Текст книги "Панчатантра"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Рассказ четвертый
«Жил в одном городе брахман по имени Митрашарман[355]355
[Закрыть], заботившийся о поддержании жертвенного огня. Как-то раз в месяце магха[356]356
[Закрыть], когда веял приятный ветерок, небо было покрыто облаками и Парджанья[357]357
[Закрыть] посылал тихий-тихий дождик, он отправился в одну деревню, чтобы попросить жертвенное животное, и попросил какого-то жертвователя: «Эй, жертвователь! В наступающую ночь новолуния я буду приносить жертву. Дай же мне одно животное». И тот, согласно закону, дал ему откормленное животное. А брахман, видя, что оно пригодно и бегает взад и вперед, взвалил его на плечи и отправился в свой город. И когда он шел по дороге, его встретили три жулика с исхудавшими от голода шеями. Тогда, видя взваленное на его плечи откормленное животное, они сказали друг другу: «Эй! Если мы съедим это животное, то не повредит нам сегодняшний снегопад. Так возьмем у него обманом жертвенное животное и защитимся от холода». И вот один из них, переменив одежду и встретив его на боковой дороге, сказал блюстителю священного огня: «Эй, эй, хранитель огня! Зачем совершаешь ты смешное, запретное у людей дело, неся поднятую на плечи нечистую собаку? Сказано ведь:
Собака, чандала, петух – все одинаково грязны, |
Верблюд с ослом– еще грязней. Да не коснется их никто!» (105)
Тогда, полный гнева, тот ответил: «Разве ты ослеп, что принимаешь жертвенное животное за собаку?» Тот ответил: «Брахман! Не следует тебе гневаться. Иди как хочешь». И когда он прошел немного дальше по дороге, то встретил его второй жулик и сказал: «Увы! Горе, горе! Если и любишь ты, блаженный, этого мертвого теленка, все равно не следует поднимать ею на плечи. Сказано ведь:
Тогда он с гневом ответил: «Эй! Разве ты ослеп, что называешь жертвенное животное теленком?» Тот сказал: «Не гневайся, блаженный. Я сказал это по неведению. Иди поэтому как тебе нравится». Еще немного углубился он в лес, и тут третий жулик, переменивший одежду, встретился с ним и сказал: «Эй! Не годится, что ты взвалил на плечи осла и несешь его. Сказано ведь:
Коль тронет человек осла нарочно иль нечаянно, |
Для искупления греха одетый пусть омоется. (107)
Оставь же его, пока никто другой не увидел». Тогда решив, что это – ракшаса в образе жертвенного животного, он от страха бросил его на землю и побежал к своему дому. А те трое сошлись вместе и, взяв это животное, исполнили свое намерение.
* * *
Поэтому я и говорю: «Кто полон знаний и ума...». Хорошо ведь говорится :
Услужливостью нового слуги,
Речами гостя, слезами распутницы |
И хитрыми словами жулика
Кого угодно можно обмануть. (108) ār
К тому же даже со слабыми не следует затевать вражду, если их много. Сказано ведь:
Коль многочисленны враги, то нелегко их победить. |
Ведь как ни извивался змей, его загрызли муравьи». (109)
Мегхаварна спросил: «Как это?» Стхирадживин рассказал:
Рассказ пятый
«Жил в одном муравейнике большой черный змей по имени Атидарпа[360]360
[Закрыть]. Как-то он оставил дорогу, ведущую из норы, и стал выползать через другое маленькое отверстие. И вот по воле судьбы, выползая, он из-за своей величины и узости отверстия поранил тело. И вот муравьи, следуя по запаху крови, текущей из ран, окружили его со всех сторон и начали беспокоить. Одних он убил, другим нанес увечья, но так как их было необычайно много, они искусали все его тело, и от многочисленных раскрывшихся ран Атидарпа отошел в небытие.
