Текст книги "Установление – 1"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Свечение превратилось в набор расплывчатых, сияющих букв: К С П.

– Это, – раздался голос Мэллоу, – разновидность татуировки, господа. При обычном освещении она невидима, но отчетливо выделяется в ультрафиолетовом свете, которым я осветил помещение во время этой видеозаписи. Я согласен, что подобный метод тайной идентификации наивен, но на Корелле, где ультрафиолетовое освещение встречается не на каждом углу, он действует. Даже мы, на своем корабле, обнаружили эту метку случайно. Возможно, кое-кто из вас уже догадался, что означает КСП. Джорд Парма хорошо знал жреческую тарабарщину и потрясающе сделал свое дело. Где он все это изучил и как, я сказать не могу, но КСП означает "Кореллианская Секретная Полиция".

Мэллоу кричал, перекрывая шум:

– У меня есть и параллельные доказательства в виде документов, доставленных с Корелла, которые, если потребуется, я могу представить совету. И где же теперь находится обвинение? Они уже сделали и многократно повторили чудовищное предположение: будто я должен был защитить миссионера в нарушение законов и пожертвовать моей миссией, моим кораблем и самим собою ради "чести" Установления. Но делать это ради самозванца? Значит, я должен был это сделать ради кореллианского секретного агента, выкидывающего трюки с облачением и словесной гимнастикой, позаимствованные, вероятно, у какого-нибудь анакреонского изгнанника? Надо было, чтобы Джорейн Сатт и Публис Манлио загнали меня в глупую, гнусную ловушку?..

Его охрипший голос затерялся в неразборчивом шуме ревущей толпы. Его подняли на плечи и понесли к скамье мэра. Сквозь окна он успел увидеть поток обезумевших людей. Толпы вваливались на площадь, чтобы присоединиться к уже находившимся там тысячам человек.

Мэллоу искал взглядом Анкора Джаэля, но во всей этой мешанине невозможно было кого-либо разглядеть. Он, наконец, уловил ритмичные, повторяющиеся возгласы, которые постепенно выросли до безумного рева:

– Да здравствует Мэллоу… да здравствует Мэллоу… да здравствует Мэллоу!..

15.

Анкор Джаэль с осунувшимся от бессонницы лицом, щурясь, смотрел на Мэллоу. Эти последние двое суток были просто сумасшедшими.

– Мэллоу, ты устроил роскошное зрелище, поэтому не порть его, запрыгивая слишком высоко. Ты не можешь серьезно думать о посте мэра. Энтузиазм толпы – вещь могучая, но переменчивая.

– Вот именно! – мрачно сказал Мэллоу, – так что мы должны его всячески культивировать, и лучший способ сделать это – продолжить спектакль.

– И что же будет теперь?

– Ты должен добиться ареста Публиса Манлио и Джорейна Сатта…

– Что?!

– То что слышишь. Заставь мэра арестовать их! Неважно, какие угрозы ты будешь при этом использовать. Я управляю толпой – по крайней мере сегодня. Он не осмелится противостоять народу.

– Но по какому обвинению, дружище?

– По очевидному. Они подстрекали жречество внешних планет к участию во фракционной борьбе Установления. Это противозаконно, клянусь Селдоном. Обвините их в "угрозе государству". Я не забочусь об их осуждении, так же, как они не заботились о моем. Просто убери их подальше, пока я не стану мэром.

– До выборов еще полгода.

– Не так много! – Мэллоу вскочил на ноги и внезапно крепко сжал руку Джаэля. – Послушай, если понадобится, я захвачу власть в государстве силой – как это сделал Сальвор Хардин сто лет назад. Этот Селдоновский кризис нам все еще предстоит, и когда он настанет, я должен быть мэром и верховным жрецом. Сразу!

Джаэль насупился. Он тихо спросил:

– А что должно случиться? Все-таки Корелл?

Мэллоу кивнул.

– Конечно. Они так или иначе объявят нам войну, хотя готов держать пари, что пару лет они еще повременят.

