Текст книги "Судьба"

Автор книги: Барбара Бенедикт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Скажи мне пожалуйста, – спросил Язон, хватая Дафну за руку. – Что за дело было у тебя в царской спальне?

Она побледнела, затем закричала:

– Как ты смеешь? Ты не имеешь права задавать мне подобные вопросы! Отпусти меня сейчас же!

Язон отпустил ее.

– Ты заставила меня поверить, что царской любовницей была Ика, хотя на самом деле ею была ты!

Она не отвечала и даже не смотрела на него.

– О чем еще ты лгала? – продолжал он. – Тогда, в клетках, ты сказала, что Ика не исполнила своего обещания. Это тоже ложь?

Дафна молчала, но Язон и так все уже понял. Его охватила боль. Что он сделал?

– Ика сдержала слово, – сказал Язон, – она поменялась с тобой своим именем, позволила тебе жить в роскоши в Кноссе, а сама рисковала жизнью на бычье арене.

Царевна подняла к нему лицо, залитое слезами.

– Ты думаешь, яне хочу быть сильной и благородной? Не хочу быть смелой? Нечестно сравнивать нас: Ика училась быть героем, трудная жизнь закалила ее, а мне даже никогда не показывали, как браться за меч.

Дафна оправдывалась точно так же, как Язон в глубине души оправдывал себя. Он покачал головой.

– Трудности поджидают всякого. Смелости не учатся, ее чувствуют сердцем. Настоящий герой поступает согласно представлениям о хорошем и дурном.

– Ты ее любишь, правда? – неожиданно спросила Дафна. – Ты всегда любил ее, даже когда думал, что она мальчишка.

Эти слова заставили его взглянуть правде в глаза. Сердце его принадлежало Ике с самой первой их встречи на оживленной дороге на Каллисто. Не нужно лгать и делать вид, что любишь другую. Каждое слово Дафны, каждая ее улыбка и слеза напоминали ему о потерянном сокровище.

– Ты должен знать, – резко сказала Дафна, откинув назад белокурые локоны и направляясь к двери. – Не в моих привычках страдать от неразделенной любви. – Она старалась не смотреть на него. – Будем честными. Поскольку я не могу оставаться в таком сарае, мне лучше уйти к Ремиридону. Я тебе не нужна, Язон, и ты сам понимаешь это.

Царевна вышла. Язон позвал ее, но скорее из чувства долга. В душе он был рад случившемуся.

Какое-то мгновение Дафна колебалась, но только мгновение.

– Нет, я должна уйти. Если я останусь, мы оба будем несчастливы. – Дафна решительно повернулась и ушла. На этот раз Язон не стал окликать ее.

– Счастливого пути, – сказал Дамос, появляясь из-за камней. – Я больше и дня не вынес бы ее жалоб.

Язон старался не улыбаться и не показывать своей радости. Он обернулся. Рядом с Дамосом стоял Танос.

– Видишь, как мы ее недооценили, – сказал Язон, поглощенный собственными мыслями.

Дамос фыркнул.

– Ну, с ее стороны, это не такая уж и жертва. Ремиридон богат, как царь. Запомни мои слова: царевна своего добьется.

– Да, но я говорю не о Дафне. Мы ошибались, Дамос. Ика не предательница.

– Погоди, мальчик, но ведь факты...

– Не желаю слышать о них. Если бы мы ей доверяли, нам бы и в голову не пришло, что она способна на предательство. Я хочу исправить свою ошибку.

– Надеюсь, ты не собираешься отправляться на ее поиски прямо сейчас? – озабоченно спросил Дамос. – Минос не оставит просто так того, что здесь случилось. Узнав о гибели Спироса, он пошлет сюда свой флот.

Язон слушал его с негодованием. Как он устал от того, что Минос постоянно преследует его.

– Мессалона не готова к войне, – подумал Язон вслух. – Мне нужно самому выследить Миноса и остановить его.

– Это безумие!

– Разве? Ты слышал, о чем говорят в народе, Дамос? Его флот пострадал от землетрясения, Кносс охвачен пожарами, Крит полностью разрушен и Минос слаб, как никогда. Чем не время для атаки?

– Но ты упустил главное: что будет с Мессалоной, если ты погибнешь?