* * *
Поэтому я и говорю: «Коль многочисленны враги...». И кроме того, божественный, мне надо кое-что сказать и это следует обсудить, обдумать и исполнить». Мегхаварна сказал: «Отец! Поведай, что лежит у тебя на сердце». Стхираджвин ответил: «Дитя! Если так, слушай. Кроме тех способов, первый из которых – дружба, я придумал следующий пятый способ: поступи со мной, как с недругом, выругай самыми бранными словами, обмажь меня принесенной для этого кровью, чтобы вызвать доверие соглядатаев, посланных врагом, и, бросив под этот баньян, отправляйся на гору Ришьямука[361]361
[Закрыть]. Там ты должен оставаться вместе со спутниками, пока я с помощью хорошо задуманного плана не вызову доверия у врагов, исследую внутренность их крепости и погублю их, ничего не видящих днем. Поразмыслив, я убедился, что в их крепости не окажется даже выхода. Сказано ведь:
Ту крепость крепостью зовут, в которой выход есть всегда, |
А если нет в ней выхода – не крепость это, а тюрьма. (110)
А ты не должен проявлять ко мне сострадания. Сказано ведь:
Пусть дорог и любим слуга, пускай дороже жизни нам, |
Но если битвы час настал, он – лишь сухое топливо. (111)
Поэтому ты не должен удерживать меня в этом деле. Ведь:
Как жизнь свою, храни слугу, корми, как самого себя, |
Для тех его готовя дней, когда начнется бой с врагом». (112)
И сказав это, он стал делать вид, что ссорится с царем. Тогда другие слуги, видя, что Стхирадживин безудержно дерзит царю, бросились, чтобы убить его, но Мегхаварна сказал им: «Эй, отойдите! Я сам накажу этого злодея, перешедшего на сторону врагов». Сказав так, он взобрался на него, нанес ему легкие удары клювом, обмазал приготовленной для этого кровью и, как тот ему советовал, отправился со спутниками на гору Ришьямука.
Между тем крикалика, бывшая вражеским соглядатаем, отправилась к царю сов и рассказала ему о несчастье, постигшем советника Мегхаварны. И услышав это, повелитель сов вместе со спутниками приготовился на заходе солнца в поход, чтобы убить ворон, и сказал: «Эй, торопитесь, торопитесь! Испуганный враг обратился в бегство, и его легко захватить. Сказано ведь:
Коль слабость проявляет враг, бежит он, чтоб приют найти, |
Затем – смятенья полон он, и побеждает царь его». (113)
С этими словами они направились со всех сторон к баньяновому дереву. Когда же там не было найдено ни одной вороны, обрадованный Аримардана поднялся на ветку дерева и, прославляемый певцами, сказал: «Эй! Известен ли путь их похода? Какой дорогой они бежали? Пока они не достигли крепости, я перебью их, следуя за ними по пятам».
И в это время Стхирадживин подумал: «Если эти враги, узнав, что с нами произошло, уйдут туда, откуда пришли, то я ничего не сделаю. Сказано ведь:
Дел никаких не начинать – вот первый признак мудрости. |
Начавши же, доканчивать – вот признак мудрости второй. (114)
Так лучше не начинать дела, чем оставлять начатое. Поэтому я подам голос и покажусь им». Поразмыслив так, он издал слабый-слабый звук. И слыша это, те совы устремились, чтобы убить его. Тогда Стхирадживин сказал: «Эй! Я – советник Мегхаварны, по имени Стхирадживин. В такое состояние привел меня Мегхаварна. Сообщите об этом вашему господину. Мне надо многое сказать ему». И когда царю сов передали это, он с удивлением подошел к нему, покрытому рубцами от ран, и сказал: «Эй! Как пришел ты в такое состояние? Расскажи об этом». Стхирадживин ответил: «Послушай, божественный. Вчера, увидя, что вы убили много ворон, этот злодей Мегхаварна с мыслями, полными гнева и печали, направился к вашей крепости. Тогда я сказал: «Не следует тебе идти туда. Ведь они сильны, а мы лишены сил. Сказано ведь:
Когда желаешь ты благополучья,
То даже в мыслях не враждуй с сильнейшим. |
Убить врага ты все равно не сможешь,
А сам, подобно мотыльку, погибнешь. (115) upa
Поэтому следует заключить мир, поднеся ему дары». Услышав это и подозревая, что я перешел на твою сторону, он, подстрекаемый дурными подданными, привел меня в такое состояние. Поэтому теперь мое прибежище у твоих ног. К чему много слов? Пока есть у меня силы двигаться, я поведу тебя в его жилище и погублю всех ворон».
