355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Барбара Бенедикт » Судьба » Текст книги (страница 11)
Судьба
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 22:02

Текст книги "Судьба"


Автор книги: Барбара Бенедикт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Не его ли руки почувствовала она в темной комнатке тронного зала? Неужели им снова удастся схватить ее?

С осторожностью Ика вошла в просторный зал. Стены его украшали щиты из бычьей шкуры, в углах на опорах стояли двойные секиры. Далее было другое помещение, его отделяла от зала только колоннада. Световой колодец был общим для них, освещение здесь казалось более торжественным и величественным, чем в покоях царицы. Она увидела те самые тройные двери. То, что эти помещения принадлежат Миносу, было понятно и из того, что в следующей комнате возвышался трон. Она словно ощущала присутствие Миноса – и это ощущение было не из приятных.

Ика не знала, почему так боится царя, ведь ей пришлось видеть его всего лишь раза два во время царских процессий.

Возможно, на нее влияют видения, ведь та самая Лара прокляла его потомство. Наверное, чувство вины, а не страх сжимает ее сердце.

В любом случае, ей следует быстрее миновать эти комнаты. Неожиданно Ика оказалась в руках высокого и очень сильного мужчины. Из горла ее вырвался постыдный жалкий крик.

Обернувшись, она увидела своего давнего спасителя.

– В странных местах нам приходится встречаться, царевна.

– Но я не Дафна, – ответила она, освободившись от его объятий.

– Я знаю, – сказал он, и гримаса, которая должна была обозначать улыбку, появилась на его лице. – Я следил за твоей жизнью, Икадория. Из того, что я услышал о твоей Дафне, я понял, что она не смогла бы вынести подобного. Ты же не погибла, а, говорят, будешь даже выступать на новой арене.

– Хотелось бы, – заговорила она, взволнованная похвалой, – но, боюсь, пройдет много времени, прежде чем наш капитан решит, что я способна танцевать.

– Это огорчает тебя?

Странно, но это действительно огорчало ее. Она часто повторяла себе, что от ее успехов на арене зависит, удастся ли ей встретиться с Дафной, но теперь, когда нашелся Язон и она на самом деле встретилась с Дафной, желание преуспеть в акробатике не исчезло. Ика считала себя достойной соперницей Челиоса и хотела доказать это на деле.

– Обидно так тяжело и долго тренироваться и не увидеть результатов своего труда, – отвечала она, удивляясь, что опять так легко доверяется ему. – Хотя бы раз показать, на что я способна.

– Я понимаю. Я тоже чувствую такую потребность, – он грустно взглянул на нее, и она подумала, как, должно быть, трудно ему приходится из-за своего уродства.

– Хорошо было бы, имей мы время, побеседовать, но я боюсь, что Минос скоро вернется и застанет нас здесь.

Ика вдруг вспомнила, что он ответствен за Минотавра, и неизвестно, что может случиться, если чудовище будет в одиночестве бродить по дворцу.

– Пойдем, – он взял ее за руку. – Я покажу тебе дорогу к воротам.

– Нет, просто скажи, где они, и возвращайся к царевичу Минотавру. Тебе, наверное, нельзя оставлять его.

– Ну в этот-то момент ему есть, чем заняться. – Нельзя было догадаться, какое чувство он хотел выразить своей гримасой. – Сейчас меня заботит твоя безопасность.

Он повел ее к тройным воротам, но девушка хотела узнать поподробнее об его отношении к царевичу.

– Должно быть, тяжело присматривать за таким чудовищем, – заметила она вслух. – Ты никогда не жалеешь о том, что тебе приходится вечно быть рядом с ним, в постоянной опасности из-за его приступов гнева?

– Наверное, несправедливо называть его чудовищем, – сказал он, глубоко вздохнув. – Ведь он был совсем маленьким, когда его отняли от матери и спрятали в недрах Кносса. Все эти годы его сторонились, словно прокаженного.

– Хотелось бы верить, но я видела его в том подземелье, – она невольно содрогнулась, – и он вовсе не был беззащитным ребенком.

– Может быть, у него двойное сознание, и человек не понимает зверя.

