Текст книги "Счастливчик Старр (Lucky Starr)"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 46 страниц)

7. И больше ничего

Раздался резкий свист, столь знакомый Бигмену. Так было всегда, когда корабль проникал в атмосферу.

Атмосферу?

Но ведь это невозможно. Ни один мир, по размеру равный Мимасу, не мог обладать атмосферой. Бигмен посмотрел на Весса, который вдруг вновь сел на плед, беспомощный и бледный, но так или иначе удовлетворенный.

Бигмен шагнул к Лакки:

– Лакки…

– Не теперь, Бигмен.

И внезапно Бигмен понял то, что делал Лакки с приборами. Он манипулировал термоядерным лучом. Бигмен подбежал к видеоэкрану и направил камеру прямо вперед.

Да, теперь не оставалось никаких сомнений, он окончательно понял идею Лакки. Термоядерный луч считали самым могущественным «тепловым лучом» со времени его открытия. Он применялся главным образом как оружие близкого боя, но, совершенно точно, никто никогда его не использовал так, как теперь им воспользовался Лакки.

Струя дейтерия, бьющая перед носом корабля, искривилась под воздействием мощного магнитного поля, и на много миль впереди все озарилось ядерной вспышкой от мощного импульса из микрореактора. Сохранись силовой импульс хотя бы некоторое время, он обязательно должен был разрушить корабль и миллионной доли секунды было достаточно. После этого распространялась сама собой дейтериевая реакции и ужасное термоядерное пламя сжигало все, достигая трехсот миллионов градусов.

Этот пылающий шар, возникший перед поверхностью Мимаса, вонзился в тело сателлита, пробуравив в его организме туннель. В этот туннель со свистом влетел «Метеор». Парообразная субстанция Мимаса служила атмосферой, которая их окружала, помогая снизить скорость корабля, вместе с тем повышая температуру внешней обшивки корабля до опасной отметки.

Лакки посмотрел на измеритель температуры обшивки.

– Весс, добавь побольше энергии в катушки испарения.

– Для этого потребуется вся вода, какая у нас есть, – ответил Весс.

– Сделай это. Нам не нужна вода для собственного потребления в этом море.

Вода под сильным напором пошла к внешним змеевикам из пористой керамики, в которых она испарялась, способствуя снижению температуры, возникшей от испарения. Но вода испарялась столь же быстро, сколь быстро подавалась в змеевики. Температура обшивки продолжала нарастать.

Но нарастала более медленно. Постепенно снижалась и скорость корабля, и Лакки уменьшил силу струи дейтерия и отрегулировал магнитное поле. Горящее пятно термоядерного дейтерия становилось все меньше и меньше. Свист атмосферы также уменьшился.

Наконец струя исчезла полностью, и корабль понесло вперед в твердую стену, где он продолжил свой путь, расплавляя окружающую массу своим жаром, и наконец остановился.

Только теперь Лакки сел.

– Джентльмены, – обратился он к своим коллегам. – Простите, у меня не было времени для объяснения, но решение пришло в самую последнюю минуту, и управление кораблем отняло у меня всю мою энергию. Как бы то ни было – добро пожаловать во чрево Мимаса!

Бигмен вздохнул во всю глубину легких и проговорил:

– Никогда не думал, что ты станешь использовать термоядерную струю, чтобы проложить путь летящему кораблю в недра этого мира.

– Обычно это невозможно, – сказал Лакки. – Уж так случилось, что Мимас – это особый случай. Таков и Энцеладус, следующий сателлит.

– Как это происходит?

– Они представляют собой снежные комья. Астрономы знали об этом давно, еще до космических путешествий. Их плотность меньше, чем у воды, и они отражают около восьмидесяти процентов света, который падает на них, так что вполне понятно, что они могут быть только из снега плюс чуть замерзшего аммиака, тоже не слишком плотно сбитого.

– Верно, – присоединился к разговору Весс. – Кольца – это лед, и те первые два сателлита тоже представляют собой всего-навсего скопления льда слишком удаленные, чтобы стать составной частью колец. Вот почему Мимас так легко плавится.

– Но добрая часть работы еще впереди, – заметил Лакки. – Давайте начнем.