– Я и об этом подумал. Как наше царство сможет процветать, если мы не избавимся от мертвой хватки этого безумца? Как я буду жить, не отомстив за убийство своего отца? Это не пустое геройство, Дамос. Я избавлю Мессалону от духов прошлого.

– Если ты так решил, – Дамос со вздохом посмотрел на его меч, – тогда дай мне твое оружие, его нужно почистить перед отправлением.

– Ты должен остаться здесь и заниматься восстановлением хозяйства в мое отсутствие. Если попытка моя окажется неудачной, ты станешь царем.

– Не говори так. Ты обязательно вернешься. – Дамос светился от гордости за Язона. – Ты прошел долгий путь, мой мальчик, и никакой бог на Олимпе не лишит теперь тебя твоих законных прав. Ты заслужил их.

Дамос никогда не хвалил попусту. Язон ощутил глубокое удовлетворение. Да, он прошел долгий путь, но еще не дошел до конца.

– Танос почистит мое оружие, – сказал он, улыбнувшись. – Он должен помогать мне, раз решил стать героем.

Мальчик подошел к мечу, словно к бесценному сокровищу.

– Меч героя, – сказал он почтительным шепотом. – Ты научишь меня, как стать героем?

Танос походил на Ику в своем обожании, но Язон чувствовал, что не заслужил этого. Он признавался себе, что меч героя дарован ему преждевременно.

Расправив плечи, Язон вручил меч Таносу и решил начать новую жизнь. Не обязательно умирать, чтобы возродиться, понял он. Если можно построить заново целое царство, то почему бы не построить заново и свою жизнь?

Он заслужит право сидеть на троне своего отца, заслужит право владеть геройским мечом. И если боги будут благосклонны, заслужит право хотя бы еще раз увидеть улыбку Ики.

– Пойдем, – сказал он Таносу. – Пора нам обоим учиться быть героями.

Сарпедон шел по лагерю беженцев, расположенному на острове Милос, и ужасался числу знакомых лиц с Каллисто. Хорошо еще, что им удалось спасти свою жизнь. По пути сюда он плыл мимо разбросанных скал, которые когда-то были частью вулкана, до того как огромная гора взорвалась и увлекла остров в море.

Море было усыпано огромными обломками, которые затрудняли плавание. И даже издалека чувствовался запах серы.

Больше не было прекрасного острова: все исчезло в момент неслыханной катастрофы.

Весь Крит знал, почему вулкан взорвался. Людей в последнее время часто предупреждали, что гнев богини будет ужасен.

Но сила ее гнева пугала Сарпедона. Вдруг Мать Земля решила показать себя смертным в последний раз?

Нигде в Эгейском море не было заметно следов ее былой щедрости. Дома, на Крите, плодородные поля лежали, погребенные под толстым слоем пепла, солнце едва проглядывало сквозь толстые покровы туч. Воздух стал вреден для дыхания, вода непригодна для питья – неужели никогда жизнь не возродится на его родине.

Гнев богини не пощадил и знать. Пожар довершил разрушение Кносса, и его обитатели бежали на соседние холмы. Живущих на берегу смыло огромной волной, последовавшей после ужасного извержения.

Больше всего пострадал новый дворец. Дедал был прав, предсказывая его разрушение. При первом же толчке стены лабиринта рухнули, и царский двор был засыпан грудой камней. Мало что осталось от здания, но то, что не было смыто волной, по приказу Сарпедона было выброшено в море. Он не желал видеть и следов самого мрачного периода в истории Крита.

Никто никогда не найдет останков его матери и брата, а также бедного Тузы. Сарпедон сам похоронил их с почестью на священных холмах. И там же он дал им клятву: пусть их смерть осталась незамеченной, но человек, из-за которого они погибли, поплатится за все.

Пророчеству больше нельзя, доверять: что может сделать Дитя, когда сама богиня потеряла все силы? Он принял обязательство на себя и плавал теперь от острова к острову, выслеживая Миноса, который в свою очередь охотился за Икой. Пока Сарпедон жив, Миносу не уйти от мести.

Сарпедон вздохнул и вошел под навес, где временно располагался наместник. Он представился и спросил, что тому известно о местонахождении царя Крита?

– Посещение нашего маленького царства для нас большая честь, – сказал наместник, – Чем могу служить? Вам нужны апартаменты? Еда?

