Текст книги "Маленькая тайна Сэнфорд Оркас (СИ)"
Автор книги: Айна Суррэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Глава 4
(окончание) — глава 5
* * *
—…Так и отбились, — с гордостью сообщила Заря. — Повезло. Если бы половина врагов не ушла восвояси, могли бы и не устоять.
Заря была старшей во время обороны. Потому именно ей досталась приятная миссия: рассказать Аслауг о битве.
Вдова Рагнара молчала. Остальные, ее спутники-хирдманы, тоже молчали. Из уважения к ней. Многие из них были разочарованы. Надеялись на драку, на добычу, потому всю дорогу гребли не жалея сил. И не успели. Пожалуй, захвати Йоран усадьбу, их бы это куда больше устроило. Усадьба богатая. Есть чем поживиться. А что с бою взято…
Аслауг добыча не интересовала. Вдова Рагнара была очень богатой женщиной. Пожалуй, самой богатой женщиной Севера. Ее интересовала Зарра.
— Хочу видеть, как ты стреляешь, — сказала вдова. — Покажешь?
Заря удивилась. Аслауг была хоть и вдовой конунга, но здесь — гостьей.
Впрочем, это нурманы. Тут другие обычаи. Или нет?
— Аслауг! — вмешалась Рунгерд. — Куда ты торопишься? Стол накрыт, похлебка стынет, пиво слабеет. Мои дочери старались, чтобы встретить тебя по достоинству. Уважь их, дочь Сигурда!
Аслауг помедлила еще пару мгновений… Потом улыбнулась так, что сквозь маску женщины на пятом десятке проглянула та девчонка, в которую когда-то влюбился Рагнар.
— Ты права, подруга, — сказала она Рунгерд. — Забылась. Не часто я вижу женщин, что бьют хольдов, как нерп на лежбище. Пойдем, испробуем вашу стряпню, хозяйки!
И двинулась в дом. Хольды и лучшие из хускарлов потянулись за ней. Привечали во дворе за наскоро сколоченными столами, потому что двум сотням хирдманов в длинном доме было тесновато. А ведь есть еще и другие гости.
— Они все умрут, — пообещала Аслауг, когда застолье подошло к концу. — И судьба их станет уроком для всех, кто решит, что Сёлунд больше не земля Закона. Но если на моей земле бесчинствует кто-то из тех, кто клялся в верности моему мужу, то в этом есть и моя вина. И она велика, ведь я поверила старому Йорану, а не человеку твоей матери. Скажи мне, Гудрун Сваредоттир, чем я могу ее искупить?
— Ни вины, ни долгов! — решительно заявила Гудрун. — Одно то, что ты со всей силой пришла нам на помощь, — дорогой подарок!
Аслауг кивнула. Собственно, она не ждала иного ответа.
— А у меня есть к тебе просьба, — подала голос Заря. — Дозволишь сказать?
— Говори, — уронила Аслауг, сумев скрыть недовольство.
— Не трогай этих злодеев, госпожа! Не вели их преследовать! Не лишай нашего мужа радости отомстить! Прошу тебя!
Аслауг улыбнулась. А не такие уж дикие люди живут в Гардарике. Окажись она на месте Зарры, попросила бы о том же.
— Я соглашусь, — ответила вдова Рагнара Лотброка. — Но с одним условием… Ты все-таки покажешь мне, как стреляешь.
Глава пятая. Тремя неделями позже. Фризские острова
— Откуда у них второй корабль? — удивился Свартхёвди. — Их не должно быть больше трех десятков!
— Да мало ли откуда? — Я пожал плечами. — Наняли где-то. Тебя это смущает?
— Ничуть! — Медвежонок хищно оскалился. — Тем веселее. Хороший сегодня будет день.
Я с ним был согласен. Выследить негодяев оказалось достаточно просто. Потому что даже Харек, именующий себя конунгом всех данов, не рискнул предоставить защиту Йорану с Кетилаугом. Склонен думать, не столько испугавшись мести Аслауг и Рагнарсонов, сколько потому что беглым ярлам нечего было ему предложить, кроме проблем.
Так что он не только не дал им убежища, но и сообщил Аслауг, что нарушители пытались укрыться в Хедебю.
