Текст книги "Судьба"

Автор книги: Барбара Бенедикт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Перед смертью он пожелал, чтобы люди и дальше верили рассказам о нем, – сказал Туза, морщась от боли. – «Пусть Крит восхищается царем, – сказал он, – разоблачение его пороков только ухудшит положение, и пострадает достоинство матери». Он хотел защитить ее и после смерти.

Сарпедон кивнул. Великодушно с его стороны заботиться об имени матери в веках, и ничто не сможет искупить такую жертву.

Туза улыбнулся и указал на Минотавра.

– Ты видел? Из его рта вышел дух. Теперь он с миром направился к богине.

Повернувшись к Минотавру, Сарпедон увидел, как черты его лица приобрели удивительную безмятежность, это спокойствие распространилось и на первосвященника. Он теперь не волновался за дух царицы: Минотавр проводит мать в вечную обитель.

– Об одном я тебя прошу, – сказал Туза слабеющим голосом, – не дай царю настигнуть танцовщицу, Икадорию.

– Она жива?

– Она плывет сейчас на Наксос, но Минос хочет догнать и убить ее, ведь она свидетельница его злодеяний.

– Вот в чем причина таких поспешных сборов, – сказал Сарпедон. – Что я могу сделать?

Туза ухватился за его платье.

– Догони их. Дори бессильна перед Миносом. Она не поднимет руку на собственного отца.

«Ика его дочь?! Нет, – Сарпедон задумался. – Но если это правда, Ика не сможет исполнить пророчество».

– Я их догоню, – пообещал он. Рука Тузы отпустила край его одежды: он был мертв. Сарпедон не увидел его духа, но знал и так, что он тоже на пути к богине.

Он позавидовал Тузе: тот ушел в лучший мир, а Сарпедону предстоит обдумать стоящую перед ним задачу. Миноса так просто не остановить.

21

Ика ушла из временного лагеря, который афиняне разбили на Наксосе, ей хотелось одной походить по пустынному берегу. Язона в лагере не было, он с Дамосом ушел в портовый городок задолго до того, как они с Тезеем высадились на берег. Тезей узнал, что они ищут корабль для отплытия на Мессалону, и побежал им вслед, думая, что никто лучше него не договорится с моряками.

Даже Ариадна ушла куда-то, и в лагере остались одни незнакомцы и надоедливая Дафна. Ика беспокоилась о Язоне, и к тому же ей нужно было побыть одной и обстоятельно поразмыслить обо всем случившемся, но царевна бежала за ней, бормоча что-то ей вслед.

– Кто позаботится о еде? – спрашивала Дафна Ику. – Кажется, никому нет дела до того, что у меня ни крошки во рту не было еще с праздника.

«Еда?» – удивленно подумала Ика. Она даже представить не могла, как можно сейчас хотеть есть.

– Как ты смеешь уходить от меня, – сказала Дафна, поняв наконец, что Ика пытается уйти от нее. – Я с тобой говорю, Ика, ты слышишь меня?

Ика продолжала идти, не в силах больше выносить капризов Дафны. Потрясенная неприятными событиями, случившимися за последнее время, она хотела найти успокоение в объятиях Язона. Если бы только можно было прильнуть к нему, послушать успокаивающий стук его сердца!

– Язон узнает об этом! Не думай, Ика, я обязательно расскажу ему, что ты не выполняешь свое обещание.

Ика в гневе обернулась.

– Я всегда оставалась верна этому проклятому обещанию. Ты, как никто, должна знать об этом.

– Если так, то почему ты не сказала мне, что он на острове? – нашлась Дафна.

Ика испытала легкий стыд, но гнев был сильнее.

– Я не хотела говорить, потому что боялась за него. Ты говорила, что чувствуешь себя в безопасности, когда он мертв.

– Я испугалась. Я сама не знала, что говорю. Я люблю Язона. И всегда любила.

– Но всего лишь несколько дней назад ты вроде бы любила Миноса. Знаешь ли ты, что значит это слово – «любить»?

– Почему ты такая противная? – Дафна надула губы. – Может, ты сама хочешь его завлечь?

Ика поняла ненужность ответа. К тому же ей не хотелось быть жестокой. Она хотела только побыть одной.

Царевна принялась качать головой.