– Я не собираюсь здесь долго оставаться. Я ищу Миноса. На Иосе мне сказали, что он направился сюда.

– Увы, но вам не удастся с ним встретиться, он отплыл на рассвете. Странно, – добавил человек, почесывая бороду, – вы второй, кто им интересуется. Вы тоже собираетесь посетить праздник на Мессалоне? Сам царь Язон спрашивал Миноса – понимаете, какое благородство! Другие послали бы гонца.

– Царь Язон? Я думал, он просто военачальник. И к тому же я слышал, что он погиб.

Человек хихикнул.

– Ваш приемный отец тоже так думает. Царь Язон хочет удивить его.

Сарпедон припомнил Язона из Мессалоны и негодование царя при виде его успехов в состязаниях. Какая поддержка – Язон тоже преследует Миноса! Лучшего союзника нельзя и сыскать, хотя тот и не подозревает об этом.

– Где он сейчас? Мне нужно поговорить с царем Язоном.

Человек покачал головой.

– Увы, он тоже недавно отбыл. Он поспешил за царем в Сицилию.

23

Подняв кипу белья, Ика осторожно опустила его в огромный чан, стараясь не брызнуть кипящей водой. Сегодня день «большой стирки», и все женщины царского дома принимают участие в работе. Они весело болтали между собой, помешивая белье огромными деревянными лопатами.

Ика завидовала их дружбе. Женщины включили бы ее в свою компанию, но Ика так часто задумывается. Даже сейчас, после того, что случилось, она думала о Язоне. «Старые привычки быстро не проходят», – говорила она себе, иначе почему она грустит о нем все дни напролет? Раньше Ика чувствовала, что он жив, что находится где-то рядом, но теперь, после того как Язон оставил ее на том берегу, она ничего не ощущала. Сердце ее стало холодным и пустым.

– Неста сказала, что этим утром ее брат видел корабли в гавани, – прощебетала одна из царевен. – Кажется, наши гости ожидают возвращения отца с охоты.

– Надеюсь, это торговый корабль, – сказала мечтательно ее сестра, – нагруженный шелками, сладостями и полный красивых мужчин.

Слушая ее, Ика надеялась, что торговец будет ей знаком. Вот уже две новые луны миновали с тех пор, как Небо обещал ей вернуться с новостями. Ей не терпелось узнать, что происходит на Мессалоне. Вернул ли Язон себе трон? А вдруг извержение похоронило его под толстым слоем пепла или огромная волна смыла его в море?

«Хватит», – сказала она себе, погружая в чан очередную порцию белья. Она должна презирать Язона. Ика думала, насколько ее судьба похожа на участь Пасифаи: ее любимый ослепил и покорил ее, в конце концов оставив ни с чем.

Поглощенная этими мыслями, она не сразу поняла, что разговоры смолкли. Все женщины смотрели на дверь, и улыбки их свидетельствовали о том, что посетитель и в самом деле красив. Она повернулась, чтобы тоже посмотреть на него, и застыла на месте.

Минос!

Дрожь охватила ее. Как он ее нашел? Проделать такой путь, и когда – когда Криту так нужен царь?

– Дорогие дамы, судьба улыбается вам, – сказал Минос, стараясь уделить частицу своего очарования каждой женщине. – Как раз сейчас мои матросы разгружают корабли. Для вас они привезли шелка, пряности и драгоценные камни со всего мира. Поторопитесь – вы успеете прийти первыми.

Началась суматоха. Все смеялись, говорили о том, кто что купит. Побросали свои лопатки и побежали к выходу.

– Нет, – произнесла Ика, – не уходите...

– Быстрее, – сказал Минос, отходя в сторону и уступая им дорогу, – не теряйте времени.

Ика хотела последовать за всеми, но он загородил ей проход.

– Не торопись, маленькая бычья плясунья. Нам нужно кое о чем поговорить.

Она понимала, о чем им нужно поговорить: перед ее внутренним взором предстала огромная и страшная голова быка.

– Нам лучше говорить в присутствии царя Кокалоса.

Минос поднял руки, будто извиняясь.

– Увы, но твой покровитель охотится в полях. Или ты забыла об этом?

– Позвольте мне пройти, – потребовала Ика, поняв, что она в ловушке. Даже если Кокалос находился бы поблизости, все равно до его слуха не дошли бы крики из прачечной.