Аслауг же, выполняя данное моей жене обещание, известила нас с Медвежонком. Сразу же, как только мы добрались до дома.
Нельзя сказать, что новость о нападении меня порадовала. Но и не огорчила. Узнать, что его жены способны за себя постоять — прекрасный подарок викингу.
Второй подарок — возможность воздать врагам по заслугам. Медвежонок так вообще Зарю расцеловал за то, что она отжала право мести у Аслауг.
Мы искали их три недели. Да, на море следов не остается, зато на берегу их полно. Все оказалось куда проще, чем в тот памятный год, когда я преследовал похитителей Гудрун. Йоран не спешил домой, а этот самый дом искал. Не получив его в Хедебю, он двинулся дальше, к побережью Фризии. Здесь, на одном из островов, мы его и обнаружили. Вернее, обнаружили его приставший к берегу драккар.
Помимо корабля Йорана здесь имелось небольшое селение явно не скандинавского типа, судя по архитектуре лачуг, пара десятков лодок, пузатый торгаш тоже не скандинавской постройки и еще один драккар.
И этот, как и Йоранов, несомненно, был «датчанином» по «рождению».
Увидев его, мой брат напрягся и посуровел.
— Что? — насторожился я.
— Видишь на корме у второго драккара крылышки?
— Не вижу. Но верю, что они есть. И что?
— Второй драккар — это «Черная чайка»! — объявил Медвежонок.
— И?..
Брат метнул в меня недоверчивый взгляд. Потом вспомнил, с кем имеет дело.
— «Черная чайка» — один из драккаров Рагнара. И знаешь, кто ходил на нем кормчим?
Я, естественно, не знал.
— И кто?
Может, имя окажется знакомым.
— Энок Везучий!
— Он был с нами в Англии? — уточнил я.
Медвежонок помотал головой.
Если «Черная чайка» — уцелевший корабль Рагнара, то логично предположить, что его команда тоже из бывших хирдманов.
— Как думаешь, он будет с нами драться, если ему объяснить, что Йоран теперь вне закона? — спросил я.
— Будет, — отрезал Свартхёвди. — Он — младший брат Кетилауга.
Вот же… незадача.
Под этим углом все выглядело не радужно.
— Что будем делать?
— Как что? Драться!
Ну да. Кого я спрашиваю.
Может, все-таки отвернуть, пока не поздно? Два драккара. И если на гадов Йорана и Кетилауга с приспешниками наших сил хватало с лихвой, то второй корабль — это точно лишнее.
Я задумался. Вряд ли корабль Кетилаугова братца возник из воздуха и без команды. Сколько бойцов вращали его весла, угадать не берусь, но стандартный экипаж такого драккара от шестидесяти бойцов. И бойцов элитных, потому что других в хирде Рагнара не держали.
— Знаешь что… А давай-ка пристанем в другом месте и разведаем обстановку, — предложил я.
— Поздно, — флегматично сообщил Медвежонок. — Нас заметили.
Я махнул рукой Оспаку. Показал сначала на берег, потом отсигналил: «Стоять!» «Змей» тут же затабанил всеми веслами, прополз по инерции еще метров тридцать и замер в сорока метрах от нас.
Я изобразил из кулака подзорную трубу. Да, нас и впрямь заметили. Из домиков выскакивали люди и рысили к кораблям. Некоторые уже почти добрались до причалов.
Что-то я торможу.
— Слушай меня! Стрелков на румах — сменить, и помалу вперед! — гаркнул я так, чтобы услышали и на «Змее». — Бури! Лучников — к бою! Стрелять по готовности. Цель: не дать отшвартовать драккары! Виги! Ты услышал?
— Да, отец!
Вихорек, командовавший стрелковым отрядом на «Змее», выкрикнул несколько команд, а потом побежал к носу с уже расчехленным луком.
Ну да. «По готовности» у него метров на тридцать дальше, чем у лучших из его подчиненных — Вильда и Тулба.
Но до Бури и ему далеко. Мой степняк уже вступил в дело. Я его не видел, парус заслонял. Зато увидел его работу. Один из прыгавших на палубу «Чайки» повис на ее борту. А его приятель подстреленной птичкой рухнул на доски причала. А через пару секунд к нему присоединился еще один.
