Текст книги "Судьба"

Автор книги: Барбара Бенедикт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Шесть проемов на равном расстоянии друг от друга уходили в лабиринт. Стены между ними были расписаны фресками. Большинство из них не были закончены, но она узнала те же страшные и непристойные сцены, что были изображены на железных воротах. В центре стоял стол, покрытый овечьими шкурами. Все было грубо исполнено – и стол, и жертвенные приспособления. Что это за комната? Для чего она?

Раздумывать не было времени. Она заметила шесть колес в стене и догадалась, что они управляют механизмами, закрывающими двери. Она повернула первое колесо, и, к ее радости, тяжелая дверь закрыла один из проемов.

Ика крутила колесо за колесом, торопясь, закрыться от чудовища. Когда она ухватилась за последнее, ее плечи почувствовали чье-то прикосновение. Она в ужасе обернулась.

Но это было не чудовище.

– Не бойся, – сказала царица Пасифая таким же загадочным голосом, как и улыбка на ее лице. – Я никогда не подпущу его к тебе.

Ика облегченно вздохнула и забыла о колесе. Она почувствовала себя в безопасности, будто ей на помощь пришла собственная мать.

Но, к ее удивлению, Пасифая не торопилась уводить ее отсюда. Ика увидела темные пятна на земляном полу. Холодок пробежал по ее телу – она поняла назначение этой комнаты. Сюда чудовище приводит свои жертвы. Это было его логово.

– Да, этот лабиринт ужасен, – сказала Пасифая, подойдя к столу. – Дедал часто развлекал меня вечерами, показывая план и разные секреты, но я не думала, что мой муж на самом деле выстроит его.

– Если вы видели план, – сказала Ика, следуя за ней, – то должны знать, где находится выход.

– Милый Дедал, – вздохнула Пасифая, погладив овечью шерсть. – Он придумал для меня и белого быка, помогая мне зачать сына Миносу.

Вспомнив о чудовище, Ика посмотрела на открытый проход.

– Нам нужно идти, госпожа. Здесь небезопасно.

Царица загадочно улыбнулась.

– Бык был замечательным, – улыбка погасла, она задумалась. – Но был ли он доволен, доказав свою мужскую силу? Нет, он должен всюду ее показывать. Теперь он хочет овладеть тобой. И я знаю только один способ остановить его. – Она стала грустной, вынув кинжал из-под складок своего платья.

Ика смотрела на лезвие и ничего не понимала. Кто хотел ее? Почему царица так к ней настроена?

– Я хотела уйти, – возразила она, – но когда пришла к Наоре, меня опоили и привели сюда.

– Глупцы. – Пасифая покачала головой. – Они думают, что ты – Дитя из пророчества. Спаситель, который избавит их от Миноса.

Ика запуталась. Как связать смерть Миноса и ее пребывание здесь, в лабиринте?

– Лара, несомненно, имела в виду другого, – продолжала Пасифая. – Они заблуждаются.

Неужели это была та самая нежная Пасифая, о которой она иногда думала как о матери?

– Но вы ведь не собираетесь убить меня?

– Почему бы и нет? – выражение ее лица оставалось по-прежнему холодным. – Ради любви царя я принесла в жертву все, – сказала она, подойдя ближе, – семью, царство, гордость. К чему же теперь останавливаться перед смертью какой-то плясуньи?

– А если я и есть то самое Дитя? – Ика решила пойти в наступление. – Тогда ты не осмелишься меня убить.

На мгновение Пасифая задумалась, рука с ножом расслабилась. Ика подбежала к ней, но царица уже сжала клинок.

– Нет, это Минотавр. Я уверена. Разве я позволила бы запереть своего сына, если бы не боялась, что он убьет царя?

– Но я тебе не угрожаю, – старалась убедить ее Ика. – Если ты поможешь мне выбраться из лабиринта, то, клянусь, я немедленно покину остров.

Пасифая улыбнулась, и в душе Ики зародилась надежда, но царица снова нахмурилась.

– Увы, Икадория. Ты мне нравишься, но, я думаю, слишком поздно бежать. Он нашел тебя.

Посмотрев туда, куда указывала царица, Ика замерла. В дверном проеме стояла фигура с огромной бычьей головой на плечах. На человеке была юбка бычьего танцора.

– Зачем она здесь? – проворчало чудовище глухим голосом. – Она должна была прийти в лабиринт завтра.