– Куда тебе идти? – сказал Минос вкрадчивым голосом. – Не прятаться же тебе от меня всю жизнь.

Это верно. Если Минос сейчас здесь, в то время когда его царство так в нем нуждается, его ничто не остановит, пока он не свершит задуманное. Не может же она прожить оставшуюся жизнь, все время оглядываясь, страшась его появления. Разве она не устала быть жертвой?

Отступая назад, Ика решила: нужно подготовиться к прыжку, взять быка за рога и перелететь через него. Минос хмуро смотрел на нее, словно понял ее решение и не одобрял его.

– Вы проделали такой долгий путь, – сказала она, почувствовав необходимость прервать молчание. – Не могу поверить, что это только из-за меня.

– Почему ты так резка? – улыбка Миноса делалась все холоднее по мере его приближения. – Так ты встречаешь гостей?

– Это не светский визит. Что вы хотите от меня?

– Какой пыл. Ариадне хотя бы половину твоего духа! Может быть, ты и вправду моя дочь?

– Ты это отрицаешь? – У Ики появилась надежда, но она сама погасила ее. – Я слышала, что сказала царица. Ты силой овладел моей матерью.

Минос остановился перед ней, насмешливо приподняв бровь.

– Не может быть. Я не чувствую никакой родственной связи, никакого голоса крови.

Ика не спорила, она и сама не чувствовала никакого родства.

– Зато я ощущаю настоятельную необходимость обладать тобой, моя хорошенькая плясунья.

Ика отступила назад и споткнулась бы о груду грязного белья, если бы не оперлась о стену. Будь проклят этот человек, он обладает поразительными способностями обольщения.

– Зачем упрямиться? – спросил он хриплым голосом. – Я обольстил царицу, даже целое царство. Почему ты сопротивляешься?

Он возвышался над своей жертвой, и хотя на ней была туника, казалось, тело ее полностью открыто его взору.

– Я принадлежу другому! Только один человек может требовать от меня любви.

– Дрянь. Я тебя проучу.

– Нет, я знаю, кто ты. Я знаю, кем ты был. Я видела тебя в маске.

Минос вздрогнул, будто она его ударила, но быстро пришел в себя.

– Ты разве не слышала похвальбу Тезея? – спросил он, презрительно усмехаясь. – Как я могу быть Минотавром? Афинянин убил его.

– Я была там. Я видела, что ты делал, слышала, что ты говорил. – Она содрогнулась. – Я знала истинную любовь, я скорее умру, чем позволю тебе ко мне прикоснуться.

– Ты отдалась другому? – Казалось, он сейчас ударит ее. – Тогда ты мне не нужна, – с ледяной улыбкой он вытащил меч из-за пояса. – Тогда я просто убью тебя.

Стараясь опередить его, Ика мгновенно подалась в сторону. Ей пришлось приподнять свою длинную юбку – будь на ней лишь юбка бычьей танцовщицы, она могла бы передвигаться гораздо быстрее.

Минос двинулся за ней медленно и неумолимо, уверенный в своей победе. Ика оглянулась, стараясь понять, что он намеревается делать, и не заметила деревянной лопатки под ногами. Споткнувшись, она растянулась в углу. Когда она поднялась и обернулась, Минос уже стоял между нею и выходом.

«Нужен меч», – в отчаянии подумала Ика. Черные глаза царя мерцали, как когда-то у быка на арене: казалось, в них сидит сама смерть.

«Это кошмарный сон, – подумала она, прижимаясь к стене. – Как человек может желать убийства собственного ребенка?»

– Ты грязная тварь, – выпалила она, не желая выдавать свой страх. – Как ты можешь жить после того, что сделал с теми детьми?

Он совершенно искренне удивился.

– Я не делал ничего неподобающего. Мне была нужна их жизненная сила. И они рады были предложить ее такому могущественному царю.

– Они тебе сами сказали это?

– Их и не нужно было спрашивать. Когда-то я сам познал радость подобной жертвы, – со мной так поступил человек, за которым моя мать была замужем, – хотя я полностью и не понимал этого до той ночи на Мессалоне. Убив царя Ярроба и взяв жизненную силу его детей, я понял, каково шагать божественной поступью. Быть самим богом.

