Текст книги "Замок Спящей красавицы"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Йола оставила этот вопрос без ответа, не желая больше лгать, тем более что бабушка, не заметив ее молчания, добавила:
– Кстати, я даже рада, что ты вернулась. Я как раз собиралась отправить тебе телеграмму, чтобы ты возвращалась.
– Телеграмму? Почему?
– Потому что я только что получила телеграмму от маркиза, – пояснила бабушка. – В ней он спрашивал, можно ли ему приехать в замок сегодня вечером. – Йола изобразила удивление. Бабушка продолжала: – Даже представить не могу, зачем ему понадобилось приезжать к нам на две недели раньше назначенного срока, но, даже будь у меня возможность ответить ему отказом, я бы никогда на это не решилась.
– Разумеется, бабушка, – согласилась Йола. – Но у нас совершенно нет времени пригласить гостей, чтобы устроить прием в честь его приезда.
Йола пыталась говорить непринужденно и держалась так, как ожидала от нее бабушка. Но в душе она знала: на самом деле, ей здесь никто не нужен. Она хотела остаться с Лео наедине.
Она подошла к окну и подумала, с каким удовольствием проведет его по замку, в котором он жил в детстве. Интересно, заметит ли он, как они с отцом его усовершенствовали?
Конечно, они могли позволить себе немногое, поскольку любая мелочь вызывала у матери возражение или отпор. Но все же им удалось извлечь на свет божий старинные вещи, отчего, по мнению Йолы, замок стал еще прекрасней. И вот теперь она с волнением говорила себе, что нужно еще столько всего сделать, в чем Лео мог оказать ей помощь.
В комнатах, которые были заперты, пока была жива мать, вновь распахнутся двери. Все спальни будут заново отделаны, а в столовой она повесит новые шторы.
Все это просто восхитительно, потому что Лео будет рядом. Она не сомневалась, что у них схожие вкусы и представления, поскольку сердца их соединены навеки.
– Ты не слушаешь меня, Мария Тереза, – раздался у нее за спиной раздраженный голос бабушки.
– Извините меня, бабушка. Я задумалась. Что вы сказали?
– Я спросила, не составит ли тебе труда сходить к повару и велеть ему, чтобы он приготовил обед, который маркиз оценил бы по достоинству. Сегодня утром я предложила несколько блюд, но думаю, ты лучше меня знаешь, какие гастрономические пристрастия у нынешних молодых людей.
Йола раскусила ее хитрость. Она нисколько не сомневалась: если маркизу понравятся поданные ему угощения, старая графиня наверняка скажет, что меню составила ее внучка.
Это был еще один способ представить ее в выигрышном свете. Неделю назад такая уловка рассердила бы ее. Но сегодня ей хотелось это сделать для него.
– Разумеется, бабушка, – с жаром ответила она. – Я сейчас же пойду к повару, хотя уверена, что вы выбрали все самое лучшее.
– Лучше выбери все сама, дорогая, – ответила бабушка.
– Насколько я понимаю, за обедом нас будет четверо, если ваша приятельница останется с нами.
– Как только я узнала, что сюда едет маркиз, я тотчас намекнула, что ей неплохо вернуться в Тур.
– Как это дальновидно с вашей стороны, бабушка.
– По правде говоря, она мне надоела, – простодушно ответила бабушка.
Йола не сомневалась: истинная причина, почему бабушка выставила приятельницу, заключалась в том, что никто, даже старая брюзга, не должен отвлекать внимание маркиза от ее внучки, которой он вот-вот должен сделать предложение.
Йола подумала, что бабушка, возможно, нервничает не меньше, чем она сама, хотя и по другой причине. Маркиз – зрелый человек, и не исключено, что по прошествии стольких лет его матримониальные планы могли перемениться.
Впрочем, подумала с улыбкой Йола, ее бабушка абсолютно уверена в том, что только помешанный может отказаться от замка Богарне и прилегающих к нему угодий.
Ликуя от счастья, Йола вышла из гостиной и по лестнице взбежала к себе в спальню. Это была красивая комната. Отец обставил ее специально для дочери. Цвет обоев и штор, мебель, картины на стенах – все напоминало о том радостном времени, когда он был жив.
