Текст книги "Панчатантра"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
Шесть признаков у дружбы есть: давать свое, у друга брать, |
Делиться тайной, спрашивать, вкушать еду и угощать. (39)
Без доброты ни у кого не будет дружбы никогда. |
Ведь сами боги счастливы, встречая добрые дела. (40)
До тех пор дружба в мире есть, пока приносятся дары. |
Когда иссякнет молоко, теленок оставляет мать. (41)
К чему много слов?
Как ногти у живых существ от мяса трудно отделить, |
Так стали мышь и ворон тот друзьями неразлучными. (42)
И сердце этой мыши так было восхищено его услужливостью, что она постоянно забиралась ему под крылья и оставалась там.
И вот однажды ворон с полными слез глазами пришел и сказал, запинаясь: «Дорогая Хиранья! Мне надоела эта страна. Поэтому я отправлюсь в другие места». Хиранья спросила: «Дорогой, почему она тебе надоела?» Тот сказал: «Дорогая, послушай: в этой стране настала большая засуха и все горожане, мучимые голодом, не могут даже совершать жертвоприношений. Кроме того, и каждом доме расставлены сети для ловли птиц. Мне суждено было остаться в живых, и я не попал в сети. Вот я и проливаю слезы, уходя на чужбину. Вот почему я отправлюсь в другую страну». Хиранья сказала: «В таком случае расскажи, куда ты отправишься». Тот ответил: «Есть в южной стране в чаще леса большое озеро. Там живет мой лучший друг, даже больший, чем ты, – черепаха по имени Мантхарака[260]260
[Закрыть]. Она даст мне легко перевариваемые куски рыбы. Наслаждаясь радостью общения с ней и хорошими изречениями, я счастливо буду проводить время. Не могу же я смотреть на подобное уничтожение птиц. Сказано ведь:
Тот счастлив лишь, кто не видал захват земли, угасший род, |
Жену свою в чужих руках и друга в тяжком бедствии». (43)
Хиранья сказала: «Если так, то и я пойду. Ведь и у меня большое несчастье». Тот спросил: «Какое несчастье?» Хиранья ответила: «О! Тут долго рассказывать. Придя туда, я все тебе расскажу». Ворон сказал: «Я ведь двигаюсь по воздуху, а ты – по земле. Как же ты пойдешь со мной туда?» Она ответила: «Если есть польза в сохранении моей жизни, то подними меня на свою спину и неси потихоньку». Услышав это, ворон с радостью сказал: «Если так, то я счастлив. Нет никого счастливее меня. Пусть так и будет сделано. Я ведь знаю восемь способов полета, первый из которых – совместный полет. Поэтому я легко понесу тебя». Хиранья сказала: «О! Я хочу услышать названия полетов». Ворон сказал:
«Полет совместный, перелет, большой полет и вниз полет, |
Полет по кругу, вкось, и вверх, и легкий, наконец, полет». (44)
Тогда, услышав это, Хиранья взобралась на его спину, и он отправился «совместным полетом». Так постепенно она добралась с ним до того озера. Между тем умевшая вести себя сообразно месту и времени Мантхарака увидела ворона с сидящей на нем мышью и, подумав: «Кто это?», поспешно залезла в воду, А Лагхупатанака опустил Хиранью в дупло стоявшего на том берегу дерева, взлетел на кончик ветки и сказал громким голосом: «Эй, Мантхарака, подойди! Я – твой друг, ворон, после долгого времени пришел с тоскующим сердцем. Так подойди и обними меня. Сказано ведь:
Услышав это и окончательно узнав его, Мантхарака, с поднявшимися на теле волосками и глазами, полными радостных слез, поспешно вышла из воды и, сказав: «Прости мне мою вину. Я не узнала тебя», обняла спустившегося с дерева Лагхупатапаку. И после объятий оба они, с поднявшимися на теле волосками, уселись под деревом и рассказали друг другу о том, чго с ними раньше произошло.
