Текст книги "Наследник Буйного (СИ)"
Автор книги: Ая Кучер
Соавторы: Джулия Ромуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Глава 18
– Нет. - Я гордо вздёргиваю подбородок. А внутри буря. Эмир поддевает так, что переворачивает всё во мне. Мужчина умело дёргает за крючки. Хочется ему доказать, что могу я всё. И вот это свободное падение – это мелочь. На самом деле, я переживала вещи намного хуже. Но повестись на провокацию Эмира… Ага, сейчас. Бегу и падаю.
Вместо этого я сбегаю к детям. Помогаю сыну забраться в детский паровозик, сажусь следом. Оператор включает аттракцион, Мир радостно смеётся.
Вагончик катится медленно, но для сына это целое приключение. Он хватается за мою руку, приоткрывает губки.
– Всё хорошо, - успокаиваю я. – Не страшно тебе?
– Нет. - Тут же напускает на себя уверенный вид, словно ничего в мире не способно его напугать. И всё под его контролем. Я уже говорила, что Мир мне кого-то очень, очень напоминает?
Краем глаза я слежу за этим "кем-то". Эмир облокачивается предплечьем на небольшое ограждение. Наблюдает за нами внимательно. Когда сын ахает из-за поворота, уголок губ мужчины ползёт вверх. Он наслаждается увиденным.
– Мафинки?! - Сын складывает ладошки вместе, только успев спрыгнуть на пол.
Я соглашаюсь на машинки, потому что эти глазки кого угодно покорят.
– Мовно? - Мир поворачивается к Эмиру. Словно почувствовав, кто этот праздник организовал.
Я не могу не заметить, как мужчину трогает этот жест. Приосанивается, взгляд горит. Только кивает. И сын радостный уносится прочь.
Катюша тоже не скучает. Ей компания не нужна, она сама прекрасно развлекается. А, может, старается быть подальше от Эмира. Я вздыхаю. Я пыталась сестре мягко всё объяснить, донести правду, но… Ей одиннадцать, у неё своё видение мира. И Эмир обидел нас двоих. Я ему разонравилась, не хотел больше ничего. Хорошо, плевать. Но Катюша ведь в этом не виновата, а она очень сильно любила Сабурова.
Я отхожу к киоску с едой, чтобы взять попить себе и сыну. Достаю кошелёк, но мне объясняют, что всё уже включено. Тут и Катюша подбегает.
– Эмир платит? – Уточняет лукаво. – Класс, тогда я хочу всего и побольше.
– Кать, - я вздыхаю. – Ты же помнишь…
– Правила этикета? Конечно помню. Кто пригласил, тот и платит. А раз он заставил нас сюда приехать, то…
– Просто не зацикливайся на плохом, ладно? Не пытайся задеть Эмира, всё равно же не получится. Лучше сделай так, чтобы этот день запомнился тебе с хорошей стороны. Тут же здорово, правда? Столько аттракционов… Разве ты их не любишь?
– Люблю. - Сестра бурчит, крутит в руках упаковку сока. Пьёт без остановки, лишь бы больше не отвечать. А после этого резко вскидывает голову. Ой, не нравится мне её взгляд. Когда Катя так смотрит – точно что-то задумала. Подростки в наше время слишком сообразительные. – Если день должен быть хорошим, - тянет она. – То почему ты нигде не катаешься? Или ты боишься?!
– Не боюсь, - что они все заладили. – Просто пока не выбрала, где хочу покататься. И вообще… На взрослые аттракционы тебе нельзя, а я одна не люблю кататься.
– Это слабое оправдание. Звучит так, как будто всё-таки боишься.
– Вон Эмир тоже нигде не катается. Можешь к нему пристать.
– Серьёзно? – Эмир подходит, услышав своё имя. Насмешливо бровь выгибает. – Решила меня затащить?
– Погоди, - я театрально хлопаю ресницами. – Ты же хотел не быть таким взрослым. Не порть всё, Эмир. - Возвращаю мужчине его же слова со всей невинностью, на которую способна. А он кашлем смех пытается скрыть.
– Ну, пошли, Зла-та.
Засранец! Ему хватает наглости уложить свою лапу мне на спину. Подтолкнуть в сторону аттракциона. И выкрутиться я не могу, потому что сама создала эту ситуацию. Остаётся только гордо шагать, мол, так и хотела. Я выпрямляю спину. Пытаюсь избежать прикосновений мужчины. Его ладонь такая же горячая, как я помню. Идеально ложится между моих лопаток, прогревает до костей. Мурашки покрывают шею, а мне это не нужно.
Я усаживаюсь в кресло, вцепившись в свои колени. После сжимаю фиксирующую планку до побелевших костяшек. Божечки, что я творю? Зачем я сюда пошла?
Нас медленно поднимают вверх. Я едва не взвизгиваю от покачивания. Зажмуриваюсь на секунду. Мы так высоко… Отсюда видно весь парк, каждый аттракцион. А люди кажутся муравьями, не больше.
– Не трясись, - мужчина ко мне наклоняется. Весь такой спокойный, бесит! – Всё будет в порядке, кукла.
– Прекрати. Так. Называть. Меня-я-я-а-а-а… - Я срываюсь на громкий крик. Сердце падает вниз первым. Потом мы. Воздух бешеным потоком бьёт в лицо. Горло сдавливает от страха. Пузырьки адреналина лопаются в крови, отдают болезненной пульсацией.
Я не могу закрыть глаза. Только наблюдаю, как мы стремительно приближаемся к земле. Ближе. Ближе. Ближе. Я умру! Умру из-за Эмира и…
Резкий рывок. Меня встряхивает, плечами бьюсь о защитную планку. Всё резко заканчивается.
Лужицей ужаса стекаю по креслу вниз, пока нас опускают. Лицо горит, а в душе… Всё бардаком намешано. И при этом… Будто ломается какой-то барьер. Диким потоком заполняет весельем и смехом. Я чувствую себя так, будто во время падения потеряла несколько лет и десяток ограничений. Нелогично хочется ещё раз прокатиться.
– Не так страшно, да, Зла-та? - Эмир, не издавший ни звука во время падения, звучит… Не насмешливо. А будто заинтересованно, действительно переживает.
Я мотаю головой. А после замечаю, что мои пальцы крепко сжимают ладонь мужчины. Всё время он держал меня за руку. А я и не заметила.
Машина Эмира мягко останавливается у моего подъезда.
Не могу сказать, что этот день мне легко дался. Эмоции все никак не утихают. Слишком много сегодня произошло, и я хочу как можно скорее оказаться дома, чтобы наедине с собой всё обдумать. Промотать сцены, проанализировать...
Закусив губу, я оборачиваюсь назад. Улыбка сама на губах появляется – дети на заднем сидении спят, они улеглись друг на друга и смешно посапывают в унисон после целого дня приключений.
Дети выглядят такими безмятежными, что мне на мгновение становится завидно: как легко они могут просто отключиться и забыть обо всех заботах. Я бы не отказалась от такой способности.
– Укатались, – с улыбкой шепчет Эмир, прерывая мои мысли. – Глаза даже открыть сил нет.
Я киваю, не отрывая взгляда от детей. Мир и Катюша – два моих маленьких сокровища, и каждый раз, глядя на них, я чувствую, как внутри тепло растекается.
Грустно вздохнув, произношу:
– Придётся разбудить Катюшу, – тихо вздыхаю я. – Она не любит, когда её трогают во сне. Может устроить такую сцену…
Чувствую, как щеку обжигает от взгляда Эмира, оборачиваюсь и замечаю, как в его глазах мелькает озорство.
– А если я её донесу? – Предлагает он. – Если она проснётся, то всё недовольство приму на себя.
– Не боишься? – Улыбаюсь в ответ, но внутри всё сжимается от волнения. – Если Катя проснётся, тебе придётся несладко.
– Можно подумать, целый день она вела себя так, будто я ей очень нравлюсь, – ухмыляется он, беззаботно пожимая плечами.
Закатив глаза, я киваю. Будить детей совсем не хочется. Катя точно после не уснет, и у нас собьётся график, а Мир начнёт капризничать. Только от одной мысли, что мне несколько часов придётся их успокаивать, мне становится не по себе. Нет уж, лучше попробовать этого избежать.
Сердце пропускает удар, когда Эмир ловко, почти незаметно для Катюши, поднимает её на руки. Его движения плавные, аккуратные. Катюша чуть шевелится, но продолжает спать, доверчиво прижимаясь к его груди. Знала бы она, к кому прижимается, тут бы всем места мало стало.
Я беру на руки спящего Мира и направляюсь к двери.
Мы с Эмиром идём рядом, его шаги тяжело гремят в тишине подъезда, от чего сердце только чаще колотиться начинает. Только сейчас я понимаю, что мне придётся пустить его в свою квартиру. От этого становится ещё больше не по себе. Может не стоило соглашаться? Мои мысли путаются, теряются в этом странном коктейле эмоций.
Когда мы подходим к квартире, я начинаю нервничать. Ключи дрожат в руке, и мне едва удаётся попасть в замок с первого раза. Дверь открывается с едва слышным скрипом, и мы заходим внутрь. Я чувствую, как напряжение медленно нарастает внутри меня.
Эмир аккуратно укладывает Катюшу на диван, я же кладу Мира в его кроватку, проверяя, чтобы он был укрыт. Всё это время я ощущаю присутствие Эмира за спиной, каждый вдох, каждое движение. Между лопаток начинает покалывать, как будто Эмир меня касается. Но он просто смотрит. Пристально прожигает меня взглядом. Я стараюсь не обращать внимания, но это чувство нарастает, будто требуя, чтобы я обернулась и посмотрела ему в глаза. Но я не оборачиваюсь. Вместо этого замираю на секунду, глубоко вздохнув, прежде чем тихо выдохнуть:
– Спасибо, Эмир.
В комнате моментально сгущается кислород. Дышать становится сложнее.
Моя нервная система, как натянутая струна, на грани.
Он не отвечает, но я знаю, что он рядом, чувствую его взгляд, прожигающий спину.
- Зла-та... - Раздаётся позади меня.
Он подходит ближе. Его ладони опираются на кроватку Мира по обе стороны, тем самым заключая меня в объятия. Горячее дыхание на затылке вынуждает мурашки пробежать по коже. Он слишком близко. А я замираю на несколько секунд. Хотя должна его оттолкнуть. Я просто хочу прислушаться к своим ощущениям. Я давно такого не чувствовала. Потому что он меня проклял! Только от его присутствия внутри всё сжимается. Волной жара накрывает. И это нечестно!
- Он так смешно сопит, когда спит, - Эмир продолжает говорить и никуда не отходит. А я оставляю при себе комментарий:
"Ты точно так же сопишь во сне"
Глава 19
Я сжимаю пальцами бортик кроватки. Стараюсь удержаться, потому что ноги внезапно стали ватными. Дыхание Эмира задевает затылок, мягким туманом спускается по моей шее. Он даже не касается меня! Но так умело вспарывает кожу, дёргает нервы. Добирается до того, что я так глубоко в себе прятала.
Я встряхиваю головой, но проще не становится. Наваждение лишь сильнее когтями впивается. Не отпускает.
Я веду плечом назад. Намекаю Эмиру, чтобы он отступил, дал мне отойти. Но в итоге лишь сильнее прижимаюсь к мужчине.
– Хороший день был, да?
Меня дрожью пробирает. Эмир не губами задевает моё ухо, а сразу током бьёт. Двести двадцать, до остановки сердца.
– Зашло тебе?
– Детям понравилось, и это главное, - шепчу тихо в ответ. – И ты их сейчас разбудишь.
– Не разбужу, если ты кричать не начнёшь. Хотя… Мне твои крики заходят, кукла.
Вот же ж! Я вспыхиваю. Эмоции яркими огоньками пульсируют. Затмевают всё, кроме одного желания – врезать мужчине хорошенько. Что он себе позволяет? Как может такое говорить?! Его не было столько времени… Да-да, у него были свои причины! А мои кто выслушает? Кто вспомнит, что я столько лет умирала внутри? Если бы не малые, то сгорела бы просто от горя. Три года назад, два, месяц тому… Мне всегда было плохо. Агония сверлила сердце. А Эмир всё это мог прекратить. Одним коротким появлением. Честным разговором. Закрыть главу нашей любви правильно! С разбитым сердцем можно жить. Со взорванным и похороненным рядом с любимым… Невыносимо.
– Я хочу пить.
У меня получается высвободиться из оков мужчины. Выскальзываю из комнаты, сбегаю.
Эмир задерживается, чтобы аккуратно прикрыть дверь в спальню, а я пользуюсь этой заминкой. Пытаюсь привести себя в чувство.
– Тебе пора, - я скрещиваю руки на груди, указываю на дверь. – Всего хорошего, Эмир.
– Не сильно ты гостеприимная, - хмыкает, с места не двигается. – Вроде вечер ещё не закончен.
– Закончен. Я и так выделила тебе целый день. Хватит с тебя.
– Хули ты такая колючая?
– А ты не понимаешь, Эмир? Правда, ни единой догадки в голове? Хм, что же я так… Может из-за страха, что ты снова опасность приведёшь в мою жизнь? Или из-за твоих завуалированных угроз забрать моего сына?!
– Нашего.
– А, нет. Точно. Наверное потому, что ты чертов мертвец, воскресший внезапно. И даже не удосужился ничего мне сказать за всё это время. Ни. Единого. Слова! - Я выплёвываю слова в лицо Эмира.
На каждую мою претензию он подбирался ближе, а я даже не заметила. Упирается ладонью возле моей головы, наклоняется. Пока меня колбасит от эмоций, мужчина остаётся невозмутимым. Чем только сильнее бесит.
– Вроде теперь я базарю с тобой, - усмехается. – Только ты базар не поддерживаешь, шипишь всё время.
– А как мне реагировать? Радостно тебе на шею броситься?
– Было бы неплохо.
– Обойдёшься.
– Да нет, кукла, не обойдусь.
Эмир подаётся ко мне. Вспышкой проносится, стремительно приближаясь к моим губам. Но мир словно замирает, позволяет мне каждое мгновение в вечность превратить. Как мужчина ухмыляется. Как в его чёрных глазах искорки желания вспыхивают.
Губы покалывает от внимания, дыхание обрывается. Терпкостью обжигает, когда Эмир едва задевает мои губы. А после… После поцелуя не случается. Моя реакция оказывается быстрой. Ладонь с громким шлепком встречается с щекой Эмира. Он дёргается, на лице проступает красное пятно. Глаза мужчины опасно прищуривается, но я не боюсь. Дарить Буйному пощёчины – всё ещё прекрасно и радостно. Мне нравится. Лучший аттракцион за сегодня.
Эмир челюстью ведёт. Цокает, оскаливается. А после… После выдаёт со смешком:
– Предположим, заслужил.
Вот же ж!
Я действую на автомате. В этот раз целюсь в другую щеку, где шрамы остались. Но Эмир перехватывает быстро. Зажимает моё запястье, над головой заводит. К стене прижимает. Его тело впечатывается в моё. Каждой возможной клеточкой ко мне прикасается. Тяжестью давит.
– Неправильно играешь, кукла. Сначала я целую, а потом ты ударами гладишь. Так работать будем.
– Да ты совсем рехнулся…
– Рехнулся. Ты же мне мозги и взорвала. Так что нехрен жаловаться.
Я дёргаюсь. Желаю вырвать запястье из железной хватки. Всё-таки врезать этому наглецу. Но Буйный умеет угрозу нейтрализовать. Профи, чтоб его! Пальцами мою шею обхватывает. На себя тянет. И столько эмоций в поцелуй вкладывает, что спастись невозможно.
Меня с ног сносит. Буквально. Напором его. Наглостью. Эмоциями, которые он в этот поцелуй вкладывает. Эмир в самом прямом смысле нейтрализует моё сопротивление.
Пальцы шею сжимают. Не сильно. Но достаточно, чтобы я не пошевелилась. А большой палец издевательски его и кожу поглаживает. Как будто хвалит меня за покорное поведение.
Коленки подкашиваются, и я на пол не валюсь опять же благодаря Эмиру. Который меня держит. К себе прижимает. Точнее в себя вжимает.
Его запах... как транквилизатор. Он буквально меня парализует. Вдыхаю. Впускаю в себя эту отраву. И на секундочку... Всего на одну разрешаю себе побыть слабой. Выпускаю из тёмного чулана ту девочку, которая так хочет к Буйному прикоснуться. Ту, которая так ждала. Рыдала. Молила. Я её долго взаперти держала. И сейчас... Всего на секунду...
Из груди немой стон вырывается, а Эмир пользуется не стесняясь. Его рука с шеи перемещается на мой затылок. Пальцы в волосах путаются. Сжимают их у основания. Тянут, вынуждая меня ещё один звук издать. И я издаю. А он пользуется. Язык проталкивается между моими губами. Проникает внутрь. Отравляя своим вкусом. Напирает. Захватывает территорию. Как самый настоящий вандал.
Подрагиваю в его руках. От напора таких эмоций меня буквально накрывает. Эмир не останавливается. Он лишь поцелуй углубляет. Продолжает меня отравлять. А я... Я не знаю, что со мной происходит. Хотя нет, вру. Себе вру. Потому что знаю. Потому что я все эти года вспоминала, как живой быть. Как в его руках гореть. Как дышать рядом с ним. Всё иначе. И сейчас... Сейчас он мне эти ощущения возвращает.
Ногтями в его кожу на шее впиваюсь. Боль причиняю. А Эмир как будто кайфует даже от этого. Рычит мне в губы и вгрызается ещё сильнее. Сжимает волосы, тянет, я стону тихонько, и в ответ его тяну.
Эмир своего добивается. Я отвечаю. Жадно. Неконтролируемо. Потому что разрешила себе отпустить. На секундочку. Да. И плевать, что уже больше прошло. Я верю, что это всё секундная слабость.
Мои ягодицы упираются в кухонный шкаф. Эмир даже не планирует успокаиваться. Руки Эмира своей жизнью жить начинают. Наглой. Потому что скользят по ткани одежды, поднимаются выше. А я даже через ткань чувствую, как кожу обжигает. Он буквально ожоги оставляет.
Внутри всё кипит. Закипает. Девочка, которую я на свободу выпустила, визжит от удовольствия. А я понимаю, что это всё заканчивать нужно. Прекращать. Иначе я после себя не соберу по частичкам. Иначе мне будет хуже, чем тогда, когда потеряла его навсегда. Потому что для нас с Эмиром сейчас разное происходит. Я воскресаю для того, чтобы после снова со всей высоты о землю разбиться. А он играет. Проверяет границы допустимого.
Когда Эмир пытается меня за ягодицу сжать, я вырываю руку, замахиваюсь и по щеке бью. Сильно. Понимаю, что сильно, когда он от меня резко отрывается. На шаг отступает. В глазах ярость. Пальцы в кулаки сжимаются. Я же взмахиваю волосами и с вызовом ему в глаза смотрю.
- Теперь всё правильно? Или я опять не так условия поняла?
Эмир в оскале губы кривит.
- Заслужил, - снова хрипит, а я от досады стискиваю зубы. Это с каких пор он таким сдержанным стал? Без меня на сеансы к психологу ходит?
- Ну раз такой понятливый, то и выход найдёшь? Или намекнуть ещё больше?
- Найду, - в ответ выдаёт, его улыбка меня пугает. Довольный котяра. Глаза блестят, - ты на завтрак что любишь, кукла?
- Чтобы меня не доставали, - в ответ отрезаю.
- В меню такого нет. Английский завтрак, классический, крок-мадам.
- Опять шарашкину контору купил? - Хмыкаю недовольно. Хочу его уколоть, но меня из равновесия выбивает то, что он не ведётся. И улыбка его...
- Чтобы не жалко было, если ты к старым увлечениям вернёшься.
- Мама... - Из комнаты голосок Мира раздаётся. Я знаю этот голос. Ему снова кошмар приснился.
Я с места срываюсь. Эмир тут же в лице меняется.
- Нет, - торможу его, - иди домой. Завтрак на твой вкус, только уходи, Эмир, прошу тебя...
Буйный хмурится, но после шаг назад делает, ещё один.
Я захожу в спальню сына вместе с хлопком входной двери.
Глава 20
– Злата! У нас праздник? - Катюша с самого утра крутится на кухне. С интересом поглядывает на обилие еды. Завтрак сегодня на любой вкус.
А кто виноват? Эмир. Чертов Сабуров. Он сдержал своё слово! С утра уточнил: проснулась ли я; а после прислал пакет. Со всевозможными завтраками. И английский, и французский… Проще сказать, какого завтрака тут нет. Еду Эмир прислал через курьера. Хотя тот выглядел так, как будто привык стрелять по утрам, а не завтраки доставлять. Видимо, сам Буйный побоялся появляться на моём пороге. Не хочу я его видеть! После его наглых поцелуев… Еда бы полетела прямо ему в рожу. И мужчина это прекрасно понимал. Вчера он остался цел лишь благодаря тому, что проснулся Мир. И спас отца от болезненной и неминуемой гибели.
– Как вкуфно, - Катя жуёт тост, тянется за соком. – Ты чудо.
– Мгм. - Я решаю не раскрывать настоящего "повара", пока Катюша не поест. Из гордости ведь откажется. Она очень похожа на меня. А у меня нет желания готовить, когда столько еды пропадёт.
Мир капризничает, так как плохо спал ночью. Тянет ко мне ручки, упрашивая взять к себе. Я усаживаю сына на свои колени, разрезаю для него блинчики. Мир с двойным энтузиазмом уплетает завтрак.
– Очень вкусно, - нахваливает сестра. – Спасибо, Злат. Завтрак просто чудо!
– Можешь поблагодарить Эмира, - аккуратно подсказываю я.
– Фу. Я чувствовала, что с едой что-то не так. Кажется, я отравилась. Да, мне плохо. Так ему и скажи!
– Катюш…
– Я сама скажу! Дай мне его номер, я сама напишу, как он отвратительно готовит.
– Это в его ресторане готовили.
– Ну… Ясно почему он пропал на четыре года. Он от недовольных клиентов прятался. Дашь номер?
Я киваю. Надиктовываю, стараясь не показывать улыбку. Катюша старается выглядеть взрослой и разгневанной, но она ещё такой ребёнок. А с выносом мозга справиться отлично, я не сомневаюсь. Ей много есть что сказать Эмиру. И это будет честно. У меня была возможность выплеснуть эмоции, высказать всё наболевшее. Сестра заслужила того же шанса. А когда выговорится… Будет видно.
До обеда я вожусь с детьми, а после оставляю их с няней. Я еду в мастерскую. У меня заказ. И хоть точных сроков не обсуждали, но всё равно нельзя затягивать. Особенно учитывая сумму аванса.
По дороге я разбираюсь с задачами от начальницы. Анжелика сходит с ума перед открытием новой выставки. Час Х всё ближе, в последний момент многое решается. И хотя начальница не просила приезжать напрямую в галерею, но очень многое я решаю по телефону. Созваниваюсь с кейтеринговой службой, когда сажусь в такси. По дороге обсуждаю статьи с журналистами.
– Нет-нет! – Зажимаю плечом телефон, стараясь открыть дверь. Спорю с клинингом. – Нужно именно в пятницу провести уборку. У нас важное мероприятие.
– У нас накладка, - лепечет девушка. – Мы извиняемся, что так произошло. Мы можем в субботу и…
– Это поздно будет!
– К сожалению, мы ничего не можем поделать. Произошла ошибка в системе, когда мы вас бронировали.
– Тогда перенесите кого-то другого! Мне плевать, как вы это сделаете, но в пятницу в десять утра я ожидаю вас. И если вы не появитесь… Я сделаю так, что ни одна другая галерея вас не наймёт. Вы поняли меня?
Я с раздражением швыряю телефон на столик, прижимаю ладонь ко лбу. Прикидываю, кого ещё я могу нанять. Но фирма, в которую я обратилась, лучшая. Они используют специальные химикаты, которые никак не повредят картинам своими испарениями. Найти замену – невозможно, особенно в такие сжатые сроки. Но уступать я не намерена. Их ошибка – пусть исправляют.
Я останавливаюсь возле мольберта, но понимаю, что кисточка подрагивает в моей руке. В таком состоянии ничего не получится. Я на нервах. Взвинчена. Ещё и Эмир со своими поцелуями… Кисточка выпадает из моих пальцев. – Черт! - Ругаюсь, пинаю стул, который стоит рядом. Он врезается в стол, баночки с красками шатаются и звенят.
У меня такое состояние, что я не здание подожгу, весь район выжгу к чертовой матери.
Творчество - неконтролируемый процесс, но я должна взять себя в руки. Сделать эту работу. Потому что заказчик не будет ждать вечность. А я уже взяла деньги, я их потратила. Мне нужно как-то справиться с эмоциями. Очистить голову.
Я медленно дышу, прикрыв глаза. Начинаю успокаиваться, направляю мысли к приятным воспоминаниям. Кожу перестаёт покалывать от гнева, нервозность дымкой сползает с тела. Ещё немного и…
– А ты бываешь угрожающей, Зла-та.
Сукин сын!
Я резко оборачиваюсь. Взвинченность возвращается волной, накрывает меня с головой. Мир красным окрашивается, когда я вижу Буйного. Так нагло ворвавшегося в моё убежище. И гнев внутри бурлит, просит освобождения. Находит свою цель. Вчера Эмир спасся. Сегодня… Сегодня ему так не повезёт.
***
Я на нервах. Взвинчена. Эмир со своим наглым видом ещё больше распаляет меня. Я пытаюсь сосредоточиться, но его присутствие разрушает всё вокруг, будто торнадо.
— Чёрт возьми, Эмир, что ты тут делаешь?! — Кричу, сжимая кулаки до боли. Каждая его провокация — как спусковой крючок, и я не могу больше держать себя в руках. Ему было мало вчера?! Он решил, что бессмертный?!
Буйный делает шаг вперёд, безразлично пожимает плечами, чем доводит меня до ручки. Вот так, будто ему совсем пофиг.
— Тебя раздражаю, как вижу, — с насмешкой отвечает он, и это ещё сильнее заводит меня.
— Исчезни! — Выдаю ему в лицо. — Ты не понимаешь?! Не лезь ко мне! Всему есть предел, Эмир! Ты уже перешел все границы!
— А если я не хочу? — С ухмылкой отвечает он, подходя ближе.
Я отступаю назад. Шаг. Еще один. Но комната маленькая, а я рисовала около стены. Поэтому именно в нее и упираюсь лопатками. Все. Я в ловушке. Отступать больше некуда.
Эмир медленно подходит ближе, и я чувствую, как напряжение между нами накаляется до предела. Он как будто совсем не чувствует, что я на пределе. Или наоборот? Ему это и нравится.
Гнев поднимается во мне с новой силой. Не раздумывая, хватаю первую попавшуюся банку с краской и швыряю в его сторону. Эмир едва успевает уклониться, но на стене за его спиной остаётся яркий мазок. Он смеётся, будто ему всё это весело.
— Совсем с ума сошла? — Ухмыляется Буйный, но в глазах мелькает что-то другое, опасное.
— Я же сказала - уходи! — Кричу.
— Размечталась, — произносит он, подходя ближе.
Бросаю ещё одну банку, на этот раз не мажу. Красная краска пятном ложится на его рубашку, и он резко хватает меня за запястье. Я не сдаюсь, пытаюсь вырваться, но он слишком силён.
— Хватит! — Рычит, притягивая меня к себе. Мои руки оказываются прижаты к его груди, пальцы испачканы в краске, но мне всё равно. Я смотрю на него с вызовом, тяжело дыша.
— А ты чего добиваешься? — Бросаю ему зло в лицо.
— Ты не понимаешь? — Его голос низкий, хриплый. — Добиваюсь того, чтобы ты перестала бежать от меня.
— Да пошёл ты, Эмир! — Шиплю, пытаясь вырваться, но он только сильнее прижимает меня к стене. Чувствую его дыхание на своём лице, и это злит ещё больше.
— Ты хочешь играть? — Он прищуривает глаза, в его взгляде мелькает что-то дикое. — Давай поиграем.
Снова вырываюсь, получается освободить одну руку. В гневе я хватаю следующую банку с краской. На этот раз он не уклоняется — краска попадает прямо на его лицо, и я с удовлетворением смотрю на результат. Но радость длится недолго.
— Ну, ты сама напросилась, — шипит Эмир, и в следующий миг он резко притягивает меня к себе, почти грубо. Мы сталкиваемся, и я чувствую, как адреналин начинает бежать по венам.
— Ты… — начинаю я, но не успеваю договорить, потому что его губы неожиданно накрывают мои. Поцелуй горячий, яростный, словно он хочет забрать у меня всю злость, весь мой гнев. Я сопротивляюсь, но это не помогает, он целует меня так, будто хочет завладеть мной полностью, без остатка.
Мои руки, испачканные краской, скользят по его лицу, оставляя яркие следы. Он же не останавливается, ещё крепче прижимая меня к себе. Я чувствую, как его руки бегают по моему телу, и это одновременно раздражает и… возбуждает. Злость и желание перемешиваются, создавая сумасшедшую смесь, от которой я теряю голову.
— Ты… ублюдок… — шепчу ему между поцелуями.
— Зато честный, — ухмыляется он, отрываясь от моих губ и переходя на шею.
Его руки скользят по моим плечам, и краска размазывается по коже, добавляя к этой безумной смеси ещё больше хаоса. Я пытаюсь сдержаться, но мои руки сами тянутся к нему, оставляя на его рубашке и коже яркие мазки.
Эмир резко толкает меня к столу... Кисти и банки с краской разлетаются в разные стороны, создавая вокруг нас еще больший беспорядок. Эмир не останавливается ни на секунду. Он уже рядом. Зарывается пальцами в мои волосы. Грубо сжимает. К себе притягивает. Вгрызается в меня новым поцелуем.
— Убери руки! — Рычу, пытаясь сопротивляться, но голос звучит скорее как мольба, чем приказ. Я и сама не знаю, чего хочу больше: чтобы он отпустил меня или чтобы продолжал.
— Не сегодня, Зла-та, — его голос гремит прямо у моего уха, и я чувствую жар его дыхания на своей коже...
