Текст книги "Замок Спящей красавицы"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Тогда чуть позже я приложу все усилия для того, чтобы окончательно смутить вас, – пообещал принц.

Было в его глазах нечто такое, что Йола восприняла как сигнал опасности.

После принца мадам Обиньи представила ее знаменитому драматургу.

Внезапно, к своему великому ужасу, Йола услышала, как Эме произнесла:

– А сейчас хочу представить вас моему старому знакомому маркизу де Монтеро!

На мгновение Йоле показалось, будто лицо стоявшего перед ней мужчины поплыло, поэтому она не могла уловить его выражение и вообще разглядеть его внешность.

Затем она увидела пару темных глаз, смотревших ей прямо в глаза, и поняла, что маркиз совершенно не таков, каким она его себе представляла.

Пока Эме Обиньи объясняла ему, как Йола попала в Париж и что они знакомы вот уже несколько лет, юная авантюристка думала лишь о том, что такого необычного лица, как у маркиза де Монтеро, она еще не встречала.

Дело было не в его красоте и не в том, что маркиз оказался выше ростом, чем она ожидала. Дело было в его невероятной притягательности. Его глаза сверкали, а улыбка была настолько неотразима, что возникало ощущение, будто жизнь была для него величайшей шуткой и он не способен что-либо воспринимать всерьез.

Йола обратила внимание на его манеру кривить губы, что придавало его лицу насмешливое выражение. И тотчас поняла: он раскусил их замысел, ее наигранное, театральнее появление в гостиной. Его это только позабавило.

– Мадемуазель Лефлёр пробудет у меня очень недолго, – сообщила Эме. – Мы с герцогом обещали показать ей в Париже самое интересное, чтобы она поняла, сколь многого лишает себя, живя вдали от столицы.

– Надеюсь, что могу быть вам полезным в выполнении этой грандиозной задачи, – ответил маркиз.

Эме рассмеялась.

– Мы не рассчитывали на вас, Лео, – улыбаясь, возразила она, – поскольку, как нам известно, ваша записная книжка полна неотложных дел.

– Неотложные дела всегда можно отложить.

– Тогда буду надеяться, что на вас можно положиться. Хотя это никак не вяжется с вашей репутацией.

– Вы клевещете на меня! – запротестовал маркиз. – У мадемуазель Лефлёр может сложиться ложное представление обо мне. – Посмотрев на Йолу, он добавил: – Прошу вас, не слушайте вашу знакомую. Уверяю вас, я надежный человек и если я что-то обещаю, то держу слово! Я рассчитываю – если вы мне позволите – показать вам Париж.

– Я не стала бы его слушать, – вмешалась в их разговор Эме. – Завтра утром у него найдется тысяча причин, которые помешают ему выполнить обещания, которые он дал сегодня вечером.

– В таком случае, – заявила Йола, – я постараюсь не обольщаться и не ждать того, что вряд ли произойдет.

– Мне кажется, вы чрезвычайно нелюбезны со мной сегодня, – шутя, пожаловался маркиз, обращаясь к Эме. – Что я сделал такого, что оказался в вашем черном списке?

– Вы никогда в него не попадали, Лео, – ответила та. – Мне просто хочется, чтобы Йола развлеклась и повеселилась.

– Тогда вы можете на меня положиться, – предложил маркиз.

– Было бы неплохо, – загадочно ответила мадам Обиньи.

С этими словами она увлекла Йолу за собой знакомить с другими гостями.

Йола поймала себя на том, что ей безумно хочется продолжить беседу с маркизом де Монтеро. Впрочем, Эме сдержала слово: за ужином Йола оказалась за столом рядом с ним.

– Льщу себя надеждой, что вы не воспримете всерьез гнусную клевету, высказанную в мой адрес нашей общей знакомой, – шутливо начал он.

– Я всегда знала, что Эме можно доверять, – ответила ему Йола.

– В том, что касается вас, по-другому и не может быть, – заявил маркиз.

Они как будто сошлись в словесном поединке, и Йолу позабавила находчивость, с которой ее собеседник обращал каждую фразу к своей выгоде и находил слова, заставлявшие ее смеяться почти невольно.