Бури молодец. Не стал бить по тем, кто уже оказался на палубе. Он вышибал самые удобные мишени. Все же сто пятьдесят метров — это дистанция. Да еще ветерок, хоть и слабый. Ну да дистанцию мы сейчас сократим!
Еще семь мощных гребков… Все, оптимум.
— Левый ряд — крепи! Правый — суши! — скомандовал я, всем весом наваливаясь на перекладину рулевого весла.
«Клык Фреки» плавно развернулся правым бортом к берегу. Отставший метров на тридцать «Змей» повторил маневр с опозданием секунд на десять. Блестяще. Оба наших корабля заняли позицию наилучшего боя. Пятьдесят метров. Для метателей копья — далеко, для лучников — идеально.
Теперь отшвартовка вражеских драккаров продолжалась уже в тени. В тени наших стрел.
Нельзя сказать, что враги понесли радикальный урон. Это были опытные воины. Среагировали быстро, и от стрел прятаться они тоже умели. Но хорошие лучники с хорошими луками — это могучий довод. Не зря же лет этак через триста (если, конечно, это та же реальность) монголы будут играючи выносить превосходящих числом европейцев.
— Ближе! — крикнул Бури, ориентировавшийся, понятно, не на себя, а на кирьялов.
Ближе так ближе.
Доворот, десяток гребков. Стоп.
До кормы с крылышками теперь метров тридцать. Наши стрелки стояли на скамьях и высматривали цели. Время от времени метали стрелы. Иногда — удачно. На корабле Йорана всякое шевеление прекратилось. Попрятались. А вот бывшие хирдманы Рагнара не успокаивались. Швартовы они обрубили и сейчас медленно отходили от причала. Пока медленно. Я увидел, как показались из бортов узкие лопасти весел. И я прекрасно вижу даже щелочки в чешуе щитов, прикрывающих гребные скамьи.
Может, стоит набрать дистанцию?
— Ар-ра!
Старина Стюрмир с короткого, в три шага разбега вспрыгнул на скамью и метнул копье.
Описав безупречную дугу, увесистый подарочек врезался в один из щитов и вывернул его из «чешуи». И тотчас несколько стрел нырнули в прореху. Короткий вопль, прореха расширилась. Новые стрелы осами ввинтились в брешь. Одно из весел задралось кверху, дернулось, зацепилось за другое. Я увидел, как резко отодвинулось от корпуса весло рулевое. Кормчий не дал драккару развернуться к нам бортом.
Бородач в сверкающем шлеме вспрыгнул на борт, замахнулся с яростным воплем…
И полетел в воду вместе с копьем со стрелой в глазнице.
— Теперь мое! — завопил Медвежонок и попытался повторить бросок Стюрмира, но его копье воткнулось в корму «Чайки» намного ниже уровня бортов.
Следующим, кто попытался доказать свою крутость, был Льотольв Кто-то Умрет. Рыжебородый свей с грустными глазами, которые веселели, только когда пахло выпивкой, взял разбег, пробежавшись по скамьям от борта до борта, и запулил копье, пожалуй, даже дальше Стюрмира. Но увы. Даже в драккар попасть не сумел. Подарил оружие морю.
Драккар Энока Везучего продолжал двигаться кормой вперед, точно выдерживая курс на «Клык Фреки».
— Помалу назад! — закричал я. И, задавая темп: — Раз! Раз!
Мой драккар сдвинулся с места и пошел под прямым углом к курсу «Черной чайки».
Оспак, вернее, как позже выяснилось, уже Витмид, которому Оспак передал руль, тоже клювом не щелкал. Нацелил «Змея» так, чтобы вражеский драккар оказался между нашими кораблями. Его союзник так и оставался у причала, потому о нем можно на время забыть.
Еще одна важная и приятная для нас деталь. «Черная чайка» была прилично нагружена и сидела в воде очень низко. От воды до гребных лючков — полметра от силы. А мы, напротив, почти пустые, так что выигрыш по высоте — метра на полтора, если ориентироваться на «Клык Фреки». Превосходство в высоте — важное преимущество, когда речь идет о таком деле, как абордаж.