– Я слышала о таких случаях, – согласилась Ика. – Но, раздвоенное у него сознание или нет, от этого он не становится менее злобным.

– Минотавр не злой, – должно быть, его резкий тон испугал Ику, и он понизил голос. – Я это знаю. Я ведь... Я ведь постоянно рядом с ним.

Несомненно, он должен верить в доброту Минотавра; без этой веры он не смог бы выдержать и дня.

– Почему обвиняют только его? – продолжал он свою речь. – Ведь он же был проклят еще до рождения.

Слово «проклят» эхом отозвалось в ее сознании.

– Слушай, – задумчиво спросила Ика, – ты знаешь женщину по имени Лара?

Он кивнул, удивившись смене темы.

– Лара? Она была предыдущей Прорицательницей. Говорят, она была слишком красива, этим она вызвала гнев богини, а потом погибла.

– Погибла?

– Ее нашли в бычьем загоне, сильно изуродованную. Я думаю, в ее гибели виновен Минос, а не богиня. Наверное, это из-за того, что она прокляла его. У него так и нет достойного наследника.

В его голосе послышалась горечь. Ика подумала: «Вот и он ненавидит Миноса». Воцарилось мрачное молчание.

– Ты должна идти, – сказал он неожиданно, положив одну руку ей на плечо, а другой показывая дорогу. – Не бойся, Икадория, я постараюсь, чтобы тебе не причинили вреда. Поверь мне.

Хотя обещание было странное и трудно исполнимое, она поверила, что он действительно сделает все, что в его силах.

– Пожалуйста, не рискуй собой, – поспешила ответить она. – Ты и так сделал достаточно.

– Но не все, что хотелось бы. – Он посмотрел на нее так же пристально, как Язон тогда в пещере, потом повернулся так быстро, что она не успела ничего ответить.

Он исчез, а Ика продолжила путь. Она улыбнулась – он снова возник ниоткуда, чтобы помочь ей. И только тогда, когда Ика стояла на стене, ограждающей бычий загон, она вспомнила, что опять забыла спросить его имя.

С плохо скрываемым изумлением Ика смотрела на невообразимый фасад нового дворца. В лучах заходящего солнца казалось, что медно-красные стены, полированные мраморные ступени, золотые ворота сияют собственным светом. Громадные бычьи рога возвышались над воротами, предназначенные, без сомнения, для устрашения входящих.

«И они хорошо служат этой цели», – подумала Ика; ее товарищи смотрят на все с притихшим благоговением. Выросшие на Крите и привыкшие к изящной красоте Кносса и других дворцов, они не были готовы к такому подавляющему величию. «Смотрите на нас! – кричали стены, – пусть все видят наше богатство и великолепие».

Пройдя через ворота, они очутились в громадном зале; стены его, казалось дотягивались до небес, и впечатление это усиливалось бесчисленными световыми колодцами в далеком потолке. Ика насчитала четыре яруса галерей, откуда можно было наблюдать за гостями.

Слева леса покрывали стену, расписанную фресками. Сквозь них Ика разглядела золотые волосы, строгое мужское лицо и длинную, извивающуюся бороду. Трезубец в руке напомнил ей о своем амулете. Посейдон? Здесь, на Крите?

Ее товарищи засуетились и заговорили шепотом: они тоже считали изображение неподобающим.

– О чем думает Минос? – кто-то прошептал сзади. – Он хочет, чтобы мы танцевали и перед этим новым божеством?

– Но ты же не будешь отрицать, что благодаря мудрому правлению Миноса Крит процветает?

Ика удивленно взглянула на Челиоса. Он механически произносил слова, будто за него говорил кто-то другой.

– Если мы хотим добиться господства на море, – продолжал он без всякого выражения на лице, – нам необходимо покровительство сильного, мужского бога.

– А как же богиня? Мать Земля не потерпит вторжения других богов на ее землю. Говорят, из-за ее рыданий недавно качалась земля на Каллисто; лава – это ее слезы.

– Глупые предрассудки, – Челиос немного содрогнулся, но продолжал в том же духе. – Время идет, и все изменяется. Даже боги меняются со временем.