А Хиранья, поклонившись Мантхараке, тоже уселась там. Тогда, увидя ее, Мантхарака спросила Лагхупатанаку: «Эй, кто эта мышь и почему ты поднял ее на спину и принос сюда, хотя она служит тебе пищей?» Слыша это, Лагхупатанака сказал: «О! Эта мышь по имени Хиранья – мой друг, и она для меня словно вторая жизнь. К чему много слов?
Подобно каплям дождевым, подобно звездам на небе |
Или пылинкам на земле, неисчислимым никогда, (46)
Бесчисленны достоинства у ней, что благородна так, |
Но мир наш опостылел ей, и вот пришла она к тебе». (47)
Мантхарака спросила: «Какова причина ее равнодушия к миру?» Ворон сказал: «Еще там я спросил ее, но она ответила: «Тут долго рассказывать. Придя туда, я расскажу», и не сказала мне. Так поведай нам сейчас, дорогая Хиранья, причину твоего равнодушия к миру». Хиранья сказала:
Рассказ второй
«Есть в южной стране город под названием Прамадаропья. Недалеко от него стоял храм Махешвары[262]262
[Закрыть]. Рядом с ним в келье жил нищенствующий монах по имени Бутакарна[263]263
[Закрыть]. Во время сбора милостыни он наполнял сосуд для подаяний превосходными яствами из того города, содержащими сахарный песок, патоку и гранаты, маслянистыми, текучими и приятными, а возвратившись в келью, поддерживал, согласно предписанию, свою жизнь, прятал остававшуюся пищу в сосуд для подаяний и вешал его на колышек в стене для приходящих утром слуг. А я жила там вместе с товарищами. Так проходило время. Несмотря на то, что сосуд заботливо вешали на место, я ела оттуда, и монах, которому надоело это, из страха передо мной перевесил его со старого места на новое, более высокое. И все равно я без усилий достигала его и насыщалась. И вот однажды пришел туда гость, аскет, по имени Брихатспхиг[264]264
[Закрыть]. Бутакарна приветствовал его, оказал ему почтительный прием и прогнал его усталость. Вслед за тем ночью оба они улеглись на одно ложе и стали рассказывать благочестивые истории. Между тем Бутакарна, чьи мысли были заняты тем, как бы отогнать мышь, постукивал расщепленным тростником по сосуду для подаяний и дал Брихатспхигу, рассказывавшему благочестивую историю, бессмысленный ответ. Тогда этот гость сильно разгневался и сказал ему: «О Бутакарна! Хорошо я тебя узнал: прошла твоя дружба. Поэтому ты без радости говоришь со мной. Так, несмотря на ночь, я покину твою келью и уйду в другое место. Сказано ведь:
«Иди сюда! Приблизься! Сядь, прошу тебя. ||
Что долго пропадал ты?
Что нового? Ты слаб? Будь счастлив, дорогой! ||
Как рад тебя я видеть!» – |
Кто гостя своего, исполненный любви, ||
такой встречает речью,
К такому человеку входят в дом всегда ||
с спокойною душою. (48) çārdū
И кроме того:
К тому, кто смотрит вбок иль вниз, встречая гостя своего, |
Не вздумай приходить домой, – иль бык ты, хоть лишен рогов. (49)
Где не встают навстречу нам, где нет для нас приятных слов, |
О злом и добром нет речей, – туда нам лучше не входить. (50)
Итак, приобретя одну лишь келью, ты из гордости перестал любить друга и не замечаешь, что твоя жизнь в келье – одна лишь видимость, а на самом деле ты заслужил ад. Сказано ведь:
Коль ум твой в ад тебя влечет – жрецом домашним год пробудь, |
Или еще скорей: три дня над кельей будь начальником. (51)
Глупец! Ты возгордился тем, что следует оплакивать». И, слыша это, Бутакарна с дрожащим от страха сердцем ответил: «О блаженный! Не говори так. Нет у меня другого друга, равного тебе. Так выслушай причину моей невнимательности в разговоре. Эта негодная мышь достигает одним прыжком сосуда для подаяний, несмотря на то, что он находится на высоком месте, и поедает остаток милостыни. Из-за его отсутствия лишенные пропитания слуги не совершают уборки и не выполняют других своих обязанностей. Поэтому, чтобы испугать мышь, я то и дело постукиваю этой тростью по сосуду для подаяний. Нет другой причины. К тому же любопытно, как смогла эта злодейка превзойти в прыжках даже кошек, обезьян и других животных?» Брихатспхиг сказал: «Но известно ли, в каком месте ее нора?» Бутакарна ответил: «О блаженный! Не знаю». Тот сказал: «Несомненно, ее нора находится над кладом. Благодаря жару, исходящему от клада, она, должно быть, и прыгает. Сказано ведь:
От денег исходящий жар приводит нас к величию, |
Но чтоб еще счастливей быть, богатство ближним раздавай. (52)
А также:
Не без причины Шандили дает очищенный сезам |
За неочищенный совсем. Должно быть, это неспроста». (53)
Бутакарна спросил: «Как это?» Тот рассказал:
Рассказ третий
«Как-то в некотором городе я попросил приюта у одного брахмана, чтобы провести в доме дождливое время года[265]265
[Закрыть]. Тогда брахман предоставил мне прпют. Там я жил, занятый почитанием божества и другими делами. И однажды, проснувшись рано утром, я с вниманием стал слушать разговор брахмана с брахманкой. Брахман сказал: «Брахманка! Сегодня утром будет безмерно благодетельное летнее солнцестояние[266]266
[Закрыть]. Поэтому я пойду в деревню принять подношения. А ты в честь солнца должна по силам угостить какого-нибудь брахмана». И услышав это, брахманка ответила, понося его бранными словами: «Откуда ты, бедный брахман, достанешь угощение? Да разве тебе не стыдно так говорить? Ведь:
Слыша это, дваждырожденный, дрожа от страха, с трудом ответил: «Брахманка! Не следует так говорить. Сказано ведь:
Да почему бы не подать желающему полкуска? |
Кто сможет так разбогатеть, чтоб не стремиться к большему? (55)
А также:
Удел, который богачу неисчислимых стоил жертв,
Бедняк добудет за гроши. – Так говорит предание. (56)
Зная это, даже бедняки должны в надлежащее время наделять достойного хотя бы самым малым. Сказано водь:
Дары, что люди мудрые согласно предписаниям |
Дают достойным вовремя, приносят благо вечное. (58)
А также говорят некоторые:
Желаний всех не подавляй, не будь и жадным чересчур:
На голове у жадного бывает сверху хохолок». (59)
Брахманка спросила: «Как это?» Брахман рассказал:
Рассказ четвертый
«Жил в некоторой стране один пулинда[269]269
[Закрыть]. Отправился он на охоту и встретил в пути кабана, подобного вершине горы Маханджана[270]270
[Закрыть]. И видя его, он натянул до уха тетиву и прочел следующий стих:
Не видит он лук со стрелой натянутый,
Но все равно чует опасность близкую. |
И вижу я, судя по замыслу его,
Что, верно, сам Яма послал его ко мне. (60) vaṁça
И поразил его острой стрелой. А вепрь, полный ярости, острием клыка, сияющего, как молодой месяц, разорвал живот пулинды, и тот бездыханным упал на землю. И убив охотника, вепрь сам отошел в небытие от боли в ране, нанесенной стрелой. Между тем один близкий к смерти шакал, бродя взад и вперед, подошел к тому месту. И когда он увидел кабана и охотника, обоих отошедших в небытие, то с радостью подумал: «Благосклонна ко мне судьба. Она доставила мне это неожиданное пропитание. И хорошо ведь говорится:
По повелению судьбы без всякого усилья мы |
Вкушаем прежней жизни плод, хороший он или дурной. (61)
А также:
В какое время, где и как, чего бы мы ни делали, |
Все это – и добро и зло – нам принесет свои плоды. (62)
Поэтому я так буду питаться, что много дней у меня будет чем поддерживать жизнь. А пока я возьму в лапы эту тетиву и понемногу стану есть ее с конца. Сказано ведь:
Не надо сразу расточать добра приобретенного, |
Им понемногу пользуйся, как эликсиром мудрецы». (63)
Подумав так, он взял в рот конец лука и начал грызть тетиву. И когда жила была разорвана, конец лука разорвал ему нёбо и вышел из головы, словно хохолок. А он от причиненной этим боли лишился жизни.
