Текст книги "Измена. Цена прощения (СИ)"

Автор книги: Ая Кучер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Глава 3. Тася

– Вы обещали мне! Обещали, что не пустите его сюда.

– Я от своих слов и не отказываюсь, – женщина качает головой, с ноткой осуждения смотрит на меня. – Пойду скажу, чтобы приезжал в другой раз. Ты и так вся на нервах, ни к чему этот разговор сейчас. Потом поговорите, помиритесь.

– Не помиримся, Алина Михайловна.

– Ой, дело молодое. Думаешь, я со своим мужем не ругалась? Не говорила, что гордо ухожу от него? И ничего, сколько лет душа в душу. У всех ссоры бывают.

– Да? А Степан Артёмович тоже приводил в ваш дом любовницу?

Я не хотела говорить, не хотела! Слова сами вырвались, сбежали быстрее, чем я успела подумать. Это между нами с Димой, не собиралась марать этой грязью остальных. Я чувствую укол совести, когда свекровь хлопает глазами. Приоткрывает рот, пытается что-то сказать, но всё-таки сохраняет молчание.

Она не знала! Не знала, что у Димы есть кто-то на стороне. От этого… Не легче, но спокойнее. Я ведь считала их своей семьей, не в силах разочароваться и в этом.

Я пользуюсь заминкой, бегу на второй этаж. Не знаю, как во второй раз смогу ускользнуть от мужа, но просто обязана это сделать. Других вариантов у меня всё равно нет.

Захожу в детскую, крадусь на цыпочках в темноте, стараясь не разбудить сына. Сердце сжимается, когда в свете луны рассматриваю его пухлое детское личико. Ощущение, словно меня не было вечность.

Это глупо, за пару часов дети не вырастают, но я всё равно ищу изменения. Я сегодня рискнула, оторвала от себя маленький кусочек, чтобы решиться оставить Руслана на целую ночь. И всё было зря.

– Ты совсем совесть потерял?!

Алина Михайловна кричит так громко, что понятно каждое её слово. Дима ей не отвечает или делает это тихо, но его голоса я не слышу. Только поток упрёков от свекрови.

Я… Я не этого ожидала. Было стыдно признаться в измене мужа, страшно в ожидании обвинений. В мой адрес. Он ведь её сын, кто будет невестку защищать?

Но сейчас я сжимаю пальцами детскую кроватку, слушаю причитания свекрови и слабо улыбаюсь. Сердце будто немного согревается, секундный проблеск тепла.

– Тише, мой хороший. Бабушка громко ругается, да? – я поднимаю сына на руки, когда он начинает хныкать. Прижимаю крепко к себе, наклоняюсь, целуя в лобик, покрытый светлыми волосами. – Всё хорошо, мама рядом. Мама тебя никому не отдаст.

Мотивы Димы для меня загадка. Он действительно просил Алину Михайловну не отдавать сына лишь для того, чтобы успеть перехватить меня? Или хочет использовать это как способ шантажа?

Я кошусь на дверь, ожидаю появления мужа в любой момент. Укладываю сына на пеленальный столик, достаю его теплый комбинезон. Действую медленно, словно пытаюсь обезвредить мину, лишь бы сын не начал снова плакать.

– Тасенька, ты снова глупишь? – свекровь шепчет, подбирается ко мне ближе. – Куда ты на ночь глядя пойдешь? Дима уехал, не переживай. Он, – женщина заламывает пальцы, с трудом подбирает слова. – Он не будет тебя беспокоить. Я… Не знаю, что сказать. Но ты отдохни, а утром со свежей головой выберешь: оставаться здесь или ехать куда-то ещё.

– Не уверена, что это хорошая идея.

– Ты подумай. Мы со Степашей тебя в обиду не дадим. Дима наш сын, конечно, но несколько лет назад у меня и дочка появилась. Поэтому… Подумай, хорошо?

Заметно, что Алине Михайловне неудобно, и мне тоже. Я в молчании жду, когда женщина оставит меня в одиночестве. Мне нечего ей сказать, я не знаю, что вообще принято отвечать на такое.

Смотрю на сына, который сладко зевает, на темень за окном.

И решаю остаться.

Руслан меняет свое мнение, вместо сна – требует покормить его. Я готовлю детскую смесь, втайне радуясь, что не встречаю никого на кухне.

Не хочу видеть жалость в чужих глазах. Мне моей хватает с головой.

Как я могла не заметить?

Два года!

Даже слепая заметила бы хоть что-то. Маленький намек, следы помады на рубашке, чужие волосы, запахи…

Но ничего этого не было, я уверена. Только работа, командировки.

Но ведь и раньше Дима работал много, не в таких объемах, но сразу после окончания университет погрузился в семейный бизнес.

Пахал как проклятый, изо всех сил старался выделить время для меня. А потом свекор решил отойти от управления компанией, мужу пришлось взять всё на себя.

Я знала, как сложно ему приходится. Тянуть всё на тебе, постоянные контракты и встречи. Я ведь была одной из его помощниц, работала с ним в перерывах между учебой. Лично видела весь тот объем.

Видимо, работы стало меньше, если он нашел время.

Не на семью, а на свою… Иру.

– Вот так, мой хороший, – отставляю бутылочку в сторону, держу сына «столбиком». – Наелся?

В ответ Руслан причмокивает губами, что я принимаю за положительный ответ. Убираю баночку смеси обратно на полку, проверяя, плотно ли сидит крышечка.

Грудное молоко у меня пропало ещё в первый месяц, с самого начала пришлось переводить сына на заменитель.

Проверив, что малыш крепко заснул, я отправляюсь в душ. Стягиваю с себя ненавистный комплект белья, отправляя в угол.

Выброшу! К черту выброшу, чтобы не напоминало о сегодняшнем дне. Нахожу в спортивной сумке пижаму, забираюсь под теплое одеяло.

Меня трясет от холода, хотя отопление включено на всю. Жмурюсь, стараюсь скорее заснуть. Утром будет лучше, обязательно. Утром я смогу собрать себя по кусочкам и придумать, как жить дальше.

Я ворочаюсь, прислушиваюсь к тишине в доме. Резко сажусь, психую из-за собственного громкого дыхания. Лезу в телефон, хочу проверить свои личные счета, на которые почти не заглядывала.

Я всегда платила карточкой мужа, те деньги были для «семейных трат», а на моей карточке – только для меня, хотя я и не пользовалась. Всё с одной платила. Там должен быть неплохой запас, который я хранила на черный день.

На пару дней отеля, не больше. Не могу позволить себе тратить много, когда нужно столько всего. Найти жилье, разобраться с будущим, банально – продуктов купить.

С удивлением понимаю, что карточка Димы снова доступна. Никаких ограничений, словно и не было блока.

Я сомневаюсь несколько секунд, борюсь с чувством собственного достоинства, но практичность побеждает.

Я делаю крупный перевод на свой счет, лишние деньги мне не помешают.

Чувство неправильности происходящего разрастается, тугими лианами сдавливает грудь, но я упрямо игнорирую это. Я… Я должна позаботиться о себе и Руслане, пока не найду работу.

Накрываюсь одеялом с головой, прокручиваю в голове план на завтра.

Нужно созвониться с отцом, возможно, лучший вариант – вернуться к нему в родной город. Там и нянек организуют, и с моей профессией – бухгалтер – что-то найти можно будет.

– Проврёмся.

Обещаю сама себе, смаргивая злые слёзы. Это… Подумаешь, изменил. Сколько браков разваливаются, ничего… Живут ведь дальше, других мужей себе находят. И…

Я прячу лицо в подушку, глушу всхлипы. Я ведь была уверена, что мы с Димой – то самое волшебное «навсегда».

Мы с ним шесть лет, почти четверть моей жизни. Так сложно осознать, что всё закончилось. Так подло, и жестоко.

Почему он просто не расстался со мной? Пришел бы, честно сказал, я бы отпустила. Я теперь чувствую себя грязной.

Он развлекался с любовницей, а потом меня целовал.

Губы пульсируют и болят, когда я очередной раз их прикусываю, металлический вкус наполняет рот. Зато я горжусь тем, что моего плача никто не услышит.

Я медленно проваливаюсь в сон, от усталости и изнеможения. Балансирую на грани сознания, шатаясь от реальности ко сну. И в первую секунду не улавливаю то, как всё стремительно меняется.

Становится тепло, на грудь что-то давит, воздух щекочет кожу.

А после я подрываюсь, чувствуя прикосновения.

Меня тянут обратно, прижимая к крепкому мужскому телу.

Вырываюсь, но Дима обнимает меня со спины так сильно, что не вырваться.

– Прости меня, Тась, – шепчет, упираясь лбом между моих лопаток.

– Дим, как ты здесь… Неважно. Убирайся!

– Нет. Сначала мы говорим. А потом вместе вернёмся домой.

– Домой ты можешь возвращаться со своей любовницей.

Я горжусь тем, каким стойким остается мой голос. Кручусь, пока не попадаю локтем в бок мужчины. Он охает, его хватка слабеет и этого мне хватает, чтобы перекатиться на другой край кровати.

У меня все силы уходят на то, чтобы не закричать. За стенкой детская комната, нельзя пугать ребёнка. Только из-за этого поджимаю губы, глушу в себе обвинения.

Я тянусь к настольной лампе, лишь бы убедиться, что у меня нет галлюцинаций. Дима действительно здесь. Сидит на кровати, потирает ушибленные ребра.

– Тась, пожалуйста, давай поговорим. Это всё очень глупо получилось, ужасно, – мужчина трет лицо, подушечками пальцем надавливает на глаза. – Но мы с этим разберемся, да?

– Я уже разобралась. Зря я здесь осталась, твоя мама…

– Выперла меня из дома. Она ни при чем, я через балкон забрался, – кивает в сторону пластикой двери, потирает красную кожу на ладонях. – Я в подростковом возрасте так лазил…

– Это должно меня впечатлить? Дим, ты себя слышишь?!

Я подскакиваю, упираюсь коленями в матрас. Мне хочется придушить мужчину, запустить в него чем-то увесистым. Любым способом причинить боль в ответ.

– Всё не так, как ты думаешь, Тась. Выглядело ужасно, но…

– Дай угадаю, – цокаю языком, презрительно щурюсь. – Я неправильно поняла и мне всё привиделось? Никакой измены не было?

Я скрещиваю руки на груди, стараюсь отгородиться от Димы, выстроить между нами незримую стену. Раньше у меня хорошо получалось держать дистанцию ото всех. Но пока остальные пытались подобраться ко мне по кирпичику, Дима просто снёс эту стену.

А реставрировать приходится мне.

Я жду, какую ложь придумает мой муж. Мне приснилось всё? Он делал искусственное дыхание случайной девушке? Или у Димы есть тайный брат-близнец и это был он с другой?

Внешне я остаюсь спокойной, только пальцы дрожат, и я прячу их под край одеяла. Нельзя давать слабину, нужно было ещё в квартире поставить точку в отношениях, донести, что больше между нами ничего не будет.

– Нет, Тась, – смотрит прямо на меня, его грудная клетка часто вздымается, на виске бьется синяя венка. – Нет, не привиделось. Я… Я облажался, я знаю. Я хочу это исправить, любой ценой.

– Исправляй со своей Ирой. У вас ребёнок будет и…

– Черт! Да нет никакого ребёнка! Она не беременна. Я не представляю, что у неё в голове было, зачем она это сказала.

– Стоило получше изучить свою любовницу за два года.

– Какие два года? – Дима словно зависает, смотрит в пространство, а после встряхивает головой. – Тась, что ты уже себе придумала? Это был… Это был первый раз, когда я тебе изменил. До этого у меня ничего с Ирой не было.

Глава 4. Тася

У нас с Димой было столько «первых раз», все не счесть.

Наше первое свидание, на котором мужчина нервничал, а у меня буквы в словах путались. И первый поцелуй случился тогда же, Дима провожал меня к общежитию и не удержался.

Наш первый секс, и он был для меня самым первым. Номер в отеле, мягкие простыни, ласковый шепот Димы, и было так жарко и хорошо, что боли я практически не заметила.

Наша первая ссора, когда я кричала, срывая голос, а мужчина только матерился. Пытался меня успокоить, пока я в спешке натягивала обувь, желая сбежать.

Теперь вот… Первый раз, когда мужчина решил мне изменить.

– Мне должно стать легче? – я вскакиваю на ноги, не могу сидеть, когда Дима так близко. Мой любимый. Мой предатель. – Обрадоваться, что только раз пошел на лево?

– Нет. Черт, Тась, не легче. Я знаю, что тебе больно. Мне жаль.

– Жаль?! Тебе было не жаль, когда ты тащил её в нашу квартиру! Когда ты решил изменить мне! Ты ни разу не жалел, пока я не застала вас вдвоем. А сколько раз не застала?

– Нисколько. Я клянусь, больше ничего не было. Это самая главная ошибка в моей жизни. Я лишь надеюсь, что ты позволишь мне исправить. Я больше никогда…

Взмахиваю рукой, прося Диму остановится. И он слушает меня, терпеливо ждёт, пока я иду к двери, включаю нормальный свет. Не поворачиваюсь обратно, не знаю, что мне говорить.

Раньше я часто составляла в голове дурацкие диалоги, на различные темы. Как сообщу Диме о беременности, какой тост буду говорить на празднике, до которого ещё полгода. Но я никогда не репетировала разговор после измены.

Я даже не думала об этом! Ни разу не подозревала мужа в этом, потому что… Ну он ведь мой родной, он меня любит. Он работает, но всё время пытается проводить со мной. Даже не поехал на мальчишник лучшего друга, потому что мчал ко мне в больницу.

Но теперь...

Теперь я ни в чём не уверена.

– Не смей мне врать, – вместо крика получается жалкая просьба. – Не надо, Дим. Я к тебе не вернусь, не смогу. Но на правду я заслуживаю.

– Я не вру, Тась. Действительно не вру.  Она – никто для меня.

– Случайных девиц в квартиру не водят. А ты привёл! В дом, где живу я, наш сын. Тебя совсем не волновало это?

– Это случайно получилось.

– Ты пятиклассник? Случайно то, случайно это. А по факту…

Я всё-таки не сдерживаюсь. Слёзы жгут глаза, прорываюсь наружу. Всхлипываю, слыша за спиной движение. Оборачиваюсь резко, лишь бы не подпустить мужчинку к себе. Я не могу…

Ничего не могу. Слёзы словно не заканчиваются, слишком много ран на сердце и душе, чтобы остановиться. Трясу головой, прячу своё состояние за прядями волос.

– Ты днём с ней был. Ты… Я же слышала, дура, – ругаю себя, хотя это не моя вина. Не моя! Только почему так плохо? – Как ты с ней… А говорил со мной… А на самом деле…

– Тась, днём ничего не было. О чём ты вообще говоришь?

– О том, как ты тяжело дышал в трубку! Она же тебе делала…

– Нет. Ни разу! Не было такого.

Дима быстро оказывается рядом, сгребает в свои объятия, игнорирует все протесты. Я бью его по плечам и спине, кажется, оставляю царапины на шее, но мужчину это не останавливает. Он крепко прижимает к себе, давит ладонью на затылок, прижимается сухими губами ко лбу.

Меня трясет и ломает от этих касаний. Сколько раз муж утешал меня так? После тройки на экзамене, когда не смогла поступить на бюджет магистратуры, когда… Всё время он был рядом, а теперь причина моей боли.

– Тась, любимая моя, – шепчет, но делает только хуже. – Я же говорил, что лифт сломался. Глупышкам моя, пожалуйста, поверь мне. Как ты могла так подумать?

– Как  я могла?!

– Просто поговори со мной. Я всё объясню.

– Пять минут, Дим. Пять минут, а после этого ты оставишь меня в покое. И подпишешь документы на развод.

– Никакого развода я тебе не дам.

Дима заявляет так, словно его слово что-то решает. Я и сама впервые думаю об этом, но другого решения не вижу. Как можно оставаться вместе после измены? Два года или одна ночь – не решает. Он захотел другую, а не меня.

Пытаюсь выпутаться из объятий мужчины, только он не пускает. Прижимает к напряженному телу, пальцами зарывается в мои волосы, крепко держит, словно если отпустит – я снова сбегу.

– Мы с этим решим, Тась. Я решу. Исправлюсь, честно, – обещает шепотом, наклоняется, заглядывает в мои глаза. И мне так хочется ему поверить… – Такого больше не повторится. Я не знаю, что со мной произошло. Просто мозги отключились. Я понимаю, что тебе мои оправдания не нужны, но я хочу, чтобы ты знала – я всё ещё тебя люблю. Это никогда не поменяется. И ты тоже любишь меня. Значит, мы справимся.

– Если бы ты держал себя в руках, то не нужно было ни с чем справляться!

Я толкаю мужа, и это наконец срабатывает. Он отступает от меня на шаг, впивается внимательным взглядом. Больше не касается, и дышать становится легче. Я обхватываю себя за плечи, упираюсь спиной в дверь.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Нахожу взглядом болтающую пуговку на рубашке мужчины, не моргая слежу за ней, не могу смотреть в лицо. С удивлением понимаю, что Дима переоделся.

– Давай по пунктам всё обсудим, Тась. Я знаю, что всё мне не исправить, но не хочу, чтобы ты считала меня законченным мерзавцем. На работе, раньше, два года – ничего не было. Я… Давай я подниму запись камер? Найду тот момент, где ты мне звонила.

– Это ничего не изменит.

– Найду, – решает сам, ерошит свои волосы, начинает шагать по комнате. – С утра этим займусь, предоставлю доказательства. И по поводу двух лет тоже.  Она пришла в фирму только пару месяцев назад.

– Значит, ты с ней работаешь?

Работают вместе.

Работают!

А раньше мы так поступали. Запирались в его кабинете, никого не впускали, не отрывались друг от друга. А теперь он этим с другой занимался?

– Больше нет. Скажу приготовить приказ на увольнение, она уйдёт.

– Как благородно, Немцов. Воспользовался девушкой и сразу увольняешь?

Я не узнаю себя, слишком много яда в голосе, я давно не такая. Мягче стала с Димой, более открытой. В подростковом возрасте папа всегда называл меня «колючкой», но муж с этим справился.

– Она заслуживает увольнения за то, как говорила с тобой. Какой бред про беременность несла.

– Тогда почему ты её не остановил?! Ты стоял там и глупо оправдывался, пока твоя Ира… Пока она…

Кусаю губы, проглатываю всхлипы. Собираю себя по кусочкам, чтобы не превращаться в плаксу. Я сильная, я справлюсь со всем. Мне просто нужно капельку времени, чтобы заново научиться жить.

– Я… Я растерялся, Тась. Глупо и по-детски растерялся от того, что ты обо всём узнала. Не понимал, как исправить всё. Только в тот момент понял, что творю. Черт, Тась, я не знаю, что мне сейчас делать. Что нужно сказать, чтобы ты мне поверила. Я не хочу тебя терять.

– Это не моя проблема. Ты свой выбор сделал в момент, когда начал целовать другую женщину.

– Неправильный выбор. Ты сама повторяла, что все заслуживают второй шанс.

Я говорила это о других ситуациях. Когда его сотрудники ошибались в мелочах или кто-то по незнанию кричал на стажера, то есть на меня, а Дима загорался гневом от такого. О друзьях его говорила, когда они сильно ругались!

Но не о таком.

– Дай мне второй шанс, Тась. Я всё исправлю, обещаю. Сделаю всё, чтобы ты меня простила.

Я молчу, мне нечего сказать Диме. Всё, что могла, уже выпалила. Нет ничего такого, чтобы убедило меня, заставило простить. Это ведь не забыть о мелочи, вроде того, что любимый кружку разбил или пропустил годовщину.

Это глубже, намного больнее.

Я прикрываю глаза, а под веками вспыхивают воспоминания, чем он занимался с любовницей. В ушах звенит его голос, комплименты, сделанные не мне.

– Дим, ты понимаешь, что я больше никогда тебе не смогу поверить? Я и сейчас не верю! Ни слову про лифт, все твои поступки… А сколько ещё я не знаю? Что ещё вскроется? Хватит, – вздыхаю, раньше нам так легко было разговаривать, а теперь сплошная путаница. – Тебе жаль, ладно. Но это ничего не поменяет.

– Поменяет. Я уверен, что найду вариант, который тебя устроит. При котором ты не уйдешь от меня.

Это привычный, знакомый мне тон. Как на переговорах, когда Диме нужно было лишь найти способ договориться. Но я сжимаюсь, зная, как муж иногда работает. Сиплю, выдавливая из себя слова:

– Будешь сыном меня шантажировать?

Я скрещиваю руки на груди, стараюсь дышать ровно, но уже готова броситься прочь. За секунду собрать Руслана, выскочить на улицу и уехать так быстро, что никто не заметит.

– Естественно нет! Я о таком даже не думал. Ты совсем меня подонком считаешь? – муж машет головой, и мне хочется ему поверить. – Я никогда так не поступлю.

– Ты запретил Алине Михайловне отдавать мне сына.

– Я попросил не отпускать тебя  вместе с Русланом. Вас двоих. Я же видел в каком ты состоянии. Вдруг случилось бы? Могла наделать глупости… И, ладно, честный ответ. Я знаю, что ты всегда пытаешься сбежать подальше, когда у нас проблемы. Я не хотел, чтобы ты уехала до того, как мы сможем поговорить.

– Карту поэтому же заблокировал? Чтобы не было денег уйти от тебя?

– Блин, ты всё-таки заметила? Я думал, что… Сейчас.

Я впервые вижу Диму таким растерянным. Обычно собранный и уверенный, он теперь в спешке проверяет карманы, бросается к балконной двери, ищет что-то на полу. Будто секунда промедления – и я не вернусь.

Но я ведь уже твердо решила.

Я не смогу.

Я…

– Черт, – вдавливает подушечки пальцев в экране, что-то ищет. – Вот, Тась, смотри. Это моя переписка с банком вечером, ещё до того… До того как я вернулся домой. Они заблочили карту, я с ними разбирался. Посмотри. Потом звонки были, но…

Я вижу, строчки пляшут перед глазами, но самое главное замечаю. Дима что-то покупал, а большую сумму перевели в категорию «опасное». Финансовый мониторинг заблокировал все переводы, чтобы мошенники не добрались.

– Видишь, Тась? – муж не касается меня, но останавливается слишком близко. – Это чертово совпадение, по закону Мерфи.

Если плохое может случиться, значит, оно обязательно произойдёт.

– Я сделал хрень, я понимаю. Но я хочу, чтобы ты сама вернулась ко мне. Простила и всё было как раньше. Я не собираюсь силой тебя возвращать.

– Дим, я не прощу. Не прощу, не старайся. Оставь меня в покое, я…

– Хорошо. Я понял, – сглатывает, его кадык дергается, выпирает. – Тебе нужно время. Хорошо.

– Не нужно мне время!

Вскрикиваю, а потом кусаю губы, прислушиваясь к тишине. Руслан не должен проснуться из-за того, что мы с его отцом ругаемся. Но, видимо, сегодня у сына крепкий сон.

Я сжимаю в пальцах телефон, ещё раз смотрю на переписку с банком. Я надумала себе худший вариант, но ведь Дима никогда не был настолько жестоким. Не всё так плохо, как я воображала.

И если лифт действительно сломался.

И это была единственная измена мужа…

– Тась, ну что мне сделать? Ты скажи, я на всё ради тебя готов, ты же знаешь.

– Да, возможно твоя правда, – заставляю себя произнести эти слова, не даю себе времени передумать. – Я, наверное, смогу тебя простить.