Хотя лучше бы рукопашной не допустить. Среднестатистический хирдман покойного Рагнара по уровню не уступал Стюрмиру. А таких, как моя варяжская молодежь, сминал влегкую. Не говоря уже о стрелках-лесовиках.
Поэтому рукопашной быть не должно.
Но у головорезов Везучего было другое мнение. Весла ударили в воду, «Чайка» совершила быстрый красивый разворот и ринулась к нам. Осыпавшие ее стрелы не нанесли существенного ущерба. Кроме одной. И это была не стрела моего снайпера Бури. Меткий выстрел принадлежал, как позже выяснилось, юному варягу Хутину, парню, ранее выделявшемуся разве что некоторой заторможенностью речи и привычкой переспрашивать. В бою, впрочем, он не тормозил, иначе уже покинул бы наши ряды, отправившись в Ирий. А сейчас ему просто повезло. И ему, и всем нам. Хутин подстрелил кормчего. Во время того самого красивого разворота. Так что сам разворот он успел закончить, а дальше… Дальше повис на румпеле, и «Чайку» на полном ходу повело в сторону, и вместо высокого носа и почти такой же высокой кормы нам открылись борта с активно гребущими викингами. И поскольку нет такого щита, который бы закрыл сразу двоих да еще с двух сторон, то эффективность стрельбы резко возросла. Что немедленно сказалось на ходовых качествах «Черной чайки». Весла перепутались сразу с обоих бортов. Скорость упала… А стрельба усилилась. Мои лучники на обоих кораблях опустошали колчаны, не экономя боеприпас. И не без результата. Бойцы Везучего бросали весла, приседали, укрывались, как могли. Могли они, кстати, неплохо. Полминуты и — попрятались. Но не все. Многие так и остались на скамьях, у бортов, на палубе. А среди тех, кто сохранил подвижность, тоже наверняка было немало раненых. Бронь на хирдманах Энока была отличная. Держала все, кроме прямого попадания бронебойной. Но есть еще руки и ноги…
Этот раунд мы выигрывали. Но уже начинался второй. Корабль Йорана, воспользовавшись передышкой, отваливал от пристани.
— Витмид! — закричал я. — Бери второй драккар!
Меня услышали. И поняли. «Северный змей» развернулся и взял новую цель. Я был уверен, что они управятся с ней и в одиночку.
А нам надо дожать Везучего.
— Лучникам бдить! Гребцам — вперед помалу! — заорал я, лопастью руля посылая «Клык Фреки» по пологой дуге к потерявшему ход вражескому драккару.
Мои не стреляли. Выжидали, пока будет в кого. Дождались. Вернее, дождался Бури, лишив врага еще одного кормчего.
— Эй вы, трусы! — завопил кто-то с палубы «Чайки». — Бейтесь как мужи, а не как бабы!
В ответ — хохот. Мои парни уже давно не покупались на такое «слабо».
— Ты, герой, забившийся в нору! Вылезай и прими смерть как мужчина!
Это Скиди подал голос.
— Вылезай, крыса! Сегодня я заберу твою жизнь и твой корабль!
Это уже Медвежонок.
И в подтверждение его слов еще один вопль. Мой снайпер не дремал. С пятидесяти метров он в муху попадет, не то что в выглянувший локоть.
— Энок! — крикнул я. — Ты бросил своего конунга! Ты — позор данов! Боги отняли твою удачу!
— Что за вздор ты болтаешь? Я никогда не отступал!
Тот самый крикун.
— Что ты там лепечешь своим трусливым ртом, ты, предатель! — поддержал я диалог, не забывая, впрочем, и о руле. — Я, ярл Ульф Хвити, был с Рагнаром до конца! Я был среди тех, кто отомстил за его смерть! А ты в это время напал на мой дом и на моих жен! И они погнали вас скалками, как трусливых сучек!
— Что ты врешь!!! Меня не было у твоего дома!
Ага, не понравилось. Ну давай, выгляни в окошко, дам тебе вместо горошка кусочек острого бронебойного железа.