– С атомными кораблями?

– А что ты думаешь? Те три торговых корабля, которые мы потеряли в их пространственном секторе, не были подбиты из духовых пистолетов. Джаэль, они получают корабли от самой Империи. Не разевай рот как дурак. Я сказал: от Империи! Она все еще существует там, понимаешь. Она, может быть, и ушла отсюда, с Периферии, но в центре Галактики она еще очень даже живехонька. И один только ложный ход может привести к тому, что она сама вцепится нам в загривок. Вот почему я должен быть мэром и верховным жрецом. Я – единственный человек, знающий, как бороться с кризисом.

Джаэль сделал глотательное движение.

– Ну и как же? Что ты собираешься делать?

– Ничего.

Джаэль неуверенно улыбнулся.

– В самом деле? И только-то!

Но ответ Мэллоу прозвучал уверенно:

– Когда я стану хозяином этого Установления, я намереваюсь не делать ничего. Стопроцентное "ничего" – в этом и заключается секрет данного кризиса.

16.

Аспер Арго Возлюбленный, Коммдор Кореллианской Республики, приветствовал появление жены, презрительно опустив свои скудные брови. Эпитет, принятый им самим, для нее ничего не значил. Даже он знал об этом.

Ее голос был так же нежен, как ее волосы, и столь же холоден, как ее взор:

– Мой милостивый господин, насколько я понимаю, наконец пришел к решению относительно судеб выскочек из Установления?

– Да ну? – кисло поинтересовался Коммдор. – И далеко еще простирается ваша многосторонняя осведомленность?

– Далеко, о мой весьма блистательный супруг. Я знаю, вы снова консультировались со своими бездарными советниками. Прекрасные советчики! Стадо парализованных, тупых идиотов, прижимающих к впалым грудям свои никчемные прибыли, несмотря на все неудовольствие моего отца, – добавила она с бесконечным презрением.

– Кто же, моя дорогая, – последовал мягкий ответ, – является столь превосходным источником, из которого ваша осведомленность осведомляется обо всем этом?

Коммдора коротко рассмеялась.

– Если я скажу тебе, то мой источник станет скорее покойником, нежели источником.

– Ну что ж, у тебя, как всегда, свои пути, – Коммдор пожал плечами и отвернулся. – А что до неудовольствия твоего отца, то я очень боюсь, что оно выражается в скаредном отказе предоставить новые корабли.

– Новые корабли! – она яростно вспыхнула. – Разве их у тебя уже не пять штук? И не смей этого отрицать. Я знаю, что их у тебя пять, и шестой уже обещан.

– Обещан с прошлого года.

– Но ведь один корабль – только один! – может разнести это Установление в вонючий щебень. Только один! Одного хватит, чтобы вымести из космоса их пигмейские суденышки.

– Их планету я не могу атаковать даже с дюжиной кораблей.

– А как долго продержится их планета, когда рухнет вся торговля, а груды игрушек и безделушек будут уничтожены?

– Эти игрушки и безделушки означают деньги, – он вздохнул. – И немалые деньги.

– Но если ты захватишь само Установление, то разве не получишь ты все, что оно содержит? А если ты приобретешь уважение и благодарность моего отца, то разве это не превзойдет всего, что может дать тебе Установление? С тех пор, как этот варвар явился сюда со своим магическим спектаклем, прошло уже три года – даже больше. Время немалое.

– Дорогая моя! – Коммдор снова обернулся к ней. – Я старею. Я устал. У меня не хватает выносливости противостоять твоей трескотне. Ты говоришь, что знаешь о моем решении. Что ж, я в самом деле его принял. Все кончено, и между Кореллом и Установлением начинается война.

– Хорошо! – фигура Коммдоры распрямилась, глаза сверкнули. – Ты наконец набрался ума, несмотря на свой маразм. А теперь, когда ты станешь господином этого захолустья, ты сможешь приобрести достаточно уважения, чтобы иметь вес и значение в Империи. И мы тогда сможем покинуть этот варварский мир и прибыть ко двору вице-короля. Да, да, сможем!

