Текст книги "Код любви (ЛП)"

Автор книги: Бал Хабра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

КНИГА: КОД ДЛЯ ЛЮБВИ

КНИГА: КОД ДЛЯ ЛЮБВИ

СЕРИЯ: —

АВТОР: БАЛ ХАБРА

Внимание! Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу-переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Перевод группы: https://t.me/secttumssempra

Без названия

CONTENTS

CONTENTS

CHAPTER ONE

CHAPTER TWO

CHAPTER THREE

CHAPTER FOUR

CHAPTER FIVE

CHAPTER SIX

CHAPTER SEVEN

CHAPTER EIGHT

CHAPTER NINE

CHAPTER TEN

CHAPTER ELEVEN

CHAPTER TWELVE

CHAPTER THIRTEEN

CHAPTER FOURTEEN

CHAPTER FIFTEEN

CHAPTER SIXTEEN

CHAPTER SEVENTEEN

CHAPTER EIGHTEEN

CHAPTER NINETEEN

CHAPTER TWENTY

CHAPTER TWENTY-ONE

CHAPTER TWENTY-TWO

CHAPTER TWENTY-THREE

CHAPTER TWENTY-FOUR

CHAPTER TWENTY-FIVE

CHAPTER TWENTY-SIX

CHAPTER TWENTY-SEVEN

CHAPTER TWENTY-EIGHT

CHAPTER TWENTY-NINE

CHAPTER THIRTY

CHAPTER THIRTY-ONE

CHAPTER THIRTY-TWO

EPILOGUE

ABOUT THE AUTHOR

Мечтайте о большем. Кто сказал, что у вас не может быть всего этого?

Мечтайте о большем . Кто сказал, что у вас не может быть всего этого?

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Я

чувствовала себя обманщицей.

Над головой каркали вороны, проносясь по угрюмому небу, и это зловещее зрелище напоминало о том чувстве, которое сейчас будоражило мое нутро. Я прислонилась к прохладному металлу машины, чтобы перевести дух перед тем, как моя жизнь изменится навсегда.

Как только я выдохнула, первая капля дождя брызнула мне в нос. Это вывело меня из задумчивости, и я собрала последние крохи сил, чтобы с силой захлопнуть багажник.

– Всегда торопишься, Наз, – гнусавый голос с акцентом донесся до моих ушей.

Повернувшись, я увидела свою соседку, миссис Шарма, которая держала над головой зонтик и окидывала пристальным взглядом коробки в моей машине.

– Здравствуйте, тетя, – поприветствовал я. – Не тороплюсь. Я просто перевожу несколько вещей.

Было совершенно очевидно, что эти несколько вещей – вся моя жизнь, но ей не нужно было подтверждать это. Если бы я сказал ей правду, все в радиусе десяти километров тоже бы об этом узнали. Кто не любит любопытных тетушек с их способностями к массовой коммуникации?

– Твои родители ничего не говорили о твоем переезде.

Это потому, что я не сказала им, что это произойдет сегодня.

– Наверное, они забыли, – я пожала плечами.

Она бросила на меня настороженный взгляд.

– Я не хочу вспоминать прошлое, но в последний раз, когда ты переезжала, ты вернулась в слезах.

Эти слова с точностью иголки вонзились в мою грудь. Конечно, она заговорила об этом сейчас.

Я вежливо улыбнулась.

– Это не то, что в прошлый раз.

Она неубедительно хмыкнула.

– Ну, я готовлю обед. Почему бы тебе не зайти в дом?

– Я должна...

– Прем тоже дома, – прервала она мой отказ. – После поездки за границу по работе. Мой бедный сын так много работает, если бы только у него была жена, с которой он мог бы остепениться, – она посмотрела на меня с новым интересом.

Прем также напивался каждую ночь, засовывая язык в горло всем, у кого был пульс. Увы, все это не имело значения при его статусе инженера, что позволяло ему претендовать на звание холостяка года. Если бы это зависело от нее, я бы вышла замуж за Према и занялась бы рождением внуков. Когда мы встретились в последний раз, я едва избежала неожиданного предложения. Это был также последний раз, когда я находилась поблизости от дома Шарма.

– Извините, мне пора идти, пока дождь не усилился.

Не дожидаясь ее ответа и не попав под мокрый ливень, нависший над Ванкувером, я поспешно проскользнул на водительское сиденье. Заостренные края ящиков для перевозки врезались мне в ребра, и я уже чувствовала синяки, которые появятся на моей коже завтра утром.

При попытке включить зажигание раздалось слабое пиканье.

Затем – ничего.

Я не обращала внимания на любопытных соседей, которые заглядывали в окна, наблюдая за моими неудачными попытками завести машину. Каким-то образом я собрала свой собственный фан-клуб, торопясь освободить свою детскую спальню, и ловить их жалостливые взгляды не помогало моей нервозности.

– Вы, наверное, издеваетесь надо мной, – бормотала я себе под нос.

Крепче сжимая руль, я надеялась, что и эта машина не откажется от меня. Моя серебристая Subaru была со мной с первого дня учебы в колледже, и, честно говоря, я должна была оставить ее позади. Но я не могла с ней расстаться, особенно сейчас.

Я прошептала короткую молитву, прежде чем попытаться завести ее раз, два, потом третий раз. Как всегда, с третьей попытки он ожил. Триумфальная улыбка появилась на моем лице, когда я, избегая пристальных взглядов, следящих за каждым моим движением, выехала из родительского подъезда.

Я была рада, что их не было дома. Это избавило бы меня от многих осуждений. Не каждый день удается вырваться из тьмы, поглотившей твою жизнь.

Звук гравия, хрустящего под поврежденными шинами, заставил меня вздрогнуть. Мои шины были такими же лысыми, как у моего дяди Яша, и я знала, что мне повезло, что меня еще не остановил полицейский. Эта машина стояла на грани законности, и я доверяла ей свою жизнь. К счастью, рисковать жизнью, похоже, стало моей новой сильной стороной.

Если бы не та пьяная ночь на Indeed, когда я разослала свое резюме во все технологические компании, где имелись вакансии, я бы так и осталась жить с родителями, запершись в своей фиолетовой спальне с комендантским часом в одиннадцать часов вечера. Я твердо решила выкарабкаться из остатков прошлой жизни и надеялась, что мне это удастся в ближайшее время.

Жестокость, которой была окрашена моя жизнь, не имела ничего общего с моими родителями. Они были хорошими родителями, любящими, заботливыми, оплатившими мое обучение в бакалавриате. Я отчаянно искала убежища не от них. А от человека, который управлял моей жизнью с восемнадцати лет. От человека, который явился в виде ангела на первом курсе колледжа и вскоре стал воплощением дьявола. Если я смотрела на жизнь сквозь розовые очки, то красные флажки оставались незамеченными. Вместо этого моя маленькая красивая головка, как он ее называл, была бесповоротно влюблена в него. Или мне так казалось.

Работу мне удалось найти благодаря неожиданной удаче. Я не потрудилась проверить, что поиск работы ведется в радиусе пяти тысяч километров. Возможно, Торонто был бы более надежным вариантом, но я не собиралась жаловаться на то, что мне удалось найти работу в Нью-Йорке.

К тому же, разве не об этом были все фильмы, снятые в стиле холлмарк? Ворчливый главный герой, начинающий жизнь заново в Big Apple и обнаруживающий, что этот огромный город сметает его с ног? Моя ситуация была немного похожа, хотя я и не совсем подходила на роль ворчливого главного героя. Я скорее напоминала нежный цветок, который неоднократно топтали, а теперь поручили распустить лепестки. Не говоря уже о том, что я не собиралась отказываться от возможности оказаться за тысячи километров от того, что раньше считала своим домом.

От размышлений меня отвлекла женщина из автотранспортной службы штата Беллингем, махнувшая мне рукой, чтобы я припарковался на стоянке. Перевозка машины на новое место жительства стоила тысячи, поэтому я позаботилась о том, чтобы набить ее до отказа своими вещами. Я опустила окно, наблюдая, как нетерпеливая женщина что-то пишет в своем планшете.

– Накладная и страховка? – спросила она, протягивая руку.

Она не искала праздной беседы, это было ясно по ее тону. Что меня вполне устраивало, поскольку я выполнила свою норму грубого общения на американской границе. Открыв бардачок, я протянула ей документы. Она просмотрела их, поставила штамп в нескольких местах и отдала обратно.

– Пройдите внутрь и дождитесь, когда назовут вашу фамилию. Подпишите договор, отдайте ключи, и все будет готово.

Я не успела задать ни одного вопроса, как она уже уходила, чтобы помочь машине, стоящей за мной. Я быстро поблагодарила ее, но сомневалась, что она это услышала или даже обратила на это внимание. Зайдя внутрь, я сделала все, как было велено, а затем стала ждать свой Uber у обочины, пролистывая электронные письма с информацией о моей новой работе в ожидании.

Очевидно, что двадцать четыре года и два года после окончания университета означают, что я уже должна была устроить свою жизнь. Поэтому, выпустив свое первое программное приложение, я скрестила пальцы за его успех. Долго молиться не пришлось, потому что уже через месяц после выхода приложения я заняла место в десятке лучших в магазине приложений. Это была столь необходимая победа после бурного года.

Но мошенническое чувство, поселившееся в моем нутре, было вызвано не тем, что я совершила преступление. Оно было вызвано той маленькой белой ложью, которую я сказала, чтобы уйти без вопросов. Мои моральные принципы были явно искажены, но если бы я сказала своим родителям-индийцам об этом, то снова попала бы под их строгий контроль.

Белый автомобиль притормозил у обочины, и через несколько минут я прибыла в международный аэропорт Беллингема. На большом светодиодном экране отображалась информация о времени вылета, и я нервно дергала ногой, пока не завибрировал мой телефон. Это был единственный человек, который мог вывести меня из состояния тревоги.

– Наз! Я так взволнована. Я не могу ни на чем сосредоточиться. Я рассказала пяти незнакомым людям, что приезжает моя лучшая подруга.

– Мне кажется, меня сейчас стошнит, Линь. Когда я бронировала этот рейс на прошлой неделе, я была уверена, что что-то помешает мне приехать. Точнее, мои родители.

Я решилась на этот переезд по собственной прихоти, но мне повезло, что моя лучшая подруга не даст мне сойти с ума в новом городе. Мы знали друг друга с дошкольного возраста и с тех пор были неразлучны. Ну, пока она не переехала на новое место.

– Они поймут, почему ты уехала так, как уехала. Я просто рада, что ты наконец-то уехала оттуда. Я не хотела оставлять тебя в прошлом году после всего, что было, – сказала она тихим голосом.

В прошлом году, как раз после того, как моя жизнь рухнула, Линь устроилась на стажировку в картинную галерею к известному художнику. Она была готова отказаться от этого предложения, и тогда мне пришлось физически тащить ее в аэропорт, чтобы она не упустила шанс всей жизни. Ее отсутствие во время болезненного года заставило меня сосредоточиться на проекте. Только благодаря ей мое приложение для управления бизнесом было готово на полгода раньше срока.

Над аэропортом разнеслось объявление о рейсе, и окружающие встали.

– Я знаю, но все это в прошлом. Скоро увидимся.

Не успела я сесть в самолет, как на мой телефон пришло сообщение. Сообщение, которое заставило мои руки дрожать от нервного напряжения и вернуло меня в прошлое, которое я пыталась забыть. Волнение спало, а грудь сжалась, когда я заблокировала номер.

Билет в один конец в моей руке вдруг стал тяжелее, чем когда-либо.

Через пять часов и две рюмки экономного алкоголя я прибыла в аэропорт Кеннеди. Нервы скручивали мои легкие, и жидкая храбрость помогла мне успокоиться.

Снаружи холодный нью-йоркский воздух пронзил мою кожу, и громкий голос пронесся по терминалу.

– Это она! Наз, сюда! – услышала я над суетой прибывающих. Из окна машины показалась маленькая фигурка, энергично размахивающая короткими руками. В глаза бросился ярко-зеленый наряд и длинные черные волосы. Голос Линь пронесся над толпой, и несколько человек бросили на нее раздраженные взгляды. Я прорвалась через оживленный терминал и направилась к суетливой фигуре своей лучшей подруги, чуть не упав назад, когда Линь крепко обняла меня.

– Как я рада тебя видеть! – пискнула она, наконец-то высвободившись из объятий.

– Как я прожила целый год вдали от тебя? Мы больше никогда так не поступим, – она протянула мизинец, и я обхватил его своим в знак молчаливого обещания.

Когда мы подошли к машине, высокий мужчина прислонился к двери со стороны пассажира. Он был одет в светлые джинсы и черную толстовку с капюшоном, на его лице играла привлекательная улыбка. Он повернулся, чтобы взять мой чемодан, прежде чем Линь представила нас друг другу.

– Наз, это мой друг Дэвид. Дэвид, это моя лучшая подруга, Сарвеназ.

Дэвид был ростом не менее шести футов, с безупречной светлой кожей и чернильно-черными волосами. Его карие глаза смягчились, когда он притянул меня к себе и обнял одной рукой. Когда он повернулся, чтобы положить мой чемодан в багажник, я толкнула Линь локтем. Она закатила глаза и отмахнулась от меня, когда Дэвид открыл дверь машины для нее, а затем для меня.

– Добро пожаловать в Нью-Йорк и поздравляю с новой работой, – Дэвид улыбнулся, его глубокий голос прорезал тишину.

– Она просто гений! Они умоляли ее приехать сюда, – похвасталась Линь, ухмыляясь в ответ.

– Я бы не сказала, что умоляли, но спасибо. Не могу дождаться начала.

Он улыбнулся через плечо, и я не упустила взгляда, который он бросил на сидящую на пассажирском сиденье сияющую Линь.

– Ты из Нью-Йорка? – мне было любопытно узнать, что это за таинственный человек, о котором Линь так кстати не упомянул.

–Моя семья иммигрировала из Южной Кореи, когда я был еще маленьким, но я вырос в Бруклине. Я работаю медбратом. Так я и познакомился с Линь, когда она работала на ресепшене в больнице в прошлом году.

– В прошлом году? Хм. Я и не знала, что вы с Линь так долго дружили, – я стрельнула кинжалом в затылок Линь. Я поняла, что она точно знает, о чем я думаю, когда она бросила на меня взгляд через плечо.

Через час мы добрались до моей квартиры. Войдя в холл, я едва удержалась от того, чтобы не отвинтить челюсть. Квартира, безусловно, соответствовала тому, что я выкладывала за аренду. Чистые белые диваны, каменный камин, мраморные полы и блестящая стойка регистрации встретили нас.

– Ты здесь живешь? Я бы не смог позволить себе даже вестибюль, – Дэвид с недоумением выдохнул, когда мы поднимались на лифте.

– Я и представить себе не могла, что это будет так... шикарно, – сказала я, подняв руки в знак защиты, когда мы нашли мою дверь. – В последний момент это было единственное свободное место, где не было тараканов. К тому же мои родители настаивали на том, чтобы я жила в хорошем районе, иначе они были бы недовольны моим переездом сюда, – я удобно опустила ту часть, где я, вероятно, переехала бы независимо от этого. Скорее всего, в квартиру подешевле, где туалет и кухня находятся в одной комнате. Но поскольку я раскаивалась в своих прошлых ошибках, я готова была сделать все, чтобы им было комфортно. Даже на такое, как копание в своих сбережениях, чтобы обеспечить их этим нелепым жильем. Место, которое заставит меня ждать следующего чека, чтобы я мог купить банку фасоли на ужин.

– Мы поможем тебе распаковать вещи. Что от нас требуется? – Линь подошла к моим сумкам и поставила их у спальни.

– Отлично, но я еще ничего не купила. Хозяева сказали, что предоставят временную кровать и диван. У меня есть только постельное белье, – я окинула взглядом потертый серый диван и посмотрела на желтый поролоновый матрас, собирающий пыль на полу моей новой спальни.

– Мы можем отправиться за покупками на этой неделе. Сначала давай убедимся, что у тебя нет клопов, и наденем эти простыни.

Я вздрогнула от этой мысли, но последовала ее примеру.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я

закрыла дверь за Линь и Дэвидом и, обернувшись в гостиную, увидела, как закат переливается внутри. Окна от пола до потолка опоясывали всю квартиру, позволяя заходящему солнцу освещать серые полы. Золотистое сияние обволакивало мою загорелую кожу, а грудь наполняла волна благодарности.

Я доела заказанную еду и устроилась на старом диване, наблюдая, как небо погружается в темноту. Ну, настолько, насколько позволяли яркие огни города.

Из транса меня вывел звук телефона.

Линь: Дома :)

Я: Спокойной ночи! Не думай, что я забыла про этого красавчика.

Линь: Понятия не имею, о чем ты говоришь. Спокойной ночи! <3

Я рассмеялась над ее ответом. Линь не могла избежать разговора со мной о Дэвиде. Последний раз она упоминала о парне, когда мы учились в старших классах. Я была уверена, что Линь и Кай станут школьными возлюбленными, но после того, как он ни с того ни с сего перевелся, они потеряли связь. С тех пор я не видела, чтобы она хотя бы отдаленно интересовалась кем-то.

Проверив время, я вскочила на ноги. Завтра был мой первый день в Cypher, и мне нужно было рано вставать. Трехчасовая разница во времени не помогла справиться с навалившейся на меня усталостью. Дома было только десять вечера, а здесь – далеко за полночь. Родители уже позвонили и отчитали меня за мой импульсивный поступок. После извинений и обещания часто звонить они успокоились.

Хотя этот переезд оставил мои карманы пустыми, как стриптиз-клуб в День матери, я наконец-то почувствовала, что у меня есть что-то, что можно назвать своим. Пусть мне еще предстояло пройти долгий путь, чтобы сделать это помещение своим, но осознание того, что я вольна поступать так, как мне заблагорассудится, приводило в восторг.

Я уставилась на импровизированную кровать и чистое белое одеяло, зовущее меня по имени, и задумалась о том, действительно ли так важен мой уход за кожей. Решив не слушать прыщавого чертенка на своем плече, я приняла душ, смывая с себя последние следы прежней жизни. Высушившись и переодевшись в единственную пижаму, которую я захватила с собой, я прошла в спальню.

Из окон моей комнаты открывался вид на весь город, и я поборола искушение оставить жалюзи открытыми. Мне не нужно было, чтобы серийные убийцы заглядывали в мою квартиру в поисках следующей жертвы. Прыгнув в свою импровизированную кровать, я погрузилась в сон, вызванный усталостью, как только моя голова коснулась подушки.

БАХ!

Сердце заколотилось, вырывая меня из одеяла. Я сидела, дезориентированная и не могла понять, сон это или явь, или моя абсурдная мысль об убийстве серийным убийцей.

– Вселенная! Я не этого хотела, – пробормотала я, уронив голову на руки.

БАХ!

Я вскочила с кровати, шум напомнил о том, что я, возможно, не одна в этой квартире. Я бы предпочла спрятаться под одеялом, как тогда, когда я была дома одна, и скрипели половицы. Но теперь я жила одна, а это означало, что я еще и сторожевая собака.

В ужасе я схватила первое, что попалось под руку. Это была бейсбольная бита, которую Линь подарила мне на новоселье. Десятикилограммовая металлическая бита, украшенная розовыми стразами, могла бы послужить странным практичным подарком, поскольку в первый же день моего пребывания здесь я каким-то образом создала идеальную обстановку для проникновения незваного гостя.

Я подошла к двери своей спальни на цыпочках, подбадривая себя, прежде чем дрожащей рукой взяться за ручку. Открыв ее, я щелкнула по выключателю, щурясь от яркого света, заливавшего квартиру. Я заняла оборонительную позицию с бейсбольной битой, поднятой в воздух и готовой к замаху. Пульс бился у основания горла.

Из своей комнаты я могла видеть гостиную и кухню. Пробежав мысленно по списку, я попыталась вспомнить, заперла ли я дверь. Я сделала осторожные шаги к ней, молясь про себя. Я твердо решила, что если увижу хоть одного паука, то вызову полицию.

После быстрой проверки я с облегченным выдохом опустила биту, обнаружив, что звук ниоткуда не доносится. Не услышав ничего в течение некоторого времени, я решила спрятаться под одеяло и продолжать прятаться там до рассвета. Завтра я сообщу об этом консьержу.

БАХ!

Громкое ругательство вырвалось из моих уст, когда я ударилась носком ноги о дверной косяк. Я схватилась за больную ногу и подпрыгнул на одной ноге. Ну вот, теперь я разозлилась.

Неужели девушка не может выспаться на своем искореженном куске пенопласта после душного пятичасового перелета? Судя по звукам, в здании начались строительные работы, но не может быть, чтобы в этот час здесь проводилось техническое обслуживание.

БАХ!

Внезапно, как будто мой мозг перенастроили, я подняла глаза к белому потолку. Звук доносился из квартиры над моей. Я обыскала свою комнату, пытаясь найти что-нибудь достаточно длинное, чтобы проткнуть потолок, но это было бесполезно.

В итоге у меня было два варианта: Спуститься на тридцать этажей к консьержу или подняться на один этаж и вежливо попросить нового соседа заткнуться. Я размышляла о выборе, когда под потолком раздался еще один громкий удар, сопровождаемый скрежетом проигрывателя и приглушенной музыкой.

Это стало последней каплей.

Не задумываясь, я вышла из квартиры и направилась к лифту. Было два часа ночи, поэтому я не удивилась, когда он открылся через секунду после того, как я нажала на кнопку его вызова. Я поднялась на верхний этаж так быстро, что я едва успела осознать, что делаю, и внезапно нахлынувшая волна паники захлестнула меня. Вспомнив, зачем я здесь, я подавила тревожные чувства и понеслась к квартире, расположенной прямо над моей. Не успела я постучать, как раздался громкий стук, который можно было бы назвать скорее ударом, и я сделала шаг назад.

За деревянной дверью послышалось слабое шарканье и скрежет проигрывателя. Затем она распахнулась с такой силой, что, порыв ветра пронесся мимо меня, и мои дикие волосы заплясали вместе с ним. Яркий свет из квартиры пролился в прихожую, и он стоял там.

Плечи. Грудь. Живот.

Бицепсы, трапеции и грудные мышцы.

Мой мозг переключился на односложные фразы из учебника анатомии за десятый класс. Я не могла отключиться, и мои глаза плохо справлялись с задачей скрыть, как я сопоставляю обнаженное тело передо мной. Или голый торс передо мной. Нижнюю половину которого прикрывали серые треники.

Да, серые треники. Я была в полном ауте.

Я почти слышала слабый звук моих яичников, кричащих от радости. Последний раз они делали это шесть лет назад, и тогда все закончилось для меня не очень хорошо.

Его высокое, мускулистое тело заполнило дверной проем, и мой предательский взгляд остановился на чернильной коже его правой руки. Я сглотнула. Татуировки на рукавах были моей погибелью, и мне было трудно сосредоточиться, когда они были у мужчины. Я полагала, что в этом виноваты мои строгие родители и бунтарство в старших классах.

Заставив себя отвести глаза от гладких плоскостей его торса, я перевела взгляд на его лицо. Наши глаза встретились одновременно, и у меня перехватило дыхание.

И тут я заметила, что не только его тело привлекает меня в нем. Его каштановые волосы, были коротко подстрижены по бокам и прекрасно смотрелись на фоне смуглой кожи. Скрученные на макушке локоны придавали ему сияющий ореол в свете квартирного освещения. Как я вскоре узнала, это была не более чем иллюзия.

Я оправилась от того, что его кожа светилась на свету, а пресс был прорисован так идеально, что его можно было бы выставить в художественной галерее, где Линь проходила практику. Или то, что его полные губы были идеального розового оттенка, а светло-карие глаза были такими манящими, что мне пришлось остановить себя, чтобы не подойти к нему.

– Да? – его глубокий голос прорезал мои мысли, как зазубренный нож. Его хрипловатость не шла мне на пользу.

Кто в здравом уме откроет дверь, не накинув предварительно рубашку?

Да еще с таким телом.

Теперь, прислонившись к дверной раме, он скрестил руки, ожидая, что я скажу. Когда его полуобнаженное тело было выставлено на всеобщее обозрение, я стала очень внимательно следить за своими крошечными шелковыми шортами и камзолом на тонких бретельках. Я пожалела, что не догадалась накинуть кардиган поверх этих скудных пижам. Сквозняк холодного воздуха в коридоре падал на мою обнаженную кожу, приглашая поцелуями Херши к противостоянию с незнакомцем.

С горячим незнакомцем.

Неловко сдвинувшись с места, я сделала здоровый шаг назад и скрестила руки на груди. Бейсбольную биту, о которой я и не подозревала, что взяла с собой, я спрятала под мышку.

– Я могу вам помочь? – снова раздался его голос. Грубый тон заставил все планы быть вежливым вылететь в окно и упасть на заваленную мусором обочину.

– Да, вы можете. Может, для начала отложите свои проекты по благоустройству дома на утро? Я испугалась, потому что пытаюсь заснуть, а все, что я слышу – это непрекращающийся шум из вашей квартиры, которая находится прямо над моей. Так что, если вы не возражаете, люди также пытаются заснуть, – я удивилась, как мне удалось не заикаться под его пристальным взглядом.

Его брови нахмурились.

– Насколько я знаю в квартире под моей никто не живет.

Мой пустой взгляд должен был показать, насколько тупым я его считаю. Он говорил так уверенно, как будто я не знаю, где живу. Его уверенный тон почти заставил меня перепроверить номер двери.

– Ну, теперь-то знаете, и они любят спать в два часа ночи, – я глубоко вздохнула, ненадолго закрыв глаза. У меня не было времени изучать поэтажный план этого здания. Мне нужно было спать. – Слушайте, у меня завтра первый рабочий день, и я не хочу быть назойливой соседкой и настучать консьержу. Если дело дойдет до этого, я не против сказать им, что вы причинили мне серьезные страдания всем этим испытанием, что отчасти будет правдой, поскольку я замерзла и потеряла сон, придя сюда. Так что, пожалуйста, не могли бы вы прекратить стучать молотком и слушать музыку?

Он долго смотрел на меня, а я смотрела в ответ, ожидая его ответа.

В глазах появилось подавляемое любопытство.

– А для чего эта игрушка?

Я проследила за его взглядом до розовой летучей мыши, запрятанной под мышкой. Эта штука может проломить череп, а он называет ее игрушкой? От того, как уголок его рта приподнялся в раздражающе сексуальной ухмылке, мне захотелось показать ему, что именно эта игрушка может сделать с его коленями, но вместо этого я натянуто улыбнулась.

– Это не игрушка, и не то чтобы тебе нужно было это знать, но я принесла его для защиты, – я высоко подняла голову, не обращая внимания на то, что он пытается надо мной посмеяться. От удовольствия, написанного на лице Серых Треников, мне захотелось закатить глаза. Конечно, он находил это комичным. Наверное, он был бессонником, который нашел себе развлечение на сегодня.

– Лучше не стучать в чужие двери посреди ночи, – проворчал он в ответ. Наглость, с которой он обвинил меня в этой неприятной ситуации, заставила меня сжать кулаки в едва сдерживаемом гневе.

Я насмешливо хмыкнула, мой рот приоткрылся. Я выпрямилась во весь рост – что не произвело желаемого устрашающего эффекта, как мне хотелось бы, – и выровняла наши взгляды.

– Знаешь, что? Я подумала, что буду вежливой и попрошу тебя по-хорошему, но забудь об этом. Ты стоишь здесь, как какой-то самовлюбленный мудак, который считает себя хозяином этого долбаного здания. Здесь живут и другие люди, так что ты не имеешь права проявлять неуважение ни ко мне, ни к кому-либо еще, – надулся я. – Как тебе такой вариант?

Его ухмылка быстро сменилась хмурым взглядом. Разжав руки, он поднялся со своего места, опираясь на дверь, и угрожающе шагнул ко мне. Его тело было таким массивным и возвышающимся, что мышцы на моей шее напряглись в ответ. Видно было, что впервые кому-то хватило смелости поставить этого парня на место, и он этого не оценил. Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, я бросилась к лифту. Как трусиха.

К сожалению, в моем полусонном мозгу было больше желчи, чем нужно, но я никогда не умела отфильтровывать себя, когда была лишена сна. Стоя на ногах, он смотрел, как я проскальзываю в лифт.

– Дайте мне поспать, – сказала я, на этот раз более устало.

Он начал что-то говорить, но что именно, я не услышала, потому что двери лифта закрылись, и я спустилась на свой этаж. Я не замечала, как тяжело дышу и как быстро колотится сердце в груди, пока не оказалась в своей квартире.

Все еще не придя в себя, я прислонилась к двери, пытаясь успокоить бурлящий во мне адреналин. Я пожалела, что пошла в квартиру незнакомца, и надеялась, что он не станет жаловаться в дежурную часть. Я бы очень расстроилась, если бы кто-то узнал, что меня выгнали за словесную травлю соседа в первый же вечер моего пребывания здесь. Я не была уверена в законах, касающихся этого, но я не хотела рисковать тем, что меня депортируют обратно в Канаду. С момента моего приезда не прошло и дня.

– Пожалуйста, не выгоняйте меня, – умоляла я, ни к кому не обращаясь.

Дотащив себя до кровати, я положила бейсбольную биту на пол и снова укуталась в толстый плед. Вся моя усталость и накопившаяся злость рассеялись, когда я провалился в постель поглубже. Я затаила дыхание, ожидая, не начнется ли снова стук, но было достаточно тихо, чтобы услышать, как воздух выходит из вентиляционных отверстий. Улыбаясь, я погрузилась в столь необходимый сон, надеясь, что мне не приснится некий незнакомец.