Текст книги "Счастливчик Старр (Lucky Starr)"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 46 страниц)

7. Бигмен делает открытие

Грисволд не шевельнулся и респиратор не снял. Зрители недовольно зашумели.

Дэвид, насколько мог приноровиться к малой гравитации (он чувствовал себя, как в воде), сделал быстрый выпад и ухватил Грисволда за локоть. Уклонившись от удара ногой, схватил второй рукой респиратор противника, содрал его и отбросил в сторону.

Грисволд дернулся за ним с коротким криком, но тут же закрыл рот, чтобы не терять воздух, и отскочил назад, немного покачнувшись. И медленно закружил вокруг Дэвида.

Прошла уже почти минута, как Дэвид вдохнул последний раз. В легких нарастало напряжение. Грисволд кружил вокруг него, понемногу подходя все ближе. Он был ловок, привык к малой гравитации и отлично управлял своим телом. Дэвид с неудовольствием понял, что ему это удается хуже. Один незнакомый для него прием – и он может оказаться на земле.

Каждая секунда могла погубить его, но Дэвид не шел вперед, а смотрел на лицо Грисволда – с каждым мгновением все более напрягающееся. Надо выждать. Грисволд слишком много ест и часто пьянствует, вряд ли он в хорошей форме.

Дэвид мельком оглянулся и увидел трещину – она была всего в четырех футах за ним, узкая щель, отвесно уходящая вниз. Да, Грисволд намеренно теснил его туда.

Дэвид встал, как вкопанный. Десять секунд, не больше. Грисволд должен напасть, ему не остается ничего другого.

И Грисволд пошел вперед.

Дэвид отскочил в сторону, вцепился противнику в плечо, раскрутил его и встречным ударом кулака разворотил Грисволду челюсть.

Тот беспомощно покачнулся, воздух вырвался из его легких, он непроизвольно глубоко вдохнул адскую марсианскую смесь аргона, неона и углекислого газа и медленно, будто в кошмарном сне, осел на землю. Из последних сил заставил себя подняться, зашатался и стал переставлять ноги, лишь бы удержать равновесие…

Дэвид услышал истошный крик, но сейчас его волновало лишь как добраться до респиратора. Заставляя двигаться свое измученное тело из последних сил, он приладил цилиндры и натянул респиратор на лицо. И наконец вдохнул кислород, остудивший его легкие, как вода охлаждает иссушенный желудок.

О чем-то кроме дыхания он смог подумать только через минуту.

– Где Грисволд?

Остальные, во главе с Бигменом, столпились вокруг него.

– Ты не видел? – изумился тот.

– Я его свалил, – Дэвид огляделся. Грисволда нигде не было.

– Он там, – Бигмен ткнул рукой куда-то вниз. – В трещине.

– Что?! – Дэвид опешил. – Что за идиотские шутки?

– Какие тут шутки!

– Нырнул как в воду с вышки.

– Да что там, сам нарвался!

– Ты действовал в пределах самообороны, землянин, – собравшиеся заговорили все сразу.

– Как? – не мог понять Дэвид. – Это я его туда скинул?

– Да нет же, – отмахнулся Бигмен. – Ты не при чем. Ты ему врезал, и он свалился. Встал на ноги. Опять стал падать, захотел удержаться на ногах и поплелся вперед, ни черта не видя. Мы ему крикнули, но поздно. Если бы он сам тебя к дыре не подталкивал, то ничего бы с ним не случилось.

Дэвид оглядел собравшихся. Они смотрели на него.

Наконец один из фермачей протянул ему свою крепкую ладонь.

– Отличный номер, фермач.

Голос прозвучал невозмутимо, но в сказанном крылось признание. Возникшая было неловкость исчезла.

Бигмен триумфально завопил, подпрыгнул в воздух футов на шесть и опустился вниз, мельтеша ногами, как танцовщик. Остальные плотно столпились вокруг Дэвида. Люди, ранее называвшие его «землянином» или не замечавшие вообще, теперь хлопали его по плечу и говорили, что Марс может гордиться таким парнем.