Ика, пожалуй, приняла бы участие в этом разговоре, но его оборвал звук кнута. Пересуба, довольный, что ему удалось Привлечь их внимание, повел их в правый коридор.

Судя по трещинам в штукатурке, по земляным полам, дворец в остальной своей части представлял не такое уж грандиозное сооружение. Минос потратил все силы и все богатство на украшение входа и главного зала, а о жилых помещениях не позаботился. Вероятно, дворец действительно построен для Минотавра. Минос уже давно доказал, что меньше всего забоится о своем сыне.

Возможно, ее спаситель прав, думала Ика, существо даже самой благородной души может превратиться в чудовище, испытывая такое пренебрежение к себе.

Они подошли к металлическим воротам, которые со скрежетом сами раскрылись при их приближении. Не заметив ни слуг, ни веревок, Ика подумала, уж не божественной ли рукой они открылись.

Танцоры снова замерли, входя один за другим в огромное пространство. «На этот зал Минос тоже не пожалел средств», – решила Ика, оказавшись там, где предполагалась новая арена.

Прямоугольную площадку обрамлял барьер высотой в человеческий рост; он был обит бараньими шкурами, перила сверкали бронзой. За барьером возвышались пять ярусов богато украшенных деревянных скамеек. Их окружал ряд колонн, увенчанных бычьими рогами из мрамора подобно тем колоннам, что были в Кносском дворце.

В противоположной стороне также находились металлические ворота, только над ними были рога из слоновой кости. Ика поняла, что во время танца отсюда будет выбегать разъяренный бык.

Но сейчас из них выскочил странный человечек, размахивающий руками и издающий злобные крики. Он кричал, что Пересуба должен уходить отсюда вместе со своими спутниками. Бычья арена не готова. Земляной пол еще не утоптан, перила не покрашены, фрески не закончены. И разве не видно, что механизмы, приводящие ворота в движение, не работают?

Пересуба пожал плечами, ответив, что их вызвал царь для смотра. Безумный человечек продолжал кричать на них, перечисляя недоделки, но Пересуба твердо стоял на своем.

Их спор не заинтересовал Ику, она продолжала осматривать помещение. В обитой овечьими шкурами стене девушка обнаружила двери, ведущие в проходы между рядами скамеек. Один из проходов был обрамлен позолоченными перилами и вел к помосту. Там располагались два трона под шелковым белым навесом.

И как раз над навесом, на самом верхнем ярусе она увидела темное огороженное пространство. Наверное, там должен сидеть Минотавр; Ике захотелось посмотреть вблизи на это место.

Спор все еще продолжался, и она, оглянувшись по сторонам, решила попробовать туда добраться. Девушка проскользнула в дверь и побежала вдоль прохода; даже Туза не заметил ее отсутствия. Пробегая мимо навеса, она заметила, как материя волнуется под дуновением ветра, и почувствовала влажный и терпкий запах моря.

Вспомнив, что рядом находится гавань, Ика обернулась. Отсюда можно было увидеть море. И там, возле небольшой бухточки, заполненной лодками, был пляж, откуда она когда-то смотрела на эти стены.

Ика невольно содрогнулась. Слишком хорошо ей запомнились тогда эти невысокие стены, от которых буквально веяло злом. И сейчас, стоя перед мрачным, огороженным пространством, она также ощущала зло. Ей вдруг совсем расхотелось открывать дверь.

Но ведь Минотавр не мог быть здесь именно сейчас; это все ее больное воображение. Ика заставила себя открыть дверь.

Ожидая сырого запаха подземелья, она удивилась, когда ее взору предстала небольшая прихожая, ведущая в анфиладу хорошо освещенных комнат. Сделав шаг вперед, она услышала смешок. Он донесся из темного угла позади нее.

– Ты отважилась прийти сюда, – сказал низкий мужской голос. – Многих пугает сама мысль о Минотавре.

Темная фигура отделилась от тени. Ика не посмела произнести ни слова. Если она выдаст свой страх, это существо может наброситься на нее.

И в самом деле, хорошо, что она не проговорила ни слова, ведь перед ней стоял сам Минос.

Он кивнул по направлению к маленькому окну, сквозь которое были видны Пересуба и спорящий с ним человек.