— Тор свидетель, это правда! А если тебя не было у ворот моего дома, тогда почему тебя не было рядом с Рагнаром, когда англы насели на нас? И почему ты здесь, вместе с теми ублюдками, за которыми я пришел⁈
Оп! Еще одно попадание. Хотя вряд ли это Энок. Этот наверняка засел в самой середке. И что-то примолк. Переваривает сказанное? Или общается с подчиненными, доказывая, что я не прав. Я ведь бью в самое сердечко его авторитета. Хирдманы Рагнара — ребята суровые. И теперь, когда Рагнара нет, они сами выбирают, кому служить. А кто захочет служить вождю, которого боги лишили удачи?
А что бы я сделал на месте Энока? Понятия не имею. Вот что бы сделал Медвежонок, можно не сомневаться. Поднял бы всех на весла и пошел на таран.
И фиг бы у него получилось. Стрел у нас — сотни увязок, а дистанция плевая. Для стрельбы, не для абордажа.
А что там Йоран со товарищи?
Ух ты! А они, кажется, решили удрать.
Но это вряд ли. «Северный змей» — очень быстрый кораблик.
— Энок, чего ты ждешь? Почему не бежишь, как твой лысый братишка?
В ответ — невразумительный вопль с «Чайки».
— Опять не веришь? Так встань и посмотри! Не бойся! Я, Ульф-ярл, даю слово, что тебя не убьют, пока ты смотришь. Глянь, как удирает твой брат!
И своим:
— Если покажется — не стрелять! На румах — суши весла!
Поверил.
Поднялся. Поглядел. Огорчился. Охарактеризовал союзников как потомство давно и скверно умершей свиноматки. Поглядел на нас. Оценил диспозицию.
И проявил смекалку.
— Если ты отпустишь нас, я не стану тебе мстить!
— Если ты прямо сейчас проткнешь себя мечом, я отпущу твоих людей! — внес встречное предложение я. — Даже оставлю им кое-какое оружие в память о том, что мы когда-то вместе ходили под парусом с Вороном!
— Я вызываю тебя на хольмганг, Ульф-ярл! Кто победит…
— Я уже победил! — перебил я. — Сколько твоих людей способно драться? Сколько умрет прежде, чем весла твоей… Нет, уже моей «Чайки» упрутся в воду?
— Ты боишься меня?
Ну да, опасаюсь. В бою я его не видел, но склонен думать, что Рагнар назначал командиров не за внешние данные.
— Давай я его убью!
Медвежонок.
Вариант. Но не идеальный.
— Скажи, брат, если ты его убьешь, что будет с его хирдманами?
Медвежонок пожал плечами.
— А если его убью я?
— А ты справишься? — С сомнением. — Энок — сильный поединщик, как я слыхал. Убил многих.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Ха! — Медвежонок хлопнул меня по плечу так, что я едва не выпустил румпель. — Кто-то точно захочет сунуть ногу в наш сапог![1] Если ты оплошаешь, и он тебя убьет, то проживет недолго! Но что я скажу твоим женам?
— Что позаботишься о моих детях!
Давненько у меня не было хольмгангов. Даже как-то соскучился.
— Договорись с ним! Длинный, прими руль! Мне надо сменить рубашку!
— Лишь бы не штаны! — сострил свей и тут же схлопотал оплеуху, от которой аж звон пошел.
— С уважением к ярлу! — прорычал Стюрмир.
Длинный поправил съехавший шлем и отвесил мне поклон.
Юморист, блин. Другой ярл за такую шутку мог и к рыбам его отправить. Но я добрый. Тем более Длинный — отличный боец. На голову выше среднего хирдмана. В обоих смыслах. Но за языком следить должен.
— После боя позаботишься о чистоте моего исподнего.
Кёль Длинный сразу посмурнел. Женская работа. Но спорить не стал. Ох уж эти свеи. Строить их еще и строить.
[1] Напомню, что это часть процедуры принятия в род. В данном случае — — в хирд.
Глава 6
Глава шестая, в которой Ульф Хвити испытывает огромное разочарование
Биться решили на берегу.