Услышав это, Аримардана стал советоваться с министрами, перешедшими к нему по наследству от отца и деда. А было у него пять министров: Рактакша, Круракша, Диптакша, Вакранаса и Пракаракарна[362]362
[Закрыть]. И вот он спросил первым Рактакшу: «Дорогой! Как следует поступить при таких обстоятельствах?» Тот ответил: «Божественный! Что тут думать? Убей его, не размышляя. Ведь:
Убейте слабого врага, пока лишен он сил своих. |
Когда могучим станет он, им трудно будет овладеть. (116)
И к тому же есть в мире поговорка: «Счастье, само пришедшее к тебе, уходя, приносит проклятие». Сказано ведь:
Однажды лишь приходит к нам мгновенье подходящее, |
И долго снова ждут его желающие действовать. (117)
И говорят ведь:
Гляди: пылает здесь костер и капюшон разорван мой. |
Когда поссорились друзья, то трудно снова им сойтись». (118)
Аримардана спросил: «Как это?» Рактакша рассказал:
Рассказ шестой
«Жил в одном городе некий брахман, проводивший время в бесплодных занятиях земледелием. Однажды в конце жаркого времени года измученный зноем он лег спать в тени дерева посреди своего поля. И видя, как недалеко от него над муравейником страшный змей протягивает свой большой вздутый капюшон, он подумал: «Наверное, я ни разу не почтил это божество поля. Вот и не приносит мне плодов занятие земледелием. Поэтому я окажу ему почет». Подумав так, он попросил в одном месте молока, налил его в тарелку, подошел к муравейнику и сказал: «О хранитель поля! Все это время я не знал, что ты здесь живешь, и поэтому не оказывал тебе почета. Будь же теперь милостив». Сказав это и предложив ему молока, он пошел домой. И когда, придя утром, он поглядел на то место, то увидел на тарелке один динар. Так он приходил туда каждый день, давал ему молоко и получал по одному динару.
И однажды брахман поручил сыну нести к муравейнику молоко, а сам отправился в деревню. А мальчик принес туда молоко, поставил его и вернулся домой. Когда же на следующий день он пришел туда и увидел один динар, то подумал: «Несомненно, этот муравейник наполнен динарами. Поэтому я убью змея и все возьму себе». Решив так и принеся на следующий день молоко, сын брахмана ударил змея дубинкой по голове. А тот, еле оставшись в живых по воле судьбы и разгневавшись, так укусил его своими остроконечными зубами, что он сразу отошел в небытие. Тогда родственники его сложили груду поленьев недалеко от поля. И на второй день вернулся его отец. Узнав от родственников о причине смерти сына и поразмыслив об этом, он сказал:
«Кто с ищущим убежища жестоко обращается, |
Теряет тот свое добро, как гуси в Лотосном пруду». (119)
Люди спросили: «Как это?» Брахман рассказал:
Рассказ седьмой
«Жил в одном городе царь по имени Читраратха[363]363
[Закрыть]. Был у него пруд под названием «Лотосный», зорко охраняемый воинами. Там жило много гусей из золота, которые каждые шесть месяцев теряли по одному перу из хвоста. И как-то пришла к тому пруду большая золотая птица. Тогда они сказали: «Ты не должна жить среди нас, потому что мы получили этот пруд, давая за него плату по одному перу из хвоста каждые шесть месяцев». К чему здесь много слов? Началась обоюдная вражда. Тогда та прибегла к защите царя и сказала: «Божественный! Вот как говорят эти птицы: «Что сможет сделать нам царь? Никому не отдадим мы жилища». Я же сказала: «Нехорошо вы говорите. Я пойду и передам это царю». Пусть же божественный решит при таких обстоятельствах». Тогда царь сказал слугам: «Эй! Идите туда, убейте всех птиц и скорей принесите их». И вслед за приказом царя они отправились. Тогда, видя царских слуг с дубинками в руках, одна старая птица сказала: «О родные! Случилось несчастье. Будем же все единодушны и быстро поднимемся вверх». И они так и сделали.