Пасифая быстро схватила Ику и успела приставить кинжал к ее горлу.

– Видишь? Я все-таки могу что-то сделать. Будь уверен, девчонка тебе не достанется.

Человекобык начал приближаться, тяжело дыша.

– Она показывала тебе свою печать? Я увидела ее в тот день, когда она танцевала со змеями. Я знаю, что эту печать дала ей мать, и знаю, откуда она была у Лары. Только у тебя есть набор печатей с изображениями греческих богов.

Чудовище молчало. Ике не нравилось, что руки Пасифаи дрожат, ведь лезвие так близко от горла.

– Будь ты проклят, – зашипела царица. – Столько всего произошло из-за тебя. Из-за твоей похоти я убила Лару и теперь угрожаю жизни ее дочери. Сарпедон прав. Кто-то должен остановить тебя, пока ты всех нас не уничтожил.

Чудовище сделало резкий выпад и ухватилось за руку царицы. Оно не защищало Ику; только хотело наказать Пасифаю.

Кинжал вылетел из ее руки, и царица упала на пол с глухим стуком. Ика понимала, что нужно поскорее бежать, но ей все-таки не хотелось оставлять Пасифаю наедине с чудовищем. Ика огляделась в поисках оружия, но вокруг были только горящие факелы, слишком большие и неудобные.

Тогда Ика заметила выпавший кинжал.

К нему тянулась рука царицы, но чудовище опередило ее. Оно быстро подняло нож и приставило его к груди царицы. Ика тем временем схватила факел.

– Ты не можешь обладать ею! – крикнула Пасифая, закрыв лицо руками. – Разве ты не видишь? Она твоя дочь!

Все, казалось, остановилось. Ика была поражена, так же как и чудовище. Его дочь? Как же так? Ведь ее отец – Посейдон.

– Ты лжешь, – злобно ответил человекобык, поднял руку и вонзил кинжал в грудь Пасифаи. Ика изо всех сил размахнулась и обрушила ему на голову факел. Бычья маска скатилась, и чудовище упало на спину без сознания.

Онемев от потрясения, Ика увидела красивое лицо Миноса.

Язон думал, как им обмануть стражу и проникнуть в подземелье. Справиться с двумя тюремными охранниками было просто, но даже теперь, когда афиняне и Дамос свободны, им не одолеть лучших воинов царя.

Язон сжал меч, захваченный у охранников. О, Зевс, наконец-то он снова держит в руках оружие! Если бы только у них было побольше мечей!

– Что мы здесь делаем? – спросила Ариадна, но ее никто не слушал. – Почему мы не убегаем с острова?

– Слушай, – спросил он, – сколько охранников может быть возле ворот?

– Не знаю. Человека четыре или около того. А в чем дело?

Осмотрев молодых афинян, Язон пробормотал проклятье. Большинство из них походило на крестьян, вряд ли кто-то из них когда-нибудь воевал. Для такой разношерстной армии даже двоих охранников многовато.

– Есть ли другой вход? Можно ли найти другой путь, который не охраняется? – спросил он.

– Отец не поставил охрану возле покоев Минотавра. Кто осмелится побеспокоить чудовище?

– Проводи меня туда.

– Ты сумасшедший? – Ариадна отшатнулась от него в страхе. – Мы должны уходить. Зачем рисковать и лезть куда-то?

«Чтобы защитить Дафну», – ответил он сам себе; в лабиринте, кроме того, находится и Дори, о которой он никак не мог забыть.

– Я обещал защищать мою царицу, – сказал он, сжав меч в руке.

– Ты обещал отвезти меня в Мессалону.

Он поморщился. Так много невыполненных обещаний!

– Так и будет. Но сначала я должен проникнуть в лабиринт.

Тезей посмотрел на своих товарищей, стоявших у дверей лабиринта. Минос намеренно держал пленников здесь, подогревая их страх, но Тезей не имел ни малейшего желания ждать.

– Мы должны расправиться вон с теми двумя воинами, – прошептал он, указывая на двух испуганных юнцов возле двери.

Он старался поднять упавший дух своих друзей, что было нелегко, из-за беспрестанного воя Дафны. «Да сохранит нас Зевс от хнычущих женщин», – подумал он, нахмурившись. Если охранники начнут забирать их поодиночке, то пусть первой возьмут эту надоевшую дурочку.

Вдруг позади раздались знакомые голоса и ободрили их. Тезей узнал этих людей – это были оставшиеся в клетках товарищи, – и сразу начал действовать. Он неожиданно выхватил меч у одного из охранников и начал размахивать им, показывая, что лучше сдаться.

– О, Язон, – крикнула Дафна и бросилась в объятия высокого светловолосого человека, который руководил пленниками. – Я так и знала, что ты спасешь меня.

«Глупая женщина», – подумал Тезей, подходя к Язону, чтобы пожать ему руку. Но сделать это было нелегко – ему мешала Дафна.

Язон казался разочарованным и оглядывался вокруг, словно искал кого-то.

– Где предательница Ика? – спросил он.

– Икадория? – усмехнулся Тезей. – Принимая во внимание ее находчивость, я бы поклялся, что она сбежала. Ты, несомненно, обнаружишь ее в гавани, если поторопишься.

– Давайте все пойдем быстрее в гавань, – вмешалась в разговор Ариадна, потирая от волнения руки. – Отец может обнаружить нас в любой момент.

Тезей нахмурился. От Ариадны, кажется, не намного больше толку, чем от Дафны. Может, он зря на нее положился?

– Скажи мне, царевна, ты все сделала так, как я просил? Ты распорядилась насчет отплытия?

Она кивнула.

– Я договорилась с одним египтянином. Он обещал отвезти нас на остров Наксос.

Тезей довольно кивнул ей в ответ и повернулся к Язону.

– Быстро собери всех. Царевна права. Вы должны скорее убираться отсюда, пока не появился Минос.

– А как же ты? Разве ты останешься?

Тезей глубоко вздохнул, словно ища смелости в воздухе. Правду сказала Ика, они когда-нибудь еще встретятся. Пришло время доказать, что он не просто хвастун.

– Я иду в лабиринт, – сказал он, шагнув к железной двери. – Это моя судьба.

– Я пойду с тобой.

Хорошо, конечно, сражаться бок о бок с таким воином, но тогда придется поделиться и славой.

– Нет, – ответил Тезей, покачав головой. – Ты лучше позаботься о женщинах.

Ариадна нежно дотронулась до его руки.

– Разматывай нить, – сказала она, протягивая ему клубок, – и ты найдешь по ней обратную дорогу.

«Хитрая женщина, – подумал он. – Не всякий мужчина додумался бы до такого».

– Мы будем ждать тебя в гавани, – сказал Язон Тезею. – Но не задерживайся. Если царь узнает о нашем побеге, нам уже не пройти свободно по Эгейскому морю.

– Тогда не ждите меня. Плывите на Наксос, мы там встретимся.

Он подошел к двери и отворил ее. Множество внимательных глаз устремилось на него. Тезей сжал свой меч. Он приплыл на Крит специально ради этого, напомнил он себе, и не успокоится, пока Минотавр не погибнет.

Два тела лежали возле Ики. Неизвестно, что было страшней – кровь, разлитая вокруг царицы, или бычья маска Миноса. Никто не шевелился – они могли быть мертвы.

В ужасе она подалась назад. Настойчивое желание – бежать – овладело ею. Она должна убраться отсюда, прежде чем кто-нибудь из них очнется.

Возле открытого прохода Ика нашла лампу. Неужели Минос на самом деле хотел совершить над нею насилие, как он сделал это с Ларой?

Она схватила лампу и побежала в лабиринт. Когда она думала о том, что с ней сделал бы царь, к горлу подступала тошнота. «О Язон, – подумала она тоскливо, – как страстно я тоскую по твоим объятиям!»

Когда, повернув за угол, Ика упала в чьи-то руки, она подумала, что боги вняли ее мольбам. Но вместо Язона она нащупала приподнятое плечо ее спасителя. Взяв у нее из рук ламу, он успокоил ее и криво улыбнулся.

– Ты Минотавр, – сорвалось у нее с языка. – Почему ты раньше не говорил мне свое имя?

Он отвернулся, и губы его задрожали.

– Ты бы думала обо мне как о чудовище. Я бы не вынес этого.

«Бедный Минотавр, – подумала она с состраданием. – Узнает ли когда-нибудь мир о своем заблуждении?» Она должна была уже давно догадаться об этом. Еще во время их первой встречи, когда он спас ее от чудовища.