– Мне кажется, и тебе надоели причуды моего мастера. Дедал, конечно, гениален, но иногда он слишком занят своими мыслями. Хочет изобрести что-то невиданное. Говорят, он придумывает сейчас крылья для полета. Представь себе только: он будет носиться туда-сюда по небу и все высматривать. Да, я вижу, тебе смешно. Я сказал ему, чтобы он серьезно относился к своим делам и занимался только строительством. Дворец мог быть уже давно построен.

Ика опять промолчала, ведь царь Крита не потерпел бы никаких рассуждений в его присутствии.

– Хотя, и так хорошо, – сказал он, поведя рукой вокруг себя. – Скажи, тебе нравится?

Царь пристально посмотрел на нее, словно ястреб на добычу.

– Просто невероятно, – она сказала правду. По площади помещения во много раз превышали царские палаты, хотя и не выглядели так уютно: но это девушка не посмела высказать вслух.

Минос удовлетворенно кивнул. Он придавал большее значение размерам, нежели каким-то удобствам.

– Минотавру понравится. Особенно, когда он увидит эти фрески.

Ика хотела посмотреть, но Минос смотрел на нее так пристально, что, покраснев, она подалась назад.

– Мне нужно идти, – проговорила она, отступая к дверям. – Мое отсутствие скоро обнаружится.

– Успокойся, никто ничего не скажет, – Минос медленно приближался к девушке.

– Но ведь смотр...

– Обождет. Ведь я – царь.

Ика прижалась к дверям, заранее запертым Миносом; откуда-то действительно пахнуло подземельем.

– Господин? – произнес чей-то голос.

Минос обернулся, а Ика вздохнула с облегчением. Она узнала голос: это опять был ее спаситель.

– Что еще? – прошипел Минос. – Как ты посмел прийти сюда?

– Мне нужно поговорить с вами, это очень важно.

Минос пробормотал проклятье, затем открыл ей дверь.

– Уходи, – сказал он сквозь сжатые зубы.

Ика только того и ждала. Сбегая вниз, она хваталась за сверкающие перила, чтобы не упасть, и перевела дух только перед дверью на арену.

И снова девушка почувствовала неприятное ощущение. Взглянув наверх, она увидела Миноса, провожавшего ее взглядом. Улыбка на его лице свидетельствовала, что он не оставил мысль о встрече с ней наедине.

Дамос отложил краски, чтобы посмотреть на того, кто приближается к помещению Минотавра. Ходили слухи, что среди танцоров появился предатель, критянин, продавшийся царю, и ему хотелось узнать, кто это. Дамос отложил в сторону кисть и посмотрел.

Он понимал, что Дедал оторвет ему голову, если штукатурка высохнет до окончания рисунка. Начинать все сначала не было времени; не было и денег на новый слой штукатурки. То, что Дедал давно, еще со времен ученичества знал Дамоса, ничего не значило. Малейшее нарушение, и его отошлют обратно в тюрьму.

Но и это ничего не меняет: все равно он пленник и ничем не может помочь Язону. Ему также не хотелось доставлять удовольствие Миносу, расписывая дворец.

Так что, будучи в мрачном настроении, Дамос отвлекся от красок и решил понаблюдать за танцором. Оказалось, что это девушка, и весьма привлекательная. Она наверняка понравилась бы Язону в те дни, когда он принимал участие в состязаниях. Да и сам он не отказался бы от нее, будь он помоложе.

Когда девушка повернулась к темной двери, ему удалось разглядеть ее лицо. О, это были знакомые глаза – глаза, заставившие бешено стучать его сердце.

Ика.

В нем снова вспыхнула ненависть. Он часто слышал об Ике, живущей в Кноссе и исполняющей роль Прорицательницы. Дамос должен предупредить Сарпедона об опасности. Она может доставить еще много неприятностей.

Когда Ика вышла из комнаты, он понял, как высоко она возжелала подняться: следом за ней вышел Минос и, улыбаясь, посмотрел ей вслед. Жизнь Язона, несомненно, в смертельной опасности.