Она еще не решила, какое впечатление он произвел на нее, однако ей было понятно, почему его реплики так всех веселят, а некоторые из сидевших напротив мужчин то и дело спрашивали: «Что вы думаете об этом, Лео? Хочу услышать ваше мнение».

Мужчины, похоже, относились к нему всерьез, охотно беседовали с ним и прислушивались к его суждениям. А вот женщины, как поняла Йола, разговаривали с ним совершенно иначе. В их глазах читался явный призыв, который, как она с усмешкой подумала, редко, если вообще когда-либо отвергался.

За столом сидело примерно равное число мужчин и женщин, а когда ужин окончился и все перешли в просторную, прекрасно обставленную гостиную, появилось, еще несколько мужчин.

Огромные двустворчатые окна выходили на террасу, откуда ступеньки вели в ухоженный сад.

Ветра не было, стояла теплая ночь.

Дамы набросили на плечи легкие шали и принялись прогуливаться по лужайкам среди деревьев с развешанными на них китайскими фонариками.

Посреди сада журчал фонтан, подсвечиваемый так, что струи воды, взмывающие в небо, казались золотыми.

Все это было удивительно романтично. Йола даже не заметила, как вскоре уже шла рядом с принцем Наполеоном.

– Расскажите мне о себе, – властно произнес он. – Вы должны понимать, что завтра весь Париж будет говорить о вашей красоте и всем захочется познакомиться с вами. Боюсь, это моя последняя возможность пообщаться с вами.

Принц говорил самодовольно и заносчиво, как человек, для которого все женщины – легкая добыча.

– Моя жизнь не слишком интересна, сир, – ответила Йола. – Я бы очень хотела узнать о вашей жизни. Мой отец, бывало, читал мне ваши речи, и, когда вы говорили о демократии, я слышала в ваших словах боевой клич, обращенный к стране, которая в последнее время отошла от принципов свободы.

Наполеон выказал удивление:

– Не ожидал, что мои публичные выступления будут читать столь очаровательные особы, как вы.

– Мне кажется, вы недооцениваете собственную значимость, сир.

Наполеон посмотрел на нее другими глазами.

– Значит, вы женщина столь же превосходного ума, сколь прекрасной наружности. Потрясающее сочетание!

– Надеюсь, что вы не ошиблись в своей оценке моей скромной персоны, – улыбнулась юная графиня.

Наполеон склонился к ней, и она решила, что он хочет добавить что-то очень личное, однако в этот момент рядом с ним неожиданно возникла Эме Обиньи.

– Извините меня, сир, – сказала она. – Только что прибыл посланник Ватикана. Он заявил, что ему необходимо поговорить с вами. Я пообещала передать вам его просьбу.

Пока принц неохотно слушал, что ему говорит Эме Обиньи, за спиной Йолы мужской голос произнес:

– Вы начинаете завоевывать Париж с королевских покоев!

В голосе маркиза слышался нескрываемый сарказм. Когда же Йола обернулась, чтобы посмотреть на него, он, к ее удивлению, взял ее под руку и повел прочь от принца к кустам белой сирени.

Не успела она вымолвить хоть слово, как маркиз пояснил:

– По мнению Эме, принц не самая лучшая кандидатура, с которой вам следует начинать знакомства в Париже.

– Почему же? – спросила Йола нарочито невинным тоном, на самом деле прекрасно понимая, почему мадам Обиньи пытается отдалить ее от принца.

– В ее глазах я куда более надежный гид, – продолжал маркиз. – Поэтому прежде всего я хотел бы спросить у вас, мадемуазель Лефлёр, позволите ли вы завтра утром прокатить вас по городу в карете?

– Разве Эме сказала вам, что мы завтра свободны? – осведомилась Йола.

– Несмотря на всю мою любовь к Эме, мое приглашение на нее не распространяется. Мой экипаж слишком мал, в нем найдется место лишь для двоих.

Йола растерялась. Она не хотела казаться слишком заинтересованной в его обществе и вместе с тем понимала, что таким образом у нее появится возможность пообщаться с маркизом и лучше узнать его.

– Молчание – знак согласия! – воскликнул маркиз. – Я заеду за вами в десять утра.

– По-моему, мы уже договорились с Эме съездить в Булонский лес.

– Я заеду за вами. Я готов принести себя в жертву выставке мод, если вы именно этого желаете.

– Если у меня есть выбор, – ответила Йола, – я предпочла бы увидеть Париж.

– Вы действительно не бывали здесь раньше?

– Нет. Вы же слышали, что сказала Эме.

– Тогда как же вам удается так прекрасно выглядеть? – спросил маркиз. Йола ничего не ответила, и он добавил: – Вы понимаете, что все женщины, которые присутствуют здесь, уже завтра утром будут ломиться в двери месье Ворта и обрушат на него все мыслимые оскорбления?

– Но почему? – удивилась Йола.

– Вы прекрасно знаете почему, – ответил де Монтеро. – Ваше платье сногсшибательно, но у меня такое чувство, что вы в любом наряде будет выглядеть так, как никакая другая женщина. – Йола в очередной раз промолчала, и тогда маркиз спросил: – Кто вы? Зачем вы явились сюда, словно комета из космоса, чтобы поразить нас всех?

– Вы действительно хотите получить ответ? – спросила Йола.

– Я не просто хочу услышать его. Я намерен его услышать! – ответил маркиз де Монтеро. – А когда я что-то решил, то, уверяю вас, всегда добиваюсь задуманного!

Глава четвертая

– Какое прекрасное место! – воскликнула Йола, когда они с широких парижских бульваров въехали на площадь Согласия.

– Да, просто удивительно, как средневековый город с трущобами и узкими улочками буквально на глазах преобразился, – согласился маркиз. – Барон Осман превосходно исполнил пожелания императора по переустройству Парижа.

В его голосе слышалось искреннее уважение.

– Похоже, вы восхищаетесь императором, – заметила Йола.

– Разумеется, я восхищаюсь его выдающимися достижениями, – ответил ее спутник.

– Ну а как вы относитесь к нему как к человеку?

– Предоставляю вам самостоятельно вынести суждение о его величестве, поскольку вы наверняка встретитесь с ним за время вашего пребывания в Париже, – улыбнулся маркиз.

– Почему вы так думаете? – удивилась Йола.

Маркиз снова улыбнулся, на этот раз чуть презрительно.

– То, как вы выглядели вчера вечером, зависть женщин и восхищение мужчин – все это, несомненно, не ускользнуло от внимания императора, и он непременно вспомнит об этом сегодня за завтраком.

– Вы мне льстите, – сказала Йола.

– Я, пожалуй, приму вас за лицемерку, – парировал маркиз, – если вы не согласитесь с тем, что я говорю правду.

Они покатили дальше по улицам столицы. Йолу все восхищало: и новые дома, и журчащие фонтаны, и захватывающая дух красота Елисейских Полей. Однако все это время она думала о маркизе.

Накануне вечером он показался ей искателем наслаждений, как она и предполагала.

Хотя вчера в саду он хотел спокойно поговорить с ней наедине, их то и дело прерывали: женщины приглашали его к себе на званые вечера, на свидания tête-à-tête[8]8
  Наедине, с глазу на глаз (фр.).


[Закрыть] и изо всех сил пытались привлечь к себе его внимание.

«Так вот что ему больше всего нравится», – язвительно подумала Йола и легла спать, укрепившись во мнении, что маркиз де Монтеро оказался именно таким, каким она его себе его представляла. Однако сегодня утром его как будто подменили. Перед ней был совершенно другой человек.

Правя экипажем с ловкостью, которую она могла оценить, он показывал ей Париж. При этом в его голосе звучала серьезность, которой вчера не было и в помине.

– В Париже много всего, что я хотел бы показать вам, – сказал он. – Не только прекрасное здание новой Оперы или дворец Тюильри, но и Париж простых людей, скажем танцевальные залы, где собираются продавщицы магазинов, где вы увидите искреннее веселье, которого не найдете на светских балах.

– С удовольствием взглянула бы на такой Париж, – ответила Йола.