Они оказались в настоящей пещере, образовавшейся под действием термоядерного луча, и были зажаты со всех сторон. Туннель, который они проделали, когда проникали внутрь, сжимался по мере их движения, пар конденсировался и замерзал. На масс-детекторе появились показатели, свидетельствовавшие о том, что они углубились почти на сотню миль от поверхности сателлита. Из-за массы льда над ними пещера даже при слабой гравитации Мимаса медленно сжималась.

«Метеор» постепенно зарывался все глубже, протыкая Мимас насквозь, подобно раскаленной проволоке, вонзенной в масло, и, когда они достигли точки в пяти милях от поверхности, они остановились и образовали кислородный пузырь.

Поскольку топливных запасов, да и запасов продовольствия и водорослей, в резервуарах хватало надолго, Весс покорно пожал плечами:

– Ну что ж, это на время станет моим домом; давайте сделаем его удобным.

Бигмен очнулся ото сна. Он скривил лицо, глянув с горьким осуждением.

– Бигмен, в чем дело? – поинтересовался Весс. – Неужели будешь скучать по мне?

– Справлюсь как-нибудь. Через два-три года я, пролетая мимо Мимаса, брошу тебе письмо. – Затем он воскликнул: – Послушай, я слышал, ты что-то говорил, думая, что я сплю без задних ног. О чем речь? Секреты Совета?

Лакки смущенно покачал головой.

– Все в свое время, Бигмен.

Позднее, когда Лакки с Бигменом остались на корабле одни, Советник сказал:

– Действительно, Бигмен, почему бы тебе не остаться здесь вместе с Вессом?

– Ну конечно. Стоит два часа побыть с ним вместе в клетке – и я разрублю его топором на части и положу на лед, чтоб сохранить для его родственников. – Затем добавил: – Ты это серьезно, Лакки?

– Вполне серьезно. То, что произойдет в дальнейшем, может быть для тебя более опасным, чем для меня.

– Да? А зачем мне эта радость?

– Если ты останешься с Вессом, то, что бы ни случилось со мной, тебя отсюда заберут в течение двух месяцев.

Бигмен попятился. Его маленький рот скривился:

– Лакки, если ты прикажешь мне остаться тут дм того, чтобы здесь что-то делать, о'кей. Я выполню это, но, когда сделаю, я хотел бы присоединиться к тебе. Но если ты хочешь просто оставить меня здесь, чтобы спасти, тогда как ты сам отправляешься навстречу опасности, мы закончим разговор. У меня с тобой нет больше дел, а без меня ты, переросший дружище, не сможешь выполнить дело, и ты знаешь, что не выполнишь его. – Марсианин быстро заморгал глазами.

– Но, Бигмен… – начал Лакки.

– Ладно, я буду в опасности. Ты что, хочешь, чтобы я подписал бумагу, где сказано, что я беру ответственность на себя, что ты ни при чем? Хорошо. Я подпишу. Это тебя удовлетворяет, Советник?

Лакки с нежностью схватил Бигмена за волосы и подергал его голову взад-вперед.

– Да, пытаться заботиться о тебе – это все равно что черпать воду решетом.

Весс возвратился в отсек и объявил:

– Дистиллятор установлен и работает.

Вода из ледяной субстанции Мимаса вошла в резервуары «Метеора», наполняя их и заменяя ту воду, которая была использована для охлаждения корабля. Часть выделенного аммиака была тщательно нейтрализована и помещена в отсеке обшивки, где его можно было использовать в резервуарах с водорослями в качестве азотного удобрения.

И тогда они прошли в воздушный пузырь с изящно очерченными ледяными стенами и осмотрели довольно уютное помещение.

– О'кей, Весс, – наконец проговорил Лакки, крепко пожав ему руку. – По-моему, ты все устроил.

– Я сделал все, что мог, Лакки.

– Тебя заберут отсюда, примерно через два месяца, во что бы то ни стало. Тебя отсюда возьмут значительно раньше, если дела пойдут как следует.

– Ты поручил мне эту работу, – холодно произнес Весс, – и она будет сделана. Ты сосредоточишься на своем задании и заодно позаботишься о Бигмене. Следи, чтобы он не вывалился из койки и не поранился.

– Не думай, что я не понимаю вашего тайного сговора. Вы оба занимаетесь интригами и не рассказали мне… – начал возмущенный Бигмен.

– В корабль, Бигмен, – прервал его Лакки и подтолкнул марсианина вперед. Тот отчаянно сопротивлялся, пытаясь закончить свою отповедь Вессу.

