Текст книги "Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба"

Автор книги: Барбара Аутланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Подобные откровения изменили мое восприятие – я наконец-то увидела «свет в конце туннеля» и была полна решимости преодолеть негативные программы, управляющие мной. С этого момента больше не было Бобби и осталась только Барбара, которая имела в себе силы встретиться лицом к лицу с любыми неприятностями. Ощущение свободы выбора вызывало у меня эйфорию, и теперь-то я со всей ясностью поняла, что всю свою жизнь прожила, по сути дела, неосознанно. Пережив этот опыт, я решила, что возьму ответственность за свою жизнь и смогу противостоять всем вызовам, которые встретятся у меня на пути. По большому счету мне некого винить во всем том, что со мной произошло: ни родителей, ни Арнольда, ни даже саму себя. Мне лишь необходимо было преодолеть негативное влияние на мою жизнь родительских ожиданий насчет рождения Бобби.

Если смотреть шире, то я была готова согласиться с тем, что мне придется забыть те пять с половиной лет, которые мы прожили с Арнольдом. Мне стало абсолютно ясно, что только я смогу изменить свое отношение к Арнольду, а Арнольд свое отношение ко мне уже никогда не изменит. Кажется, впервые в жизни я поняла, насколько приятно принимать самостоятельные решения, а не жить подобно роботу. Что касается отношений с Арнольдом, то я могла, как и прежде, оставаться его девушкой, а если мне понадобится, то и уйти от него, чтобы жить своей жизнью. Таким образом, у меня было два пути: принять Арнольда таким, каков он есть, либо уходить и жить самостоятельно. Это сегодня подобные мысли кажутся очевидными, но тогда они мне дались очень трудно.

Надо сказать, что, находясь на самых ранних стадиях своего «перерождения», я не до конца понимала все трудности принятия решений, с которыми мне придется столкнуться. Как позднее выяснилось, мои детские переживания имели настолько крепкие корни, что до них было не так-то просто добраться, и весь накопившийся негативный опыт продолжал отравлять мою жизнь. Временами мне казалось, что мое бессознательное вместо того, чтобы бороться с корнями негативных явлений в моей психике, лишь подпитывало их. Однако в первый месяц после прохождения тренинга я радовалась жизни: меня переполнял энтузиазм, я была довольна собой, и даже Арнольд чувствовал мой позитивный настрой. И хоть Арнольд так и не высказал желания поучаствовать в тренинге Эрхарда, он не мог не заметить изменений, произошедших со мной.

Другой причиной, подвигнувшей меня на изменения, было мое физическое состояние. Как-то раз мы с Арнольдом и его друзьями из Германии, Бернардом и Эрикой Циммерман, поехали кататься на лыжах в Мамонтовы горы. Из всей нашей группы только я предпочитала кататься с небольших горок и всеми силами стремилась поскорее набраться опыта на склонах этого популярного горнолыжного курорта Калифорнии. После первого вводного занятия, которое состоялось рано утром, я в одиночку поднялась на гору и стала с наслаждением скатываться вниз. Как назло, освещение склонов со временем изменилось, и из-за возникших на склонах теней я не смогла правильно оценить форму и высоту холмов. Спускаясь вниз по очередному склону, я наехала на какую-то кочку, и это было столь неожиданно для меня, что я тут же потеряла контроль над своим телом. В этот растянувшийся на целую вечность момент я лишь успела ощутить, как в моем левом колене рвутся хрящи и связки. Скажу честно, с той болью, которую я тогда испытала, мне еще ни разу в жизни не приходилось сталкиваться. Поднявшись, я кое-как поковыляла вниз по склону к расположенному там медпункту, но стоило мне только дойти до медицинской станции, как меня попросили покинуть помещение, сославшись на то, что сейчас туда прибудет тяжело пострадавший лыжник. Но куда же мне идти? В тот момент я вообще ничего не соображала из-за сильной боли в колене.