И я, признаться, больше беспокоился о «Змее», чем о результате поединка. По моим прикидкам, парни уже должны были управиться с уполовиненным хирдом Йорана и вернуться. Но их паруса что-то не видать.
От хирда Везучего в строю осталась примерно половина. Двадцать восемь бойцов, не считая самого вождя. Думал, их будет больше. Впрочем, среди вышедших из строя большая часть — с ранениями конечностей. Дело поправимое. Да и в бою часть из них участвовать может. Хотя, надеюсь, до этого не дойдет. Мы договорились, что при любом исходе резать друг друга не станем. Тем более что я предъявил медальку с лучником, и теперь наши оппоненты, те, что были еще не в курсе, знали, что я не сам по себе, а представитель Большой Семьи. Само собой, хольмганга это не отменяло. Даже сработало в минус. Энок меня вспомнил и, вероятно, будет осторожнее.
Или нет. В окружении Рагнара я славился не боевым мастерством, а, скорее, хитростью. Ну и удачливостью.
Энок, впрочем, тоже. Такого прозвища просто так не дают.
Пока он изучал меня, я разминался и изучал его. С виду — ничего особенного. Ни огромного роста, ни широченных плеч. Сложение среднестатистическое. Хотя у Ивара такое же, а в том, что Бескостный уделает меня меньше чем за минуту, никаких сомнений. Как он двигается, я оценить не мог, поскольку, в отличие от меня, разогревом Энок пренебрег. А вот мои телодвижения рассматривал пристально. Ну на здоровье. Когда придет мой Волк, все изменится.
Щит и копье. Необычный выбор для поединка. Ладно, я его тоже удивлю. В левой руке Вдоводел, в правой — Последняя Слеза. Я и так неплохо работаю двумя руками, а когда приходит Волк, я становлюсь прирожденным амбидекстром. Два клинка и минимум брони. Только легонькая кольчуга арабской работы и открытый шлем, который я позаимствовал у Свартхёвди.
Начали без популярного обмена «любезностями». Мы — дяди солидные. Нам злобиться ни к чему. Спокойно и деловито. Ого! А он понимает. Увидел, как я экипировался, отдал щит и взял вместо него копье. Солидное такое, с длинным наконечником, каким и рубануть можно при случае.
Вышел в круг. Ухмыляется. Думает: переиграл. Ладно. Он оружие сменил, значит, и мне не зазорно.
Я отправил мечи в ножны, снял пояс, передал Медвежонку. А взамен тоже взял копье Вифиля Прощая. Не здоровенное, как у противника, а самое обычное. Но качественное. С древком из правильно высушенного ясеня и узким железком, идеальным для продырявливания доспехов. А еще оно по длине и форме почти соответствует оружию, которое является базовым для того самого откорректированного таолу, которое Бури поэтично назвал «танцем пятого небесного стража фейцуй, растворяющего малые врата».
Ну-ка! Как отреагирует мой условно везучий соперник?
Никак не отреагировал. Вероятно, предположил, что я слегка спятил. Строевое копье без щита? Ну-ну.
Надо полагать, он не видел, как управляется с копьем мой знакомый ирландец Делбает. И уж точно не видел, как пляшем мы с моим Волком.
Ну ничего. Я дам ему такую возможность.
Везучий решил изобразить монумент.
Ладно. Если гора железа не идет ко мне, что ж, я иду к ней. Вернее, бегу.
Надо полагать, Энок удивился, когда увидел начальные движения моей личной таолу. Вернее, не моей, а того самого небесного стража, который открывает.
Научил меня этому еще в той жизни некий мастер ушу, которого Бури метко определил как кучу дерьма на огородной грядке. И аргументировал определение, приведя рисунок ритуального танца в соответствие с правильной формой. А поскольку правильная форма требует правильной сути, то…
Между мной и Везучим было метров десять. Волк пришел ко мне на четвертом шаге. Мир засиял и замедлился, а я, впав в состояние абсолютной гармонии и абсолютного счастья, включил противника в свой танец и на третьем движении, пропустив над головой стальное копейное железко, не стал уклоняться от обратного рывка, а, двигаясь вместе с ним, ведя собственное копье почти вплотную с древком вражеского, развернул острие горизонтально и даже не воткнул, ввел его в правую подмышку Энока. А поскольку к силе выпада добавилась еще и инерция прилично разогнавшегося меня, то, войдя в тело, копье продолжило движение, погрузившись на всю длину наконечника, включая стальную трубку, проворачиваясь внутри Энокова организма и превращая его легкие в рваные тряпки.