– Дори, прости меня, – перед ней неожиданно вырос Туза. – Я заботился только о твоей безопасности. Если бы я знал о намерениях Наоры, я бы никогда не привел тебя к ней.

Ика уже забыла о Наоре; казалось, что все произошло вечность назад.

– Она и Сарпедон думали, что я Дитя, – сказала она рассеянно. – И что я должна погубить Миноса.

– Но ведь Минос думал не так, – сказал Туза с негодованием. – Он чувствовал, что Дитя – это Минотавр. Потому он и скрывал его все эти годы, а вовсе не из-за уродства.

Минотавр улыбнулся Тузе.

– Тише, брат. Ты слишком усердно защищаешь меня.

– Вы братья?

Туза покачал головой.

– На самом деле нет. Но мы оба вскормлены молоком моей матери и стали ближе друг другу, чем родные братья. Мне кажется, я был послан богиней, чтобы охранять его.

– Но мне не нужна твоя охрана, плясун.

– Нет? А кто докажет твоею невиновность? Кто-то должен поведать миру, что делал Минос, прикрываясь твоим именем.

Даже Туза знал, что человекобык был Минос? Все знают, кроме нее.

– Нет, Туза, – неожиданно сурово сказал Минотавр. – Сколько тебе повторять, что я хочу оставить это в тайне. Правда причинит неприятности моей матери и сестрам. Пожалуйста, поклянитесь, что не раскроете этой ужасной тайны.

– Но ведь и царица знает, – сказала Ика. – Она только что обвиняла его. Там, в той комнате. – При этих словах она задрожала. – Он воткнул в нее кинжал, перед тем как я ударила его по голове.

Минотавр как-то странно промычал и убежал вперед с лампой.

– Он так мечтает о материнской любви, – сказал Туза, когда они последовали за ним. – Даже сейчас он все еще надеется заслужить ее.

Горло Ики сжалось при воспоминании о безжизненном теле Пасифаи.

– Я думал, может, ты ему понравишься, – продолжал Туза; в его голосе чувствовалось напряжение. – Если бы ты его полюбила, это могло заменить ему материнскую любовь, которой он так никогда и не добился. Разве ты не понимаешь, что нужна ему?

Послышался скорбный крик Минотавра, и они ускорили шаг.

Туза и Ика остановились при виде царевича, стоящего над своей матерью; по его щекам текли слезы.

Вздохнув, он указал на Миноса.

– Быстро, – сказал он Тузе, кивнув на стол, где лежали веревки. – Свяжи ему руки и ноги, пока он не пришел в себя.

Туза поспешил исполнить приказание. Взгляд Минотавра остановился на лежащей в пыли бычьей маске. Он взял ее и издал стон. Глаза его наполнились таким отвращением, что, казалось, сейчас он разорвет ее на мелкие куски.

Неожиданное движение в темном проеме привлекло внимание Ики. В дверях стоял Тезей, обнажив меч.

– Нет, – крикнула она, но было уже поздно останавливать его выпад.

Минотавр обернулся на ее крик, но уже не увидел, как острый меч Тезея пронзил ему грудь.

20

Язон стоял на корабле, нанятом Ариадной, и в последний раз смотрел на гавань. Было зловеще тихо. Где Минос, почему он их не преследует? И где Ика?

Вокруг них стояли на якоре суда, может быть, она на одном из них? В гавани ее тоже не было видно. Возможно, она уже уплыла на каком-нибудь корабле?

«Не нужно ни о чем жалеть», – говорил он себе строго. Теперь он чувствовал только гнев: месть его не удалась.

Но вот он увидел скалистый берег, пещеру, где они прятались с Дори, и острая тоска закралась в его сердце. Там, впервые после детских лет, он был счастлив. Дори, используя свое волшебство, вселила в него покой.

И все это время собиралась вернуться в постель к Миносу.

Язон отвернулся и направился в трюм, желая забыть прошлое. Вся их совместная жизнь была обманом, все было ложью, вплоть до ее имени. Дори исчезла, и это к лучшему, ведь его настоящий дом – Мессалона, и ему не терпится туда вернуться. Он должен завладеть троном и взять в жены Дафну. И тогда он будет счастлив.

Разве не этого он хотел всю жизнь?

