем одно общее дело, причем весьма опасное, а ты мне пока толком ничего еще не рассказывала. Ни о себе, ни о своем прошлом. Интересно почему?
– Может, мне пока не представилось удобного случая?
– Наверное, так оно и есть. Ты производишь впечатление женщины, у которой есть определенный жизненный опыт. Другие на твоем месте тут же начали бы хныкать и проситься к мамочке…
– Прости, конечно, что разочаровала, но знаешь, после того, что нам с тобой довелось перенести, жить в одном номере отеля – это просто… просто детские игрушки!
– Детские игрушки, говоришь? Отлично. Ну и как предлагаешь выйти из положения? – усмехнулся Мерлин.
Поскольку ей показалось, что он по какой-то причине перестал к ней «цепляться», Ромина решила тоже сдерживать свои эмоции и вести себя разумно.
– В качестве «выхода из положения» я предлагаю следующее: ты на несколько минут спускаешься в бар выпить там пару бокальчиков виски, я тем временем ложусь в свою постель, отворачиваюсь к стенке и до утра забываю обо всем.
Мерлин помолчал, затем громко расхохотался:
– Здорово! Просто здорово. Великолепное решение для вполне современной девушки. Викторианская девственница, как минимум, забилась бы в дикой истерике!
– Я рада, что тебе это кажется смешным, – не скрывая раздражения, заметила Ромина.
Его смех утих так же неожиданно, как и начался.
– Извини… Я вел себя не по-джентльменски… Еще раз прошу меня простить… К тому же у тебя был ужасный день… Но когда мы вошли сюда, у тебя такой безразличный вид, что я, сам не знаю почему, решил тебя поддразнить… Ну как, учитывая мое чистосердечное признание, прощаешь?
В его словах было столько искренности, что Ромине не оставалось ничего иного, кроме как даровать ему прощение.
– Что ж, будем считать, что все улажено, – поблагодарил ее Мерлин. – За исключением того, что лично я спать не собираюсь. Мне надо успеть кое-что сделать…
– О нет, нет!
Ромина вскочила с низенького пуфика и подбежала к Мерлину.
– Ты собираешься куда-то?.. Не делай этого, слышишь! В Каире мы уже не узнаем нечего нового! Надо дождаться, пока мы доберемся хотя бы до Луксора.
– Отчего такая уверенность?
– Это очевидно. Если они тебя увидят, то все… все, что нам с тобой удалось сделать, пойдет прахом! Ведь тайный приезд сюда – наше самое большое преимущество, и надо быть дураком или сумасшедшим, чтобы по собственной воле лишаться его!
В ее голосе чувствовалось столько искреннего переживания, что Мерлин невольно задумался. И на его лице появилось странное, загадочное выражение, значение которого Ромина разгадала не сразу.
– Значит, если я правильно понял, ты не хочешь оставаться одна.
– Конечно! Да, я не хочу, чтобы ты оставлял меня одну!
– Вот как? – Он медленно пересек комнату, присел на кровать. – Что ж, звучит достаточно разумно.
Ромина отвернулась, чтобы Мерлин не смог увидеть ее смущения. Потому что правда, в чем она не желала признаваться даже себе, была проста – ей не было страшно оставаться в отеле одной. Она боялась, как бы с Мерлином не произошло несчастья! Этого она не переживет…
Она его любит! Боже, как же сильно она его любит! А Мерлин… не понимая этого, лезет на рожон, подвергает опасности свою жизнь, даже не думая, что будет с ней, Роминой!
Понимая, что в эту минуту Мерлин принимает важное для него решение, девушка боялась пошевелиться.
– Ладно, – наконец произнес мужчина. – Сегодня я никуда не пойду… хотя, честно говоря, стоило бы сходить, провести, так сказать, рекогносцировку поля предстоящего боя.
– Мерлин, тебе же не хуже моего известно, что ничего нового мы здесь все равно не узнаем… Куда разумнее набраться терпения и подождать, пока мы доберемся до Луксора… Кстати, а когда мы там должны быть?
– С этим нам, похоже, здорово повезло. Мы идем сразу же за другим туром из Европы, который начался всего на два дня раньше вашего. Соответственно, мы проводим один день в Каире и сразу отправляемся в Луксор! Уже завтра ближе к вечеру. Затем через три дня возвращаемся в Каир, еще целых два дня осматриваем достопримечательности и… улетаем домой.