Словно почуяв что-то неладное, появился Арнольд. Как позже оказалось, он заволновался, когда я пропала из его поля зрения, и, не найдя меня на склоне, решил заглянуть в медпункт. С этого момента, пока я находилась в беспомощном состоянии, Арнольд ухаживал за мной: он перенес меня в машину, из машины в постель, из постели в ванную комнату, из ванной комнаты на кушетку, с кушетки снова в машину и из машины в кабинет к врачу. Надо признаться, что его нежность и забота облегчили мои страдания в то время.

Полученная травма несколько сбила мой настрой на «перерождение», и я попыталась хоть как-то исправить эту ситуацию, обратившись к глубинным пластам своего сознания для того, чтобы снизить влияние физических повреждений на мой организм. К сожалению, мне не удалось этого сделать из-за того, что я была еще не совсем опытной в манипуляциях подобного рода. Где-то в глубине души я хотела просто положиться на помощь Арнольда, чтобы этот уверенный и собранный человек помог мне исцелиться, но я решила идти более сложным путем и использовать для выздоровления только свои собственные силы. В этой ситуации плохо было то, что мне пришлось в одиночку ковылять по своему пути.

Но стоило мне только однажды взять ответственность за свою жизнь, как я пошла на поправку без всякого врачебного вмешательства. Спустя время этот случай будет напоминать мне о том, что 1975 год мне удалось пережить совершенно парадоксальным образом, ведь в нем были болезнь и исцеление, сила и слабость, душевный подъем и тоска, любовь и ненависть.

Офис губернатора Шварценеггера, 17 июня 2004 года

Во время нашего разговора я спросила Арнольда, кто из ныне живущих людей вдохновляет его больше всего.

– Нельсон Мандела, скорее всего. Вообще-то я уважаю всех людей, чьи действия привели к серьезным изменениям, у которых была сила воли и дар предвидения для осуществления этих изменений. Людей, без которых эти изменения вообще бы не состоялись. Рейган, к примеру, не на шутку схватился с коммунизмом и является для меня хорошим примером героического человека. Дело касается не только бряцанья оружием, но и того, как Рейган смог убедить Горбачева, что коммунизм – это тупиковый путь. Горбачев, кстати сказать, тоже попадает в категорию людей, чьи действия оказали большое влияние на мировые события. Для меня он является примером человека, который родился и вырос при коммунизме, но смог со временем осознать: «Тот путь, которым мы идем, не совсем верный, и мы должны дать свободу всем странам – сателлитам СССР. Нам необходимо отказаться от коммунистического пути и начать развиваться на демократических принципах». Подобные заявления звучат невероятно, и именно поэтому пример Горбачева тоже вдохновляет меня.

Понятное дело, что есть и другие люди – например, в науке, – которые делают совершенно невероятные вещи, – пояснил свою точку зрения Арнольд.

Битва за признание

Последние полгода Арнольд сам пребывал в стрессовом состоянии, ожидая решения по поводу своего участия в фильме Stay Hungry. Когда Арнольда утвердили на роль и сообщили ему об этом по телефону, он начал радостно кричать, путая от волнения английскую и немецкую речь:

– Mein Gott, если бы только Рейфелсон знал, что я гатов сниматься в его фильме за бесплатно! Я ни магу в это поверить! Я палучил эту роль! Малышка, ты можешь в это поверить? Я получил роль! О боже!

Нисколько не сомневаясь в том, что он рожден для этой роли, Арнольд начал усиленно готовиться к съемкам – этот фильм как нельзя лучше отражал его отношение к жизни: искать и находить что-то новое, быть открытым миру, жить на грани своих возможностей. К 1975 году Арнольд был не просто голоден, но и готов к покорению новых горизонтов.