[Окончание рассказа третьего]
Поэтому я и говорю: Желаний всех не подавляй...». И снова сказал: «Брахманка, разве ты не слышала:
Срок жизни, состояние, занятья, знания и смерть |
Предрешены у всех людей еще в утробе матери». (64)
И получив такое наставление, брахманка ответила: «Если так, то у меня дома есть немного сезама. Я помелю его и угощу брахмана сезамовой мукой». Услышав ее слова, брахман отправился в деревню. А она растерла тот сезам в горячей воде и, очистив его, положила на солнцепек. Между тем, пока она занималась домашними делами, какая-то собака помочилась на этот сезам. Увидя это, она подумала: «Ах! Поглядите на коварство отвратившей свой лик судьбы, которая даже этот сезам сделала несъедобным. Возьму-ка я его, пойду в чей-нибудь дом и обменяю очищенный сезам на неочищенный. Ведь всякий даст на таких условиях». И положив его в плетеную корзинку, она стала ходить из дома в дом, говоря: «Эй! Кто возьмет очищенный сезам за неочищенный?» И затем она с сезамом пришла в дом, в который я пришел за милостыней, и повторила прежние слова. Тогда та хозяйка, обрадовавшись, изяла очищенный сезам за неочищенный. И когда это произошло, пришел ее муж. Он спросил ее: «Дорогая, что это?» Она сказала: «Я достала дешевый сезам: очищенный за неочищенный». Тогда, подумав, он спросил: «Кому принадлежит этот сезам?» Тут его сын Камандаки сказал: «Матушке Шандили». Тот сказал: «Дорогая! Она очень хитра и ловка в сделках. Поэтому надо выбросить этот сезам. Не без причины Шандили дает очищенный сезам...».
[Продолжение рассказа второго]
Поэтому, несомненно, она способна так прыгать благодаря жару от клада». Сказав это, он снова произнес: «А известно ли ее поведение?» Бутакарыа сказал: «Известно, блаженный. Она ведь приходит не одна, а окруженная стаей». Брихатспхиг спросил: «Эй, есть ли какой-нибудь маленький заступ?» Тот ответил: «Конечно, есть. Вот лопатка, вся из железа». Гость сказал: «В таком случае мы с тобой должны проснуться рано утром, чтобы вдвоем пойти по ее следам на полу, загрязненном отпечатками ног». А я, услышав речь этого злодея, подобную удару грома, подумала: «Увы! Я погибла. Ведь его слова звучат решительно. Несомненно, как выведал он про клад, так и разузнает, где мое жилище. Это видно из его намерения. Сказано ведь:
А также:
Известно будущее нам по одним желаньям,
Как плод поступков, совершенных в рожденье прошлом. |
Еще и признаков хвоста у птенца не сыщешь,
Но виден в нем уж по походке павлин хвостатый. (66) vasa
Итак, с дрожащим от страха сердцем я свернула с дороги в убежище и вместе со спутниками направилась по другой дороге.
И вот большая кошка, оказавшаяся впереди, увидев перед собой нашу стаю, прыгнула к нам в середину. И уцелевшие от избиения мыши, ругая меня за то, что я пошла по плохой дороге, направились в то убежище, обагряя землю кровью. И хорошо ведь говорится:
Плененная газель все сети разорвав ||
и избежав ловушки,
Без всякого вреда промчавшись через лес, ||
охваченный пожаром, |
И с быстротой от стрел охотников уйдя, ||
упала вдруг в колодец.
