Текст книги "Счастливчик Старр (Lucky Starr)"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 46 страниц)

Опираясь на авторитет Совета Науки, власть которого уступала разве только что прямым распоряжениям Президента Земной Федерации, он приказал вывести корабли в космос, связался со штаб-квартирой Совета и возглавил погоню на «Гарпуне». Он был уже несколько часов в космосе, прежде чем Совет осознал ситуацию. И вскоре пришло сообщение, что Вессилевски действительно преследует агента Х и что к нему присоединятся другие корабли.

– Ты сделал все, что мог, Весс. И как следует. Хорошая работа, – одобрил Лакки действия Советника.

Весс ухмыльнулся. Советники обычно избегают рекламы и внешних атрибутов славы, но одобрение товарищей всегда принималось с удовольствием.

– Я двигаюсь дальше, – передал Лакки. – Пусть один из ваших кораблей поддерживает со мной масс-контакт.

Он выключил визуальный контакт, и его сильные, мускулистые руки почти нежно легли на рычаги управления его корабля – «Метеора», во многих отношениях самого лучшего корабля в космосе.

«Метеор» имел самые мощные протонные микрореакторы, какие только возможно установить на корабле такого размера; реакторы мощностью почти достаточной для выполнения скачка через гиперпространство. Корабль имел ионный привод, который устранял значительную часть нежелательных эффектов ускорения посредством воздействия одновременно на все атомы на борту корабля, в том числе и на те, из которых состояли живые тела Лакки и Бигмена. Он даже имел аграв-устройство, недавно изобретенное и пока экспериментальное, которое позволяло маневрировать в сильных гравитационных полях больших планет. И сейчас могучие двигатели «Метеора» ровно, монотонно, чуть слышно жужжали, и Лакки почувствовал легкое давление обратной тяги, которая возникала при неполной компенсации ионным приводом. Корабль рвался в дальние пределы Солнечной системы – быстрее, быстрее, еще быстрее…

И все же агент Х сохранял лидерство, «Метеор» сокращал расстояние между ними слишком медленно. Когда основной массив пояса астероидов остался далеко позади, Лакки проговорил:

– Похоже, дело плохо, Бигмен.

– Мы же запросто достанем его, Лакки, – удивился Бигмен.

– Я имею в виду то, куда он держит курс. Я был уверен, что его поджидает сирианский корабль-матка, чтобы подобрать его и совершить скачок к дому. Но такой корабль мог бы находиться вне плоскости эклиптики или прятаться в поясе астероидов. В обоих случаях вероятность его обнаружения невелика. Но агент Х остается в эклиптике и движется за астероиды.

– Может, он просто пытается замотать нас, перед тем как направиться к кораблю?

– Может быть, – согласился Лакки, – а может, сирианцев база на внешних планетах.

– Ну ты даешь, Лакки. – Маленький марсианин зашелся в смехе. – Прямо у нас под носом?

– Иногда именно под самым носом и трудно углядеть. Во всяком случае, его курс лежит прямо на Сатурн.

Бигмен сверился с компьютерами, которые непрерывно следили за курсом корабля агента Х.

– Смотри, Лакки, – заметил он, – парень до сих пор на баллистическом курсе. Он не трогал свои двигатели на протяжении двадцати миллионов миль. Возможно, у него кончилась энергия.

– А возможно, он сберегает свою энергию для маневров в системе Сатурна. Там сильное гравитационное поле. По крайней мере, я надеюсь, что он сбережет энергию. Я надеюсь наэто. – Худощавое, красивое лицо Лакки помрачнело, губы плотно сжались.

– Но, Лакки, почему ты беспокоишься за его энергию?! – изумился Бигмен.

– Потому что, если существует сирианская база в системе Сатурна, нам нужно, чтобы агент Х привел нас к ней. У Сатурна один гигантский спутник весьма солидных размеров и множество осколочных сателлитов. Надо узнать точно, где находится база сирианцев.

– Вряд ли наш приятель настолько туп, чтобы повести нас туда. – Нахмурил брови Бигмен.

– Или позволить нам поймать его… Бигмен, просчитай-ка его курс вперед до точки пересечения с орбитой Сатурна.

Бигмен выполнил указание. Для компьютера это была обычная работа.

– А как насчет положения Сатурна в момент пересечения? Далеко ли будет Сатурн от корабля агента Х? – поинтересовался Лакки.

После короткой паузы, необходимой для получения данных об орбите Сатурна из таблиц эфемерид, Бигмен ввел их в компьютер. Несколько секунд работы вычислителя, и вдруг Бигмен в тревоге вскочил на ноги:

– Лакки! О пески Марса!

Лакки не нуждался в деталях.

– Итак, агент Х решил не приводить нас к сирианской базе. Если он будет следовать точно баллистическому курсу, как сейчас, он ударится в сам Сатурн – и безусловно погибнет.

3. Смерть в кольцах

С каждым часом все меньше оставалось сомнений в этом. Даже экипажи преследующих беглеца сторожевых кораблей, находившихся далеко позади «Метеора», слишком далеко для того, чтобы достаточно точно определить местоположение при помощи своих масс-детекторов, были обеспокоены.

Советник Вессилевски связался с Лакки Старром.

– О Лакки, куда он движется?

– Кажется, на Сатурн.

– Думаешь, на Сатурне его ждет корабль? Я знаю, он имеет тысячи миль атмосферы с давлением в миллион тонн, и без аграв-двигателей они бы не смогли… Лакки! Ты допускаешь, что у них есть аграв-двигатель и пузыри силового поля?

– По-моему, он просто собирается разбиться, чтобы мы его не поймали.

– Если умереть – это все, чего он желает, – сухо проговорил Весс, – почему он не разворачивается и не нападает, чтобы вынудить нас уничтожить его и чтобы, может быть, прихватить одного-двух из нас с собой?

– Согласен, или почему не замкнуть свои двигатели, и оставить Сатурн в сотне миллионов миль в стороне от курса? Меня беспокоит, почему он своими действиями привлекает внимание к Сатурну.

– Ну, тогда можешь ли ты его отрезать, Лакки? Космос свидетель, мы слишком далеко, – прервал молчание Весс.

Бигмен закричал со своего места у управляющей панели:

– Но, Весс! Если мы усилим ионный луч настолько, чтобы догнать его, мы будем двигаться слишком быстро, чтобы маневром отрезать его от Сатурна.

– Сделай что-нибудь.

– О космос, это разумный приказ, – съехидничал Бигмен. – Действительно полезный. «Сделай что-нибудь».

– Продолжай движение, Весс. Я что-нибудь сделаю, – спокойно отозвался Лакки.

Он выключил связь и повернулся к Бигмену.

– Он отвечает на наши сигналы, Бигмен?

– Ни слова.

– Теперь забудь об этом и сосредоточься на перехвате его луча связи.

– Не думаю, что он использует его, Лакки.

– Он может использовать его в последнюю минуту. Ему нужно будет воспользоваться этим шансом, в том случае, конечно, если ему есть что сказать. А пока мы атакуем его.

– Как?

– Ракетой. Просто маленький снарядик величиной с горошину, – и Лакки склонился над компьютером. Пока «Космическая ловушка» двигалась по известной им орбите, сложных вычислений не требовалось, чтобы направить дробинку в надлежащий момент с соответствующей скоростью для удара в убегающий корабль.

Лакки подготовил пулю. Она не предназначалась для взрыва. Она была только четверть дюйма в диаметре, но энергия протонного микрореактора выбросит ее со скоростью пятисот миль в секунду. Ничто в космосе не снизит этой скорости, и пуля пройдет через корпус «Космической ловушки», как сквозь масло.

Однако Лакки рассчитывал вовсе не на это. Пуля должна оказаться достаточно большой, чтобы ее обнаружили масс-детекторы намеченной жертвы. «Космическая ловушка» автоматически изменит курс, чтобы уйти от пули, и это собьет ее с прямого курса к Сатурну. Время, потраченное агентом Х на вычисление нового курса, позволит «Метеору» подойти ближе и применить магнитный захват.

Все это давало некоторый шанс, возможно, ничтожно малый, но, казалось, другого варианта действий нет. Лакки нажал контакт. Пуля удалилась в беззвучной вспышке, и стрелки корабельного масс-детектора прыгнули, затем, когда пуля удалилась, быстро успокоились.

Лакки вернулся в свое кресло. Пуле понадобилось два часа, чтобы коснуться (или почти коснуться) цели. Ему пришло в голову, что у агента Х, может быть, совсем иссякла энергия, что автомат может выдать команду на изменение курса, которая не сможет быть исполнена, что пуля пробьет, возможно, взорвет корабль, и в любом случае оставит его курс неизменным – на Сатурн.

Он почти сразу прогнал эти мысли. Было бы невероятным предположение, что агент Х истратил остаток энергии в тот момент, когда его корабль взял курс, явно ведущий к столкновению с планетой. Гораздо более вероятно, что часть энергии все же им оставлена.

Часы ожидания были ужасны. Даже Гектор Конвей, далеко на Земле, проявлял растущее беспокойство и держал прямой контакт по субэфиру.

– Но где в Сатурнианской системе, по-твоему, может быть база? – спросил он с тревогой.

– Если она существует, – осторожно предположил Лакки. – Если то, что делает агент Х, не является потрясающей попыткой ввести нас в заблуждение, тогда я бы сказал, что наиболее очевидным выбором является Титан. Это действительно большой спутник Сатурна, с втрое большей массой по сравнению с нашей Луной и более чем в два раза большей площадью поверхности. Если сирианцы спрятались под поверхностью, то попытка перекопать весь Титан для того, чтобы их найти, заняла бы много времени.

– Трудно поверить, что они отважились бы на это. Ведь фактически – это акт войны.

– Возможно, и так, дядюшка Гектор, но совсем недавно они уже попытались основать базу на Ганимеде.

– Лакки, он перемещается! – раздался крик Бигмена.

Лакки взглянул на него в изумлении.

– Кто перемещается?

– «Космическая ловушка». Сирианский приятель.

– Я свяжусь с вами позже, дядюшка Гектор, – торопливо проговорил Лакки и выключил связь.

– Но ему же это ни к чему, Бигмен. Он же пока не обнаружил пулю.

– Посмотри и убедись, Лакки. Говорю тебе: он перемещается.

Моментально Лакки оказался у масс-детектора «Метеора». В течение долгого времени прибор показывал местоположение убегающей добычи. Он был настроен на свободный полет корабля через пространство, и движущийся объект на экране выглядел маленькой яркой звездочкой.

Но теперь это яркое пятнышко смещалось. Оно превратилось в короткую черточку.

– О великая Галактика! Конечно же! Теперь это имеет смысл. Как я мог подумать, что его главная задача – избежать захвата? Бигмен… – В голосе Лакки чувствовалось напряжение.

– Да, Лакки. Что? – Маленький марсианин был готов ко всему.

– Нас переигрывают. Теперь мы должны уничтожить его, даже если нам самим придется врезаться в Сатурн.

Впервые с тех пор, как год назад на «Метеоре» были установлены ионно-лучевые реактивные двигатели, Лакки прибавил аварийную тягу к главному двигателю. Корабль дрогнул, когда вся несомая им энергия была превращена в мощнейший толчок реактивной силы от гигантского выброса назад, который едва не сжег корабль.

– Но что это значит, Лакки? – Напряжение передалось Бигмену.

– Он направляется к Сатурну, Бигмен. Он только использовал могучую силу его гравитационного поля, чтобы опередить нас. Теперь он срезает курс вблизи планеты, чтобы попасть на орбиту. Он направляется к кольцам. Кольцам Сатурна. – Лицо Советника было искажено от напряжения. – Продолжай следить за этим лучом связи, Бигмен. Он должен заговорить. Теперь или никогда.

Бигмен склонился над волновым анализатором с учащенным сердцебиением, хотя не мог взять в толк, почему мысль о кольцах Сатурна так взволновала Лакки.

Пуля «Метеора» пролетела теперь мимо цели не менее чем в пятидесяти тысячах миль. Но теперь сам «Метеор» был пулей, стремящейся к месту встречи, но и он тоже пройдет мимо.

Лакки застонал.

– Мы никогда не сделаем этого. Слишком мало пространства, чтобы сделать это.

Сатурн был теперь гигантом в небе, с кольцами, пересекавшими тонким шрамом его лицо. Желтый шар Сатурна был почти полным, ибо «Метеор» мчался к нему со стороны Солнца.

И вдруг Бигмен взорвался:

– Вот как, грязный приятель! Он растворяется в кольцах, Лакки. Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря о кольцах.

Он яростно трудился у масс-детектора, но, кажется, безнадежно. Стоило части колец попасть в фокус – и каждое из образующих эти кольца неисчислимых твердых тел дало свою метку-звездочку на экране. Экран стал просто-напросто белым, и «Космическая ловушка» исчезла.

Лакки покачал головой.

– Ничего страшного. Мы достаточно близко, чтобы визуально определить местоположение. Приближается, по-моему, что-то еще.

Перед Лакки, бледным и сосредоточенным, находился экран для визуального наблюдения при максимальном усилении телескопа. «Космическая ловушка» виднелась на нем крошечным металлическим цилиндром, затемненным, но не скрытым веществом колец. Отдельные частицы в кольцах были не более чем крупный гравий и вспыхивали искорками, поскольку ловили и отбрасывали свет далеко от Солнца.

– Лакки! – крикнул Бигмен. – Я поймал его луч связи… Нет, нет, подожди… фу, я поймал его.

Теперь в кабине управления звучал дребезжащий, колеблющийся голос, неясный и искаженный. Проворные пальцы Бигмена работали над дешифрирующим устройством, стараясь настроить его в соответствии с неизвестными характеристиками сирианской кодирующей системы.

Слова было исчезли, но потом послышались вновь. Повисла тишина, раздавалось лишь слабое жужжание записывающего устройства, постоянно фиксирующего все звуки.

– … нет… напр… сюда… – Пауза в то время, когда Бигмен неистово сражался со своими детекторами. – … на хвосте и… невозможно стряхнуть… испорчено… и я должен сообщить… колец… рна на нормальную орб… же запущ… рычаги управления вра… следую… координаты такие…

Затем все разом прекратилось – голос, помехи, треск.

– О проклятье! Что-то сломалось – чуть ли не застонал от бессилия Бигмен.

– Здесь все в порядке, – возразил Лакки. – Это на «Космической ловушке».

Он видел, как это произошло через две секунды после прекращения передачи. (Передача через субэфир шла с практически неограниченной скоростью. А свет, который он видел через экран, преодолевал только 186 тысяч миль в секунду.)

Он видел, как задняя часть «Космической ловушки» засветилась вишнево-красным цветом, затем раскрылась и брызнула цветком плавящегося металла.

Бигмен застал самый конец зрелища, и он, и Лакки без слов наблюдали, как под воздействием радиации все охладилось и застыло.

Лакки покачал головой.

– Вблизи колец, даже если вы находитесь вне их основной массы, в космосе больше обычного летящих с огромной скоростью тел. Возможно, у него не хватило энергии, чтобы увести корабль с пути одного из этих кусочков. Или, может быть, два осколка вонзились в него с разных направлений. В любом случае – он был храбрым человеком и умным противником.

– Я не понял, Лакки. Что он делал?

– Ты не понял даже сейчас? Мне следовало самому сообразить это раньше. Его самой главной задачей было доставить находящуюся у него украденную информацию на Сириус. Он не рискнул использовать субэфир для передачи того, что, возможно, составляло тысячи слов информации – из-за погони и вероятного перехвата его луча. Он вынужден был максимально сократить свое послание, оставив лишь самое существенное, и проследить за тем, чтобы капсула попала в руки сирианцев.

– Как он мог сделать это?

– То, что мы поймали из его сообщения, содержит слог «орб» – вероятно, соответствующий слову «орбита», и сочетание слов «… же запущен» явно означает «уже запущен».

Бигмен крепко сжал своими маленькими пальцами запястье Лакки.

– Он запустил капсулу в кольца, так, Лакки?! Кусочек гравия среди тьмы-тьмущей других кусочков, как пыль на Луне или капля воды в океане.

– Или, – подхватил мысль Лакки, – как кусочек гравия в кольцах Сатурна, что хуже всего. Конечно, он погиб, не успев дать координаты орбиты, которую выбрал для капсулы, так что сирианцы и мы на равных, и нам бы следовало поспешить.

– Начать искать? Сейчас?

– Сейчас! Если он готов был дать координаты, зная, что я дышу ему в затылок, он также должен был знать, что сирианцы были близко к… Свяжись с кораблями, Бигмен, и передай им новости.

Бигмен повернулся к передатчику, но даже не коснулся его. Кнопка приема светилась, сигнализируя о перехвате радиоволн. Радио! Обычная радиосвязь! Очевидно, кто-то находился близко (определенно в пределах системы Сатурна) и кто-то, более того, совершенно не таился, поскольку радиосвязь, в отличие от субэфирной связи, не составляло никакого труда перехватить.

Глаза Лакки сузились.

– Давай примем, Бигмен.

Послышался голос с легким акцентом, протяжно произносивший гласные и резко, отрывисто – согласные. Это был голос сирианца.

– … себя, прежде чем мы вступим в схватку с вами и возьмем вас под стражу. У вас есть четырнадцать минут, чтобы подтвердить прием. – И снова после минутной паузы. – Властью Центрального Тела вам приказывают назвать себя, прежде чем мы вступим в схватку с вами и возьмем вас под стражу. У вас есть четырнадцать минут, чтобы подтвердить прием.

– Прием подтверждается. Это «Метеор» Земной Федерации, мирно выходящий на орбиту в пространстве Земной Федерации. Никакой другой власти, помимо власти Федерации, не существует в этом пространстве, – холодно откликнулся Лакки.

Прошла секунда или две тишины (радиоволны распространяются всего лишь со скоростью света), и голос резко возразил:

– Власть Земной Федерации не признается в мире, колонизированном людьми Сириуса.

– Что это за мир? – поинтересовался Лакки.

– Необитаемая Сатурнианская система была взята во владение от имени нашего правительства по межзвездному закону, который присуждает любой необитаемый мир тем, кто колонизирует его.

– Не любой необитаемый мир. Любую необитаемую звездную систему.

Ответа не последовало. Затем голос бесстрастно проговорил:

– Вы находитесь в Сатурнианской системе, и вам предлагается немедленно удалиться. Любая задержка приведет к тому, что мы возьмем вас под стражу. Все последующие корабли Земной Федерации, заходящие на нашу территорию, будут взяты под стражу без дополнительного предупреждения. Ваше продвижение за пределы Сатурнианской системы должно начаться не позднее чем через восемь минут, или мы предпримем соответствующие действия.

Бигмен, с лицом, исказившимся от яростного веселья, прошептал:

– Давай достанем их, Лакки. Давай покажем им, как старый «Метеор» может драться.

Но Лакки, не обращая на него внимания, спокойно передал по радио:

– Ваше замечание принято во внимание. Мы не признаем сирианскую власть, но мы сами принимаем решение уйти и сейчас так поступим.

Бигмен был потрясен.

– О, Лакки! Неужели мы собираемся бежать от компании сирианцев? Неужели мы собираемся оставить эту капсулу в кольцах Сатурна, чтобы сирианцы спокойно подобрали ее?

– Прямо сейчас, Бигмен, мы должны это сделать. – Лицо Лакки побледнело и напряглось, но что-то в его глазах совсем не соответствовало тому, что должно быть в глазах отступающего человека. Все, что угодно, только не это.

4. Между юпитером и сатурном

Самым старшим по званию офицером в преследующей эскадре (не считая, разумеется, Советника Вессилевски) был капитан второго ранга Майрон Бернольд. Ему не было еще и пятидесяти, а по своему телосложению он выглядел на десять лет моложе. Волосы его уже седели, но брови были все еще первоначального черного цвета, и тщательно выбритый подбородок отливал синевой.

Он пристально смотрел на гораздо более молодого Лакки Старра с явным презрением.

– И вы отступили?

«Метеор», взявший курс обратно по направлению к Солнцу, встретил корабли эскадры приблизительно на полпути между орбитами Юпитера и Сатурна Лакки перешел на борт флагманского корабля.

– Я сделал все необходимое, – спокойно ответил ему Лакки.

– Когда враг вторгается в нашу родную систему отступление невозможно просто-напросто. Вы должны были хоть лопнуть, но найти время предупредить и мы прибыли бы, чтобы заменить.

– С каким количеством энергии, оставшейся в ваших микрореакторах, капитан?

Капитан вспыхнул.

– Это не имело бы значения, если бы взорвали космос. Но перед этим мы предупредили бы об опасности родную базу.

– И начали войну?

– Они начали войну. Сирианцы… Я собираюсь сейчас двинуться на Сатурн и атаковать.

Мускулистая фигура Лакки напряглась. Он был выше, чем капитан, и его хладнокровный взгляд не дрогнул.

– Как старший Советник Совета Науки, капитан, я выше вас по званию, и вы знаете это. Я не отдам распоряжения атаковать. Мой приказ – вернуться на Землю.

– Я бы скорее… – Капитан явно боролся со своим темпераментом. Его кулаки сжались. Сдавленным голосом он произнес: – Могу я спросить о причине такого приказа, сэр? – С иронией он сделал особое ударение на уважительном обращении. – Если, сэр, вы были бы так добры раскрыть те убедительные основания, которые у вас, безусловно, есть, сэр. Мое собственное понимание базируется на небольшой традиции флота. На традиции, сэр, что флот никогда не отступает, сэр.

– Если вы хотите мои объяснения, капитан, сядьте, и я их вам изложу. И не говорите мне, что флот не отступает. Отступление – это часть военных маневров, и офицер, который скорее позволил бы уничтожить свои корабли, чем отступить, не может быть командующим. Полагаю, в вас говорит только ваш гнев. Теперь, капитан, готовы ли мы начать войну?

– Я сказал вам, что они уже начали. Они вторглись в Земную Федерацию.

– Не совсем точно. Они заняли необитаемый мир. Беда в том, капитан, что скачок через гиперпространство сделал путешествие к звездам таким простым, что земляне колонизировали планеты других звезд задолго до колонизации более удаленных частей нашей собственной Солнечной системы.

– Граждане Земной Федерации высадились на Титане. В году…

– Мне известно о полете Джеймса Френсиса Хогга. Он высадился также на Оберон в системе Урана. Но это была лишь дальняя разведка, а не колонизация. Система Сатурна осталась необитаемой, а незаселенный мир принадлежит первой группе, которая колонизирует его.

– Если, – мрачно проговорил капитан, – эта необитаемая система планеты является частью необитаемой звездной системы. Сатурн не является таковым, если позволите. Он является частью нашей Солнечной системы, которая, клянусь завывающими чертями космоса, обитаема.

– Это так, но я не думаю, что есть какое-нибудь официальное соглашение на такой случай. Возможно, будет решение, что Сириус вправе занять Сатурн.

Капитан опустил кулак на свое колено.

– Меня не волнует, что говорят космические законники. Сатурн наш, и любой землянин, в чьих жилах течет кровь, согласится с этим. Мы вышибем сирианцев и предоставим нашему оружию утвердить закон.

– Но это как раз то, на что Сириус нас толкает!

– Тогда дадим ему то, что он хочет.

– Нас обвинят в нападении… Капитан, среди звезд находятся пятьдесят миров, которые никогда не забывают, что они когда-то были нашими колониями. Мы дали им свободу без войны, но они забывают это. Они только помнят, что мы все еще самый населенный и самый развитый из всех миров. Если Сириус закричит, что мы совершили неспровоцированную агрессию, то он объединит их всех против нас. Именно по этой причине он сейчас и пытается спровоцировать нашу атаку, и именно по этой причине я отказался от подобного приглашения и ушел.

Капитан прикусил нижнюю губу и хотел было ответить, но Лакки продолжал:

– С другой стороны, если мы ничего не сделаем, мы можем обвинить сирианцев в агрессии, и мы расколем общественное мнение во внешних мирах. Мы можем использовать это и склонить их на нашу сторону.

– Внешние миры на нашу сторону?

– Почему нет? Не существует звездной системы, которая не имела бы сотен необитаемых миров разной величины. Они не захотят создавать прецедент, который подталкивал бы каждую систему вторгаться в любую другую систему для создания баз. Наибольшая опасность заключается в том, что мы обратим их в оппозицию к нам, если план действия будет выглядеть так, что мы, могущественная Земля, подавляем своим авторитетом наши бывшие колонии.

Капитан поднялся со своего кресла и промерил большими шагами помещение, затем вернулся к Лакки и сказал:

– Повторите ваш приказ.

– Но вы понимаете причину моего отступления?

– Да. Могу я получить приказ?

– Отлично. Я приказываю вам вручить эту капсулу с моим донесением, которую я сейчас вам дам, Главному Советнику Конвею. Вы не должны обсуждать все, что произошло во время этой погони с кем бы то ни было еще как по субэфиру, так и любым другим способом. Вы не должны предпринимать никаких враждебных действий – повторяю, никаких враждебных действий – против любых сирианских сил, если только не будете непосредственно атакованы. И если вы сойдете с вашего пути, чтобы встретить такие силы или если вы умышленно спровоцируете нападение, то вы будете судимы военным трибуналом и признаны виновным. Все ясно?

Капитан стоял с застывшим лицом. Его одеревеневшие губы с трудом выталкивали слова.

– При всем уважении к вам, сэр, не сочтет ли Советник возможным принять командование моими кораблями и самому передать послание?

Лакки Старр слегка пожал плечами.

– Вы очень упрямы, капитан, и я даже восхищаюсь вами. Бывают моменты в бою, когда такое упорство может быть полезно… У меня нет возможности передать это послание, поскольку моим намерением является вернуться на «Метеор» и снова стартовать к Сатурну.

Суровая неприязнь мигом слетела с лица капитана.

– Что?! Что вы сказали?!

– Думаю, что я ясно выразился, капитан. Я кое-что оставил там недоделанным. Моей первой задачей было позаботиться о том, чтобы Земля была предупреждена об ужасной политической опасности, перед лицом которой мы стоим. Если вы примете на себя заботу об этом предупреждении, я могу продолжать то дело, с которым я теперь связан – там, в Сатурнианской системе.

Капитан широко ухмыльнулся.

– Ну, тогда это другое дело. Я был бы не прочь прогуляться с вами.

– Я знаю это, капитан. Уклонение от боя – задача для вас трудная, и я прошу вас сделать это, потому что, я надеюсь, вы можете справиться с трудными задачами. Теперь я хочу, чтобы каждый из ваших кораблей передал часть своей энергии в микрореакторные установки «Метеора». Мне будут нужны и другие запасы из ваших хранилищ.

– Вам стоит только попросить.

– Очень хорошо. Я вернусь на свой корабль и попрошу Советника Вессилевски сопровождать меня.

Он коротко попрощался с теперь совершенно дружественным капитаном, и затем Советник Вессилевски присоединился к нему, когда Лакки вошел в переходную трубу, извивающуюся змеей между флагманским кораблем и «Метеором».

Труба между кораблями вытянулась почти на всю свою длину, и потребовалось несколько минут, чтобы преодолеть расстояние между кораблями по трубе. Она была без воздуха, но два Советника могли легко поддерживать контакт между скафандрами: звуковые волны распространялись по металлу, и голоса звучали, хотя и пронзительно, но достаточно отчетливо. В конце концов, никакая другая форма связи так не совершенна в смысле конфиденциальности, как звуковые волны на коротком расстоянии, поэтому именно в трубе Лакки имел возможность коротко поговорить со спутником.

Наконец Весс, слегка изменив тему, сказал:

– Послушай, Лакки, если сирианцы так стараются развязать конфликт, почему они позволили тебе все-таки уйти? Почему не вынудили принять бой?