Ика стояла потрясенная и не могла даже крикнуть, когда Минотавр упал на пол, а бычья маска покатилась по каменному полу.

Кто мог убить такого мягкого и добродушного человека, ее спасителя?.. Ика вдруг поняла, что если Минос ее отец, то Минотавр – ее брат. Она почувствовала ужасную боль, будто ее саму ударили мечом.

– Умри, чудовище! – прокричал Тезей, размахнувшись мечом для нового удара.

– Убирайся! – крикнула она, подбегая к афинянину и выталкивая его прочь. Дрожа, она упала на колени перед Минотавром.

– Ты не можешь умереть, – сказала она ему, прикрыв рану рукой, словно это могло остановить кровь. – Нет, этого не может быть.

Она едва различала бледное лицо Тузы, склонившегося над Минотавром с другой стороны; Ика смотрела только на ужасную рану в груди брата.

– Пожалуйста, не умирай, – просила она, и слова застревали у нее в горле. – Не умирай, ведь мы, оказывается, брат и сестра.

– Сестра? – Минотавр едва открыл глаза. – Конечно же, я должен был догадаться.

– Не покидай меня, ведь еще столько всего...

Он постарался улыбнуться.

– Мне нужно идти. Мать Земля зовет меня, и я не могу не внять ее призыву, – морщась от боли, Минотавр дотянулся до руки Тузы. – Друг, я прошу тебя, уведи Дори отсюда.

– Но я не могу оставить тебя, – сказал Туза взволнованно. – Кто проследит за тем, чтобы твой дух нашел дорогу к богине?

– Нет, отведи Дори и ее грека к лодке, которую ты прячешь. Спаси ее. Ведь он хочет... с собственной дочерью...

– О ком это вы говорите? – спросил Тезей. – Я думал, ее отец – Посейдон.

Никто не обратил на него внимания.

– Иди, Туза, – настаивал Минотавр; боль, казалось, охватывала все его тело. – Пока он не очнулся и не позвал охрану.

– Мы не можем оставить тебя.

– Уходите. Быстрее. – Он закрыл глаза. И без грустного плача Тузы Ика поняла, что Минотавр отправился в последний путь со своей матерью.

– Эта лодка, она где? – спросил Тезей нетерпеливо.

Ика, потерявшая рассудок от гнева, поднялась и повернулась к нему.

– Ты самодовольный, бесчувственный тупица! Ты понимаешь, что ты сделал?

– Да, – ответил он, гордо расправив плечи. – Я сразил Минотавра.

– Он был...

Туза взял ее за руку и покачал головой.

– Он хотел сохранить все в тайне. Смерть его ничего не изменит.

– Но ведь его убили, Туза.

Туза так посмотрел на Тезея, словно сам едва сдерживался, чтобы не перегрызть ему глотку.

– Ты слышала, Ика: его предсмертной волей было позаботиться о твоей безопасности. Возьми лодку в бухточке возле твоей пещеры. – Он повернулся к Тезею. – Дори покажет тебе дорогу. Но ты должен заботиться о ней и смотри, – Туза кивнул в направлении царя, – чтобы он не догнал ее.

Тезей взглянул на лежащего царя.

– Минос? – сказал он и поднял свой меч. – Великий Зевс, благодарю тебя за возможность расправиться еще с одной угрозой миру.

– Нет! – Туза преградил ему дорогу. – Только Дитя может положить ему конец. Так говорит Пророчество.

– Я свободен от критских предрассудков.

– Зато тобой управляет собственное тщеславие, – сказал Ика, подойдя к Тезею. – Разве ты хочешь, чтобы мир узнал о том, что ты убил двоих безоружных людей, да еще одного из них лежащего без сознания?

– Я никого не убиваю. Я сражаюсь, – возмущенный Тезей схватился за меч. – Я герой!

Ика собиралась поспорить с ним, но Туза сказал:

– Да, и поэтому ты должен помочь Дори. Уходите быстрей, пока царь не очнулся.

– А как же ты? – беспокойно спросила Ика. – Разве ты не идешь с нами?

Грустно покачав головой, он посмотрел на Минотавра.

– На Крите, когда мы умираем, наш дух, как бабочка, воспаряет вверх и возносится к богине. – Снова посмотрев на нее, он улыбнулся. – Кроме того, здесь мой дом. Нигде больше не буду я счастлив, а тебе, Дори, предстоит путешествовать по разным странам. Возвращайся к своему Язону. И верни ему это. – Он протянул ей узелок. – Извини, но я забрал его, и Язон не видел твою работу.

Ика взяла узел-бабочку. Столько всего произошло за последнее время.

– Ты взял мой узел. Но зачем?

Туза пожал плечами.

– Затем же, зачем я привел Язона на танец, думая, что царь заметит его и посадит в тюрьму. Я хотел, чтобы ты досталась Минотавру.

Вспомнив об опасности, которая грозит Язону, она повернулась к Тезею.

– Я никуда не пойду, пока Язону угрожает опасность. Помоги мне освободить его из клетки. Я сделаю все, что ты попросишь.

Тезей усмехнулся.

– Ах, если бы я был хотя бы наполовину таким тупицей, каким ты меня считаешь, я бы воспользовался твоим предложением. Но, к сожалению, Язон уже сам позаботился о себе. Он и мои товарищи уплыли, забрав с собою Дафну. Мы должны встретиться на Наксосе.

– Хороший план. Забирай Дори и уходи побыстрее.

– Как мы выберемся из лабиринта?

Тезей протянул клубок, конец нити уходил в темный коридор.

– Понятно? Нам просто нужно идти по нитке.

Ика оглянулась на Тузу. Ей очень не хотелось покидать его.

– Не беспокойся за меня, – сказал он. – Я что-нибудь придумаю. Я скажу царю, что пришел к нему на помощь. – Ему было трудно шутить, и улыбка его погасла. – Прости меня, – добавил он, – я ведь хотел только принести немного света в его ужасное, беспросветное существование.

Да, жизнь его будет пуста без Минотавра. Ей легко было простить его.

– О Туза! Мне будет так недоставать тебя!

– А мне – тебя! Иди со своими богами, Дори. Но не удивляйся, если наша богиня вспомнит о тебе.

Она кивнула. Туза уже так много значит в ее жизни, что она не могла попрощаться вслух. Только мысль о том, что Язон ждет ее, позволила ей расстаться с Тузой.

Ей оставалось лишь бросить прощальный взгляд на него и на Минотавра. Тезей взял ее за руку, и они отправились в путь.

«Язон, – подумала она, – жди меня. Я скоро приду».

Туза боролся с желанием вынуть кинжал из груди царицы и воткнуть его в сердце негодяя. Ноги и руки царя были связаны. Никто никогда не узнает, от чьей руки погиб Минос.

Но его сдерживало пророчество. Только Дитя должно погубить Миноса.

Все эти годы Туза преданно служил своему брату и другу, но к чему это привело? Не будет никаких героических дел, не будет даже достойных героя похорон. Минотавр умер, навсегда заклейменный именем чудовища.

Жестокая действительность побудила Тузу принять решение: он должен положить конец жизни Миноса.

Но тут царь открыл глаза и поморщился от боли. Туза должен быстро сказать что-нибудь, чтобы спасти свою жизнь.

– Господин, – сказал он озабоченно, опускаясь на колени возле Миноса. – Господин, что с вами случилось? Я увидел, что дверь в подземелье открыта, и пришел сюда. Царица... мне кажется, она мертва.

Минос попытался подняться и упал, связанный по рукам и ногам.

– Разрежь эти веревки, – приказал он. – Возьми нож там, возле царицы.

Туза притворился, что не видит кинжала, давая Дори время уйти подальше.

– Он в ее груди, дурак. Давай быстрее.

Туза схватил кинжал, и его охватила жажда убийства. Ни слова сожаления по поводу смерти своей жены. Минос даже не посмотрел на нее; откуда же он мог знать, где кинжал? Разве он не понимает, что сам выдает себя? Или он настолько обезумел от власти, что ему все равно?

– А где бычья плясунья? – спросил он неожиданно, и нож дрогнул в руге Тузы. – Ты видел ее?

– Не знаю, про кого вы говорите, – он ушел от ответа. – Я заметил, как по подземельям бегут афиняне. Вот почему я и пришел сюда – посмотреть, что случилось.

– Афиняне?

– Да, и впереди них шел Тезей, царевич Афин. – Туза перерезал веревки. – Он со своими друзьями, должно быть, сбежал.

Минос выругался и потер затылок.

– Мне тяжело вам говорить это, господин, – продолжал Туза, – но царица не единственная их жертва. Царевич Минотавр тоже мертв.