Когда сама судьба несчастья нам сулит – ||
усилья бесполезны. (67) çārdū
И я одна пошла в другое место, остальные же по своей глупости забрались в то убежище. А отшельник, видя, что земля покрыта каплями крови, пришел по этой дороге к убежищу и начал рыть лопаткой. И так, роя, он достиг того клада, над которым я всегда жила и благодаря жару которого я достигала даже труднодостижимых мест. Тогда с обрадованным сердцем гость сказал: «О Бутакарна! Спи теперь спокойно. Благодаря жару этого клада мышь будила тебя». Сказав так и взяв клад, он отправился в келью. А я, когда вернулась туда, не могла даже смотреть на то безрадостное, вызывающее печаль место. И подумала: «Увы! Что мне делать? Куда идти? Как успокоить свое сердце?» Так размышляя, я в большой печали провела этот день.
И когда зашло солнце с тысячами своих лучей, я вместе со спутниками, опечаленная и бессильная, проникла в ту келью. Тогда, услышав, как шумят мои спутники, Бутакарна снова и снова начал постукивать расщепленным тростником по сосуду для подаяний. Тогда тот гость сказал: «Друг! Почему и сегодня ты не можешь спокойно заснуть?» Тот ответил: «Блаженный! Несомненно пришла негодная мышь со своими спутниками. Из страха перед, ней я делаю это». Тогда гость ответил, улыбаясь: «Друг! Не бойся. Вместе с богатством пропала у нее способность прыгать. Таков ведь путь всех существ. Сказано ведь:
Коль силой смертный наделен, коль подчиняет он других |
И речи смелые ведет, знай: от богатства это все». (68)
И услышав это, я, полная гнева, изо всех сил прыгнула к сосуду для подаяний, но, не достигнув его, упала на землю. Тогда, увидев меня, мой враг сказал Бутакарпс: «Друг! Гляди, гляди на это удивительное зрелище! Сказано ведь:
Всегда богатые сильны и за ученость славятся. |
Гляди: слаба без клада мышь, как все ее сородичи. (69)
И хорошо ведь говорится:
Слыша это, я подумала: «Увы! Правду сказал мой враг. Ведь нет у меня теперь сил прыгнуть и на длину пальца. Будь она проклята, жизнь человека, лишенного богатства! Сказано ведь:
Кто в бедности проводит дни и слаб к тому же разумом, |
Дела все гибнут у того, как гибнут летом ручейки. (71)
«Ячмень вороний» – не ячмень, и не сезам – «лесной сезам»[273]273
[Закрыть]. |
Так и бедняк, подобно им, – лишь по названью человек. (72)
Пусть добродетелен бедняк – его заслуги не видны. |
Богатство лишь осветит их, как солнце освещает мир. (73)
Не так страдает на земле всю жизнь проведший в бедности, I
Как разорившийся богач, привыкший к изобилию. (74)
Лишь только поднимаются желанья в сердце бедняка, |
бессильно сразу падают, как груди старые вдовы. (75)
Пусть перед нами в ясный день стоит достойнейший бедняк, |
Не замечаем мы его, окутанного тьмой нужды». (76)
Так горюя, лишившись сил и видя, что клад мой сделали подушкой, я пошла утром в свое убежище.
И тогда слуги мои, сойдясь, стали все говорить: «Эй! Не может она наполнить наши желудки. Следуя за ней по пятам, мы только станем жертвами кошек и подвергнемся другим несчастьям. К чему тогда ее милость? Сказано ведь:
Когда одни лишь бедствия приносит слугам господин, |
Пусть избегают все его, а воины – тем более». (77)
И услышав по дороге их слова, я забралась и убежище. Когда же никто из спутников не вошел вместе со мной из-за отсутствия клада, я стала размышлять: «Увы! Будь проклята эта бедность! И хорошо ведь говорится:
Коль беден человек, то из родных никто ||
его не станет слушать.