– Ты не бог!

Минос хмуро покачал головой, держа меч на уровне ее горла.

– Вот как ты говоришь со своим господином?

– Мой господин – Посейдон! – сказала Ика наперекор Миносу. Ей ничего было терять. – Бойся гнева богов. Настоящие боги заботятся о своих.

– О своих? – он злобно рассмеялся. – Смешно слышать твои претензии: разве какая-нибудь женщина достойна покровительства великого бога Посейдона? Посмотри на себя: твое тело округлилось, обмякло, готовое к рождению ребенка. Тщетно надеяться, жалкое дитя, что ты умрешь геройской смертью.

– По крайне мере, я не умру трусом, – огрызнулась Ика, не подав виду, насколько глубоко ее задели эти слова. – Делай свое дело, я никогда не отдам тебе свое жизненную силу.

Минос поднял меч и зарычал.

– Конечно, этому не бывать никогда, – раздался голос позади них. – Отпусти девчонку, Минос.

Еще до того, как царь повернулся и Ика смогла увидеть лицо неизвестного, она узнала этот голос и колени ее подломились.

– Ты! – задохнулся Минос. – Невозможно! Ты мертв.

Ика поняла, что он не видел Язона в клетке.

– Как видишь, я очень даже жив, и ты вскоре пожалеешь об этом. Мы еще не закончили наши дела, купец. Но сначала отпусти мою рабыню.

– Твою? – Минос сплюнул. – Ты отдал ее Геркону. Сейчас она принадлежит правителю Мессалоны.

– Это верно. Твой лакей Спирос мертв. Я теперь царь Мессалоны и собираюсь отомстить за смерть своего отца.

– Ничего у тебя не получится, – прорычал Минос. – Ты знаешь, сколько у меня здесь матросов?

Язон выдернул меч из ножен.

– Сомневаюсь, что они придут тебе на помощь. Ты слишком торопился поймать Ику и оставил всех в гавани. Они далеко и не услышат твоих криков.

Минос поднял свой меч.

– Тогда я сам убью тебя.

Ика смотрела на них, борясь с желанием вмешаться в их разговор. Ей казалось теперь глупым надеяться, что Язон пришел ей на помощь – он пришел отомстить за себя. Если у нее сохранилась хоть капля разума, ей нужно бежать, пока они не обращают на нее внимания. Пусть они убивают друг друга, она же покинет опасное место.

Ика с облегчением посмотрела на дверь с другой стороны огромного чана, но тут раздался лязг оружия, и она обернулась. Она не могла сдержаться и не взмолиться: «Язон, осторожней!»

Ика стояла на месте: она понимала, что должна уйти – от этого зависят ее свобода и даже жизнь, но как она может оставить Язона наедине с этим чудовищем?

Вмешаться в бой она также не может: Язон решит, что она отбирает у него право мести. Ика могла только наблюдать за поединком, моля богов о победе Язона.

Минос сделал выпад, но Язон отразил удар.

– Я быстро расправлюсь с тобой, щенок, – сказал Минос, размахивая мечом. – Так же, как и с твоей семьей.

– Скорее ты сам попадешь в царство Аида.

Минос только рассмеялся, неожиданно ловко увернувшись от меча соперника.

– Я до сих пор помню твое лицо, такое гордое, когда ты нес тот ящик. Каково тебе сознавать, что ты убил своего отца?

«Не слушай его!» – захотела крикнуть Ика, но побоялась – Язон и это сочтет за вмешательство. Она все отступала от их мечей, пока не почувствовала тепло, исходящее от чана с кипятком.

– Куда ты делся той ночью? – Минос продолжал дразнить Язона, наслаждаясь его растущим гневом. – Брат с сестрой звали тебя, ты же знаешь. И Кассандра звала.

– Лжец! – Лицо Язона покраснело от гнева, и он изо всех сил размахнулся мечом. – Матери не было дела до того, что со мной. Она заботилась только о сохранении своей короны.

– Геркон заставил всех в это поверить. – Минос насмешливо покачал головой. – На самом деле она не смогла оправиться после той ночи. Она сошла в могилу с твоим именем на устах.

Лицо Язона омрачилось, он замешкался. «Ужасно, – подумала Ика, и сердце ее сжалось от сострадания, – что довелось испытать маленькому мальчику. Потерять семью, да еще как! Неудивительно, что он так старался забыть об этом».