Йола понимала, что как только выйдет замуж, ей придется переехать в главные покои замка, где когда-то в одиночестве жил ее отец, ибо мать предпочитала суровую простоту отдельной спальни, похожей на монашескую келью.
Из главных покоев, расположенных в угловой части замка, открывался удивительный вид на долину. Ни в одном замке, где ей довелось побывать, она не видела ничего подобного.
Отсюда была видна не только серебристая лента Эндра, извивавшаяся по долине. Если приглядеться, вдали можно было увидеть Луару. Широкая и величественная, она несла свои воды через «сад Франции» – самую прекрасную и плодородную часть страны.
«Мы будем любоваться ею вместе», – подумала Йола, и от волнения у нее перехватило дыхание.
Из спальни она сбежала вниз, в кухню, где поменяла в меню несколько блюд и заказала к столу самые изысканные вина из отцовского винного погреба.
Затем направилась в сад нарвать цветов, которые поставит маркизу в спальню. Цветы выращивали для дома. Их срезали поутру, пока еще не высохли капли росы, а потом изысканные букеты, которые, как считал ее отец, подчеркивали красоту замка, ставили в вазы.
Йола решила сделать маркизу небольшой подарок. Она выбрала розовый куст, весь усеянный бутонами. Пусть они напомнят ему о тех, что украшали ее волосы в тот вечер, когда он впервые поцеловал ее в Булонском лесу!
Йола поставила небольшую голубую вазу севрского фарфора с розами возле постели маркиза и положила свои любимые книги рядом с вазой.
«Я люблю его! Я люблю его», – повторяла она про себя, обводя взглядом комнату: вдруг в голову придет еще какая-нибудь интересная идея.
Затем, поговорив с бабушкой, она вернулась наверх, чтобы выбрать наряд, в котором она предстанет перед маркизом.
Двенадцатичасовой поезд из Парижа прибывал в Ланже примерно в половине шестого; значит, маркиза можно ждать в замке не раньше шести. Йола решила надеть простое платье. Если ужин состоится чуть позднее обычного, она всегда успеет переодеться во что-нибудь нарядное, чтобы в торжественной обстановке отметить приезд маркиза в замок.
К этому времени прибыл ее багаж, и теперь горничные его распаковывали. Йола выбрала скромное, но прелестное летнее платье, которое подчеркивало ее молодость.
Это был маленький шедевр месье Флоре. Оно было украшено ажурной вышивкой и бирюзовыми лентами. На спине красовался бант того же цвета, придавая платью сзади дополнительную пышность.
Йола объяснила горничной, какую она хочет прическу, – вроде той, что в Париже ей делал месье Феликс. Затем без всяких украшений она спустилась вниз, чтобы вместе с бабушкой ждать прибытия маркиза.
– Вот еще одно странное платье, моя дорогая! – воскликнула старая графиня, стоило Йоле перешагнуть порог гостиной. – То, в котором ты приехала, показалось мне совершенно необычным, хотя я и промолчала. Неужели такова последняя парижская мода?
– Да, бабушка. Кринолин больше никто не носит. Никаких обручей, никаких вставок из китового уса, от которого одни неудобства.
– Думаю, оно тебе идет, – согласилась старая графиня. – Хотя, признаюсь честно, для меня такой фасон внове. Интересно, что подумает маркиз?
– Разумеется, он, как и все, будет вынужден «приучить глаз», – ответила Йола. – Любой новый фасон поначалу воспринимается как нечто странное и необычное.
– Верно подмечено, – согласилась графиня. – Помнится, когда я впервые увидела кринолин, я просто ахнула от удивления. Так что я рада, что он наконец вышел из моды. Не говоря уже о том, сколько места эти юбки занимали в карете.
– И женщина казалась нескромной, когда ей нужно было наклониться, – рассмеялась Йола.
– Действительно, – согласилась графиня. – По крайней мере, теперь вам не приходится показывать свои лодыжки.
– Разумеется, – рассеянно согласилась Йола.
Она почти не слушала, что говорила бабушка, и вместе с тем насторожилась, ожидая, когда же по каменным плитам двора раздастся стук копыт и скрип колес.