14

Главная жрица Наора окинула взором собравшийся возле нее круг посвященных. Легкий ветерок пронесся через пещеру, всколыхнув пламя факелов, отразившееся на их сосредоточенных лицах. Наора понимала всеобщее волнение и разделяла его: на собрании отсутствовала царица.

Просить богиню о помощи было делом Пасифаи; царица была земной богиней. Наора чувствовала себя самозванкой, вынужденная встать на ее место после долгих лет преданной службы.

Но что было делать, Пасифая стала слепа к преступлениям Миноса, и помощи от нее ждать уже не приходилось.

– Началось, – провозгласила собравшимся Наора. – Мне сообщили, что Дитя встретилось с царем.

– Минос принял ее благосклонно?

В ответ Наора слегка улыбнулась.

– Маленькая бычья плясунья ему даже очень понравилась.

Услышав шум, Ика напряженно всматривалась в рощу. Она сказала себе, что ждет Тузу; на самом деле ей страстно хотелось вернуться к Язону, а бесконечные задержки и отговорки Тузы казались ей обманом. В конце концов Туза всего лишь акробат, у него не может быть так много важных знакомых, которых нужно обязательно посетить.

Устав ждать Тузу, Ика решила думать о своем. Ее терзала страсть к Язону, желание, которое пробудил в ней его поцелуй. С тех пор девушка не могла спокойно спать, ворочалась по ночам и сгорала от желания увидеть его.

– О, Язон, – вздохнула она.

В ответ снова послышался шорох – словно дуновение ветерка. Она огляделась и увидела змею, ползшую за ней по пятам. Когда Ика остановилась, змея тоже замерла.

Вдруг Ика заметила, что над рощей воцарилась полная тишина. Обеспокоенно посмотрела по сторонам и почувствовала, что тысячи глаз следят за ней. Постепенно девушка успокоилась – ничего страшного не происходит. Роща словно ждет чего-то.

Ночная жизнь возобновилась, как только она двинулась с места. Застрекотали цикады, закачались деревья, поползла змея. Услышав глухой крик совы, Ика вспомнила, что все эти животные принадлежат богине. Наверное, Мать Земля и в самом деле покровительствует ей. Над такой фантазией можно посмеяться – критская богиня посылает своих провожатых, чтобы они присмотрели за какой-то ничтожной гречанкой, но Ике понравилась эта мысль. Она позавидовала Ариадне: у той была мать, Пасифая. Как приятно было бы иметь мать – она бы заботилась о ней. Если бы у нее была мать, вся жизнь ее была бы иной.

«Бесполезно жалеть, – подумала она и побежала к деревьям. – Лучше постараться вернуться к Язону».

Как только Ика оказалась на открытом месте, тучи разошлись и выглянула луна. Ика застыла на месте; луна приковывала ее взгляд, неизвестные ощущения волновали тело. Руки ее сами поднялись, будто хотели дотронуться до медленно пульсирующего светила. Девушка ощутила прилив крови, услышала биение сердца; отовсюду слышался тайный шепот веков.

Ее тело словно таяло. В ней рождалось странное существо. Оно зашевелилось... пробудилось... набрало силу.

Кончики пальцев почувствовали тепло, затем оно расползлось, как змеи, по всему телу, разлилось по нему жаром. На поверхности Луны возник знакомый облик.

– Язон, – прокричала она.

Подавленная непереносимым желанием видеть его, дотрагиваться до него, она отвела взгляд. Но это мало помогло, она все еще чувствовала теплое биение в своем теле. «Иди к нему», – как бы говорило оно. И ночь эхом повторила эти слова.

Ика побежала по лесу, следуя совету Матери Земли. Она вспомнила, как Туза упрашивал ее исполнить свое женское предназначение. Сама богиня требует этого от смертных, настаивал он, и потому исполнение этого долга так приятно.

В ней снова шевельнулось незнакомое существо. «Иди к Язону, – говорило, кричало оно ей. – Любить его предназначено самой судьбой».

С трепетным волнением Ика представила себе, как его руки обнимают ее, скользят по ее телу, как это делали змеи. Но нет, его прикосновение было бы во много раз восхитительнее. При мысли о его лице, о его могучем теле ее охватило такое сильное возбуждение, что она едва держалась на ногах.