– Замечательно! Тогда давай сегодня ночью получше выспимся и… постараемся выбраться отсюда живыми. Это все, о чем я прошу!
– Очень хорошо. – Мерлин пожал плечами. – Да, кстати, в самолете я всячески старался создать впечатление, будто мне сильно нездоровится – легкий рецидив лихорадки, которой я переболел во время армейской службы в Малайе. Все мне искренне сочувствуют, но это, боюсь, на весь завтрашний день автоматически исключает мое участие в каких-либо экскурсиях.
– Что ж, весьма предусмотрительно. По-своему даже мудро, – торопливо похвалила его девушка. – Значит, нас с тобой никто из них не увидит!
– Почему нас? Тебе-то ведь оставаться не обязательно.
– Как это не обязательно? Разве верная жена не обязана неукоснительно следовать велению супружеского долга? – Ромина многозначительно улыбнулась. – Мне надо тоже остаться. Ухаживать за больным мужем, менять растаявший лед в повязке на голову… ну и все остальное, что положено в подобных случаях.
– Может, ты и права. В действительности это не имеет большого значения. Достопримечательности от нас никуда не убегут. Мы их сможем осмотреть и на обратном пути. Кстати, наш гид говорил мне то же самое.
– Значит, решено, мы никуда не идем. – Ромина облегченно вздохнула. – И сегодня вечером тоже, понятно?
– Слушаюсь, мадам, – подчеркнуто послушно проговорил Мерлин, шутливо сопровождая свои слова вежливым восточным полупоклоном. – Как прикажете, мадам.
На мгновение Ромине показалось, что она полностью преодолела его внутреннее сопротивление и теперь может диктовать свои условия.
– Тогда сделаем вот что. – Она повернулась и уверенно посмотрела ему прямо в лицо. – Сейчас ты спустишься вниз и сделаешь вид, будто твоя молодая жена попросила принести ей пару бутылочек кока-колы или… все, что угодно, только не вечерних газет… И пожалуйста, не задерживайся дольше положенного… Чтобы нырнуть в постель и закрыть глаза, мне потребуется минут пять, не больше.
Мерлин покорно склонил голову:
– Ваш покорный слуга, мемсахиб!
Едва он вышел из комнаты, Ромина моментально переоделась в ночную рубашку, легла под одеяло и выключила верхний свет, оставив гореть лишь неяркий ночничок на узеньком столике между кроватями…
Услышав легкий стук в дверь, она невольно вздрогнула и плотнее обернулась одеялом… Вскоре Мерлин вновь появился в комнате.
– Вот, я принес кока-колу. Как ты просила. Вообще-то это местная разновидность напитка, так что я не уверен, что его можно пить. Во всяком случае, нормальному белому человеку…
Лежа спиной к нему, Ромина уткнулась лицом в подушку.
– Можешь ложиться, я уже готова не поворачиваться и даже, если хочешь, закрыть глаза, – пробурчала девушка.
– Ради бога. Но учти, я не страдаю застенчивостью. Помню, как-то раз мне пришлось прикидываться нудистом, после чего у меня раз и навсегда пропали иллюзии относительно человеческого тела… Как его достоинств, так и недостатков.
Ромина почувствовала, что, сама не желая, тихонько хихикает.
– Только не вздумай повторять этого в присутствии моей новой подруги, – чуть отдышавшись, велела она. – У нее будет шок.
– А что, мне твоя новая подруга нравится… Кстати, подружившись с ней, ты поступила весьма предусмотрительно. Думаю, нам это не помешает. – Мерлин немного помолчал. – Для начала завтра утром поплачься ей. Пожалуйся, как тебе обидно вместо веселой прогулки в этом чудесном городе сидеть взаперти и ухаживать за некстати заболевшим мужем.
– Хорошо.
Она услышала, как Мерлин, шурша одеждой, раздевается, залезает под одеяло. Затем вытягивает руку, и свет гаснет…
– Спокойной ночи, миссис Робинсон.
– Спокойной ночи, дорогой…
В душе Ромина надеялась, он скажет что-нибудь еще, и между ними возникнет доверительная, романтическая беседа в полной темноте, но… через несколько секунд до ее слуха донеслось его ровное глубокое дыхание. Дыхание уставшего человека, уснувшего глубоким, крепким сном.
Ромина долго лежала в темноте, прислушиваясь к размеренному дыханию любимого мужчины, думая о нем, с трудом удерживаясь от того, чтобы встать и посмотреть на него…
– Я люблю тебя, люблю, люблю… – беззвучно шептала она, чувствуя, как счастье, безмерное, неведомое раньше, возносит ее на вершину блаженства.
Глава 11
– Мерлин, мы что, действительно сошли с ума, делать это совсем одни? Может, лучше вернуться домой, рассказать генералу все, что нам удалось узнать, и пусть поручит грамотно доделать все это профессионалам.
– Полагаю, он снова поручит это именно мне.
Ромина прикрыла глаза ладонью.
Она уже твердо знала, что теперь ни за что на свете не оставит его одного! И что бы ни ждало их впереди – неминуемая опасность или даже смерть, – ей куда лучше умереть вместе с ним, пытаясь сделать что-либо полезное, чем сидеть в тиши и скучной безопасности теплого домашнего очага, терзаясь мыслями о том, что происходит или может происходить с Мерлином.
– Ромина! – Его голос почему-то дрогнул. – Ромина, уезжай домой, прошу тебя… Не хочу тебя в это вмешивать! Ты слишком молода, слишком красива…
– Спасибо за комплимент, но у меня другие планы.
– Знаешь, когда я впервые встретил тебя, то сначала подумал, что ты одна из самовлюбленных светских девушек, которых… короче говоря, которых я всегда недолюбливал.
Ромина пожала плечами.
– Что ж, в таком случае тебе остается только извиниться передо мной за то, что не так меня понял. Когда я говорила…
– Дело не в том, что ты тогда сказала… Хотя по твоему тону мне сразу стало ясно, что ты меня страшно невзлюбила! Возмущало другое… орхидеи, эти чертовы орхидеи, разбросанные по полу… И просто кричащие о том, что накануне ты была с «русским дворянином семнадцатого века», или как там еще любит называть себя всеобщий любимец ваших светских тусовок… Высшее общество всегда мне претило. Я несколько раз попробовал поучаствовать в его, с позволения сказать, «мероприятиях», но тут же прекратил это, на мой взгляд, абсолютно бессмысленное занятие. Напрасно потраченное время, неинтересные люди…
– Знаешь, можно подумать, будто ты смертельно обижен и готов всеми силами мстить этому светскому обществу, – не скрывая иронии, заметила Ромина.
Она твердо вознамерилась не доводить разговор до обсуждения Алекса и их отношений, поскольку одно только воспоминание о том вечере, когда ей довольно необычным способом доставили письмо Криса, вызывало у нее приступ легкой дурноты…
– А почему бы и нет? – моментально ответил Мерлин, как ни странно, с веселой улыбкой. – Моя мама всегда была крайне обеспокоена тем, чтобы ее сынуля встречался с правильными людьми. Что автоматически предполагало, прежде всего и в основном, правильную девушку, которая со временем превратится в достойную, уважаемую всеми, но при этом на редкость занудливую и совершенно неинтересную жену.
– А какая нужна на самом деле?
Ромине с огромным трудом удалось сделать так, чтобы голос звучал естественно и достаточно незаинтересованно.
Мерлин немного помолчал, но затем все-таки ответил:
– Наверное, неиспорченная. Честная и открытая.
Такого ответа Ромина не ожидала. Неиспорченная и открытая? Так просто? Поразительно! Значит, ему нужна женщина, за которой не ухаживают другие мужчины, которой не дарят дорогих подарков и не посылают орхидеи…
Ей хотелось крикнуть во весь голос, что она совершила эту глупость всего только один раз. Что она сама не знает, как и почему это случилось, что ей тогда было очень одиноко… Причины, причины, причины… Увы, ни одна из них, пусть даже самая уважительная, не могла служить оправданием ее слабости, безволия, ее беспринципного, безнравственного поступка.
– Почему ты вдруг замолчала?
– Думаю.
– О прошлом или о будущем?
– О будущем, конечно, – солгала Ромина, испугавшись, что может выдать себя.
– Тогда нам лучше начать его планировать, – деловито заметил Мерлин. – Гид сказал, когда мы должны быть готовы?
– Да, сказал. Самолет на Луксор вылетает около шести часов дня. Нам надо выезжать приблизительно в половине пятого.
– Так, а сейчас половина четвертого. Значит, пора принимать душ и переодеваться… Слушай, у тебя случайно нет какой-нибудь пудры? Надо бы сделать мое лицо чуть белее и романтичнее. Ведь для остальных я все еще болею и неважно себя чувствую…
– Конечно есть. Всегда с собой, как у любой женщины. – Ромина почему-то даже улыбнулась. – Иди мойся и переодевайся, а я тем временем подыщу тебе, что нужно.
Он встал с постели, накинул халат и вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собою дверь.
Ромина медленно опустилась на стул, закрыла лицо руками…
– Я люблю его, люблю, люблю…
Ромина сняла со спинки стула твидовый жакет, прижала его к груди.
«Мы вернемся, мы обязательно вернемся! Вернемся и сразу поедем в мой домик в деревне. Когда Мерлин увидит меня там на природе, то, возможно, переменит свое мнение обо мне».
Безнадежно. Хотя… надеяться надо до последнего. Например, что рано или поздно она начнет нравиться Мерлину и он вдруг захочет ее, захочет так же сильно, как хочет его она!
Мерлин вернулся в комнату, сияя от хорошего настроения.
– Вот теперь я чувствую себя уже лучше. Настолько, что наверняка смогу без проблем добраться до Луксора. Не доставляя хлопот «сопровождающим меня лицам»…
Ромина звонко рассмеялась.
– Тут ты ошибаешься. Вид у тебя, к сожалению, далеко не больной… Коробочка с пудрой, которую ты просил, в моей косметичке на туалетном столике. Ну и все остальные штучки… Только не жалей ее, бери сколько нужно.
Он сделал все в точности, как она просила, и даже умело подкрасил тени под глазами, чтобы выглядеть так, будто от недомогания он несколько дней не мог уснуть.
– Уже лучше, – со вздохом произнес Мерлин, глядя на себя в зеркало. – Ну а как насчет моей дорогой женушки?
– Твоей дорогой женушки? Ее просто-напросто никто не заметит, – ответила ему Ромина, расчесывая волосы и надевая солнечные очки.
На ней было простенькое платьице довольно скучного тона и открытые сандалии, которые Маргарет купила ей в Афинах.
Мерлин внимательно оглядел ее. Даже обошел кругом. Потом недоверчиво покачал головой:
– Заметят. Еще как заметят… Знаешь, проблема в том, что, как бы ты ни старалась, все равно остаешься красивой!
– Да будет тебе! Не заставляй меня нервничать. К тому же большинство мужчин в нашей группе старенькие, и женщины их давно не интересуют.
– Тем лучше для них. Поскольку я собираюсь быть очень строгим, даже деспотическим и, значит, болезненно ревнивым мужем! – Для пущей важности Мерлин демонстративно нахмурил брови.
Так, весело подшучивая друг над другом, они быстро сложили вещи в чемоданы и неторопливо спустились в холл отеля. Остальные туристы были уже там.
– О, миссис Робинсон! – приветственно воскликнула Леонора Хаггингс. – Знаете, вы очень много потеряли оттого, что не пошли вчера с нами. Мы побывали в цитадели фараонов и главной мечети Каира… Жаль, жаль, что вам с мужем так и не удалось полюбоваться этой неземной красотой.
– Да, конечно. Нам тоже очень жаль, поверьте… – Ромина с сожалением покачала головой. – Впрочем, еще не все потеряно. Мужу заметно лучше, и на обратном пути мы обязательно постараемся наверстать упущенное!
Их беседу прервал руководитель группы – он, словно заботливая наседка, стал поторапливать всех садиться в автобус, который должен был отвезти их в аэропорт.
Хотя Луксор находился от Каира недалеко, когда они туда прибыли, солнце уже садилось и вокруг было почти темно.
– Держись в толпе и постарайся ничем не выделяться, – прошептал Мерлин на ухо Ромине, когда она нагнулась, чтобы помочь ему расстегнуть ремень безопасности.
И вновь миссис Хаггингс, сама того не подозревая, оказала им добрую услугу.
Шагая рядом с Роминой, она втянула девушку в оживленную беседу. Глядя на них со стороны, никто бы не догадался, что молодая красавица путешествует не одна.
Приятное волнение от предстоящего удовольствия – она давно хотела побывать в Луксоре и собственными глазами увидеть гробницы фараонов – охватило Ромину еще в автобусе.
– Вот мы и здесь. – Девушка повернулась к Мерлину. – Здорово, правда? – И, не дожидаясь ответа, вышла на балкон.
На веранде, невзирая на темноту, все еще сидели люди… Справа от веранды красные гранитные ступеньки вели прямо к дороге, а вдалеке виднелись смутные очертания загадочных холмов, среди которых лежала всемирно знаменитая Долина фараонов.
– Господи, от одного этого захватывает дух, – восторженно произнесла Ромина.
И тут же осеклась, увидев, что Мерлин ее не слушает. Он сидел за маленьким столиком и что-то аккуратно на нем раскладывал. Девушка вернулась в комнату и подошла к столику посмотреть, чем ее спутник увлечен.
Это оказалась карта.
– И что ты пытаешься найти? – поинтересовалась Ромина.
– Это карта Луксора, – пояснил Мерлин. – Пока мы ехали сюда в автобусе, я успел поболтать с нашим гидом. Знаешь, он рассказал мне кое-что весьма интересное.
– И что же?
– Мне, как и положено любопытствующему туристу, очень хотелось узнать, строились ли здесь в последнее время новые дома или, скажем, виллы. Оказывается, совсем недавно в окрестностях города, его северной части, было закончено строительство шикарной виллы. Причем когда он рассказывал о ней, то в его голосе почему-то звучала нескрываемая гордость. Будто она принадлежит ему. – Мерлин ткнул пальцем в карту. – По-моему, это где-то здесь, сразу за руинами храма. Карта, конечно, старая, и этой виллы на ней нет, но наш гид описал дом так живо, что найти его не составит труда. А мне, признаюсь, очень бы хотелось поближе познакомиться с этим шедевром современной архитектуры.
– Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что если здесь происходит нечто интересное, то именно здесь его и надо искать! Теперь я в этом полностью уверен. Гид рассказал мне даже про стену… высокую каменную стену. И о том, что вилла тщательно охраняется. Без специального пропуска вход туда запрещен.
Мерлин откинулся на спинку стула, немного помолчал, задумчиво потирая пальцем переносицу.
– Не исключено, конечно, что я не понял его… Если, как считает наш гид, виллу построил для себя жутко богатый шейх, то эти меры принимаются, скорее всего, для его личной безопасности и для того, чтобы посторонние не могли видеть его гарем. Кроме того, восточные люди обычно не любят, когда за их личной жизнью подсматривают соседи.
– Но ты так не думаешь и подозреваешь, что за этим кроется нечто иное?
– И да, и нет. – Мерлин пожал плечами. – Чтобы убедиться, я решил проверить.
– И когда же ты собираешься в этом убедиться?
– Сегодня же вечером.
Огромная белого камня вилла была погружена во мрак. Впечатление было такое, будто там никто давным-давно не живет. Хотя…
Ромина вдруг заметила, что прудики не такие уж пустынные. Какое-то растение… На первый взгляд что-то вроде жерухи…
Она уже хотела поделиться с Мерлином своими впечатлениями, когда тот сам повернулся к ней:
– Интересно, что там?
Ромина точно знала – оба думают об одном и том же.
Словно почувствовав это, Мерлин, не говоря ни слова, кивнул, пригнувшись, прокрался к ближайшему прудику, встал на колени, осторожно опустил в воду руку…
И вдруг… произошло то, чего они не ожидали, – весь двор озарился ярким светом множества ламп и мощных прожекторов!
Мерлин вскочил, а Ромина, молча стоящая рядом, инстинктивно прижалась к нему.
«Значит, они нас ждали», – подумала девушка, со страхом глядя, как к ним со всех сторон бегут незнакомые люди.
Их было человек двадцать пять – тридцать! У некоторых в руках ружья, у других подозрительно оттопыривались карманы, и Мерлину хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять – сопротивление бесполезно. Взяв Ромину за руку, он тихо пробормотал:
– Все будет в порядке, не волнуйся, дорогая.
Подбежавшие мужчины окружили их, но почему-то все делали в полном молчании. Это было страшно, поскольку арабы – народ весьма шумный. А здесь…
Из главного здания виллы появился еще один человек. Судя по виду, египтянин, но в черных обтягивающих джинсах, коротеньких кожаных ботинках, белой рубашке и… с широким ярко-красным кушаком!
Он окинул пленников внимательным взглядом, и в его глазах промелькнуло удовольствие.
– И что вы здесь делаете? – спросил он по-английски. – Кого-нибудь ищете?
В его правой руке Ромина увидела револьвер.
– Простите, что мы вторглись в чужие владения, сэр, но, как нам показалось, этот великолепный дом пуст, вот мы и решили… – Мерлин виновато пожал плечами. – Боюсь, мы стали жертвами собственной любознательности. Мы туристы. Самые обычные туристы, которым все хочется посмотреть, пощупать своими руками. Везде сунуть свой нос… Тут уж ничего не поделаешь… Кстати, мы прибыли в Луксор только сегодня вечером. С группой… В отеле нам рассказали про этот дом, но заверили, что здесь никто не живет.
– Не сомневаюсь, что все это ложь, но все равно заходите. – Мужчина выразительно ткнул дулом револьвера в сторону приоткрытой двери.
Остальные охранники по-прежнему молчали.
Ромина заметила, как Мерлин неторопливо надел пиджак, который до этого держал в руке. Наверное, потому, что в кармане у него был пистолет, и Мерлин на всякий случай хотел иметь его наготове.
По-прежнему в полном молчании, нарушаемом только негромкими звуками их шагов по аккуратно обустроенной асфальтовой дорожке, ведущей вдоль прудиков прямо к двери виллы, они вошли внутрь. Там все сияло от яркого света множества ламп, светильников, люстр, и Ромина, оглядевшись вокруг, наконец-то поняла, почему вначале дом показался им полностью заброшенным – из-за окон, плотно зашторенных темными жалюзи и портьерами! Зато обстановка была богатой и даже не лишенной вкуса. А в самом центре прихожей стоял еще один египтянин в европейских одеждах.
– Входите, – зловещим тоном произнес он. – А знаете, ведь мы вас ожидали, мистер Никойлос.
– Не понимаю, о чем вы, – не скрывая удивления, ответил Мерлин. – Я мистер Робинсон. А это моя жена миссис Ромина Робинсон. Если не верите, вот мой паспорт…
Египтянин взял протянутый ему документ и, презрительно хмыкнув, швырнул на пол.
– Рассказывайте кому-нибудь другому. Вы Никойлос. О вашем возможном приезде нас предупредили. – Он повернулся к молодому египтянину: – Как они сюда проникли?
– Через стену.
– Послушайте, к чему все эти глупости? – Мерлин возмущенно нахмурился. – Я британский подданный мистер Мерлин Робинсон! Это моя жена. Мы остановились в отеле «Империал». Вместе с туристической группой. Если не верите, пошлите туда одного из своих людей… Да, мы нарушили частные владения, признаю и приношу свои самые искренние извинения. Но мы были уверены, что здесь никого нет, и очень хотели собственными глазами увидеть, на что похожа настоящая египетская вилла…
Он говорил так убедительно, что на долю секунды Ромине показалось, как в жестоких глазах пожилого египтянина промелькнуло что-то вроде понимания. Но только на долю секунды. Потому что он, повернувшись к своему молодому напарнику, спросил:
– Что нам теперь с ними делать?
– Хозяин, он опускал руку в один из наших садков…
– Значит, я все-таки не ошибся. Вы и есть Никойлос. Тот самый Никойлос, – не скрывая торжества в голосе, протянул пожилой египтянин. – А знаете, в Каире меня настоятельно предупреждали, что вы попытаетесь вернуться.
– Но послушайте! – изображая искреннее нетерпение, воскликнул Мерлин. – Я не понимаю, о чем вы… Если до сих пор нам не верите, пошлите одного из своих людей в «Империал». Это ведь совсем рядом. Кстати, руководителя нашей группы зовут Рен.
Молодой египтянин мрачно заметил:
– Хозяин, он пытался вытащить оттуда одно из растений.
– Да ничего я не пытался! – возмущенно возразил Мерлин. – Просто испачкал руку, когда перелезал через вашу чертову стену, и хотел ее сполоснуть, только и всего!
И снова Ромине показалось, что в глазах старика промелькнуло что-то вроде доверия.
Молодой египтянин угрожающе шевельнул револьвером.
– Простите, хозяин, но он слишком много говорит. И наверняка врет! Как меня в свое время учил отец: хороший неверный только мертвый неверный… Может, лучше сначала утопить их, а потом выбросить в Нил? К утру их течением отнесет километров за десять-пятнадцать, и никому в голову не придет связать их с нами… Все будет выглядеть как несчастный случай…
– За что? – воскликнула Ромина. – Мы ведь не сделали вам ничего плохого!
Пожилой медленно наклонился, поднял с пола паспорт Мерлина, еще раз внимательно его осмотрел.
– Такие теперь может изготовить любой школьник, – презрительно заметил молодой.
Ромина бросила на него быстрый взгляд.
Его лицо кого-то напоминало. Но кого?.. И тут ее словно озарило – Таху! Такой же овал лица, тот же разрез глаз, тонкие губы, жестокая кривизна ехидного рта… Неужели его родной брат?
Тем временем оба египтянина отошли в сторону и начали оживленно что-то обсуждать. По тому вниманию, с каким к их разговору прислушивался Мерлин, было ясно, что он все понимает.
Наконец молодой египтянин резко повернулся к охранникам, молча стоящим у двери, и громко приказал:
– Обыщите его!
Мерлин молниеносно сунул правую руку в карман, но не успел – двое здоровенных мужчин крепко держали его за руки и плечи, а третий достал пистолет.
– Вот это да! Оружие! С каких это пор обычные туристы носят с собой пистолеты? – не скрывая торжества, выкрикнул молодой египтянин.
Пожилой, подойдя вплотную к Мерлину, изо всех сил ударил его по лицу.
– Значит, все-таки Никойлос!
– Нет, не Никойлос! – хладнокровно ответил Мерлин. – Что касается пистолета, после войны я никогда с ним не расстаюсь. Особенно в таких странах, как ваша.
Египтянин опять ударил Мерлина, на этот раз кулаком, в кровь разбив ему щеку кольцом. Кольцом со змеиной головкой и тремя крохотными жемчужинками… Точно таким, как Мерлин носил в потайном карманчике своего портмоне. Он также обратил на него внимание и, очевидно, принял какое-то новое решение, потому что совершенно иным тоном произнес:
– Ладно, игра окончена… Освободите мне руки, и я покажу вам кое-что интересное.
Молодой египтянин презрительно хмыкнул:
– Еще один пистолет?
– Нет, куда более важное… Кольцо. Но не просто кольцо, а точно такое, каким вы только что разбили мне щеку. – Он немного помолчал, давая им возможность получше понять смысл его слов. – И кроме того, расскажу вам кое-что интересное… Ну что, будем разговаривать или оставим все, как есть?
На лице пожилого египтянина появилось выражение явного интереса. Он повернулся к охранникам и властным жестом приказал отпустить пленника.
Мерлин, пошевелив плечами, достал из внутреннего кармана портмоне и вытряхнул из него себе на ладонь то самое кольцо.
– Вот посмотрите!
– Он наверняка его украл! – с негодованием воскликнул молодой.
– Вы ошибаетесь, уважаемый, – не повышая голоса, возразил Мерлин. – Не украл и даже не нашел. Мне его вручили! Причем с определенной целью.
– С определенной целью? Какой?
– Мне было поручено явиться сюда, чтобы войти в контакт с вашим хозяином и передать ему деловое предложение от… – Мерлин чуть помолчал, затем Для пущей важности слегка понизил голос, – от некоего американского синдиката.
– Не верю! Ни одному слову! – злобно выкрикнул молодой египтянин. – Он врет, все врет!.. Сначала назвался Робинсоном, а теперь оказывается, он никакой не Робинсон, а Никойлос…
– Вы опять ошибаетесь. Я не Никойлос. И к тому же сейчас не важно, кто я на самом деле… Вообще-то я пытался связаться с вашим шефом еще там, в Лондоне, но по каким-то причинам не смог и решил попытаться сделать это здесь.
– Вранье, – настойчиво повторил молодой. Однако пожилой египтянин на этот раз заинтересовался, казалось, по-настоящему.
– И кто же вам в таком случае передал это кольцо? – после долгой паузы спросил он.
– Этого я вам пока сообщить не могу. Извините, конечно, но не имею права. Единственное, что мне позволено говорить, – то, что он один из ваших людей… Но средства за нашим деловым предложением стоят немалые, можете не сомневаться. Ведь у нас в Америке счет деньгам идет на ином уровне… Скажем, как насчет… миллиона долларов? Для начала, конечно…
Ромина заметила в глазах молодого египтянина с отвратительным лицом огонек жадности.
