Текст книги "Измена. Цена прощения (СИ)"

Автор книги: Ая Кучер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Глава 31. Тася

– Так… Хм.

С чужим ноутбуком работать непривычно. Горячие клавиши или не работают, или работают не так, как мне надо. Приходится часто отменять, вручную всё делать.

Но это даже хорошо. Мой разум будто спрыскивают спортивной заморозкой. Обезболило, покрыло тонким слоем инея все тревоги. Мозг полностью сфокусирован на главной задаче.

Только изредка отвлекаюсь на Шварца. Тот уселся рядом со мной, подвинув стул. По-мужски забросил ногу на ногу – голенью на колено, сжимая щиколотку. И постоянно стучит кружкой о стол, сбивая меня с мысли.

Я предлагала Мирону мой ноутбук, чтобы он занял себя, но мужчина отказался. Всё время смотрит в телефон, с кем-то переписывается. Лишь изредка бросает взгляд на экран ноутбука, проверяя, чтобы я никуда не залезла.

А чем больше его беспокойство – тем сильнее во мне разгорается любопытство. Противный червячок, который ворошится внутри. Что же ты скрываешь, Шварц?

Было бы неплохо найти какой-то интересный компромат на него. Для личного пользования, чтобы раз или два кольнуть мужчину. Мелочно, конечно, по-детски.

Шварц оставил нашу войну в прошлом, а я так не могу. Слишком много переменных в жизни, ничего стабильного не осталось. Да и люди не меняются, не мог мужчина так просто отбросить свою нелюбовь ко мне.

Так в чём же причина?

– Ещё раз проверь форму, – прошу, разворачивая ноутбук. – Не хочу потом переделывать все формулы.

Мирон наклоняется ниже, задевая меня своим плечом. Долго изучает таблицу, кивает своим мыслям. Потом проверяет другие листы, которые я создала. Странно косится на меня.

Ему не нравится? Мужчина ведь говорил, что я могу переделать всё под себя, главное, чтобы информация подавалась удобно. И ежедневный отчет Шварц хвалил.

В голове сразу рой пчел, которые протыкают сознание жалом. Впрыскивает яд сомнений. Я уже прикидываю, что нужно поменять и как переделать.

– Тай, зачем ты делаешь лишнюю работу? – недовольно хмурится, листает листы «экселя» дальше. – Тебе не нужен десяток таблиц для одного отчета. Вноси сразу.

– Тебе же они не мешают, в чем проблема?

– Ты тратишь своё время. Спешу напомнить, что ставка у тебя не почасовая, переработка не прокатит.

– Дурень. Сейчас я посижу лишние часы, но потом – смогу сделать всё за час, не больше. Легче сначала заполнить информацию по каждой твоей фирме, оно само подтянет в итоговый отчет. Но на самом деле, предыдущая форма отчета ужасная, там всё неудобно, тратится время на то, чтобы найти нужные ячейки. Не знаю, кто её делал, но…

– Я. Я делал образец, который мне нужен.

– О. Ну… Хорошо, что ты нанял специалиста по табличкам?

Смущенно кусаю губу, стреляю взглядом в мужчину. Я не планировала его оскорблять. Нужно было чуточку мягче выразить своё мнение, а не рубить сгоряча.

Пока я подбираю извинения, Мирон взрывается громким смехом. Шикаю на него, прижимаю ладонь к его губам, глушу звуки. Глазами указываю на стену, за которой спит Руслан.

– Псти, – бормочет невнятно, и я одергиваю руку. – Прости. Знаешь, никто раньше не критиковал. Но если тебе так удобней – делай, мне главное, чтобы я не терялся в отчете, а мог сразу всё увидеть. Процесс меня не особо волнует.

– Процесс пока долгий, зато потом – быстрее. Иногда лучше потратить лишние часов пять, чтобы потом сэкономить время.

– Ну, ты же у нас эксперт, тебе виднее. Помнится, в университете у тебя были таблички по… Всему. Даже план подготовки к сессии – и тот был.

– Да-да, я помешанная. Спасибо, знаю.