С улыбкой, подбоченившись, она выскользнула. Блеснули в полосе света ее волосы. Коммдор выждал и сказал захлопнувшейся двери со злорадством и ненавистью:

– А когда я буду хозяином того, что ты именуешь захолустьем, я смогу приобрести достаточно уважения, чтобы обойтись без надменного папаши и языкастой дочери. Да, да, смогу!

17.

Старший лейтенант "Темной Туманности" в ужасе уставился на экран.

– Великие Скачущие Галактики! – этот вопль прозвучал как шепот. – Что это?

То был корабль, но по сравнению с "Темной Туманностью" он выглядел как кит рядом с рыбешкой; и на боку его сверкал знак Звездолета-и-Солнца Империи. Все сигналы тревоги на борту истерично завизжали.

Последовал приказ, и "Темная Туманность" приготовилась бежать, если сможет, или драться, если будет нужно. Между тем из рубки связи через гиперпространство помчалась весть Установлению.

И снова, и снова! Частью – просьба о помощи, но главным образом – предупреждение об опасности.

18.

Гобер Мэллоу устало елозил ногами по полу, перелистывая отчеты. Два года в должности мэра сделали его чуть более вежливым, чуть более мягким, чуть более терпеливым – но они не смогли заставить его полюбить правительственные отчеты с их умопомрачительный официозным слогом.

– Сколько кораблей они захватили? – спросил Джаэль.

– Четыре захвачено на стоянке. Два пропали без вести. Все остальные на учете и в безопасности, – проворчал Мэллоу. – Могло быть и получше, хотя и это для нас всего лишь царапина.

Ответа не последовало, и Мэллоу перевел взгляд на собеседника.

– Тебя что-то беспокоит?

– Я хотел бы, чтобы Сатт попал сюда, – реплика была ни к селу, ни к городу.

– Ага, сейчас мы выслушаем еще одну лекцию о домашнем фронте.

– Нет, лекции не будет, – огрызнулся Джаэль, – но ты упрям, Мэллоу. Ты можешь проработать внешнюю ситуацию до мельчайших деталей, но совершенно не беспокоишься о том, что происходит здесь, на родной планете.

– Но ведь это твое дело, не так ли? Ради чего я сделал тебя министром образования и пропаганды?

– Если судить по оказываемой тобой поддержке – для того, чтобы побыстрее загнать меня в могилу. Весь последний год я беспрестанно толкую тебе о растущей опасности со стороны Сатта и его религионистов. Какая польза от твоих планов, если Сатт добьется досрочных выборов и скинет тебя?

– Согласен, никакой.

– А твоя речь в тот вечер была равноценна провалу на выборах в пользу Сатта, да еще с улыбками и похлопыванием по плечу. К чему тебе подобная откровенность?

– Чтобы похитить у Сатта его громы и молнии, видимо.

– Нет, – сказал Джаэль яростно, – ты это сделал неправильно. Ты утверждаешь, что предвидел все, и не объясняешь, почему ты три года вел торговлю с Кореллом к их исключительной выгоде. Единственный твой план битвы – отступать без битвы. Ты забросил всю торговлю в секторах пространства, граничащих с Кореллом. Ты открыто провозглашаешь патовую ситуацию. Ты не обещаешь наступательных действий даже в будущем. Ради Галактики, Мэллоу, что я могу сделать с подобной кашей?

– В ней нет вкуса?

– В ней нет необходимой для чувств толпы привлекательности.

– Одно и то же.

– Мэллоу, проснись. У тебя есть две возможности. Либо ты представишь народу динамичную внешнюю политику, каковы бы ни были при этом твои личные планы, либо ты пойдешь на какой-нибудь компромисс с Саттом.

Мэллоу сказал:

– Прекрасно. Раз уж я провалил первую возможность, попробуем вторую. Сатт только что прибыл.