Вся добродетель, как луна, теряет блеск, ||
и сломлена гордыня, |
Несчастие одно приходит за другим, ||
товарищи уходят,
И стоит лишь кому проступок совершить – ||
за все он отвечает. (78) çārdū
Коль человек, гнев у Кританты вызвавший,
В пучину бед будет низвергнут тягостных, |
Врагами все станут его приятели
И даже друг старый покинет бедного. (79) vaṁça
А также:
Без друга в сердце пусто,
А без детей пустынно в твоем доме. |
Страна пуста для глупых,
Для бедняка пустынно все. (80) ār
Да ведь:
Пускай и чувства неизменны, и то же имя,
И тот же ум неповрежденный, и те же речи, |
Но если вдруг блеска богатства лишится смертный,
Совсем другим станет тогда. Непонятно это! (81) vasa
К чему же подобным мне богатство, приносящее такие плоды? Да лучше уж, лишившись добра, я поселюсь теперь в лесу. Ведь сказано:
Живи лишь там, где чтут тебя, а где тебе почета нет, |
Беги оттуда, будь хоть ты на колеснице средь богов. (82)
Уж лучше бедствия терпеть, храня достоинство свое, |
Чем наслаждения вкушать, бесчестьем оскверненные». (83)
И затем я подумала: «Смерти подобно горе нищеты. Ведь:
Изгрызли черви дерево, и опалил его огонь, |
Скривился ствол его, и все ж оно счастливей бедняка. (84)
И также:
Потеря разума, обитель многих бед ||
и тщетных размышлений,
Синоним слова «смерть», пристанище тоски, ||
забот бездонный кладезь, |
Ничтожество само, убежище невзгод, ||
утрата блеска славы —
Для мудрых – нищета. В ней с адом никакой ||
я разницы не вижу. (85) çārdū
А также:
Рождает бедность стыд; охваченный стыдом, ||
свой блеск теряет смертный,
Без блеска – униженье, а из-за него ||
он устает от мира; |
Уставшего от мира мучает тоска, ||
тоска рассудок губит,
Безумца ж гибель ждет. Увы! Нужда в деньгах – ||
начало всех несчастий. (86) çārdū
И кроме того:
Уж лучше, выпив яд, || навек уснуть ||
у Смерти в обители,
Иль руки положить || в ужасный рот ||
змеи, полной ярости, |
Или с крутой горы || сорваться вниз, ||
разбившися вдребезги,
Чем радости вкушать, || нажив добро ||
путями порочными. (87) hari
И еще:
Пусть лучше бросится в огонь бедняк, лишившийся добра, |
Чем станет помощи просить у бессердечного скупца. (88)
Уж лучше со зверьми бродить среди непроходимых гор, |
Чем слово жалобное «дай» печальным голосом твердить. (89)
И как же еще можно жить при таких обстоятельствах? Что пользы воровать? Поступать так – еще хуже, от того что присваивается чужое. Ведь:
Уж лучше век молчать, || чем речи лживые вести бесстыдно,
Уж лучше быть скопцом, || чем с похотью к чужой жене стремиться, |
Уж лучше умереть, || чем наслаждаться клеветой на ближних,
Уж лучше нищим быть, || чем забирать себе добро чужое. (90) çikha
Но, может быть, мне насыщаться чужой едой? Горе мне! О горе! И это подобно вратам смерти. Сказано ведь:
Кто болен, на чужбине,
Чужую пищу ест и в доме спит чужом, |
Подобна смерти жизнь того,
А смерть ему покой приносит. (91) ār
Поэтому я непременно верну себе клад, который похитил Брихатспхиг. Ведь я видела ларец с кладом рядом с подушкой этих злодеев. Пусть уж лучше я погибну, унося свое добро! Ведь:
Коль кражу своего добра безмолвно терпит жалкий трус, |
Не примут предки от него пригоршни жертвенной воды». (92)
Поразмыслив так, я направилась туда, когда им овладел сон. Но лишь проделала я в ларце отверстие, как тот отшельник проснулся и ударил меня по голове расщепленной тростью. И я едва избежала гибели, потому что мне суждено было остаться в живых. Ведь:
Что суждено, то и получит смертный,
Сам бог ему препятствовать не в силах. |
Вот я и не дивлюсь, и не печалюсь:
Что нам дано, не перейдет к другому». (93) upa
Ворон и черепаха спросили: «Как это?» Мышь рассказала:
