Текст книги "Счастливчик Старр (Lucky Starr)"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 46 страниц)

15. Враг?

Но едва только желудок Бигмена успел сжаться от ужаса, раздался невозмутимейший голос Лакки, настойчиво повторявшего в микрофон:

– Подводная лодка везет в Афродиту керосин… Подлодка «Хильда» возвращается с грузом керосина… В Афродиту прибывает «Хильда» с грузом керосина… В Афродиту прибывает «Хильда», везущая керосин… «Хильда»…

Приемник зашумел и ответил:

– Дежурный по шлюзу Клемент Гербер слушает, – его голос был встревожен, – что случилось? Клемент Гербер…

Лакки вздохнул, переводя дух, и лишь этим выдал свое напряжение.

– Подлодка «Хильда» запрашивает вход в Афродиту, – повторил он. – Назначьте шлюз.

– Используйте пятнадцатый. Даю пеленг. У нас тут, похоже, какая-то белиберда…

– А теперь, – сказал Лакки Эвансу, вставая с места – давай веди поскорее лодку в город.

Он кивнул Бигмену и вышел с ним в другое помещение.

– Как это, как… – бормотал, будучи не в силах остановиться, Бигмен.

Лакки вздохнул и пустился в объяснения.

– Я подумал, что В-лягушки постараются не пустить нас в город, поэтому о керосине я подумал заранее. Но я вовсе не предполагал, что они затеют наводить на нас пушку. Это уже бандитизм просто какой-то. Я стал сомневаться даже, что керосин поможет.

– Но как он может помочь?

– Тот же самый углеводород. Я им объяснял это мысленно. Они клюнули и оставили людей на контроле в покое.

– А откуда им знать, что такое керосин?

– Говорю же тебе, объяснил им мысленно. Представлял эту штуку в уме изо всех сил. Но хватит об этом, – голос Лакки стих до шепота. – Если они готовы утопить нас в океане, если они решили расстрелять нас тут, значит, – они в полном отчаянии. То есть – мы среди постоянной опасности. С этим пора кончать, и нам следует вести себя исключительно точно. Любая ошибка с нашей стороны будет непоправимой.

Лакки достал ручку и торопливо написал на листке несколько слов.

– Вот что ты сделаешь, когда я подам тебе знак, – сказал он, протягивая листок Бигмену.

– Но, Лакки, – глаза Бигмена округлились.

– Тссс! Ни слова вслух!

– Но ты уверен?

– Надеюсь, что да, – по лицу Лакки скользнула тень озабоченности. – Земля знает о В-лягушках все, с человечеством им не сладить, но на Венере они вполне способны наломать дров, Мы должны им помешать. Ты понял, что должен делать?

– Да.

– Тогда… – Лакки смял листок, скатал в шарик и сунул его себе в карман.

– Мы в шлюзе! – крикнул Эванс. – Через пять минут будем в городе.

– Вот и отлично, – кивнул Лакки. – Соедини-ка меня с Моррисом.

Они сидели в комнате венерианского Совета. В той самой комнате, вспомнил Бигмен, где он впервые увидел Лу Эванса. И кстати, В-лягушку. Бигмена передернуло: здесь эти твари впервые бессовестным образом влезли в его мозг.

Комната выглядела как прежде, за одним исключением. Исчезли аквариум с лягушкой и тарелка с кормом для нее, столы были пусты.

Моррис указал на это, едва они вошли в комнату. Его пухлые щеки обвисли и позеленели, под глазами появились круги. Рукопожатие было неуверенным. Бигмен тщательно установил на столе то, что принес специально сюда.

– Вазелин, – торжественно сообщил он собравшимся.

Лу Эванс сел, его примеру последовал и Лакки, один Моррис продолжал расхаживать взад-вперед.

– Я убрал всех лягушек из этого здания, – сказал он. – Но это все, что я мог сделать. Не мог же я потребовать от горожан, чтобы они расстались со своими любимицами. Да еще – безо всяких на то объяснений. А что я им могу объяснить?

– Ну, этого вполне достаточно, – примирительно сказал Лакки. – Только давайте во время беседы постоянно смотреть на эту баночку. Постоянно помните о ней, держите ее образ в своих мыслях.

– Вы считаете, это поможет? – Моррис выглядел недоверчивым.

– Думаю, поможет.

Моррис остановился перед Лакки.

– Послушайте, – начал он неожиданно резко. – Послушайте, Старр, я не могу поверить в ваши рассказы. В-лягушки живут в городе уже давно. Они здесь чуть не с самого начала его строительства.

– Но вы не забывайте, что… – начал Лакки.

– Что я нахожусь под их влиянием? – возмущенно перебил его Моррис. – Это не так. Я отрицаю.

– Не обижайтесь, Моррис, – мягко усовестил его Лакки. – Лу был под их контролем несколько дней, были под ним и Бигмен, и я сам. Поэтому, увы, есть все основания утверждать, что и вы не избежали общей участи.

– Чему нет доказательств, ну ладно… – раздражение Морриса не проходило. – Хорошо, пускай вы правы. Что дальше? Как с ними бороться? Что, забросать Венеру с воздуха бомбами? А они в отместку заставят нас открыть все шлюзы. Вы поймите, восемьсот миллионов кубических метров океана… они всегда найдут себе укрытие, а размножаются они с любой необходимой им скоростью. Да, вы передали сообщение на Землю, это очень хорошо, но наши-то проблемы никуда не делись!

– Именно, – кивнул Лакки. – Но дело в том, что я не сообщил на Землю всего. Я не мог себе это позволить, хотя, мне кажется, я и докопался до истины. Я…

Прозвучал сигнал интеркома.

– Кто там? – осведомился Моррис.

– Лиман Тернер, ему назначена встреча, – донесся ответ.

– Секундочку, – венерианец повернулся к Лакки и тихо спросил: – Вы уверены, что он нам нужен?

– Но вы назначили ему встречу, чтобы обсудить проблемы усиления безопасности города. Речь идет о постройке новых защитных барьеров, не так ли?

– Да, но…

– И сам Тернер тоже жертва. Сейчас вы это поймете. Он из тех высокопоставленных лиц города, которые также попали в эту переделку. Мне кажется, с ним будет невредно повидаться.

– Пусть войдет, – ответил Моррис в интерком.

Едва Тернер вошел, как лицо его выразило крайнее изумление. К тому же внезапно наступившая в комнате тишина и разом обратившиеся к нему взгляды присутствующих заставили бы ощутить себя неуютно и менее чувствительного человека.

– Что случилось, господа? – нервно осведомился он, ставя свой ящик с компьютером на пол.

Не спеша, осторожно, Лакки ввел его в курс событий.

– Позвольте… – Тернер растерянно приоткрыл рот. – Вы полагаете, что мой мозг…

– А как иначе они смогли бы сообщить тому парню возле шлюза все сведения об устройстве защиты? Он же не слишком опытен и не очень образован, а забаррикадировался так, будто всю эту электронную защиту создавал сам?

– Я не подумал об этом, – голос Тернера задрожал и превратился в почти неразборчивое бормотание. – Я не думал, странно… Как я мог не подумать об этом?

– Они захотели, чтобы вы об этом не думали, – пояснил Лакки.

– Я… я просто в шоке…

– Да ну что вы. Вы попали в неплохую компанию. Я, доктор Моррис, Советник Эванс…

– И что нам теперь делать?

– Именно это доктор Моррис и пытался выяснить перед самым вашим приходом, – кивнул Лакки. – Дело серьезное, и нам надо объединить все наши умы. Одна из причин, по которой вы здесь, заключается в том, что нам может оказаться полезен ваш компьютер.

– О, надеюсь, он будет полезен… – он приложил руку ко лбу, словно опасаясь, что на плечах уже не его, а чья-то чужая голова.

– А что, сейчас мы тоже? – осведомился он с опаской чуть погодя.

– Нет-нет, – успокоил его Лакки. – Пока мы концентрируем наши мысли на баночке с вазелином, то все в порядке.

– Ничего не понимаю. Причем тут вазелин?

– Долго объяснять. Помогает, не задумывайтесь об этом, – отмахнулся Лакки. – Сейчас я хочу рассказать вам, о чем шла у нас речь перед самым вашим появлением.

Бигмен, заскучав от повторения пройденного, вместе со стулом откинулся назад и оперся спинкой о стол, на котором раньше стоял аквариум. Слушал вполуха, зато старательно глядел на банку с вазелином.

– Итак, – продолжил Лакки, – уверены ли вы в том, что нашими врагами являются именно В-лягушки?

– Позвольте, – изумился Эванс, – но это же твоя теория?!

– Или лягушки являются только средством, позволяющим управлять сознанием людей? Да, они умеют это делать, но по своей ли инициативе они это делают? Вместе взятые, они оказываются коварным противником землян, а по отдельности – каждая из них мила и дружелюбна.

– И что же?

– Вспомним то создание, которое жило в этой комнате, оно управляло нами вполне мило. Передало свое изумление оттого, что увидело безусых людей, затем устроило так, что Бигмен угостил ее горошком в соусе. Что в этом дурного? Вполне интеллигентные манеры. И оно повело себя так сразу, не раздумывая.

– А может, не все В-лягушки такие добродушные? – пожал плечами Моррис.

– Думаю, дело не в этом. Мы оказались близкими к полной беспомощности во время их атаки на поверхности океана. Впрочем, я успел сообразить одну вещь и выкинул в океан банку с вазелином. Это их отвлекло. Но, господа, не странно ли? Они почти добиваются успеха в борьбе с нами, не дают мне связаться с Землей и сообщить о них. И немедленно бросают все ради какой-то прихоти. И снова они собираются уничтожить нас при входе в Афродиту, уже наводится пушка, а одно упоминание о керосине тут же меняет дело.

– А я наконец понял, причем тут вазелин и керосин, – кивнул Тернер, – да, всем известно, как они падки на такие вещества. Это для них какое-то невыносимое искушение.

– Не слишком ли невыносимое для существ, достаточно разумных для того, чтобы на равных бороться с землянами? Вы можете себе представить человека, который, скажем, отдаст плоды жизненно важной победы за ириску?

– Конечно, не могу. Но из этого не следует, что В-лягушки не могут поступить так.

– Согласен, не доказывает. У них другой ум, и мы не можем знать, как он работает. Но все же их отношение к углеводороду меня потрясает. Кажется, сравнивать их нужно не с людьми, а с собаками.

– Как? – опешил Моррис.

– Рассудите сами, – предложил Лакки. – Собаку можно натаскать на массу разных штучек. И создание, которое в жизни не имело дело с собаками, ничего не поймет, скажем, если увидит на перекрестке слепого и собаку-поводыря. Решит, что оба в равной степени разумны. Но если мимо собаки пройдет кто-нибудь с хорошей мозговой косточкой, то разница станет очевидной.

– То есть вы предполагаете, что В-лягушек как средство использует некое разумное существо? – глаза Тернера полезли из орбит.

– А разве это не выглядит здраво, Тернер? Как сказал доктор Моррис, лягушки живут в городе уже очень давно, а происшествия стали возникать лишь в последнее время. Сначала – пустяки. Кто-то швыряется на улице деньгами. Будто бы некто выясняет, как можно использовать возможности лягушек для влияния на людей. Он словно изучал их природу и способности, выясняя, что они могут, а что нет, тренировался сам и, наконец, приступил к серьезному делу. Конечно, дрожжи как таковые его вовсе не интересуют, его интересует вещь посерьезнее – как установить господство над Солнечной системой, например. Или вообще над всей Галактикой.

– Ну, это уж слишком, – вздохнул Моррис.

– Тогда я расскажу вам еще одну смешную историю. Когда мы были в океане, с нами говорили мысленно. И этот голос старался заставить нас передать ему информацию и смирно наложить на себя руки.

– И что?

– Этот голос, сомнений нет, приходил к нам с помощью В-лягушек, но и только. Саму речь сочинял человек.

Лу Эванс вздрогнул, выпрямился и уставился на Лакки.

– Видите, даже Лу не верит, – рассмеялся Лакки. – Но это так. Тот голос использовал странные оборотцы: «сделайте воздушные вибрации посредством вашего рта», еще что-то в этом роде. То есть оставалось предположить, что лягушки не слишком знакомы с нашими словами и терминами, и голос старательно вбивал это в нас с помощью странных оборотов речи. Но в конце он забылся. Вот что он сказал, я помню: «Жизнь исчезнет, как потухший огонек, и никогда уже не возгорится снова».

– Ну и что? – привычно задал свой обычный вопрос Моррис.

– Что?! Советники, вы не понимаете?! Откуда В-лягушкам знать такие слова, как «задуть огонек» или «жизнь не возгорится»? Голос прикидывался лягушачьим, так откуда ему знать об огне?

Собравшиеся уже все поняли, но Лакки не мог остановиться.

– Атмосфера Венеры состоит из азота и углекислого газа. Кислорода в ней нет, нам это известно. В этой атмосфере гореть ни черта не может! Никаких огоньков. Миллионы лет ни одна лягушка не видела огня, и никому из них не понять, что это такое. И если даже кто-то из них видел огонь под куполом, то понять его природу они не в состоянии, как не могут понять устройство наших кораблей. Я слышал не лягушек, а голос человека, использовавшего их, чтобы подключиться к моему мозгу.

– Но как это возможно? – удивился Тернер.

– Не знаю, – помотал головой Лакки, – Хотел бы узнать. Несомненно, этот парень великолепно соображает. Он должен прекрасно разбираться в нервной системе и во всех электрических феноменах, с него связанных. – Лакки холодно взглянул на Морриса, – это может быть человек, например, специализирующийся в биофизике.

И взгляды всех присутствующих обернулись к Моррису – смертельно побледневшему, растерянному, усы которого, казалось, встали торчком.

16. Враг!

– Вы обвиняете меня… – только и смог прохрипеть Моррис.

– Это не окончательный вывод, – вкрадчиво заявил Лакки, – лишь предположение.

Моррис беспомощно огляделся по сторонам, стараясь взглянуть в глаза каждого из сидящих. Ответные взгляды были холодны и бесстрастны.

– Это безумие, полный бред, – залопотал он, – Я же был первый, кто подал сообщение об этом… этих недоразумениях на Венере. Найдите его в Центральном Совете, там стоит мое имя. Стал бы я сообщать в Совет, если бы… С какой целью? Да, вот именно, с какой целью?!

Эванс заерзал на стуле. По тому взгляду, который он бросил в сторону Лакки, Бигмен понял, что разбирательства со своими в присутствии посторонних кажутся Эвансу неприемлемыми.

– Но это, по крайней мере, объясняет попытки доктора Морриса скомпрометировать меня, – все же не остался в стороне Эванс. – Ведь я прибыл со стороны и мог докопаться до истины. И половину, по крайней мере, я раскопал.

– Отрицаю, что делал это, – сказал, тяжело дыша, Моррис. – Все это – сговор против меня, и вы еще горько пожалеете об этом. Я добьюсь правосудия.

– Вы имеете в виду – Суда Совета? – осторожно поинтересовался Лакки. – То есть вы хотите, чтобы ваше дело было рассмотрено на собрании Центрального Совета?

То, о чем упомянул Лакки, представляло собой процедуру, предусмотренную для случаев, когда против Советника выдвигается обвинение в измене Совету и Солнечной Конфедерации. В истории Совета подобных прецедентов еще не было.

При упоминании об этом Моррис, и так уже утративший контроль над собой, обезумел окончательно. Рыча, он вскочил с места и слепо ринулся на Лакки. Тот ловко увернулся, перепрыгнув через подлокотник кресла, и, по ходу дела, успел подать знак Бигмену.

Именно этого дожидался Бигмен. Теперь он исполнит инструкции, данные ему на борту «Хильды» неподалеку от Афродиты.

Его бластер выстрелил, и ионизирующее излучение наполнило помещение запахом озона.

На мгновение все замерли. Моррис, прижатый к полу стулом, не делал попыток выбраться наверх. Бигмен застыл с бластером в вытянутой руке, как небольшая статуя, словно, нажав на курок, он себя немедленно заморозил.

Цель была поражена и теперь являла собой груду обломков.

– Да как же это… – только и сумел сказать первый, к кому вернулась речь, Лу Эванс.

– Что вы натворили? – прошептал Лиман Тернер. Моррис тяжело дышал после своей вспышки и говорить не мог.

– Отличный выстрел, Бигмен, – похвалил Лакки. Бигмен улыбнулся до ушей и театрально продул ствол бластера.

На полу превращенный в кучку осколков лежал компьютер Тернера.

– Мой компьютер! – кричал Тернер все громче. – Идиот! Что ты натворил!

– Только то, что я попросил его сделать, – вежливо заметил Лакки. – Теперь все будет тихо и спокойно.

Он повернулся к Моррису, помог толстячку подняться на ноги и сказал:

– Тысяча извинений, доктор Моррис, но я должен был увериться в том, что внимание Тернера будет отвлечено. Извините, что пришлось вас использовать таким образом.

– Вы хотите сказать, – начал Моррис, – что не подозреваете меня в…

– Ни секунды не подозревал, – уверил его Лакки.

– Тогда объясните мне, в чем, собственно, дело! – Моррис отступил в сторону, вконец разозлившись.

– Дело в том, что до нашей встречи сегодня, – примирительно начал Лакки, – я ни с кем не поделился мыслью о том, что за В-лягушками может стоять человек. Я даже не мог сообщить об этом на Землю. Ведь кто знает, реальный враг мог перехватить сообщение и прийти в такую панику, что решился бы на крайние меры – затопил бы, в самом деле, один из городов, а жителей всех остальных сделал заложниками. Но пока он не знает, что в своих подозрениях я не продвинулся дальше коварства лягушек, он какое-то время будет выжидать. Ну, в крайнем случае, попытается убрать меня и моих приятелей.

Сегодня я заговорил обо всем этом потому, что этот человек здесь присутствует. Но все равно, я не начинал никаких действий против него, опасаясь, что, несмотря на все наши предосторожности, он все равно сможет управлять нами. Поэтому мне потребовалось отвлечь его внимание на внешнюю сторону дела – хотя бы на пару секунд. Отвлечь, чтобы он не успел с помощью лягушек разобраться в том, что собираемся предпринять мы с Бигменом. Да, конечно, В-лягушек в здании нет, но откуда нам известно, а вдруг он умеет использовать любых, находящихся в городе, или даже тех, что находятся в океане Афродиты?

И чтобы его отвлечь, мне пришлось обвинить вас, доктор Моррис. Заранее предупредить я не мог, мне требовалось, чтобы вы действовали искренне. Так и вышло. Как здорово вы ринулись на меня!

Моррис достал из кармана пиджака громадный носовой платок и утер лоб.

– Это было ужасно, Лакки, но я вас понимаю. Тернер, да?

– Да, – кивнул Лакки.

А Тернер в это время стоял на коленях возле обломков своего аппарата.

– Вы уничтожили мой компьютер! – сказал он с ненавистью.

– А я сомневаюсь, что это был компьютер, – пожал плечами Лакки. – Слишком уж вы были с ним неразлучны. Когда я увидел вас впервые – он был при вас. Вы сказали, что используете его, чтобы просчитать прочность аварийных перегородок на случай прорыва купола. Теперь он у вас с собой якобы для того, чтобы по ходу беседы с доктором Моррисом производить вычисления. По поводу тех же перегородок.

Лакки сделал паузу и продолжил с холодной твердостью.

– Но я зашел к вам домой на следующее утро после той ночи. Я собирался задать вам лишь пару вопросов, которые никоим образом не были связаны с вычислениями, и вы это знали. Все равно – компьютер был при вас. Что, нельзя было оставить его в соседней комнате? Почему?

– Я сам его изобрел. Я им горжусь и все время ношу с собой.

– Ну, на вид он весил фунтов двадцать пять. Тяжеловатая привязанность. А это не то устройство, с помощью которого вы использовали В-лягушек?

– А как вы собираетесь это доказать? – огрызнулся Тернер. – Сами только что сказали, что и я – жертва. Тут все свидетели.

– Да, – кивнул Лакки. – Нет сомнений, что информация перешла к человеку возле шлюза из вашего мозга. Но вот в чем вопрос: у вас ее украли или вы добровольно передали ее?

– Погодите-ка, Лакки, – вмешался Моррис. – Я хочу задать ему прямой вопрос. Несете ли вы ответственность за события последнего времени, Тернер?

– Конечно, нет, – закричал инженер. – Вы не можете руководствоваться любой ерундой, которую вам наболтает этот юнец, уверенный, что ему все известно лучше всех, только потому, что он, видите ли, Советник!

– Погодите, Тернер, – приостановил его Лакки. – А вы помните ту ночь, когда произошла заваруха со шлюзом? Вспомните-ка получше.

– Прекрасно помню.

– Значит, помните, как вы подошли ко мне и сказали, что если шлюз откроется, то аварийные барьеры не спасут и Афродита будет затоплена? Вы были напуганы, почти в панике.

– Да. Да, я был напуган. И запаниковать тут есть от чего, и это так же верно, как и то, что вы – бравый Лакки Старр, – добавил Тернер с издевкой.

Лакки не обратил на этот укол ни малейшего внимания.

– А не подошли вы ко мне с этими словами лишь затем, чтобы еще более усилить замешательство и выгадать время для маневра с Эвансом? Чтобы вывести его из города и уничтожить потом в океане? Им управлять было непросто, да он еще вдобавок узнал о тайне В-лягушек. Может, вы хотели заодно выкинуть с Венеры и меня?

– Что за ерунда, – ответил Тернер. – Внутренние перегородки действительно слабы. Спросите у Морриса, он разбирался с моими вычислениями.

– Боюсь, Тернер прав, – Моррис неохотно кивнул.

– Неважно, – отмахнулся Лакки. – Давайте вспомним дальше… Реальная опасность – и Тернер в панике. Вы женаты, Тернер?

– А что? – Тернер с изумлением взглянул на Лакки.

– Ваша жена просто очаровательна и очень молода. Кажется, она гораздо моложе вас. Женаты вы менее года.

– И что из этого?

– Да ничего особенного. Вы сильно привязаны к ней. Сразу после женитьбы вы переезжаете в дорогой Дом, вы позволяете ей обставить квартиру по своему вкусу, хотя не слишком его разделяете. Вы побеспокоились бы о ее безопасности, не так ли?

– Не понимаю. О чем вы?

– Сейчас поймете. В тот раз, когда я к вам приходил, ваша жена обмолвилась, что проспала все представление – как она сказала. И ужасно от этого расстроилась. А потом она стала рассказывать о вашем прекрасном доме. Сказала, что в нем есть даже «блоки». Увы, в тот момент это слово не значило для меня ничего, а то бы удалось все выяснить немедленно. Только позже, когда мы болтались в океане, Лу Эванс случайно заговорил о блоках и объяснил, что это такое. Это индивидуальные убежища, которые строят на слуай, если вдруг океан хлынет в Афродиту. Теперь вам все понятно?

Тернер молчал.

– Если вы были так озабочены происходящим, если катастрофа была реальной, то почему вы не подумали о своей жене? Вы видели панику, эвакуацию, почему вы не подумали о ее безопасности? В вашем доме есть блоки. Две минуты – и она в полной безопасности. А вы ей не звоните, и она спокойно спит.

Тернер что-то пробормотал.

– Только не говорите, что запамятовали, – добивал его Лакки, – Не поверю. Забыть вы могли что угодно, только не это. Дело в другом. Вы не беспокоились за нее по другой причине – вы отлично знали, что никакой шлюз не откроется, – разозлился Лакки. – Вы прекрасно это знали, потому что сами управляли тем парнем. И подвела вас излишняя внимательность к жене. Вы не могли потревожить ее сон – ради того, чтобы сделать версию более правдоподобной.

– Без адвоката я больше ничего не скажу, – прорезался Тернер. – Но учтите, это лишь домыслы, а не факты.

– Прошу прощения, этого вполне достаточно для возбуждения расследования Совета… – парировал Лакки. – Доктор Моррис, вы не пришлете за инженером охрану? Он отправится на Землю. Мы с Бигменом будем его сопровождать. Доставим в целости и сохранности.

Позже, в гостинице, Бигмен озабоченно сказал:

– Слушай, Лакки, я не вижу, как мы соберем доказательства против Тернера. Твои выводы замечательны, но для суда их недостаточно.

Лакки, с удовольствием переваривая дрожжевой ужин, расслабился впервые с того момента, когда они проникли сквозь облачный покров планеты.

– Видишь ли, Бигмен, – вздохнул он, – не думаю, что Совет так уж заинтересован в том, чтобы засадить Тернера за решетку.

– Почему, Лакки! Такая сволочь…

– Конечно. И убийца, К тому же – изменник, да и диктаторские замашки ему не чужды. Но тут куда важнее, что он сделал гениальную работу.

– Ты о его машинке?

– Да. Мы уничтожили единственный экспонат, и нам потребуется другая такая же. Здесь, вообще, возникает масса вопросов. Как Тернер управлял лягушками? Когда, скажем, он хотел убить Эванса, он что, инструктировал их детально, приказывал подвести гигантское пятно? Или говорил просто: «А убейте-ка Эванса», и те, как науськанные собаки, действовали по своему усмотрению?

Опять же, представь, как можно использовать подобный прибор. Его можно применять при лечении душевнобольных, усмиряя импульсы криминального характера. С его помощью, похоже, можно будет в будущем предотвращать войны, быстро и бескровно побеждая противников. Конечно, это устройство бесконечно опасно в руках одиночки, но станет крайне полезным в руках Совета.

– А ты думаешь, Совет сумеет заставить его сделать новую машину?

– Думаю, да. Под присмотром, конечно. Если мы предложим ему в обмен на это реабилитацию, а иначе – он останется заключенным и никогда не увидит жены. Думаю, он согласится. И понятно, первым делом аппарат должен быть испробован на мозге самого Тернера, чтобы избавить его от болезненного желания власти и сохранить человечеству великолепный мозг.

Завтра они покинут Венеру и отправятся на Землю. Лакки думал о ней, ощущая приятную ностальгию по голубому небу родной планеты, по свободному воздуху, нормальной еде и ничем не ограниченному пространству.

– Запомни, Бигмен, – сказал он задумчиво, – нет ничего проще, чем «защитить общество», отправив преступника за решетку. Но его жертв это не вернет. А вот если его удастся исцелить и с его помощью сделать жизнь общества лучше и ярче… Это, по-моему, серьезней и достойней.