– Что касается этого, Весс, то послушай-ка запись обращения сирианца. Явное отсутствие эмоций, а так же отсутствие угрозы нанесения действительного ущерба – только возможность магнитного захвата. Я убежден, что это был корабль, пилотируемый роботом.

– Роботы!

– Да. Судя по твоей собственной реакции, какой она была бы у Земли, если бы эта затея удалась. Факт состоит в том, что эти корабли, пилотируемые роботом, не могут причинить никакого ущерба кораблям, пилотируемым человеком. Первый Закон робототехники – ни один робот не может причинить вред человеку – предотвратил бы это.

И это только увеличивает опасность. Если бы я атаковал – а этого они, вероятно, ожидали от меня, – сирианцы бы утверждали, что я совершил смертоносное и неспровоцированное нападение на беззащитное судно. А внешние миры понимают истины робототехники еще лучше, чем Земля. Нет, Весс, единственный способ воспрепятствовать им – это уйти, что я и сделал.

Тем временем они подошли к воздушному шлюзу «Метеора». Бигмен ждал их. На его лице появилась ухмылка облегчения, как всегда при встрече с Лакки даже после краткой разлуки.

– Эй! Вот это да! Ты не выпал из трубы между кораблями в конце концов и… Что здесь делает Весс?

– Он отправляется с нами, Бигмен.

Маленький марсианин выглядел недовольным.

– Зачем? У нас корабль для двух человек.

– Мы устроим гостя временно. А теперь нам бы лучше заняться отводом энергии с других кораблей и получением дополнительного оснащения по трубе. После чего мы готовимся к немедленному старту.

Лакки говорил твердо, резко переменив тему разговора.

Бигмен понял: лучше не спорить.

– Так точно, – проворчал он и, бросив сердитый взгляд на Советника Вессилевски, прошагал в машинное отделение.

Весс удивился:

– Что его так терзает? Я не сказал ни слова о его росте.

– Ну, ты должен понять малыша. Формально он не Советник, хотя фактически является таковым во всех практических делах. Хотя сам не осознает этого. Ну и значит, думает, что, поскольку ты еще один Советник, мы будем общаться без него, скрывать наши маленькие тайны от него.

– Понимаю, – кивнул Весс. – Полагаешь ли ты в таком случае, что мы расскажем ему…

– Нет, – хотя и мягко, но достаточно определенно акцентировал Лакки – Я сказал ему то, что следовало. Ты ничего не говори.

В этот момент вошел в кабину Бигмен и объявил:

– Машина впитывает энергию. – Затем перевел взгляд с одного на другого и проворчал: – О, извините, что помешал. Мне покинуть корабль, джентльмены?

– Сначала сбей меня с ног, Бигмен, – усмехнулся Лакки.

– О, парень, какая трудная задача! Ты думаешь, дополнительный слой сала поможет тебе? – С молниеносной быстротой Бигмен нырнул под руку Лакки, выброшенную в шутку по направлению к нему, и его кулаки замолотили по корпусу друга.

– Теперь чувствуешь себя лучше? – улыбнулся Лакки.

Бигмен отпрыгнул назад:

– Я попридержал удар. Не хочется, чтобы Главный Советник Конвей накричал на меня, что я больно тебя поколотил.

Лакки рассмеялся.

– Спасибо. Теперь слушай. Нужно рассчитать орбиту и отослать капитану Бернольду.

– Так точно. – Бигмен, казалось, успокоился, не осталось и следа от злости.

– Послушай, Лакки, – сказал Весс, – не хочется тебя расхолаживать, но мы не очень далеко от Сатурна. Мне кажется, сирианцы спокойно определят наше местоположение и будут точно знать, где мы, когда мы вышли и куда летим.

– Я тоже так думаю, Весс.

– Но тогда каким образом в космосе нам незаметно покинуть эскадру, чтобы направиться к Сатурну и чтобы при этом сирианцы не узнали, где мы находимся и куда мы направляемся?

– Хороший вопрос. Мне было интересно, догадаешься лишь – как. Если даже ты не догадался, то теперь я вполне уверен, что сирианцы также не догадаются, ведь они не знают так хорошо детали нашей системы, как знаем их мы.