В то время карьера в Голливуде стала для Арнольда навязчивой идеей, и будущие режиссеры фильма Pumping Iron Чарльз и Джордж всегда были готовы помочь советом. Режиссер Stay Hungry Боб Рейфелсон сделал большую ставку на Арнольда, пытаясь с его помощью укрепить свое собственное положение. Надежды Рейфелсона на Арнольда были связаны с тем, что предыдущий фильм режиссера Five Easy Pieces имел большой успех и ему нужен был очередной хит для поддержания репутации.

Надежду на сохранение доброго имени Рейфелсона как раз и вселял планируемый к производству фильм Stay Hungry. В картине рассказывалась история молодого богатого бездельника по имени Крейг, у которого были натянутые отношения с семьей. Пытаясь заняться своим делом на ниве торговли недвижимостью, он втирается в доверие к посетителям спортивного зала в Бирмингеме с целью совершения мошеннической сделки. Несмотря на разницу в уровне жизни с посетителями этого зала, Крейг быстро сходится с бедной девушкой – администратором клуба Мэри Тейт. Помимо всего прочего, Крейг заинтригован личностью Джо Санто, который готовится к участию в соревнованиях «Мистер Вселенная». Общаясь с этими двумя не совсем обычными персонажами, Крейг понимает, что помимо денег в жизни есть много интересного.

Роль в фильме, которую играл Арнольд, была настолько важна для его карьеры в Голливуде, что он со всей серьезностью отнесся к созданию образа бодибилдера Джо Санто на экране. Для этого Арнольд записался на специальные курсы английского языка, с помощью которых он надеялся убрать свой немецкий акцент. Арнольд начал даже брать уроки актерского мастерства и игры на скрипке. Можно сказать, что в тот период Арнольд жил жизнью своего персонажа, которого он должен был сыграть на экране, и он не стеснялся обращаться за рекомендациями к специалистам и запоминал каждый их совет. Арнольд понимал, что может легко освоить новое для себя направление деятельности, и он уже блестяще продемонстрировал это своими успехами в бодибилдинге, развитии системы здорового питания и бизнесе. Неудивительно, что, имея за плечами такой послужной список, Арнольд был готов к покорению мира кино.

Что же касается моих целей, они отличались от целей Арнольда. Я, конечно же, обожала весь этот голливудский антураж, но понимала, что у меня есть собственный путь в построении карьеры. С этого момента мы с Арнольдом начали отдаляться друг от друга и встречались только для того, чтобы обсудить последние события прошедшего дня. Жизнь Арнольда становилась все более непохожей на его прежнюю жизнь, а я, со своей стороны, тоже желала перемен. Надо отдать ему должное, Арнольд старался интересоваться моими делами, но я прекрасно видела, что мои рассказы о латиноамериканских девушках, проявляющих рвение в учебе, или о том, как ученики подарили мне мексиканскую куклу, не особо его задевают.

В те вечера, которые у меня оставались свободными от занятий на тренингах est и работ, необходимых для получения магистерской степени, я составляла компанию Арнольду и ходила с ним на занятия по актерскому мастерству. На этих занятиях его наставник Эрик Моррис требовал от Арнольда, чтобы тот изображал всю гамму эмоций, присущую легкоранимому человеку. Можно ли себе представить что-то более трудное для Арнольда, чем то, чего добивался от него Эрик? Ведь к тому моменту Арнольд практически уничтожил в себе способность чувствовать боль и сострадание, а сейчас Эрик требовал от него не только выразить свои внутренние переживания, но и показать их другим людям.

Как-то раз по пути в Голливуд я даже дала Арнольду совет:

– У тебя все получится! Попытайся вспомнить отказы отца в твоих просьбах, твою злость на мать за ее пассивное поведение в семье, боль утраты от смерти Мейнхарда! Все, что тебе необходимо, – абстрагироваться от мощи своих мускулов и дать волю чувствам!

Арнольд чувствовал себя более уверенно в моем присутствии, и я старалась всячески поддерживать его во время занятий в аудитории. Думаю, что мое присутствие требовалось Арнольду еще и для того, чтобы проявлять свои переживания, которые были ему абсолютно несвойственны.

После занятий на тренинге est я начала подозревать, что Арнольд прячет за мускулами свои внутренние разочарования, и даже стала надеяться, что Эрик Моррис сможет пробудить в нем сильные переживания. Если бы Эрику удалось задеть тонкие струны в душе Арнольда, это могло благоприятно сказаться на наших отношениях. Я полагала, что, открыв однажды для себя всю гамму человеческих чувств, Арнольд сможет не только показать их публике, но и привнести их в наш союз.

Успехи на актерском поприще, однако, давались Арнольду нелегко, и у него долго не получалось отыскать в себе источник чувств. Он стремился научиться чувствовать, старался изображать эти чувства и для этого пытался вспоминать какие-то болезненные моменты своей жизни, но все, что ему удавалось в итоге, – изобразить жалкую подделку, но не сами чувства. Я знала, что его это очень сильно задевало, но наедине давала ему понять, что он по большому счету не является прирожденным актером.

Во многом благодаря усилиям Эрика Арнольд начал брать дополнительные уроки английского языка для тренировки правильного произношения, и в результате этих уроков его акцент действительно начал смягчаться. Арнольд проявлял такое упорство в изучении правильного произношения, что раскидывал свои учебные пособия на кроватях и кушетках, постоянно слушал записи уроков у себя в машине и даже вставил себе в рот специальное устройство, дабы нивелировать зазор между двумя передними зубами. Несмотря на то что Арнольду приходилось снимать это устройство при путешествиях на самолете, его усилия не пропали даром: его произношение становилось все более правильным. Конечно, до конца своих дней Арнольд так и останется австрийцем, но слушателям, по крайней мере, не надо будет ломать голову над его произношением.

Другим интересным занятием для Арнольда стали уроки игры на скрипке, и мы с ним частенько ездили на вечерние представления в клуб McCabe в Санта-Монике. Во время этих концертов Арнольд, казалось, просто впитывал в себя дух представителей Юга и запоминал их экспрессию. Нам с Арнольдом нравились выступления музыкантов, и нередко мы даже заходили за кулисы и завязывали с ними дружескую беседу. Когда музыканты узнавали, что Арнольд специально набирает материал для съемок в фильме, они искренне радовались, что могут оказать ему необходимую помощь, и показывали, каким образом лучше имитировать игру на скрипке, чтобы ввести в заблуждение нетребовательную публику. По крайней мере, сцена, где Арнольд играл на скрипке, была самой восхитительной во всем фильме.

С началом занятий по актерскому мастерству жизнь Арнольда разделилась на две части – обычные тренировки в спортзале и интенсивная работа в классе «начинающих актеров». Во время работы в Голливуде Арнольд с легкостью применил те приемы, которые до этого использовал в мире бодибилдинга: изображение дутого хладнокровия при очередном обсуждении своего контракта с Джо Уайдером и унижение своих соперников, таких как Серджио Олива и Лу Ферриньо, перед судьями. Ко всему прочему, Арнольд хорошо помнил Стива Ривза, Бреда Харриса, Гордона Митчелла и Рега Парка, которые смогли пробиться на экран за счет своих мускулов. Имея перед глазами такие примеры и зная свои возможности, Арнольд полагал, что полностью готов к покорению Голливуда. Он хотел этого даже больше, чем просто приехать в Америку в свои двадцать лет, но только в двадцать семь Арнольд смог осознать те возможности, о которых он интуитивно думал в юности.

С первых шагов Арнольда в Голливуде у него начала формироваться новая сеть знакомств, и несмотря на то, что он имел вес в мире бодибилдинга и нас знали как пару, мы с ним испытывали благоговение перед миром кино. Имея вес более ста килограммов и рост под два метра, Арнольд не мог не вызвать повышенный интерес к своей персоне. В дополнение ко всему он был харизматичным человеком, и это давало ему дополнительные преимущества. Если кто-то показывал хорошие успехи в своей области, Арнольд не стеснялся обращаться к нему за советом и пользовался любым случаем, чтобы получить помощь. Ужин в Вествуде с Бобом и Тоби Рейфелсон, разговор с Салли Филд, совместная работа с Джеффом Бриджесом – Арнольд всегда использовал любую возможность получить рекомендации опытных людей. Во время этих разговоров, однако, мы с Арнольдом осознали и не слишком прочную основу голливудской славы.

Одним из наиболее запомнившихся нам с Арнольдом моментов в его начинающейся голливудской карьере стал ужин с Джеффом Бриджесом и его подругой Сью Гестон, ставшей впоследствии его женой. Приготовив специальные угощения, мы с Арнольдом, уняв звенящие от напряжения нервы, пригласили эту пару к себе в гости на ужин. Как оказалось, наши опасения по поводу громкого имени Бриджеса были напрасны, и мы с удовольствием наслаждались общением как с ним, так и с его очаровательной спутницей. Несмотря на достаточно простую обстановку нашего дома, довольно-таки обычную для среднего класса, мы смогли создать уютную атмосферу. Джефф и его подруга занимали нас рассказами о своих приключениях на ранчо, и я не могла налюбоваться на эту замечательную пару и их отношения. А в тот момент, когда эти двое рассказали нам с Арнольдом о своем недавнем опыте по прохождению специального est-тренинга, я просто влюбилась в эти родственные души.

Съемки фильма Stay Hungry должны были пройти в Бирмингеме, штат Алабама, и для нас с Арнольдом это означало долгую разлуку. С таким же успехом Арнольд мог уехать в Сибирь – так велика была для меня его потеря в повседневной жизни, но мы договорились, что телефонные звонки и мои визиты к нему в Бирмингем скрасят наше расставание. Таким образом, Арнольд получил уникальную возможность побыть одному, общаться со мной по телефону и рассчитывать на подарок по возвращению. До этого момента, не считая моей поездки в Европу, мы никогда не расставались с Арнольдом больше чем на три недели. Больше всего я беспокоилась из-за его неуемного сексуального желания, но в тот раз меня успокоили его слова: «Золотце мое, ни биспокойся – я некогда не изминю тибе».

Но будет ли все так, как он сказал? Я осознавала, что вряд ли Арнольд сможет найти кого-то, с кем ему будет так же хорошо, как со мной, и поэтому я доверилась ему.

К тому времени стало известно, что Чарльз и Джордж получили добро на проект Pumping Iron, и они разработали план по освещению событий «Мистер Вселенная» и «Мистер Олимпия» сначала в книге, а затем и в фильме. Выпуск книги Pumping Iron принес хорошие деньги, и творческая команда могла заняться съемками фильма. Для лучшей передачи атмосферы бодибилдинга Арнольд даже предоставил съемочной бригаде неограниченный доступ к своей частной жизни. На протяжении весенних и летних тренировок Чарльз и Джордж должны были повсюду следовать за Арнольдом, для того чтобы зафиксировать все необходимые для документального фильма нюансы. После этого предполагалось перейти непосредственно к съемкам соревнований «Мистер Вселенная» и «Мистер Олимпия» в двух аспектах – с точки зрения противостояния Арнольда своим соперникам в физическом и ментальном плане. Можно сказать, что вся роль Арнольда свелась к тому, чем он и занимался всю жизнь, – позированию на подмостках.

Во время съемок фильма съемочная бригада почувствовала, что психологический настрой Арнольда на победу приведет его к выигрышу шестого титула «Мистер Олимпия», и у киношников была надежда на то, что харизма Арнольда привлечет внимание зрителей. Для начала зрителю покажут изнуряющие тренировки Арнольда, необъятные горы мускулов и красоту позирования на помосте. В конце картины планировалось продемонстрировать кульминацию соревнований – триумфальную победу Арнольда и образ «сверхчеловека».