– Ты не можешь этого хотеть. Язон мой. Он обещал. Его печать стоит на пергаменте, который лежит в моем ларце на Мессалоне. Ты обманываешь себя, если думаешь, что он полюбит какую-то... – она осмотрела Ику и гордо подняла голову, – ... какую-то рабыню, когда его ожидает царица.

Ика вспомнила о своей грязной юбке, царапинах на коже, спутанных волосах. Перед тем, как Язон вернется, нужно позаботиться о своей внешности.

– Ты неверно думаешь о нем, – резко ответила она. – И кроме того, я больше не рабыня.

– Нет? Если заглянуть в документ, там сказано, что он дарит тебя как часть свадебного выкупа. Теперь, когда мой отец умер, ты принадлежишь мне.

Ику будто ударили прямо в сердце. Все это было в прошлом, успокаивала она себя. Может быть, Язон и продал ее, чтобы жениться на Дафне, но тогда он был озабочен только достижением трона. К тому же он считал ее мальчиком. После ночей любви, после обещаний он передумает. Она уверена в этом, ведь она до сих пор прячет узел-бабочку у себя на груди.

– Не то, чтобы я настаиваю на таком решении, – продолжала Дафна, еще выше подняв подбородок. – Я дам тебе свободу, лишь бы ты оставила нас в покое.

– Оставить вас? – Ика покачала головой. – Я живу ради Язона. С ним связан каждый мой шаг, каждый мой вздох. Ты и вправду думаешь, что теперь я просто так повернусь и уйду?

– Так нечестно. Я не так сильна, как ты, и не могу справиться со всем одна. Мне нужен Язон.

– «Тебе» нужно, «ты» не можешь. Ты ни разу не подумала о его желаниях. Сомневаюсь, чтобы ты знала его помыслы. Вдруг он тебя больше не любит?

– Он любит. И хочет взять меня в жены, – упрямо сказала Дафна.

Ике стало жалко эту женщину. Дафна права: ей необходим покровитель. Она надеялась, что царевна когда-нибудь найдет такого человека, но это будет не Язон.

– Тогда путь Язон сам решает, – сказала Ика. К чему говорить Дафне об их планах и продолжать спор?

– Хорошо, пусть так. Я знаю, что Язону нравится в женщинах. – Дафна еще раз презрительно взглянула на Ику. – Но помни, я давала тебе возможность уйти по-хорошему. Я не хочу слышать твоих жалоб, когда ты будешь моим свадебным подарком и оставшиеся годы проживешь как рабыня.

Царевна удалилась.

Этот разговор расстроил Ику. Спускаясь к пляжу, она вспомнила каждое слово, которым она когда-либо обменялась с Язоном. Он, несомненно, любит ее, к чему же тогда это беспокойство? Глупо думать, что эта женщина сможет как-то расстроить их будущее.

Желая найти место для уединения, Ика направилась к небольшой рощице. Там, в отдалении, она увидела чью-то фигуру, стоящую посреди лужайки. «Ариадна? – удивилась она, узнав критскую юбку с оборками. – Что царевна делает здесь?»

Ика подошла к ней; наверное, Ариадна хочет уйти от преследований Тезея. Ей не нравилось, как быстро афинянин распорядился насчет их брака. Он, казалось, не испытывал даже особой благодарности за помощь царевны. Его помыслы вертелись только вокруг трона отца.

– Царевна, – окликнула она Ариадну, и та повернулась, мечтательно улыбаясь.

– Он здесь, – тихо сказала Ариадна, – он зовет меня.

Ика разочарованно оглянулась. Может, она не права, и девушка влюбилась в Тезея? Странно, конечно. Но сколько она ни оглядывалась и ни щурилась против солнца, не было видно и следов докучливого афинянина.

– Хорошо, что ты здесь, – мягко сказала Ариадна. – Мне очень нужна твоя помощь, Икадория. Нужно поторопиться, пока за мной не пришел Тезей.

– Я что-то не понимаю. Ты сказала, что он здесь.

Ариадна улыбнулась.

– Не Тезей, а мой возлюбленный. Я же тебе говорила о нем.

– Дионис? – проследив за ее взглядом и ничего не увидев среди густых зарослей, она удивилась, как царевна может знать о его присутствии.

– А как же Тезей? – спросила она. – Я думала, ты собираешься выйти замуж за него.

– И повторить ошибку матери? – Ариадна пожала плечами. – Понимаешь, Тезей слишком походит на моего отца. Помоги мне уйти от него, Икадория. Это единственная моя надежда на счастливую жизнь.

Ика взглянула на холмы, затем снова повернулась к Ариадне. – Я бы и рада помочь, но что я могу сделать?

– Как Прорицательница, ты можешь слышать голоса земли, деревьев, потоков. Мать Земля скажет тебе, куда я должна идти.

– Прорицательницей была Лара, а не я.

И снова Ариадна улыбнулась.

– Подойди ко мне и возьми меня за руки. Сделаем это вместе. Просто расслабься, закрой глаза и дыши спокойно.

Ика взяла Ариадну за руки и закрыла глаза. Постепенно она услышала гул почвы, журчанье потоков, шепот деревьев. Перед ее внутренним взором возник образ прекрасного юноши. Возле него столпились красивые женщины, но они расступились, когда он хлопнул в ладоши. Они пошли процессией, подобно тому, как это делают жрицы. Они шли по холмам и остановились возле извилистого потока.

– Веди ее, – пели они, – приведи к нам царевну Ариадну.

– Ты что-нибудь видела? – спросила Ариадна, пробудив ее.

– Да.

– Эти женщины – менады, его спутницы. О, Ика, он же послал за мной! Мы должны быстро найти этот ручей. Я буквально чувствую, как Тезей преследует нас.

Она взяла Ику за руку и потащила. Ика хотела возразить, что они не знают точного пути, но, к своему удивлению, ноги ее сами двинулись куда-то, словно знали дорогу, и вот она уже ведет царевну в лес.

Они стоят перед ручьем, и на другом берегу менады упрашивают Ариадну перейти его вброд.

– Ты уверена? Таково твое желание? – спросила Ика, ведь все казалось таким странным, таким ненастоящим.

– О да. Я на верном пути. Я знаю, такова воля богини. Царицей-богиней будет моя сестра Федра. Я же должна следовать своей судьбе.

Ика кивнула. Она и сама знала подобное чувство непоколебимой уверенности.

– Да пребудет с тобой богиня. Надеюсь, Дионис принесет тебе счастье.

Ариадна повернулась и горячо обняла ее.

– Спасибо, Икадория. Я буду молиться и о твоем счастье.

Потом Ариадна подбежала к ручью и перешла на другую сторону. Там женщины встретили ее, они вместе весело направились в горы и вскоре исчезли из виду.

– Что ты сделала? – крикнул Тезей, подбегая к Ике. – Зевс их побери, куда эти женщины увели Ариадну?

– Туда, куда она и желала. К богу Дионису.

– Она желала быть моей женой. Я пришел сказать ей, что к отплытию в Афины все готово.

Ике не понравилась такая самоуверенность.

– Она давно отдала свое сердце другому, еще до того, как ты ворвался в ее жизнь. Ты бы узнал об этом, если бы выслушал ее. Но ты был слишком занят: считал золото в сундуках ее отца.

Тезей слегка покраснел. Но тут же перешел в наступление.

– Если Ариадна будет меня искать, скажи ей, что я уплыл без нее и возвращаться не собираюсь. И добавь, что я всегда предпочитал ее сестру Федру, потому что она красивее.

Тезей удалился. Нет, он не может быть сыном Посейдона – слишком уж нетерпелив и раздражителен.

Вдруг Ика вспомнила, что ее амулет до сих пор находится у него.

– Подожди! Где печать, что я дала тебе тогда, в море? Верни ее перед тем, как уйти.

– Вот это? – он вытащил амулет и посмотрел на него. – Досадно, не правда ли, что мы не можем быть братом и сестрой?

Тезей кинул амулет, и он упал бы в грязь, если б Ика не успела поймать его.

– Это правда, – крикнула она, еще более разозленная его насмешкой. – Твой отец – царь Афин! Я всегда говорила, что ты не сын богов.

На этот раз Тезей покраснел от гнева.

– Эгей может говорить сколько ему угодно, что я его сын, но моя мать сказала мне, что мой настоящий отец – Посейдон. А твои претензии еще более шатки. Я слышал, о чем вы говорили в этом лабиринте. Ты всего лишь незаконнорожденный ребенок Миноса.

Тезей ушел, оставив Ику потрясенной. Уже второй раз она слышит, что Минос ее отец. Но этого не может быть! Как она сможет стать героем без помощи божественного родителя?

Ика сжала амулет и направилась к лагерю в полной растерянности. События прошедшего дня вконец измучили ее.

Дойдя до лагеря, Ика поняла, что не может пока что находиться среди людей. Сейчас более, чем когда-либо, она желала присутствия Язона. Даже мысли о нем были уже облегчением. В конце концов разве что-то, кроме него, так уж и важно?

Ика повернула голову и увидела своего героя. «Язон здесь, – пело ее сердце, – все будет хорошо».

Она уже собиралась побежать к нему и упасть в его объятия, но ярость в его взгляде приковала ее к месту.

Что-то было не так.

Что-то было совсем не так.

Язон шел к Ике, и в голове у него гудели обвинения афинянина.

– Не слушай Ику, – злобно сказал Тезей, когда Язон спросил, где она. – Не верь тому, что она говорит.

Язон полностью был с ним согласен: затем он и ищет ее. Чтобы отомстить за ложь. Но когда Ика посмотрела на него, он остановился: на него обрушилась новая волна желания. Да сохранят его боги, неужели он все еще испытывает к ней какое-то влечение?

«Нет», – сказал Язон себе сурово. Она обвела его вокруг пальца, представляясь невинной и чистой; все это было маской, которая скрывала измену.

Он уверенно пошел вперед, стараясь не колебаться в своем решении.

– Мы уплываем немедленно, – сухо сказал Язон, намеренно повернувшись к морю. – Корабль уже приближается.

Ика посмотрела на судно, и лицо ее побледнело: она увидела Дафну.

– Ты с нами не поплывешь, – сказал Язон. Настало время доказать, что Ика ничего для него не значит, так почему же его сердце содрогнулось? Почему он не заковал ее в цепи и не продал как рабыню? Она заслуживает этого наказания, но достаточно просто оставить ее на берегу. На большее у него не хватит сил.

– Я уплываю на Мессалону, чтобы вернуть себе трон отца. После этого Дамос станет моим военачальником, а Дафна – царицей.

– Дафна? – ее голос был так тих, что он едва мог слышать ее. – Но мы же собирались жить вместе – ты и я.

– С тех пор я обрел память. Я теперь знаю, что был помолвлен с Дафной.

– Но ты поклялся мне, – она подошла ближе и протянула кусочек материи. – Когда ты подарил мне этот узелок, ты поклялся, что никакие духи прошлого не встанут между нами.

«Нет, – подумал Язон сердито, – ей не удастся больше использовать мою любовь».

С величайшим усилием он заставил себя сурово посмотреть на нее и произнести ровным голосом:

– Я поклялся необдуманно. – Он взял узелок из ее рук и презрительно швырнул его в песок. – Это ничего не значит. Просто бесполезный кусок материи.

Она прикусила губу, глаза ее наполнились влагой.

– Я старалась, Язон. Я делала все возможное, чтобы защитить Дафну.

– Разве ты не знала, что ей нужна моя помощь? Почему ты не говорила, что она рядом? Сколько раз я спрашивал тебя о своем прошлом, Ика? И сколько раз ты лгала мне?

Ика вздрагивала при каждом слове. Она не отвечала на вопросы, и внутри него что-то оборвалось. Он надеялся, что она будет оправдываться и докажет свое невиновность.

– Ты вела тайную, двойную жизнь, – продолжал Язон, не в силах больше сдерживать накопившуюся горечь. – Ты думала, что я никогда не узнаю правду?

Ика дотронулась до его руки.

– Язон, пожалуйста. Я люблю тебя...

– Довольно! – он отдернул руку. – Я ухожу, Ика. Надеюсь, мы больше не встретимся.

Она отшатнулась, словно Язон ударил ее.

– Ты не можешь так говорить, не можешь так просто бросить меня.

– Я даю тебе свободу. Думаю, этого достаточно.

– Свободу?

– Согласно закону, ты моя рабыня. И поэтому, после того как ты предала меня, я вправе послать тебя в каменоломни.

Слезы засверкали на ее щеках.

– И ты говоришь о предательстве? – в голосе ее послышалось возмущение. – Ты, продавший меня Геркону, чтобы купить себе трон?

Он забыл о том, что делал выкуп и что Дамос предупреждал его. Вот почему Ика предала его – она мстила? Все это печально для них обоих.

Но ничего уже не изменишь. Факт в том, что он ей отдал свою душу и сердце, а она, как когда-то мать, предала его.

– Я хочу вычеркнуть тебя из своей жизни. Если еще раз попадешься мне на глаза, будешь сидеть в колодках до конца дней.

Он круто развернулся и пошел к лодке.

– Язон, не уходи, – крикнула Ика. – Я тебе все объясню.

Он не желал разговаривать и продолжал идти.

– Ну и убегай! – выкрикнула она. – Ведь это получается у тебя лучше всего! Голова твоя болит, ты не можешь ничего вспомнить и намеренно избегаешь трудностей, избегаешь правды.

– Правды, говоришь? – Язон готов был взорваться от злости. – И это говоришь мне ты? – Он вспомнил, как Ика улыбалась царю, стоя неподалеку от тюремных клеток, – она, без сомнения, его любовница. – Я все знаю о тебе и Миносе. Ты думаешь, после того что я узнал, мне захочется хоть раз коснуться тебя?

Слабое утешение – ужас на ее лице. Язон отвернулся, теперь она пустится в слезы. Нет, довольно. Ика не любит его, ей просто нужна его защита.

«Убегаешь», – сказала она, но нет, быстро убежать ему не удавалось. Он вошел в воду и направился к лодке. Но все равно перед ним стояло ее испуганное и потрясенное лицо, ее одинокая фигурка.

Теперь он понял, почему не мог распознать женщину из своих снов. Золотые волосы Дафны и ее пышные формы были всего лишь оболочкой, сквозь которую просвечивал теплый, пленительный взгляд Ики; ее мягкая и нежная улыбка будет преследовать его вплоть до могилы.

Ика смотрела, как он уходит, как нить, связывающая ее с ее героем, делается все тоньше. Все ясно. Теперь Язон – царь. Он не хочет связываться непонятно с кем. Она не должна больше падать на колени и унижаться перед ним. На примере Пасифаи Ика знала, что если мужчина не любит женщину, его уже ничем не удержать.

Но когда он прыгнул в лодку и сел рядом с Дафной, ей так захотелось унизиться!

– Язон! – позвала она, но он не обернулся.

Как и ее мать когда-то, Ика стояла на пустынном берегу, охваченная чувством потери – ее герой удалялся от нее навсегда. Она окликнула его еще раз, но ветер отнес ее слова в сторону.

Поставили парус, подул попутный ветер, и корабль двинулся в открытое море, но она все еще цеплялась за мысль, что Язон может передумать. Ика так отчаянно боролась за свое счастье, так много думала о нем, что отъезд Язона казался ей невероятным. Но он уплывал навсегда.

Корабль превратился в маленькую точку на горизонте, но она все продолжала смотреть. И только когда он полностью исчез, она поддалась горю.

– Язон! – закричала она, упав на песок, но ветер унес этот крик.

Может, судьба и приготовила ей что-то еще, но героя в ее жизни больше не будет. Язон ушел.

22

Капитан Небо заметил, что минойские военные корабли входят в порт. Он отставил чашу, не обращая внимания на пролившееся вино, и отдал своей команде приказание немедленно подниматься на борт. Несколько лет назад ему посчастливилось сбежать с Крита, но теперь, если Минос обнаружит его, удача ему вряд ли улыбнется.

По дороге он заметил небольшую суету на берегу и сказал себе, что это не его дело, если несколько матросов решили позабавиться с девчонкой. Судя по наряду, она бычья танцовщица. Нет, Небо не хотел больше вмешиваться ни во что, связанное с Критом.

Но что-то знакомое почудилось в ее гордой осанке, в дерзком виде и уверенном голосе. Где-то он ее видел...

Вопреки своему решению, Небо подошел ближе и крикнул, чтобы матросы оставили девчонку в покое. «Обычные хулиганы», – подумал он с презрением, но, посмотрев на девушку, позабыл о них. О богиня, он был прав. Обещанная краса расцвела на этом нежном и мягком лице.

– Ика? – спросил он, чуя сердцем, что это точно она.

Она удивилась, затем, узнавая, улыбнулась.

– Капитан Небо, вы живы. Я так боялась за вас – Минос приказал казнить вас.

– Да, но друзья при дворе помогли мне бежать, я уплыл на одном из военных кораблей и, надеюсь, никогда уже не вернусь. Если ты тоже сбежала от Миноса, то тебе лучше поскорее покинуть Наксос. Критский флот уже вступает в гавань.

Ика пожала плечами и рассеянно посмотрела вокруг.

– К чему? Если он хочет меня найти, то найдет обязательно.

Небо вспомнил ее безрассудную дерзость, когда она взывала к Посейдону. Что случилось с ней с тех пор? Наверное, здесь не обошлось без Миноса.

– Как хорошо, что мы встретились, – радостно сказал Небо. – Моя команда как раз готовится к отплытию на Сицилию. Я в дружеских отношениях с царем Кокалосом, и он всегда с радостью примет меня. Представь его восторг, когда я приглашу к его столу критскую танцовщицу.

Ее лицо омрачилось.

– Сицилия?

Небо кивнул.

– Прекрасное место, и настолько далеко от Крита, насколько вообще возможно.

Подобие прежней улыбки появилось на лице Ики.

– Тебе не следует спасать меня. Слишком рискованно.

– Я соскучился по хорошей компании, – сказал он. – К тому же в таком долгом плавании мы нуждаемся в покровительстве твоего отца Посейдона.

– Нет, он не Посейдон, – прошептала Ика, – оказалось, что мой отец – Минос.

Небо скрыл свое потрясение. Теперь она, как никогда, нуждается в помощи.

– Пойдем, – сказал он, обнимая ее за плечи. – Нам нельзя терять времени.

Минос стоял на палубе подплывавшего к острову корабля и обозревал окрестности... Его провидица сказала ему, что беглецы должны быть здесь. Если она лжет и тянет время, то поплатится за это своей жизнью.

Хотя он и так когда-нибудь избавится от нее: слишком уж надоели ее предсказания. Все это болтовня – о гневе Матери Земли, о предстоящих катастрофах. Неужели она думает запугать его, великого и могущественного Миноса, и отправить обратно на Крит? Никогда! Пусть погибнет его флот, пусть разрушится дворец – он и тогда не вернется. Не вернется, пока не отыщет свидетелей его темных дел в лабиринте и не убьет их.

Язон стоял на берегу. Перед ним возвышался на холмах дворец Геркона, построенный кровью и потом его подданных. Бедная Мессалона, какая она маленькая и неприметная после великолепия Кносса. Насколько обеднело царство в его отсутствие! Чем бы это ни грозило, он должен добиться трона и вернуть людям покой и процветание.

– Язон, – позвал его Дамос, стоявший сзади. – На берегу я встретил мальчишку. Танос часто прислуживает за обедом и знает много из того, что происходит во дворце.

Язон обернулся и увидел маленького черноволосого парнишку с квадратными плечами и высоко поднятым подбородком. На какое-то мгновение он напомнил Язону Ику, и воспоминание увлекло его. Он видел ее восхищенное лицо, когда она брала в руки новую форменную одежду. Хоть одно чувство ее было искренним.

– Ты никогда не догадаешься, кто сидит на троне, – продолжал Дамос, прохаживаясь с Язоном по берегу.

– Кто царь? – спросил Язон, посмотрев на мальчишку.

Танос презрительно плюнул на песок.

– Хоть он и сидит на троне, но Мессалона никогда не признает его царем. Мы ждем настоящего наследника, сына Ярроба и Кассандры. Мой дядя – провидец, и он предсказал, что однажды придет царевич Язон и дарует нам свободу.

Язон улыбнулся: это прорицание облегчит ему задачу. Нужно только убедить мессалонцев в истинности своих притязаний, и народ с воодушевлением последует за ним.

– Я вас поведу против него, – сказал он мальчику.

– Ты – герой? – спросил Танос с плохо скрываемым восхищением.

Его восторг снова напомнил ему Ику и пробудил в его душе чувство вины.

– Я – Язон, – торжественно сказал он мальчику. – Я здесь, чтобы вернуть трон моего отца.

– Царевич Язон? – переспросил Танос с растущим изумлением. – Царь Язон!

Он собирался преклонить колени, но Язон остановил его.

– Я еще не царь. Сначала мы должны разобраться с тем человеком, который находится сейчас у власти. Назови мне имя этого самозванца, чтобы я мог отправить его в царство Аида, где он и должен находиться.

Танос снова плюнул и сказал:

– Спирос Темный.

– Бывший писарь? – перед внутренним взором Язона предстала сцена на скалистом берегу. Спирос боролся с Икой, рядом стояла Дафна, теперь эта сцена приобретала иное значение.

– Скажи мне, Мессалона – союзник Крита?

– Союзник?! – повторил Танос с возмущением. – Моя семья трудится из последних сил, а плоды этого труда попадают в кладовые Кносса. Спиросу, этому лакею Миноса, нет дела до того, что мы голодаем. Он с радостью продал бы в рабство каждого мессалонца, если бы это помогло ему упрочить свое положение.

Неужели Спирос предатель и тайный агент Миноса? Тогда он неправильно думал об Ике. Тогда, на берегу, она защищала Дафну; неудивительно, что она так расстроилась, когда он с поспешностью отказался от нее.

Она была права – он умел только убегать. Всю жизнь пытался забыть убийство отца, скрыть от самого себя правду про Ику, но это не принесло ему спокойствия. До конца жизни его будет преследовать ее прощальный взгляд.

Язона поразило, до чего похожи его отец и Ика. Оба могут служить ему примером.

Он смотрел на холмы Мессалоны, выгоревшие на солнце, и понял, что ему представляется возможность доказать свою значимость. Он освободит своих людей от тирана, и это будет искуплением его вины.

– Собери жителей деревни, – сказал он Таносу. – Мессалона станет нашей.

Капитан Небо смотрел, как Ика вместе с детьми царя Сицилии играет с котятами. С тех пор как они приплыли с Наксоса, одна полная луна сменила предыдущую. Ика привыкла к жизни во дворце, но еще ни разу не рассмеялась. Ну что ж, по крайней мере она здесь в безопасности.

Небо обернулся к царю Кокалосу.

– Спасибо за то, что приютил нас в своих владениях. Надеюсь когда-нибудь отплатить тебе тем же.

Кокалос махнул рукой.

– Детям весело с ней, девушка отличная подруга для моей жены и старших дочерей. Если бы еще удалось развеселить ее. Почему Ика такая задумчивая и даже сквозь ее улыбку видна печаль? Она иногда так вздыхает, что сжимается сердце, глядя на нее.

Небо кивнул.

– Я думаю, что виной всему Минос, хотя она и не говорит об этом.

– Животное. Хорошо, что мое царство далеко от этого проклятого Крита. – Кокалос стушевался. – Прости, я забыл, что и ты оттуда.

– Ты же знаешь, что я тоже ненавижу Миноса. Человек получил власть, но ему этого мало. Жадность нашего царя толкает его на преступления. Боюсь, что только смерть остановит его.

– Готов на все, лишь бы она наступила поскорее.

– Не ты один. – Небо посмотрел на Ику. Он был привязан к ней, ведь она – дочь Лары. – На ней – благословение богини. Мать Земля выбрала тебя и меня для почетной роли ее охранников.

Кокалос приложил руки к груди.

– Даю тебе слово, что буду заботиться о ней, как о своем собственном ребенке. Но почему ты так скоро собрался в путь, дружище?

– Увы, я теперь торговец и от меня зависят дела других людей. Пожалуйста, объясни это Ике и скажи, что я вернусь сразу же, как только смогу.

– Почему ты сам не скажешь ей?

– Я трус, мой друг, боюсь женских слез. – Небо решительно повернулся к выходу. Возможно, он боялся не столько слез Ики, сколько своих.

– Постой!

Он обернулся: к нему бежала Ика.

– Капитан Небо, ты не должен выходить в открытое море.

Девушка остановилась перед ним; ее взгляд был устремлен как бы внутрь себя.

– Я вижу огромную волну, – сказала она с тревогой в голосе. – Она сметает все на своем пути – корабли, дворцы, целые острова.

Небо знал, что Ику иногда посещают видения. И сейчас дочь Лары, казалось, находилась в подобном состоянии.

– Бедный Крит, – продолжала она все тем же странным голосом. – Черный дождь падает на поля, побивает урожай. На всем острове бушует огонь, и даже море, устремившееся к утесам, не может остановить его. Смерть, разрушения. Ничто его не остановит.

– Посмотри на меня, – сказал Небо, напуганный ее видом. – Приди в себя, пожалуйста.

Слова его достигли слуха девушки, взгляд ее прояснился.

– Мы должны предупредить острова.

И только она произнесла эти слова, как послышался глухой взрыв, и земля слегка закачалась под их ногами.

– Каллисто, – сказала она тихо. – Вулкан его разбушевался.

Хотя Каллисто находился очень далеко, земля закачалась снова, на этот раз не на шутку. Они прижались друг к другу, чтобы не упасть. «Если здесь так страшно, – подумал Небо, – то что говорить о других островах». Он представил разрушения, происходящие сейчас по всему Эгейскому морю. Смерть носилась в воздухе.

Когда земля наконец успокоилась, Ика повернулась к нему.

– Слишком поздно предупреждать. Ваша богиня сказала свое слово.

Язон бродил среди остатков дворца Геркона, но жалости не испытывал. То там, то здесь встречались уцелевшая стена, дверь или косяк, но никто никогда не будет жить в этом памятнике убийце его отца.

Боги сжалились над теми, за которых он волновался больше всего. Дамос, Танос и Дафна пережили катастрофу и теперь бродили по развалинам вместе с ним. Провидец предупредил его людей о предстоящих разрушениях, и они вовремя ушли на холмы от огромной волны.

Спиросу и его армии повезло меньше. По случайности их тела отнесло на тот же берег, где когда-то Спирос отдал Миносу пленного Язона.

Держа в руках меч героя, выхваченный из рук Спироса, Язон вошел в зал, который некогда был приемной Геркона.

– Трон папы! – Дафна побежала вперед и обхватила его руками, словно труп горячо любимого человека. – Ужасно! Ничего не уцелело.

– Мы уцелели. Мы и наши люди.

Поднимаясь с колен, она фыркнула.

– Все это хорошо, Язон, но ведь дворец разрушен... Ты не можешь допустить, чтобы я жила в таком запустении.

Язон крепился. Он уже с трудом выслушивал бесконечные сетования этой женщины.

– Я не могу оставаться здесь, – продолжала Дафна, не замечая его раздражения. – Ты должен найти другое место.

– В самом деле? Ты хоть что-нибудь видишь вокруг себя? На Мессалоне почти ничего не осталось.

Она снова фыркнула.

– Я не говорю, что здесь. Ремиридон, торговец, предложил нам свои апартаменты в Трезене.

«Ремиридон», – с досадой подумал Язон, вспомнив то время, когда они были соперниками. Геркон мертв, и теперь, может быть, этот торговец хочет снова начать состязание?

– Насколько я помню, ты считала Ремиридона бесчувственным грубияном. Неужели теперь ты можешь спокойно смотреть на его руки, заросшие жесткими волосами?

– Но ведь он может предоставить приемлемое жилье, пока ты будешь восстанавливать дворец. Хотя можно построить кое-что и получше. Что-нибудь в духе Кносса.

Язон окончательно потерял терпение.

– Откуда я возьму средства на подобное сооружение? И какая от него польза?

Дафна молча взирала на него.

– Сначала нужно восстановить поля, убрать с них пепел и вернуть их плодородие. – Язон заставил себя успокоиться. – Процветание нашего царства зависит от урожаев, а не от бесполезного сооружения.

– Не будь глупцом. Нам просто необходимо построить нечто грандиозное. Мой отец часто повторял, что о царе судят по тому, какой обстановкой он себя окружает.

– Не дворец делает царя. Наоборот, людей судят по их поступкам.

Она выпрямила спину и посмотрела вдаль.

– Геркон был великим царем. Он навсегда останется в памяти людской.

Язону даже стало жалко ее, настолько она заблуждалась. Мессалона всегда будет помнить Геркона, это верно, но о нем будут вспоминать с негодованием.

– И Минос часто хвалил отца, – продолжала Дафна, приподняв подбородок. – Я помню, как однажды спросила про фреску в его новом дворце, изображающую войну с афинянами. Минос сказал, что никогда бы не выиграл этой битвы без помощи моего отца.

Язон вспомнил эту фреску. Жестокостью изображенной на ней сцены она привлекла его внимание, хотя он и торопился попасть в лабиринт. Как сказала Ариадна, в этой комнате спал ее отец.