– Ребята! – крикнул Бигмен. – Так мы едем на осмотр или без Грисволда нам никак?

– Еще чего! – завопили ему в ответ.

– Тогда вперед! – Бигмен вскочил в свою машину.

– Вперед, фермач! – крикнул кто-то Дэвиду, который уже сидел в машине, еще пятнадцать минут назад принадлежавшей Грисволду.

И снова пронзительное «От винта!» разнеслось над марсианскими просторами.

В каждом краулере есть радиостанция, так что новостям пустыня не помеха. Пока Дэвид разъезжал по оранжереям, известие о смерти Грисволда достигло ушей каждого фермача с макиановской фермы.

К вечеру фермачи из бывшей команды Грисволда съехались вместе и отправились назад, на ферму. Дэвид почувствовал себя в центре внимания, едва только оказался под куполом.

Обычного ужина в тот день не было, фермачи поели еще в пустыне, перед возвращением, так что уже через полчаса по прибытии все собрались перед Большим Домом.

Не было сомнений, Хеннес и Макиан уже знали о поединке. Компания Хеннеса, люди, которых нанимал он сам и чьи интересы совпадали с его, была весьма многочисленной. Кто-то из них непременно сообщил о случившемся начальству. Поэтому в воздухе повисла некоторая напряженность.

Не то чтобы фермачи ненавидели Хеннеса. Работать он умел и был не груб. Но его невзлюбили. Он был слишком холоден, высокомерен и необщителен – в отличие от прежнего управляющего. Для Марса, где социальных различий нет, это был существенный недостаток, и тут такому человеку не оставалось ничего кроме как обижаться.

Кроме того, ничего подобного на ферме Макиана не случалось уже три марсианских года, а марсианский год лишь на месяц короче двух земных.

Дэвида встретили одобрительным гулом, перед ним расступились и пропустили вперед, лишь небольшая группа фермачей, стоявших поодаль, выглядела мрачной и враждебной.

Шум толпы был услышан и вскоре из дверей вышли Макиан, Хеннес, Бенсон и еще несколько человек. Дэвид встал на дорожку, ведшую к дверям дома, Хеннес остановился на ступеньках и взглянул вниз.

– Сэр, – начал Дэвид, – хочу объясниться с вами по поводу сегодняшнего происшествия.

– Сегодня погиб ценный работник фермы, – тут же отреагировал Хеннес. – Погиб в результате стычки с тобой. Твои объяснения могут что-то изменить?

– Нет, сэр. Но Грисволд был побежден в поединке.

– Грисволд хотел убрать парня, – донесся голос из толпы. – Он случайно забыл поставить на его пескоход брусы тяжести.

При слове «случайно» раздались смешки.

– Кто это сказал? – побледнел Хеннес.

Наступила тишина, затем из толпы раздался почти мальчишеский голосок:

– Не я, господин учитель, это не я сделал, – это вперед вылез Бигмен, прижимавший к груди ручонки и потупивший глаза долу.

Раздался уже громкий хохот.

Хеннес с усилием превозмог гнев.

– Ты утверждаешь, что на твою жизнь покушались?

– Нет, сэр, – ответил Дэвид. – Я говорю только о поединке. О поединке по всем правилам, в присутствии семи фермачей. А на поединке дерутся на смерть, не так ли? Или вы предлагаете новые правила?

Собравшиеся одобрительно загудели. Хеннес взглянул на них.

– Мне жаль, – сказал он, взяв себя в руки, – что вы ведете себя так, потому что позже будете об этом жалеть. Приступайте к работе, но помните, что проявленное вами сегодня отношение забыто не будет. А ты Вильямс, не думай, что тебе все сошло с рук. С тобой мы еще разберемся.

Ранним утром на следующий день Дэвида позвали к Бенсону.

Ночь прошла в долгих торжествах, избегнуть или предотвратить которые Дэвид не смог, так что теперь, стоя перед дверью Бенсона, он зевал и никак не мог остановиться.

