Текст книги "Каменный Пояс, 1980"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

«Фадеев не терпел нейтральных в борьбе. Здесь – ключ к фадеевскому характеру. Запомним его таким…»

Это написала Вера Инбер. Она знала Фадеева много лет.

Глава восьмая, вводящая в историю многих оренбургских библиотек и клубов

1

Сигнальный экземпляр

Сельвинский. «Контрольный экземпляр». Пришвин. «Сигнальный экземпляр». Головко. «Контрольный…». Адалис. «Сигнальный…».

Мы не в книжной палате столицы – в библиотеке небольшого районного городка. Но откуда здесь книги с такими штампами?

Оттуда же, откуда и эта, с дарственной надписью известного писателя:

«Дорогому Александру Александровичу – от всей души и сердца, с глубокой благодарностью…».

Книги – из личной библиотеки Фадеева. И попали они сюда не случайно.

…Книг в Сорочинской библиотеке было мало. Читатели непритязательные еще кое-как мирились. Читатели «со стажем» выбывали один за другим. Фадеев узнал об этом в первую свою предвыборную поездку.

Месяца два спустя от него прибыло письмо:

«Я уже зондировал почву насчет пополнения Вашей библиотеки».

Но – не скрывал депутат – «зондирование» оказалось неутешительным. Москва занималась комплектованием библиотек для городов и сел, которые находились на территории, разграбленной фашистами, книги направлялись прежде всего туда.

«Болел, не мог продвинуть вопрос с книгами…» —

писал Фадеев в другой раз, месяцем или двумя позднее.

И вдруг книги стали приходить – день за днем, посылка за посылкой. Не из Госфонда. Не из Центрального библиотечного коллектора. Новые издания классиков… Только что вышедшие романы и повести… Томики стихов военных лет и первого мирного года… На многих были типографские штампы: «контрольный…», «сигнальный…». На некоторых оказались дружеские надписи и посвящения.

Их присылал Фадеев.

Они были ему дороги, книги друзей. Но у него в шкафах эти тома и томики стояли как сувениры, как реликвии, а в Сорочинске людям нечего было читать. И Александр Александрович решительно снимал их со своих полок.

2

Вспоминает А. Морозов

После войны в мордовском селе Кузлы, находящемся в сорока километрах от районного центра – Пономаревки, плохо было с организацией культурно-массовой работы. Особенно остро ощущалась нехватка книг.

Секретарь комсомольской организации колхоза «Путь к коммунизму» Григорий Никитин посоветовался с товарищами, и все вместе они приняли решение обратиться за помощью к Фадееву. В мае 1946 г. депутату послали письмо.

Месяца через полтора колхозная молодежь получила от Александра Александровича девять посылок с художественной литературой. Многие книги были с дарственными надписями Фадееву.

Такие же посылки пришли в Деминскую начальную школу. И в школе, и в колхозе библиотеки назвали «фадеевскими»…

Из письма к А. Ф. Колесниковой (апрель 1950 г.)

…По своему… избирательному округу в Чкаловской области я организовал уже 8 школьных и клубных библиотек по 200—250 отборных книг и на днях отправлю для девятой…

3

«Я поддержал бы…»

Все, что касалось культуры села, воспринималось им с особой остротой.

…Это письмо пояснений не требует.

«У меня есть сведения, что некоторым членам драматического кружка при Мустаевском Доме культуры присуждены грамоты за участие в смотре художественной самодеятельности и что Мустаевскому Дому культуры за первенство в олимпиаде присуждена премия в 700 рублей, но уже более полугода Дом культуры и члены кружка не могут получить этой премии и грамот.

Очень прошу Вас нажать, где следует, чтобы удовлетворить законные претензии драмколлектива Мустаевского Дома культуры.

Судя по всему, драмколлектив работает в жалких условиях, вероятно – при всех недостатках, – можно кое в чем помочь драмколлективу со стороны районных организаций. Мне кажется, что в условиях районной жизни работа драмколлектива – это большое культурно-просветительное дело. На месте районного руководства я поддержал бы работу драмколлектива, как и всего Дома культуры, с неменьшим энтузиазмом, чем наше правительство поддерживает Большой театр и Художественный театр в Москве.

Конечно, у Вас возможности меньше, но ведь Ваш Дом культуры и Ваш театр тоже поменьше. Но, однако, они представляют из себя культурное лицо района.

Желаю Вам всего доброго.

Депутат Верховного Совета СССР А. Фадеев».

Письмо адресовано секретарю Мустаевского райкома партии товарищу Щанкину. Писал его Фадеев в ноябре сорок шестого.

Мустаево – районное село, отдаленное от железной дороги на полторы сотни километров. Когда-то такие места называли «глухоманью», «медвежьими углами», «краем света». Теперь же и на «краю света» люди жадно стремятся к культуре, развивают ее, двигают вперед.

На письмо Рыбинского, Оганенко, Карповой, Горячева и других мустаевских любителей он ответил не только пожеланием успехов, а и деловым сообщением:

«Пришлите мне список самых необходимых в Вашей работе предметов и материалов, – я постараюсь добыть их Вам в Москве».

Но помощь, внимание нужны им не только сегодня – постоянно. Как можно недооценивать такую силу, упускать ее из виду?

И посмотрев на карту своего избирательного округа, где среди множества населенных пунктов Мустаево не выделялось ничем, Фадеев подчеркнул слова, которые выражали самую суть его взгляда:

«…поддержал бы работу драмколлектива… с неменьшим энтузиазмом, чем наше правительство поддерживает Большой театр…».

Лучше, наверное, и не скажешь.

Как же хочется, чтобы слова эти дошли до каждого районного, до каждого сельского руководителя!..

4

Очки на столе

Коль скоро с библиотеки в Сорочинске я начал, ею главу и закончу.

Книги, присланные Фадеевым, сразу увеличили приток читателей, и тесно стало в маленькой комнатушке на дальней улице. Перевели в другое место – под библиотеку отдали две комнаты в здании военкомата. Однако радость оказалась недолгой – теснота настигла вновь.

И явилась дерзкая мысль: строить.

В колхозах сказали: «Подсобим!». Более осторожно заявили в облисполкоме: «Попытаемся изыскать…».

Письмо в одну организацию, копия – в другую, копия – депутату. Просьбы, запросы, напоминания. Споры о проектах. Споры о материалах. Да что там говорить – не один месяц ушел на то, чтобы стройку подготовить. И не один – чтобы поднять.

Строил весь Сорочинск. Открывал весь район. Это произошло уже после смерти Фадеева. Библиотека его имени стала памятником писателю и депутату.

…Тридцать две тысячи экземпляров книг на полках. Десятки названий журналов и газет. Конференции, лекции, передвижки, встречи с писателями… Жил бы Фадеев – непременно стал здесь желанным гостем. Но и без того он тут всегда.

Передо мной на столе его книги, его фотографии, его очки… Те самые, что на многих известных снимках. Те, что надевал он, когда писал «Молодую гвардию», те, через которые улыбались людям его удивительно живые глаза.

…Библиотека растет – главная в своем районе и одна из лучших на все Оренбуржье. А на столе, простом письменном столе, лежат очки с узенькими стеклами и серебряными дужками. Очки, хранящие негасимое, лучистое тепло фадеевских глаз…

Глава девятая, из материалов предвыборной кампании 1950 года

1

В феврале 1950 года, во время очередной кампании по выборам в Верховный Совет СССР, во всех десяти районах, составляющих Сорочинский избирательный округ, имя Александра Александровича Фадеева было названо вновь.

Теперь о нем говорили не только как о писателе, прославленном своими произведениями, но и как о человеке, лично известном.

Вот несколько высказываний, извлеченных из областных и районных газет.

А. Бузин, комбайнер:

– Товарища Фадеева выбрали в депутаты четыре года тому назад. За это время его еще лучше узнали мы как писателя. «Молодая гвардия» разошлась в сотнях тысяч экземпляров, книгу издало наше, областное книжное издательство, и теперь она чуть ли не в каждой семье. Оправдал наш депутат доверие как активный борец за мир, крупный общественный, партийный деятель. Что касается его работы в округе, то все мы знаем: Александр Александрович всегда среди нас, в любом важном деле подсобит, поддержит – только дай ему знать. Лучшего представителя в Верховном Совете нам и не требуется.

Ф. Полторыкопко, колхозник-ветеран:

– Я и в тот раз голосовал за него с чистой душой и сейчас скажу: пусть нашим депутатом опять будет Фадеев. Справедливый, партийный, деловой человек! К каждому у него свой подход, ни одну обиду без внимания не оставит. Хоть живет он далеко от нас – в самой Москве, а мы промеж себя земляком его называем, будто сроду наш, сорочинский…

И. Шацких, секретарь парторганизации колхоза:

– На войне, что и говорить, было не до состояния здоровья. И подорвал я его основательно. Врачи сказали: надо ехать в санаторий. Да где взять путевку? Кто-то из товарищей моих написал Фадееву: загнется, мол, человек, если не подлечить его. Каким же было мое удивление, когда я нежданно-негаданно получил от Александра Александровича письмо с сообщением о том, что путевка мне выделена. Лечение помогло, теперь я снова в строю… Такой он, наш избранник – ни одна беда для него не чужая. Большая, щедрая душа у Фадеева!

…23 февраля газеты сообщили: А. А. Фадеев зарегистрирован кандидатом в депутаты по Сорочинскому избирательному округу. Тому же, что и на выборах в сорок шестом…

2

Он приехал в первых числах марта и прямо с поезда отправился по колхозам. Собственными глазами хотелось увидеть перемены, и эти перемены порадовали.

В колхозе имени Шевченко, где в предыдущий его приезд сетовали на электроснабжение, не обеспечивающее даже тусклого освещения сельских изб, сейчас показывали и первую электродоильную установку, и первый участок электрострижки овец…

В Ратчине появилась улица новых домов – самое веское доказательство роста благосостояния. В сельском клубе он попал на репетицию спектакля по знакомой ему пьесе оренбургского драматурга В. Пистоленко «Степная быль», а позже слушал, как поет хор…

Беседуя с людьми, про себя отмечал: иные вопросы задают, другим интересуются. Особенно занимают коренные проблемы внутренней и внешней политики, борьбы за мир.

«Силы мира и демократии непобедимы» – так называлась его большая статья, помещенная в областной газете 8 марта.

«Мы можем и мы обязаны так организовать наш труд повсеместно, во всех областях нашей жизни и строительства, чтобы двигать вперед нашу экономику, благосостояние народных масс, – писал Фадеев. – Против тех, кто работает плохо, у нас есть великолепное оружие – большевистская критика и самокритика…».

3

Из воспоминаний М. Кузнецова

В этот приезд Фадеев был особенно оживлен и даже весел.

– А ведь быть кандидатом в депутаты все же лучше, чем депутатом, – пошутил он за товарищеским ужином.

Кто-то недоуменно спросил: «Почему, Александр Александрович?»

– Кандидата только встречают и хвалят, – ответил Фадеев, – а от депутата еще и работы требуют.

Он охотно рассказывал о своих поездках по стране и за границей, вспоминал о том, как был с Алексеем Толстым в Париже, говорил о работе над второй редакцией «Молодой гвардии». «Не простое это дело, друзья… Не все получается, но – получится!».

Однако довести предвыборную поездку до конца ему не удалось. Я был у телефона, когда раздался ночной звонок из Центрального Комитета партии. Фадеева требовали в Москву. Послали за ним нарочного. Рано утром писатель вернулся в Сорочинск, а несколько дней спустя все мы слушали его речь на митинге в Стокгольме.

Именно тогда и там Постоянный Комитет Всемирного конгресса сторонников мира принял обращение:

«Мы требуем безусловного запрещения атомного оружия как оружия устрашения и массового уничтожения людей… Мы считаем, что правительство, которое первым применит против какой-либо страны атомное оружие, совершит преступление против человечества… Мы призываем всех людей доброй воли всего мира подписать это воззвание…».

Фадеев подписал его одним из первых, уже в Стокгольме. Среди 115 миллионов советских людей, поставивших свои фамилии под этим документом, были и все избиратели нашего округа.

Вторично он стал депутатом Верховного Совета СССР по Сорочинскому избирательному округу 12 марта 1950 года.

Глава десятая, воедино сплетающая дела литературные и депутатские

1

Из письма к оренбургскому журналисту И. Зайцеву

Уважаемый Иван Карпович!

Ваш рассказ свидетельствует, что Вы можете писать. У Вас есть известное чувство стиля, пишете Вы просто. Достоинством Вашего рассказа можно считать и то, что он написан коротко и ясен по мысли. Но напечатать этот Ваш рассказ еще нельзя. Он лишен большого общественного содержания. Он – это эпизод, случай из жизни, каких немало. Литература же, как Вы знаете, – это художественное обобщение явлений жизни, показ общего через частное, типичного в индивидуальном…

…Я думаю, что Вы на своей работе можете видеть и знать вещи более значительные. Пишите о вещах жизненных, о людях и их трудовых делах. Это не означает, разумеется, что изображение человека в труде должно быть лишено всей полноты жизни. Но труд – это главное.

От всей души желаю Вам успеха.

Август 1950 г.

А. Фадеев

2

Труд – главное…

Фадеев утверждал то, в чем твердо был уверен сам и что неизменно проводил в своей литературной работе этих лет.

Многообразные общественные дела, которых год от года становилось больше, отвлекали его, конечно, от письменного стола, не давали сосредоточиться на творческих замыслах.

Но они же творчество его и питали.

Годы «второго депутатства» совпали и с завершением переработки «Молодой гвардии», и с увлеченной работой над «Черной металлургией».

1951 год:

«Сейчас я работаю над большим романом о металлургах и строителях, над романом, в котором хочу показать наш прогресс, рост наших кадров… Хочу показать роль партии как организующей силы, показать, как мы идем к коммунизму».

1952 год:

«В настоящее время я работаю довольно интенсивно над романом о наших советских металлургах, и вся моя жизнь последнего года связана, главным образом, с такими крупными металлургическими центрами, как Магнитогорск, Челябинск, Днепропетровск, Москва».

Несколько законченных глав романа в 1954 году появились в печати. Однако продолжения не последовало. Со временем ему открылось много такого, что заставило посмотреть на работу по-иному. Посмотреть и признаться:

«…Роман мой нуждается в очень кардинальных переделках. То, что было задумано и сочинено, …оказалось во многих своих гранях устарелым и даже неверным в наши дни…».

То было признанием настоящего, честного писателя-коммуниста. Но как дорого оно ему далось…

3

Длительное время в эти годы Александр Александрович провел на Южном Урале, в непосредственной близости к Оренбургской области. Тем не менее напряженнейшая литературная работа не давала никакой возможности урвать из месяцев творческого отпуска даже неделю для того, чтобы съездить в Сорочинск.

Но можно получить отпуск от любых служебных дел и нельзя – от депутатских.

К нему по-прежнему шли десятки, сотни писем, он читал каждое, в любом докапывался до сути и старался помочь – помочь делом – людям, которые обратились к нему, депутату. Одного определял в знаменитую Одесскую глазную клинику, другому содействовал в получении положенных льгот по госпоставкам, третьему добивался заслуженной пенсии – сколько писем, столько судеб, и в каждую надо было вникнуть…

Из воспоминаний А. Морозова

Ученица 10 класса Пономаревской школы Аня Соседова тяжело заболела. Ее здоровье ухудшалось с каждым днем.

Девушка написала Фадееву. Письмо от него пришло быстро. В нем сообщалось, что Аню будут лечить в Оренбурге. За больной прислали санитарный самолет. Восемь месяцев она пролежала в областной больнице. Фадеев о своей подопечной помнил и однажды прислал письмо ее родителям, спрашивая, что, мол, и как. Анна Соседова вернулась домой здоровой.

Свидетельствует М. Давыдов

Мне приходилось несколько раз обращаться за содействием к нашему депутату. И всегда получал от него помощь.

Наша Новомусинская школа испытывала, например, острый недостаток в учебниках для старших классов. В условиях «глубинки» возместить такой пробел чрезвычайно трудно. Александр Александрович понял это и помог.

Он был близок и доступен каждому, внимателен ко всем.

Глава одиннадцатая, завершающая это документальное повествование

1

Из письма к А. Ф. Колесниковой (март 1956 г.)

Учитывая, что я пишу большой роман и часто болею, мне предоставили возможность так изменить характер работы, чтобы она не была связана со служебными часами и частыми поездками… Но что возросло до геркулесовых столбов – так это многосторонняя деловая переписка с самыми разными людьми, помощь им в самых различных жизненных просьбах. Я уже не говорю, насколько выросло количество депутатских дел, поскольку… меня уже хорошо узнали…

2

В феврале 1954 года Фадеев был выдвинут кандидатом в депутаты на третий срок.

В городах и селах округа ждали новых встреч с писателем.

…На этот раз приехать он не смог.

К сведению избирателей

От кандидата в депутаты Верховного Совета СССР по Сорочинскому избирательному округу № 352 А. А. Фадеева получена телеграмма следующего содержания: «Приношу свое глубокое извинение перед избирателями за то, что не имею возможности принять участие в предвыборных собраниях и встречах с избирателями в связи с состоянием здоровья».

«Колхозный труд» (Сорочинск), 1954, 12 марта.

Москва, Фадееву

Дорогой Александр Александрович, избиратели Абрамовского избирательного участка № 186 желают Вам скорейшего выздоровления и плодотворной работы на благо нашей Родины, новых литературных успехов. Единодушно отдадим за Вас свои голоса.

С. Абрамовка, 1954, 14 марта.

Избиратели

3

Область переживала небывалый подъем.

Газетные полосы призывали-будоражили:

– За освоение 1 000 000 гектаров целинных и залежных земель!

Участвовал в могучем движении и он, Фадеев.

Жизнь книги

– А его книги в посылках были? Им написанные?

– Были…

…«Молодая гвардия» должна выйти в течение ближайших двух недель. Сразу же пришлю Вам некоторое количество», —

так писал он в Сорочинск 1 июня 1946 года.

И вскоре прислал.

Когда еще в маленькой библиотеке дождались бы первого издания популярнейшего романа! А тут дорогие книги появились чуть ли не в одно время с самыми крупными хранилищами страны. Да при том не в одном и не в двух – в добром десятке экземпляров.

Дарственную надпись Фадеев в свое время сделал только на одном. Его хотелось отыскать всего больше. Однако удалось обнаружить лишь следы, которые обрывались, не приводя к книге.

…Очередь за «Молодой гвардией» была такой, что сначала пустили по рукам и книгу с автографом. Сколько рук она обошла – кто знает, только потом ее все-таки из оборота изъяли и решили сохранить на память.

Но вот пришла весна пятьдесят четвертого. Самым популярным в стране стало простое и звонкое слово «целина».

Сорочинский район огромными целинными массивами похвастать не мог. Тем не менее поднимали вековую непашь и здесь.

В один из дней той весны вбежал в библиотеку возбужденный парень и с ходу потребовал:

– «Молодую гвардию»!

Ни на абонементе, ни в читальном зале книги не оказалось.

– Читают, – ответила библиотекарша. И вежливо добавила: – Заходите еще…

Парень посмотрел на нее с недоумением:

– То есть, как это нет? Да я за ней специально приехал! Да у нас самая страда! Да…

Он горячился, но его горячность на библиотекаря не действовала. Не подействовала бы и дальше, не произнеси парень магического слова: целина.

– Мы, знаете, так решили: выработало звено на целине больше – получай книжку на сутки, обогнали соседи – отдай, хоть и не дочитал. Переходящая книга! Потому как читали ее немногие, а прочесть хотят все… И такое дело сорвали!

Библиотекарша почувствовала угрызения совести.

– Но нет же… – повторила она виновато, и вдруг вспомнила об экземпляре с автографом.

Противоречивые чувства боролись в немолодой, строгой женщине. Парень уловил это и стал развивать свои доводы дальше:

– Представьте себе: книга – как знамя. Никакая другая не заменит. Только «Молодая гвардия»… Был бы Фадеев ближе – до самого дошел, а ребятам привез!

Тут уж она решилась. Книга с заветной полки оказалась в руках целинника.

– Вот спасибо, вот здорово! Не беспокойтесь – вернем в целости!

Библиотекарша не успела даже адрес записать, как необычный гонец распрощался и исчез.

Справки, конечно, наводили. Но оказалось, что соревнование за право первыми прочесть «Молодую гвардию» было той весной не в одном хозяйстве.

Дар Фадеева в библиотеку не возвратился…

Памятник (вместо послесловия)

Даже москвичи, которые проходят улицей Горького не один раз в день – постоянно озабоченные, всегда спешащие, – и те не упустят случая взглянуть на строгий барельеф с фадеевским обликом.

Тут он жил. Тут творил.

Но только ли тут?

Я стою у чеканного барельефа, что на мраморной плите московского дома, а перед моими глазами та же голова, тот же взгляд, но памятник другой, далеко от столицы – в Сорочинске.

Открытие бюста состоялось в один из декабрьских дней 1960 года.

Кто бы ни говорил – старый колхозник Михаил Сергеевич Сухомлин, юная школьница Тоня Мухина, рабочий писатель, секретарь райкома, в каждой речи звучало: Фадеев с нами.

Оренбургская земля не богата цветами. А памятник в центре Сорочинска в цветах всегда. Вот и недавно, когда я приезжал туда снова, взгляд мой порадовался яркой цветочной волне, что подступала к самому постаменту.

Но больше, чем краски этого живого ковра, взволновал меня прислоненный к памятнику сноп. Тугой, налитой зерном, золотой сноп знаменитой русской пшеницы… Первый сноп нового урожая…

И подумалось: сама земля воздает почет своему сыну.