Больше чем когда бы то ни было ей хотелось защитить его, прижать к своему сердцу. Слова Миноса убьют его. Царь хочет подчинить Язона своей воле, побудить его к поспешным действиям.

«Нужно помочь ему, обязательно помочь», – решила Ика, торопливо оглядываясь по сторонам, но на глаза попадались только груды грязного белья. Она по крайней мере может швырнуть белье в лицо Миносу. Трудно сражаться, когда перед глазами болтается чей-то рукав.

Но Язону не понадобилась ее помощь. Он ответил ударом на удар, их мечи скрестились, и Язон с силой прижал оружие Миноса к земле. Тот отпрыгнул, бормоча проклятья.

– Продолжай свои рассказы, – спокойно сказал Язон. – Хотелось бы знать, за кого еще нужно отомстить.

Минос что-то пробормотал про себя, улыбка его погасла. Ика гордилась, как спокойно Язон смотрит злодею в лицо.

Восхищение Ики не ускользнуло от Миноса; глаза его сузились, и он снова взглянул на соперника.

– Твоя рабыня, говоришь. А может, кто еще?

Язон ничего не ответил, только крепче сжал меч.

– У тебя не получиться вывести его из себя. Язон меня не любит, – сказала Ика с достоинством. – Он думает, что я предательница, и не меньше твоего хочет мне отомстить. – Ика не сдержалась и произнесла эти последние слова.

– В самом деле? – спросил Минос, и его голос дрогнул от ярости. – Вот оно что? Значит, он заставлял тебя сопротивляться? Это из-за него ты не желала покориться мне? – С каждым словом гнев царя все усиливался. – Как он посмел похитить твою невинность у меня из-под носа? Из-за него ты стала такой женственной, ведь ты носишь под сердцем его ребенка!

Руки ее невольно протянулись к животу.

– Ребенок? – спросила она удивленно. Теперь все вставало на свои места. Ее грусть и задумчивость, прекратившиеся месячные – что это все могло значить, кроме того, что у нее будет ребенок.

Ребенок Язона.

Ика взглянула на него, чтобы узнать его настроение. Язон стоял пораженный, забыв об оружии в руках.

«Нет, – говорила она себе, – Минос не должен воспользоваться моментом». Но было уже поздно.

– Она моя! – воскликнул царь и атаковал.

Ика мгновенно кинула в него бельем. Этого оказалось достаточно, чтобы спасти Язону жизнь, но на его руке появилась огромная кровавая рана, а меч отлетел в сторону.

Сердце ее бешено колотилось. Оставшись без оружия, Язон, несомненно, погибнет.

– Конечно же, я отдалась Язону! – крикнула она, чтобы привлечь внимание царя. – Он настоящий мужчина, не то что ты. Ему не нужно было притворяться быком.

Минос остановился, чтобы посмотреть на нее, и она положила руки на живот.

– Здесь его сын, – сказала Ика, уверенная, что пробудит в нем слепую зависть. – У него родится наследник.

Красный от ярости, Минос сжал меч.

– Мерзкая шлюха! – закричал он, повернувшись к ней. – Ты должна умереть вместе со своим выродком!

Царь двинулся на нее, ослепленный гневом. Он мог предупредить любое ее движение вправо или влево, поэтому Ика нырнула вниз.

И тут земля закачалась у нее под ногами, ее откинуло к краю чана, а Минос, бросившийся на нее, перелетел через стенку и упал прямо в кипящую воду.

Из его горла вырвался такой ужасный крик, какой не издавал еще ни один из смертных. Она подпрыгнула и успела увидеть, как его поднятые руки погружаются в воду.

– Нужно помочь ему выбраться! – крикнула она Язону.

– Он заслужил и худшей смерти.

– Я должна помочь ему. Все-таки он мой отец.

Ика схватила деревянный шест. Нелегко было им орудовать, и она была благодарна, когда твердая рука отстранила ее.

– Позволь мне, – сказал царь Кокалос, появившись неизвестно откуда и забирая у нее шест.

Язон присоединился к нему, а Ика смотрела, как они подталкивают Миноса к краю. Подняв его, они положили его на пол.

– Безумец, – тихо произнес Кокалос. – К счастью, боги лишили его сознания.

Ика едва могла смотреть на Миноса. На обожженной коже уже появились волдыри. Глаза его не открывались, челюсть отвисла, изо рта торчал распухший язык. Сжатые руки и напряженная поза говорили о том, что его внутренние органы были поражены.

Язон шагнул вперед.

– Я Язон, царь Мессалоны, – сказал он Кокалосу.

– Я видел твой корабль в гавани и пришел поприветствовать тебя.

Кокалос подошел к Ике.

– Прости меня, дитя мое. Если бы я знал, что твой отец решится проделать такой долгий путь, я бы не оставил тебя одну.

– Я понимаю, – слабо улыбнувшись, Ика взглянула на Миноса, – но это не помогло бы. Он был... одержим.

Ика опустилась на колени перед человеком, которого судьба сделала ее отцом.

Сейчас она испытывала только жалость. Ее благословили боги, а он что сделал в жизни? Он сеял страх и несчастья; мало найдется людей, скорбящих о его кончине.

Минос зашевелился, и из его горла вырвался отчаянный крик. Лицо его напряглось, он схватил Ику за руку.

– Воткни меч в мое сердце, – прохрипел он. – Я не могу выносить этой боли.

Она отдернула руку, дрожа от потрясения. Да простят ее боги, но она не может стерпеть его прикосновения.

Минос схватился за ее тунику.

– Ну давай же, – просил он, – убей меня!

– Я не могу. Ты мой отец.

– Нет! – он опустил слабеющую руку. – Ты не моя дочь. Богиня послала девчонку, чтобы покончить со мной.

– Это несчастный случай, – возразила она, – землетрясение...

Ика замолчала, его тело сотрясали страшные конвульсии. В ужасе она смотрела, как в этом безумном танце Миноса покидают последние силы.

– Пожалуйста, сделайте кто-нибудь то, что он просит, – умоляла она. – Возьми меч, прекрати его страдания, – она взглянула на Язона, желая оказаться в его объятиях, спрятаться от происходящего ужаса, но его лицо оставалось непреклонным.

– Нет, – сказал Язон тихо. – Такова воля богов. – Он повернулся к Кокалосу. – Скоро придут его матросы. Мы должны что-то сделать.

– Возьми мою стражу. Я присоединюсь к тебе, как только провожу Ику до ее комнаты.

Язон повернулся к выходу, и Ике стоило больших трудов не побежать за ним. Она попросила у Кокалоса меч.

– Я его дочь, и мой долг даровать ему достойную смерть, – сказала она непреклонно, но дрожь в голосе выдавала ее волнение. – И боги, несомненно, хотят этого от меня.

Кокалос покачал головой, глядя на неподвижное тело.

– Не беспокойся, – сказал он нежно, положив руку ей на плечо. – Царь Минос тебя больше никогда не потревожит.

24

Ика в задумчивости стояла на террасе дворца и смотрела на море. Скоро ей придется думать о будущем, но сегодня не хочется этого делать: смерть Миноса еще свежа в памяти.

Ика больше не видела Язона. Она не удивилась, когда ей сказали, что он готовится к отплытию. Минос мертв, что еще его может здесь удерживать?

Она не удивилась, но сердце ее страдало. Послушав Миноса, Язон мог бы догадаться, что она никогда не предавала его. Разве он не может уделить ей несколько мгновений? Она бы не удерживала его; ведь он хочет вернуться в свое царство и к своей царице, Дафне. Но Язон мог бы, по крайней мере, признать их ребенка, сказать пару слов, подарить свой талисман сыну.

Она положила руки на живот и горько улыбнулась. «Ничто не умирает», – как сказал Туза, и в этом ребенке продолжится ее любовь к Язону. Каждый раз, когда она посмотрит на ребенка, она увидит в нем его отца и поймет, что не потеряла Язона.

– Икадория?

Она обернулась и увидела царевича Сарпедона.

– Почему вы здесь? – спросила Ика. – Все сговорились что ли приплыть на Сицилию?

– Кажется, что так. Царь Язон и я преследовали Миноса. А что касается меня, я еще беспокоился и о тебе.

Ика в волнении отвернулась.

– Конечно. Вы думали, что я Дитя из пророчества. Но ведь это не так. Я ничего не сделала. Это был несчастный случай. Минос просто споткнулся.