[Окончание рассказа шестого]
Поэтому я и говорю: «Кто с ищущим убежища...». И сказав это, брахман снова взял на рассвете молоко, пошел туда и, чтобы вызвать доверие змея, сказал: «По собственной вине отошел мой сын в небытие». Тогда змей отиетил: «Гляди: пылает вот костер...».
* * *
Поэтому, убив его, ты без усилий освободишь свое царство от врагов».
И выслушав его речь, он спросил Круракшу: «Дорогой! Что же думаешь ты?» Тот ответил: «Божественный! Безжалостно то, что он сказал, потому что нельзя убивать ищущего убежища. И право же, хорош этот рассказ:
Преданье есть о голубе, который, увидав врага, |
Почтил его, бездомного, и мясом угостил своим». (120)
Аримардана спросил: «Как это?» Круракша рассказал:
Рассказ восьмой[364]364
[Закрыть]
«Однажды страшный птицелов, неумолимый, как судьба, |
Бродил по лесу темному, исполненный жестокости. (121)
Не знал давно он ни друзей, ни спутников, ни родичей, |
Всех оттолкнули от него дела бесчеловечные. (122)
Ведь несомненно:
Кто страх внушает существам, жестокосерден кто и зол, |
Кто беспощадно сеет смерть, тот – словно страшная змея. (123)
Дубинку, клетку и силки с собой в дорогу захватив, |
Он на охоту уходил, убийца низкий всех живых. (124)
И вот когда он был в лесу, кругом стемнело вдруг от туч, |
И буря началась с грозой, как будто рушился весь мир. (125)
Смятенье в сердце чувствуя и трепетом охваченный, |
Он спрятался под деревом, ища себе убежища. (126)
Когда же на мгновение вдруг прояснились небеса, |
Сказал с надеждой в сердце он: «Пусть даст приют мне божество!» (127)
Меж тем на ветке дерева в одном отверстье голубь жил, |
И долго не видав жены, он горько начал сетовать: (128)
«Бушует буря, дождь идет, и до сих пор любимой нет. |
Что стану делать без нее в осиротелом я гнезде? (129)
Тогда лишь домом будет дом, когда хозяйка в нем живет, |
А дом, лишенный госпожи, подобен лесу для меня. (130)
Тот, кто любим своей женой, кому всегда она верна, |
С кем делит радости его, – воистину счастливец тот». (131)
Голубка ж, в клетке находясь, услышала его слова |
И, радости исполнившись, ответила ему тогда: (132)
«Лишь ту, что мужа радует, женою можно называть. |
Ведь если муж доволен ей, довольны также божества. (133)
Словно лиана юная, дотла спаленная огнем, |
Пусть в пепел обратится та, которой недоволен муж». (134)
И снова она сказала:
«Послушай же, любимый мой, совет полезный дам тебе: |
Любой ценою охраняй просящего о помощи. (135)
Гляди: вот этот птицелов пришел к жилищу твоему. |
Замерз он, мучим голодом, – прими его почтительно. (136)
И говорят ведь:
Коль гость, придя к хозяину, не будет принят вечером, |
Он даст ему свои грехи, его заслуги взяв себе. (137)
И злобы не питай к нему при мысли: «Он поймал ее». |
Ведь это – неизбежный плод всего, что совершила я. (138)
Потому что:
Недуг, страданья, нищета, оковы и несчастия – |
Все это горькие плоды от древа наших прежних дел. (139)
Отбрось же ненависть к нему за то, что он поймал меня, |
К добру свой разум устреми и окажи ему почет». (140)
И вот, услышав эту речь, исполненную мудрости, |
Оставил смело он гнездо и так сказал охотнику: (141)
«Привет тебе, мой дорогой! Скажи, что сделать для тебя. |
Не надо беспокоиться: ведь здесь – твое убежище». (142)
И выслушав его слова, сказал ему убийца птиц: |
«Прими меня и обогрей. Дрожу я весь от холода». (143)
Тогда, пойдя на поиски, принес он уголь тлеющий |
И поскорей разжег костер, сухие листья подложив. (144)
«Присядь доверчиво к огню и члены обогрей свои! |
Но пусто у меня в гнезде и нечем накормить тебя. (145)
Кто может тысячу кормить, кто – сотню, кто – десятерых, |
А я, лишенный добрых дел, даже себя с трудом кормлю. (146)
Что пользы в доме жить своем? Ведь много тягот он несет |
Тому, кто гостя одного не в состояньи накормить. (147)
И так поэтому теперь я с телом поступлю своим, |
Что не услышит слова «нет» проситель бедный от меня». (148)
Так, самого себя браня, а не того охотника, |
Сказал затем он: «Подожди. Насыщу скоро я тебя!» (149)
И радости исполненный, сияя добродетелью, |
Он обошел кругом огонь и, как в свой дом, вступил туда. (150)
Когда ж охотник увидал, как голубь бросился в огонь, |
То произнес печально он, от состраданья мучаясь: (151)
«Кто совершает тяжкий грех, тот самому себе же враг: |
Ведь неизбежно он вкусит плоды злодейства своего. (152)
И так же я, безжалостный, стремящийся к дурным делам, |
Сойду за это в страшный ад. Какое здесь сомнение? (153)
Но мне, жестокосердному, хороший показал пример |
Вот этот голубь праведный, что гостю мясо дал свое. (154)
Поэтому отныне я лишу себя всех радостей |
И тело иссушу свое, как сушит влагу летний зной. (155)
И в холод, и в жару, и в дождь, покрытый пылью и худой, |
Поститься буду всячески, стремясь к великой святости». (156)
И вот сломал он западню, дубинку, клетку, колышки |
И из неволи выпустил голубку эту бедную. (157)
А та, увидев, что супруг вошел в костер пылающий, |
Не в силах горе вынести, с тоскою стала сетовать: (158)
«Что стану делать без тебя, мой повелитель дорогой? |
Бесплодна жизнь у женщины, лишенной мужа своего. (159)
Ведь гордость и достоинство, почтенье и любовь родных, |
И уваженье среди слуг теряет бедная вдова». (160)
Так, сетуя на все лады, отчаяньем охвачена, |
Голубка преданная та вошла в пылающий огонь. (161)
И вот супруга своего тогда она увидела, |
На колесницу ставшего в небесных одеяниях. (162)
Бессмертным телом наделен, он так жене своей сказал: |
«Как хорошо, прекрасная, что ты за мною следуешь! (163)
Ведь тридцать пять милльёнов лет – сколько на теле волосков – |
Живет на небе та жена, что за супругом следует». (164)
Так, исполненный радости, он поднял ее па небесную колесницу, заключил в объятья и счастливо стал жить с ней. А охотник, ощутив высшее отвращение к миру и стремясь к смерти, углубился в дремучий лес.
И увидав лесной пожар, вступил туда в отчаяньи;
В огне он сжег свои грехи и неба удостоился. (165)
* * *
Поэтому я и говорю: «Преданье есть о голубе...». Услышав это, Аримардана спросил Диптакшу: «Что думаешь ты при таких обстоятельствах?» Тот сказал:
«Будь счастлив, благодетель мой! Бери что хочешь у меня. |
Всегда жене внушал я страх, а нынче ласкова она!» (166)
А вор ответил:
«Не вижу, что мне взять сейчас, а если будет что-нибудь, |
Опять приду, когда жена не будет обнимать тебя». (167)
Аримардана сказал: «Кто это та, которая не обнимает, и кто этот вор? Я хочу подробно услышать». Диптакша рассказал:
Рассказ девятый
«Жил в одном городе старый купец по имени Каматура[365]365
[Закрыть]. После смерти своей жены он потерял рассудок от любви и женился на дочери бедного купца, дав большой выкуп. А она, охваченная печалью, даже видеть не могла этого старого купца. Ведь сказано по этому поводу:
А также:
Согнулася спина, зубов уж нет во рту, ||
и еле ходят ноги,
Ослеп, и красота осталась позади, ||
и рот слюну пускает. |
Уж не хотят родные слушаться его, ||
жена не уважает,
И даже сын родной не хочет почитать. ||
О горе, горе старцу! (169) çārdū
И как-то раз, когда она, отвернувшись, лежала с ним на одной постели, в их дом забрался вор. И увидев этого вора, она, охваченная страхом, обняла даже своего старого супруга. А он с поднявшимися по всему телу волосками подумал в изумлении: «Да! Что это она теперь обнимает меня?» И когда он внимательно посмотрел, то увидел в одном углу дома вора и подумал: «Несомненно она обнимает меня, напуганная им». И обнаружив это, он сказал тому вору: «Будь счастлив, благодетель мой! Бери что хочешь у меня...». А вор ответил: «Не вижу, что мне взять сейчас...».