– О, Лакки, – воскликнул он как только они вернулись на корабль. – Посмотри, что он сделал. Достаточно того, что ты от меня скрываешь ваши проклятые тайны Совета, но ты к тому же позволил этому обалдую оставить за собой последнее слово.

– Ему предстоит тяжелая работа, Бигмен. Он должен остаться здесь, в то время как мы улетаем и добавляем ему беспокойства. Так пусть хоть получит удовольствие от того, что последнее слово осталось за ним.

Они легко оторвались от Мимаса в том месте, с которого ни Солнце, ни Сатурн не были видны. На темном небе самым большим объектом был Титан, расположившийся у подножия небосклона, и его величина едва достигала четверти видимого диаметра земной Луны.

Его шар был наполовину освещен Солнцем, и Бигмен мрачно взирал на его изображение. Энтузиазм покинул его.

– И именно там находятся сирианцы, не так ли? – спросил он.

– Думаю – да.

– И куда мы направляемся? Назад, в кольца?

– Верно.

– А если они обнаружат нас опять?

Должно быть, это был сигнал. Приемный диск загорелся, оживая.

Лакки это встревожило.

– Они обнаружили нас слишком легко.

Он установил контакт. На этот раз это был не безжизненный голос робота, отсчитывающего минуты. Напротив, это был резкий, вибрирующий, полный жизни голос, и, несомненно, он принадлежал сирианцу.

– … рр, пожалуйста, ответьте! Я пытаюсь установить контакт с Советником Дэвидом Старром с Земли. Дэвид Старр, пожалуйста, ответьте! Я пытаюсь…

– Советник Старр у микрофона. Кто вы?

– Я Стен Девур с Сириуса. Вы проигнорировали требование наших кораблей-автоматов и возвратились в нашу планетную систему. Поэтому вы наш пленник.

– Кораблей-автоматов?

– Управляемых роботами. Вам это понятно? Наши роботы могут вполне удовлетворительно управлять кораблями.

– Я это понял.

– Так я и думал. Они следовали за вами, когда вы вышли за пределы нашей системы, затем повернули назад под прикрытием астероида Идальго. Они проследовали за вами во время вашего полета от эклиптики к южному полюсу Сатурна, потом через деление Кассини, под кольцами, а затем и внутрь Мимаса. Вам никогда не удастся ускользнуть из-под нашего надзора.

– И что же делает ваши наблюдения столь эффективными? – спросил Лакки, стараясь говорить ровным и спокойным голосом.

– О, уверен, землянин не понимает, что сирианцы могут иметь свои собственные методы. Но это неважно. Мы несколько дней ожидали вашего выхода из норы в Мимасе, куда вы так остроумно проникли при помощи направленной термоядерной реакции. Это нас так позабавило, что мы позволили вам скрыться. Некоторые из нас даже стали заключать пари по поводу того, как скоро вы высунете снова свой нос. Тем временем наши корабли, укомплектованные экипажами из роботов, окружили вас. Вы не преодолеете и тысячи миль, и мы вас взорвем, если захотим.

– Только, конечно же, не с помощью ваших роботов, которые не могут причинять вред людям.

– Дорогой мой Советник Старр, – раздался насмешливый голос сирианца, – разумеется, роботы не причинят вред человеческим существам, если они случайно узнают, что здесь человеческие существа. Но видите ли, роботы, управляющие оружием, тщательно проинструктированы, что на вашем корабле летят только роботы. Они не испытывают угрызений совести из-за уничтожения роботов. Не хотите ли капитулировать?

Бигмен вдруг наклонился к самому микрофону и прокричал:

– Послушай ты, ублюдок, а что если мы сначала выведем из строя несколько ваших жестянок-роботов? Как вам это понравится? (Во всей Галактике было известно, что сирианцы считали разрушение роботов чуть ли не убийством.)

Но Стен Девур был непоколебим.

– Это то существо, с которым вы поддерживаете дружбу, Советник? Бигмен? Если так, то у меня нет никакого желания вступать с ним в разговор. Скажите ему и осознайте сами: я сомневаюсь, успеете ли вы причинить ущерб хотя бы одному кораблю, прежде чем будете уничтожены. Думаю, дам вам, пожалуй, пять минут для решения. Что вы предпочитаете: уничтожение или капитуляцию? Со своей стороны, я давно жду встречи с вами, так что примите как надежду – вашу капитуляцию. Идет?

Лакки на мгновение застыл, стиснув зубы.

Бигмен спокойно смотрел на него, скрестив руки на своей маленькой груди, и ждал.

Прошли три минуты, и Лакки медленно, но четко проговорил:

– Я отдаю свой корабль и его содержимое в ваши руки, сэр.

Бигмен молчал.

Лакки прервал связь и повернулся к маленькому марсианину. Беспокойно и смущенно Советник кусал нижнюю губу.

– Бигмен, ты должен понять. Я…

Бигмен пожал плечами.

– Мне действительно это не нравится, Лакки, но я понял после нашего приземления на Мимасе, что ты умышленно решил сдаться сирианцам сразу же, как мы полетели второй раз к Сатурну.

8. К Титану

Лакки вскинул брови.

– Как ты это узнал, Бигмен?

– Я не так глуп, Лакки. – Маленький марсианин был важен и чрезвычайно серьезен. – Ты помнишь, когда мы держали курс к южному полюсу Сатурна, и ты покинул корабль? Это было как раз перед тем, как сирианцы заметили нас и мы были вынуждены отогнать их огненной струей к делению Кассини.

– Да.

– У тебя была причина так поступать. Ты не говорил какая, потому что полностью был поглощен своим делом и находился в напряжении, а потом мы удирали от сирианцев. Ну а когда мы строили помещение для Весса на Мимасе, я сразу же осмотрел «Метеор» снаружи и понял, что ты работал на аграв-блоке. Так ты все устроил, что мог взорвать всю установку нажатием кнопки на панели управления.

Лакки мягко проговорил:

– Аграв-блок – это единственная абсолютно сверхсекретная установка на «Метеоре».

– Мне это известно. И я исходил из того, что ты хорошо знаешь: если ты вступаешь в бой, то не имеешь права покинуть «Метеор», не взорвав его вместе с нами. Чтобы уничтожить аграв-блок и все остальное. Если ты решил взорвать только аграв, а все остальное сохранить невредимым, значит, ты не думал вступать в бой. Ты собирался капитулировать.

– И об этом-то ты так грустно размышлял, когда мы приземлились на Мимасе.

– Ладно, Лакки, я ведь с тобой, что бы ты ни предпринял, – вздохнул Бигмен и отвел взгляд, – но капитуляция – не шутка.

– Согласен, но можешь ли ты придумать другой способ, как добраться до их базы? Наше дело, Бигмен, всегда не забава. – И Лакки коснулся переключателя скоростей на контрольной панели. Корабль слегка вздрогнул, когда наружные детали аграва превратились в кипящую белую массу и в виде капель стали отрываться от корабля.

– Ты думаешь, что сможешь вырваться отсюда? И это причина капитуляции?

– В какой-то мере.

– А не взорвут ли они нас, как только поймают?

– Думаю, они этого не сделают. Если бы они хотели нас уничтожить, они могли это совершить в космосе, как только мы оторвались от Мимаса. Подозреваю, что мы нужны живыми… И если мы останемся в живых, у нас теперь есть Весс на Мимасе, как своего рода заслон. Я вынужден был подождать, пока мы не организуем этот заслон, прежде чем позволить себе капитулировать. Вот ради чего мы рисковали свернуть себе шею на Мимасе.

– Возможно, Лакки, они знают и о нем. Похоже, они знают обо всем.

– Может быть, и так, – задумчиво согласился Лакки. – Этот сирианец знал, что ты был моим партнером, может, он думает, что мы образуем пару, а не трио, и не станет искать третьего человека. По-моему, просто замечательно, что я не настоял на том, чтобы ты остался вместе с Вессом. Если бы я вышел один, сирианцы стали бы тебя искать и принялись обследовать Мимас. Конечно, если бы они обнаружили тебя и Весса… я уверен, они не уничтожили бы вас… Нет, пока я находился в их руках, я мог бы что-то делать… – Он разговаривал сам с собой и наконец совсем замолчал.

Молчал и Бигмен, и первым звуком, нарушившим тишину, был хорошо знакомый лязг, который отдался в стальном корпусе «Метеора». Магнитный провод вошел в контакт, связывая их с другим кораблем.

– Кто-то к нам пожаловал, – беззвучно проговорил Бигмен.

На видеоэкране им удалось различить сначала часть провода, затем фигуру, размахивающую рукой вверх-вниз, чтобы привлечь внимание, затем она исчезла. Потом корабль вздрогнул, как от удара грома, и зажегся сигнал воздушного шлюза.

Бигмен привел в движение рычаг, открывающий наружную дверь шлюза, подождал следующего сигнала, затем закрыл наружную дверь, открыв внутреннюю.

И вошел захватчик.

Но он не был одет в скафандр, ибо это был не человек. Перед ними предстал робот.

В Земной Федерации также были роботы, в том числе и весьма совершенные, но в значительной мере они были заняты в точно обозначенных рамках, что не позволяло им вступать в контакт с человеческими существами помимо тех, кто ими управлял. Так что, хотя Бигмен и видел роботов, но не так уж много. Поэтому он внимательно разглядывал вошедшего.

Он был подобно всем сирианским роботам большим и блестящим. Его внешняя форма отличалась однообразной простотой, соединения конечностей и торса были так хорошо сделаны, что почти не были заметны.

А когда он заговорил, Бигмен замер. Потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к почти настоящему человеческому голосу, раздающемуся из металлической имитации человеческого существа.

– Добрый день, – произнес робот. – В мою обязанность входит наблюдение за тем, чтобы ваш корабль и вы сами в безопасности прибыли к месту назначения. Первая часть информации, которую мне следует получить, заключается в следующем: не повлиял ли взрыв, который заметили на корпусе вашего корабля, на снижение его навигационных возможностей?

Его голос был глубоким и мелодичным, без эмоций и с явным сирианским акцентом.

– Взрыв не подействовал на космические достоинства корабля, – ответил Лакки.

– Что же тогда произошло?

– Его произвел я сам.

– Зачем?

– Этого я не могу сказать.

– Очень хорошо. – Робот сразу же оставил тему. Человек может настаивать, угрожать силой. Робот – никогда. Он продолжил: – Я обязан управлять космическими кораблями, сконструированными и построенными на Сириусе. Я смогу управлять этим космическим кораблем, если вы объясните мне сущность различных приборов, которые я здесь вижу.

– О, Лакки, – вклинился Бигмен, – мы не должны ничего рассказывать этой штуковине, верно?

– Он не может нас заставить что-нибудь рассказать, Бигмен, но коль скоро мы капитулировали, какой еще дополнительный ущерб мы причиним этим объяснением, которое поможет им доставить нас туда, куда мы летим?

– Давай сперва выясним, куда мы должны отправиться? – Бигмен обратился к роботу резким тоном: – Ты! Робот! Куда ты заберешь нас?

Робот уставился в Бигмена красным немигающим глазом.

– По инструкции мне не позволено отвечать на вопросы, не относящиеся к моему непосредственному заданию.

– Ну, смотри. – Взволнованный Бигмен отбросил руку Лакки, пытающегося его удержать. – Куда бы ты ни завез нас, сирианцы причинят нам зло, возможно даже убьют. Если ты не хочешь повредить нам, помоги нам вырваться, пойдем с нами… Ох, Лакки, позволь мне договорить или ты сам хочешь?

Но Лакки твердо покачал головой, и заговорил робот:

– Я уверен, что вам не будет нанесен никакой вред. А теперь, если бы я мог получить инструкции относительно способа пользования этим аппаратом, я немедленно бы приступил к выполнению моего задания.

Шаг за шагом Лакки объяснил ему систему управления кораблем. Робот показал превосходное знакомство с существом рассматриваемых технических вопросов, тщательно проверил каждый прибор, чтобы убедиться в правильности полученных сведений, и к концу объяснений Лакки стало очевидно, что он великолепно освоил управление «Метеором».

Лакки улыбнулся, и в его глазах засветилось искреннее восхищение.

Бигмен затащил его в их кабину.

– С чего это ты скалишь зубы?

– Бигмен, этот робот – великолепная машина. Мы должны признать заслуги сирианцев. Они сумели создать роботов, работающих с таким искусством.

– О'кей, но давай потише. Я не хочу, чтобы он слышал то, что я собираюсь сказать. Послушай, ты решил сдаться только ради того, чтобы попасть на Титан и получить информацию о сирианцах. Конечно же, мы можем никогда не вырваться, и тогда что толку от этой информации? Но теперь у нас есть этот робот. Если мы сумеем заставить его помочь нам убраться отсюда прямо сейчас, то получим то, что хотели. У робота должна быть масса информации о сирианцах. Таким образом мы добудем больше информации, чем если бы приземлились на Титане.

Лакки покачал головой.

– Звучит хорошо, Бигмен. Но как ты предлагаешь убедить робота присоединиться к нам?

– Во-первых, Закон. Мы растолкуем ему, что на Сириусе всего лишь пара миллионов жителей, в то время как в Земной Федерации – свыше шести миллиардов. Мы объясним, что важнее уберечь от близящейся беды большее количество людей, чем незначительное меньшинство, так что Первый Закон на нашей стороне. Ну как, Лакки?

– Беда в том, – сказал Лакки, – что сирианцы являются специалистами в управлении роботами. Этот робот, возможно, запрограммирован на то, что он теперь не причиняет никакого вреда ни одному человеческому существу. Он ничего не знает о шести миллиардах жителей Земли, кроме того, что услышит от тебя, а это не совпадает с его программой. Ему нужно видеть, что человеческому существу угрожает реальная опасность, чтобы отбросить инструкции.

– Я постараюсь.

– Отлично. Вперед. Для тебя это хорошая практика.

Бигмен приблизился к роботу, который уверенными движениями рук направлял стремительно несущийся сквозь космическое пространство «Метеор» на новую орбиту.

– Что ты знаешь о Земле? О Земной Федерации? – приступил к выполнению своего плана марсианин.

– По инструкции я не должен отвечать на вопросы, не относящиеся к моему непосредственному заданию, – ответил робот.

– Приказываю тебе игнорировать прежние инструкции.

В ответе робота почувствовалось чуть заметное колебание:

– По инструкции мне не позволено получать инструкции от неправомочного лица.

– Мои указания даются тебе для того, чтобы предотвратить зло, которое может быть причинено человеческим существам. Значит, их следует выполнять, – настаивал на своем Бигмен.

– Я уверен, что человеческим существам не угрожает никакая опасность, и я не чувствую никакой грозящей беды. Мои инструкции обязывают меня воздерживаться от ответа на запретные побуждения, если они бесполезно повторяются.

– Ты лучше послушай. Зло надвигается. – И Бигмен вдохновенно говорил в течение некоторого времени, но робот больше не отвечал.

– Бигмен, ты напрасно тратишь силы, – заметил Лакки.

Бигмен лягнул робота по сверкающей лодыжке. Потом с силой ударил по корпусу корабля, вот и весь эффект от разговора. С покрасневшим от злости лицом он шагнул к Лакки.

– Просто великолепно! Человеческие существа совершенно бесполезны из-за того, что какой-то кусок металла имеет свои собственные идеи! Мы даже не знаем, куда мы направляемся.

– Нам для этого не нужен робот. Я проверил курс. Мы летим к Титану.

Они оба стояли у видеоэкрана в течение последних часов приближения к Титану. Это был третий самый большой спутник в Солнечной системе (лишь Ганимед у Юпитера и Тритон у Нептуна были больше, и то ненамного), и из всех спутников он обладал наиболее плотной атмосферой.

Воздействие его атмосферы было заметно даже с дальнего расстояния. На большинстве спутников (включая Луну Земли) терминатор – то есть линия, разделяющая дневное и ночное время, – был резким: по одну сторону – тьма, по другую – свет. Но в данном случае было не так.

Полумесяц Титана был очерчен скорее полосой, чем четкой линией, и рожки полумесяца выходили далеко вперед и почти соединялись туманным изгибом.

– У Титана атмосфера почти такая же плотная, как и на Земле, Бигмен, – проговорил Лакки.

– Пригодная для дыхания? – поинтересовался Бигмен.

– Нет, не пригодная. В ней преобладает метан.

Появилась, по крайней мере, дюжина других кораблей. Их можно было разглядеть невооруженным глазом. Они спускались к Титану один за другим, сходя с космической трассы.

Лакки покачал головой.

– Двенадцать кораблей выделено для одного этого мероприятия. Должно быть, они находятся здесь уже долгие годы, занимаясь строительством и подготовкой. Как мы сможем их когда-нибудь изгнать отсюда, если не при помощи войны?

Бигмен и не пытался ответить.

К тому же резкий свист пучков газа, завихряющихся вокруг обтекаемого корпуса корабля, безошибочно свидетельствовал, что они вошли в атмосферу.

Бигмен беспокойно смотрел на циферблаты, регистрирующие температуру корпуса, но опасности не было. Робот уверенно управлял кораблем. Корабль снижался к Титану по тугой спирали, одновременно теряя скорость и высоту, так что от трения о плотные слои атмосферы температура резко повысилась.

Лакки опять засиял от восхищения.

– Он управлял кораблем, совершенно не затратив топлива. Честно говоря, по-моему, он мог бы посадить нас в нужном месте, используя атмосферу в качестве единственного тормоза.

– Что в этом хорошего, Лакки? – удивился Бигмен. – Если эти роботы могут управлять кораблем, как этот, то как мы можем надеяться когда-нибудь победить сирианцев, а?

– Мы обязаны научиться создавать своих собственных роботов, Бигмен. Эти роботы – достижение человека. Люди, достигшие этого, сирианцы, да, но они – человеческие существа, и все другие люди также могут вместе с ними гордиться таким достижением. Если нас страшат результаты их открытий, давай постараемся состязаться с ними или даже превзойти их. Но нет смысла отрицать ценность их достижений.

Поверхность Титана открылась из-под бледной атмосферной дымки. Они могли теперь различать горные кряжи: не остроконечные, скалистые пики безвоздушного мира, а сглаженные горные массивы свидетельствовали, что здесь поработали ветры и погода. Вершины были обнажены, в ущельях и долинах лежал глубокий снег.

– На самом деле это не снег, – пояснил Лакки, – а замерзший аммиак.

И конечно, всюду было безлюдно. Расположенные между горных кряжей холмистые равнины были либо покрыты снегом, либо представляли собой голую скалистую местность. Никаких признаков жизни. Ни рек, ни озер.

И тогда…

– О великая Галактика! – воскликнул Лакки.

Появился купол. Плоский купол достаточно обычного вида для внутренних планет. Купол был того же типа, что на Марсе и на мелководьях океанов Венеры, но купол, построенный сирианцами здесь, на необитаемом Титане, выглядел бы респектабельным городом даже на давно колонизированном Марсе.

– Мы спали, а они в это время строили, – вздохнул Лакки.

– Когда радиокомментаторы растрезвонят об этом, – заметил Бигмен, – не очень здорово это будет выглядеть для Совета Науки.

– О космос, в Солнечной системе, которая исследована вдоль и поперек и где периодически проверяется каждый камешек, затерялся мир, подобный Титану!

– Кто бы мог подумать…

– Членам Совета Науки следовало бы подумать. Народ системы поддерживает их и верит в то, что они думают и заботятся о нем. И мне тоже следовало бы подумать.

Голос робота прервал их.

– Этот корабль приземлится после еще одного облета вокруг спутника. Принимая во внимание ионный мотор на борту этого корабля, не потребуются специальные предосторожности в связи с приземлением. Тем не менее чрезмерная беззаботность может нанести вред, и я не могу идти на это. Поэтому я должен попросить вас лечь и пристегнуть ремни.

– Неужели надо повиноваться этому куску металлической трубы, которая нам указывает, как нам вести себя в космосе! – возмутился Бигмен.

– Вот именно, – сказал Лакки, – тебе лучше лечь. Он нас силой заставит лечь, если мы этого не сделаем. Это его обязанность – следить, чтобы нам не был причинен вред.

Бигмен внезапно крикнул:

– Скажи, робот, как много людей приземлилось здесь, на Титане?

Ответа не последовало.

Поверхность спутника стремительно приближалась, притягивая их к себе. «Метеор» пошел к точке приземления хвостом вниз, двигатели сделали последний рывок, перед тем как заглохли, завершив свою работу.

Робот отвернулся от приборов управления.

– Вы целыми и невредимыми прибыли на Титан. Мои непосредственные задачи выполнены, и я хочу теперь передать вас наставникам.

– Стену Девуру?

– Это один из наставников. Вы можете беспрепятственно покинуть корабль. Температуру и давление вы найдете нормальными, а гравитация приближена к вашей норме.

– Мы прямо сейчас можем выйти? – спросил Лакки.

– Да. Наставники вас ждут.

Лакки кивнул. Так или иначе, но ему не вполне удалось справиться с охватывающим его необычным волнением. Хотя сирианцы были главным врагом в его столь недолгой, но бурной карьере в Совете Науки, он никогда не видел живого сирианца.

Он вышел из корабля, шагнув на выдвижную площадку выхода, Бигмен приготовился последовать за ним, и оба остановились в полнейшем изумлении.