Пока Арнольд снимался в кино, я занималась своей карьерой преподавателя. Если не считать того случая, когда подросток огрел меня палкой, я была довольна своими профессиональными успехами. Однако меня расстраивало то, что слишком многие мои ученики планировали провести остаток жизни на государственном пособии. Общение с ребятами из совершенно иной социальной среды приоткрыло для меня другой мир, достучаться до которого было невозможно ни через аристократические семьи, ни через университетские братства, ни посредством роскошного загара, которым так славилась Санта-Моника. При этом я не просто наслаждалась общением со своими группами, но и сама стала активной участницей местных общин. Частенько после занятий я обходила коммерческие заведения на Бойл-Хайтс, ища помощи у бизнесменов в финансировании соревнований по чтению среди моих учеников, которые я планировала провести. Добытые средства поступали в полное распоряжение общин и использовались в целях повышения грамотности местных жителей.

Я настолько прикипела душой к своему новому кругу общения, что даже обратилась c просьбой к Арнольду и Франко:

– Ребята, почему бы вам как-нибудь не прийти ко мне в школу и попозировать перед ребятами? Детишкам это точно понравится, а что касается тебя, Франко, то они будут просто в восторге, когда увидят, как ты надуваешь и разрываешь грелку!

Арнольд и Франко загорелись этой идеей, и одним весенним утром эта неразлучная парочка заявилась ко мне в класс, застав здесь детей из непривилегированных классов мексиканских иммигрантов. С нескрываемым удовольствием я наблюдала за тем, как эти два европейца общаются с детишками, демонстрируют им свои развитые грудные мышцы и позволяют щупать внушительные бицепсы. Арнольд и Франко убеждали детей в необходимости правильного питания, призывали их заниматься физическими упражнениями на ближайшей спортплощадке и заботиться о своем теле на протяжении всей жизни. Сейчас трудно сказать, каков был финальный результат того визита Арнольда и Франко в школу, но ученики горячо благодарили пришедших бодибилдеров, и в особенности Франко за его трюк с надуванием и разрыванием грелки.

Следующим вызовом моему душевному благополучию, ставшим для меня абсолютной неожиданностью, стали неприятные новости, которые я получила именно в тот момент, когда думала, что все идет просто отлично. Произошло это так: моя подруга Лорна отозвала меня в сторону и нервничая спросила, известно ли мне что-нибудь об изменах Арнольда.

– Что это ты имеешь в виду? – спросила я Лорну.

– Ты хочешь знать, как Арнольд тебе изменяет? – ответила она.

– Думаю, что да. Правда – это самое лучшее, что может быть в таких случаях, но, постой, о чем это ты вообще говоришь? – ощутив страх, спросила я.

– Мне очень жаль говорить тебе это, но я недавно проезжала через Вествуд и видела, как Арнольд целовался с какой-то девушкой, – «обрадовала» меня Лорна.

– О боже, Лорна! Да это, скорее всего, был дежурный поцелуй – ты же знаешь Арнольда! Он же такой общительный! – сделала я попытку парировать удар.

– Да нет же, говорю тебе. Это был не просто поцелуй – это был страстный поцелуй. Ты извини меня, я молчала об этом целую неделю, но все же решила рассказать тебе об этом. По крайней мере мне было бы неприятно, если бы мой парень крутил шашни за моей спиной, – ответила мне Лорна, сверкая глазами от негодования.

Так тревожный звоночек серьезно поколебал мою уверенность и спокойствие. Мне сразу же вспомнились все эти бесконечные звонки Арнольду от незнакомых людей, все эти письма со следами губ и словами «Скучаю по тебе!» от его поклонниц, а также найденный на кухне телефон служанки из Лондона, с которой у Арнольда был роман. А как Арнольд разозлился, когда мы с моими подругами неожиданно пришли на холостяцкую вечеринку к нему в клуб! А ведь еще были случаи флирта с цыганкой из Амстердама, со служанкой из отеля в Лос-Анджелесе и обнаруженные в нашей кровати волосы, которые, со слов Арнольда, попали к нам вместе с постиранным бельем. Более того, мне вспомнились слова Чарльза об «Арнольде-бабнике», который успевает флиртовать направо и налево, пока девушка спокойно ждет его дома.