– Заходите, Вильямс, – приветствовал его Бенсон. Сегодня он был в белом халате, а воздух в его кабинете пропитался характерным запахом крыс и хомяков. Бенсон улыбался. – Что-то вы нынче выглядите невыспавшимся.

– А так и есть, – ответил Дэвид, насилу сдерживаясь, чтобы опять не зевнуть. – Именно что невыспавшийся. Чем могу быть вам полезен?

– Нет, наоборот. Помогать нужно вам. У вас уже неприятности, а дальше может быть и хуже. Боюсь, вы не в курсе, что мистер Макиан обладает здесь всей полнотой власти. И, если он решит, что вы убили Грисволда с умыслом.

– Даже без суда?

– Нет, но Хеннес всегда подберет дюжину фермачей, которые разделят его точку зрения.

– Тогда у него возникнут сложности с остальными.

– Конечно. Именно это я всю ночь втолковывал Хеннесу. Не думайте, будто мы с Хеннесом в одной упряжке. По мне, так он слишком деспотичен, да и еще эти его дурацкие выдумки, вроде игры в детектива, о чем я вам уже говорил как-то. Зато мистер Макиан со мной согласен. Он не должен вмешиваться в отношения Хеннеса с персоналом, поэтому вчера и не сказал ничего, зато он ему намекнул, что не намерен спокойно смотреть на то, как его ферма раздирается на части из-за какого-то ублюдка Грисволда. Так что Хеннесу пришлось обещать, что дело будет по крайней мере на время закрыто. Но он не из тех, кто что-то забывает. А Хеннес – серьезный враг.

– Я, что же, рискую, оставаясь тут?

– Мы можем свести риск к минимуму. Я предложил Макиану перевести вас сюда. Вы можете оказаться полезным даже и без научной подготовки. Будете кормить крыс и чистить клетки. Я научу вас делать анестезию и инъекции. Это, может, и скучно, зато вы не будете попадаться на глаза Хеннесу. Согласны?

– Но, – сказал Дэвид очень серьезным тоном, – это будет социальным падением для человека, которого провозгласили красой и гордостью фермачей.

– Да вы что! – фыркнул Бенсон. – Вильямс, не воспринимайте всерьез эту деревенщину! Фермач! Это прекрасный титул для недоучки и не более того! Вы что, с ума сошли, чтобы всерьез относиться к их болтовне о социальном статусе? В конце концов, работая со мной, вы можете помочь раскрыть тайну отравлений и отомстить за свою сестру. Разве не за этим вы на Марсе?

– Я буду работать с вами, – согласился Дэвид.

– Вот и чудно! – Бенсон расплылся в улыбке.

В дверь просунулась голова Бигмена.

– Эй, – полувыдохнул он.

– Салют, Бигмен, – Дэвид обернулся и захлопнул дверку крысиной клетки.

– Бенсон здесь?

– Нет, до обеда не будет.

– Отлично, – Бигмен вошел, очень осторожно двигаясь, чтобы ненароком не зацепить одеждой какой-нибудь прибор.

– Только не говори мне, что у тебя зуб и на Бенсона.

– У кого, у меня? Да ты что, он же с заскоком, – Бигмен постучал себя костяшками по лбу. – Какой нормальный потащится с Земли на Марс, чтобы возиться с идиотскими тварями. И еще все время бормочет о том, как нам пахать и сеять. Будто можно что-то узнать о Марсе в колледже на Земле… К тому же он постоянно задирает нос, так что его приходится осаживать.

Он помолчал.

– А теперь о тебе, – он грустно взглянул на Дэвида. – Слушай, а Бенсон тебе ночную рубашку и чепец еще не подарил? Ты же у нас теперь крысиная нянька. Как ты ему позволил?

– Это только временно, – ответил Дэвид.

– Ладно, – Бигмен подождал и сообщил, протягивая руку. – Я, собственно, попрощаться.

Дэвид протянул свою.

– Уезжаешь?