Одно из окон салона выходило во двор замка. Ей так не терпелось увидеть карету маркиза, что она подошла к окну.
– Если он увидит, что ты на него смотришь, – раздался у нее за спиной голос бабушки, – он подумает, что ты любопытна и вообще дурно воспитана. Тебе интересно взглянуть на него, Мария Тереза, но помни: одно из правил нашего воспитания – никогда не показывать свои чувства и переживания.
Интересно, подумала Йола, что бы сказала бабушка, узнай она, с каким пылом выражал свои чувства маркиз.
Впрочем, она понимала, что укор был мягким. Бабушка была в восторге от того, что ее возражения против приезда в замок маркиза остались в прошлом.
Услышав, как экипаж въехал во двор, Йола почувствовала, что вся дрожит. Боже, что он ей скажет? Что подумает, когда увидит ее? Ей было так страшно, что она вскочила с кресла и встала рядом с креслом бабушки, понимая, что старая графиня нервничает не меньше ее.
Казалось, прошло много времени, хотя на самом деле через минуту на лестнице раздались шаги. Шаги были медленные – камердинер был далеко не молод и не торопился переставлять ноги.
Наконец дверь салона распахнулась.
– Маркиз де Монтеро, мадам, – объявил камердинер.
Йола затаила дыхание и с такой силой вцепилась в спинку бабушкиного кресла, что ее пальцы побелели.
В комнату вошел маркиз. Йола подумала, что сегодня он кажется еще красивей и привлекательней, чем прежде. Замок не подавлял его своим величием. Напротив, маркиз прекрасно вписывался в него, словно всегда был частью этого величественного здания. С присущей ему грацией маркиз пересек залу и, подойдя к бабушке, взял руку пожилой женщины и поднес ее к губам.
– Я так рада снова видеть тебя, Леонид, – улыбаясь, приветствовала его старая графиня. – Прости меня, что не встаю, но в последнее время колени не слушаются меня.
– Если бы вы только знали, как я рад видеть вас. Я никогда не забуду доброту и заботу, которой вы окружили меня в детстве.
– О, ты был таким милым мальчиком! – воскликнула графиня. – Скажу банальность, но с тех пор ты заметно вырос. – Маркиз искренне рассмеялся. – А теперь, – продолжила графиня, – позволь представить тебе одну особу, которая тоже выросла за эти годы. Сомневаюсь, что ты помнишь мою внучку, Марию Терезу. Сколько лет прошло с тех пор.
Йола сделала реверанс. Она была не только взволнована, но и смущена и не посмела поднять на маркиза глаз.
Ее темные ресницы четко вырисовывались на фоне бледных щек.
– Рад познакомиться с вами, Мария Тереза, – произнес маркиз.
Услышав эти слова, она выпрямилась и посмотрела ему в глаза. А в следующее мгновение ее словно пронзило молнией. Нет, этого не может быть! Это просто невероятно! Маркиз смотрел на нее как на совершенно постороннего человека, словно видел ее впервые.
Глава седьмая
Стоя у себя в спальне, Йола чувствовала себя так, будто мимо промчался ураган. Она едва дышала и не могла ни о чем думать.
Они просидели в гостиной недолго: бабушка вскоре предложила всем пойти наверх и переодеться к ужину.
Маркиз говорил легко и непринужденно, в его манерах не было ничего искусственного, и все же он обращался к Йоле как к незнакомке, которую видит впервые.
Казалось невероятным, немыслимым, что можно так притворяться.
Слушая, как он разговаривает с бабушкой о прошлом, о том, как он рад вновь оказаться в замке, Йола едва узнавала в нем человека, который еще вчера клялся ей в вечной любви и готов был пожертвовать ради нее всем на свете.
Нет, он наверняка ее узнал. Ей же нужно лишь одно: чтобы он хоть взглядом, хоть легкой улыбкой дал ей знак, что он все понял и простил ее обман.
Она не могла поверить в то, что, переступив порог гостиной и увидев ее, он ничем не выдал своего удивления, напротив, остался хладнокровным и обращался к ней учтиво, как и подобает гостю, но не более того.
«Возможно, мне удастся поговорить с ним после ужина», – подумала Йола и принялась торопливо раздеваться, чтобы принять ванну. Она никак не могла решить, какое платье надеть к ужину.
Сначала Йола хотела надеть платье, в котором была в тот вечер, когда они ужинали вместе, а потом он поцеловал ее в Булонском лесу. Но затем передумала. Она остановила свой выбор на платье, которое еще ни разу не надевала. Платье было нежно-розовым, и, глядя на него, она вспоминала розы в саду.
Пусть это платье напомнит маркизу, что сейчас он в «саду Франции», а розы – цветы любви.
Йола торопилась и тем не менее опаздывала, не в силах решить, какую сделать прическу, какие украшения надеть. Неудивительно, что, когда она спустилась в гостиную, бабушка и маркиз уже ждали ее внизу.
– Я надеялся увидеть кое-кого из старых слуг, которые были здесь в моем детстве, – промолвил маркиз. – Например, Дюбака. Он учил меня ездить верхом. Должно быть, он уже ушел на покой?
– Дюбак умер, – ответила графиня, – но надеюсь, ты помнишь Альбера, который занял его место?
– Разумеется! – воскликнул маркиз. – Я отлично его помню, а также старого Каргри, садовника. Он еще жив?
– Садовник отошел от дел, – ответила графиня, – но я уверена, он будет очень рад, если ты наведаешься в его домик у ворот.
– Непременно, – пообещал маркиз.
Затем лакей объявил, что ужин подан. Маркиз подал руку графине. Почувствовав себя никому не нужной, Йола последовала за ними. Как он может демонстративно не обращать на нее внимания, если он ее любит?
Затем одна мысль пронзила ее как молния: а что, если он так разгневан ее обманом, что она навсегда потеряла его любовь?
Йола робко посмотрела на маркиза с другого конца стола. Еще не стемнело, но шторы были задернуты, и комнату освещал огромный серебряный подсвечник, принесенный в столовую в честь прибывшего гостя. При жизни ее матери им никогда не пользовались.
Йола пристально наблюдала за маркизом, пока тот разговаривал с бабушкой. У него немного суровый вид, хотя, возможно, ей только показалось. Он восхищался всем, что его окружало, кроме нее самой.
– Отлично помню эту комнату, – произнес он. – После ее идеальной симметрии все другие столовые, которые я видел с тех пор, казались мне просто уродливыми. А картина над камином всегда была моей любимой. – Маркиз посмотрел на картину и продолжил: – Помнится, ребенком я мог часами смотреть на нее, представляя себя рыцарем, убивающим дракона, которого столь искусно изобразил Учелло.
– Поверить в драконов нетрудно, когда нас окружает Шинонский лес! – улыбнулась графиня.
– Мне он казался таким темным, таким загадочным, – произнес маркиз, – как, впрочем, любому ребенку. – С этими словами он посмотрел на Йолу. – Скажите, Мария Тереза, а вы боялись драконов, когда проезжали через лес?
Вопрос этот был задан все тем же насмешливым тоном, каким маркиз обращался к ней в первый вечер их знакомства в зимнем саду в особняке герцога.
– Мне всегда казалось, что жившие в замке рыцари убьют любого дракона, который только посмеет испугать меня, – ответила Йола.
Произнеся эти слова, она посмотрела ему в глаза в надежде, что ему действительно интересны ее детские мечты. Даже не удостоив ее ответом, Леонид де Монтеро повернулся к бабушке и продолжил:
– Подозреваю, что звуки, которые слышали напуганные крестьяне и которые они приписывали драконам, на самом деле издавали дикие кабаны. Полагаю, что в этих лесах они водятся в изрядном количестве.
К концу ужина у Йолы, которая так ничего и не съела, было такое чувство, что ей снится ночной кошмар. Она пыталась ухватиться за что-то, но это нечто постоянно ускользало от нее.
Затем они снова вернулись в гостиную – бабушка, опираясь на руку маркиза, Йола следом за ними. Здесь они выпили кофе, а маркиз – даже стаканчик доброго коньяка из винных погребов. Несвязная беседа продолжалась, и вскоре Йола почувствовала, что еще немного, и она сойдет с ума.
Ей показалось, что прошла целая вечность, когда бабушка наконец поднялась с кресла.
– Мне пора спать, Леонид, я ложусь рано, – сказала она маркизу. – Так что я удаляюсь и оставляю вас наедине, чтобы вы поближе познакомились. Уверена, что Мария Тереза расскажет тебе о замке как никто другой.
– Тогда разрешите мне поблагодарить вас за то, что пригласили меня сюда, – ответил маркиз.
С этими словами он почтительно поцеловал старой графине руку, а после того, как та пожелала внучке доброй ночи, открыл перед ней дверь. Старая графиня вышла. Маркиз снова закрыл дверь и вернулся в салон. Видя, что он приближается к ней, Йола облегченно вздохнула. Словно гора спала с плеч.
Наконец они снова одни! Теперь снова можно быть самими собой!
Она подождала, пока маркиз подойдет к ней и заключит ее в объятия. Каково же было ее удивление, когда он остановился рядом с кофейным столиком и снова взял стакан с коньяком.
– Ваша бабушка замечательная женщина, – произнес он. – Помнится, в детстве я ее слегка побаивался, но даже тогда мне было понятно, какая она была красавица.
Йола недоуменно посмотрела на него. Неужели даже сейчас, когда они снова одни, он и дальше намерен продолжать этот фарс и притворяться, что не узнает ее?
– Надеюсь, завтра, Мария Тереза, – продолжал маркиз, – вы не только покажете мне замок, хотя мне кажется, я могу легко обойти его с закрытыми глазами, но и совершите вместе со мной прогулку по его землям, как когда-то ваш добрый батюшка.
«Лео!» – едва не воскликнула Йола, но его имя застряло у нее в горле.
– Полагаю, – невозмутимо продолжал маркиз, усаживаясь в кресло, – нам обоим должно быть немного неловко, поскольку мы оба знаем, что требуется от нас. Так что отбросим ненужные преамбулы?
– Что… вы имеете в виду? – еле слышно прошептала Йола.
Она осталась стоять на месте. Лишь протянула руку и ухватилась за спинку стула, как будто ноги не держали ее.
– То, – ответил маркиз столь неприятным ей насмешливым тоном, – что, как нам обоим прекрасно известно, нам предстоит сочетаться браком. Так что давайте не будем ходить вокруг да около. Скажу прямо, я надеюсь вас осчастливить.
В какой-то миг Йоле показалось, что она ослышалась.
Как он только посмел разговаривать с ней в таком тоне? Неужели перед ней тот самый Лео? Этому Лео ее чувства, похоже, безразличны, и он только что дал ей это понять.
Но не успела она ответить ему, как он поднялся с места и со стаканом коньяка в руке подошел к окну.
– Какой великолепный, ни с чем не сравнимый вид! Но даже самый прекрасный вид может со временем наскучить. Впрочем, я не сомневаюсь, что мы с вами найдем общий язык, ведь именно этого желали ваша бабушка и ваш покойный отец.
Не в силах больше терпеть его насмешки, Йола вскрикнула. Это был обиженный крик маленького раненого зверька.
Она встала и бросилась к двери. Не думая о том, что она делает, Йола распахнула дверь и, буквально слетев вниз по парадной лестнице, выбежала в парадные двери и опрометью бросилась куда глаза глядят.
Она не выбирала пути. Ноги сами несли ее прочь от замка, прочь от маркиза. Когда она наконец остановилась, то обнаружила, что стоит в дальнем конце террасы, в том месте, где та огибала угол дома.
Перед ней был тот самый вид, которым из окна салона восхищался маркиз. Но Йола ничего не могла разглядеть, так как глаза ей заволокли слезы. У нее подкосились ноги, и, чтобы не упасть, она изо всех сил вцепилась в каменную балюстраду.
На западе догорал закат, небо начинало темнеть, и на нем уже появились первые звезды.
Луна казалась бледной тенью, и вместе с тем это была та самая луна, что светила им в Булонском лесу, когда маркиз поцеловал ее рядом с водопадом и она познала восторг, вознесший ее к высотам блаженства.
И вот теперь все, во что она верила, все, что было причастно к ее любви и к ее отцу, рухнуло и превратилось в груду обломков.
Ночь была тиха. Ее безмолвие нарушали лишь голоса птиц. Затем Йола услышала шаги маркиза. Пройдя через двор, он вошел на террасу.
Он еще был далеко, и Йола подумала, что, может, ей стоит сбежать вниз, на вторую террасу, или еще дальше, в сад. Но потом сказала себе, что выставит себя в глупом виде. Какой смысл куда-то бежать, если маркиз сейчас в замке. При всем желании ей не удастся скрыться от него.
Неторопливо и непринужденно маркиз подошел ближе. Йола стояла, вцепившись в холодные каменные перила и вперив взгляд в притихшую благоухающую долину.
Маркиз подошел и встал с ней рядом. Йола с напряжением ждала, что он ей скажет. Наверное, очередную банальность и тем же тоном, каким он говорил с самого своего приезда сюда.
Однако он не торопился говорить с ней. Она знала: в эти мгновения взгляд его прикован к ее профилю, четко прочерченному на фоне темнеющего неба.
Усилием воли Йола заставила себя гордо вскинуть подбородок.
Наконец маркиз заговорил, но, боже, как строго, даже сурово звучал его голос!
– Итак, Мария Тереза Йола Лефлёр де Богарне, – произнес он, – что вы намерены мне сказать?
У нее не нашлось ответа на его вопрос.
– Вы на меня сердитесь? – спросила она в конце концов тоном провинившейся школьницы.
– Еще как!
– Простите меня. – Маркиз ничего не ответил, и тогда она прошептала: – Вы меня больше не любите?
– Сейчас речь не о моих чувствах, – ответил он, – а о вашем поведении. Как вы могли позволить себе столь возмутительный поступок?
– Я хотела узнать о вас правду.
– Но почему?
– Потому что мне претила сама мысль, что я должна выйти за вас замуж.
– А что вы слышали обо мне и от кого?
– Девушки в пансионе обычно разговаривали на такие темы. Кое-что я услышала от их родителей. И я подумала, что вы не тот, кто будет счастлив со мной в замке.
– Поэтому вы решились на столь опасный и возмутительный маскарад?
– Да.
Маркиз ничего не сказал, и Йола, сама того не желая, беззвучно расплакалась. Слезы катились по ее щекам, но она не спешила вытирать их в надежде, что он ничего не заметит. Затем, не в силах больше терпеть затянувшееся молчание, она с удручением добавила:
– Я сожалею, что рассердила вас. Прошу вас, простите меня.
Снова молчание.
Это было выше ее сил. Йола повернулась и уткнулась лицом маркизу в плечо.
– Простите меня, простите, – рыдала она. – Я люблю вас, Лео, пожалуйста, женитесь на мне.
Увы, он не обнял ее, не привлек к себе. Он был холоден как камень, и Йола почувствовала, как счастье ускользает от нее. Еще мгновение – и она потеряет его навсегда.
– Или, если вы недостаточно любите меня, – заикаясь, прошептала она, – я согласна стать вашей любовницей, как вы того и хотели.
Ее голос оборвался. Она зарыдала, не в силах сдержать слез. Ей казалось, что она не выдержит этих мук и вот-вот рухнет без чувств. Боже, она ему больше не нужна, она потеряла его, потерла навсегда!
Наконец маркиз обнял ее и прижал к себе, отчего она разрыдалась еще больше.
– Вы уверены в том, что любите меня?
– О, я люблю вас – отчаянно, мучительно, – воскликнула сквозь слезы Йола. – Если вы… больше не любите меня, то мне хочется лишь одного – умереть!
– Что за нелепая идея, моя дорогая!
Это был прежний голос маркиза, глубокий, нежный. Йола тотчас перестала плакать, и пальцы ее вцепились в лацканы его сюртука.
Он приподнял ее лицо и пару мгновений смотрел на нее, на ее слезы, все еще лившиеся по щекам, на нежные, дрожащие губы.
Еще миг – и он впился в них поцелуем. Откуда-то из глубин ее существа послышалось сдавленное рыдание, а потом ее вновь накрыла волна счастья, и блаженство, которое он всегда вызывал у нее, поднялось из ее груди к ее губам.
