Текст книги "Сирень (ЛП)"

Автор книги: Б Рейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ

Я не был уверен, как долго еще смогу продолжать в том же духе.

Лорен был слишком распущенным и оказывал ужасное влияние. Он заставил меня захотеть отбросить осторожность и умолять Брэкстон дать нам второй шанс.

Мы еще не подошли к этой части плана.

Прямо сейчас мы пытались заставить ее понять, что она не хочет быть без нас. Я знал, что какой бы ни была причина поведения Брэкстон сегодня вечером, за этим стоял Лорен. И когда его спускали с поводка, на каждый шаг вперед мы были вынуждены делать два назад.

Я услышал шум воды в душе, когда протиснулся в спальную зону, и понял, что Брэкстон смывает следы своего приватного шоу. Заметив на полу обрывок фиолетового кружева, я подобрал его как раз в тот момент, когда Лорен вошел в дверь. Почувствовав, что мои пальцы коснулись чего-то белого и липкого, я немедленно отбросил кусок материала.

– Что за… это сперма? – я взвизгнул.

Теперь, глядя на ткань, свисающую с носка ботинка Лорена, я понял, что это трусики Брэкстон. Почему на трусиках Брэкстон была сперма? Я был взбешен, задаваясь вопросом, чья она могла быть, поскольку был охуеть как уверен, что это не моя. Это не могли быть ни Хьюстон, ни Лорен, поскольку мы все были у нее в немилости. Не помню, чтобы когда-нибудь так злился, как когда рассматривал возможность того, что Брэкстон трахнула кого-то еще.

Я не осознавал, что несусь в ванную, готовый помешать Брэкстон принять душ, пока Лорен не поймал меня:

– Расслабься, чувак. Это моя.

Резко повернувшись к нему, я оттолкнул его назад:

– Как твоя сперма попала на трусики Брэкстон?

– Как бы мне ни хотелось, чтобы это было то, о чем ты думаешь, это не так, так что успокойся. Я использовал их прошлой ночью.

– Ты использовал их, – эхом повторил я. Я ждал, что он объяснит.

Лицо Лорена скривилось от раздражения:

– Я наяривал свой член и кончил в них, братан. Хочешь, блядь, пошаговую инструкцию?

– Значит, ты оставил их, чтобы она нашла, и именно поэтому она устроила это шоу?

– Не совсем, – Лорен почесал свою долбанутую голову, пока я ждал, когда он договорит. – Она… ну как бы увидела меня, и в этом причина ее шоу, – я не понимал своего желания врезать ему, пока не расквасил ему нос. – Какого черта это было? – у него хватило наглости крикнуть.

Схватив его за воротник обеими руками, я толкнул его на дверь с такой силой, что дерево разлетелось в щепки. Он попытался оттолкнуть меня, но с запрокинутой головой и одной рукой, занятой попытками остановить кровотечение, у него ничего не вышло.

– Сделай так, чтобы это был последний раз, когда я говорю тебе оставить ее в покое или ты вне игры.

Забыв о своем сломанном носе, Лорен опустил руку и уставился на меня сквозь щелочки, которые образовались у него в глазах:

– Думаешь, ты нужен мне, чтобы завоевать Брэкс?

– Думаю, ты знаешь, что она не выберет лишь одного из нас. Она не станет рисковать тем, что это сотворит с нашей дружбой, – или с тем, что от нее осталось. – С Брэкс все или ничего.

– А она знает об этом? – съязвил он.

Вероятно, нет.

– Узнает.

– Значит, ты готов сам объебаться, только чтобы убедиться, что я не заполучу ее?

– То, что мы делаем это, означает, что мы единое целое. Каждое твое движение ты делаешь за всех нас, так что если ты ее не заслужишь, то и мы тоже.

Я видел, как Лорен обдумывает мою точку зрения, прежде чем со вздохом сдаться:

– Все еще кажется немного драматичным. Я практически признался, что влюблен в нее.

Отпустив его, я сделал шаг назад, приподняв бровь:

– Я всегда могу усадить тебя в инвалидное кресло. Тебе не понадобятся ноги, чтобы отдать ей сердце.

Оттолкнув меня, он рывком распахнул дверь и бросился в ванную, которой мы никогда не пользовались, вместо той, которую все еще занимала Брэкстон.

Пока Лорен приводил в порядок свое лицо, я вымыл руки в кухонной раковине. Затем сел на диван, где Хьюстон смотрел отрывок из нашего сегодняшнего шоу.

– Ребят, с вами все в порядке? – пробормотал Хьюстон, не отрывая взгляда от телевизора. Я знал, что он слышал каждое слово.

– Не уверен, что это сработает, – признал я поражение.

Я чувствовал на себе пристальный взгляд Хьюстона, когда смотрел в пол.

– Прошел всего один день, Джерико. Мы не можем знать наверняка.

Лорен был без рубашки, когда вышел из ванной, и благоразумно держал Хьюстона между нами, когда сидел на диване.

Этот самодовольный осел все время проверял свой нос, и я знал, что это для того, чтобы убедиться, что он не искривился. Я услышал, как в спальне выключили душ, и заставил себя следовать своему собственному плану, оставаясь на месте. Лорен сделал самокрутку, пока мы смотрели телевизор, и после нескольких затяжек передал ее Хьюстону, который, к удивлению, согласился. Я был следующим, и вот так просто начали передавать ее.

Вот тебе и трезвость.

В прошлом мы позволяли себе кое-что, чтобы продолжать двигаться, когда жизнь была слишком тяжелой, чтобы справиться с ней трезвыми. Только когда Кэлвина было уже не спасти, мы поняли, что не вынесем потери друг друга таким образом. Это не было бы быстро. Это не было бы внезапно. Это было бы медленно и мучительно. Это означало быть беспомощным, в то время как один из нас или все мы постепенно угасали. Я ненавидел Эверилла до глубины души, и меня все еще разрывало на части, когда я смотрел, как он уничтожал себя.

Так что мы отказались от всего этого – от травки, таблеток, алкоголя и кокса.

Мой желудок скручивало в узел с тех пор, как Лорен снова начал пить. Теперь, когда он еще и курил, я подумал, не слишком ли поздно. Сейчас наша жизнь далеко не такая беспокойная, как была, когда мы создавали себе имя, и у нас никогда не было такой зависимости, как у Кэлвина, но страх и возможность все еще были очень реальны.

– Стоит ли нам это делать? – выпалил я, когда почувствовал, что мои веки начинают опускаться.

– Мы курили с тех пор, как были щенками. Если бы это должно было разрушить наши жизни, оно бы уже это сделало, – рассуждал Лорен. – Кроме того, Кэлвина нет рядом, чтобы уговаривать нас на более серьезное дерьмо.

– Мы не можем сваливать всю вину на мертвеца. Он не заставлял нас говорить «да», Ло.

– Нет, – ответил он, встречаясь со мной взглядом. – Он просто позаботился о том, чтобы эта дрянь всегда была рядом.

Я не стал утруждать себя попытками переубедить его. Лорен был полон решимости быть жертвой, и было почти невозможно переубедить его, как только это было решено.

Только когда я был под кайфом, я понял, что прошли годы с тех пор, как мы терпели друг друга настолько, чтобы находиться в одной комнате дольше пяти минут.

Должно быть, это из-за травки.

Я бы улыбнулся, если бы не появилась Брэкстон.

Казалось, ее не беспокоило, что мы курим, но, возможно, это было потому, что она была полна решимости не обращать на нас внимания. Краем глаза я наблюдал, как она разогревает свою порцию еды, которую повара оставили для нас. Придерживаясь плана, Хьюстон вытащил колоду карт и начал раздавать, в то время как Лорен радостно восклицал и потирал руки:

– На что ставим сегодня вечером, ребята?

Приступ ностальгии пронзил меня, как удар молнии.

Раздосадованный, я стряхнул это чувство. Не хотел надеяться. Я схватил свои карты, когда Хьюстон закончил сдавать, но напрягся, когда Брэкстон села рядом со мной со своим ужином. Здесь был стол, но она выбрала диван. Я не хотел думать о том, что это значило. Как только Лорен устроился поудобнее, он тут же стряхнул пепел с косяка и отмахнулся от дыма. Брэкстон старалась не садиться слишком близко, но я чувствовал запах ее мыла или, может быть, шампуня, и этого было достаточно. На сегодня.

Невозможно было забыть, каково это – быть внутри нее.

– Не возражаете, если я переключу канал? – спросила она нас, потянувшись за пультом.

Хьюстон, не уделяя ей должного внимания, кивнул в знак согласия.

– Спасибо, – она некоторое время пролистывала каналы, прежде чем остановилась на фильме.

Когда мы увидели, что она выбрала «Легенду о Тарзане» с Александром Скарсгардом, Лорен фыркнул. Я послал ему предупреждающий взгляд, чтобы он на хрен заткнулся.

Притворившись, что не слышит его, Брэкстон закрыла глаза, и я наблюдал, как ее губы шевелятся в безмолвной молитве. Мои глаза округлились, когда я наблюдал за ней, потому что никогда не считал ее религиозной.

Как только ее глаза открылись, я отвел взгляд, и она тут же принялась за креветки-скампи. Выглядело чертовски аппетитно, и я почувствовал, как у меня сжался желудок. Единственная проблема заключалась в том, что я хотел только её вкуса.

Ближе к концу фильма, когда злодей заманивал Тарзана в ловушку, используя его девушку, мой телефон зазвонил один раз, сигнализируя о том, что мне пришло сообщение. В это же время зазвонил телефон Хьюстона.

Нахмурившись, я посмотрел на экран и увидел сообщение от Лорена в нашем групповом чате.

Ло: Держу пари, если кто-нибудь из нас заорет, как Тарзан, Брэкс будет так возбуждена, что заговорит с нами.

Наши телефоны снова зазвонили с очередным сообщением от него.

Ло: Только не это.

Хьюстон и я оторвались от своих телефонов и уставились на Лорена. Я уже знал, что он был серьезен. Ухмыляясь, он отправил еще два сообщения.

Ло: У Хьюстона есть голос.

Ло: Попробовать не помешает.

Как только он собрался отправить еще одно сообщение, Хьюстон выбил телефон Лорена у него из рук. Он подпрыгнул и отскочил от пола, заставив Брэкстон подпрыгнуть и привлечь ее внимание к нам. Я увидел вопрос в ее карих глазах, но он исчез в одно мгновение, а затем она вернулась к фильму.

Лорен проигнорировал телефон, лежащий на полу в другом конце комнаты, пока мы разыгрывали еще одну партию, которую я выиграл. Возможно, самое трудное, что я когда-либо делал – это сидеть здесь и игнорировать присутствие Брэкстон. Каждый раз, когда она ерзала на диване, смеялась себе под нос или позволяла себе отвлечься от чего-то происходящего в фильме, я чувствовал это, но мне приходилось притворяться, что это не так.

Как только фильм, наконец, закончился, Брэкстон встала и начала мыть свою тарелку. Поскольку она стояла спиной, я мог свободно наблюдать за ней.

Сегодня вечером она была полностью одета, хотя три часа назад была совершенно голой и сидела верхом на подушке Лорена.

Когда она закончила, мне показалось, что из моих легких вышибли весь воздух, когда она наклонилась, чтобы поднять телефон Лорена, лежавший у ее босых ног. Мы трое замерли, когда она выпрямилась, уставившись на освещенный экран.

Лорен не ставил пароль на свой телефон, поэтому все, что ей нужно было сделать – нажать и провести пальцем вверх, чтобы увидеть его последнее открытое окно. Она даже не потрудилась скрыть от нас свое любопытство.

Мы беспомощно наблюдали, как Брэкстон читает сообщения Лорена.

Закончив, она, не говоря ни слова, спокойно положила его телефон на стойку, прежде чем выйти из комнаты.

– Дерьмо, – выругался Лорен.

Почувствовав наши взгляды, он опустил голову.

В бешенстве, было бы преуменьшением, когда я вскочил на ноги, но я не стал утруждать себя его избиением. Брэкстон уже заставила его чувствовать себя хуже, чем я когда-либо мог:

– Найди себе другое место для ночлега на ночь.

Лорен вскинул голову. Когда он увидел, что я совершенно серьезен, он посмотрел на Хьюстона, который пожал плечами. Это было мое представление и мой шанс руководить, но мы оба были застигнуты врасплох отказом Хьюстона вмешаться. Контроль был не тем, от чего он отказывался без кровавой борьбы.

Брэкстон меняла все.

– Это же хрень какая-то, – выплюнул Лорен, как будто мне было не все равно.

– Инвалидное кресло.

Это было единственное напоминание, в котором он нуждался, прежде чем выбежать из автобуса.

Вздохнув, я направился в душ, пока Хьюстон наводил порядок. Теперь, когда Лорен ушел, по крайней мере, будет горячая вода.

ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ

Один город плавно переходил в другой, пока мы продвигались на восток. Усталость от выступлений без остановки, с двумя настоящими перерывами для подзарядки между ними, истощила мое стремление к новым местам. Я не чувствовала той искры, которую оставила в Новом Орлеане, пока мы не добрались до Большого Яблока два месяца спустя (прим. Big Apple – большое яблоко, вариант названия Нью-Йорка).

Теперь все, что я чувствовала с тех пор, как мы приехали этим утром – запах корицы.

Побывать здесь всегда было моей мечтой, и даже то, к каким последствиям привела экскурсия в Далласе, не могло ее испортить.

Мой автобус был отремонтирован и встретил нас в Новом Орлеане, но Хьюстон вернул его команде, вместо того чтобы снова изгонять меня. Несмотря на то, что я почувствовала облегчение за команду, я задавалась вопросом, не было ли это мотивом Хьюстона наказать меня, поскольку это означало остаться с ними в автобусе. Мы не разговаривали без крайней необходимости, и все трое избегали меня, как будто я была носителем плотоядного вируса.

Знаю, я сказала, что мне нужно пространство, но заходить так далеко, чтобы избежать даже прикосновения плечом, было чересчур. Все трое, казалось, выпрыгивали из своей кожи всякий раз, когда я подходила слишком близко, и поспешно покидали комнату.

Они по-прежнему спорили почти каждый вечер, но что-то изменилось. Они больше не кидались друг на друга, и я больше не была сторонним наблюдателем. Блоссом, Баблс и Баттеркап (прим. персонажи детского мультфильма Суперкрошки) старались общаться так, чтобы их не было слышно, хотя я всегда была достаточно близко, чтобы наблюдать за ними.

Иногда мне приходилось напоминать себе, что я сама напросилась на это. Мы были ящиком Пандоры, который лучше оставить нетронутым, чем исследовать. Я просто не рассчитывала, что это будет так больно.

Против своей воли я скучала по ним.

Я перешла от полного бесчувствия к чувству грусти, а теперь еще и к чему-то другому. Я не была уверена, в какой момент в течение этих двух месяцев у меня появился этот гнев, но валун на моем плече был огромным.

Нью-Йорк был таким же шумным, вонючим и многолюдным, как его показывали по телевизору, но волшебство тоже было реальным. Лос-Анджелес помог мне привыкнуть к большим городам, но в Нью-Йорке было что-то особенное, чего совсем не было в Городе Ангелов. Ни одно другое место в мире не могло сравниться с суровостью, скоростью и блеском мегаполиса.

Лучше всего было то, что мы пробудем здесь неделю, прежде чем двинемся дальше на север. После Бостона мы пронеслись через Канаду, а затем вернулись на западное побережье для двух последних концертов первого этапа – в Сиэтле и Портленде. Уверена, ребята были в восторге от возвращения домой – по крайней мере, до тех пор, пока не начнется европейский этап нашего тура.

Количество концертов, вместившихся в один тур, казалось… чрезмерным даже для такой известной группы, как «Связанные».

И мне было интересно, почему мы не летали на шоу самолетами, вместо того чтобы набиваться в автобус. Было общеизвестно, сколько денег приносили туры «Связанных». Уверена, что лейбл мог бы позволить себе арендовать самолет. Все это не имело никакого смысла.

Я сказала себе, что мне все равно, но эта мысль забралась лишь в самый дальний уголок моего сознания, где она ждала, чтобы снова выскочить наружу в самый неподходящий момент.

По крайней мере, «Гении» предложили нам остановиться в отеле, пока мы были здесь. Это был пятизвездочный отель, и даже близко не такой, какой я сама могла бы себе позволить. Даже с моим большим авансом я бы не стала растрачивать его на несколько ночей проживания. Тем временем съемочную группу поселили в менее дорогом отеле неподалеку, что казалось несправедливым. Я бы прекрасно обошлась без гламура – даже без Стивенса.

Когда я написала своим друзьям, чтобы пожаловаться, Грифф назвала меня жертвующим собой головняком и приказала заткнуться и наслаждаться оплачиваемым отпуском.

Я разговаривала с ними практически без остановки, так как у меня больше не было парней, которые могли бы меня отвлечь. Раньше я была слишком поглощена жизнью в дороге и своими бурными эмоциями, чтобы осознать, как сильно я соскучилась по дому.

Я не разговаривала со своими родителями, так как они не брали трубку и Розали тоже не разрешали этого делать. В действительности, ей удавалось тайком присылать мне электронные письма то тут, то там, поскольку мои родители не разбирались в социальных сетях. Я не была уверена, что они вообще знали даже о существовании «Инстаграм».

Во время нашего последнего разговора я пыталась понять, о чем она думает, но Розали неохотно открывалась мне. Это было больше двух месяцев назад, так что я знала, что она избегает меня. Она даже отказалась от своей миссии убедить меня вывезти ее самолетом, несмотря на то, что наши родители запрещали ей какие-либо контакты со мной.

Розали верила, что я могу свернуть горы, хотя иногда мне хотелось, чтобы она умоляла меня вернуться домой. По крайней мере, тогда у меня был бы предлог уйти от «Связанных», не ранив свою гордость.

Раздосадованная на себя, я села, где лежала посередине своей гостиничной кровати. Я уже и так пропустила два месяца новых приключений. Я не собиралась позволять «Связанным» забрать еще что-либо.

Достав из чемодана свой коричневый кроссбоди (прим. сумка через плечо), я набила его вещами, которые, как я думала, понадобятся мне на день, прежде чем надеть свою самую удобную пару ботинок и выйти из комнаты. Белое летнее платье с длинными рукавами, которое свисало с моих плеч, подошло просто идеально.

На время нашего пребывания нам четверым выделили двухуровневый номер площадью двадцать шесть сотен квадратных футов (прим. почти 800 м. кв). В нем было четыре кровати, четыре ванны и вид на Центральный парк и город. Было всего три спальни, так что Лорен и Рик разделили свою пополам, в то время как Хьюстон занял вторую спальню, а я осталась с хозяйской.

Я и забыла, каково это – спать на полноразмерной кровати. Спальня в нашем автобусе оставалась пустой с тех пор, как я отказалась убегать и прятаться. И, несмотря на ее назначение, о котором сообщил Хьюстон, ребята никогда не использовали его для каких-либо групи – после того единственного раза с Лореном.

Нет. Я была довольна своей койкой, смирилась с громким храпом Рика, тихим презрением Хьюстона и Лореном, дрочащем каждое утро и ночь.

По крайней мере, теперь он пользовался своей занавеской.

Я не думала о том, что сделала с его подушкой.

В то время я видела красный, но я не жалею об этом. Иногда приходится опускаться до того, чтобы обыграть своего противника в его собственной игре.

Выйдя из своей комнаты впервые с момента приезда, я спустилась по пяти или шести ступенькам, отделяющим главную спальню на втором этаже от других.

Лорен сидел один на диване, ближайшем к лестнице, раскинув руки вдоль спинки и откинувшись всем телом, как будто диван был его троном, а он – королем.

Хьюстон стоял перед окнами от пола до потолка и, нахмурив брови, смотрел на город, хотя вид был захватывающий.

Рик стоял на кухне, присосавшись к апельсину, а я старалась не вспоминать, как хорошо он работал языком.

Я притворилась, что их здесь нет, и направилась к двери.

– Стой.

Когда мои ноги действительно повиновались, я прокляла его и себя. Никто из них не разговаривал со мной почти двадцать четыре часа. Что заставило Хьюстона думать, что я захочу слушать их сейчас?

– Куда, по-твоему, ты собралась? – спросил он, когда я оглянулась через плечо.

– Повлияет ли ответ на наш концерт через четыре дня?

Выражение лица Хьюстона сменилось чем-то таким, что заставило меня отступить. Лорен наблюдал за мной так, словно хотел поучаствовать в происходящем, и впервые Рик не бросился на мою защиту.

Похоже, я все-таки объединила их.

– Да, если ты не планируешь возвращаться, – ответил Хьюстон.

Развернувшись к ним лицом, я скрестила руки на груди:

– Не нужно льстить себе, Морроу. Я не собираюсь никуда уходить.

– Именно, Брэкстон. Не собираешься. Вернись в свою комнату.

В комнате внезапно запахло так, словно мы стояли в аду. Я была так зла, что чуть не упустила из виду, что он назвал меня Брэкстон, а не Фаун.

– Извини?

– Мы освободили нашу службу безопасности. Им нужно было немного отдохнуть. Это значит, что мы сидим на месте на пару дней.

Как удобно.

– Мне не нужны крутые парни с оружием, которые говорили бы мне не бродить по темным переулкам.

– Это не было предложением, и я определенно не прошу тебя. Это не переговоры и не чертова демократия. Сидеть. Блядь. На. Месте.

Голос Хьюстона становился грубее с каждым произнесенным им словом, но он так и не перешел на крик. Я была на тысячу процентов уверена, что откажусь от них и от этого тура, если это когда-нибудь случится.

«Гении» могут подать на меня в суд.

На этот раз я не потрудилась остановиться или сделать еще одно едкое замечание. Это только дало бы им шанс загнать меня в угол, так что…

Я бросилась к двери.

Рик был ближе всех, так что я знала, что это его рука обхватила меня за талию, поднимая в воздух, в то время как другая рука захлопнула дверь, которую я едва успела открыть.

– Прошло два месяца, – прошептал он мне на ухо, обнимая меня. Я могла поклясться, что почувствовала, как его губы скользнули по моей щеке. – Ты прояснила свою точку зрения.

– Сомневаюсь, – сухо ответила я.

Единственное, что я почувствовала было замешательство, когда Джерико отнес меня на пустой диван напротив того, который занимал Лорен. Как получилось, что меня перестали игнорировать и заперли в нашем гостиничном номере?

Мой сердитый взгляд переместился с Рика, который отошел на пару шагов, на Лорена и, наконец, на Хьюстона.

– Что все это реально значит? – я была уверена, что мой новый жизненный статус еще не достиг такого уровня, чтобы я не могла ходить по улицам перенаселенного города. Большинство людей узнавали, кто я такая, только в том случае, если кто-то из «Связанных» был рядом со мной. Я не повелась на причину, по которой Хьюстон держал меня здесь. Кроме того, он не имел права голоса в том, что я делала за пределами сцены.

– Что заставляет тебя думать, что у нас есть план? – спросил Лорен.

Отвечая, я не сводила взгляда с Хьюстона, зная, что это разозлит Лорена:

– Назовите мне время, когда у вас его не было.

– Туше.

Не в силах больше сопротивляться ему, я посмотрела в глаза Лорену. Я скучала по тому, чтобы заглянуть в эти бесконечные глубины:

– Пошел ты.

Они все один за другим отреагировали на мою агрессию:

– Кто-то капризничает.

– Может, у нее недотрах?

– И что же нам с этим делать?

Мне так не была интересна эта игра.

Рик не пошевелился, чтобы усадить меня обратно, когда я встала, но я была готова к тому, что он попытается.

– Ничего, – сказала я, отвечая на вопрос Хьюстона. – С этим справляются.

– Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? – рявкнул Лорен.

– Догадайся.

Я не учла, что мне придется пройти мимо него, чтобы попасть в свою комнату, и мимо Рика, чтобы добраться до входной двери. В тот момент, когда я попыталась пройти, Лорен усадил меня к себе на колени и, не теряя времени, обхватил меня руками за талию, чтобы удержать на месте. Я чувствовала, что мои конечности хотят расслабиться. Мое тело скучало по близости с ним. Зная это, я держала свой позвоночник прямо, как шомпол.

– Скажи нам, кто он, чтобы ты могла посмотреть, как мы выбьем из него все дерьмо.

– Зачем вам это делать?

Пока Лорен говорил, его рука ласкала низ моего живота, вызывая там жар и наполняя мой рот сладким сиропом. Я начинала презирать вкус вишни.

– Потому что мы избалованные, собственнические, ревнивые… и нам нравится делиться только друг с другом.

Лорен застал меня врасплох. Единственной частью меня, которая двигалась, было мое сердце, бешено колотящееся в груди.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мы хотели предложить эксперимент.

– Эксперимент? – эхом повторила я, когда не смогла придумать, что еще сказать.

– Без тебя у нас, как бы, едет крыша, – признался Рик.

– Я была прямо здесь, – и, с моей точки зрения, все выглядело так, будто у них все было просто прекрасно.

– Ощущалось, будто ты на другой планете.

Не ожидала, что такое признание поступит от Хьюстона. Когда я перевела на него взгляд, у него был смущенный вид, как будто солист ебанной рок-группы не привык обнажать свою душу. Думаю, это было легче сделать перед стадионом безликих незнакомцев.

Я была сражена наповал.

Но я бы на это не повелась.

Никому другому никогда не удавалось заставить меня почувствовать себя такой одинокой. Даже моим родителям после того, как бросили меня на съедение волкам.

Был шанс, что им наскучило игнорировать меня, и они просто играли со мной для своего развлечения. Это было бы не в первый раз.

Посмеиваясь, я разжала руки Лорена, обнимавшие меня, и он неохотно отпустил меня.

– Я не буду этого делать, – сказала я после того, как встала на ноги. – Я не играю в эту игру.

– Ты даже не выслушала, что мы хотим сказать, – обвинил меня Рик. В его голосе звучали разочарование и злость, но мне было все равно. Я слишком часто поддавалась им.

Я вспомнила, как нашла их, когда наконец вышла из комнаты. Теперь я поняла, что они ждали меня. Для этого. Чем бы это ни было.

Проглотив комок в горле, я кивнула, несмотря на то, что мой желудок скрутило, а воздух начал наполняться ароматом роз. Прошло много времени с тех пор, как я испытывала такую глубокую печаль.

– Меня это устраивает.

– Брэкстон, – крикнул Лорен мне вслед, когда я направилась к лестнице.

Я пока останусь в номере, но мне было неинтересно слушать, что они скажут. Они не могут игнорировать меня и отбрасывать в сторону до тех пор, пока не будут готовы сыграть снова.

Да, я просила об этом, но у них не возникло проблем с тем, чтобы согласиться на это.

Им было слишком легко отстраниться от меня. Они даже не пытались. Они просто насмехались надо мной, как обычно, пока даже это им не наскучило.

От сильного напряжения в номере у меня отяжелели ноги, но в конце концов я добралась до своей комнаты.

Последнее, что я увидела, прежде чем запереться внутри, была склоненная голова Рика, напряженные плечи Лорена и Хьюстон, снова уставившийся в окно.