Текст книги "Прелестная Ромина"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Какое-то время казалось, утомившийся от подъема Таха просто мирно отдыхает на склоне, но потом он медленно заскользил вниз, и скоро сверху можно было увидеть только его модные остроконечные туфли. Да и то если хорошенько присмотреться.
Ромина оцепенело смотрела на его неподвижное тело и от ужаса не могла произнести ни слова. Незаметно подошедший к ней Мерлин положил ей руку на плечо.
– Почему ты, черт побери, здесь? – резко спросил он. И, не дожидаясь объяснений, сердито приказал: – Чтобы такое было в последний раз! Впредь будь любезна делать все в точности, как тебе говорят. И учти, Ромина, это уже не просьба, это приказ!
Мерлин грубо ее тряхнул и бесцеремонно потащил за собой к группе туристов, которые уже начали спускаться с холма.
– Мерлин… Мерлин, послушай, – пробормотала девушка.
– Успокойся! И помолчи, – оборвал ее мужчина.
Мерлин, лениво поглядывая по сторонам, постоял недалеко от толпы туристов, затем медленно, словно никуда не торопясь, смешался с ней вместе с Роминой, как и в прошлый раз.
– Смотри, этого ты еще не видела, – будничным тоном произнес он, отводя в сторону, чтобы не мешать какой-то женщине фотографировать.
– Спасибо, вы очень любезны, – вежливо поблагодарила его женщина. – Вот только… вас не затруднит подвинуться еще чуть-чуть влево?
– Конечно, не затруднит, мэм.
Мерлин, по-прежнему держа Ромину за руку, отошел влево, затем, когда их уже не могли услышать, резко повернулся к девушке:
– А теперь мы с тобой пойдем вон туда. Медленно, не торопясь и… только ни в коем случае не оглядывайся!
Они, сделав небольшой полукруг, вернулись к тропе, по которой туристы поднимались сюда, к храму, снизу.
– Не торопись! – резко повторил мужчина, когда Ромина инстинктивно ускорила шаг.
Если подъем на плато холма, где располагался храм богини Парфеноны, был достаточно трудным, особенно учитывая палящую жару, то спуск оказался еще труднее – им приходилось не только сохранять равновесие на каменистой поверхности тропы, чтобы не упасть, но изо всех сил стараться не оглядываться, не ускорять шаг, не задавать вопросов…
Наконец они достигли подножия, где обосновались множество кричащих, зазывающих к себе продавцов сувениров и находилась автостоянка с припаркованными десятками самых различных машин, такси и даже кабриолетов.
– Может, нам стоит купить пару открыток для твоей мамы? – произнес Мерлин вслух, но тут же, прежде чем Ромина успела ответить, добавил: – Хотя о чем это я? Совсем забыл, мы ведь, кажется, купили их сегодня утром.
Взмахом руки он подозвал ближайшее такси, с улыбкой бросил мелкую монетку одному из бесчисленного множества местных мальчишек, который тут же подскочил, чтобы услужливо открыть им заднюю дверцу.
Мерлин вежливо пропустил Ромину вперед, уселся сам и назвал шоферу адрес какого-то отеля.
Когда машина тронулась, Мерлин галантно приобнял Ромину.
– Это было просто восхитительно, дорогая, – почти восторженным тоном произнес он. – Жаль, что я забыл взять фотоаппарат. Тут такие замечательные виды…
Он говорил и говорил, пока Ромине стало невмоготу это слышать, и она через силу заставила себя принять участие в его «игре на публику». Слава богу, это продолжалось недолго – через несколько минут такси остановилось у главного входа в отель, который назвал водителю Мерлин.
Мужчина помог Ромине выйти, а затем, галантно взяв под руку, провел в вестибюль, ничем не отличающийся от того, где она совсем недавно лицом к лицу столкнулась с Тахой и его сообщниками.
Они присели на мягкий диванчик у низенького столика рядом с широким окном, и Мерлин повелительным жестом позвал официанта.
– Что будешь пить, дорогая?
– Н-н-не… знаю… наверное, чашку чаю, – робко произнесла Ромина.
– Чай для дамы и виски с содовой для меня. Вы меня поняли?
– Да, сэр, конечно.