Сатт и Мэллоу лично не встречались уже два года, со дня суда. Никто из них не заметил перемен в другом, если не считать отдельных нюансов, позволявших уверенно заключить: роли правителя и человека, бросающего ему вызов, сменились.

Рукопожатия не было. После того, как Сатт занял свое место, Мэллоу предложил ему сигару и сказал:

– Не возражаете, если Джаэль останется? Он искренне желает компромисса. Если страсти разгорятся, он может сыграть примиряющую роль.

Сатт пожал плечами.

– Компромисс будет для вас хорошим исходом. В свое время я, при других обстоятельствах, просил вас назвать свои условия. Я полагаю, что положение теперь обратное.

– Вы полагаете правильно.

– Мои условия таковы. Вы должны, бросив вашу дурацкую политику экономического подкупа и торговли всякой дребеденью, вернуться к испытанной внешней политике наших отцов.

– Вы имеете в виду завоевание путем миссионерства?

– Вот именно.

– И никаких компромиссов помимо этого?

– Никаких.

– Н-да… – Мэллоу медленно разжег сигару и затянулся так, что ее кончик ярко вспыхнул. – Во времена Хардина, когда завоевание путем миссионерства было делом новым и радикальным, подобные вам люди противились ему. Теперь оно испытано, проверено, освящено – и поэтому Джорейн Сатт находит его хорошим. Но скажите-ка мне, как бы вы вытащили нас из нашей теперешней заварухи?

– Вашей теперешней заварухи. Я к ней не имею отношения.

– Считайте вопрос соответственно измененным.

– Явно необходимо мощное наступление. Патовая ситуация, которой вы вроде бы удовлетворены, фатальна. Она является признанием в слабости для всех миров Периферии, где больше всего ценится внешнее проявление силы, и немало стервятников оттуда присоединится к натиску, чтобы урвать свою долю от трупа. Вы обязаны это понимать. Вы же родом со Смирно, разве нет?

Мэллоу пропустил мимо ушей смысл этого замечания. Он сказал:

– Ну а если вы и побьете Корелл, как насчет Империи? Вот настоящий враг.

Тонкая улыбка Сатта подтянула уголки его рта.

– О нет, ваши записки о визите на Сивенну содержали всю полноту информации. Да, вице-король Норманнского Сектора заинтересован в разжигании раздоров на Периферии к своей личной выгоде, но только косвенно. Он не собирается всем рисковать, организовав экспедицию на край Галактики, имея пятьдесят враждебных соседей и Императора, против которого можно бунтовать. Я излагаю ваши собственные слова.

– Он очень даже может это сделать, Сатт, если решит, что мы достаточно сильны, чтобы стать опасными. А он может так решить, если мы уничтожим Корелл лобовой атакой. Мы должны действовать значительно более тонко.

– Например?

Мэллоу откинулся назад.

– Сатт, я даю вам шанс. Я в вас не нуждаюсь, но я могу вас использовать. Поэтому я расскажу вам, ради чего все это делается, а затем вы можете либо присоединиться ко мне и получить место в коалиционном кабинете, либо играть роль мученика и гнить в каталажке.

– Вы уже как-то раз пробовали этот последний трюк.

– Но не всерьез, Сатт. Нужное время настало только сейчас. Теперь слушайте, – глаза Мэллоу прищурились. – Когда я в тот раз высадился на Корелле, – начал он, – я подкупил Коммдора всякими безделушками и штучками, составляющими обычный набор купца. Вначале это предназначалось лишь для того, чтобы проникнуть на сталелитейный завод. Дальнейших планов у меня не было, но в этом-то я преуспел. Я добился, чего хотел. Но лишь после моего визита в Империю я впервые осознал, в какое оружие я могу превратить торговлю. Мы встретились с Селдоновским кризисом, Сатт, а Селдоновские кризисы разрешаются не личностями, а историческими силами. Когда Хари Селдон планировал наш будущий исторический путь, он рассчитывал не на блестящих героев, а на широкие шаги экономики и социологии. Поэтому разрешение разнообразных кризисов должно достигаться теми силами, которые окажутся доступными нам в надлежащее время. В данном случае это – торговля!

Сатт скептически приподнял бровь и, воспользовавшись паузой, заявил:

– Я надеюсь, что интеллект мой не ниже нормального, но дело в том, что ваша лекция расплывчата и не очень-то понятна.

– Сейчас вы все поймете, – заметил Мэллоу. – Учтите, что до сих пор мощь торговли недооценивалась. Считалось, что она ставит под наш контроль жречество и только благодаря этому становится мощным оружием. Это не так, и говоря подобным образом, я вношу свой вклад в Галактическую ситуацию. Торговля без жрецов! Только торговля! Она сама по себе достаточно сильна. Посмотрим проще и конкретнее. Корелл сейчас воюет с нами. Следовательно, наша торговля с ним прекратилась. Но, – обратите внимание, я дополнительно упрощаю эту проблему – за истекшие три года они развивали экономику, все более и более опираясь на ту атомную технику, которую поставляли им мы, и которую лишь мы можем продолжать поставлять. Что же, по-вашему, произойдет, как только начнут истощаться крошечные атомные генераторы, и все эти штучки одна за другой станут выходить из строя? Сперва поломаются маленькие принадлежности домашнего хозяйства. Когда столь ненавистный вам пат продлится полгода, у домохозяек перестанут работать атомные ножи. Испортятся печки. Откажут стиральные машины. Контроль температуры и влажности в домах выключится как раз в жаркий летний день. Что произойдет?

Он остановился, ожидая ответа, и Сатт мягко сказал:

– Ничего. Во время войны люди выносят и не такое.

– Верно, выносят. Они в бессчетных количествах посылают своих сыновей погибать ужасной смертью на разбитых звездолетах. Они выдерживают вражеские бомбардировки, а это означает, что им приходится жить на заплесневелом хлебе и дрянной воде в пещерах глубиной в полмили. Но очень трудно переносить всякие мелочи, когда отсутствует патриотический подъем и грозящая опасность. Поэтому этот пат необходим. Не будет жертв, не будет бомбардировок, не будет сражений. Просто будут ножи, которые не режут, печи, которые не пекут, дома, замерзающие в зиму. Это будет раздражать, и люди начнут роптать.

Сатт произнес медленно, с изумлением:

– И вы, мой милый, на этом основываете ваши надежды? Чего вы ожидаете? Мятежа домохозяек? Крестьянской войны? Внезапного восстания мясников и бакалейщиков, которые, размахивая топорами и хлебными ножами, будут кричать: "Верните нам наши Автоматические Супер-Чистые Атомные Стиральные Машины"?

– Нет, сударь, – нетерпеливо воскликнул Мэллоу. – Отнюдь. Я ожидаю, однако, появления общего фона ропота и неудовольствия, который позднее будет использован более важными фигурами.

– Кто же эти более важные фигуры?

– Фабриканты, владельцы заводов, промышленники Корелла. По истечении двух лет пата одна за другой начнут отказывать машины на фабриках. Те виды индустрии, которые мы оснастили до последнего винтика нашими новыми атомными устройствами, совершенно неожиданно окажутся разрушенными. Владельцы тяжелой индустрии обнаружат, что они в полном составе и в один миг превратились во владельцев неработающего лома.

– Фабрики неплохо работали и до того, как вы туда заявились, Мэллоу.

– Да, Сатт, это было так – но на уровне одной двадцатой нынешних доходов, даже если не учитывать стоимость переоборудования фабрик в их первичное, доатомное состояние. Когда все промышленники, финансисты и обыватели будут против, долго ли продержится Коммдор?

– Сколько ему будет угодно – как только он сообразит заказать новые атомные генераторы в Империи.

И тут Мэллоу весело расхохотался.

– Вы ошиблись, Сатт, ошиблись так же серьезно, как и сам Коммдор. Вы все упустили из виду и ничего не поняли. Империя ничего не может возместить. Империя всегда была миром колоссальных ресурсов. Она мыслила в масштабах планет, звездных систем, целых секторов Галактики. Их генераторы – гигантские, под стать их масштабам.

Но мы – мы, наше маленькое Установление, наш единственный мир, почти без запаса металлов – вынуждены были трудиться при строжайшей экономии. Наши генераторы должны были быть размером с палец, поскольку мы могли выделять для них только такое количество металла. Мы должны были разработать новую технику и новые методы – ту технику и те методы, которым Империя следовать не в состоянии, потому что она выродилась до такой степени, что уже не способна проводить какие-либо, даже жизненно важные научные разработки.

Со всеми своими атомными щитами, достаточно большими, чтобы прикрыть корабль, город, целую планету, они никогда не смогли построить такой защиты, чтобы она могла прикрыть одного человека. Чтобы обеспечить город светом и теплом, они устанавливают моторы высотой в шесть этажей – я их видел – а наш мотор поместится в этой комнате. А когда я сказал одному из их специалистов-атомщиков, что свинцовый контейнер размером с грецкий орех содержит атомный генератор, он едва не задохнулся от негодования прямо на месте.

Да что там, даже их собственные махины стали для них чужими. Техника работает автоматически из поколения в поколение, а ремонтники являются наследственной кастой и станут бесполезными, если во всей этой огромной структуре полетит хотя бы одна D-лампа.

Вся война является поединком между двумя системами: Империей и Установлением, большим и маленьким. Чтобы захватить контроль над планетой, они подкупают ее огромными кораблями, которыми можно воевать, но которые не имеют никакого экономического значения. Мы же, с другой стороны, подкупаем их маленькими вещицами, для войны бесполезными, но жизненно важными для процветания и дохода.

Король или Коммдор возьмет корабли и даже устроит войну. Капризные правители в истории не раз меняли благосостояние своих подданных на то, что они сами считали честью, славой и завоеваниями. Но в жизни по-настоящему важны маленькие вещицы – и Аспер Арго не устоит против экономической депрессии, которая за два-три года охватит весь Корелл.

…Сатт стоял возле окна, спиной к Мэллоу и Джаэлю. Наступал вечер, и несколько звезд, едва протиснувшихся сюда, на край Галактики, мигали на фоне туманной, волокнистой Линзы, включавшей в себя остатки той, все еще обширной Империи, что ныне вела против них борьбу.

– Нет. Вы не тот человек, – сказал Сатт.

– Вы мне не верите?

– Я хочу сказать, что я вам не доверяю. У вас хорошо подвешен язык. Вы здорово меня одурачили, когда я думал, что должным образом контролирую вас во время путешествия на Корелл. Мне казалось, что я загнал вас в угол на суде, но вы выскользнули и с помощью демагогии проползли в кресло мэра. В вас нет ничего прямого: ни одного мотива, за которым не крылось бы двойное дно; ни одного утверждения без тройного смысла. А почему бы не предположить, что вы предатель. Что ваш визит в Империю принес вам должные субсидии и обещание власти. Ваши действия в подобном случае не отличались бы от нынешних. Вы бы накликали войну, предварительно усилив врага. Вы бы принудили Установление к бездействию. И вы бы подготовили правдоподобное объяснение, настолько правдоподобное, что оно убедило бы всех.

– Вы хотите сказать, что компромисса не будет? – вежливо осведомился Мэллоу.

– Я хочу сказать, что вы должны убраться – по своей воле или насильно.

– Я вас предупреждал о единственной альтернативе сотрудничеству.

От внезапно нахлынувших эмоций лицо Джорейна Сатта налилось кровью.

– А я предупреждаю вас, Гобер Мэллоу со Смирно, что если вы меня арестуете, пощады не будет. Мои люди ни перед чем не остановятся, распространяя правду о вас, и простой народ Установления объединится против чужеземного правителя. Он обладает сознанием своей судьбы, которую никогда не поймет смирниец – и это сознание вас уничтожит.

Гобер Мэллоу спокойно сказал двум охранникам, вошедшим в помещение:

– Заберите его. Он арестован.

– Это ваш последний шанс, – произнес Сатт.

Не поднимая глаз, Мэллоу расплющил свою сигару.

Пятью минутами позже Джаэль пошевелился и устало сказал:

– Ну, теперь, когда ты создал мученика за идею, что дальше?

Мэллоу перестал играть с пепельницей и посмотрел на него.

– Это не тот Сатт, которого я знал. Это бык с налитыми кровью глазами. Клянусь Галактикой, он ненавидит меня.

– Он тем более опасен.

– Опасен? Чушь! Он потерял всякую способность рассуждать.

Джаэль мрачно произнес:

– Ты слишком уверен в себе, Мэллоу. Ты игнорируешь возможность народного восстания.

Мэллоу взглянул на него не менее мрачно.

– Раз и навсегда запомни, Джаэль: возможности народного восстания не существует.

– Ты уверен?

– Я уверен в Селдоновских кризисах и исторических закономерностях их разрешения, и внешних и внутренних. Есть вещи, которых я не сказал сейчас Сатту. Он пытался управлять самим Установлением при помощи религиозных сил так же, как он контролировал внешние миры – и потерпел неудачу. Это вернейший признак того, что в схеме Селдона религия свою роль отыграла.

Экономический контроль действует по-иному. И, перефразируя упомянутое тобой знаменитое изречение Хардина, – плох тот атомный бластер, который не стреляет в обе стороны. Если Корелл процветал от торговли с нами, то же было верно и для нас. Если фабрики Корелла разорятся без нашей торговли, и если процветание внешних миров исчезает при коммерческой изоляции, точно так же разорятся наши фабрики и исчезнет наше процветание.

И не найдется такой фабрики, торгового центра, транспортной линии, которая не была бы под моим контролем, которую я не смог бы задавить, если Сатт попытается начать там революционную пропаганду. Там, где пропаганда преуспеет, или хотя бы будет иметь шансы на успех, я позабочусь, чтобы процветанию настал конец. А там, где она провалится, процветание сохранится, поскольку мои фабрики останутся с полным штатом.

Так что аргументация, приносящая мне уверенность в том, что кореллианцы восстанут в защиту процветания, позволяет мне быть уверенным также и в том, что мы не восстанем против процветания. Игра будет доиграна до конца.

– Так значит, – сказал Джаэль, – ты основываешь плутократию. Ты превращаешь нас в страну купцов и торговых королей. Что же ждет нас в будущем?

Мэллоу поднял свое недовольное лицо и с яростью воскликнул:

– Какое мне дело до будущего? Без сомнения, Селдон его предвидел и подготовил. Будут другие кризисы – в те времена, когда власть денег станет такой же мертвой, как мертва сейчас сила религии. Пусть мои преемники разрешают эти проблемы, как я только что разрешил нынешнюю.

КОРЕЛЛ – … И, таким образом, после трех лет войны, которая, без сомнения, была самой невоинственной войной из известных, Республика Корелл безоговорочно капитулировала, и Гобер Мэллоу вслед за Хари Селдоном и Сальвором Хардином занял свое место в сердцах людей Установления.

ENCYCLOPEDIA GALACTICA

Конец книги первой

Несколько комментариев переводчика

За последние годы книги азимовской эпопеи уже издавались в разных переводах. Не берусь судить обо всех, но те из них, которые довелось встретить, не вызвали у меня никакого энтузиазма. Некоторые из них, изданные в период ранней перестройки, вообще ниже всякой критики и полны невероятной отсебятины. Другие написаны несколько лучшим языком, но тоже содержали немало ошибок в смысле научной терминологии, логики и, с моей точки зрения, концептуально тоже неточны. Кое-где переводчик просто не понял смысла английского текста. В любом случае, я убежден, что если Азимов и не Джойс, то все же, по крайней мере, классик, и к его произведениям следует относиться с должным почтением.