Минос повернулся и внимательно осмотрел неподвижное тело.

– Я видел тебя с ним, – сказал он, изучающе глядя на Тузу, – ты хорошо его знал?

«Неужели ты не скорбишь о смерти своего единственного сына?» – подумал Туза, но вслух сказал:

– Я иногда приходил к нему по приказанию матери, но на самом деле почти не знал его.

Минос оскалил зубы и поднялся.

– Он был нездоров и носил маску, чтобы скрыть свое уродство и свои дурные наклонности. Должно быть, мать попыталась остановить его.

Было очень трудно скрывать свою любовь к Минотавру, но, вероятно, Мать Земля испытывала его веру.

Минос нахмурился, наконец делая вид, что происшедшее его огорчило.

– Ничего никому не говори. Мы должны сохранить их смерть в тайне, чтобы не было пока никаких смут.

«Зачем? – горько подумал Туза. – Чтобы царь продолжал убивать невинных детей, прикрываясь именем своего сына?».

– Не забудь о Тезее, – не удержался Туза, – он, без сомнения, похвастается всему свету, что убил Минотавра.

– Тезей? – царь побледнел. – Тогда мы должны остановить его! – сказал он, направившись к выходу. – Идем, мы должны немедленно позвать стражу.

Туза хотел остаться с Минотавром, но было нужно посмотреть, что придумает царь. Он быстро шел за ним по лабиринту и едва не налетел на него, когда тот неожиданно остановился возле выхода.

Снаружи сидели двое связанных охранников с кляпами во рту.

– Что это значит? – спросил Минос, приказав Тузе развязать веревки. – Где мои пленники?

– Те, из клеток, появились откуда-то неожиданно и связали нас. Они направились в гавань, но самый наглый из них пошел в лабиринт.

– Тезей! – Минос сплюнул на землю.

Оба стража закивали, желая, чтобы гнев царя обошел их стороной. Минос не посмотрел на них, его внимание привлекла небольшая вещь, лежащая возле двери.

– Корзинка для ниток? – спросил он, наклонившись над нею. – Вот как он нашел путь в лабиринте. – Минос повертел корзинку в руках. – Видит Зевс, она принадлежит Ариадне!

Охранники обменялись тревожными взглядами, затем опустили головы. Наступила гнетущая тишина.

– Этот афинянин вышел из лабиринта? – наконец спросил Минос.

– Да, господин. Он был с новой бычьей танцовщицей.

Минос замер с корзинкой в руках.

– Дори, уходи быстрее, – шептал Туза.

Минос швырнул корзинку о стену.

– Бегите в гавань и прикажите капитанам приготовиться к отплытию. Я хочу догнать предательницу. Я не позволю, чтобы моя дочь предала меня и осталась в живых.

Охранники убежали, взглянув украдкой на корзинку. Минос пошел за ними более размеренным шагом и оставил Тузу позади.

Понимая, что теперь царя не остановишь, Туза вернулся в лабиринт, намереваясь остаться у тела Минотавра и молиться о спасении Дори.

Охранники могли подумать, что Минос имел в виду Ариадну, но Туза знал, что от его гнева в первую очередь не поздоровится Дори.

Перед лестницей, ведущей на второй этаж, Минос остановил охранников.

– Эй, вы, подождите, – сказал он. – Я сам отдам распоряжения. Для вас у меня более важное задание.

Стражники с готовностью повиновались. Они были так молоды и наивны, что Минос на мгновение задумался – не испытать ли и их в его лабиринте. Но он может вскоре все потерять, если критские дураки обнаружат, чем он там занимается. Нужно позаботиться о том, чтобы ни один свидетель его тайны не остался в живых.

– Идите к этому Тузе, – приказал он. Он лжец и предатель, и я хочу, чтобы он был мертв.

Царевич Сарпедон стоял в палатах царя и наблюдал за тем, как тот поспешно отдает приказания своим слугам. Минос злился: военные корабли в гавани давно уже ждут его; почему эти ленивые слуги так долго копаются?

Нелегко было отвести дочь Лары в лабиринт. Оставить Ику одну жрицы смогли только потому, что надеялись на гибель царя. Сарпедон остался цел и невредим, а судьба бедной девочки под сомнением.