Заметив на лице Ромины гримасу недовольства, Мерлин, дождавшись, когда официант отойдет, заметил:
– Вообще-то британские леди всегда пьют чай именно в это время. К тому же…
– Мерлин! – нервно перебила его Ромина. – Мерлин, ты… ты ведь его… убил, да?
– Надеюсь, да. Ну а ты, дорогая, в следующий раз постарайся не изображать из себя живую мишень. Ведь все могло кончиться куда печальнее…
– Прости, я не хотела… – смущенно пробормотала Ромина.
– И тем не менее, совершила то, что иначе чем глупостью не назовешь! Ты же прекрасно знала, что они ищут нас! Так почему нарушила мои предельно четкие указания и умудрилась выйти на линию огня? На линию прицельного огня. А если бы он не промахнулся, а попал в тебя с первого раза? Или если бы меня там вдруг не оказалось! Что тогда?
– Прости, ну, прости меня, – жалобно протянула Ромина. – Я же не думала, что они хотят нас убить!
– А чего, по-твоему, они хотели? Зачем следили за нами? Зачем гнались? Чтобы вручить корзину цветов и передать наилучшие пожелания? Дорогая моя, тебе давно пора понять, эти люди не только убивают, но и получают от этого удовольствие. Особенно если их именно для этого и послали.
– Послали? Ты сказал – послали? Но кто?!
– Вот это нам с тобой и предстоит узнать.
Он буквально сиял от торжества. Точно такое же выражение его лица девушка наблюдала, когда он пронзил ножом руку одного из сообщников Тахи.
Она глубоко вздохнула.
– А что случилось с тем, вторым?
– Я ранил его в ногу. Прямо в коленную чашечку, так что ходить он теперь сможет не скоро.
– Да, кажется, я слышала, как он вскрикнул от боли… – Ромина долго сидела молча, а потом тихо-тихо, почти шепотом спросила: – Скажи, ты с самого начала планировал убрать Таху или… или только после того, как он в меня выстрелил?
Мерлин задумался.
– Вообще-то я не очень уверен, что готов ответить на твой вопрос, присягнув на Библии, но если так уж хочется, чтобы тебя замучили угрызения совести, то можешь считать себя виновной в его ужасной смерти.
В том, что его сердце пробила насквозь пуля, выпущенная из моего пистолета… То есть если у него вообще было сердце, в чем я, честно говоря, сомневаюсь… Нет, нет, не обижайся, я просто шучу… Этот подонок не стоит того, чтобы думать о нем. Не сомневаюсь, что именно он убил Поля… Впрочем, он в любом случае шел к этому. Как говорят, получил по заслугам…
В отличие от Мерлина, который, не скрывая удовольствия, выпил виски одним глотком, Ромина неторопливо налила чай в чашку, сделала несколько глотков, чуть помолчала и только потом тихо произнесла:
– Я ведь еще тебя не поблагодарила.
– Поблагодарила? – Мерлин удивленно уставился на нее. – За что?
– За то, что спас мне жизнь. – Она вновь замолчала, словно собираясь с духом. – Вина была только моя. Я сама не знаю, почему сделала не так, как надо, теперь-то мне это ясно… Крис меня за такое по головке бы не погладил, уж точно. Тем более спасибо тебе за то, что не обиделся, а спас мне жизнь.
Мерлин внимательно посмотрел на ее ставшее вдруг необычно серьезным лицо. Затем широко улыбнулся.
– Не за что, дорогая… Понимаешь… просто я не могу позволить себе роскошь тебя потерять… Да и не хочу… Господи, неужели тебе до сих пор это не ясно?
Глава 10
Они посмотрели в глаза друг другу, и Ромина неожиданно почувствовала, как между ними происходит что-то странное, загадочное и совершенно необъяснимое.
Она не отрываясь смотрела на Мерлина и ждала… страстно ждала, сама не зная чего, но сердцем чувствуя, что это что-то наверняка изменит всю ее жизнь!
Именно тогда Мерлин ласково произнес:
– А знаешь, ты смелая. Очень смелая.
