Текст книги "Сказки и легенды Систана"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– А где Амир-Амза? – спрашивает Ануширван Справедливый.

– Наверно, – говорит, – в море утонул, на море была буря. Я сам чудом спасся. – А сам думает: «Пусть только выдаст за меня Мир-Нигор, а там я расправлюсь с Амри-Айором и всеми воинами Амира-Амзы».

Ануширван говорит:

– Хорошо. Подожди сорок дней. Если через сорок дней Амир-Амза не придет и никаких вестей о нем не будет, я отдам за тебя Мир-Нигор. А сейчас вели расковать Ландаура, и пусть он живет у тебя эти сорок дней. А через сорок дней я решу, что с ним делать.

– Ладно, – говорит Густаманд.

Пошел он домой, но не велел снимать оковы с Ландаура. Ведь если бы только Ландаура расковали, он пошел бы к Ануширвану и весь обман Густаманда открылся бы. Велел Ландаура в цепях бросить в подземелье, а сам ждет, когда пройдут сорок дней. Ну, пусть он себе ждет, а ты послушай о том, что сделал Амри-Айор.

Прибежал Амри-Айор в дом к лекарю, а тот как раз сидит, плов ест. Говорит ему Амри-Айор: так, мол, и так, идем скорее, там человека отравили. А тот отказывается идти, боится: мол, сейчас ночь на дворе, ты меня заведешь куда-нибудь и убьешь. Сколько Амри-Айор его ни уговаривал – он не идет. Тогда Амри-Айор улучил минутку, когда лекарь отвернулся, и подсыпал ему в плов снотворного зелья. Тот съел горсть, другую и упал без чувств.

Амри-Айор собрал все лекарства и снадобья, что были в доме, в мешок, взял самого лекаря в охапку и потащил его туда, где лежал Амир-Амза.

Прошло немного времени, лекарь очнулся. Тут уж ему некуда было деваться – достал из мешка со снадобьями противоядие и влил в глотку Амиру-Амзе.

Амир-Амза сразу ожил, а лекарь говорит:

– Теперь он должен отдыхать, пока совсем не выздоровеет.

Ну, лекаря отпустили, дали ему денег, а Амир-Амза и Амри-Айор остались там вместе со своей дружиной.

Десять дней прошло, двадцать дней прошло, месяц – Амир-Амза набрался сил, и пустились они в путь во дворец Ануширвана. Долго ли ехали, быстро ли ехали – на тридцать девятый день, после того как Густаманд привез к Ануширвану закованного Ландаура, прибыли во дворец.

А Густаманд уже радуется, думает: «Завтра Ануширван отдаст за меня Мир-Нигор, а ни Амри-Айора, ни дружины Амира-Амзы нет как нет!»

Прибыли они к Ануширвану во дворец и рассказали ему все, что с ними произошло. И так раскрылась вся ложь Густаманда.

И велел тогда Ануширван привести к себе Густаманда и Ландаура. Густаманда велел тотчас казнить, а Ландаура приказал расковать и спрашивает:

– Правда ли, что ты ударом палицы можешь разрушить булатную стену?

– Правда, – отвечает Ландаур.

– Отныне, – говорит Ануширван, – ты будешь моим слугой, будешь богатырем в моем войске.

Велел он дать ему боевого слона и все снаряжение, и стад Ландаур ему служить.

Потом Ануширван послал гонца в лес, туда, где отшельником жил Шопул. И снова посадил Шопула на царство.

А свою дочь Мир-Нигор Ануширван выдал за Амира-Амзу. Семь суток били в барабаны и в бубны, гремела музыка – сыграли свадьбу.

И пусть господь исполнит желания всех мусульман так, как он исполнил желания Амира-Амзы.

5. Девушка-игрок

Жена поручает мужу-купцу привезти женскую хитрость. Муж проигрывает все свое имущество в кости девушке, которая берет его себе в услужение. Она с помощью хитрости берет ему в жены двух царских дочерей. Доказав ему неверность его прежней жены, берет его в мужья.

(АА914) + (AT 880).

Жил-был в одном городе старик-купец. Был он знаменит среди всех торговцев этого города, и они выбрали его своим старшиной. Созвал он как-то всех купцов и говорит им:

– Вы собираетесь ехать с караваном торговать, а я уже не могу – состарился. Есть у меня сын, зовут его Малик-Мухаммад. Возьмите его с собой, пусть будет у вас старшиной. Он хоть и молод, да в торговом деле понимает не хуже меня, я его всему обучил.

Посовещались купцы, посоветовались друг с другом и решали выбрать Малик-Мухаммада своим старшиной. Дескать, не беда, что молод, лишь бы дело знал. И стали они готовиться в путь.

Старик-купец нагрузил двадцать два верблюда всякими товарами и дал всех этих верблюдов Малик-Мухаммаду. Собрался уже караван тронуться в путь, а тут жена Малик-Мухаммада подошла к мужу и говорит:

– Вот ты будешь с караваном в дальних краях, привези мне одну вещь, которой мне не хватает.

– Какую? – спрашивает Малик-Мухаммад.

– Говорят, что все женщины хитрые да ловкие, а у меня совсем хитрости нет. Привези мне женскую хитрость. Вот тебе сто туманов, купи мне женскую хитрость.

– Ладно, – говорит Малик-Мухаммад.

Взял он у жены деньги, положил в хурджин и велел каравану трогаться в путь.

Шли они, шли, шли несколько дней и ночей и подошли к одному городу. Возле города они разбили шатры, развели огонь и стали варить на огне пищу, каждый себе – что у кого было. Приготовили пищу, поели и легли спать.

Наступило утро, а там и день. После полудня подошла к их лагерю какая-то девушка в чадре и говорит:

– Купцы, кто у вас здесь старший?

Купцы ей отвечают:

– Наш старший – вон в том белом шатре.

Девушка подошла к белому шатру, заглянула в него, видит: там сидит красивый юноша.

– О юноша! – говорит она.

– Да, – отвечает Малик-Мухаммад, – слушаю тебя.

– Не сможешь ли ты сегодня вечером оказать честь моему хозяину быть его гостем?

– Тут есть купцы и постарше меня, седобородые старики. Я пойду посоветуюсь с ними. Если они меня отпустят, я приду.

Малик-Мухаммад пошел к старикам, сказал им:

– Тут пришла одна девушка-служанка, говорит, что ее хозяин приглашает меня сегодня вечером в гости. Что мне ей ответить? Пойти мне к нему или нет?

Старики поговорили друг с другом и говорят ему:

– Иди, ничего плохого в этом нет. Пойди, съешь угощение. Когда будешь уходить, положи рядом с блюдом десять туманов, без этого не уходи.

– Хорошо, – сказал Малик-Мухаммад.

Пришел к девушке и говорит:

– Пойдем.

Девушка пошла впереди, Малик-Мухаммад – сзади. Шли они, шли и пришли к воротам дворца. Малик-Мухаммад посмотрел на этот дворец и пришел в восторг: такой богатый дворец, одни ворота, и те, наверно, десять тысяч туманов стоят!

Стражник открыл ворота. Вошли они в сад, а в саду всякие птицы летают, в пруду плавают красные и белые рыбки, полно служанок и рабов.

Девушка привела его в комнату для гостей. Сели они на ковры, принесли им чай. Выпили они чаю, посидели, побеседовали, потом девушка ушла. Настало время вечернего намаза, служанки принесли всякие яства. Поел Малик-Мухаммад этих яств, наелся, и так они ему понравились, что он положил рядом с блюдом не десять туманов, как ему старшие говорили, а сто. Пришла служанка, чтобы увести блюдо, и спросила:

– Что это за деньги, братец?

– Да больше у меня нет, возьми хоть эти сто туманов, – сказал Малик-Мухаммад.

– Не нужны хозяину твои сто туманов, – говорит служанка. – Столько добра, сколько у хозяина этого дворца, даже у царя нет. У него табуны верблюдов и лошадей, овец огромные стада, дом всего полон. Забери свои деньги!

Взял он эти деньги, а служанка унесла блюдо. А через некоторое время вошла хозяйка дворца, переодетая в мужское платье.

– Малик-Мухаммад, – говорит она, – давай с тобой проведем весело время!

– Как же мы проведем время? – спросил Малик-Мухаммад.

– Сыграем в кости. Будем бросать кости, посмотрим, кому господь пошлет счастье – тебе или мне.

– Я не умею играть в кости, – отвечает Малик-Мухаммад.

– Ничего, я тебя научу, – говорит она. Стали они играть в кости, и начал Малик-Мухаммад выигрывать. Так увлекся, что и забыл, что старики ему велели вернуться в тот же вечер. Играли они, играли до самого утра, девушка проиграла ему десять тысяч туманов. Утром Малик-Мухаммед и говорит:

– Ну что ж, давай десять тысяч туманов, и я пойду. Мне уже давно домой пора.

– Нет, – говорит мнимый юноша. – Игроки так не поступают, это не по-мужски. Ты мне дай возможность отыграться. Ну уж если все мое добро, весь скот, всех верблюдов выиграешь, а дом, сад, да и самого меня в придачу – тогда ничего не поделаешь, тогда уходи. А теперь играй дальше. Что мне эти десять тысяч туманов?! Давай немного отдохнем и начнем играть снова.

Кликнула она служанок, те принесли разных яств. Они поели, потом выпили чаю и снова начали игру. И тут уж удача изменила Малик-Мухаммаду, стала выигрывать девушка. Играли они до вечернего намаза, парень проиграл и те десять тысяч, и свои двадцать два верблюда.

– Больше мне нечего ставить, что я еще могу проиграть? – спрашивает Малик-Мухаммад.

– Ставь себя самого, – говорит девушка.

Снова они бросили кости, и девушка выиграла Малик-Мухаммада.

– Ну, пиши теперь письмо, – говорит девушка, – пусть те двадцать два верблюда, что ты проиграл, навьючат и гонят сюда.

Что тут делать? Малик-Мухаммад написал одному из купцов письмо: мол, нагрузи мои двадцать два верблюда, и пусть их пригонят туда-то.

Один из слуг девушки взял письмо, отнес туда, где стоял караван, и отдал его купцу. Тот прочитал письмо и думает: «Что за старшину мы себе выбрали! Видно, нашел здесь себе кого-то и решил нас оставить! Надо было кого-нибудь из стариков выбрать!»

Но ничего не поделаешь. Велел он навьючить те двадцать два верблюда да еще дал нескольких погонщиков. Караван двинулся и вскоре достиг дворца девушки. Девушка как увидела, что идет караван, вышла ему навстречу, отпустила погонщиков, велела слугам разгрузить всех верблюдов. Верблюдов отослала в стадо, а добро все сложила в амбар. Потом надела на себя красивые женские одежды, подвела себе глаза и позвала к себе Малик-Мухаммада. Он пришел, смотрит: оказывается тот игрок, что все у него выиграл и его самого в придачу, вовсе не мужчина, а девушка, да еще красавица.

А она решила показать ему свою власть над ним, позвала садовника и говорит:

– Дай ему в руки лопату, пусть копает землю. Пусть у тебя работает, но не давай ему стричь волосы и ногти, пока я не разрешу.

Ну, и Малик-Мухаммад стал копать землю у садовника.

Копал, копал – месяц копал, другой, третий – волосы у него отросли – вот до сих пор, ногти выросли – вот такой длины!

Прошло шесть месяцев, и решила девушка проведать Малик-Мухаммада. А он весь зарос и только и знает, что землю копать. Стало ей его жалко, и задумала она одну хитрость. Велела обстричь ему волосы и ногти, отвести в баню и надеть на него женскую одежду. Отвели его в баню, отмыли дочиста мочалкой, надели на него красивые женские одежды. А сама девушка нарядилась в мужскую одежду – ту, которую надевают везиры, и приказала оседлать двух хороших коней. Сама села верхом, посадила на коня Малик-Мухаммада, и поехали они к царю. Приехали к царю, и девушка говорит:

 
О царь великий, жизнь твоя полна да будет света!
Твоя да будет справедливость так воспета,
Что Сулеймана славой превзойдешь ты и Джемшида!
Да будет твой клинок победы над врагом примета!
 

Знай и помни, что сын царя страны Чин уехал на охоту, а это его невеста. Он поручил ее моим заботам, я его везир. Не подобает ей жить в простом доме, ей место – в царском дворце. Разреши ей побыть у тебя, пока царевич Чина не вернется с охоты.

– Что ж, пусть остается, – говорит царь.

Девушка-игрок оставила там Малик-Мухаммада, переодетого в женскую одежду, а сама вернулась к себе в город, в свой дворец.

А царь велел отвести переодетого Малик-Мухаммада в покои к царевне, его дочери. Отвели его туда, принесли им разные яства. Начали они есть. Люди смотрят – невеста царевича Чина ест такими большими кусками, какими женщины не едят. Раз принесли еду – она все быстро съела, еще раз принесли она опять съела, а все не сыта; только когда в третий раз принесли еду, она поела и насытилась. Ну и царевна подумала, что тут что-то неладно, что это, верно, переодетый мужчина.

Настало время ложиться спать, царевна спрашивает:

– Скажи мне правду, ты девушка или мужчина?

– Я девушка, – говорит Малик-Мухаммад.

– Говори правду, я сейчас позову служанок тебя раздеть, – сказала дочь царя.

– Зови, я не боюсь, ведь я девушка.

Она позвала служанок, мол, идите сюда. И тут Маликхаммад испугался так, что девушка сразу все поняла и сразу закричала служанкам:

– Стойте, не входите!

– Что ты так побледнела? – спрашивает царевна.

– Я юноша, – ответил Малик-Мухаммад.

– Я это сразу поняла, – говорит царевна.

Ну, короче говоря, остался он там, полюбили они друг друга. Так прошло десять-пятнадцать дней. Однажды царевна спросила:

– Расскажи мне; как ты сюда попал?

– Вот так и попал, – сказал он. – Обыграла меня девушка-игрок в кости, потом отдала садовнику, я шесть месяцев там землю копал, а потом велела она одеть меня девушкой и привезла сюда, будто я невеста сына царя страны Чин.

Царевна выслушала его и стала рассказывать про себя:

– У меня есть двоюродный брат, он купец. Он обручен со мной. Сейчас он отправился торговать в дальние страны, а когда вернется, придет сюда ко мне во дворец. Захочет он меня обнять, поцеловать, я тебе подмигну, мы его вдвоем свяжем, убьем, труп закопаем, а чтобы никто не узнал, голову отрежем, и ты ее спрячешь.

– Где же я ее спрячу? – говорит.

– А мы завернем голову в платок, ты тихонько выйдешь отсюда, прокрадешься к дому девушки-игрока и подкинешь голову к ней во двор. Девушка, когда найдет ее, никому не скажет – ведь если царь узнает, что случилось, то и ей не поздоровится.

Малик-Мухаммад согласился. Прошло дней десять-пятнадцать, двоюродный брат девушки вернулся из своего торгового похода. Только он вернулся, как сразу же побежал к невесте. Пришел во дворец и видит: рядом с невестой сидит какая-то девушка, еще красивей, чем она. Загляделся он на нее, а тут невеста подошла к нему, обхватила за шею и подмигнула Малик-Мухаммаду. Повалили они его на землю и задушили. Тело вынесли в сад, закопали, а голову отрезали. Царевна завернула ее в платок и говорит Малик-Мухаммаду:

– Иди, забрось во двор к девушке-игроку и возвращайся.

Малик-Мухаммад пошел, а город-то большой. Он заблудился, никак не может найти дорогу. В одну сторону пошел, в другую – все не найдет дворца девушки. Только к утру отыскал наконец ее дворец, смотрит в щелочку в заборе – а девушка сидит на берегу хауза, собирается читать намаз. Он забросил голову во двор и бросился бежать, а девушка заметила, что что-то упало во дворе, и говорит стражнику:

– Тем возле дворца кто-то есть, беги на улицу, поймай этого человека.

Стражник погнался за Малик-Мухаммадом, схватил его и повел во дворец. Тут девушка-игрок кончила читать намаз и говорит слугам:

– Ну-ка, приведите его ко мне!

Малик-Мухаммада привели к ней, она велела отхлестать его по спине колючими ветками граната и посадить в амбар. Так его избили, что он долго не мог в себя прийти. Потом все-таки привели его в чувство, девушка приказала отвести его в баню. Вымыли его в бане, надели на него дорогие одежды – такие, какие цари носят. Сама девушка надела на себя одежду везира и говорит Малик-Мухаммаду:

– Ну, теперь пошли.

Повела она его к царю. Пришли они к царю, приветствовали его, воздали хвалу, а потом девушка и говорит:

– Вот это сын царя страны Чин. Он вернулся с охоты и хочет вернуть себе свою невесту, что живет в твоем дворце.

Царь тотчас приказал привести из гарема невесту царевича. Пошли к царской дочери, видят – царевна сидит одна. Спрашивают у нее:

– Где же невеста царевича страны Чин?

А она отвечает:

– Вчера приехал мой двоюродный брат, сын моего дяди, забрал ее и куда-то уехал.

Сказали об этом царю, тот задумался: «Что же мне теперь делать?» Думал, думал, потом говорит везиру царевича страны Чин – девушке-игроку:

– Так, мол, и так, увезли его невесту, что теперь делать? Вот есть у меня дочь, пусть сын царя страны Чин возьмет ее себе в жены вместо своей невесты.

– Ладно, – говорит девушка-игрок.

Ну, тут сыграли им свадьбу. Семь дней и семь ночей били в бубны и барабаны, трубили в трубы, дочь царя отдали в жены Малик-Мухаммаду. И он опять оказался в царском дворце.

А девушка-игрок вернулась к себе во дворец. Прошло два-три дня, и девушка призадумалась. Стала чесать у себя в затылке, размышлять: «Что же теперь будет? Сначала я обыграла Малик-Мухаммада, все у него выиграла, потом нарядила его невестой царевича страны Чин и поселила у царя. А он там убил царева племянника и голову забросил ко мне во дворец. Потом я переодела его снова в мужское платье, отвела к царю и сказала, мол, сын царя страны Чин вернулся с охоты и требует назад свою невесту. Взял он себе взамен невесты в жены царскую дочь и теперь живет там. Как только царь узнает о моих проделках – мне несдобровать, он превратит меня в пепел. Надо что-нибудь придумать, чтобы Малик-Мухаммад вернулся в свою страну. Да и мне надо отсюда уходить поскорее».

Надела она на голову чадру и пришла во дворец к Малик-Мухаммаду. Сидит она с ним и его женой, а потом улучила минутку, когда дочь царя вышла, и говорит:

– Малик-Мухаммад, когда царь узнает обо всем – не сносить нам с тобой головы. Надо нам уходить отсюда.

– Я сам, – говорит Малик-Мухаммад, – больше всего на свете этого хочу. Как только окажусь на родине, возблагодарю господа, буду целый день народ даром поить и кормить. Сделай только так, чтобы мы поскорее отсюда ушли.

– Ладно, – говорит девушка. – Ты отпросись у своего тестя, а я пока продам все, что у меня есть, и уйдем отсюда.

Пошла к себе домой, продала дом, сад, все-все продала. А что не продала, нагрузила на верблюдов – сто верблюдов нагрузила добром. Надела на себя мужскую одежду – одежду везира – и стала ждать.

А Малик-Мухаммад тем временем пошел к царю – своему тестю и говорит:

– О царь, позволь мне уехать; мой отец – царь страны Чин – ждет меня.

– Хорошо, сын мой, – ответил царь. Велел дать ему приданое да пятьдесят верблюдов, чтобы его погрузить. Да еще сто верблюдов слуги навьючили всяким добром.

Малик-Мухаммад с царской дочерью сели в коляску, и весь караван – сто пятьдесят верблюдов – двинулся в путь. А когда проезжали мимо дворца девушки-игрока, то и ее верблюды пошли с караваном. А сама она поскакала верхом с саблей на боку рядом с коляской.

Ехали они, ехали, наконец приехали к одному городу. Остановились возле этого города на ночлег. Наутро пошли погулять по городу, увидели царский сад. А в саду царская дочь – такая девушка, каких нигде не сыщешь, девушка, каких одна на тыщи: легкость ветерка в изящном стане, взгляд, как будто у китайской лани, как фисташка, губы чуть раскрыты, кудри шелковые по плечам развиты… сто красот у ней и тысяча достоинств. Стоит шаг ступить ей – все немедля перед ней в восторге замирает, стоит бросить взгляд – и мир тотчас же за себя стыдиться начинает.

«Клянусь, – подумала девушка-игрок, – я возьму эту девушку в жены Малик-Мухаммаду!»

Ну, а царь того города услышал, что к их городу прибыл богатый караваи, во главе каравана – всадник с саблей на боку, и решил пригласить его к себе во дворец – он же не знал, что это переодетая девушка.

Пригласил он ее к себе в гости, принесли богатые кушанья, они поели, стали, беседовать. Ну, а в конце беседы девушка положила рядом с блюдом два драгоценных камня, да таких, что каждый из них стоит целого царства.

Царь с везиром взяли эти камни и удалились, оставив девушку одну. Ушли и стали совещаться: «Что же нам дать этому человеку взамен этих камней? Нельзя перед ним в долгу остаться». Думали – думали, везир и говорит:

– Дай ему свою дочь в жены, твоя дочь стоит этих камней.

Царь согласился. Прошла ночь, а когда настало утро, царь пришел в покои, отведенные для девушки, и говорит ей:

– Есть у меня дочь. Не возьмешь ли ты ее себе в жены?

– Отчего не взять, – говорит девушка-игрок, – возьму.

Ну, и договорились они, что на следующий день свадьба.

Девушка-игрок пошла туда, где стоял караван, вошла к себе в шатер, переоделась и свое мужское платье, в котором она ходила к царю, отнесла Малик-Мухаммаду. Рассказала она ему, о чем говорила с царем, говорит, мол, ты, бедняга, шесть месяцев землю копал, отдыха не знал, теперь бери себе в жены царскую дочь, наслаждайся. В этой одежде, что я принесла, царь с везиром тебя от меня отличить не смогут.

На следующий день Малик-Мухаммад переоделся в те одежды, что принесла девушка-игрок, пошел во дворец и началась свадьба. Семь дней и ночей били в барабаны, стучали в бубны, трубили в трубы, гремела музыка – отдали царскую дочь в жены Малик-Мухаммаду.

Прошло еще несколько дней, попросил Малик-Мухаммад у своего нового тестя разрешения ехать дальше. Тот велел нагрузить пятьдесят верблюдов приданым, и весь караван – двести верблюдов – тронулся в путь. Малик-Мухаммад едет в коляске, справа у него одна царевна, слева – другая, а девушка-игрок в мужской одежде с саблей на боку едет рядом.

Ну, ехали они, ехали, наконец подъехали к родному городу Малик-Мухаммада.

Подъезжают к городу, а девушка-игрок спрашивает Малик-Мухаммада:

– Вот у нас сколько всякого добра; а есть у тебя дом и амбары, где все это добро можно сложить?

– Нет, – говорит Малик-Мухаммад.

– Ну, раз нет, – говорит девушка, – придется нам построить дворец.

Как только они приехали в город, девушка сразу же купила землю – двадцать или там тридцать джерибов. Сгрузили они тут весь свой груз. Наняла она табунщика, отослала верблюдов пастись, а потом созвала мастеров – каменщиков, плотников – и велела им быстро построить дворец. Если другие платили каменщику в день за тысячу кирпичей десять туманов – она платила двадцать, если плотнику за дверь платили двадцать туманов – она платила тридцать.

Ну, и за несколько дней построили дворец и двор – еще лучше, чем у нее был прежде. Перенесли они все добро, что с собой привезли, во дворец и поселились в нем.

Прошло несколько дней, и девушка-игрок говорит Малик-Мухаммаду:

– Ну что, хочешь сходить к своей первой жене?

– Да, – отвечает Малик-Мухаммад.

– Ну хорошо, – говорит она, – только, когда пойдешь, сними свою одежду, а надень на себя что-нибудь старое и рваное.

Малик-Мухаммад так и сделал. Надел какие-то лохмотья, на ноги нацепил опорки. Взял ветхую торбу, бросил в нее кусок сухого хлеба и говорит:

– Ну ладно, я пошел.

– Иди, – говорит девушка-игрок, – посмотрим, как тебя жена встретит.

Ушел Малик-Мухаммад. Пришел к своему дому, постучал в ворота, жена подошла к воротам и опрашивает:

– Кто там?

– Это я, раб божий Малик-Мухаммад, – отвечает он.

Она приоткрыла ворота, увидела его в лохмотьях и закричала:

– Чего ты явился?! Ступай туда, где ты проиграл двадцать два верблюда, а сюда не ходи!

– А где отец мой? – спрашивает он.

– Отец твой давно умер, – отвечает она и кричит слугам: – Прогоните его прочь!

Слуги отогнали его, он постоял и снова вернулся. Стоит там и думает: «Может быть, она все-таки сжалится надо мной и впустит». Так и простоял до полудня, а в полдень терпение у него иссякло и он ушел.

Вернулся домой, девушка-игрок его спрашивает:

– Ну, что она тебе сказала?

– Да она меня и в дом не пустила. Гонит вон, ругает: дескать, иди туда, откуда пришел. «Ты, – говорит, – того, что я у тебя просила, мне не принес, только все, что у твоя было, потерял. Где, – говорит, – те твои двадцать верблюдов?»

– А что ты ей обещал привезти? – спрашивает девушка-игрок.

– Она дала мне сто туманов и просила привезти женскую хитрость. Мол, у всех женщин она есть, а у меня нет.

– Ну ладно, хоть она и гонит тебя, завтра ты все-таки снова пойди к ней, – сказала девушка-игрок.

Ночь прошла, а наутро Малик-Мухаммад опять надел на себя лохмотья и пошел к своей жене. Постучал в ворота.

– Что, опять явился? Убирайся отсюда! Отправляйся туда, где ты оставил двадцать два верблюда! Сам, – кричит, – расплачивайся за свои дела! И мне ничего не привез, и свое все потерял! Чего ты теперь хочешь?

Так она его целый час поносила, пока он не поплелся прочь.

А того-то я тебе и не сказал, что девушка-игрок, когда Малик-Мухаммад отправился к своей жене, надела мужской костюм, взяла саблю и пошла следом за ним. Когда он подошел к дому, она притаилась за углом посмотреть, что будет. Малик-Мухаммад ушел, а она осталась и смотрит в щелочку в стене сада. В полдень видит, та женщина зарезала курицу, поджарила ее. Потом надела чадру, взяла курицу и вышла. Только она из ворот – как девушка-игрок пошла за ней следом. Шла она, шла и видит, как женщина входит в какой-то дом. Девушка подошла и украдкой смотрит в окно, а там сидит на тахте, толстый такой, усатый мужчина, сразу видно, что богач. Женщина дала ему курицу, он ее быстро сожрал, и они предались любовным утехам. А потом она ушла. Только она вышла, как девушка-игрок вбежала, выхватила саблю и отрубила голову этому усачу. Самого его изрубила на мелкие кусочки, а голову завязала в платок; потом вышла на улицу и пошла к себе домой. Пришла домой, положила голову в суму, а сверху положила шелку, парчи, бархату, атласа – всяких товаров.

А потом позвала к себе Малик-Мухаммада и спрашивает его:

– Ну как дела?

– Больше я туда не пойду, – говорит Малик-Мухаммад. – Она меня гонит, ругает на чем свет стоит, а пускать не пускает. Хожу я к ней без толку.

– Я тебя прошу, ради меня, пойди завтра опять. Но когда она тебя будет выгонять, ты не уходи совсем, отойди от ворот и спрячься где-нибудь поблизости. Она выйдет из дому, уйдет, а ты подожди, пока она вернется. Тогда и поговоришь с ней.

Наутро он опять надел на себя ту рваную одежду, опять пришел к дому своей жены, постучался в ворота.

– Ты опять пришел? – встретила она его. – У тебя ни стыда, ни совести нет, я же тебе велела не приходить сюда! Что тебе нужно? Убирайся туда, где ты оставил двадцать два верблюда!

– Но от моего отца осталось же какое-то имущество, добро, – сказал Малик-Мухаммад. – Отдай мне хоть что-нибудь, не прогоняй меня так.

– Ничего твой отец не оставил, – сказала она. – А этот дом мой, это мой махр.

Малик-Мухаммад отступился; ушел и притаился за стеной. Смотрит – в полдень она вышла в чадре, под мышкой несет жареную курицу. Ушла, а он сел и сидит возле ворот.

Женщина пошла к тому дому, открыла двери, вошла, смотрит – а от того усача только мелкие кусочки остались, и те кусочки кошки доедают и мяукают, мяукают. Увидела она это, повернулась и пошла обратно, а там возле ворот сидит Малик-Мухаммад.

– Ну что ж, – говорит она ему, – хоть ты и проиграл все добро, что у нас было, я, так и быть, дам тебе одежду, найду тебе товаров – поедешь опять торговать. Даст бог, все будет хорошо.

Впустила она его в дом, потом отвела в баню. Сняла с него лохмотья, сожгла их, вымыла ему голову, тело. Переодела его в купеческие одежды. Потом повела в покои, просидели они до вечера, а вечером Малик-Мухаммад говорит:

– У меня есть тут один знакомый, купец из нашего каравана. Пойду к нему, может займет сто туманов, отдам тебе.

Пошли они – Малик-Мухаммад впереди, жена следом за ним. И повел он ее в дом к девушке-игроку. А девушка-игрок в мужской одежде сидит на верхнем этаже, отдыхает. Вошел Малик-Мухаммад, сел, а тут пришли две царские дочки, одна принесла кувшин и поднос, другая – полотенце. Одна поливает ему на руки, другая вытирает лицо. Потом облачили они его в царские одежды. Принесли очень богатое угощение, поели они, а после еды начали разговаривать. Беседуют, беседуют, а первой жене Малик-Мухаммада не терпится, все ждет, когда он заговорит про те сто туманов. Наконец не вытерпела и говорит Малик-Мухаммаду:

– Я тебе давала сто туманов, чтобы ты привез мне женскую хитрость.

А девушка-игрок взяла суму, подала ее женщине и говорит:

– Вот тебе она – хитрость женщин!

Та обрадовалась, раскрыла суму, вынула шелковый платок, потом парчовый, развернула бархат, потом атлас. Так перебрала все товары, наконец, добралась до головы. Вынула голову, у нее вот такие усищи!

Девушка-игрок и говорит:

– Вот это и есть женская хитрость. Твоя жена, Малик-Мухаммад, путалась с этим усачом. А теперь твоя воля – пойдешь ты к своей жене или останешься со мной.

– Нет, твоя воля, – говорит Малик-Мухаммад.

– Ну, если воля моя, – сказала она, – тогда пусть будет так!

Выхватила она саблю, отрубила той женщине голову, позвала слуг и приказала:

– Разрубите на куски и выбросьте на помойку!

А потом говорит Малик-Мухаммаду:

– Много ты натерпелся горя, но я тебя за все вознагражу. Пусть приведут муллу!

Привели муллу, и девушка взяла Малик-Мухаммада себе в мужья. И зажили они в счастье и довольстве.

Пусть господь исполнит желания других мусульман так, как он исполнил желания Малик-Мухаммада.