Йола еще сильнее прижалась к нему, желая раствориться в нем, полностью принадлежать ему. Крепко сжимая ее в объятиях, маркиз поднял голову и сказал:
– Вам еще придется многое мне объяснить.
Суровость его слов резко контрастировала с нежностью в его голосе.
– Вы все еще на меня сердитесь?
– Должен был бы. Я до сих пор в ужасе от того, что вы пустились в столь опасную авантюру.
– Я думала, что в случае неудачи я всегда могу вернуться домой.
– Вам могли помешать в этом.
Она знала, что он говорит о том, кто напугал ее в «Английском кафе». Она смутилась и поспешила вновь уткнуться лицом ему в грудь.
Маркиз словно читал ее мысли.
– Вот именно, – произнес он. – Вам повезло, моя маленькая авантюристка, что вы были со мной, а не с кем-то другим. – Йола вздрогнула. Заметив это, маркиз продолжал: – Разве я мог догадаться, разве мог представить себе, что девушка с вашим общественным положением попытается обмануть меня и будет притворяться, будто принадлежит к миру, о котором понятия не имеет!
– То есть вначале вы мне поверили?
– Я был поражен с самого начала нашей встречи, – ответил Леонид. – Я видел, что вам страшно, и уже это настораживало. Передо мной была неопытная, неискушенная и, как я потом понял, совершенно невинная особа. – Он вновь поднял ее лицо и заглянул в глаза. – Господи, как вы хороши! – произнес он. – Вы божественно, невероятно прекрасны, и, когда я понял, кто вы такая, я знал, что ничто не удержит меня от женитьбы на Марии Терезе Богарне!
– То есть вы поняли, кто я, еще до приезда сюда? – спросила она с осуждением. – Тогда почему вы вели себя столь жестоко по отношению ко мне?
Маркиз улыбнулся.
– Я считал, что вас нужно немного наказать за эту опасную авантюру, за то, что не сказали мне правду.
– Я решила, что вы… больше меня не любите, и мне показалось, что весь мир рухнул, – прошептала Йола.
– Именно этого я и добивался, – сказал маркиз. – Более того, мое сокровище, ваше наказание еще не закончилось.
– Как это? Или вы не намерены на мне жениться?
– Разумеется, я женюсь на вас, – ответил маркиз, – но вы должны понять, что должно пройти время, прежде чем вы сможете вернуться в Париж. Достаточно того, что принц Наполеон узнает вас.
– Это меня волнует меньше всего, – ответила Йола. – Или вы сами против?
Маркиз улыбнулся.
– Полагаю, что я могу смириться с неизбежностью и жить в самом прекрасном на свете замке, женившись на восхитительной проказнице, способной на самые непредсказуемые поступки.
– То есть вы будете счастливы здесь?
– Время покажет, – ответил маркиз де Монтеро, после чего не удержался и поцеловал ее в лоб, затем в глаза и уже было собрался поцеловать в губы, когда Йола спросила:
– Скажите, это Эме открыла вам, кто я такая? Если это так, она нарушила слово.
– Нет, не Эме, – ответил маркиз. – Я уверен, что она никогда бы не выдала вас. Ваш секрет невольно раскрыл герцог.
– Герцог? Но он ничего не знает обо мне.
– Да, действительно, – согласился маркиз. – Но после того, как я уехал от вас сегодня утром, рассчитывая успеть на двенадцатичасовой поезд, я испугался, что принц Наполеон не замедлит воспользоваться моим отсутствием.
– Неужели он намеревался это сделать? – испуганно прошептала Йола. – Впрочем, продолжайте!
– Поэтому я отправился к герцогу на Елисейские Поля. Когда я приехал, он собирался на верховую прогулку, и я спросил его, не может ли он присмотреть за вами, пока я буду в отъезде, чтобы вы ненароком не отправились туда, где легко могли столкнуться с принцем. «Вы уезжаете?» – спросил меня герцог. «Я завтра вернусь, – ответил я. – Просто мне нужно нанести визит в замок Богарне». – «О, это прекраснейший замок в долине Луары, – ответил с улыбкой герцог. – И мне недостает самого Богарне. Он был одним из самых очаровательных людей, которых мне довелось встретить в жизни». – «Совершенно с вами согласен, – ответил я. – Мне его тоже недостает». – «Ему очень не повезло с женой. Она отравила ему жизнь, – продолжал герцог. – Зато Габриель Реназе подарила ему счастье. Возможно, вы знаете, что она тетка моей Эме?» – «Тетка Эме?» – удивился я и в тот же миг понял, кто вы такая.