– Да. Месяц кончился, бумаги у меня, и я могу устроиться в более приличном месте. Рад буду снова увидеться с тобой. Слушай, может, когда твой контракт закончится, мы поработаем вместе? Ты же не захочешь торчать у Хеннеса?

– Погоди, – Дэвид не выпускал его руку. – Ты сейчас в Виндгрэд-сити?

– Ну да, пока не подыщу работу.

– Отлично. Я неделю ждал такого случая. Уехать отсюда я не могу, может ты мне поможешь?

– Конечно. Скажи только как.

– Это немного рискованно, потому что тебе придется вернуться сюда.

– Ну и что? Хеннеса я не боюсь. К тому же есть куча способов проникнуть на ферму так, чтобы тебя никто не увидел. Я тут дольше, чем он.

Дэвид усадил Бигмена в кресло, пододвинулся ближе и зашептал:

– На углу улиц Канала и Фобоса есть библиотека. Я бы хотел, чтобы ты снял для меня несколько микрофильмов и привез вместе с проектором. Вот тут я написал, какие нужны фильмы…

Бигмен неожиданно вцепился в правый рукав Дэвида и отвернул его.

– Эй, ты что? – удивился Дэвид.

– Так, хочу кое-что увидеть, – сообщил Бигмен. Он обнажил запястье Дэвида, развернул к себе внутренней стороной и, затаив дыхание, уставился на него.

Дэвид не стал препятствовать и внимательно взглянул на свою руку, словно видел ее впервые в жизни.

– Что ты хочешь там увидеть?

– Плохо дело, – пробормотал Бигмен. – Или рука не та?

– Как так? – Дэвид закатал второй рукав и подсунул Бигмену под нос другое запястье. – Что ты там хочешь найти?

– Знаешь, твое лицо показалось мне знакомым с первого раза. Никак не мог вспомнить, где тебя уже видел. Хоть убей, не мог. Да что за землянин такой, который меньше чем за месяц может заделаться настоящим фермачом? Зато теперь, когда ты послал меня в библиотеку Совета, я вспомнил.

– Ты о чем, Бигмен?

– Да все ты прекрасно понимаешь, Дэвид Старр! – с триумфом заорал Бигмен.

8. Ночное рандеву

– Тихо, дружище, – посоветовал Дэвид.

– Я тебя видел по телевизору, – зашептал Бигмен, – довольно часто. Но где татуировка? Я знаю, что помечены все члены Совета.

– Откуда тебе известно? И кто тебе сказал, что на углу Канала и Фобоса библиотека Совета?

– Не глядите свысока на бедного фермача, мистер, – надулся Бигмен. – Моя когда-то жить город и даже ходить школа.

– Извини, я не хотел тебя обидеть. Так ты мне поможешь?

– Сначала покажи татуировку. В чем там дело?

– Дело нехитрое. Она появляется, только если я захочу.

– Как?

– Очень просто. Все дело в эмоциях. Каждая человеческая эмоция вырабатывает в крови определенный гормон. Один такой гормон проявляет татуировку.

Дэвид вроде бы ничего не делал, но постепенно на правом запястье появилось темнеющее пятно, в котором на мгновение засияли золотые точки, образовывая контуры Ориона и Большой Медведицы.

Лицо Бигмена расцвело, и он уже размахнулся обеими руками, чтобы хлопнуть себя по сапогам, изображая высшее восхищение, но Дэвид его руки перехватил.

– Эй? – удивился Бигмен.

– Не шуми, пожалуйста. Так ты согласен?

– А то? К ночи я вернусь с твоим барахлом, сейчас скажу, где встретимся. Снаружи есть местечко, около второй секции… – и он прошептал ориентиры Дэвиду на ухо.

– Отлично, – кивнул Дэвид. – Вот конверт. Бигмен сунул конверт в сапог.

– В лучших моделях сапог есть карман. Вы об этом знаете, мистер Старр?