– Господин, прошу вас, – сказал Сарпедон, стараясь прочитать в его глазах что-нибудь о ее судьбе. – Наора читала судьбу по внутренностям жертвы, и ей был дан знак несчастья. Вы не должны покидать Крит.

– Не должен? – обернулся в ярости Минос. – У моих пленников и так уже преимущество во времени. Если я сейчас же не снаряжу флот, они рассеются по всему морю.

– Они слишком молоды и всего лишь афинские заложники. Конечно, нужно послать какой-нибудь военный корабль в погоню, но зачем же снаряжать целый флот?

– Никто не смеет убежать из моей тюрьмы. Я должен показать это всем.

– Но гавань останется без защиты, и это плохо для Крита. Как моя мать сможет править в ваше отсутствие?

Минос жутко рассмеялся.

– Ваша мать больна и не сможет даже сидеть на троне. Она может умереть в любой день.

Удивленный такими словами, Сарпедон сказал:

– Если на троне никого не останется, то возможен бунт.

– И кто же будет бунтовать? – Минос покачал головой, самодовольно улыбнувшись. – Для моих подданных Пасифая уже давно умерла, еще с тех пор, как передала правление мне.

Сарпедон сжал кулаки, стараясь скрыть негодование; с каждым разом ему становилось все труднее сдерживать себя. Негодяй открыто насмехается над его матерью.

– К тому же, – продолжал царь, – глупо думать, будто критяне способны на восстание. Люди понимают, кто принес процветание их острову. Их жадность вручила мне бразды правления, и ничто не сможет их выхватить у меня.

– Ничто? – Как же ему хотелось унизить такого гордеца! – А как же Дитя?

Царь подыскивал ответ, и Сарпедон ощутил надежду. Конечно, несколько афинских пленников не могли вызвать такую ярость. Сбежала ли Ика вместе с ними?

– Дитя мертво, – решительно провозгласил Минос. – И вместе с ним умерли ваши надежды.

– Не стой на дороге, – неожиданно сказал он, направляясь к двери. – Уходи. Я занят, и мне некогда выслушивать твою болтовню.

Сарпедону и самому захотелось уйти и как можно скорее оказаться в лабиринте, чтобы узнать, что за «Дитя» убил Минос.

На пути в подземелье он молился, чтобы Ика не была сейчас на корабле, а пряталась в лабиринте. Это было не только его заботой о государстве – ведь Дитя еще не исполнило своего предназначения – он волновался еще и потому, что она была дочерью Лары. Он не смог в свое время спасти жизнь ее матери, и теперь ему нужно было перед ней оправдаться.

Следуя плану, который оставил ему Дедал, Сарпедон прошел через лабиринт. Ики там не было; он продолжил путь, пока не дошел до освещенной комнаты, изумляясь вслух при виде фресок на стенах. Но это было только начало ужасной картины.

Осмотрев комнату, он обнаружил подобие алтаря, за ним лежала бычья голова, а справа распростерлось чье-то тело. Сарпедон пошел к нему, чтобы узнать, кто это, но едва не споткнулся о другой труп.

Он остановился, и его охватил ужас.

– Мать! – крикнул он, падая на колени.

Сарпедон сразу понял, что она уже никогда не ответит на его мольбы. Ее невидящие глаза уставились в потолок, а на лице застыло выражение боли. Если бы он пришел сюда пораньше и проводил ее дух; теперь он может не найти дороги к богине, навсегда потеряв душевное равновесие.

Сарпедон осторожно прикрыл глаза матери.

– Это сделал Минос, – сказал чей-то тихий голос позади него. – Да простит меня Минотавр, но я не могу унести его тайну с собой. Он твой брат. По крайней мере, ты не должен порицать его.

Сарпедон обернулся. Возле стола лежал танцовщик Туза, и огромное пятно краснело у него на груди. Туза кивком указал еще на одно тело, лежащее между ними.

– Твой брат был добр, он никому не причинил вреда. Минотавр – жертва, подобно всем нам.

Сарпедон виновато подошел к своему единоутробному брату. Как и все на Крите, он не задумывался о рассказах про Минотавра. Легче было считать его чудовищем и безумцем, подобным Миносу, это служило оправданием невниманию Сарпедона к судьбе брата.

Но теперь он жалел, что у него не нашлось времени узнать брата ближе. Бедный Минотавр – и жизнь у него была трудная, и смерть не легче.