Фыркаю, отсекая любые насмешки. Я понимаю, что иногда меня заносит. Не всё, что я делаю полезно или продуктивно. Но мне нравится этим заниматься, пусть Дима и посмеивался время от времени.

Мужу хватало стандартных бухгалтерских отчетов и оборотов по счетам, чтобы считывать общую картину. Только иногда просил детальные, когда его что-то волновало. И это тоже нормально,

– Это не был упрек, Тая. Каждый сам выбирает себе хобби или область занятости. Я тоже помешанный на другом, это нормально. Ты с табличками играешься, я открываю фирму за фирмой.

– Почему, кстати? Так много, но почти все стройкой занимаются или арендой. Даже с точки зрения черной бухгалтерии – не обязательно столько.

– Не умею вовремя тормозить? И с точки управления удобнее. На каждую фирму – своя задача. Не нужно думать какой отдел ошибся, если объем задач каждой фирмы маленький. А ещё я люблю число тринадцать.

– Но у тебя двенадцать компаний.

– Черт.

Я тихо хихикаю, глушу звуки прикусив губу. Толкаю Шварцу локтем, обращая внимания на таблицу. Он так и не одобрил мои правки, заново изучает. После кивает, соглашаясь.

Отлично.

Я прижимаю к себе одну ногу, укладываю подбородок на колено, и начинают вносить данные. Это механическая задача, которая не требует от меня так много внимания.

– Как ты справляешься? – спрашиваю, переключаясь на записи бухгалтерии. – У тебя довольно много фирм, но при этом устраиваешь себе выходные посреди недели, можешь пропустить работу…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​– Я ленивый, – отвечает быстро и честно, вызывая новый приступ смеха. – Да ладно, Тай. Ты ведь меня знаешь, если есть шанс что-то не делать – я не делаю. Как повторяет отчим: лень двигатель прогресса.

Я каждый раз замираю, когда Шварц говорит о семье. Просто… Я знаю, что его мама сошлась с отчимом ещё до рождения Мирона, а тот всё не признает их родства. Четко проводит линию.

Невольно думаю о Руслане и своем сыне. Я ведь когда-то смогу… Если встречу кого-то… Даже думать о другом мужчине кажется предательством моих чувств к Диме. Но если так случится – сын тоже не примет этого?

Как малыш будет жить, когда с самого начала его родители в разводе?

– Так что так, – Мирон о чём-то говорил всё это время, я не слушала. Встряхиваю головой, киваю невпопад. – Спихнул всё на управляющих, вмешиваюсь, когда это действительно необходимо. Встреча с инвесторами и проверка отчетов – вот и все мои обязанности.

– Довольно практично и правильно.

Я думаю о муже, который сам постоянно бросался решать всё. Управлял компанией, заводом. В один момент взвалил на себя всё, когда Степан Артемович ушел на пенсию.

Дима не хотел передавать кому-то обязанности, считал, что должен сам всё контролировать. Может, если бы муж изначально не так много работал, всё у нас было бы по-другому.

– А… – Мирон замолкает, словно сомневаясь. Сдается: – А как  ты справляешься?

– С табличками?

Я невинно хлопаю ресницами, но тяжелый взгляд мужчины прижимает к месту. Я понимаю, о чём спрашивает Шварц. Он ведь уже знает о моем разводе с мужем, после – я в пылу чувств призналась в том, что Дима завёл роман с сотрудницей.

Вот только есть большая разница между просто рассказать и обсуждать это. Мне не с кем поделиться чувствами, выговориться и пожаловаться на происходящее.

Папу нельзя беспокоить, он начнёт волноваться, а у него сердце слабое… Близких подруг у меня нет. Родители Димы снова начнут рассказывать о всепрощении. Нет у меня жилетки для слёз. Но и Шварц ею точно не станет.

– А что случилось с тем, что ты не хочешь лезть в наши с Димой отношения? – чертыхаюсь, внося данные неправильно. Переделываю. – Какой лимит по времени? Ты не обозначил, через сколько тебе нужно уйти.

