Текст книги "Код любви (ЛП)"

Автор книги: Бал Хабра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

З

лость. Это не было достаточно сильным словом, чтобы описать мои чувства. Те моменты, которые мы разделили, и те воспоминания, которые мы создали, больно вспоминать.

– Ладно, Николас Спаркс, ты не можешь вечно хандрить здесь, – сказала Линь, заходя в мою комнату и выключая альбом Boyz II Men, который играл на колонке. Она распахнула жалюзи, и я застонала в подушку от яркого света. – Да ладно. Прошло уже два дня. Твои родители сказали мне, что ты даже не спускалась вниз, чтобы поесть, – сказала она, пытаясь стянуть с меня одеяло.

Два дня я плакала под каждый альбом о подростковых разрывах, который был у меня в комнате. Два дня я думала о том, что со мной, черт возьми, не так. Два дня гуглила, как не быть идиоткой и не потерять того единственного парня, который готов ради тебя на все.

– Линь, я не в настроении, – простонала я, мой голос звучал грубо. Как будто я всю жизнь курила. Не обращая на меня внимания, она одернула одеяло.

– Правда? Я и не заметила, – сказала она с пустым взглядом. – Завтра мы возвращаемся в Нью-Йорк. Что ты будешь делать потом? Мы живем с ним в одном доме, Наз. Не говоря уже о том, что вы работаете в одной компании.

– Я не знаю! Мы переедем, и я уволюсь, – плакала я.

Я не могла заставить себя позвонить или написать ему, если он вообще ответит. Он выглядел таким разбитым в тот вечер у Линь. Я поступила с ним, как Стефани, заставив его думать, что он временный.

– Хорошая идея. Раз уж ты взялась за это, купи два билета в Мексику, и мы пустимся в бега, – проворчала она.

Я снова уткнулась лицом в подушку и застонала.

– Ладно, хватит! Ты больше ни секунды не будешь сидеть здесь и делать вид, что у тебя нет выбора, – сказала она, заставляя меня сесть. – Ты знаешь, что я поддерживаю тебя, несмотря ни на что, но ты забываешь о том, что у тебя было с Джорданом! Я видела, как его глаза выражали только любовь и обожание по отношению к тебе в тот день в галерее и еще раз в тот вечер. Сколько парней, не попавших в ром-комы, стали бы изображать твоего фальшивого бойфренда и пошли бы на семейную свадьбу?

– Наз, ты видела, как он на тебя смотрит? Он загорается при виде этой улыбки. Он проявляет меньше эмоций, чем камень, но, когда он с тобой, они у него на лице, – я рассмеялась, понимая, что меня раздражало его каменное выражение лица. – Я говорила тебе, что с опаской отношусь к свиданиям, но я поддержала тебя, и ты сделала это. Ты сходила на несколько тупиковых свиданий, но разве это все, чего ты хочешь?

Это не так.

– Ты всегда подталкивала меня к тому, чтобы я делала то, что сделает меня счастливой, и я хочу сделать то же самое для тебя! Не позволяй этому идиоту отвлечь тебя от кого-то особенного. Ты не можешь позволить ему затуманить твое представление о любви и о том, чего ты заслуживаешь. Ты уже не та сломленная девушка, которая была год назад. Ты так далеко забралась.

Я кивнула, как раз, когда раздался стук в дверь. Когда дверь открылась, на лице Линь появилась сочувственная улыбка.

– Она хотела поговорить с тобой, – сказала она, и прежде чем я успела спросить, о ком говорит Линь, в мою комнату вошла Джас. Когда она посмотрела на меня, я думала, что почувствую злость и отвращение, но все, что я почувствовала, это грусть.

– Подумай о том, что я сказала.

Линь вышла из комнаты, а Джас присела у изножья кровати.

– Мои извинения, наверное, ничего для тебя не значат, но я поняла, что на самом деле я тебе их так и не принесла, – сказала она, опустив глаза в пол. —Я узнала о том, что произошло на выпускном ужине Линь, и почувствовала себя ужасно. Прости, что переспала с ним и притворилась, что не была ужасным человеком. Прости, что была груба с тобой и бросила то, что у нас было. Мои отношения были не очень хорошими, и я думала, что, разрушив чужие, я почувствую себя лучше, – сказала она, и я позволила ей продолжить. – Это ужасно, и я говорила об этом со своим психотерапевтом. Я работаю над своей неуверенностью в себе, и мне нужно, чтобы ты знала, что это был отвратительный поступок, и я всегда буду сожалеть о потере того, что у нас было, – сказала она, ее голос стал тихим, а из глаза скатилась слезинка. – Я не прошу тебя простить меня, но ты должна знать, что стыд за то, что я сделала, гложет меня каждый день.

Когда она закончила, она судорожно сжимала руки, и я никогда не видела Джас такой уязвимой. Она всегда стояла с высоко поднятой головой, осуждая всех вокруг. Мне казалось, что она гордится тем, что сделала со мной, и не может успокоиться по поводу разрыва наших отношений. По какой-то причине извинения Джас вскрыли меня, наполнив неизвестным источником покоя.

– Я прощаю тебя, – сказала я, сама себе удивляясь.

Ее голова повернулась к моей, и ее широко раскрытые глаза сказали мне, что она тоже этого не ожидала.

Впервые после разрыва я ощутила, что с меня сняли груз. Держать обиду было очень тяжело, и мне надоело грустить о том, что произошло. Это было прошлое, и я хотела только одного – забыть обо всем. Линь была права. Я больше не была той сломленной девушкой.

– Правда? – спросила она с таким видом, будто видела привидение.

Я кивнула.

– Все будет не так, как было, но я тебя прощаю.

Она быстро кивнула головой в знак понимания, вытирая слезы.

– Я скучала по тебе, – сказала она, когда я крепко обнял ее. – Я знаю, что это не мое дело, но я слышала, что Линь сказала тебе, и я согласна. Ты заслуживаешь такого человека, как Джордан. То, что сделал Карн, было отражением его, а не тебя. Джордан не он, и ты тоже не та девушка, которой была тогда.

В голове пронеслась ясная мысль.

Та Наз, что была год назад, никогда не смогла бы отчитать Карна или простить Джас за то, что она сделала. Она никогда не смогла бы устроить свою жизнь в новом городе и ожидать, что такой заботливый человек, как Джордан, полюбит ее. Я корила себя за то, что так отреагировала на Карна, когда снова увидела его, и подумала, что он был прав на мой счет. Но это было нормально. Моя реакция на него была нормальной.

Я была такой дурой. Такой дурой. Все, кого я любила, говорили мне, что я выросла, а я не слушала. Вместо этого я позволила тому, кто считал меня одноразовой, диктовать мне свои чувства.

– Ты права, – сказала я, сползая с кровати и залезая в шкаф, чтобы достать коробку, спрятанную под мешками со старой одеждой. Джас вышла за мной из комнаты и спустилась на кухню, где Линь сидела с моими родителями.

– Что это? – спросила Линь, следуя за мной на задний двор.

– Что ты делаешь? – спросила Джас, когда я вывалила всю коробку в большую бочку для сжигания мусора, которую отец держал во дворе.

– Это все, что у меня осталось от отношений с Карном. Тогда у меня не хватило духу выбросить все это, но сейчас единственное, чего я хочу, это покончить с этим.

Я взяла зажигалку и подожгла одно из стихотворений, написанных Карном. Стихотворение, которое, как я потом выяснила, было даже не про меня. Я бросила его в кучу, наблюдая за тем, как оно взрывается бушующим желто-оранжевым пламенем.

Линь и Джас ликовали, а мои родители вышли из дома, встревоженные тем, что пламя охватило бочку. Когда Джордан ушел, я сломалась и рассказала им правду о нас. Они не рассердились, но я видела, как они разочарованы тем, что я солгала.

– Наз, что происходит? – спросили мои родители, бросившись ко мне.

– Мама, папа. Мне очень жаль, – сказала я. – Мне жаль, что я вела себя так, когда мне было восемнадцать, и как я все бросила, когда переехала в двадцать. Простите, что я не послушала вас, когда вы сказали, что он мне не подходит, и простите, что я не стала для вас лучшей дочерью после того, как мы расстались. Мне не следовало лгать о Джордане, и я больше никогда этого не сделаю. Я просто хочу вернуть своих родителей, – плакала я, выпуская все наружу, чувствуя легкость от того, что мои прошлые ошибки остались позади. Я перестала возводить вокруг себя стены. Я покончила с темными эмоциями, которые пытались управлять моей жизнью.

Глаза отца наполнились слезами, и он крепко обнял меня. Мама плакала рядом с нами, присоединившись к нам.

– Мы никогда не переставали любить тебя и очень гордимся тобой. Да, нам было больно, но мы видим, какой женщиной ты стала. Ты никогда не теряла нас, бета, – сказал мой отец, когда мама отстранилась, вытирая слезы с моего лица.

– Нет ничего важнее твоего счастья, Наз. Ты моя дочь, и нет ничего, что я не сделала бы для тебя, – сказала мама, и я фыркнула. – Мы бы тоже не отказались вернуть нашего Джавая, – добавила она.

Я захихикала, ничуть не удивленная тем, что мама так хотела, чтобы Джордан стал ее зятем.

– Иди сюда, – мама жестом подозвала Линь, которая, казалось, готова была взорваться, если не присоединится к объятиям. Она потянула Джас за собой, и мы повернулись, чтобы посмотреть, как ярко горит костер, а потом залить его водой. Загрязненный дымом воздух снова стал чистым.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Р

ад, что вы вернулись, – поприветствовал Фил, когда мы с Линь вошли в холл. – О, а я, как вы и сказали, собирался передать вашу посылку Джордану.

Я забыла о зеркале, которое велела Филу передать, и почувствовала, как у меня заколотилось сердце. Я оставила в посылке записку, чтобы Джордан прочитал. Значит, он прочитал ее и все равно не захотел позвонить? Бодрящие слова, которые Линь давала мне по дороге сюда, вылетели у меня из головы.

– Зеркало искусственного интеллекта? – спросила Линь, выглядя обеспокоенной.

Я тяжело сглотнула и кивнула ей.

– Надеюсь, мы не увидим его в мусоре, – усмехнулась она, пытаясь снять напряжение. Это произвело обратный эффект, и я с ужасом посмотрела на нее. – Я шучу! – быстро добавила она, но это было бесполезно. Я уже представляла, как Джордан бьет молотком по зеркалу, над которым я так старательно работала.

– Линь, я должна его увидеть. Все, что он сказал той ночью, было неправильно, а я была слишком глупа, чтобы понять это. Если Джордан все еще не хочет меня видеть после того, что я скажу, он должен сказать мне это в лицо, – решила я.

Предвкушение убивало меня, и мне нужно было его разрядить. Я направилась к лифту, готовая стоять у его двери, пока он не впустит меня.

– Наз, – позвал Фил, догоняя меня. – Его нет дома. Он не возвращался с тех пор, как уехал. Я думал, вы будете вместе. Вот почему я пытался сказать, что посылка осталась здесь.

– Что? – мои брови сошлись в замешательстве.

Где еще он мог быть?

Его не было дома уже два дня, и было только два места, куда он мог пойти. Либо он провел весь день на работе, либо был дома у мамы. Фил бросил на меня извиняющийся взгляд. Единственное, что мне пришло в голову, позвонить Джанелль.

Она сразу же взяла трубку.

– Ты вернулась! Как прошла твоя поездка? – спросила она, и я была уверена, что не смогу отказаться от общения с его семьей.

– Привет, Джанелль. Да, я вернулась, но я хотела спросить, был ли Джордан у тебя дома? – спросила я, стараясь не показаться сталкершей.

– О, я думала, он все еще с тобой. Его здесь нет, но может, попробуешь позвонить в офис? – предложила она.

– Я так и сделаю. Я поговорю с тобой позже, – быстро сказала я, прежде чем позвонить Джеймсу, который дал мне тот же ответ. В моей груди затеплилась надежда.

– Наверное, он хотел побыть один. Может, есть какое-то место, куда он любит ходить? – спросила Линь, пытаясь помочь мне в этом поиске.

И тут, словно вселенная подбросила мне ответ, в глазах зажглась лампочка.

– Крыша Бикмана! Он должен быть там.

Я снова набрала номер Джанелль, которая была в недоумении, почему я так тороплюсь. Я попросила у нее номер телефона Мо, и, что удивительно, он все еще был у нее. Джанелль не задавала вопросов, но у меня было ощущение, что она знает, что происходит.

Не успела я подумать и секунды, как уже оказалась за дверью и сидела в такси. Мо, похоже, обрадовался моему звонку и с удовольствием попросил дежурного охранника отвезти меня на крышу.

Заходя в лифт, я старалась не терять рассудок с каждой его остановкой. Как только я оказалась на последнем этаже, я подбежала к двери на крышу и толкнула ее.

Дыхание вырвалось из моих легких, когда я увидела его, стоящего в дальнем конце. Джордан стоял у выступа, того самого выступа, с которого мы любовались закатом. Один только вид его разбудил что-то глубоко внутри меня. Как я могла так долго ждать, чтобы увидеть его?

Я пошла вперед, сердце трепетало в груди с каждым шагом. Я заметила, что он крутит что-то блестящее между пальцами. Это...?

Моя рука метнулась к уху, и я поняла, что он держит серьгу, которую я потеряла, столкнувшись с ним в холле. Она была у него все это время, а он мне не сказал?

– Джордан, – позвала я, но он не обернулся. – Джордан! – повторила я, на этот раз громче.

Может быть, он не услышал меня из-за шума машин внизу. Не поворачиваясь, он просто покачал головой, и мое сердце с тяжестью упало в желудок.

Он игнорировал меня.

Мое сердце раскололось на две части, и я почувствовал, как безнадежность захлестывает меня, пока гнев не взял верх. Как он смеет не давать мне возможности объясниться? Мое тело напряглось, гнев закипал под поверхностью.

Я схватила его за плечо и повернула лицом к себе. Его было трудно сдвинуть с места, но адреналин, бурлящий в моем теле, укрепил мою решимость. Его тело дернулось, и он выглядел испуганным от неожиданного движения. Когда его глаза упали на меня, они расширились от шока. Все, что я хотела сказать, вылетело у меня из головы, когда передо мной возникло его лицо.

– Ты здесь, – его глаза неотрывно смотрели мне в лицо. Джордан облегченно выдохнул, придвинулся ближе и остановился на полпути, его рука была в нескольких дюймах от моего лица. Я так нуждалась в его прикосновении, что хотела сделать шаг вперед, но знала, что ему нужно от меня. Его рука опустилась и сжалась в кулак, взгляд оторвался от моего, чтобы снова посмотреть на город.

Мне нужно было что-то сказать, пока я не испортила все и не оттолкнула его еще дальше. Выражение его лица было отстраненным, но я знала, что он меня выслушает. Он ведь сказал, что любит меня, не так ли?

– Ты не должен ничего говорить или даже смотреть на меня, но мне нужно, чтобы ты меня выслушал, – призналась я и увидела, как напряглись его плечи.

– Я должна была рассказать тебе о Карне, но не рассказала, и мне очень жаль. Мне трудно открыться, потому что ты первый человек, к которому я испытываю подобные чувства. Ты не мой запасной вариант. Ты никогда им не был. Я не понимала этого тогда, потому что понятия не имела, что такое любовь, но теперь понимаю.

С этими словами он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

– Это больно. У меня все время болит грудь, и мне, наверное, нужно пойти к врачу. Стоять сейчас рядом с тобой, конечно, не очень хорошо для моего кровяного давления, да и пульсация в ушах не помогает, – я выдохнула, чувствуя, что нахожусь на грани смерти. – Если мне придется провести остаток жизни, заглаживая свою вину перед тобой, я это сделаю. Хотя я надеюсь, что это произойдет раньше, чем позже, потому что эти взгляды не будут длиться вечно, – я улыбнулась и увидела, как его рот дернулся, побуждая меня продолжать. – Мне нравятся твои властные манеры, то, как ты можешь заставить мое сердце замирать от одного только взгляда, и то, как ты заботишься о тех, кого любишь, и о тех, кто любит меня. Надеюсь, ты все еще чувствуешь то же самое, потому что на следующей неделе я обедаю с твоей мамой и иду на вечеринку по случаю рождения ребенка твоей сестры. О, и я обещала Вэл, что у нас будет день спа, – бессовестно призналась я.

– И я доверяю тебе всю свою жизнь. Я люблю тебя. Я была бы идиоткой, если бы не любила.

В этот момент мои ноги оторвались от земли, и я оказалась в крепких объятиях. Я обхватила руками шею Джордана, наконец-то коснувшись его теплой кожи. Ямочка, которую я так хотела увидеть, стала видна.

– Я был бы идиотом, если бы не сделал этого. Я люблю тебя, Наз. Очень сильно, – наконец сказал он, захватив мои губы своими мягкими губами. Я обхватила его ногами, прижимаясь к нему изо всех сил. – Все твое упрямство, все твое отношение – все это мое. Каждая частичка тебя – моя.

Я прижалась ближе, желая затеряться в нем. Джордан уткнулся носом мне в шею, и мы так и остались, слушая дыхание друг друга.

– Знаешь, – сказала я, отстраняясь. – Я все еще в долгу перед тобой.

– Да? За что?

– За то, что ты был моим фальшивым парнем, когда мои родители приезжали в гости.

Он хмыкнул, крепче прижимаясь ко мне.

– Я все еще твой ненастоящий парень?

Я покачала головой.

– Нет. Очень даже настоящий, – сказала я, ткнув пальцем в его ямочку.

Он поймал мою руку и поцеловал ее.

– Тогда я думаю, что мне стоит оплатить услугу и сделать нас в расчете, – он улыбнулся, его рука продолжала ласкать мое тело.

– Я думаю, что тебе тоже стоит. Все, что захочешь, – я засияла.

– Что угодно?

Я кивнула, мои пальцы на ногах загибались в предвкушении, когда я провела рукой по его груди.

– У тебя есть какое-то увлечение природой, о котором я должен знать? – поддразнил он.

– Думаю, тебе придется это узнать.

Его лицо посветлело, медово-карие глаза были полны любви и чего-то большего, чем можно описать словами.

Джордан еще раз крепко поцеловал меня в губы.

– Я скучал по тебе, – он отстранился, взял мое лицо в свои руки и провел большим пальцем по моей нижней губе.

– Я тоже, и я больше никогда не хочу скучать по тебе.

Он тихонько захихикал, и сладкий стук его груди подсказал мне, что я наконец-то дома.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

ДЖОРДАН

У

Два года спустя...

прямая.

Совершенно и абсолютно упрямая

Она стояла, загораживая входную дверь, скрестив руки, с сердитым выражением на лице. Один только ее вид не позволял мне выйти из квартиры.

Я подавил улыбку, которая пыталась вырваться наружу, но только заставил ее нахмуриться еще сильнее. Волны каштановых волос беспорядочно рассыпались по ее лицу, одна из моих белых рубашек висела на ее стройной фигуре, длинные загорелые ноги были обнажены. Только мои глаза были удостоены такого зрелища: внешний мир видел ее отглаженные юбки и накрашенное лицо, и только мне досталась эта версия ее, версия, от которой мое сердце наполнялось теплом и ощущением дома.

– Сарвеназ, мы не будем сейчас этого делать, – сказал я, стараясь быть строгим. Но даже она знала, что я дам ей все, что она захочет.

Нужно было только попросить.

Карие, пылающие глаза сузились. Я любил эти огненные глаза. Глаза, в которые я смотрел каждый день, погружаясь в глубокие карие омуты, способные утопить меня в своей красоте.

– Малыш, ты же сказал, что подумаешь об этом! – ныла она. Надув полные губы, я сдержал желание поцеловать ее.

– Я подумал, и я не думаю, что это хорошая идея, – мои глаза смотрели на нее с вызовом, а она раздраженно поджимала губы. Я опоздаю, если не уйду сейчас, но выражение ее лица удержало меня.

– Ладно. Пока, – она разжала руки и двинулась в мою сторону. Прежде чем она успела уйти далеко, я поймал ее за руку и притянул к своей груди. Она легко подалась вперед, не пытаясь сопротивляться, прикусив губу в попытке скрыть свое веселье и сохранить серьезный вид.

– Что ты задумала? – спросил я в молчаливом согласии, зная, что долго не продержусь.

– Правда? – она сияла так ярко, что это пронзило мою грудь, как молния, а ее улыбающееся лицо было подобно солнечному теплу. У меня возникло внезапное желание запечатлеть ее, чтобы иметь возможность носить ее с собой всегда, когда мы будем в разлуке.

Вытащив телефон, Наз пролистала альбом с фотографиями, сделанными во время посещения собачьего приюта.

– Вот эта фотография, по-моему, просто прелесть, а эта чихуахуа не перестает лизать Линь, – она рассмеялась над фотографией, на которой Линь была повалена на землю маленькой собачкой. – А вот щенок золотистого ретривера, которого я не могла пристроить. В приюте даже сказали, что он никогда ни с кем не обнимается, но, детка, смотри, он сам ко мне подошел! – восторгалась она, и я понял, что она уже решила, какую собаку хочет приютить. Честно говоря, мне было все равно, но ее улыбка заставила меня полюбить собаку, которой она понравилась. Я не мог его винить.

Единственное, что меня беспокоило, когда я заводил домашнее животное, – это ответственность, которая с ним связана. Я не был уверен, что это хорошая идея, учитывая все новые начинания, которые нас ожидают. Я хотел проводить свои дни только в обнимку с Наз, но, если это сделает ее счастливой, я ничего не смогу сделать.

– Мы поедем в выходные, – сказал я, поцеловав ее в лоб.

Она приподнялась на носочках и поцеловала меня долгим, страстным поцелуем. Она сказала мне, что у меня нет ни единого шанса.

– Увидимся вечером, – Наз похлопала меня по груди с довольным видом, прежде чем я направился к выходу из своей квартиры. Квартиру, о которой она даже не подозревала, что к концу месяца будет продана.

Наз отказывалась жить вместе, потому что в ее культуре это считалось неприемлемым. Я понимал ее доводы, ведь она хотела, чтобы ее родителям было комфортно с нами. Хотя я был уверен, что им будет все равно, если мы съедемся, ведь они и так относились ко мне как к своему сыну.

Мы обязательно созванивались и навещали их при любой возможности, а когда они были в городе, то оставались у меня. Когда Наз была занята работой, я показывал им все туристические места. Что было для нее удивительно, так как она говорила, что они не любят туристические поездки. Хотя их любимым местом посещения был дом моей мамы, где громкий смех и ужины с вином были нормой. Если бы это зависело от них, они бы проговорили всю ночь, но мне пришлось их вытаскивать, потому что я целый день не видел свою девушку, а смс, которые она присылала, не облегчали обратную дорогу. Сарвеназ расплачивалась, когда ее родители уже спали, а я пробрался к ней в квартиру.

Переход от ее квартиры к моей стал нашей еженедельной рутиной, и мы оба уже устали от этого. Я хотел, чтобы она засыпала в моих объятиях и просыпалась в них же, не спеша на рассвете из моей квартиры на работу. С тех пор как Наз ушла из Spectrum в свою собственную компанию, а я стал генеральным директором, мы проводили вместе еще меньше времени: больше не ездили на работу на машине и не ходили на ланч. Мысль о том, что я упускаю моменты общения с ней, защемила мое сердце, и в животе поселилось отчаяние. Когтистое желание вернуться домой к ней становилось все сильнее с каждым днем, и я решил что-то предпринять.

Раскаленные угли стресса тяжело ложились на грудь, нервы сдавали.

Я ехал в наш дом в Нью-Джерси, примерно в часе езды от нашего нынешнего места жительства. Мы любили Манхэттен, но однажды, возвращаясь домой после позднего завтрака у моей мамы, мы заехали в дом. Большой дом находился в тихом районе, с большим задним двором и множеством комнат – идеальное место для большой семьи, о которой Наз всегда рассказывала.

Она даже не подозревала, что я специально проехал мимо, когда с волнением ходила по дому, представляя, что мы настоящие покупатели. На следующий день я сделал предложение и теперь был готов сообщить ей новость вместе с еще одним сюрпризом.

Моя поездка в Сиэтл в прошлом месяце была не только по делам. Я взял дополнительный день и полетел в Ванкувер, чтобы попросить благословения у ее родителей. Сунита поняла, зачем я приехал, когда открыла дверь, и не могла нарадоваться, сразу же позвонив моей маме, чтобы начать планировать. Джай сказал мне то же самое, что и в день бранча два года назад.

– Я знаю многих людей, которые были бы рады оказать мне услугу, Джордан. Я люблю свою дочь, и на этот раз я без колебаний погублю человека, который заставит ее плакать, – предупредил он, его тон был зловещим. Я не сомневался, что у Джая есть связи; я бы никогда не стал его проверять.

Моя мать, напротив, ждала от меня предложения весь прошлый год. Сначала она не очень деликатно намекала на то, что подарит мне обручальное кольцо, которое ей подарил отец, и просила, чтобы я сделал его на заказ для Наз. Потом она стала жаловаться на то, что у всех ее подруг есть невестки, и только у нее одной есть неженатый сын.

Меня не надо было уговаривать, я знал, что мне суждено быть только с Сарвеназ, но я ждал, когда она будет готова. Я не мог понять, как это произошло, но однажды вечером, когда мы оба рано пришли с работы, что-то переключилось. Что-то умиротворяющее и привязывающее душу, связывающее нас так крепко, что мы не могли найти слов, чтобы описать это.

Мы готовили ужин в окружении нот, льющихся из моего проигрывателя. Я нарезал ингредиенты, а Наз добавляла их в кастрюлю, время от времени делая перерывы, чтобы обнять ее, поцеловать, услышать от нее слова "Я люблю тебя". Эта песня никогда не устаревала, ничто не устаревало, когда я был с ней. Спустя несколько часов, когда мы лежали в постели, ее голова лежала на моей груди, глаза были устремлены на меня, а мое сердцебиение находилось на новом уровне спокойствия, мы оба чувствовали это. Почти осязаемое, всепоглощающее чувство окутало нас своей тяжестью. Это было больше, чем любовь, больше, чем все, что я когда-либо чувствовал.

Теперь, с благословением и бриллиантовым кольцом в кармане, я был готов, и с помощью Линь все шло по плану.

Наз : Платье только для сегодняшнего вечера и любовное письмо? Я могу влюбиться в тебя заново, Эванс.

Она и не подозревала, что скоро станет миссис Эванс.

Я : Скрестим пальцы.

Я подъехал к нашему новому дому и увидел, что Линь, моя мама и мои сестры во дворе готовятся к вечеру. В доме и на открытой площадке висели гирлянды, вокруг лежали тысячи лепестков белых роз, а на дорожке стояли свечи. Солнце низко висело над горизонтом, и я чувствовала, как с каждым часом учащается мой пульс. Провода, обвивающие легкие, напомнили мне о том, как я впервые поцеловал ее. В ту ночь, когда я уже влюбился в нее.

– Ты так и будешь стоять или поможешь нам повесить эти гирлянды? – позвала мама, пытаясь повесить белые гирлянды на елку, которая возвышалась над головой. Я покачал головой, смеясь над их попытками, прежде чем сам стал их натягивать. Пока я помогал с тяжестями, во двор зашли два моих лучших друга. Они приехали сюда из Бостона ради этого и собирались остаться в городе на несколько недель.

– Наш мальчик уже совсем взрослый, – сказал Маркус, притягивая меня к себе и обнимая. Вытирая несуществующие слезы с преувеличенным фырканьем. – Чертовски вовремя.

– Надеюсь, она не откажется, – пошутил Девин, один из моих самых старых школьных друзей.

– Ты уморительный, – проворчал я.

– Да я просто тебя подкалываю, чувак. Ты же знаешь, что Наз хотела бы этого.

Я не мог не улыбнуться, потому что знал, что она этого хотела. Они знали о Наз с тех пор, как она появилась у меня на пороге. Я был очарован ею тогда, и это чувство до сих пор не прошло и, думаю, никогда не пройдет.

В течение следующего часа женщины расставляли нас по двору. Мои сестры помогали поставщикам накрывать семейный ужин, который мы устроим после, а Линь преображала задний двор.

Я прилетел к родителям Наз и Линь, чтобы они могли присутствовать на сюрпризе. Познакомившись с родителями Линь, я понял, что они относятся к Наз как к своей дочери и хотели бы присутствовать при таком особенном моменте. Я проверял часы каждые пять минут и отправил Уиллу сообщение, чтобы он забрал их из аэропорта.

– Хорошо, Джей, все готово. Ты проведешь ее по этой дорожке. Остановись прямо под деревом. Я буду стоять вон там, – она указала на кусты, – и незаметно делать снимки, пока мы все не выскочили, – проинструктировала она.

Без нее все это было невозможно, и я был благодарен ей за то, что она была нашим другом.

– Спасибо. Без тебя я бы не справился.

– Конечно, нет. Вы бы даже не были вместе, если бы не мои мудрые слова, – с гордостью сказала она.

Я бросил на нее насмешливый взгляд.

– Надеюсь, это связано с тем, что мы любим друг друга.

–Конечно, как хочешь, дружище, – сказала она, похлопав меня по руке.

Я покачал головой, глядя на ее самодовольное лицо.

– Я напишу тебе, когда мы будем в пяти минутах езды.

Час езды показался мне вечностью, и мой пульс бился о воротник. Я не думал, что она откажется, но я бросал ей новый дом и помолвку в одну и ту же ночь. Я просто надеялся, что она не сойдет с ума и не сбежит от меня.

Движение было более оживленным, чем обычно, и я опоздал на несколько минут, чтобы забрать ее. Припарковавшись, я заметил ее в холле, разговаривающую с Филом. Она повернулась, когда я вошел через автоматические двери, и посмотрела на меня, когда я направился к ней. Карие глаза сузились, она скрестила руки, окинула взглядом мой костюм и, словно не осознавая, что делает, зажала губы между зубами.

От жара ее глаз мое тело запылало. Красное платье обнажало ее гладкую смуглую кожу, глубокий V-образный вырез почти заставил меня забыть, зачем я здесь. Высокий разрез платья позволил мне увидеть эти бесконечные ноги, и при виде ее что-то сдавило мои легкие. Господи, эта женщина.

– Ты опоздал, Джордан. Не хотелось бы, чтобы кто-то подумал, что мой парень меня подставил, – сказала она, стараясь оставаться серьезной. Мне хотелось поцеловать этот умный рот, но я боролся с желанием отвести ее обратно наверх, чувствуя тяжесть бархатной коробочки в кармане.

– Прости, детка. Клянусь, я все исправлю, – я притянул ее к себе, и ее сладкий ванильный аромат затопил мои чувства. Устроившись в моих объятиях, она прижалась к моей шее, вдыхая мой одеколон.

Она любила этот одеколон, и когда я узнал об этом, то на следующий день купил еще три флакона. Конечно, когда она увидела их, то упала на пол в приступе смеха. Окончательно успокоившись, она в знак извинения расцеловала меня в лицо и сказала, что запах ей нравится, потому что я его ношу, а не наоборот.

С тех пор Линь дарила мне этот одеколон исключительно на Рождество и на дни рождения. Наз бросала на меня извиняющийся взгляд, когда Линь истерически смеялась каждый раз, когда убеждала меня, что шутка удалась, и я разворачивал ее подарок, чтобы увидеть тот же самый флакон.

– А теперь давай. Я хочу увидеть тебя в этом платье, – сказал я, разворачивая ее к себе. Она отбросила мою руку и пошла впереди меня, покачивая бедрами и давая мне именно то, что я хотел.

Когда мы сели в машину, я почувствовал, что погрузился в глубокую воду. Как будто что-то переключилось, и все стало реальным, когда она была рядом со мной, и эти выразительные шоколадные глаза смотрели на меня с такой любовью. Я надеялся, что не потеряю сознание до того, как она скажет "да".

Она пыталась завязать разговор, но я едва мог вымолвить два слова и только хмыкал в ответ. Я чувствовал ее горящий взгляд на своем лице, и, клянусь, она могла сказать, что у меня в голове крутится целый торнадо мыслей.