– Да. Ты тоже не гляди свысока на фермача, приятель. И зовут меня, дружище, по-прежнему Вильямс. Но, учти, что только люди из библиотеки могут вскрыть конверт. Никто другой.

– Естественно! – Бигмен приосанился. – Я знаю, есть ребята и покрупнее меня. Может, ты думаешь, мне это не известно, но я об этом осведомлен. Но это не важно, пока я жив – никто его не откроет. Даже я сам – если такая мысль приходила тебе в голову.

– Приходила, – кивнул Дэвид. – Я думаю обо всем, что надо учесть. Но на ней я особенно не задержался.

Бигмен улыбнулся, ткнул его пальцем в грудь и вышел.

Бенсон вернулся незадолго до обеда. Выглядел он препогано, даже губы отчего-то дрожали.

– Как дела, Вильямс? – спросил он, не особо ожидая ответа.

В это время Дэвид мыл руки в специальном мыльном растворе, как это принято на Марсе. Вымыл, высушил их под струей теплого воздуха, а вода тем временем стекала в резервуары для очистки – из-за дороговизны здесь ее использовали по нескольку раз.

– Вы выглядите уставшим, – посочувствовал Дэвид.

Бенсон прикрыл дверь поплотней и разразился стенаниями:

– Вчера от отравлений умерло шесть человек! Столько еще никогда не было. Ситуация становится угрожающей, а я не знаю, что делать!

Он оглядел клетки:

– Все живы, да?

– Да, – киснул Дэвид.

– Ну конечно. А что я могу? Макиан каждое утро спрашивает меня, узнал ли я, в чем дело. Он, похоже, думает, что я утром проснусь и найду ответ у себя под подушкой. Сегодня я ездил на элеватор, Вильямс! Океаны пшеницы, миллионы тонн, готовые к отправке на Землю. Я нырял туда сотню раз: пятьдесят зернышек в одном месте, пятьдесят в другом. Старался залезть в каждый угол, зарывался футов на двадцать в глубину, а что толку? Представляете, какова вероятность что-то найти?

Он кивнул на саквояж, который принес с собой.

– Здесь пятьдесят тысяч зерен, там их – миллиарды! Даже если миллиард, то шанс что-то обнаружить составляет лишь одну двадцатитысячную!

– Мистер Бенсон, – вмешался Дэвид, – вы сказали, что на ферме не умирал никто, хотя мы и едим почти только марсианскую пищу.

– Нет, вроде бы никто.

– А вообще на Марсе?

– Не знаю, – нахмурился Бенсон. – Либо нет, либо я не знаю. Тут жизнь устроена не так строго, как на Земле. Если фермам умирает, его без лишних проволочек сожгут и все. А почему вы спросили?

– Я вот о чем подумал. Если виноваты марсианские бактерии, то не может оказаться так, что люди с Марса менее восприимчивы, чем земляне? У них, скажем, мог выработаться иммунитет.

– Ого! Неплохая мысль для лаборанта. Нет, действительно отличная идея! Я поразмыслю… – Он подошел к Дэвиду, – а вы пока идите обедать. Завтра утром мы займемся моим уловом.

Когда Дэвид вышел, Бенсон нагнулся к саквояжу и стал извлекать из него тщательно помеченные маленькие пакеты, в одном из которых, возможно, и скрывался зародыш смерти. Завтра образцы будут смолоты, каждая порция – поделена на две части одной накормят крыс, другая останется для исследований.

Завтра! Дэвид улыбнулся. Хотел бы он знать, что с ним будет завтра. Да и будет ли он еще жив?

Ферма уснула, распластавшись на поверхности Марса, как гигантский доисторический монстр. Горели только редкие дежурные лампы. В наступившей тишине слышно было гудение компрессора, сжимавшего марсианскую атмосферу до привычного землянам давления и добавлявшего в нее влагу и кислород из оранжерей.

Дэвид быстро перебегал из тени в тень, чувствуя, что все эти предосторожности излишни. Никто за ним не следил. Он пробирался к краю купола, и когда подошел наконец к шлюзу № 17, то головой уже касался крыши.

Внутренняя дверь шлюза была открыта, и Дэвид вошел. С помощью фонарика нашел кнопки. Надписей не было, но он помнил наставления Бигмена и нажал желтую. Раздался тихий щелчок, и воздух пришел в движение. Шум был сильнее, чем в день осмотра. Шлюз предназначался для трех-четырех человек, а не был гигантским ангаром на девять машин, и давление воздуха менялось здесь куда быстрее.

Дэвид надел респиратор, подождал, пока давление в шлюзе не сравняется с наружным, и нажал красную кнопку Открылась внешняя створка, и он оказался снаружи.

В этот раз ему не надо было вести краулер. Он сделал шаг вперед, опустился на холодный песок и переждал, пока организм придет в норму после смены гравитации. На это ушло минуты две, не больше. Еще несколько таких выходов, – подумал Дэвид, – и он совсем освоится.

Старр поднялся, огляделся по сторонам, чтобы понять, куда идти дальше, и застыл в восхищении! Он впервые видел ночное марсианское небо. Звезды-то были те же, что и на земном небе, да и составлялись в знакомые созвездия, зато как изменилась их яркость!

Разреженный воздух Марса едва смягчал сияние и они блистали в небе, как бриллианты. Луны конечно, не было – такой, какую видят земляне. Два спутника Марса, Фобос и Деймос, настолько малы, пять или десять миль в диаметре, что далее расположенные к Марсу ближе, чем Луна к Земле, они казались здесь только двумя звездочками.

Дэвид попытался отыскать их на небе, хотя и понимал, что сейчас они могут оказаться на противоположной стороне планеты. Но увидел он другое: зелено-голубое сияние, самое прекрасное, что он видел в жизни. А рядом, совсем рядом, сверкал еще один шар, казавшийся, впрочем, почти карликом вблизи блистательного соседа.

Узнать их было не трудно: Земля и Луна, двойная «вечерняя звезда» Марса.

Он с трудом смог оторвать от них взор, нашарил лучом фонаря скалу, указанную Бигменом в качестве ориентира, и побрел вперед. Марсианская ночь была холодна, так что приходилось сожалеть даже о слабом тепле марсианского солнца.

Пустыню освещало лишь мерцание звезд, краулера нигде не было видно, и Дэвид нашел его по шуму двигателя.

– Бигмен, – позвал Дэвид и приятель выглянул из двери.

– Наконец-то, я уже начал думать, что ты заблудился.

– А мотор почему работает?

– То есть? Как бы, по твоему, я тут не замерз? Не бойся, я это место знаю, никто нас не услышит.

– Привез фильмы?

– Фильмы? Слушай, я понятия не имею, что ты им написал, но штук шесть ученых мужей крутились вокруг меня, как бобики. «Мистер Джонс, то», «Мистер Джонс, се». Я им говорю, что меня зовут – Бигмен. Тогда они: «Мистер Бигмен, то», «Мистер Бигмен, сё», «Мистер Бигмен, не будете ли любезны…». В общем, – Бигмен принялся разминать суставы пальцев, – нагрузили меня четырьмя лентами, двумя проекторами, коробкой с меня величиной, в которую я не заглянул, и в придачу одолжили или подарили мне за то, что я такой хороший, не понял – пескоход, чтобы я все это отвез тебе.

Дэвид улыбнулся, но ничего не ответил. Он забрался с приветливое тепло кабины и вставил в каждый из проекторов пленки. Ночь уходила быстро. Конечно, прочесть было бы быстрее, но даже в машине невозможно обойтись без респиратора, а его выпуклые очки сильно затрудняли чтение.

Краулер медленно тронулся вперед, почти точно по маршруту давешнего осмотра.

– Не понимаю, – высказался Бигмен. Впрочем, эту фразу он бормотал уже в течение пятнадцати минут, все повышая голос, пока Дэвид на нее, наконец, не отреагировал.

– Что ты не понимаешь?

– Куда мы тащимся? Видишь ли, мне кажется, я имею право знать, потому что связался с тобой. Сегодня по дороге, мистер Старр-Вильямс, я кое-что раскумекал. Странная история. У мистера Макиана в последние месяцы испортился характер, а раньше он был нормальным парнем. Нам на голову сваливается Хеннес, который принимается всех перетасовывать. Откуда ни возьмись, появился училка Бенсон, который сначала был пустым местом, а тут вдруг заважничал изо всех сил. И теперь ты, со своим Советом, который готов исполнить все, что ты ни попросишь. Э, тут намечается что-то крупное, мне это по душе, и я хочу быть в курсе.

– Слушай, – пресек его Дэвид, – ты когда-нибудь видел эти карты?

– Конечно. Обычные марсианские карты, сто раз их видал. Не понимаю, что ты на них так пялишься.

– А знаешь, что такое эти заштрихованные области?

– Тебе это любой фермач объяснит. Пещеры внизу, хотя я, честно говоря, не верю. Ну скажи, откуда известно, что там, внизу полно дыр – в двух милях под поверхностью, когда туда никто не лазил? А?

Дэвид не стал вдаваться с объяснения принципов сейсмической разведки.

– А о марсианах ты много знаешь? – спросил он вместо этого.

– Все что угодно, – начал было Бигмен, – что за идиотский вопрос… И тут краулер затрясло и замотало из стороны в сторону, поскольку Бигмен, не отрывая рук от руля, затрясся как припадочный. – Ты что, о настоящих марсианах? Марсианских марсианах, а не о людях на Марсе, вроде нас? Которые тут жили раньше?

Он досмеялся до икоты и, когда опять смог дышать нормально (одновременно дышать и смеяться в респираторе трудно), то сказал:

– Ты, похоже, слишком часто болтал с этим придурком Бенсоном.

– А с чего ты решил? – совершенно невозмутимо спросил Дэвид.

– Мы его однажды застукали, когда он читал что-то в этом роде. Высмеяли так, что… Ой, мамочка, как он разозлился! Стал нас крыть неучами, невежественными кретинами и еще какими-то тупыми крестьянами – я потом глянул в словарь и объяснил ребятам, что это слово значит. В общем, сильно мы повздорили. С тех пор о своих марсианах он и не заикается, нервы бережет. А тут, значит, увидел свежего человека и давай его всей этой мурой потчевать.

– А ты уверен, что все это ерунда?

– Но послушай, люди торчат на Марсе уже сотни лет и до сих пор не видели никаких марсиан!

– А если предположить, что они в пещерах, внизу?

– Не знаю, туда никто не лазил. Только как они сами туда попали? Люди знают Марс, как свои пять пальцев и не видели никаких лестниц вниз. Или, скажем, лифта.

– Да? А я – видел.

– Чего? – Бигмен в изумлении обернулся. – Дурачишь меня?

– Ну не лестницу, конечно, а дырку. И глубиной мили в две, не меньше.

– А, ты о трещинах, – отмахнулся Бигмен. – Так и что? Их тут полным-полно.

– Именно, Бигмен. Вот тебе карта с трещинами. Смотри как странно, почему-то никто не обратил внимание, что ни одна трещина не пересекает пещеру.

– И что?

– А то, что если ты строишь себе внизу дом, то зачем тебе дырявая крыша? Но это еще не все трещины подходят к пещерам вплотную, но их не касаются. Похоже, марсиане используют их именно как входы.

Краулер внезапно остановился. В сумрачном свете проекторов, которые одновременно высвечивали на одной поверхности две карты, лицо Бигмена казалось донельзя изумленным.

– Погоди, – сказал он. – Дай сообразить. Так куда мы едем?

– К трещине, Бигмен. Это мили на две дальше того места, куда свалился Грисволд. Там трещина примыкает к пещере. Это самое близкое место от фермы.

– Мы приедем туда, и что?

– Мы туда приедем, – спокойно сообщил Дэвид, – и я в нее спущусь.