Впрочем, это не имело значения, потому что Везучий был уже мертв. Мозг его еще функционировал, так что он даже сумел повернуть ко мне голову, и я увидел, как расширились его зрачки от нестерпимой боли, дошедшей до мозга через мгновение после того, как сталь разорвала сердце.
Изо рта Энока хлынула кровь, но я успел уклониться. Правда, для этого пришлось выпустить копье, но у меня же есть кое-что получше.
Волк был со мной, танец продолжался. Поворот — и мои руки поймали брошенные догадливым Медвежонком мечи. Поворот — и кинувшиеся было к своему уже бывшему вождю хирдманы отпрянули, увидев серебряные крылья моих клинков.
Мой Волк замер в готовности… Увы. Никто не захотел с нами потанцевать. Только брат, положивший лапу на мое плечо.
Мир погас.
Медвежонок сочувственно покачал головой. Он понимал мою утрату.
Я вдохнул-выдохнул, успокаиваясь.
— Ты — как я, — пробасил Медвежонок, потрепав меня по плечу. — Напугал их до усрачки.
Ну да. Одно дело — встретить берсерка в едином слаженном строю, а совсем другое — толпой. Даже толпой матерых воинов. Нет, такие наверняка прикончили бы и берсерка. Но это стоило бы нескольких жизней, а каждый из этих потерявших сначала конунга, а потом и вождя хирдманов получил изрядную прореху в боевом духе. Дыру, в которую так легко проникают неуверенность и страх.
Я оглянулся. Покойник лежал ничком. В одной руке копье, в другой — выдранный судорожно сжавшимися пальцами кусок дёрна.
Никудышный бой получился. Я испытывал разочарование. Слишком просто и слишком быстро. Надо полагать, Энок просто не успел войти в боевое состояние. Ну да Один с ним.
— Слушайте вы все, — сказал я, обращаясь к его хирдманам. — Мы — из одного стана. Мы были хирдманами Рагнара-конунга. Кровь пролилась, но на то была воля богов. Если кто-то намерен мне мстить, пусть выйдет и скажет об этом.
Запереглядывались… Никто не вышел. Ожидаемо. Я, в отличие от героя поэмы Пушкина, не рассчитывал на положительный ответ. От страха эти парни не корчились, но расстаться с головой тоже не спешили.
— Хорошо. Тогда у вас два пути. Один — простой. Поклясться Фрейром, Ньёрдом и Тором не причинять зла ни мне, ни моей крови, ни моим людям. Поклянитесь — и плывите, куда пожелаете.
— И ты отдашь нам наш корабль? — спросил кто-то.
— Мой корабль. Нет, не отдам. И корабль, и все, что на нем, и вы сами — теперь в моей власти. Таково было условие, и ваш ярл его принял.
— И как же мы поплывем без корабля? — возмутился еще один.
Я высмотрел возмутившегося и вежливо пояснил, обращаясь персонально к крикуну:
— Плыть можно и на лодках. У фризов их хватает.
— А если мы не согласны?
— Если ты не согласен, то всегда можешь последовать за ним, — я кивнул на покойника. — Брат, ты ведь не откажешь этому человеку в последней просьбе?
— В такой точно не откажу, — отозвался Свартхёвди, поглаживая рукоять меча.
— Но есть и другой путь, — продолжал я. — Вы можете стать моими людьми. Я — ярл Ульф Хвити, Белый Волк. Я сидел за одним столом с Рагнаром Лотброком. Его сыновья прислушиваются к моим словам. А что до моей удачи, то она уж точно побольше, чем у него, — я показал большим пальцем за спину, на их покойного вождя. — А еще у меня в хирде есть лекарь, — подсластил я пилюльку. — Он поможет тем, кому можно помочь. Решайте. Я приму всех, кроме него! — Я показал на говорливого.
— А почему не меня? — тут же возмутился крикун.
— Ты мне не нравишься, — пояснил я. — И моему брату тоже.
Под мое начало решили пойти шестеро. Шестеро! Из более чем полусотни.
Ну да и пес с ними. Решили, надо полагать, что таким бравым парням везде будут рады.
Везде, но не на этом острове. Потому что бравые датчане его ограбили. Страндхуг. Это такой вид «налога», который взимает свора викингов с простых скандинавских земледельцев, если те не могут надавать сборщикам по сусалам.
Фризы не могли. Было здесь с полдюжины «дворов» и около сотни знавших, как правильно держать копье, но не более того.
Впрочем, им повезло. «Налоговики» прибыли утром и к моменту нашего появления только начали разогреваться: пить, гулять и щупать местный прекрасный пол. В перспективе были большая пьянка, оргия и кровавые бесчинства.
То ли дело мой хирд. Убивать местных для развлечения я всегда запрещал категорически. И секс — только по согласию. Кому не нравится… Тот останется без секса. Вот такая у меня неправильная по местным понятиям причуда.
Мои хирдманы о ней знали. И относились с уважением. Были прецеденты, когда эти требования приносили серьезные дивиденды. Например, жизнь.
Шестеро моих новых бойцов были относительно молоды. Всем около двадцати.
Представлялись поочередно и полностью. Имя свое, имя папы и кличка, если была. Отчества я сразу выбросил из головы. Это — к специалисту по генеалогии Медвежонку. Остальное постарался запомнить.
Итак, шестеро. Трое первых — Фридлейв, Дагбард и Храфни, которого так и звали Храфном, то есть Вороном, — были похожи, как братья. Разве что Храфни был чернявым. Рослые, румяные, веселые… И опасные, как рыси. Фридлейва, кстати, так и звали: Рысь. Четвертым был мой почти тезка Ульфрик, прозвище если у него и было, то мне его не сообщили. Пятым оказался гномоподобный здоровяк Дьярви, то бишь Смелый. Имя это или прозвище, не знаю, да и пофиг. И последний и самый старший из новобранцев — Тормод Лошадиная Голова, чье прозвище можно было угадать с первого взгляда. Было Тормоду целых двадцать пять лет, из которых четыре он провел под знаменем Лотброка и почти «дослужился» до хольда. Во всяком случае, так он сказал. Дословно: «Конунг обещал мне две доли, если покажу себя в том вике». Под «тем виком» подразумевался последний поход Рагнара.
— Покажешь себя хорошо, получишь две доли, — пообещал я.
Чтоб не баловать. Я уже видел, что Голова — парень неглупый и рассудительный. А в его боевых качествах я не сомневался. Так же, как в воинской сноровке остальных пятерых. Мы их даже проверять не стали. И так ясно, что Рагнар неумех не держал. Безбашенных, дурных и кровожадных — сколько угодно. Но вояк он подбирал незаурядных даже по скандинавским меркам.
Что еще интересно: при обстреле ни один из шестерки не пострадал.
Разочарованный количеством рекрутов, я обошелся с остальными жестче, чем предполагал. С каждого потребовал выкуп. Деньгами и оружием.
Кое-кто заартачился. Один даже вспылил и схватился за меч. И умер. Скиди успел первым, на секунду опередив Медвежонка и Стюрмира. Растет мой ученичок. Впрочем, он стоял ближе.
Мои полупленники побурчали еще немного, намекая, что я обещал им свободу, а что за свобода без денег и оружия? Нечестно.
Побурчали, но согласились. И все мы стали немного богаче. В соответствии с долей каждого. Однако дележку отложили до возвращения «Змея». Там ведь тоже кое-какая добыча предполагалась.
«Северный змей» вернулся уже на закате, буксируя трофейный корабль, на палубе которого лежали два тела. Живое и мертвое. Кетилауг бился отчаянно, и живым его взять не удалось, а вот Йорана сумели упаковать. Других в плен брать не стали. Обобрали и выкинули в море. Впрочем, в сравнении с бывшими Рагнаровыми эти оказались сущими нищебродами. От силы пару сотен марок нам принесли. Не считая корабля.