– Я никуда не спешу. А ты уходишь от ответа.

– Это был намёк, что я не хочу это обсуждать. Ты ведь должен проявить мужскую солидарность, во всём поддерживать Диму. А я справляюсь одна, отлично всё.

– Вино в одиночестве и таблички по вечерам?

– Ты…

Обрываюсь, слыша плач Руса. Я спешу к сыну, которому снова не дает покоя прорезающийся зубик. Надеюсь, у Шварца хватит такта не продолжать этот разговор, когда я вернусь.

Руслан выплёвывает пустышку, едва успеваю её поймать. Успокаивающе глажу малыша по щекам, целую и покачиваю, пока всхлипы не становятся реже и тише.

Вместе с сыном иду на кухню, желая приготовить для него смесь. Руслан плохо поел перед сном, может сейчас всё получится. Включаю чайник, нахожу сухую бутылочку.

– Это надолго? – Мирон спрашивает, бросая взгляд на часы. – Я тогда пойду. Мне ещё нужно созвониться с сестрой.

– О, как она? Я не видела Инну лет сто.

Младшая сестра Шварца мне нравилась, вот уж кто не заразился дурным характером. Мы виделись всего пару раз на праздниках. Дима ведь дружил с Мироном с детства, поэтому и Инну знал очень хорошо.

Забавная, кудрявая и невероятно приветливая. Или это я так её запомнила, потому что после нашей с Димой свадьбы – девушка уехала, решила путешествовать и набираться опыта.

Интересно, какой она стала?

– Изменилась, до неузнаваемости, – Мирон усмехается, захлопывая ноутбук. Поднимается. – Забеременела, теперь устраивает концерты. Ваши девичьи гормоны – зло.

– Неправда. Просто вы, мужчины, оказываетесь слабыми, не выдерживая нас.

– Она звонила мне ночью со слезами, потому что хотела шаурму.

– Мог бы заказать ей.

– Я и заказал, а после она разрыдалась снова – когда доставка приехала, Инка ничего уже не хотела. А виноватым оказался я.

– Совет для счастливой жизни, Шварц, когда вы с Анжеликой решитесь на детей. Во время беременности – виноват всегда ты.

Мирон фыркает, его улыбка превращается в ледяную ухмылку. Я понимаю, что сказала что-то не то. Может, Мирон вообще не планирует детей. Это нормально. Просто я обожаю своего сына, не представляю теперь жизни без него.

Но не все ведь такие, каждый расставляет приоритеты по-разному. А я всё лезу к мужчине с намеками, что ему пора обзавестись детьми. Глупо, чертовски глупо.

– Это сработает и с Инной. Она не собирается возвращаться в страну?

Я стараюсь исправить ситуацию, провожаю Мирона до двери. Сын лежит на моих руках, пальчиками сжимает мою косичку, пытается обслюнявить, забыв о всех проблемах.

– Уже, довольно давно, – Шварц обувается. – Пока… Она решила возле моря побыть. Свежий воздух и всё такое, – бормочет, намекая, что пора закрыть тему. – Наберешь завтра сама Лену? Проконсультируешь по отчету, она закончит.

– Да, конечно. Я почти всё сделала, там лишь немного осталось. Спасибо, что дал мне отвлечься.

– Ты такая странная, Тая, – усмехается, открывая дверь. – Ты единственная кто благодарит за то, что дал тебе поработать. Но утром всё равно жду ежедневные данные.

– Получишь их в десять ноль одну.

Мирон уходит, а я крепче прижимаю к себе сына. Надеюсь, что скоро черная полоса в моей жизни закончится. И я хотя бы один проведу спокойно и без новых неприятностей.

Но…

Жизнь та ещё стерва, я не получаю желаемого.

Глава 32. Дима

– Покричит и ладно.

Решаю, выбираясь из машины. Не стоило приезжать без предупреждения, нарушаю установленные правила. Но увидеть Тасю с малым хотелось слишком сильно. С утра отправил несколько сообщений – ответа не получил.

Волнение грызло, но я убеждал себя, что ничего страшного не случилось. Иначе кто-то бы знал. Скорее всего, Тася всю ночь возилась сыном, а теперь отсыпается.

Но остаться в стороне я не мог.

Хорошо, хоть не послушал никого вчера – взял билеты на самолет и прилетел. Получил в качестве награды мигрень и напоминание, что дегустировать напитки в баре – не лучший вариант досуга.

Но будь я в другом городе, с игнором Таси… С ума бы сошел от беспокойства. А тут прыгнул в машину и приехал, пусть девушка и злится на меня потом.

Я едва успеваю приблизиться к подъезду, как дверь распахивается. И на пороге – моя пропажа. Смотрит широко распахнутыми глазами, хлопает ресницами.

А у меня сердце отпускает.

– Привет.

Улыбаюсь, жадно рассматриваю её лицо. Вроде виделись недавно, но я безумно скучал. Каждый раз, стоило уехать, сковывала безумная тяга сорваться обратно. Увидеть Тасю вживую, прижать к себе.

Всегда делал выбор в пользу «должен» вместо «хочу», но от желаемого сложно отказаться. И теперь застываю истуканом, взглядом скольжу по любимому лицу. Двумя косичкам, выбивающимся из-под шапки. Подмечаю темные круги под глазами, непривычную бледность.

– Привет, – Тася растерянно моргает, толкает коляску к рампе. – А ты… Когда ты прилетел?

– Ночью ещё. Решил, что тебе не помещает помощь. Руслан капризничал, да?

– Да, – вздыхает, улыбка дрожит. – Ночью снова начал плакать из-за зубика, только заснул.

– Я так и подумал. Ты не отвечала на мои сообщения.

– О, это по другой причине. У меня телефон сломался, не знаю почему. Не включается, не заряжается…

– Понял, решу.

Я шагаю рядом с Тасей, пытаясь придумать адекватный способ извинений. Вчера, под хмелем, мои претензии казались такими правильным и логичными.

Шварц и Тася друг друга еле терпели.

Теперь что не произойдёт – друг вечно рядом.

Отличная причина того, почему девушка даже не задумывается о втором шансе для меня. Легче было искать подводные камни, чем признать – я сам всё разрушил.

Несмотря на мои поступки, на все ошибки…

Отбросив то, каким неидеальным мужем я был…

Я ведь никогда не хотел терять Тасю. Не задумывался, какой моя жизнь будет без неё. Был твердо уверен, что мы с ней – навсегда. А всё остальное временные проблемы.

– Я хотел извиниться, – произношу, пряча ладони в карман. – За вчерашние слова. У меня нет права тебя ревновать.

Права нет.

А жгучее чувство внутри – есть.

Ядовитое, болезненное. Разъедает до кости, отдает пульсацией по всему телу. Ни контролировать, ни успокоить собственную ревность. То, что Шварц сам женат и Тасей не интересуется – не помогает.

– Я сам себя его лишил, – продолжаю, когда Тася сильнее сжимает ручку коляски. – Знаю. Извини, что я неуместно упрекнул тебя…

– То есть в этом причина? – девушка усмехается, встряхивает косичками. Ускоряет шаг. – Что ты изменил мне и теперь просто не можешь обвинить в отношениях с другим? А сами обвинения для тебя звучат адекватно?

– Не совсем.

Признаюсь, следуя за женой. Я понимаю, что Тася скорее познакомится с кем-то в лифте или на работе, чем начнёт строить отношения со Шварцем. Понимаю.

А разум всё равно не затихает.

Нашептывает, заставляя смотреть в оба.

Последние дни на пределе, с постоянными сомнениями. И сейчас приглушить необоснованную подозрительность – не получается. Только ярче вспыхивает от мысли, что друг постоянно возле Таси крутится.

Раньше он такой поддержки не оказывал.

– Я был не прав, – сжимаю плечо Таси, заставляя остановиться. Разворачиваю к себе, стараясь перехватить взгляд. – Во всём. И не должен был вчера говорить этого, подозревать что-то со Шварцем. Но в последние дни ты постоянно с ним, и у меня сорвало тормоза.

– И? Когда я лежала в больнице, а ты был далеко – Мирон привозил лекарства по твоей просьбе. Пару раз. Что вдруг изменилось?

– Раньше мы были вместе, а теперь ты сама поставила точку. Да, по моей вине, я это всё осознаю. Но ты терпеть не могла Шварца. И у меня возникла единственная причина, почему теперь вы так часто видитесь…

– Дим, ты слышишь себя?  Ты попросил Мирона взять меня на работу.  Ты снял у него квартиру для меня. Ты буквально устроил так, чтобы я постоянно была под присмотром Шварца. И да,  ты мне изменил. А теперь лезешь с непонятными обвинениями.

– Я уже попросил прощения.

Тася ничего не говорит, только вздергивает бровь. Смотрит пристально, пока я не отступаю. Да, извинения получились так себе. На троечку и с привкусом вины.

Оправданий нет.

Только правда.

– Меня кроет страхом, Тась. Разрывает от мысли, что между нами всё закончилось. Я не хочу тебя терять. Не готов к этому. И бешусь от мысли, что ты будешь с другим. Потому что каким бы мудаком я ни был, как бы отвратительно не поступил… Я всегда хотел, чтобы лет через пятьдесят мы с тобой были вместе.

– И при этом ты поступил так подло…

– Подло, низко. Отвратительно. Я знаю, Тась. Но только это не меняет того, что я тебя люблю. Поступаю как дебил со своей ревностью, упорными попытками тебя вернуть. И остановиться не могу.

– Дим…

– Не надо, не говори ничего. Я и так всё знаю. Просто и ты знай, что я готов всё менять. Никаких задержек, переработок, четкий график. Я отдам половину обязанностей другим, разгружу себя. Будет больше времени на семью, на помощь с Русом не только по вечерам.

– А командировки?

Тася усмехается, зная самую большую проблему. Перенести завод ближе – слишком много трат. Перестать летать – невозможно. Меня не было чуть меньше трех месяцев, а уже проблемы.

До этого мотался постоянно, всё работало как часы, без сбоев. Я ещё как-то могу уменьшить дни занятости здесь, но не на заводе. Вот только пусть всё горит синим пламенем, если поможет с Тасей.

Раньше я этого не понимал, не видел. Расставлял приоритеты по-глупому. Всё верил в то, что Тася никуда от меня не денется. Поймёт, подождёт, не будет обижаться.

Но теперь я готов переделать себя.

– Со временем… – обещаю. – Я найду управляющего туда, чтобы жил и занимался постоянно. Пока… Два дня в месяц? Три, максимум.

– Не надо. Дим, это не переговоры. Делай так, как будет лучше для тебя. А не пытайся вернуть моё расположение. Если ты будешь проводить больше времени с Русом – я буду счастлива. Но мы с тобой… Я ведь буду теперь вечно сомневаться, искать ложь в твоих словах…

– Я понял.

Перебиваю, не позволяя договорить.

Каждое напоминание о нашем расставании, как серпом по яй… по сердцу. Глубоко, до крови. С ехидным голосом внутри, что я сам это устроил. Никаких оправданий.

Никакого прощения.

Вот только надежду так просто не придушить. Я хочу верить в то, что всё можно исправить. Как-то другие семьи ведь разбираются с подобными проблемами?

И похуже бывает.

У меня нет второй семьи, Тася не поймала меня с длинным послужным списком измен. Всего одна встреча, которая была чудовищной ошибкой. Это ведь можно исправить?

– Так… – начинаю неловко, прячу взгляд. – Значит, мне не стоит ехать к Шварцу с разборками?

– Дима! – шипит на меня криком, чтобы не разбудить малого. – Это не смешно. С чего вообще такие подозрения?

– Ни с чего. Ересь несу, знаю.

– Вот уж не думала, что ты меня к Мирону ревновать будешь. Самый последний вариант из возможных!

– Знаю, Тась.

Мирон никогда не давал повода усомниться в нашей дружбе. Не ловил его интерес к Тасе, лишних слов, неуместных комментариев… Шварц лишь не понимал, зачем я так быстро женюсь, пытался образумить. Но не лез, когда я сказал, что твердо уверен.

Неуместные подозрения.

Просто я – ревнивый идиот.

– Я нанял для тебя охрану, – меняю тему разговора. – У друга Юсупова есть охранная фирма. Договорился о двух телохранителях, будут по сменах за тобой приглядывать.

– По сменах? Круглосуточно? – Тася хмурится, а я перехватываю коляску. Сам толкаю вперед, укачивая сына. – Я не так много куда-то выхожу.

– Да нет, не все сутки. Но если тебе нужно будет…

– Не нужно. Весь мой маршрут: офис, дом твоих родителей, магазин. Ну, больница с Русом. Но это пару часов в день. Друг Демида… Хм, как же его… Рязанов, да?

– Да.

С Демидом мы общались неплохо, но собирались отдельной компанией. С Рязановым виделись, наверное, пару раз от силы – на праздниках Юсупова. Слишком мало точек соприкосновения.

Но Демид за него ручался, говорил, что в плане охраны людей – Рязанову нет равных. Его люди обеспечивают безопасность политиков, так что с поехавшей Ирой точно справятся.

А ещё, по знакомству, умеют рыть компромат на нужных людей. Рязанов сказал, что закон нарушать не будет, но копнуть в нужном направлении может. Найдёт всё, что можно на Иру. Чем-то смогу её прижать, чтобы убиралась из моей жизни и не лезла больше.

– Я скину тебе номера телефонов, будешь с ними напрямую обсуждать куда тебе нужно. Только, пожалуйста, Тась, предупреждай. Не меня – их. Я не хочу, чтобы тебе кто-то навредил.

– Обещаю, – девушка мягко улыбается мне, вызывая тахикардию. Как малолетка реагирую, но стереть довольную улыбку не получается. – Больше не буду сбегать от охраны. А водитель…

– Они будут тебя возить. Ты же не против, что я погуляю с вами? Хочу провести время с Русом.

И с тобой – остается невысказанным.

Медленнее, Немцов.

Прекрати переть танком.

Тут деликатно нужно, постепенно. Тася не раз дала понять, что все попытки сблизиться воспринимает в штыки. Поэтому нужно сделать шаг назад, пока заслуженная неприязнь не станет меньше.

– Конечно, – Тася кивает, натягивает рукава куртки на ладонь. – А тебе разве не нужно на работу?

– Сегодня я должен был разбираться с заводом, так что прогуливаю.

– На тебя не похоже.

– Знаю. На выходных заскочу в офис, на следующей неделе – снова в командировку. Но как-то выкручусь. Хочу побыть с Русом, я соскучился по нему.

– Дим, я ведь тебе не запрещала! – хмурится, кусает губу. – Если вдруг тебе так показалось – извини. Но, естественно, я не собираюсь ограничивать ваше общение.

– Но теперь ты живешь отдельно. И бегаешь от меня, как от огня. А я не всегда могу приехать к родителям, когда ты оставляешь с ними Руслана.

– Ты прав. Прости, я не подумала об этом. Мы могли бы составить приблизительный график? Когда ты освободишься на выходных…

– Или сегодня, раз у меня нет планов. Рус болеет, но я тоже могу с этим справиться. Я не буду напрашиваться в гости, поеду к родителям.

– Дим, я не уверена…

– Тогда поехали со мной.

Предлагаю, зная, что Тася каждый раз с трудом оставляет сына. Ей это дается намного сложнее, чем мне. С первых секунд жизни Руслана она была рядом, заботилась о нём, каждое новое движение изучала первой.

У меня же с этим проблем не было. Жалел, естественно, что пропустил первую улыбку сына, его смешок. И пропущу многое в будущем, даже если мы с Тасей снова будем вместе. Та цена, которую приходится платить за то, чтобы работать.

Или мне просто далеко до звания «отец года».

Не уверен.

Но я точно знаю, что сейчас Тася согласится.

И у меня будет ещё один шанс наладить наши отношения.