– Вам действительно этого хочется? – спросил маркиз. – Я предложил это лишь для того, чтобы увидеть, как вы отреагируете на мои слова. Уверен, то, что вы увидите, покажется вам чрезвычайно скучным.

– Почему вы так думаете? – вспыхнула юная графиня.

– Потому что вы к этому не привыкли, – ответил он.

– Вы воображаете обо мне много такого, чего нет в действительности, – возразила Йола.

– Тогда скажите мне правду. – Она оставила его слова без ответа, и он продолжил: – В вас есть загадка, тайна. Это поза или вы действительно что-то скрываете?

– Мне трудно ответить на ваш вопрос, – возмутилась Йола.

Маркиз рассмеялся.

– Я не хотел показаться бестактным. Просто вы мне очень интересны.

Йола едва не сказала ему: «Так же, как и многие другие женщины». Вместо этого она спокойно ответила:

– Я понимаю, что для меня высокая честь провести в вашем обществе столько времени и вызвать у вас интерес.

– Теперь я слышу в ваших словах сарказм.

– Но вы, кажется, хотели услышать правду. Даже в нашей провинциальной глуши мы читаем газеты, и у меня такое впечатление, что вы присутствуете чуть ли не на каждом светском рауте.

– Могу я полюбопытствовать, чем вас заинтересовала моя персона? – осведомился маркиз де Монтеро.

Йола поняла, что проявила неосторожность и поспешила ответить:

– Мне всегда были интересны друзья Эме. Она часто упоминала ваше имя, рассказывая мне о своем парижском окружении.

– Эме – необычайно умная женщина, – сказал маркиз. – Ни одна из дам полусвета не умеет держать себя с таким блеском и достоинством, как она. – Немного помолчав, он пристально посмотрел ей в глаза и произнес: – Вы тоже хотели бы иметь собственный салон и такого же влиятельного и богатого покровителя, как герцог де Шоле?

Йола сочла его вопрос оскорбительным. Но затем подумала о подкрашенных губах, о том, что она едет в карете с незнакомым мужчиной, о своей дружбе с Эме Обиньи. Только так можно было истолковать ее поведение. Более того, именно такое впечатление она и хотела произвести!

И все же его слова больно задели ее. Как же неприятно, когда о тебе думают так.

– Я… не знаю, что делать в будущем, – попыталась оправдаться она.

– То есть вы горите желанием взять Париж приступом?

– Я могла бы… выйти замуж.

– Предполагаю, что такая возможность существует, – согласился маркиз. – И у меня такое ощущение, что вы приехали в Париж как раз затем, чтобы решить, что вам сказать – «да» или «нет».

«Он поразительно проницателен», – подумала Йола.

– Не хочу говорить о себе. Лучше расскажите о том, каким был Париж до того, как его наполовину разрушили.

– Неужели вам действительно интересно узнать, – недоумевал маркиз, – что в 1851 году в городе было всего двенадцать километров подземной канализации и чудовищные санитарные условия унесли жизни многих людей?

В который раз он подтрунивал над ней, но Йола лишь рассмеялась.

– Как ни странно, мне действительно интересно, – ответила она. – Я читала книги, в которых описывается, каким был Париж в XVIII веке, как плохо жили бедняки.

– Многим из них и сегодня живется не лучше, – произнес маркиз. – А теперь позволю себе заметить, что элегантное платье, которое я видел на вас вчера, стоит не меньше полутора тысяч франков, тогда как простая швея зарабатывает всего три франка в неделю.

– Вы пытаетесь поставить меня в неловкое положение, – укоризненно заметила Йола. – Если такие женщины, как я, перестанут заказывать платья, сотни белошвеек останутся без работы.

Они продолжали обмениваться колкостями всю дорогу до улицы Фобур-Сент-Оноре. Как ни странно, Йола поймала себя на том, что эта словесная дуэль ей нравится.

Когда они подъехали к парадной двери, маркиз предложил:

– Вы не поужинаете со мной сегодня вечером?