* * *
Поэтому даже о приносящем пользу воре хорошо думают. Что же говорить о прибегшем к защите? И кроме того, он обижен ими и поэтому сможет принести нам пользу и показать их слабые места. По этой причине его не следует убивать».
Услышав это, Аримардана спросил другого советника, Вакранасу: «Дорогой! Что следует делать теперь при таких обстоятельствах?» Тот сказал: «Божественный! Не следует его убивать. Ведь:
Даже враги полезны нам, коль ссорятся между собой. |
Брахмана вор от смерти спас, а ракшаса сберег коров». (170)
Аримардана спросил: «Как это?» Вакранаса рассказал:
Рассказ десятый
«Жил в одном селении бедный брахман, все имущество которого состояло в одном подаяньи. Всегда лишенный изысканных одежд, мазей, благовоний, венков, украшений, бетеля и других предметов роскоши, покрытый длинными волосами на голове и теле, отрастивший бороду и ногти, он изнурял плоть холодом, зноем, дождем и другими лишениями. И вот кто-то дал ему из сострадания пару телок, а брахман вырастил их, еще маленьких, и откормил, давая им сливочное и сезамовое масло, ячмень и другую пищу. И видя это, один вор сейчас же подумал: «Утащу-ка я у этого брахмана пару коров».
Решив так, он взял ночью петлю для связывания, но, когда отправился, встретил на полпути существо с редкими острыми зубами, носом, вытянутым словно тростник, неровно посаженными глазами, с множеством жил, выступающих на теле, с высохшими щеками и с телом и бородой красновато-коричневого цвета, словно огонь хорошей жертвы. И видя его, вор спросил, дрожа от сильного страха: «Кто ты?» Тот ответил: «Я – брахмаракшаса[367]367
[Закрыть] Сатьявачана[368]368
[Закрыть]. Назови и ты себя». Тот сказал: «Я – вор Круракарман[369]369
[Закрыть], отправился, чтобы увести пару коров у бедного брахмана». Тогда, почувствовав доверие, ракшаса сказал: «Дорогой! Я принимаю пищу раз в три дня вечером[370]370
[Закрыть]. Поэтому сегодня я съем этого брахмана. Как хорошо! Ведь у нас – одна цель». Тогда оба пошли туда и остановились в уединенном месте, поджидая удобного времени. И когда брахман лег спать, ракшаса отправился съесть его. Видя это, вор сказал: «Дорогой! Неправильно это. Съешь брахмана после того, как я уведу пару коров». Тот сказал: «А что, если этот брахман проснется от эха? Бесполезным окажется тогда мое предприятие». Вор сказал: «Да ведь и ты, принявшись за еду, можешь встретить какое-нибудь препятствие, и я не смогу тогда увести пару коров. Поэтому сначала я уведу пару коров, а потом ты съешь брахмана». Так, споря кому из них быть первым, они поругались и своими криками разбудили брахмана. Тогда вор сказал ему: «Брахман! Этот ракшаса хочет съесть тебя». А ракшаса сказал: «Брахман! Этот вор хочет увести у тебя пару коров». Услышав это, брахман поднялся и, внимательно посмотрев, спас себя от ракшасы размышлением о боге-хранителе, а пару коров от вора – поднятой дубинкой.
* * *
Поэтому я и говорю «Даже враги полезны нам...». И еще:
Несправедливо поэтому убивать прибегающего к защите».
И обдумав его речь, он спросил Пракаракарну: «Скажи, что ты сейчас думаешь?» Тот ответил: «Божественный! Не следует убивать его, потому что, сохранив ему жизнь, можно будет впоследствии счастливо проводить с ним время во взаимной любви. Сказано ведь:
Кто слабости взаимные не держит втайне, гибнет тот, |
Как змей, живущий в животе, и змей из муравейника». (172)
Аримардана спросил: «Как это?» Пракаракарна рассказал:
