Текст книги "Системная психотерапия супружеских пар"
Автор книги: авторов Коллектив
Соавторы: Анна Варга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)
• семейный бюджет.
Важны не только темы и достигнутые результаты, но и то, что супруги получили опыт успешного построения коммуникаций. Они попробовали – и у них получилось:
• слушать и слышать друг друга;
• не критиковать;
• не нападать;
• не обороняться;
• быть открытыми;
• отстаивать свои интересы, не оскорбляя партнера;
• идти на компромисс.
5. Изменение равновесия.
Нарушая равновесие, терапевт периодически присоединялся то к одному члену семьи, то к другому. Подобное нарушение равновесия является частью борьбы за изменения, которая иногда принимает вид поединка.
Например, Светлана рассказала, что когда она недовольна мужем, ей бывает трудно удержаться от негодования и оскорблений мужа. Комментарий терапевта: «Вам очень хочется близости, помощи и поддержки, но вы пытаетесь добиться ее максимально неподходящим способом, делаете все, чтобы Игорь отстранился…».
В ответ на рассказ Игоря о том, что он чрезвычайно злится на жену, но всячески подавляет свой гнев, и именно это заставляет его задерживаться на работе или у друзей, терапевт говорит: «Вы так бережете жену от своего гнева, что фактически лишили себя семьи. Кроме того, как Светлана может узнать, как ей обращаться с вами, если вы никак не комментируете ее поведение, не сообщая, что вам приятно, а что – нет?».
6. Борьба с непродуктивными предположениями и перестройка реальности.
Вмешательства вне рамок сессии, так же как и приемы, применяемые во время встреч, способны повлиять на конструирование семьей ее текущей реальности. Семья обрела определенный взгляд на свою реальность, но существуют и альтернативы ей. Схема семейной реальности может быть подвергнута сомнению и модифицирована. Чтобы наладить оптимальную коммуникацию между супругами, им было дано предписание: всю неделю строить свои взаимоотношения с партнером так, чтобы доставлять ему удовольствие, не говоря, однако, в чем состоит план. На следующей сессии каждому из супругов предлагалось описать позитивные изменения, произошедшие в другом.
На следующей встрече супруги сидели рядом и по очереди описывали, на какие взаимные компромиссы они идут, как они стали прислушиваться к словам друг друга, как из их отношений исчезли критика, оскорбления и крики и как стало больше взаимопонимания, спокойствия, взаимной поддержки и нежности.
Терапия продолжалась на протяжении восьми сессий в режиме один раз в неделю.
Результаты работы
Супруги стали в значительно меньшей степени проецировать друг на друга свои чувства.
• Они не впадают в состояние аффекта при общении друг с другом.
• Укрепились внутренние границы семейной системы.
• Укрепилась супружеская подсистема.
• В процессе взаимодействия менее ярко проявляются их потребности занять главенствующее место в семейной иерархии (борьба за власть стала менее выраженной).
• Слитность, с которой они пришли в терапию, имеет тенденцию трансформироваться в сплоченность.
• Хаос в отношениях стал менее выраженным, есть потенциал к упорядочиванию.
• Наладились межличностные коммуникации.
• Видны проявления склонности к достижению компромиссов.
Литература
Браун Дж., Кристенсен Д. Теория и практика семейной терапии. СПб.: Питер, 2001.
Бейтсон Г. К теории шизофрении // Г. Бейтсон. Экология разума. М.: Смысл, 2000.
Будинайте Г. Л., Варга А. Я. Теоретические основы системной семейной психотерапии // Системная семейная психотерапия: классика и современность. М.: Класс, 2005.
Варга А. Я. Введение в системную семейную психотерапию. М.: Когито-Центр, 2009.
Вацлавик П., Бивин Дж., Джексон Д. Психология межличностных коммуникаций. СПб.: Речь, 2000.
Минухин С., Фишман Ч. Техники семейной терапии. М.: Класс, 1998.
Николс М., Шварц Р. Семейная терапия. Концепции и методы. М.:
Эксмо, 2004. Фримен Д. Техники семейной терапии. СПб.: Питер, 2001.
Хамитова И. Ю. Диагностика семьи // Системная семейная психотерапия: классика и современность. М.: Класс, 2005.
Черников А. В. Системная семейная терапия: интегративная модель диагностики. М.: Класс, 2001.
Шерман Р., Фредман Н. Техники семейной терапии. М.: Класс, 1997.
Шлиппе А., Швайтцер Й. Учебник по системной семейной терапии и консультированию. М.: Институт консультирования и системных решений, 2007.
Haley J. Leaving Home. N. Y.: McGrow Hill, 1980. Haley J. Problem-solving therapy. San Francisco: Jossey-Bass, 1976.
Minuchin S. Families and Family Therapy. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1974.
Психотерапия пар по методу Вирджинии Сатир
Е. Н. Фарих
Системный подход включает множество ярких психотерапевтических школ, имен, среди которых имя Вирджинии Сатир остается по-прежнему привлекающим внимание.
Начало системной терапии ассоциируется с исследованиями в Пало-Альто, с изучением коммуникаций в семьях шизофреников в проекте Грегори Бейтсона. В. Сатир – одна из тех, кто присоединился к нему в том проекте.
Теория коммуникации, разработанная в Пало-Альто, стала опорной для семейных терапевтов, сформулировав в своих рамках важные представления об избыточных паттернах семейных взаимодействий, уровнях коммуникации, информационном обмене. Сатир, как и другие участники группы, интересовалась коммуникативными процессами семьи, работала с ошибками и сложностями коммуникации.
Но в отличие от других первых системных терапевтов, Сатир была еще и последовательницей гуманистических представлений в психологии, идей Абрахама Маслоу и Карла Роджерса. От гуманистической традиции – во взглядах Сатир сосредоточенность на настоящем опыте взаимодействия – теперешнем, получаемом прямо в кабинете терапевта, особое внимание к самооценке и ее влиянию на коммуникацию, представление о важности терапевтического контакта, его составляющих.
Чтобы практикующий семейный терапевт сегодня смог воспользоваться уникальными инструментами такого мастера, исследователи, историки метода пытаются «алгеброй» анализа «разъять» гармонию искусства Сатир, выделить основные принципы и воздействия ее терапевтического репертуара и попытаться взглянуть на них с точки зрения возможности их воспроизведения и применения.
На что, анализируя написанные Сатир книги и посвященные ей исследования ее коллег, особенно важно обратить внимание для работы с супружескими парами?
Прежде всего, это взгляд на семью как систему, воспроизводящую определенный цикл коммуникации. Об этом Сатир писала в знаменитой «Психотерапии семьи», эти идеи разрабатывала позже в соавторстве с Р. Бэндлером и Д. Гриндером. Для системных представлений особым значением обладает конгруэнтность сообщений, передаваемых друг другу членами семьи. Человеческое общение происходит на вербальном и невербальном уровне одновременно; при несовпадении содержания этих уровней образуется неконгруэнтность. По мнению Сатир, неконгруэнтность сообщений даже одного из участников взаимодействия способна образовать заданный цикл общения, в котором конфликтующие послания затрудняют и передачу, и восприятие информации и разрушительно влияют на отношения, внося холод и боль.
Особую роль в формировании подобной коммуникации играют шаблоны общения, аккумулирующие особенности картины мира говорящего и – шире – принятые им из его родительской семьи. В супружеском конфликте обмен шаблонами общения усиливается и затрудняет поиск конструктивных решений. По словам Сатир, «дисфункциональная личность не способна осуществлять самую важную функцию коммуникации, а именно „проверку“ собственного восприятия с целью сличения его с реально существующей ситуацией и с мнением на сей счет партнера по общению» (Сатир, 2001, с. 157). Приписывая партнеру в новой ситуации свойственные ему в прежних случаях мысли и чувства как единственно возможные, люди лишают отношения развивающей энергии, способности к изменениям.
В школе Сатир задача терапевта в подобном случае – создать модель открытого конгруэнтного общения, сфокусироваться на опасных для взаимодействия штампах и с помощью проясняющих вопросов «разоружить» их, таким образом дав клиентам в ходе терапевтической встречи новый опыт общения – более открытый и внимательный, расширяющий границы их представлений друг о друге. То есть, чтобы помочь клиентам приблизиться к их способностям к самоактуализации для нахождения нужных в проблемной ситуации решений, терапевту нужна его собственная конгруэнтность, знание собственных лингвистических шаблонов и готовность им противостоять. Отказ от априорного знания и интерес к реальности взаимодействия клиентов помогает формулировать более ясную и точную терапевтическую обратную связь.
С позиций системности терапию Сатир характеризует и ее фокусировка на действии, на использовании новых форм поведения. Исследователи пишут о Сатир как о «любящем, но твердом учителе» – она помогала перейти к новому опыту взаимодействия, освоить его в ходе терапевтической встречи и таким образом закрепить. Семейная скульптура как техника, позволяющая многое сказать без слов, символически изобразить сложности отношений и обойти защитные механизмы – наследие Сатир. С помощью скульптуры при самых сложных и запутанных коммуникациях можно увидеть суть происходящего, особенности семейного устройства. Применение техники позволяет обсудить многое, к чему, возможно, другим способом сложно подойти.
Можно сказать, что и в чуткости к человеческому слову, и вложенным в него смыслам Сатир предвосхитила все последующее развитие системной терапии, постулируемые постмодернизмом могущество и многогранность «империи языка», создающей наши реальности. Внимание к вербальным особенностям, формирующим и выражающим картину мира клиента, и к заложенным в них возможностям ее изменения и развития выражено в известной работе с «Я-позицией», в особой поддержке клиентов на выбранном пути прямой и ответственной коммуникации.
Гуманистическая традиция в позиции терапевта в рамках школы Сатир проявляется в создании атмосферы доверия и безопасности, помогающей – вместе с другими приемами – раскрыть ресурсы человека, стимулирующие к личностному росту, в бережном обучении общению более полезным и удовлетворяющим способом. Приемы Сатир основаны на уважении к людям, представлении об их врожденной способности к самореализации и потребности в самоуважении: это – и допущение позитивного намерения в случае самых разных форм поведения, разделение намерения и поведения, отсутствие обвинений (деструктивное поведение возникает, если нет возможности научиться конструктивному), позиция равенства в отношениях с людьми и многое другое. В самом подходе к семье как к системе, переживающей трудные моменты в ходе жизненного цикла, но сохраняющей ресурсы и способности к изменению, – проявление уважения и признания ценности человека.
Синтез системного и гуманистического, стремление к объединению этих идей, живущее и в собственных книгах Сатир, и в литературе по системной терапии, где ее коллеги и современники еще и еще раз возвращаются к ее методу, может быть ключом к пониманию особого дара знаменитого мастера и инструкцией к практическому применению для впечатленных учеников.
Принимая невозможность повторения, допустимо эти общие моменты принять за «инструкцию» для следования в практических ситуациях.
Вернемся к заявленному как тема – к работе с супружеской парой.
Краткое описание случая
За психологической помощью обратилась супружеская пара: жене Л. 33 года, мужу С. 36 лет. Повод обращения – сексуальная дисфункция жены, от которой зависит продолжение брака. С. говорил о том, что в течение последнего времени не чувствует удовлетворения от сексуальной жизни, что просил жену прислушаться к его потребностям, но ничего не меняется. Медицинских проблем нет; доктор посоветовал обратиться к психологу. Л. подтверждала: да, после рождения общего ребенка сексуальное желание значительно снизилось; она переживает, но не знает, что можно сделать, хотя готова следовать рекомендациям специалиста.
Как семейный психолог терапевт предупредила, что для понимания происходящего необходимо в некоторой мере собрать представления и обо всем другом. Супруги согласились. Первая встреча была посвящена сбору информации, наблюдениям за паттернами взаимодействия, проверке первичной гипотезы. Главным оратором пытался быть С., Л. отвечала чаще односложно, и муж тут же старался объяснить, что именно хотела сказать его жена. Попытка терапевта разъяснить конструктивность общения из «Я-позиции» удавалась с трудом. В этом взаимодействии муж был своеобразным рупором, и было важно принять и его тревожную многословность, ограничивая ее в необходимых случаях, и не потерять контакт с женой, проясняя и поддерживая ее вступления в беседу. Договорились о сексуальной терапии, первое домашнее задание было направлено на тренировку чувственного фокусирования.
Было очевидно, что супруги приготовились к обсуждению непростой темы, но разговор развивался нелегко. Тревога появлялась в ответ на проясняющие вопросы, возникали защитные формулировки «да я уже все сказал», «ну, это же всем понятно». В эти моменты помогало обращение к рефреймингу, фокусировка и усиление позитивных моментов коммуникации, отражение ресурсных эпизодов.
Вторая встреча была гораздо эмоциональней. С. говорил о том, что упражнение в принципе неправильное, поскольку в подобной ситуации нельзя от человека ждать способности расслабиться и говорить о своих ощущениях. Нет таких слов! Это надувательство! Л. сказала, что опыт был странный, со словами действительно сложно и все сложнее, чем они себе представляли. Но ей упражнение показалось любопытным, и не было так неприятно. Жаль, что для С. это пытка, она бы продолжила. Он сердился, она оживилась. Как поддержка было встречено позитивное переформулирование терапевта о том, что они так отважно говорят о сексуальных сложностях (отважнее многих!), что это дает надежду на последующие удачи в экспериментировании; было подчеркнуто их творческое начало. В ходе этой встречи было больше возможности для работы с шаблонами общения, возникло большее равновесие – участвовали в обсуждении поровну. Но к завершению беседы оказалось, что продолжать выбранный способ работы они пока не готовы. Было предложено встретиться по отдельности.
Позиция терапевта здесь была принимающая и поддерживающая – говорить о сексуальных проблемах многим людям непросто, важно было эту тревогу нормализовать.
Из отдельных встреч стало понятно, что представления о близости, о допустимости давно стали трудной темой, и не было способов обсудить это между собой без угрозы для самооценки. О сексе оказалось говорить проще – отвлеченнее и механистичнее; супруги представляли, что сама тема обращения фокусирует их на одной части отношений, позволяя избежать других, более болезненных. Но необходимость обсуждения чувственных ощущений сделала видимой неконгруэнтность коммуникации, накопившиеся предубеждения и недоверие.
Эти встречи, наряду с другими техниками системного подхода, включали и работу с коммуникативной заданностью, и рефрейминг, и обсуждение позитивных намерений друг друга.
На пятой – общей – встрече, после сложностей, возникших с вербальным формулированием, терапевтом была предложена работа с коммуникационными позами: фокусирование на рассогласованности сообщений, обращенных друг к другу, на том, как сложно донести до другого свое желание, если не стремишься ясно и полно выразить его; как ресурс использовались присутствовавшие на прежних встречах моменты искренности и самораскрытия. Тема сексуальной дисфункции перешла в тему эмоциональной дистанции, невысказанных ожиданий. Работа этой сессии была сосредоточена на обсуждении возникших впечатлений, создании нового опыта общения. Итогом стал контракт на супружескую терапию.
И в работе с парой, переживающей горе, и в работе с ситуацией супружеской измены принципы и техники Вирджинии Сатир также были полезны и эффективны.
Литература
Андреас С. Эффективная психотерапия. Паттерны магии В. Сатир. СПб.: Прайм-Еврознак, 2007.
Николс М., Шварц Р. Семейная терапия. Концепции и методы. М.: Эксмо, 2004.
Сатир В. Психотерапия семьи. СПб.: Речь, 2001.
Сатир В. Вы и ваша семья: Руководство по личностному росту. М.: Апрель-Пресс, Ин-т общегуманитарных исследований, 2007.
Сатир В., Бэндлер Р., Гриндер Г. Семейная терапия. Практическое руководство. М.: Ин-т общегуманитарных исследований, 2008.
Шлиппе фон А., Швайтцер Й. Учебник по системной терапии и консультированию. М.: Ин-т консультирования и системных решений, 2007.
Психотерапия коммуникаций в супружеской паре
А. Я. Варга
Системная семейная психотерапия появилась примерно в середине ХХ в. Первые работы (Сельвини Палаццоли и др. 2002; Haley, 1997) были посвящены семьям, где ребенок страдал тем или иным психическим заболеванием – шизофренией, анорексией. Идентифицированным пациентом долгое время был ребенок. Работы пионеров системного подхода показали, что не существует отдельных детских проблем. Все проблемы ребенка являются индикаторами проблем всей семьи, иначе говоря, супружеских отношений – недостающей части целого. Все сложности в развитии и поведении ребенка – это способы, с помощью которых стабилизируются отношения в супружеской паре. В результате терапии меняются способы функционирования семейной системы, и ребенку уже не нужно вести себя дисфункционально для того, чтобы родители занимались его проблемами, вместо того чтобы решать свои. Тем не менее сама по себе супружеская дисфункция лишь недавно стала предметом психотерапии. Пегги Пэпп в 1983 г. писала: «Невозможно проводить семейную терапию с двумя людьми, которые не желают исследовать свои взаимоотношения, даже если психотерапевт вполне уверен, что проблемы ребенка неразрывно связаны с разладом в супружеских отношениях. <…> До тех пор, пока супруги не смогут увидеть, каким образом их супружеская проблема связана с симптоматичным поведением (ребенка – А. В.), у них не будет никакого стимула заниматься исследованиями своих отношений» (Пэпп, 1998, с. 162). Супружеские отношения не были приоритетом ни для пары, ни для психотерапевта. Приоритетом был ребенок. С тех пор изменилась социокультурная ситуация (см. ст.: А. Я. Варга, Г. Л. Будинайте. «Современный брак: новые тенденции» в настоящем сборнике). Теперь брачные отношения стали важными сами по себе.
Заключение брака и начало совместной жизни пары – обычно трудное время для супругов. Роман и жизнь под одной крышей – совершенно разные вещи. Пока не было общей территории и не было таких важнейших признаков близости, как одновременный сон и прием пищи, не возникала стабильная новая семейная система. Общая территория – главная организующая составляющая новой семьи. Во время романа люди свободны от рутины быта, они находятся на большей дистанции, которая позволяет им и отдыхать друг от друга, и мечтать о встречах. Когда люди начинают жить вместе, они должны договориться об очень многих вещах. Распределение функций в семье: как отдыхать и кто этот отдых организует, кто первый занимает ванную, когда заводить ребенка и что является сексуально привлекательным поведением – вот лишь часть списка. О том, что не вызывает сильных переживаний, можно договориться легко. В первое время брака почти все вызывает сильные эмоции, потому что все является знаком отношения. «Я уже легла, а он сказал, что хочет досмотреть футбол. Это – про футбол или он уже охладевает ко мне?» «Себе чай первой налила – это что, теперь так и будет: себе все, а мне ничего?» При высоком уровне доверия можно озвучить внутренние беспокойства и избавить себя от многих проблем в дальнейшем. Есть вещи, практически неосознаваемые. Например, пересечение границ общей территории: по какому сценарию это должно происходить? Обычные биосоциальные правила пересечения границы общей территории: тот, кто внутри, радостно и ласково встречает того, кто приходит. Обычные ожидания того, кто встречает: вот сейчас начнется общение. Кто-то хочет, придя домой после трудного дня, побыть один, ему нужен тамбур, чтобы перейти из рабочего состояния в домашнее.
Это, однако, не значит, что он не хочет, чтобы его встречали. Он хочет, чтобы его радостно встречали и не обижались на то, что он еще не готов к общению. Получается, что восторг одного человека встречается с игнорированием со стороны другого. Один человек полагает, что такое игнорирование не обижает и не должно ни на что влиять; другой человек полагает, что создав брак, человек меняет привычки холостой жизни – например, будет обходиться без тамбура. Понять эти механизмы очень сложно, тем более сложно их обсудить.
Еще один системный механизм касается правил иерархии. Люди не жили вместе, и вопрос о том, где чьи вещи не вставал. Когда они съезжаются, надо понять: чашка у каждого своя или нет? место за столом фиксированное или нет? кухонное полотенце имеет свое место или может валяться где придется? И главное: кто это решает? Потому что кто устанавливает правила совместной жизни, тот и главный. Семейная система организуется по иерархическому принципу. В каждой момент ее существования в ней есть иерархия. В функциональной семье иерархия понятна и ее легко можно менять в зависимости от требований среды. Люди способны распределить зоны жизни и решить, кто в какой зоне главный. В дисфункциональной семье иерархия либо очень ригидная, либо является целью схватки. Например, жена считает, что она главная в устройстве быта, и муж как бы с этим не спорит, но всегда проходит в уличной обуви от входной двери на кухню, если приносит покупки. Это повод для ссоры, потому что жена убедительно просит уличную обувь оставлять в прихожей. Она считает, что неподчинение ее правилам означает, что муж ее не уважает. А муж много работает, содержит жену и ожидает, что она будет это ценить: например, просить у него денег, транжирить их, устраивать искрометный секс после таких милых безумств. А она не любит быть в зависимом положении, бережет деньги мужа, старается на себя не тратить и компенсирует свою зависимость тем, что создает сложные правила организации быта. Понятно, что муж также считает, что жена его не уважает, раз придирается к мелочам. Люди чувствуют дискомфорт в общении друг с другом, и это их расстраивает дополнительно, потому что они соединялись для счастья и радости, а не для огорчений.
Для функционального развития вновь созданной семейной системы необходимо, чтобы были реализованы три составляющие.
1. Оптимальное количество разделенной информации. Для переживания близости, доверия и комфорта в совместной жизни у людей, живущих вместе, должно быть ощущение, что они знают друг о друге определенное количество и базовой (про прошлое человека, значимые события в его жизни, его родственников, друзей, коллег), и текущей информации (про то, как прошел день, как человек себя чувствует, как он относится к своему партнеру). Опытным путем люди приходят к определению этого количества информации и к пониманию приоритетов в этой зоне – того, о чем следует сообщать в первую очередь. Например, Ф.М. Достоевский в письмах жене много писал о состоянии своего здоровья и деталях работы кишечника; М. И. Кутузов, который редко бывал дома, давал распоряжения по хозяйству; Алан Милн написал автобиографичный роман «Двое», в котором действие начинается с того, что герой сообщает жене, что написал роман.
«Реджинальд Уэллард набивал трубку, а сам ждал, что скажет жена. И дождался.
– Подумать только! – произнесла она.
Реджинальду, непонятно почему, вдруг захотелось оправдаться.
– В конце концов, – сказал он, – человеку нужно чем-то заниматься.
– Дорогой, – улыбнулась Сильвия, – я же не упрекаю тебя».
Здесь вообще не понятно, что эти двое делают вместе. А между тем это в каком-то смысле описание счастливого брака, только максимальная степень близости для этой пары покажется дистанцией для многих.
Теперь коммуникативные технологии изменились, контакт очень упростился – Интернет и мобильные телефоны дают возможность быть в постоянном контакте. На мой взгляд, это не способствует развитию близости. Создается некий эрзац: люди в разлуке могут не отключать скайп и создавать иллюзию полной совместности – есть, наблюдая партнера на экране, и спать с повернутым экраном. Это не помогает им глубже узнавать друг друга. Прелесть разлуки заключается в том, что люди, свободные от необходимости немедленно реагировать на получаемые сообщения, могут создавать продуманные послания и перечитывать полученные, спокойно понимать их, не позволяя эмоциям затуманивать сознание.
Кроме того, пара «договаривается» о том, кто более открыт. В одном браке распределение было таким: жена старается все рассказывать мужу, и когда муж внимательно ее слушает, оба довольны. Не требуется, чтобы муж так же подробно рассказывал о том, как прошел его день. Проблемы возникают, когда муж не слушает жену. В другой семье считается правильным, когда оба супруга делятся значимой информацией. Важно договориться о том, кто отвечает за понимание: кто дает сообщение или кто его получает. В одной супружеской паре муж – большой ученый – априори считается выключенным из обыденной жизни. Жена не в состоянии понять, чем он занят, и ей это в целом неинтересно. Жена организует домашнюю жизнь, например, просит мужа совершать некие покупки. Тогда муж получает подробный список с инструкциями и жена еще звонит по ходу дела. В их совместной жизни жена отвечает за понимание.
1. Определенное количество совместно пережитого опыта. Если люди только общаются, но ничего не делают вместе – это виртуальный роман. Если люди только что-то делают вместе – занимаются любовью, едят и развлекаются, но мало знают друг о друге, – это компаньоны. Для некоторых пар достаточно опыта, который они вместе переживают дома и в магазине, для других необходимо и отдыхать вместе, и развлекаться, для третьих значимо вместе общаться с друзьями и/или родственниками. Главное, чтобы совпадали приоритеты.
2. Общая картинка благоприятного будущего. Супруги должны понимать, зачем они вместе, причем понимать более или менее одинаково. Чтобы родить и вырастить детей – вот самая частая причина брака. Дети придают много смысла этому предприятию, структурируют жизнь супругов, наполняют ее заботами и радостями. Они же часто становятся «гробовщиками» супружества – переводят супругов в состояние родителей безвозвратно. В последнее время дети перестали быть универсальным оправданием для брака, стало возникать много специфических причин, да и сам брак стал хрупким. Именно поэтому общая картинка благоприятного будущего – это крайне необходимое ребро жесткости. Пара примерно одинаково представляет себе, как хорошо они буду жить летом, через год и в старости. В это понимание «хорошего» входят и появление, и будущее детей, и как заботиться о родственниках, как отдыхать, приумножать ли состояние, как обеспечивать свою старость и т. п.
Помимо этих трех составляющих, в функциональном браке должна быть определенным образом устроена коммуникация между супругами.
Любая социальная система пронизана коммуникациями, буквально затоплена ими. Дело в том, что в человеческой группе коммуникации тождественны поведению. Поведение есть всегда, «неповедения» не бывает. Согласно системной теории, любое поведение несет в себе информацию (Вацлавик и др., 2000). Фактически, супруги погружены во взаимодействие и общение, хотят они этого или нет. Избежать коммуникации невозможно. Таким образом, будучи в группе, пусть даже состоящей из двух человек, человек находится в информационном поле. Он постоянно дает сообщения и получает их. Отказ от общения также является сообщением. Чем теснее связаны между собой в группе люди, тем большим количеством информации они обмениваются. Информативными являются не только слова, тон голоса, жесты и выражение лица, но и всякое изменение. Например: «Раньше звонил пару раз в течение дня с работы, чтобы узнать, как дела, а теперь не звонит вообще». «Раньше целовала, провожая на работу, а теперь просто говорит „пока“».
В функциональной семье изменения обсуждаются, в дисфункциональной часто не обсуждаются. Возникают зоны молчания, люди предпочитают не проверять свои версии происходящего, а принимать их за истину. Например, муж звонит жене с работы, просит взять из ящика письменного стола какие-то документы и прочесть их ему по телефону. Когда жена убирала документы обратно, она обнаружила фотографии мужа с некоей женщиной. Эротический характер их отношений не оставлял сомнений. Отношения в этой супружеской паре конфликтные. Жена материально полностью зависит от мужа. В семье четверо детей. Жена очень расстраивается, рыдает тихо, чтобы никто не заметил, встречает мужа как обычно, но с этого момента перестает заниматься с мужем любовью. Муж, сделав пару попыток, отступает и не расспрашивает жену о причине такого ее поведения. Супруги начинают отдаляться друг от друга, разъезжаются по разным комнатам и живут таким образом несколько лет. В какой-то момент супруги попадают к семейному психотерапевту в связи с навязчивой мастурбацией сына. В ходе терапии вышеописанная ситуация всплывает. Жена объясняет, что она не стала ни о чем спрашивать мужа, потому что была уверена, что он ничего не скажет и вдобавок будет злиться и уйдет как раз к той самой женщине. А муж не обсуждал сексуальную жизнь с женой, потому что полагал, что ему «отказано от тела», потому что он плохой любовник. Понятно, что любому поведенческому проявлению люди приписывают смыслы. Адекватно понять их можно только в контексте определенной коммуникативной ситуации. Например, симптомы болезней несут определенные сообщения и имеют смысл в коммуникативном контексте. Всем хорошо известны истории о том, как у жены «болит голова» для того, чтобы не заниматься сексом. Голова действительно болит, возможно, и из-за напряжения, и тревоги связанной с тем, что по некоторым признакам жена «поняла», что муж вознамерился заняться сегодня любовью, жена этого не хочет, а сказать об этом боится, потому что муж может обидеться, а конфликта не хочется, а секса тоже не хочется, а что делать, непонятно, тут-то голова и заболи. Можно принять таблетку от головной боли и завести трудный разговор с мужем про то, как этот самый секс реорганизовать, чтобы жене хотелось его чаще. А можно таблетку не принимать, пожаловаться на головную боль, получить порцию сочувствия от мужа и, заметьте, никакого секса. И, кстати, никаких трудных разговоров про это. И муж доволен, потому что не очень-то и хотелось. Так головная боль становится осмысленным сообщением в определенной коммуникативной системе. В системной теории считается, что психические заболевания также являются сообщениями. Симптоматическое поведение соответствует той коммуникативной системе, в которой оно осуществляется. Стоит изменить правила коммуникации, как меняется симптоматическое поведение вплоть до его полного исчезновения (Варга, 2009). Человеческая коммуникация обладает рядом особенностей и свойств.