Когда он говорил это, у Ромины было ощущение, что Мерлин хотел сказать совсем не то. Но вместо продолжения он бросил быстрый взгляд на часы. И деловито сообщил:
– Нам пора. Мы ведь заскочили сюда случайно, только для того, чтобы…
Он, не договорив, остановился, посмотрел на девушку… Как бы извиняясь за что-то.
– Чтобы дать мне возможность оправиться от шока и взять себя в руки? – закончила за него Ромина.
– Да нет же. – Мерлин протестующее поднял руки вверх. – Ты вела себя просто молодцом. Вот уж никогда бы не подумал, что женщины могут быть такими смелыми. Особенно в экстремальных ситуациях.
– Да, как видно, не очень-то у вас, сэр, хорошее мнение о прекрасном поле! – протянула Ромина, похоже, не столько для того, чтобы высказать некую мысль, сколько для того, чтобы не прерывать беседу. Которая к их обоюдному удовольствию приобрела вдруг столь приятный оборот.
– Что ж, вполне возможно, – равнодушно кивнул Мерлин. – В любом случае нам здесь больше нельзя задерживаться.
– Да, нельзя. Ты, как всегда, прав…
Ромина неохотно поднялась с дивана. Почему-то ей не хотелось уходить из этого неуютного вестибюля. Ведь несколько секунд назад между ними произошло то, чего никто из них не ожидал. Хотя, что именно, девушка даже сейчас вряд ли могла объяснить.
А там, снаружи, их ждали солнце и… реальность. В которой Мерлин убил одного человека и ранил другого! Более того, если они как можно скорее не уедут отсюда, им, скорее всего, придется давать объяснения как о реальной цели своего пребывания здесь, так и о причинах применения огнестрельного оружия…
Ромина инстинктивно повернулась к Мерлину:
– Как тебе кажется…
– Никак, – коротко ответил он. – Сейчас у нас на это нет времени. Пошли, дело не ждет!
Ромину удивили не столько слова, сколько тон, каким они были произнесены, – веселый, почти радостный! Мерлин крепко взял ее за руку и повел через стеклянные крутящиеся двери на улицу.
Облаченный в фирменную ливрею швейцар остановил для них такси и предупредительно открыл заднюю дверцу. Небрежным жестом сунув ему в руку фунтовую бумажку, Мерлин галантно помог Ромине сесть, затем забрался в автомобиль сам и назвал шоферу адрес виллы Харрисонов.
Первые несколько минут они ехали в полном молчании, но затем Мерлин, к изумлению Ромины, протянул к ней руку, взял ее ладонь в свою, немного подержал, как бы не зная, что с ней делать, и… продвинулся к девушке.
Это проявление нежности не только доставило ей большое удовольствие, но дало возможность почувствовать себя в крепких, надежных руках. Руках настоящего мужчины, которому можно довериться и кто не даст тебя в обиду!
Она украдкой взглянула на него.
Теперь, когда он не выпячивал больше нижнюю губу, демонстрируя надменность американского миллионера мистера Никойлоса, Мерлин опять выглядел молодым. Исчезли саркастические, если не сказать «циничные», морщинки, делающие его малопривлекательным, как в тот день, когда они впервые познакомились в кабинете генерала Фортескью.
Сейчас Мерлин выглядел полным сил, энергичным, готовым к действию и ожидающим увлекательных событий. Совсем как бойскаут, уходящий в поход после утомительного школьного года…
Мерлин, похоже, почувствовал на себе ее пристальный взгляд. Он, прищурившись, посмотрел на Ромину.
– Ты счастлива? – Мужчина не скрывал восторженного блеска в глазах.
И хотя они сейчас находились не в том положении, чтобы думать о чем-то подобном, Ромина внезапно поняла, что она… действительно счастлива! Счастлива странным, невероятным образом, хотя в глубине души страшно боялась грядущей неизвестности.
Да, она по-настоящему счастлива, теперь в этом не могло быть сомнений. Но почему? Ответ пришел словно озарение: нежное прикосновение Мерлина, теплота сжимающей ее пальцы ладони, его сильное плечо, к которому она могла в любую минуту прижаться…
Она счастлива оттого, что вместе с ним, потому, что полюбила его. Полюбила страстно и всей душой!