– Разве? – Сарпедон обхватил ее руку своими ладонями. – А как насчет подземного толчка? И почему он умер от воды? Как говорите вы, греки, боги заботятся о своих?

Она резко повернулась к нему.

– Вы верите, что мой отец Посейдон?

– Кто может с уверенностью сказать о твоих родителях? – он пожал плечами. – Минос, Посейдон, даже Мать Земля. Я знаю только, Икадория, что на тебе божественное благословение. И Минос тоже знал. Его, глубоко погрязшего во зле, тянуло к твоей добродетели, как изгнанника тянет домой. И гибель его последовала из-за желания разрушить твою чистоту.

Ика вздохнула. Напрасен весь этот разговор о доброте и чистоте. Если кто узнает ее мысли, сочтет обманщицей.

– Не так я и благородна. Царь Кокалос рассказал всем, что Минос погиб от его руки, и я не стала опровергать это.

Сарпедон улыбнулся.

– Я думаю, это и к лучшему. Он хотел избавить тебя от неприятностей. Чего мы добьемся, рассказав правду? Достаточно и того, что мой отчим наконец остановлен.

– А как же его подданные? Они не захотят отомстить за гибель своего господина?

– У них и без того много проблем, – сказал он, помрачнев. – Афиняне, как и микенцы, хотят напасть на нас. Кто их теперь сдержит?

– Бедный Крит.

Он покачал головой.

– Таков всеобщий закон. Старое уступает место новому. Мой остров превратился в старую, дряхлую женщину. Его ожидает могила. Он должен умереть, чтобы возродиться к новой жизни.

– Я отправлюсь вместе с вами, чтобы помочь критянам.

– Это не твоя война, не твоя судьба – сражаться на поле боя. Богиня припасла для тебя другую жизнь. Ты, Ика, женщина, твое предназначение – рожать детей и, может быть, однажды Крит возродится в твоих детях.

Слова эти глубоко тронули ее. В юности Ика боролась со своими женскими чертами и чувствами, думала, что они делают ее слабее, но теперь радость нахлынула на нее при мысли о будущем ребенке; она сделает все возможное для того, чтобы он был счастлив.

Любовь не ослабляет человека, поняла она, она, напротив, придает ему силы. Особенно женщине.

– Кажется, не я один хотел поговорить с тобой, – сказал Сарпедон.

Ика проследила за его взглядом и увидела Язона, стоящего поодаль и как бы не решающегося подойти. «Он все-таки пришел попрощаться», – слезы навернулись ей на глаза. Она должна была знать, что он не уплывет, не попрощавшись с ней и не признав ребенка своим.

– Крит многим обязан тебе, Икадория, – сказал Сарпедон, склонив голову. – Надеюсь, богиня убедит его остаться с тобой.

С этими словами он удалился, подняв пальцы в критском жесте пожелания удачи.

Язон подошел к Ике, его растрепанные ветром волосы напомнили ей о первой их встрече, о том далеком дне на рыночной площади. Столько всего произошло за это время, что ее сердце опять учащенно забилось.

Но теперь оно билось не от слепого восхищения. Дамос прав: она необдуманно возвела Язона в ранг героя. Нечестно требовать любви от того, чье сердце уже отдано другой. Нельзя порицать человека, что он не герой, когда так трудно быть даже просто человеком.

Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. Каждая черточка на его лице была до боли знакома Ике. Да, ее Язон просто человек, а не герой, но она будет любить его до конца жизни.

– Извини, что отвлекаю тебя в такое время, – сказал он напряженным голосом, – но я скоро отплываю на Мессалону и должен поговорить с тобой.

Она испугалась предстоящего разговора.

– Язон...

– Нет, дай мне, пожалуйста, закончить. Нелегко признавать свои ошибки, но я должен когда-то это сделать. – Он тоже внимательно изучал ее лицо. – Даже если бы я не догадался обо всем раньше, я сегодня понял, что ты не можешь никого предать. После моих грубых слов ты могла бы убежать и оставить меня одного сражаться с Миносом, но ты осталась, рискуя жизнью. И даже после того, что он собирался сделать с тобой, ты проявила к нему жалость. – Он замолчал и опустил голову. – Я так ошибался в тебе. Ты – настоящий герой.