– Говорю тебе, Арнольд, она ВИДЕЛА тебя! – устроила я ему истерику тем же вечером.

– Увиряю тебя, она тебе лжет! Ей нравится устраивать неприятности на пустом месте, разве тебе не панятно! – защищался Арнольд.

– Арнольд, перестань отнекиваться! Лорне нет смысла врать мне в этом случае! – не сдавалась я.

– Да мне ниважно, что ты думаешь, Бар-бар-ха. Я тибе просто говорю, что мы с рибятами расходились после кино и я пожал руки мужчинам, а женщин поциловал на прощанье. И это все! – отрезал Арнольд.

Мне было ужасно обидно и больше хотелось верить Арнольду, чем Лорне. Я понимала, что мое желание доверять Арнольду походит на сделку с совестью и мне предстоит жить в позиции зависимого от чужой воли человека, которую, как мне казалось, я победила на est-тренинге. Откровенно говоря, мне больше нравилось то, как успокаивал меня Арнольд, чем то, что сказала мне Лорна.

Оставался еще месяц до отлета Арнольда в Мексику для участия в позировании, когда я пригласила его составить мне компанию, чтобы сходить на день рождения одного из моих знакомых учителей. Арнольд нечасто проводил время с моими друзьями, хотя большинство из них ему нравились, особенно богатые и влиятельные. Больше всего Арнольд любил общаться с людьми, которые могли быть полезными в его карьере, и наши совместные встречи с моими друзьями были относительной редкостью. Такое поведение Арнольда имело под собой основание: от учителей не было проку при построении карьеры. Так произошло и в этот раз: Арнольд поначалу не выказал интереса, но я продолжала его уговаривать и успокаивать, что на этой встрече не будет Лорны.

– Но зато там будет Лесли, и ты ей очень нравишься! – не унималась я. Арнольд продолжал упираться, и тогда я сказала ему, что мы лишь заедем на вечеринку, поздороваемся со всеми, а затем поедем в Палм-Спрингс. Тем не менее мои уговоры не возымели действия.

– Да что мине там делать со всеми этими учитилями? – упорствовал Арнольд.

– Боже мой, Арнольд! Я ведь и сама учитель! Разве тебе не любопытно, как я провожу свой день и с какими людьми я общаюсь? Мне, к примеру, всегда хочется знать о тебе все из первых рук. Неужели я для тебя настолько неинтересна, что ты не можешь уделить мне немного времени и посмотреть на то, какой жизнью я живу? Что же в таком случае тебе от меня нужно? – вскричала я, не на шутку разозлившись.

Когда Арнольд ответил на заданный мной вопрос, каждое его слово пугало меня своей откровенностью:

– Послушай меня, Бар-бар-ха. Всие, что мине надо от жинщины, – это чтобы она поддерживала миня на все сто процентов и ничего бы ни трибовала для сибя взамен, – выпалил Арнольд.

«Ох уж мне эти курсы по удалению иностранного акцента, твою мать! – подумала я. – Да ты же сейчас говоришь так, словно только что приехал в страну!» Эта мысль вихрем пронеслась у меня в голове, и я ощутила страх из-за сказанных Арнольдом слов.

Через минуту я уже кричала на Арнольда:

– Ну-ка повтори то, что ты только что сказал! Я просто не могу поверить своим ушам, – требовала я объяснений от Арнольда.

И Арнольд повторил свою фразу. Медленно, слово в слово он сказал:

– Всие, что мине надо от жинщины, – это чтобы она поддерживала миня на все сто процентов и ничего бы ни трибовала для сибя взамен.

С каждым сказанным словом я дюйм за дюймом становилась все меньше и меньше, пока в конце концов не превратились в карлика.

– Я так и знала! – кричал оставшийся после меня карлик. – Ты просто использовал меня все это время. Я была лишь любовницей, служанкой, швеей, кухаркой, секретарем, конферансье, посыльным, поверенным в делах, учителем и лучшим другом. А кем ты был для меня? Будь ты проклят!

Вне себя от обуревавших меня чувств, я взбежала по лестнице. Здесь у меня было время прийти в себя и свыкнуться с мыслью о том, что этот вечер мне придется провести одной. «Пробыть весь вечер в одиночестве». Внутри у меня все клокотало от ярости. «Барбара, пришло время уйти! Пора вырваться из лап этого бессердечного человека и обрести себя. Нужно во что бы то ни стало покончить с его властью над собой! Пять лет и девять месяцев – вполне достаточный срок, чтобы понять: он никогда не женится на тебе. Да ведь он даже не понимает, что мне приходится переживать! Давай же, решайся! Ты можешь уйти от него. Ты должна уйти от него. Ты должна быть сильной, как в тот раз, когда ты от него уже уходила. Обрети саму себя, Барбара. Ты должна стать женщиной!»

Где-то в глубине души я ощутила присутствие духа, и внутренний голос сказал мне: «Настало время попрощаться с несбывшимися мечтами».

Настраивая себя на самостоятельную жизнь, я всеми силами пыталась замаскировать свою неуверенность. Мне было двадцать шесть лет, и я была так же далека от брака с Арнольдом, как и в день нашей с ним встречи. Более того, я никак не могла отделаться от ощущения бесцельности собственной жизни. По всей видимости, мне еще только предстоит отыскать источник, который придаст мне уверенности. У меня уже есть законченное образование, которое позволяет мне заниматься преподаванием и рассчитывать на определенный уровень дохода. Ко всему прочему, я недавно получила в свое распоряжение инструмент саморазвития и личностного роста. Да и, откровенно говоря, я была достаточно яркой девушкой, из которой со временем вышла бы замечательная женщина, хороший друг и член семьи. Но мне еще предстоит научиться жить и действовать самостоятельно.

Могу сказать, что мой путь к свободе был полон слез и мне было чрезвычайно грустно оттого, что в моей жизни больше не будет и тени Австрийского Дуба, который защищал меня и помогал мне. Скоро у меня не останется дерева, на которое можно вскарабкаться и осмотреться по сторонам, и не будет больше листьев, на которых мне так приятно было записывать и коллекционировать свои мысли.

Как бы то ни было, я отмахнулась от грустных мыслей по поводу будущего и пошла на вечеринку в отвратительном, как и мое прошлое, настроении. На вечеринке я слишком часто прикладывалась к спиртному и в конце концов объявила своим друзьям, что с этого момента они будут избавлены от жалоб на моего эгоистичного молодого человека. После сделанного заявления я, униженная, поехала к себе домой.

Но где сейчас мой дом, ведь мы порвали с Арнольдом? Внезапно пришедшая мысль о доме не на шутку испугала меня.

Я стены разведу руками, 1973

Некоторое время мы избегали разговаривать друг с другом, и каждый из нас втайне дулся на несправедливо нанесенную обиду. Так продолжалось до тех пор, пока однажды вечером, под речь диктора местного телеканала о перебоях в поставках газа, Арнольд не начал, как и прежде, расчесывать мои длинные волосы. Улегшись в кровать, я поставила будильник и механически обменялась поцелуем с Арнольдом, которым он, кстати сказать, не преминул воспользоваться для примирения. Однако, несмотря на все домогательства с его стороны, я оставалась холодной и безучастной, но моя холодность не остановила его. Арнольд начал ласкать меня своей правой рукой, и в этот момент я сказала себе: «Ну уж нет, на этот раз у тебя ничего не выйдет».