На какое-то мгновение эта сумасшедшая мысль поразила девушку. Ромина даже зажмурилась, пытаясь скрыть свою сердечную тайну и от него, и от всего остального мира.
Мерлин же подумал, что она просто очень устала.
– Все в порядке, дорогая, мы почти приехали.
Но Ромина, увы, не могла сказать ему, что она не устала, а совсем наоборот – полна жизни и… жажды жизни!
Внутри нее кипело и бурлило, будто кто-то или что-то разожгло там костер, настойчиво, жадно требующий, чтобы его раздували все больше и больше…
«Я схожу с ума, – подумала девушка. – Из-за ужасов, через которые нам пришлось пройти за последнее время, у меня, наверное, помутился рассудок. Я не могу… просто не должна любить этого человека! Ведь я… я его ненавижу!»
Интересно, а почему она почувствовала к нему такую сильную неприязнь, когда они впервые увидели друг друга? Причем сразу и без причины! Невзлюбила настолько, что готова была никогда и ни с чем не соглашаться, а только возражать ему, возражать, возражать… Может, это была вполне естественная реакция на Алекса? Отражавшая всего лишь ее ненависть ко всем мужчинам вообще и их отношению к женщине? Или это имело непосредственное отношение к Мерлину? Сопротивление силе его характера? Вызванное тем, что он с самого начала категорически возражал против ее участия в деле?
Впрочем, так или не так, сейчас не имело значения. Все как по мановению волшебной палочки ушло в прошлое, оставив в ее истосковавшейся душе только ощущение восторга и экстаза от доселе неизведанного и тем более сладостного чувства всепоглощающей любви!
Но он ни в коем случае не должен об этом узнать, подумала Ромина. Ведь вдруг Мерлин станет ее презирать, догадавшись, что отношение к нему девушки радикально изменилось в ничтожно короткий срок и она стала женщиной, которая страстно хочет его! Как, очевидно, хотели его сотни других женщин…
– Ну вот, наконец, мы дома! – довольно произнес Мерлин. – Полагаю, наши друзья будут очень рады нас видеть.
Такси замедлило ход, остановилось, и Ромина открыла глаза.
Вот она, загородная вилла их добрых друзей Маргарет и Джека Харрисон, такая прекрасная в теплых лучах полуденного солнца, такая милая и мирная… трудно поверить в то, что после отъезда отсюда всего несколько часов тому назад им пришлось столько пережить!
Когда они поднимались по ступенькам крыльца виллы, навстречу им, очевидно услышав, как подъехала машина, торопливо вышли Маргарет и Джек Харрисон.
– Господи, это вы! С вами все в порядке!.. Ну, слава богу! – воскликнула Маргарет.
– Заходите, заходите, надо выпить по стаканчику за встречу, – нарочито грубо произнес Джек. – Не знаю, как вам, а мне, честно говоря, это сейчас не помешает.
– Что с вами случилось? Ради бога, расскажите, что произошло после того, как вы расстались с Джеком? – жалобно попросила Маргарет. – А то мы здесь бог знает что передумали!
– Все было не так уж приятно, но никакой трагедии все же не случилось, – деловито отчитался Мерлин. – Мне удалось справиться с обоими. Один скатился вниз по холму со сломанной ногой, а второй, высокий парень, которого, по словам Ромины, все называли Таха, мертв.
– Мертв? – Маргарет вскрикнула. – Как же нам теперь быть с полицией?.. Ведь они вас будут искать…
– Да, если кому-то вдруг придет в голову связать с этим неприятным инцидентом именно нас с Роминой, то, боюсь, нам всем придется нелегко, – спокойно ответил Мерлин, а затем, чуть помолчав, детально рассказал о том, что с ними произошло.
Джек Харрисон печально покачал головой:
– Надо же! Мы с Маргарет живем здесь вот уже пять лет, но такого не видели!
– Может, надо просто стараться быть осторожнее в выборе друзей? – улыбнулся Мерлин.
– Можете смеяться сколько угодно, но мне, поверьте, было совсем не до шуток! – вмешалась в разговор Маргарет, явно сгорая от нетерпения рассказать свою часть этих, как она их назвала, «опасных мужских игр». – Так вот, когда я, поговорив с приболевшей подругой, спустилась в вестибюль, и портье передал, что Ромина спешно ушла, оставив свертки на диване и стуле, я сразу поняла – случилось что-то неожиданное. И хотя не знала, что именно, все равно решила сидеть и ждать… Вы даже представить себе не можете, чего я только не передумала, пока не пришел Джек! Тогда каждая минута ожидания казалась мне часом…
– Что ж, ты поступила разумно, – одобрительно кивнул супруг.
– Джек всегда сердится, если я что-то делаю по своему усмотрению, даже не спросив его разрешения, – улыбнулась Маргарет. – Поэтому я терпеливо ждала… Хотя, когда он наконец вошел в вестибюль, я по его лицу догадалась, что произошло ужасное.
Джек Харрисон вытащил из кармана брюк носовой платок и неторопливо вытер мелкие капельки пота со лба.
– Если бы вы не вернулись, мы, честно говоря, не знали, что делать.
– Да, но я ведь предупреждал, что нас ни в коем случае не стоит искать, – возразил Мерлин.
– Сказать-то легко, а вот сделать… – Джек пожал плечами. – Скажи, вот ты, например, бросил бы нас с Маргарет в таких обстоятельствах?
Мерлин досадливо поморщился.
– Это совсем другое дело, – смущенно пробормотал он.
– Интересно почему? – хохотнул Джек. – Кого ты хочешь провести, Мерлин? Ты ведь совсем не такой уж безжалостный, каким иногда хочешь себя изобразить… Конечно, ты тут же бросился бы искать нас! Кстати, не появись вы пять минут назад, именно это мы с Маргарет и собирались сделать.
– Ты неисправим, Джек! – Мерлин махнул рукой и плеснул в бокал еще немного виски. – Ладно, у нас в любом случае нет времени на разговоры. – Он долил в бокал содовой. – Кстати, Джек, ты не забыл сделать то, о чем я тебя просил?
– Как ни странно, но не забыл. Самолет прибывает в семь пятнадцать, наш человек в Риме обещал устроить на этот рейс пару лишних билетиков.
– Ну и когда мы будем знать точно? – Мерлин взглянул на часы.
Тут же резко зазвонил телефон. Джек Харрисон снял трубку и заговорил по-итальянски так быстро, что Ромина ничего не успевала понять…
Наконец Джек повесил трубку.
– Все в порядке, наш человек только что подтвердил.
Все закивали. То есть все, кроме Ромины.
– Кто-нибудь скажет мне, что происходит?! – воскликнула девушка. – Знаете, мне не нравится чувствовать себя девочкой, с которой играют в кошки-мышки!
– Бедняжка! – отозвался сочувственно Мерлин. – Расскажи ей, Джек. Твоя очередь, ты же сам этого хотел…
– Хотя идея была твоя, – тут же откликнулся Джек Харрисон. – Ромина, сегодня днем, еще до того, как вы оказались в компании с бандитами, мы с Мерлином решили, что приезжать в Каир вместе, как отдельная пара, вам с ним очень опасно. Теперь, когда вами интересуются, мы так думаем, большие боссы, они будут тщательно проверять любую пару, прибывшую туда.
– Да, это логично, – пробормотала девушка.
– Это и натолкнуло Мерлина на отличную мысль, – кивнул Джек. – Он считает, что единственный достаточно надежный способ оказаться там незамеченным – прибыть не по отдельности, а как часть группы. Естественно, туристической, чтобы это невозможно было быстро проверить.
– Кстати, именно поэтому я и хотел по возможности незаметно вклиниться в толпу туристов там, на склоне, – заметил Мерлин.
– Что во многом помогло вам сохранить свою жизнь, – кивнул Джек. – Да и мало кто из туристов способен точно вспомнить, как все происходило… Если, конечно, тот парень с простреленной ногой не успел послать за своими дружками.
– Боюсь, минимум пару дней ему это будет крайне неудобно сделать, – усмехнулся Мерлин.
– Будем надеяться, что ты прав.
– Ну что же вы отвлекаетесь? – обиженно прервала их Ромина. – Продолжайте, прошу вас! Что нам предстоит делать дальше?
– Полностью согласна с Роминой, – неожиданно поддержала девушку Маргарет. – Джек, я всегда говорила, что слушать тебя сплошная мука. Неужели ты не можешь говорить покороче и по существу?
– Ладно, постараюсь покороче и по существу. Так вот, Мерлин предложил, чтобы вы поехали в составе туристической группы. Поэтому я тут же позвонил в Рим и попросил друга «уговорить», разумеется за неплохие деньги, пару туристов продать нам свои путевки в Каир. Они, естественно, не очень-то возражали. Таким образом, вы с Мерлином займете их места в группе.
– Гениально! – восхищенно прошептала Ромина.
– Вот-вот, точно так же сказала им я, – вновь подала голос Маргарет. – Кому придет в голову подозревать туристов, милых, вполне респектабельных, открыто путешествующих по туру такой всемирно уважаемой фирмы, как «Кук энд трэвелс»?! Сейчас противники будут искать кого-нибудь, кто предпочитает держаться в тени.
– Скорее всего, так оно и есть, – подтвердил Джек Харрисон. – К тому же не стоит забывать: пока у нас нет оснований думать, что они подозревают, будто Мерлин Никойлос совсем не тот, за кого себя выдает, или что Ромина не голливудская фифа, у которой в голове ветер, а все остальное в… Ведь им пока известно только то, что Мерлина по каким-то неведомым причинам интересует их драгоценный наркотик и что Крис писал об этом в записке…
– Полагаю, имеет смысл не считать их такими уж глупенькими или наивными, Джек, – возразил Мерлин. – Они вполне могли догадаться, что образ американского богача Никойлоса – всего лишь удобная маскировка.
– Знаешь, я всегда говорил, что никогда нельзя врага недооценивать, но еще опаснее его переоценивать, – парировал Джек. – Если египтяне действительно всерьез занялись этим грязным бизнесом, то они ни перед чем не остановятся.
– Джек, а ты уверен, что это египтяне? Мне, честно говоря, так не показалось.
– Не показалось? – поразился Джек.
– Почти. Ведь что мы, собственно, знаем? Только то, что это происходит в Египте! Я думаю, кстати, то же самое хотел сказать и Крис в своей записке, это несравненно больше, масштабнее и сложнее, чем все, что когда-либо происходило на берегах вечного Нила!
– Да, но он также… – начала было Ромина.
– Никто из нас пока ничего толком не знает, – решительно произнес Мерлин. – Уже почти пять часов… Думаю, нам пора собираться в аэропорт.
– Да, да, конечно, – поддержала его Маргарет. – Ромине надо успеть упаковать новые вещи и куда-то сложить платья подружки американского миллионера мисс Фей… Кстати, а что мне с ними делать?
– Сжечь, – спокойно посоветовал Мерлин.
– Сжечь?!
Обе женщины воскликнули одновременно, причем в голосе и той и другой прозвучал искренний ужас от столь варварской расточительности.
– Да, сжечь, – повторил Мерлин. – Не сомневаюсь, вы предпочли бы раздать их каким-нибудь театральным кружкам в виде щедрых благотворительных подарков. Но, увы, они настолько яркие и богатые, что при желании по ним совсем не трудно отыскать прежних хозяев. Хранить же наряды здесь тоже крайне рискованно. Никто не может гарантировать, что вилла Джека не попадет под подозрение и ее не захотят обыскать… Ни одна, даже самая незначительная вещь, принадлежавшая Ромине Фей или Мерлину Никойлосу, не должна быть здесь найдена. Ни одна! Так что давай, Джек, иди в сад и устрой там хороший костер… Надеюсь, соседи не будут удивлены?
– Да нет, с чего бы, – пожал плечами Джек Харрисон. – Они привыкли к тому, что весной и зимой я два-три раза в неделю провожу в саду большую уборку.
– Что ж, прекрасно. Тогда за дело. Сжечь надо все, абсолютно все, Джек… А что не горит, скажем, металлические пуговицы, браслеты, бижутерию и даже серьги мисс Фей, надо сегодня же ночью зарыть, и поглубже!
– Вот черт, как же я сам-то не додумался? – Джек Харрисон досадливо почесал затылок. – Старею, теряю форму. Даже в голову не пришло, что это надо делать! Причем как можно скорее.
– Но это же чудовищная… просто нелепая растрата денег! – воскликнула Ромина. – Неужели нельзя как-нибудь обойтись без нее?
– Лучше потерять деньги, чем жизнь, – коротко ответил Мерлин.
Прекрасно понимая, что он имеет в виду прежде всего жизнь их друзей Джека и Маргарет, Ромина молча проследовала за Маргарет в спальню, где обе начали вынимать из многочисленных картонных коробок вещи, которые вместе купили в Афинах.
– Да благослови вас Господь! – тихо произнесла Маргарет, глядя, как Ромина и Мерлин торопливо спускаются по ступенькам сада к ожидающему их такси.
Поскольку Мерлин «Робинсон» проинструктировал ее до того, как они сели в машину, Ромина, прибыв в афинский аэропорт и зарегистрировав паспорт у стойки «Отлет», немедленно отправилась в женский туалет, где ей надлежало находиться вплоть до объявления о посадке самолета, следующего по маршруту Лондон – Рим – Афины – Каир…
– Затем выжди минут десять-пятнадцать и, когда пассажиры войдут в транзитный зал, незаметно смешайся с ними, чтобы потом, после дозаправки, вместе с ними сесть в самолет, – сказал ей тогда Мерлин, а затем, чуть помолчав, добавил: – На меня постарайся не обращать внимания. Я все это время, конечно, тоже буду там, но пока нам, пожалуй, лучше не находиться рядом.
Коротая время в пустой туалетной комнате – в углу у входной двери сидела пожилая гречанка-служительница, – Ромина посмотрелась в квадратное зеркало над умывальником.
Как приятно видеть свое лицо без накладных ресниц и обильного макияжа! Но… одно дело нравиться себе, и совсем другое – мужчинам. Она снова взглянула на себя в зеркало, только на этот раз внимательнее – да, настоящая леди, но… какая-то скучная, провинциальная…
По-настоящему ее беспокоила одна мысль – Мерлин! Что теперь о ней думает Мерлин?
Впрочем… Она снисходительно усмехнулась собственному отражению. Да какая разница, с гримом или без него? Она ведь как была, так и остается Роминой Хантли, которую любил ее брат Крис, а немало мужчин находили по меньшей мере «чертовски симпатичной»!
Мыслями девушка невольно вернулась к Алексу Салвекову, этому, как он сам любил себя называть, «русскому дворянину семнадцатого века». Ведь сердечная рана, нанесенная им, до сих пор не зажила!
Как бы ей хотелось, чтобы этого никогда не случилось! Как бы хотелось влюбиться в Мерлина, не имея досадных, ужасных и неприятных следов прошлого! Может быть, Мерлину не суждено узнать о ее любви! Главное в том, что теперь она познала чудесное новое чувство, которого не испытывала раньше ни к одному мужчине.
Раньше Ромина лишь снисходительно посмеивалась над общепризнанным мнением о любви как об экстатически-божественном нечто, но сейчас… Ромина по-настоящему ощутила, что именно имели в виду поэты всех стран, когда писали о всепоглощающей силе большой и настоящей любви…
– Я люблю тебя, люблю! – чуть слышно прошептала девушка, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Слезы счастья и радости!
Ее размышления прервал громкий голос в динамике, объявлявший о посадке транзитного рейса из Рима.
Чтобы хоть как-то убить оставшееся время, Ромина неторопливо сполоснула и вытерла бумажной салфеткой руки, еще раз посмотрелась в зеркало, слегка подправила волосы и только затем, сочтя, что времени прошло достаточно, осторожно выглянула через щелку приоткрытой двери в транзитный зал.
Как она и ожидала, он уже заполнился пассажирами. Некоторые толпились у ларьков с греческими сувенирами и свежими афинскими газетами, другие потянулись в бар выпить бокальчик-другой виски или пива, остальные просто уселись в удобные кожаные чресла и на низенькие диванчики, стоящие вдоль стены, и терпеливо ждали объявления о посадке.
Сделав глубокий вдох, Ромина решительно вышла из туалетной комнаты и уверенной походкой, как и велел Мерлин, направилась к ближайшему свободному месту.
Вскоре из динамика послышалось невнятное шипение, а затем прозвучало громкое объявление о начале посадки на их рейс. Пассажиров пригласили занять места в самолете. Когда все встали, Мерлин как бы случайно прошел мимо Ромины, незаметно сунул ей в руку посадочный талон и вернулся к стойке бара, очевидно, чтобы допить свое пиво. При этом он не произнес ни слова. Однако Ромина прекрасно знала, что делать, стараясь держаться как можно ближе к своей новой знакомой, которая с явным удовольствием рассказывала о том, как она живет в самом милом городке графства Хоршам, как целых два года откладывала деньги на поездку в Египет и как ей «жутко завидовали» подруги по работе, когда она собиралась в эту чудесную поездку.
Большинство группы составляли люди среднего возраста, явно не богатые, очевидно долгое время старательно копившие деньги на поездку в далекий и загадочный Египет, чтобы хоть раз в жизни почувствовать себя хозяевами судьбы и от души насладиться чудесами деяний природы и человека!
Стоящий у трапа представитель туркомпании в очередной раз одного за другим пересчитывал проходящих мимо него членов группы. Когда его указательный палец уткнулся в Ромину, он недоуменно застыл и чуть смущенно попросил ее назвать свое имя.
– Миссис Робинсон, – улыбнувшись, после секундной заминки ответила девушка.
– Миссис Робинсон?.. Ах да, конечно! – Он тоже улыбнулся. – Надеюсь, поездка вам с мужем понравится.
– Мы тоже, – коротко ответила Ромина, поднимаясь по ступенькам трапа в салон самолета.
Уже усевшись в кресло и сняв перчатки, она вдруг взглянула на узенькое обручальное колечко, его дала Маргарет Харрисон, – и… почувствовала легкий укол страха. Господи, ведь они возвращаются в Каир!
Что их ждет? Она вспомнила Поля, лежащего в луже крови на грязном полу комнаты, где жил и работал ее родной брат Крис, наемного бандита Таху, медленно падающего в кусты с выражением крайнего удивления на лице… Две ужасные смерти – нет, три, если считать Криса, – и все из-за какого-то наркотика, который люди хотят принимать, потому что оказываются не способны принять этот мир и хотят легким путем уйти в мир иной. Мир грез и мечтаний!
Пока пассажиры с шумом и смехом рассаживались по местам, Ромина заметила, что ее новая знакомая устроилась в соседнем ряду у иллюминатора.
– Вы не будете возражать, если я пока присяду рядом с вами? – спросила Ромина. – Мой муж куда-то подевался, а одной мне просто скучно.
– Господи, да конечно же садитесь! – с нескрываемым энтузиазмом ответила женщина. – Мне тоже будет веселее. Знаете, в нашей группе найдется немало приятных и интересных спутников, но большинство из них, к сожалению, имеют свою пару. Жену, мужа, детей.
– А почему, позвольте спросить, вы путешествуете одна, без приятельницы или подруги? – поинтересовалась девушка. – Вместе ведь намного веселее.
– Вообще-то мы хотели поехать с моей старой школьной подругой. Но сейчас она работает сестрой-сиделкой, и буквально накануне отъезда ее пациенту, как назло, стало хуже, и она не могла его оставить. Конечно, можно было плюнуть на все и поехать, но Рози, моя подруга, она всегда была такой добросовестной, правильной… Мы еще в школе частенько смеялись над ней.
– Какая обида, – сочувственно протянула Ромина.
Она огляделась и увидела, что Мерлин здесь, сидит через ряд от нее возле прохода.
– А-а-а… вот ты где! Нашелся, наконец, – произнесла она будничным тоном, каким, по ее мнению, в аналогичной ситуации должна была говорить своему мужу любая жена.
– Да, да, нашелся, дорогая, но не могу сказать, что чувствую себя намного лучше, – недовольно, но при этом нарочито громко ответил он.
– Что, лучше так и не стало? – Ромина сочувственно вздохнула. – Как же мне тебя жаль, дорогой.
– Черт побери это пиво! – Мерлин досадливо поморщился. – Я надеялся, что оно поможет, а от него голова разболелась еще сильнее.