Йола задумалась. Ей хотелось принять сто предложение. В равной степени ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она вцепилась в него, как другие женщины. Затем она решила, что ей нет никакого дела до того, что маркиз подумает о ее поведении. Она уже почти убедила себя, что ни за что не выйдет за него замуж, поэтому чем скорее она утвердится в своем решении, тем раньше вернется в замок и сообщит о нем бабушке.

– Благодарю вас, – сказала Йола. – По где состоится ужин? Я должна быть шикарно одета или вы поведете меня танцевать в трущобы?

– Это я сделаю как-нибудь в другой раз, – уклончиво ответил маркиз. – Сегодня же я хотел с вами поговорить.

– О чем?

– А почему вы спрашиваете? – спросил он, слегка скривив губы. – Поскольку я действительно хочу поговорить с вами, то не приглашаю вас в «Английское кафе» или в другое многолюдное место. Вместо этого мы поужинаем в «Гран-Вефур». Если вы еще не знаете, что это такое, спросите Эме.

Когда Йола спросила у Эме, что это такое, та захлопала в ладоши.

– Значит, он пригласил вас на интимный ужин! – воскликнула она. – Это именно то, что нам нужно. Теперь вы можете сами разобраться, что он за человек. Согласитесь, это невозможно сделать в переполненном зале, где вас разглядывает публика, или когда он занят своими лошадьми.

Затем Эме поведала Йоле, что ресторан «Гран-Вефур» расположен в аркаде Пале-Рояль. Герцог Орлеанский, отчасти виновный в том, что произошла революция, превратил эту часть Парижа в район магазинов, ресторанов и многочисленных игорных заведений и в результате очень скоро стал богатейшим человеком во Франции.

– «Гран-Вефур» интересен тем, что остался точно таким же, как во времена революции, – сказала Эме. – Там отменная кухня. Именно туда приезжают те, кому хочется побыть наедине друг с другом.

– Что же мне надеть? – спросила ее Йола.

Стоит ли говорить, что столь важный вопрос занимал женские умы с глубокой древности. Когда Йола наконец вошла в салон, где ждал ее маркиз, на ней было платье от Пьера Флоре, которое шло ей даже больше, чем то, в котором она была накануне.

Оно было проще; салатовый цвет был ей к лицу и придавал зеленый оттенок глазам. Ее кожа казалась бархатистой.

Сзади платье пенилось каскадом крошечных рюшей, а спереди Йола казалась нимфой, только что вышедшей из вод Сены.

При мысли о вечере, который она проведет в обществе маркиза де Монтеро, ее охватило странное возбуждение, а в глазах вспыхнул тревожный блеск.

Она еще ни разу не ужинала наедине с мужчиной. Ей казалось это настолько безрассудным, что она испугалась собственной дерзости.

Маркиз поднялся ей навстречу – как всегда элегантный и, пожалуй, не такой насмешливый, как обычно. Он окинул ее взглядом с головы до ног. Затем подошел к ней и, взяв ее руку, поднес к губам.

– Миллионы мужчин, должно быть, говорили вам, как вы прекрасны, – сказал он. – И, будучи миллион первым, я могу лишь сказать, что это прилагательное ничего не выражает.

– О, подозреваю, у вас большой опыт по части комплиментов, – насмешливо ответила Йола. – Однако должна признать, что в них есть своя прелесть.

– Почему же? – поинтересовался маркиз.

– Потому что я боялась, что в Париже буду чувствовать себя совсем невзрачной. То, что я слышала об этом городе, ошеломляло, и мне казалось, что я должна забиться в угол, как маленькая деревенская мышка, и оставаться незаметной.

– А вместо этого? – уточнил маркиз.

– Вместо этого я обедаю с самым известным мужчиной высшего света, – ответила Йола.

Она намеренно дразнила его. Ей действительно хотелось говорить ему колкости, чтобы задеть его самолюбие, но маркиз лишь откинул голову назад и расхохотался.

– Чудесно! – воскликнул он. – Уверен, что вы придумали ваши реплики, сидя в ванне!

Йола вспыхнула от досады: именно так оно и было.

– Теперь, когда вы произнесли свою речь, – продолжал маркиз, – позвольте мне сказать вам, что вы действительно очень хороши и с моей стороны преступление пригласить вас туда, где так мало зрителей и ваша красота сияет лишь для меня одного.