Под громкие удары сердца она добежала до пещеры, представляя себе его удивленные глаза и радостное лицо. Его взгляд загорится, она подойдет к нему и протянет ему руки, отдастся всем телом и душой.

Дрожа от нетерпения, она ворвалась в пещеру.

– Язон! – крикнула она и застыла от ужаса, не услышав ответа.

Она засуетилась, проверяя каждый уголок пустой пещеры. Подстилка его лежала нетронутая, костер был аккуратно присыпан землей, повязки, которую она смастерила ему недавно, нигде не было.

– Нет! – крикнула она и услышала в ответ только одинокое эхо, отразившееся от стен пещеры.

– Нет, – повторила она шепотом. Он не мог так просто уйти, не сказав ни слова. Но она тщетно пыталась успокоить себя. Все было ясно. Язон ушел от нее.

Ика опустилась на подстилку, сжала руками шкуру в надежде хотя бы ощутить тепло его тела. Из глаз потекли слезы, но она с яростью смахнула их. Язон не может уйти; она этого не допустит. Он еще недостаточно здоров и не в состоянии долго передвигаться один. Нужно найти Язона, даже если потребуется искать его всю ночь.

Девушка вышла из пещеры, едва поборов приступ отчаяния. Язон мог уйти в любую сторону. Светила луна, но свет ей не помогал, она не умела распознавать следы.

– Мать Земля, – начала было она, но остановилась. Здесь требуются сила и хитрость мужского божества, такого как, например, ее отец. Взяв в руки амулет, она вознесла молитву Посейдону.

– Это моя вещь, – неожиданно сказал голос позади нее.

– Язон, – только смогла она проговорить. Он здесь, он вернулся.

– Я не помню, чтобы разрешал тебе трогать мой амулет.

Очевидно, он не так уж и рад видеть ее. Черты его лица были холодны, как никогда. Это настолько расходилось с ее мечтами, что она невольно задрожала.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он и, прихрамывая, прошел в пещеру. – Я уж думал, ты ушла насовсем.

– Я... я... – язык не слушался ее. Она пошла за ним и попыталась еще раз. – Я обещала, что вернусь.

Язон задумался; надежда зашевелилась в ее душе.

– Забавно: женщина, верная своему слову... – сказал он угрюмо, опускаясь на подстилку.

Последовала неловкая тишина. Ика занялась разведением костра. Руки у нее тряслись, и высечь искру было очень трудно.

Наконец, хворост разгорелся. Ика не Могла больше молчать.

– Я должна была уйти, – постаралась она объяснить, заметив, с каким неприступным видом он сидит на своей подстилке. – Я всего лишь бычья плясунья и должна подчиняться прихотям царя. Но, клянусь тебе, как только я смогла, сразу же поспешила вернуться. Прибежала в пещеру, а здесь никого нет. Я так беспокоилась, испугалась даже...

– Довольно! – он стукнул палкой о пол пещеры. – Побереги свои страхи и беспокойство. Я не буду больше обузой для тебя. Сам о себе позабочусь.

Почему он кричит на нее? Девушка Подбежала и бросилась перед ним на колени.

– Как ты можешь думать, что ты обуза для меня? Я бы не перенесла разлуку с тобой.

Язон испытующе посмотрел ей в лицо. Девушка глазами выразила то, о чем не смогла сказать.

Внезапно он глубоко вздохнул и погладил ее по голове. Палка упала с громким шумом, но все внимание Ики было приковано к его губам. Она наклонилась, пытаясь сократить разделявшее их расстояние.

На мгновение Язон замешкался.

– Кто ты? – прошептал он. – Какое волшебство заставляет меня забывать о предосторожности? Может, ты мне снишься?

– Дотронься до меня, – сказала она, взяв его за руки и притягивая к себе. – Пойми, что я существую.

– Дори, не надо, – проговорил он.

Но она уже слишком далеко зашла. Проводя его пальцами по своим губам, шее, груди, она пробуждала в нем ответное желание.

– Ведь ты тоже хочешь этого.

– Колдунья, – пробормотал он, наклоняясь к девушке. – Да, мне так этого хочется!