Йола что-то пробормотала, но перебивать не стала.
– Меня все время что-то смущало в вас, – продолжал маркиз. – В вашей манере держаться, в вашей улыбке было что-то знакомое. И тогда я понял, кто вы такая. Ведь вы – копия вашего отца, которого я очень любил.
– Так вот как вы обо всем догадались! – воскликнула Йола.
– Да, именно так.
– И это вас рассердило?
– Еще как рассердило. Как вы могли подвергать себя такому риску? Вы хотя бы подумали о том, что… – Маркиз на минуту умолк. – Впрочем, к чему переживать сейчас по этому поводу? Все кончено. Но обещаю вам, мое сокровище, что подобные выходки больше не повторятся. Вы будете моей пленницей в этом замке; я прикую вас цепью к моему стулу.
– Я буду только рада, – ответила Йола. – Я хочу быть с вами… всегда! – Она подняла на него глаза, и маркиз прочел в них мольбу. – Ведь это не испортило нашей любви? Вы по-прежнему меня любите?
– Больше всего на свете.
– Больше, чем замок?
Маркиз улыбнулся.
– Ради вас, дорогая, я готов был пожертвовать замком, однако не стану притворяться: я рад, что теперь он тоже будет моим.
С этими словами он повернул ее лицом к замку, чтобы они могли вдвоем полюбоваться его древними стенами. Первые лунные лучи посеребрили причудливые башни, блеснули на окнах. В лунных сумерках, на фоне звездного неба замок казался огромным драгоценным камнем.
– Отец говорил мне, что этот замок создан для любви, – прошептала Йола.
– И он станет им, – произнес маркиз, – не только для нас, моя дорогая, но и для тех, кому мы должны помогать, кого мы должны поддерживать, как когда-то ваш отец помогал мне.
Ее глаза наполнились слезами, правда, теперь это были слезы благодарности и счастья. Маркиз привлек ее к себе еще ближе.
– А кроме того, он должен стать домом любви и для наших детей.
– Я… тоже подумала об этом. У нас обязательно будут дети. Много детей. Им никогда не будет одиноко, как когда-то мне.
– Ты больше никогда не будешь одинока, – с жаром воскликнул маркиз. – Я буду любить, лелеять и оберегать тебя всю жизнь!
– О большем я не мечтала, – откликнулась Йола. – О Лео, это действительно волшебная сказка! Я нашла вас, и вы стали тем, кем хотел видеть вас мой отец.
– А я нашел свою Спящую красавицу, – ответил маркиз. – Мне понадобится целая жизнь, чтобы разбудить ее для любви, которая станет частью волшебной сказки и славного «сада Франции».
Йола подумала про Жанну д’Арк и еще раз убедилась, как близки они с маркизом.
Они думали одинаково и уже стали половинками друг друга.
– Я люблю вас всем сердцем! – со страстью воскликнула она. – Вы должны научить меня всему, что я, по-вашему, должна уметь и чувствовать. Я хочу любить вас как жена, возбуждать как любовница, но сначала вы должны показать мне, как это делается.
Маркиз еще крепче прижал ее к себе; в глазах его сквозила страсть и бесконечная нежность.
– Ты уже возбуждаешь меня, дорогая моя. Но моя любовь к тебе куда сильнее желания насладиться твоим прекрасным телом. Нет, мне нужно гораздо больше! – Почти касаясь ее губ своими губами, он добавил: – Мне нужны твое сердце, твой разум, твоя душа. Я хочу быть уверен, что ты моя – моя, и ничья больше; каждое твое дыхание, каждая твоя мысль.
– Я готова тебе их подарить, – прошептала Йола, – наша любовь заполнит собой весь мир – твоя и моя.