– Вы предупредили меня, – ответила Йола. – Более того, если бы я настояла, чтобы вы отвезли меня в «Английское кафе», вы бы так и сделали.

– У вас еще есть время изменить свое решение, – заверил ее маркиз.

У Йолы было такое чувство, что, говоря эти слова, он не сомневался в том, что она этого не сделает. Подобная самоуверенность слегка раздражала.

Какой он, однако, заносчивый. Привык к тому, что большинство женщин предпочло бы остаться с ним наедине, нежели наслаждаться аплодисментами толпы.

– Эме сказала, что в ресторане «Гран-Вефур» превосходная кухня, а я проголодалась, – парировала Йола.

С этими словами она повернулась к двери. За ее спиной раздался ироничный смешок. Похоже, маркиза не так-то легко провести.

На улице их ждал закрытый экипаж. На запятках стояли два лакея в ливреях дома де Монтеро. Лошади тоже были превосходные.

Внезапно Йоле подумалось, что маркиз ведет крайне расточительный образ жизни. Интересно, кто все это оплачивает?

Бабушка как-то раз сказала, что после революции его семья обеднела. А от отца она слышала, что родители маркиза довольно скромно жили в небольшом домике на окраине Парижа.

Йола не сомневалась: маркиз провел детские годы в замке Богарне, потому что, когда умер его отец, мать осталась без средств к существованию и бабушка пожалела несчастную женщину и приютила ее у себя.

В замке имелись лошади, на которых можно было кататься верхом, и учителя, обучавшие мальчика основам наук. Его матери все это было не по карману.

«Откуда же взялось его нынешнее состояние? – в очередной раз задумалась Йола. И с презрением решила: – Должно быть, он живет за счет женщин, которые влюблены в него».

Эта мысль показалась ей отвратительной. Неужели она станет ужинать с ним, зная, что этот ужин оплачен другой женщиной? Нет, она ни за что до этого не унизится!

Как будто заметив эту внутреннюю борьбу, маркиз откинулся на спинку сиденья и пристально посмотрел на нее.

– Вы чем-то расстроены?

– Почему вы так решили? – холодно возразила Йола.

– У вас очень выразительные глаза, – ответил маркиз. – Мне всегда говорили, что глаза – зеркало души, а ваши глаза отражают ваши мысли, чувства и порывы вашего сердца.

– Если вы пытаетесь запугать меня тем, что якобы читаете мои мысли, – ответила Йола, – позвольте сообщить вам, месье, что я все равно буду хранить свои секреты.

– Я не разрешаю вам называть меня месье, – парировал маркиз. – Для вас я Лео, а вы для меня Йола. Сказать почему?

– Да, – ответила она, стараясь не выдать своего любопытства.

– Потому что мы с вами пускаемся в путешествие, полное открытий, – ответил маркиз. – Вскоре мы узнаем друг о друге много нового – вы и я, – и первый шаг к этому – устранить с нашего пути все лишнее и ненужное.

Его слова озадачили Йолу. Ей было странно слышать, что он хочет как можно больше узнать о ней, как и она о нем. Затем она сказала себе, что это не более чем флирт и любой мужчина на месте маркиза сказал бы нечто подобное женщине, которая согласилась поужинать с ним наедине.

Как жаль, однако, что у нее нет опыта общения с другими мужчинами. Тогда ей было бы с чем сравнивать.

А так, не имея знакомых мужчин и возможности провести с ними ужин в ресторане, как она могла разобраться, говорил ли маркиз правду или просто пускал в ход свое самое испытанное оружие – мужское обаяние, чтобы вскружить ей голову, как и ее предшественницам.

Ресторан «Гран-Вефур», безусловно, располагал к интимному общению. Залы были небольшими, а стены и потолок расписаны цветами и фруктами, причем орнамент не менялся с первого дня существования этого заведения.

В каждом зале имелось несколько обитых красным плюшем диванов, поставленных на расстоянии один от другого, чтобы посетители не могли подслушать чужих разговоров.

Йола обвела заведение восторженным взглядом.

Это было историческое место. Интересно, задумалась Йола, сколько великих людей эпохи революции видели свои отражения в этих зеркалах, как сейчас она видит свое собственное? Или наслаждались великолепным ужином, прежде чем отправиться на эшафот или отправить туда своих врагов?

Маркиз, несомненно, был желанным гостем здесь, и после многочисленных поклонов и расшаркиваний их провели к угловому столику. Йоле вручили огромное написанное от руки меню. Она закрыла его и обратилась к маркизу:

– Что вы мне порекомендуете? Мне бы хотелось отведать одно из их фирменных блюд.

Как и следовало ожидать, за ее вопросом последовала долгая речь о достоинствах того или иного блюда, а также вин. Йола дождалась, пока маркиз закончит говорить. Наконец он умолк и посмотрел на нее:

– Ну и?

– Что ну и?

– Какой вывод вы обо мне сделали? Я прочел в ваших глазах смешанные чувства, причем не самые благосклонные.

– Почему вы так думаете?

– Я не только это вижу, но и чувствую, – ответил маркиз. – Когда мы прошлым вечером обменялись парой слов, у меня было такое чувство, будто мы сражаемся на дуэли.

Йола отвела взгляд, посмотрев через весь зал, чтобы он не заметил испуга в ее глазах.

– Что касается меня, – продолжал маркиз, – то вам нет необходимости мне что-то говорить. Мне кажется, я знаю, о чем вы думаете и что чувствуете, и эти мысли и чувства интригуют меня, чего со мной никогда не было раньше.

– Это неправда, – промолвила Йола, не найдя лучшего ответа.

– Не стоит понапрасну тратить время на споры. Вы не хуже меня знаете, что это так, – ответил маркиз. – Поэтому повторю свой вопрос, который задал вам накануне вечером. Кто вы и откуда приехали?

– Если вы столь наблюдательны, мне нет необходимости отвечать вам, ибо вы все понимаете без слов, – возразила Йола.

– Это все равно что пытаться удержать в руке шарик ртути, – ответил маркиз. – Но так и быть, я скажу вам следующее. До того как я встретил вас, я был готов держать пари на крупную сумму, что в течение нескольких часов раскушу любую женщину. Подчеркиваю, любую. – Маркиз на минуту умолк, а потом тихо продолжил: – С вами все обстоит иначе. В вас есть нечто такое, чего я не понимаю, что ускользает от меня. И тем не менее это нечто, безусловно, существует.

– Значит, обещанное вами путешествие, полное открытий, продлится чуть дольше, чем вы предполагали?

– Оно продлится столько, сколько вы позволите. Я никуда не спешу.

– В отличие от меня, – возразила Йола. – Я не намерена долго задерживаться в Париже.

– В таком случае ваша проблема – выйти замуж или не выйти – скоро решится.

– Еще до того, как прибыть сюда, я почти не сомневалась в том, что ответ мне известен.

Маркиз смерил ее пристальным взглядом и сказал:

– Теперь же былой уверенности в вас нет, верно? Почему же?

Ей было страшно от его догадливости, поэтому Йола лишь пожала плечами и ответила:

– Наверное, я завидую Эме.

Маркиз немного молчал, а затем заговорил снова:

– Неужели вы и впрямь намерены пополнить собой ряды искушенных в галантных науках парижских кокоток, которые, несомненно, представляют собой одну из достопримечательностей столицы?

Йола поспешила напомнить себе, что его вопрос не должен ее оскорбить, как и то, что он воспринимал положение Эме несколько иначе, чем она.

Она лихорадочно подыскивала нужные слова, чтобы ответить ему, но не успела, потому что маркиз усмехнулся и негромко произнес:

– Возможно, я ошибаюсь, но что-то подсказывает мне, что вы отнюдь не горите желанием пополнить ряды дам полусвета, которых я только что упомянул. Если это так, то почему вы одеты как они? И зачем накрасили алой помадой губы?