Их губы едва соприкоснулись, но краткость поцелуя только усилила его страстность. Он целовал ее глаза, щеки, нежную кожу затылка. Когда он дошел до того места на шее, где некогда было маслянистое пятно, он почувствовал прилив грубого, необузданного желания.

С жадностью Ика гладила его тело, тело атлета, испытывая восторг от ощущения сильной плоти у себя под руками. «Это Язон», – звучала радостная песнь в ее душе.

– Чудесно, – прошептал он, вернувшись к ее губам.

Губы ее приветственно открылись. Его язык проскользнул внутрь, и она почувствовала, как все ее тело словно раскрывается навстречу ему.

– Еще, – прошептала Ика, – я хочу еще.

Она повторяла все его движения, сжимала руками его восхитительные мышцы. Тело его так прекрасно, так совершенно, и оно подвластно ее рукам! Разве можно потерять такого героя?

Ее руки лихорадочно обвивались вокруг него, дотрагивались до груди, бедер и наконец достигли самых сокровенных мест.

– Как я могу оставаться благоразумным и спокойным, – проговорил он хриплым голосом, – когда все мое тело горит. Кажется, я взорвусь, если ты не будешь полностью принадлежать мне.

– Не хочу я никакого спокойствия. Я хочу тебя.

– Тогда веди меня. Доставь мне удовольствие.

Поняв, что он имеет в виду, она задержала дыхание.

То, что Язон просит и что она готова ему предложить, Ика никогда еще не испытывала. Язон был знаком со многими более опытными женщинами, и она боялась разочаровать его.

Но опасение это было все же слабее, чем желание.

– Поцелуй меня, – попросила Ика, испытывая нужду в тепле его губ.

Язон обхватил ее голову руками и исполнил ее просьбу. Ика едва не потеряла сознание при яростной атаке его губ. Она молилась о том, чтобы все прошло хорошо, чтобы она показала ему, насколько его любит.

Его язык достиг ее напрягшихся сосков, и тело ее охватило волнообразное возбуждение. О да, она сделает то, что он просит; она тоже желает этого больше всего на свете.

Язон отодвинулся и покачал головой.

– Моя нога, – с досадой сказал он, – я совсем не могу ее сгибать. Тебе придется быть сверху.

Девушка застыла, смущенная таким предложением. Он подхватил ее рукой и перевернулся, посадив на себя. Ика почувствовала, как что-то оборвалось внутри нее. На этот раз она не смогла удержать стона.

Настала его очередь смутиться, он вопросительно посмотрел на нее.

– Ты никогда до этого не была с мужчиной?

– Я думала, что смогу... я хотела... – она остановилась, почувствовав, что положение достаточно глупое. – О, Язон, я не хочу, чтобы ты останавливался.

– Ты должна была предупредить меня, Дори, я был бы тогда осторожнее.

– Ничего особенного, – она сказала правду. – У меня ничего не болит. Это, скорее, зудящее место, которое нужно почесать.

– В самом деле? – на его лице появилась улыбка, и он двинул бедрами. – Вот так?

– Да. Именно так. Пожалуйста, Язон, повтори.

Он повиновался, сделав более сильное и глубокое движение. Казалось, он хотел заполнить ее всю.

Их тела двигались в едином ритме, качаясь, как волны, набегающие на берег моря. Так двигались участницы священного таинства, так же двигалась и она под его змеиными прикосновениями. Возможно, вся жизнь была лишь подготовкой к этой минуте.

– Танцуй на мне, – хрипло прошептал Язон, – как на ритуальном быке.

Ее охватило дикое и неистовое возбуждение. Как и бычья пляска, это был праздник жизни, и Ика наслаждалась им, отвечая толчком на каждое движение любимого. Кровь ее запылала, как хворост в костре.

Язон обнимал ее за талию, его глаза затуманились ответной страстью. Ика слышала свои крики, ощущала все большее напряжение тела, пока огонь в ее крови не взвился тысячами искр.

Из ее горла вырвался радостный крик, тело Язона содрогнулось. Они еще крепче прижались друг к другу, делясь последними мгновениями наслаждения, и наконец, утратив все силы, Ика упала ему на грудь.