О художественных достоинствах этого перевода судить, конечно, читателям; я же готов ручаться головой за абсолютно точное соответствие оригиналу в смысле содержания. Соблюдены все намеки и отсылки из книги в книгу; подобраны эквиваленты всем встретившимся случаям игры слов. Вот также некоторые концепции, которых я старался придерживаться в данной работе.

1. О названии. По-английски слово "Foundation" имеет куда более широкий спектр значений, чем "Основание". Ясно, что Азимов неспроста назвал книгу столь заковыристо. Мне представляется, что вполне адекватным было бы "Учреждение", но увы, данное слово в русском языке слишком испорчено бюрократическим новоязом. "Установление" не является моим изобретением, но кажется все же наиболее подходящим из возможных приближений (Слово это переводилось и как "Основание" и "Фонд", а также "Академия", "Фундамент", "Организация"…)

2. Об именах. При чтении по порядку всех книг азимовской эпопеи становится очевидным, что автор, описывая развитие человечества от наших дней до отдаленного на двадцать-тридцать тысяч лет будущего, довольно последовательно проводит единый принцип при выборе имен своих персонажей. Азимов и сам говорит об этом в одной из статей, опубликованных в посмертно изданном сборнике “Золото”. А именно, сначала имена вполне соответствуют современным, через несколько веков они все еще соответствуют современным по смыслу, но правописание их изменяется (как пример – Daneel вместо Daniel, Clorisa вместо Clarissa), и, наконец, в период Галактической Империи они, за редким исключением, становятся неопределенными, лишь отдаленно напоминая современные имена разных народов. Этого принципа я и старался придерживаться при транскрибировании азимовских имен на русский, стараясь избежать излишнего сходства с употребляемыми в настоящее время.

3. О титулах. Азимов вводит в свои книги довольно много титулов, должностей и званий, часто выдуманных или же звучащих в данном контексте странно и юмористически. Представляется, что замена их на более привычные испортила бы это впечатление. Поэтому я старался всюду придерживаться возможно ближе к оригиналу.

4. О "языке". Другим, также очень существенным, на мой взгляд, моментом, является вопрос "языка", на котором общаются между собой персонажи. Совершенно очевидно, что через двадцать тысяч лет этот "язык" (“Галактический стандарт”) не может быть английским (хотя, судя по отдельным моментам, какие-то заимствования из английского в нем содержатся). Тому, кстати, есть прямое указание у самого автора: в романе "Камешек в небе" герой, американец, чудесным образом перенесясь из нашего времени в эру расцвета Галактической Империи и оставаясь при этом на Земле, не понимает вначале ни единого слова. Поэтому разговорный язык персонажей должен иметь нейтральный характер. Следовательно, все явные англицизмы из текста должны быть убраны, а обращения типа "сэр", "мистер", "миледи" и т.п. (но не "лорд", поскольку это титул, так же, как "герцог", "пэр", “патриций” и так далее) подлежат замене русскими эквивалентами. Здесь же возникает вопрос о мерах длины, веса и прочего. Поскольку сам Азимов смешивает мили, фунты и, скажем, сантиметры, и поскольку героями книги являются потомки людей с Земли, которые могли бы сохранить эти названия, я не переводил все эти единицы в метрические, имеющие более нейтральный характер, хотя в других произведениях такое и может быть оправдано. Наконец, следует заметить, что люди времен Галактической Империи почти не упоминают в разговоре Бога и черта, употребляя вместо этого восклицания типа “О Космос!”, “Ради Галактики!” и тому подобные. Равным образом и ругательные выражения также претерпевают изменения, так что “son-of-a-spacer” означает что-то вроде “космический ублюдок”, а вовсе не “сын космонавта”, как переводят сплошь и рядом.

5. В ходе работы над переводом я обнаружил несколько несообразностей и противоречий, которые, видимо, были не замечены автором (вспомним, что книга была составлена из отдельных повестей, издававшихся в журнальном варианте и лишь впоследствии доработана). Я позволил себе прокомментировать в примечаниях некоторые, наиболее существенные из них.