Йола лишилась дара речи. Таких слов она никак не ожидала. Ей было страшно, что маркиз с его пугающей проницательностью проникнет в ее душу. Впрочем, в следующий миг она сказала себе, что ее опасения смешны. Даже если он и подозревал, что она не настолько искушена, как пытается казаться, откуда ему знать, что он разговаривает с той, кому в будущем, возможно, суждено стать его женой?

– Я говорила вам, что боялась предстать в блестящей столице этакой деревенской мышкой, – сказала Йола.

– Вы не похожи на деревенскую мышку. Но, как и мышка, вы, Йола, все время пытаетесь убежать от меня, ускользнуть, не дать мне вас поймать. Однако должен сказать вам, что все ваши попытки к бегству совершенно бесполезны.

К счастью для Йолы, ей не пришлось отвечать на его слова, потому что в следующую секунду им принесли первое блюдо. Оно источало восхитительный аромат. Увы, аппетит у Йолы внезапно пропал, его сменило странное ощущение, будто у нее комок в горле, из-за которого ей трудно глотать.

Она выпила немного шампанского в надежде, что оно поднимет ей настроение, а заодно сделает их разговор столь же искрометным, как само вино.

Пока они ели, маркиз все время ее смешил. Иногда он крайне резко отзывался о людях. При этом ему нельзя было отказать в остроумии, а его колкие замечания наверняка пришлись бы по душе ее отцу.

– Теперь мне понятно, почему отец симпатизировал ему, – подумала Йола. – С другой стороны, откуда отцу было знать, что маркиз превратился в прожигателя жизни?

Ее отца бурная парижская жизнь никогда не интересовала. Ему нравилось размеренное существование в замке. Правда, время от времени отец отправлялся в путешествия, чтобы провести месяц-другой в обществе мадам Реназе.

Сейчас, видя перед собой маркиза, этого модного парижского щеголя, чье остроумие снискало множество поклонников и поклонниц вроде тех, что аплодировали ему прошлым вечером, Йола решила, что никак не может представить его в тишине любимого замка.

«Нет, – подумала она, – здесь он в своей стихии, здесь он блещет, как актер на сцене. Вряд ли он согласится с тем, чтобы его блеск померк на фоне замка, чьи стены за долгие годы видели множество самых разных личностей».

Тем не менее она была вынуждена признать, что перед его шармом невозможно устоять.

Наконец ужин закончился, и им принесли кофе. Маркиз откинулся на спинку дивана с рюмкой коньяка в руке.

– А теперь давайте продолжим наш разговор, – произнес он, – с того места, где мы остановились. Излишняя серьезность во время еды вредна для пищеварения.

– Я приехала в Париж не затем, чтобы быть серьезной, – бросила ему в ответ Йола.

– Поскольку вы принимаете решение, которое отразится на всей вашей будущей жизни, нет ничего более серьезного или важного, – возразил ей маркиз. – Расскажите мне об этом человеке. Он любит вас? – Впрочем, он не стал дожидаться ее ответа, а продолжил свою речь: – Ну разумеется! Он безумно, отчаянно, безоглядно влюблен в вас. Вы для него все на свете, вы воплощаете собой все, что он искал и к чему стремился в этой жизни. Вы та самая женщина, на которой он всегда мечтал жениться!

Было в его голосе нечто такое, что заставило Йолу подумать, что маркиз переходит границы дозволенного.

Впрочем, прежде чем она успела возразить ему, он удивил ее новым вопросом:

– Вы его любите?

Йола покачала головой.

– Это и есть ваш ответ.

– Почему же?

– Потому что брак без любви может быть настоящим адом на земле!

– Большинство молодых людей во Франции вступают в брак без любви, повинуясь воле родителей, – возразила Йола.

– Большинство женщин не столь чувствительны, как вы, – возразил он. – Неужели вы и вправду готовы жить под одной крышей с мужчиной, к которому не питаете никаких чувств, который для вас значит не больше всех остальных?

– Я тоже так думала, – призналась Йола, словно кто-то вырвал у нее это признание. – Но в то же время разве у меня есть выбор?

– Только не тот, который вы обдумываете, – резко ответил маркиз. – Вы должны дождаться большой любви.

– А если это никогда не произойдет? Только в книгах все непременно имеет счастливый конец.