Язон все еще сжимал ее волосы, охваченный страстью. Улыбнувшись, она легла рядом, прижалась к нему и стала слушать удары его сердца. Если бы только она могла вся войти в него, забраться так глубоко, как он проник в нее!

Обнимая его, Ика снова пережила, теперь уже мысленно, все то, что произошло между ними. Рядом с ней лежит ее герой, ее любимый человек.

– Я мог потерять тебя, – сказал он грустно. – Сейчас я был бы далеко отсюда, если бы не понял, что мне не хватит сил дойти до другой пещеры.

Зачем он ей это говорит? Разве Язон не понимает, что его возвращение было неизбежным?

– Я не чувствую себя настоящим человеком, – добавил он тихо. – У меня нет сил, памяти, прошлого. Ты могла бы найти себе друга получше.

Она улыбнулась. К чему эта глупая мужская гордость? Когда-нибудь он узнает, как мало обращают внимание женщины на подобную болтовню.

Но сейчас она сама должна оправдаться перед ним.

– Не знаю, хорошо ли все прошло. Я думаю, мне еще следует поучиться, чтобы искусней любить тебя. Но если ты думаешь по-другому, – сказала она с небольшим кокетством, – я с радостью соглашусь.

Язон вгляделся в ее глаза и привлек к себе. Прижавшись губами к ее рту, словно жаждущий человек к сосуду с влагой, он крепко держал ее в своих объятьях.

– Не знаю, кто ты и откуда появилась, – прошептал он ей на ухо, – но я благодарю небеса, каждую звезду на небе за то, что ты рядом со мной.

– О, Язон, – вздохнула она, снова отдаваясь всепоглощающему огню любви.

Пока Дори спала, Язон обнимал ее, боясь, что она исчезнет, как сон. Он ощущал ее движения, прислушивался к ритмическому биению сердца – много значит для него теперь эта девушка!

«Поверь мне», – настаивала она, и он понял, что не следует испытывать судьбу.

Побег его не удался не столько из-за отсутствия сил, сколько из-за нежелания бежать и надежды на возвращение Дори. И его мечта сбылась, сбылось все то, о чем он так страстно мечтал: разочарование сменилось надеждой, страсть победила благоразумие.

Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Что-то смутное проникло в его мысли, какие-то слова, сказанные или не произнесенные, действия, сделанные или только задуманные, но он не мог понять, что именно его беспокоит. О боги, неужели он никогда не обретет память?

Язон хотел верить в чудо, но не мог заглушить внутренний голос, предупреждавший его об опасности. Ничего не помня, он не может знать, кому верить.

Чувства его смешались и перепутались, как в том сне. Кто та златовласая женщина, смотревшая на него глазами Дори? Она вроде бы успокаивала его, но при этом смутно напоминала о каком-то предательстве. Кто эта женщина, эта Ика?

Только он вспомнил это имя, как в памяти возникло другое, соскользнувшее с губ Дори. «Язон».

Оно обрушилось на него, словно шторм, вздымающий волны памяти, и оставило его в замешательстве. Дори так уверенно произнесла это имя, что сомнений не оставалось, его зовут именно так.

Но откуда она знает, как его зовут?

Мысли путались в его голове; он покрепче прижал к себе Дори. Должна быть причина, почему она ничего ему не говорит. Если не торопиться, дать ей время, она, конечно же, все объяснит. Он верит Дори – по-другому поступать он не мог.

Ведь если она солгала ему, предала его каким-либо образом, жизнь его станет бессмысленной.

Первосвященник Сарпедон, поклонился своей матери, царице Крита, едва сдерживая гнев. Она, без сомнения, играет с ним, как с одной из тех дрессированных обезьянок у нее в покоях, думая, что он так же беспрекословно будет следовать за ней повсюду.

Весь день его мать отказывалась серьезно поговорить с ним. Почему она относится к нему как к манерному придворному? Видит богиня, сейчас он узнает правду.

– Кстати о церемонии, – переменил он тему, предвидя, что наконец-то избавится от ложной Прорицательницы. – Я хочу знать ее результаты.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю